В кабинете директора нас уже ожидал Хэйл. Веселый и довольный, тролль блаженствовал в компании ароматного чая и сахарного печенья. Этакая зубастая глыба, постанывающая, смакуя сладости.

— Куда ты запропастился, Ен? — откладывая угощение, пробасил Хэйл. — Очаровательная мэса, вы, как всегда, прекрасны.

Мне была послана самая обаятельная и ласковая улыбка, на какую только было способно сие чудовище. В этот раз я даже не шарахнулась и стойко приняла приветствие Хэйла.

— Навещали дом Ребекки Ричардс, — пожал плечами Легран, вытряхивая меня из пальто.

Я путалась в рукавах и никак не могла выскользнуть из них наружу. Мне постоянно приходилось подпрыгивать, мэтру наклоняться. Но мы справились.

— И зачем ты меня в архивы тогда гонял? — уныло уточнил у мэтра тролль и достал из кармана пиджака блокнот.

— А что? — Легран уже взгромождался в свое кресло, я расправляла юбки, усаживаясь в кресло напротив Хэйла. — Чахнешь там в кабинете, пылью припадаешь. По тебе скоро север можно будет определять.

Хэйл удрученно качал головой и как раз снова принялся дегустировать выпечку. Слова Леграна отвлекли его от пищи.

— Почему? — насторожился тролль, перестав жевать.

— А вон, на спине мох пробивается, — веселился мэтр. — Ты же в кабинете спиной на север сидишь?

— Остряк, — оскалился Хэйл. — И с чего ты такой веселый?

— Не знаю, наверное, солнечные бури, — перестав улыбаться, заявил Легран.

— Я все выяснил, все проверил, — принялся излагать мэтр Хэйл, когда мэса Никс почтила нас своим присутствием и подала нам с Леграном чай. — Проверил отца и мать, соседей, друзей, одногруппников. Чисто. Люди. Ну парочка муз, может, эльф один затесался. Они же все любят искусство.

— Музы реальны? — влезла я со своей детской непосредственностью.

— Естественно, — пожал плечами Хэйл и примостил свою шляпу на колене. — Капризные создания, все им не то, все им не так. Ни на какой кобыле не подъедешь. Но допросы я не проводил, Ен просил проверить вашу Ребекку Ричардс незаметно.

— Все нормально, Хэйл, — подал голос мэтр, изучавший пейзаж за окном. — Если дойдет дело до допросов, то этим займусь я. Нечего тебе перед Майном маячить.

— Ах, этот, — захихикал Хэйл. — Он последнее время злой, как демон. Чего-то к Лазарусу постоянно бегает. Меня расспросами изводил, что я знаю о мэсе Ноарис. Кто она, откуда? Майн ищет информацию с усердием землеройки. Понять не могу, чем вы его так зацепили.

После этих слов Хэйл уставился на меня своими ясными, жабьими глазами. Я сглотнула и глянула на мэтра-директора. В ответ мне коварно улыбнулись и развели руками. Мол, а я предупреждал.

— А мэса недавно имела неосторожность вспылить при Майне, — произнес Легран. — Вогнала несчастного в ступор и чуть не завела ему давно небьющееся сердце своими вывертами.

— Какими? — Хэйл заметно оживился и даже отставил на стол чашку с чаем.

— Снежная буря, порывы ветра и проросший желудь в кармане, — опустив глаза, призналась я в злодеяниях.

— Ага. Не женщина, вселенское зло в рюшах и ситце, — язвительно заметил мэтр— директор.

— Так вот, чего он так завелся, — протянул Хэйл.

— Ага. Желудя испугался, — продолжил потешаться мэтр.

Мне весело не было. Я растерянно глазела на обоих этих весельчаков и их веселости не разделяла. Ну, в случае чего, это не их в Башне запрут. А я не очень горю желанием исполнять роль девы в башне. На их стороне была молодость и красота. И принц прекрасный в арсенале имелся. А меня кто спасать пойдет? Патрик? Устроит подлым магам гнусную истерику и натравит на них свою вездесущую матушку? Кстати, а это мысль. Моя свекровь той породы людей, что от них и нечисть шарахается, не то что сородичи. Может скормить ее Майну? Пускай отравится, чтобы неповадно было.

— Ноарис, чему это вы так коварно улыбаетесь? — долетел до меня голос начальства. — Не мечтайте, я вас Майну не отдам.

Невольно улыбнулась словам Леграна. Да, у дев в башне был рыцарь. А у меня дракон. Такой сложный и непонятный, со скверным характером и тиранскими замашками. Но почему-то я уверена, что он меня точно не отдаст.

— Пускай бегает и клянчит, — продолжал меня веселить Легран. — Вы мой подарок приняли, теперь я ваш официальный поводырь.

— Кто? — Все еще витая в сладких мечтах и сервируя свекровь для Майна, я не совсем уловила смысл слов мэтра.

— Поводырь, — охотно помог с разъяснениями Хэйл. — Это маг, вводящий новичка в новый мир. Его защита и опека. Поддержка и учитель.

— Я ваше все, Ноарис. Смиритесь, — лениво поигрывая ручкой в пальцах, подытожил мэтр. — И Майн может только нарезать вокруг вас круги и капать слюной на пол.

— Началось, да? — шепнула я.

Мэтр равнодушно дернул плечом и перевел взгляд на зеркало, где все так же отражалась комната Ребекки.

— И что теперь со мной будет? — все так же не унималась я.

— Ужас с вами будет. Ваша участь ввергнет в панику всех, кто о ней услышит, — оскалился мэтр. — Вы займетесь организацией праздника Зимнего Солнцестояния. Забыли?

Я почувствовала, что краснею. Забыла. Я все на свете забыла, с этими треклятыми расследованиями и припадками. Мэтр опять оскалился, Хэйл усердно скреб карандашом по бумаге. Мне мягко намекали, что далее беседовать будут без посторонних. Я нервно улыбнулась и с надеждой заглянула мэтру в глаза. Я же тоже заинтересованное лицо. Это, между прочим, мою шкурку сейчас где-то делят неведомые злодеи. Это на меня объявил охоту кровосос. Это… Да как он смеет! (Я про Леграна). Я что здесь, мебель?

— Лиа, если мне будет что вам сообщить, я это сделаю. Пока новостей у нас больше нет. — Легран верно истолковал мою мимику. — А вас ждут завалы писем в кабинете. Я лично их сегодня навестил и укрепил новыми поступлениями.

Я еще надеялась, что меня не выставят вон, как маленькую девочку, но устремленный на меня взгляд красноречиво давал понять, что в дальнейший ход беседы меня не посвятят. Я поклонилась Хэйлу, испепелила взглядом мэтра и гордо удалилась прочь, осторожно прикрыв дверь. А потом, пользуясь отсутствием мэсы Никс на рабочем месте, припала ухом к замочной скважине. Я очень хочу жить и для этого желаю знать, что мне делать. Я не тупая скотина и вслепую идти за «поводырем» не буду.

— Ты предупредил ее? — донесся до меня голос Хэйла.

— Зачем? Пока я не буду знать всего, пугать мэсу не намерен, — послышался усталый ответ мэтра-директора.

Чудно! Я недостойна знать о своей судьбе. Мужчины сами за меня все решат, все придумают, а потом предъявят мне план дальнейших действий. А я должна буду покорно принять свою судьбу с благодарностью. Все как обычно, все как всегда, женщина — вещь, яркая безделушка, мнение которой миру мужчин безразлично.

— Ты же знаешь, чем это ей грозит, — понизив голос, продолжал Хэйл. — У Майна на тебя зуб, он не упустит случая ударить.

— Даже если наши подозрения подтвердятся, проблему можно решить, но если в Башне об этом узнают…

— В любом случае, она станет пленницей…

— Я не позволю этого при любом раскладе, — решительно заявил мэтр, и…

Дверь в кабинет распахнулась, и я картинно рухнула мэтру под ноги. Падать носом в ковер я отказывалась категорически, оттого обняв начальство за ноги, зависла в коленопреклоненной позе.

— А вот и вы, сударыня. Вот честно, даже не знаю, мне на вас наорать или пожалеть. — громыхнуло над моей головой.

— А я вот не знаю, доверять вам или нет, — зло прошипела я, пытаясь встать на больную ногу. — Что вы мне недоговариваете?

— Это вас еще под дверью озарило или просветление настигло в процессе падения? — Рявкнули на меня сверху.

— Не кричите на меня, я не тугоухая. — Отвлекшись на скандал, я опять упала на колени.

— Да, это я заметил. — Легран возвышался надо мной злой и грозный. — Расслышать невнятное бормотание сквозь толстую дубовую дверь, тут вам очень пригодился музыкальный слух.

— Вы меня вынудили, я должна знать, что происходит, — продолжала я угрожать начальству, все так же барахтаясь у его ног. — Но вы постоянно о чем-то умалчиваете.

— То, что вы должны знать, я вам сообщу! — так же служа мне опорой, громыхал мэтр.

Залп. Перезарядка оружия, игра в «морской бой» началась.

— Кто дал вам право решать это за меня? — взвилась я, карабкаясь вверх по начальству.

— Я опытнее, — мэтр снизошел до меня и подал наконец-таки руку. — Мне виднее. Выстрел прошел по касательной, меня эта ремарка вообще не задела.

— Это моя жизнь! — рявкнула я, с отвращением принимая помощь. — Я вправе знать все.

Леграна слегка перекосило, он поморщился и рывком помог мне встать. «Ранила», — со злорадством заключила я.

— Я ваш начальник, — решили давить меня аргументами.

Опять мимо. Ха! Тоже мне аргумент!

— Это временный фактор! — выпрямившись, огрызнулась я.

Попала. Мэтр опять грозно засопел и подыскивал подходящий «снаряд» для ответного залпа:

— Я волнуюсь за вас, Лиа.

Убил. Я как раз набрала в грудь побольше воздуха, готовясь к долгому и утомительному «обстрелу позиций неприятеля». А тут такая подлость.

— Может, уже закроем дверь и обсудим проблему более приватно? — донесся до нас меланхоличный голос Хэйла.

Меня рывком втянули назад в кабинет и швырнули в кресло. Нет, мэтр не был груб. Он подвел меня к креслу, он его подвинул. Все, как того требует этикет. Но скорость! Я едва успела сделать пару шагов, когда меня поволокли к столу. В кресло я летела уже по инерции, просто не успев за шагами мэтра. И тут же вскочила на ноги, злая и ощетинившаяся, как кошка с отдавленным хвостом.

— Что вы себе позволяете? — шипела я, задрав голову.

Мэтр стоял у кресла, скрестив руки на груди и наблюдая мои гневные припадки со скучающим видом. Хэйл все свое внимание посвятил вкусовым качествам чая, который принялся дегустировать с самым отрешенным видом. Я зверела. Во мне поднимался гнев, мне хотелось вцепиться Леграну в горло и душить. Пускай моих сил хватит только на вялое подергивание, но сколько удовольствия доставят мне эти манипуляции! И это он еще недавно обнимал меня, это от его голоса я размякла, как гимназистка на первом балу?! Солдафон! Хам! Ненавижу!

В камине затрещало и загудело пламя. Огромный столб огня взметнулся вверх и с ревом понесся в дымоходную трубу. Комнату заполнил удушающий запах гари, лепнина на белом мраморе покрылась сажей. Мэтр даже бровью не повел, Хэйл вздохнул и отставил чашку в сторону. Только я стояла, потрясенно глядя на камин, от страха втянув голову в плечи.

— Ты прав, запрут. Как пить дать; запрут. И стражу приставят, — спокойно подытожил тролль и сделал еще одну пометку в блокноте.

— Это что было? — все так же потрясенно шепнула я.

— Гнев, я так понимаю, — сообщил мэтр.

— Это я такое сделала? — все так же пища и заикаясь вопросила я.

— Определенно, вы, — мрачно сообщил мэтр. — Это что же вы со мной сотворить такое хотели?

«Испепелить», — вертелось на языке. Но я благоразумно его прикусила и теперь кусала губы, стараясь унять волнение в душе. И чего греха таить, так я хоть могла сдержаться и не наговорить Леграну гадостей. А их во мне (я про гадости) зрело целое войско, они множились и строились в шеренги, готовые в любой миг броситься в атаку. Я сдерживала их, как могла.

— Это плохо? Да? — перебирая складки юбки, пискнула испуганная женщина средних лет.

Хэйл вздохнул. Мэтр Легран плотнее стиснул челюсти и зло уставился на ни в чем не повинные доспехи. Я переводила взгляд с одного мужчины на другого. Меня игнорировали. Глянула на Хэйла. Тролль только развел руками и кивнул на Леграна, мол, я тут мимо шел, все вопросы к этой носатой гадине, а я чаек попью. И в подтверждение моих мыслей, Хэйл вероломно сунул в клыкастую пасть печенье и принялся медленно перетирать его челюстями.

— Я жду, — уже отдышавшись, обратилась я к мэтру. — Что вы от меня скрываете?

Инстинкт самосохранения попытался тактично мне намекнуть, что дерзить начальству сейчас совсем не время, а самое время встать и отойти на безопасное расстояние от этой сопящей оглобли. Но я не вняла доводам рассудка и теперь имела возможность любоваться Леграном в крайней степени озверения и с явным желанием убивать в дымчато-серых глазах. Убивать мэтр мечтал меня и, видимо, уже начал это делать в мыслях.

— Скрываю, сударыня? — От тона Леграна мне сделалось дурно. А он, перестав изображать статую, двинулся на меня. — Да я ничего не скрываю. Но вы упорно не желаете слушать!

Последнюю фразу мэтр рявкнул мне в лицо, подойдя вплотную. От неожиданности я вздрогнула и рухнула обратно в кресло.

— Не орите на меня! — жалким, затравленным писком отозвалась я из бархатных недр кресла.

Мэтр продолжал давить на меня своей озверевшей личностью и медленно склонялся, пока не уперся руками в подлокотники кресла. Теперь на меня шипели именно в этой позе. Я старалась не очень давить головой в спинку, опасаясь продавить обивку насквозь. Что мне пружины и фанера? Что мне хилая физическая сила? Я жить хочу! А он меня сейчас в этом кресле и закопает.

— А как мне донести до ваших куриных мозгов тот факт, что вы феномен! — рычали над сжавшейся мной. — Ваши реакции как у начинающего мага, но сила как у мага матерого! Как у того, кто обуздал стихию. И вы проявили агрессию в адрес охотника!

Мэтр в гневе хлопнул ладонями по подлокотникам. Меня подбросило на пружинах, сердце, душа, все имеющиеся в арсенале мысли веселым хороводом умчались в пятки и ушли в глубокую оборону.

— От этого я и прошу сказать мне все, как есть, — уже не так уверенно пискнула я.

Мэтр улыбнулся. Меня бросило в холод. Потом в жар. Потом бросало в жар и холод, пока начальство излагало мне свои мысли. С улыбкой излагало. С такой улыбкой, от которой плачут малые дети, вянут цветы и воют собаки.

— Извольте, — продолжил Легран вкрадчивым тоном палача на эшафоте. — Вы феномен, и в Башне будут рады узнать, каким образом вы стали такой. Вас запрут и изучат. Так, как захотят, и будут изучать столько, сколько им это будет нужно. Не считаясь ни с вашими пожеланиями, ни с вашими интересами, ни с вашим здоровьем. Вы станете подопытной крысой в руках вивисекторов. Бесправной и безропотной, в полной власти ученых. А если, не приведи тьма, заподозрят, что вы опасны для общества, то усыпят, как бешеного пса. Со всей положенной гуманностью! Даже вашим именем феномен назовут! Довольны? Я ответил на ваши вопросы?

— Но меня же можно обучать.

— О да! И каждый куратор будет обязан донести руководству, что его ученица не совсем стабильна. Что с ней случаются припадки непонятного рода, что она не может совладать со своей силой. А дальше все вышеописанное мной. Вы этого желаете? Вам хочется в Башню? Так Хэйл проводит, это не проблема, сдам вас хоть сейчас, если моя персона не вызывает в вас доверия!

— Я не это имела ввиду, — жалобно отозвалась я. — Просто не могла понять, что вы скрываете от меня? Почему не даете полной картины…

— Я желал вас оградить от этой информации. В Башне знают только о случае с Майном. Это минутная слабость, проблему Лазарус замял. Довольны? Я не хотел подвергать вас волнению и пугать. Но вам нужно знать все. Извольте! Теперь живите в страхе, трепите себе нервы и терзайтесь, ожидая, когда по вашу душу придут. Это очень поможет вам в поиске душевного равновесия. Все, Хэйл, сам с ней говори, у меня нет сил.

И Легран удалился, грохнув дверью так, что подвески на люстре жалобно зазвенели, а в прихожей оборвалась вешалка с одеждой. Про мэсу Никс я вообще молчу. Где бы ни была эта впечатлительная женщина, но она уже давно валялась в обмороке, когда Легран только начал скандалить.

— Вы бы поостереглись так его выводить, — вздохнул Хэйл, откладывая блокнот.

Я наконец выбралась из своего «убежища» и медленно приходила в сознание. На меня еще так не орали. Еще никого в своей жизни я так не боялась, как Леграна в этот момент. А еще от его слов мне стало по-настоящему жутко.

— Он рискует, покрывая меня?

— Это решение принял он и Лазарус, — спокойно сообщил мне Хэйл. — Лазарус согласен, что, пока не ясна природа вашего дара, старейшин посвящать не стоит. Конечно, Ен сгущает краски, но то, что в нашем мире есть охотники за чужой силой, исключать нельзя. И они есть везде, включая Башню.

— Куда он пошел?

— Подальше от возможных жертв. Ен маг смерти, и его гнев может стоить окружающим жизни.

— Вы сомневаетесь в его выдержке?

— Нет. Но таким взвинченным я видел его впервые, — развел руками тролль. — Любой выдержке может прийти конец. Не провоцируйте его, мэса. Ен не так плох, как хочет казаться. Но его сила — это нечто другое, и, управляя ею, нужно иметь стальную волю и крепкие нервы.

Хэйл поднялся со своего кресла и надел шляпу. Галантно поцеловал мне руку и удалился, прикрыв двери кабинета. Из коридора я слышала щебетание мэсы Никс (оклемалась, как я ей завидую, в любой ответственный момент отлежится в обмороке — и все) и вежливые ответы басом. Потом все стихло, и я осталась одна в компании жутких доспехов и жгучего чувства вины перед Леграном. Как ни противно признавать, сегодня скандал спровоцировали я и мое больное самолюбие. Пора бы его уже вылечить и перестать видеть везде призрак мужского шовинизма.

Остаток дня я вяло курсировала по коридорам школы. Отбивалась от жалоб учителей, распугивала своим хмурым видом детей в коридорах. День близился к закату, а я все не находила в себе сил прийти в приемную и поговорить с Леграном. Спать мне не хотелось. На душе было скверно. А когда мне скверно, я ищу утешения в музыке. Освещение в коридорах школы уже приглушили, дети давно окопались в книгах, расположившись в своих комнатах. Изредка встречались учителя, измученные просветительской деятельностью. Я решительно поковыляла в сторону балетного класса. Свет был отключен, так что только бледные лучи луны, отраженные множеством зеркал, позволяли в общих чертах разглядеть происходящее в зале.

Только моя одинокая фигура составляла мне компанию, отражаясь в зеркальной стене. Я шагала в полутемном зале, с каждым шагом ощущая тревогу и беспокойство, но никак не могла облечь эту тревогу в образ. Почему? Почему мне так жутко? Решив, что не очень-то и хочу играть в этих потемках, я направилась к двери, намереваясь успокоить нервы теплым чаем и чтением книг. Дверь оказалась заперта. Я подергала ручку, надеясь открыть замок, но увы, он не поддавался.

А потом слуха достиг тихий шорох. Я, леденея от ужаса, обернулась туда, где рябью шла зеркальная гладь стены. Мягкое свечение завораживало, а отражение шло волнами, похожее на потоки ртути. Мне показалось или в этом мареве мелькнула какая-то тень? На моих глазах отражение менялось, сквозь марево метели я смотрела на заснеженный лес. Где-то вдали чернели шпили гор. Я явственно ощущала зимнюю стужу и ветер, словно действительно стояла на заснеженном склоне. А метель завывала и свистела, засыпая паркет бального зала снегом. Прижимаясь к двери спиной и выставив вперед трость, я вглядывалась в окружающую тьму. Вялая защита, но роль жертвы не для меня. Я предпочту побрыкаться перед кончиной.

Снова шорох и неуловимое движение в дальнем углу зала. Тьма взглянула на меня зеленоватыми глазами и зарычала. У меня, похоже, дежа-вю. Как-то часто я в последнее время стала попадать в пищевую цепочку монстров. Хотя не будем опережать события, может, это не монстр. Может, это какая-то невинная тварь, напуганная и встревоженная, прячется в углу. Может, маленький гоблин. Или феечка. Такая увесистая, рычащая феечка со светящимися глазами. Я погрозила своей логике кулаком и призвала на помощь юмор. Юмор на зов не ответил. Я решила обозначить свое миролюбие и тихо пискнула во тьму:

— Кто здесь? — Что в голову пришло, то и пискнула.

Из мрака донеслось странное сопение, потом чавканье. Но чего я не ожидала, так это того, что услышу:

— Кто здесь? — произнесенное моим голосом.

Волосы встали по стойке смирно не только на теле и голове, но, похоже, даже в носу. А из мрака высунулась когтистая лапа. То ли рука человека, то ли лапа животного. Какой-то дикий гибрид, от одного взгляда на который любоваться всем индивидом перехотелось окончательно.

— Лиарель? — долетел из мрака голос Леграна.

— Мэтр? — потрясенно выдохнула я, подаваясь в перед. — Это вы?

Снова странный чавкающий звук, перемежаемый хрипами. Почему-то мне слабо верилось, что эти звуки издает Легран, жмущийся в темном углу. Странно для нашего горделивого мэтра чавкать чем-то, прячась за занавеской. Если уже на, то пошло, то для таких целей у него есть кабинет, и там он может чавкать, сопеть и делать все, что взбредет в его косматую голову. Но, прежде чем я успела двинуться с места, на меня двинулось нечто из мрака. И это был не Легран. Нет. И оно было неживое. Или ожило после того, как было неживым. Я не знаю, что это было, но выглядело оно жутко.

Высоченная фигура с лапами и когтями, коленные суставы на ногах вывернуты, как у кузнечика, кожа светлая, почти прозрачная, под которой видны дорожки синих вен и артерий. А также ребра и весь «анатомический набор», что размещается в брюшине. Лицо? Лица не было, были только светящиеся зеленым глаза и огромный провал рта с зубами, как у щуки.