Огонь в камине давно погас, оставив красные угли утопать в сером пепле. Пламя отдало свое тепло и затаилось, ожидая, когда ему бросят свежей пищи и оно вспыхнет с новой силой. А за окном выла и стенала метель, бросая колючие комья снега в стекло, жалобно скреблась в окна, словно молила пустить ее к теплу. Вьюга приблудным псом скулила во дворе, а снег все сыпал и сыпал, как мука из прорехи в мешке. Покой, умиротворение и скрытая угроза. Все грани стихии, созидание и разрушение, извечный круговорот жизни.

— О чем думаешь? — целуя мое плечо, шепнул Ен.

Было так просто лежать рядом с ним и любоваться снегопадом за окном. Словно это не холодные хлопья, а мягкий пух, укутывающий мир в теплый кокон. И на душе было так же: тепло, светло, радостно.

— Ни о чем, — отозвалась я, все так же глядя в окно. — Просто мне хорошо.

Меня осторожно перевернули на спину, Ен навис сверху, разглядывая мое лицо. Черные пряди свесились вниз, отрезая от внешнего мира и меня, и его. Глаза сменили оттенок с сумрачного серого на серо-голубой. И весь жуткий мэтр Легран где-то потерялся, остался только мужчина, с которым мне было до безумия хорошо.

— Приму на свой счет, — мурлыкнуло мое игривое начальство и полезло опять целоваться.

Впервые в своей жизни я получала удовольствие от постельного режима, прописанного доктором. Из постели вылезать не хотелось, и мысль, что я вот ТАК проведу все прописанные доктором дни, меня очень радовала. Никого не хотелось видеть, ни о чем не хотелось думать.

— Проголодалась? — Шепот возле уха.

— Да. — Даже сама не знаю, что именно имею введу.

Ен хмыкнул и протянул руку к тумбе у кровати. Там, среди поселившихся недавно банок и склянок медицинского направления, стоял кристалл, который я ранее приняла за часть декора. Кристалл вспыхнул лиловым светом, и мэтр-директор коротко бросил в его сторону «завтрак». Камень погас, начальство вернулось в исходную позицию, улегшись рядом со мной. А я растерянно таращилась на камень, пытаясь понять, что в этой вещице мне так знакомо. Мысль назойливой мухой жужжала совсем рядом, но каждый раз ускользала от меня, стоило нащупать ее суть.

— Опять задумалась. — Голос Ена выдернул меня из задумчивости. — Лиа, ты нормально себя чувствуешь?

— Да. — Я удивленно заметила, что сижу и разглядываю камень. — Показалось.

— Что показалось? — Ен тоже сел. — В твоем случае это может быть важно.

Я пожала плечами, пытаясь облечь свои чувства в слова. Последнее время я все чаще путаюсь в них, теряюсь, иногда с трудом понимаю, где насланные, а где мои собственные.

— Камень. — Я указала на кристалл. — Показалось, что я такой уже видела.

— Кристалл-накопитель, — пояснил Ен. — Их используют для разных целей. От бытовой до узконаправленной магии. Где ты такой видела?

— Не знаю. Просто такое чувство…

— Это, видимо, Ребекка видела подобную вещь, — мягко успокоил меня мэтр— директор, осторожно погладив по руке. — Не принуждай себя вспоминать. Придет время, и будет подсказка. От того, что ты себя заставляешь, только хуже.

Я ужасно злилась на себя за то, что никак не могла вспомнить полную картинку. Горящий зеленым светом камень я помнила, а вот как он мне явился и когда — нет. Может, во сне? Я помню, что были какие-то видения в бреду, но полная картинка от меня ускользала. Только обрывки, моменты, вспышки. Да что же это такое? Сколько я еще буду ходить по кругу?

— Время идет, а у нас вопросов больше, чем подсказок, — зло прошипела я, обнимая руками колени.

— Ну отчего же? — хмыкнул Ен и ободряюще обнял меня за плечи. — Мы знаем, что Ребекка спуталась с магом.

Я недоверчиво глянула на мужчину:

— Откуда мы это знаем?

На меня тоже глянули. С усмешкой. Мэтр-директор покачал головой, вздохнул и, как для маленькой, терпеливо объяснил:

— Это логично. Вряд ли непосвященный мог открыть зеркальный портал и натравить порождение смерти на другого мага.

Похоже, я еще не до конца оправилась от болезни, так как доходило до меня все очень и очень плохо. Вынуждена признать, что в плане логических цепочек мужчины бывают намного продуктивнее.

— Да. Логично, — вздохнула я.

— Теперь кристалл, — продолжал загибать пальцы мэтр Легран. — Видимо, имел место обряд. Какой? Узнаем.

— Если меня не сожрет очередной гость из Зазеркалья, — ехидно заметила я.

Ен задумчиво потер переносицу. Опять на меня глянул. В его взгляде сквозили веселье и еще странная, словно затаенная, гордость.

— Это вряд ли, пока ты на территории школы или пока я рядом с тобой.

— Ты так в этом уверен? — с мягкой улыбкой уточнила я.

В ответ мэтр тихо вздохнул и уперся лбом в мой лоб. Свободная его рука принялась блуждать по моей ноге. От щиколотки и вверх, и от бедра вниз. Так задумчиво-задумчиво. Также задумчиво мэтр добил меня, выдав:

— Ну, предыдущие пять взломов я отсек.

Если бы меня не поймали, то летела бы я кубарем с кровати на жесткий паркет, а так только руками в воздухе поболтала, и меня вернули на место. Со смехом и весельем услышав мое встревоженное: — Что?

— А то, — продолжал веселиться мэтр-партизан, — что наш настойчивый незнакомец упрямо добивался встречи с тобой.

И меня ласково щелкнули по носу. Я понимала одно: я сейчас придушу кого-то подушкой и получу от этого моральное и физическое удовольствие. И я точно знаку что это мои эмоции.

— И ты… Ты мне не сказал? — прошипел злой директорский заместитель.

— Ты занималась балом, потом у тебя была истерика, потом болела, — спокойно отозвался Ен и честно заглянул мне в глаза. — Я решил тебя не расстраивать.

Я задумалась. Уже душить или еще получить немного информации? Как можно быть вот таким? Невыносимым! Я тут спокойно хожу по школе, к балу готовлюсь и думаю, что все хорошо! А оно не хорошо! Все даже плохо! И еще хуже, чем я себе могла представить… Стоп.

— А в то утро, когда мы… Когда я ушла от тебя, такое тоже было? — растерянно уточнила я, вспоминая свой припадок.

— Нет. А что? — Ен тоже напрягся. — Приступ?

— Да, — отрешенно кивнула я. — Странный такой. Ни образов, ни запахов, яркие эмоции, чувство отчаяния, паники, страха.

— Возможно, твое состояние в тот момент дало Ребекке возможность проявить себя с большей силой, — отозвался такой же задумчивый, как и я, Ен. — Как тогда, после скандала с Патриком. Ты тоже была не в себе.

— Может. — Я пожала плечами.

Я мысленно вернулась в то утро; когда бросалась в Ена обвинениями. Я сама себе не могла ответить, откуда взялись эти гнев и злоба, которые я выплескивала на Леграна. В голове всплывали картинки из прошлого. Эмоции, пережитые тогда, одним махом навалились на меня, закружили, накрыли с головой. И я упивалась ими, рыдая в этой комнате, как… Как кто? Дикая догадка. Это малодушно, я знаю. За мое безобразное поведение в ответе только я и никто другой. Но что, если…

— Ен, а как ты думаешь, эмоции Ребекки могли влиять на мое поведение?

— Забудь, — отмахнулись от меня. — Хватит об этом.

— Но Ен, я анализирую свои поступки раз за разом и не понимаю, что на меня нашло.

Ен искоса глянул на меня. Вздохнул. Опять покачал головой.

— Я вела себя так… — Я хотела высказать догадку, но было стыдно. — Так…

— По-детски? — высказали эту же догадку за меня. — Как соплячка восемнадцати лет?

— Ты тоже допускаешь…

— Ребекка общается с тобой образами, она находит в твоей душе те струны, за которые ей удобно дергать, — рассуждал мэтр Легран. — Перед тем, как она смогла вылезти из твоего затуманенного подсознания, она пробудила твои травмы из прошлого.

— То есть мой припадок…

У меня появились подозрения, что мэтр-директор, он же мастер маскировки, он же логик недобитый, понял все намного раньше.

— Это эмоции Ребекки, наложенные на твои, — вещал подтверждающий мои догадки Ен. — По сути, это была ты, но юная и неопытная.

— И ты опять смолчал! — Желание убить стало непреодолимым. — Я убью тебя, Легран!

И я принялась шарить по кровати в поисках подушки. Нашла. Ен ухохатывался, изображая трепет и страх перед разгневанной мной. Даже руки вперед выставил, когда я пошла в открытое наступление. На, получай! Подушку у меня отняли почти сразу, отшвырнули и, применив один из подлых военных маневров, повалили на спину.

— И кто это был? — Продолжал веселиться Легран. — Ты или Ребекка?

— Я! — отплевываясь от пера; фыркнула я. — Желание придушить вас, мэтр-директор, живет в моем сердце со дня знакомства.

— Вот так вот, значит? — притворно вздохнуло мое невообразимое начальство. — А все, что было до этого, — отвлекающий маневр?

Я устало вздохнула, намекая, что вес некоторых особей для моего организма невыносим в прямом смысле. Мэтр-директор всегда отличался умом и догадливостью, потому свои килограммы сместил рядышком со мной, улегшись на бок. Я села, хоть так проявлю превосходство над этим тираном.

— Ен, ну почему ты мне ничего не рассказал? — вздохнула я.

— Меня эта мысль осенила тоже недавно, — честно и слегка виновато признались мне. — Когда я с холодным рассудком анализировал твои перепады настроения. И да, я тоже думаю, что тогда ты собой была не до конца.

— Может быть, в жизни Ребекки было что-то похожее? — внесла я предположение.

— Муки любви? — Ен насмешливо изогнул бровь. — Крушение иллюзий? Разбитое сердце? В восемнадцать лет?

Я зарычала и снова потянулась к подушке.

— Определенно могли быть. — Некоторые быстро пошли на попятную, насмешливо глядя мне в глаза.

— И мать Ребекки упоминала какого-то мужчину, — вспомнила я.

— Скоро узнаем, — все так же изучая меня взглядом, произнес мэтр. — Я попросил Хэйла проверить окружение Ребекки. У нас есть портрет одного из ее дружков, рано или поздно мы распутаем этот клубок.

— Лучше рано, чем поздно.

— Отставить панику.

И мэтр-директор попытался отогнать мою паническую атаку уже давно испробованным методом. Подался ко мне, заставляя рухнуть на подушки, подобрался ближе, скользнув ладонью по моему бедру. Но звезды заняли относительно мэтра неблагоприятную позу, и дальнейший разврат был прерван.

— Мэтр Легран! — донесся голос Магды из глубин флигеля. — Завтрак!

Ен среагировал моментально. Я еще пыталась отыскать его рубашку в том одеяльно-простынном кошмаре, что мы устроили на кровати, а мэтр-директор уже впрыгивал в штаны и заворачивался в халат. Пока я, краснея, путалась в пуговицах, Ен уже удалился из спальни. Завидую военным. Это же сколько лет угроблено на одевание по свистку!

— Магда, какая-то странная, — произнес Ен, возвратившись в комнату с подносом в руках.

— Да? — усмехнулась я, все еще воюя с пуговицами на рубашке. — С чего бы это ей быть странной?

— Ты думаешь, ее смутило то, что я тебя забрал? — Не знала, что мэтр— невозмутимость может быть таким растерянным.

— Даже и не знаю, — расхохоталась я.

Мэтр Легран задумался, почесал затылок. Сейчас он выглядел совершенно другим, не было и следа той хмурости и суровости, что я считала неотъемлемой частью его характера. Заспанный, волосы торчат во все стороны, странная мечтательная улыбка блуждает по губам.

— Да, — изрек Ен. — С Флинном все проще было. Пришел, вколол укол и откланялся.

— Доктор приходил? — Не то чтобы я была уж очень удивлена, но я надеялась встретить Флинна в своей спальне.

— Угу. — Ен грохнул поднос на стол у камина и потянулся к поясу халата. — Но ты не волнуйся, у Флинна есть чудная черта. Все, что не касается здоровья пациента, доктора не касается. Его больше заботило, не замерзла ли ты во время транспортировки.

— И как ты это объяснил?

— Никак, — пожал плечами Ен. — Я начальство — имею право.

— Диктатор.

— Мне должно быть стыдно? — заявил мэтр-соблазнитель, выпутываясь из халата.

— Теоретически.

— Хм. Я это обдумаю.

И подхватив снова поднос, начальство двинулось ко мне, видимо, намереваясь вкушать пишу в постели. Я была не против, поэтому принялась раскладывать подушки и расчищать от одеял место на постели. Эх, сходить с ума — так на полную катушку. Выходной. Постельный режим… Хоть ломай себе и вторую ногу. Я скосила взгляд на свою покореженную конечность и неуловимым движением набросила на нее край одеяла. Зачем портить аппетит мужчине в такое чудесное утро? Я помню, с какой брезгливостью косился на мою ногу Патрик. Я знаю, что она отвратительна, и не хочу, чтобы Ен на нее смотрел. Мэтр установил поднос на постель, потом взгромоздился на нее сам, присев на край постели рядом со мной. А после с моей ноги сорвали одеяло, отшвырнув его на пол.

— Перестань от меня ее прятать! — раздраженно рыкнули у самого уха. — Бесит.

— Я не прячу, — смущенно огрызнулась я.

— Я вижу. — Теперь в голосе океан сарказма. Хоть бы не захлебнулся.

— Согласись, приятного там мало, — отозвалась я, разглядывая великолепие на подносе.

С чего бы начать? Ой! Тут и оладьи, и бекон, и сыр с колбасой. Ветчина… С такими запасами мы можем спокойно держать осаду пару дней. Я потянулась к ветчине: сочная, мясистая, ароматная… Сунула весь кусок прямо в рот. Я всегда, когда нервничаю, безумно хочу кушать. А я сейчас нервничаю. Моя нога меня всегда нервирует. А ее обсуждение нервирует в разы больше. Похоже, я сегодня лопну от переедания.

— Это для тебя они ужасный и некрасивый изъян. — Я почувствовала, как Ен поглаживает мою ногу, осторожно проводя пальцами по шрамам.

— А для тебя? — сдавленно пискнула я.

К горлу подкатили слезы. Сердце переворачивалось в груди. Я нервно запихнула в рот кусок бекона, едва не подавившись от рвения. Сосредоточенно начала жевать свою добычу, стараясь протолкнуть ставший в горле ком. Так не бывает, так не может быть. Неужели судьба решила впервые наградить меня, а не наказать?

— Для меня? — Ен все так же задумчиво скользил пальцем по моей конечности. — Это просто часть тебя.

— Правда? — всхлипнула я.

— А я должен любить тебя частями? — И пристальный взгляд прямо мне в глаза. — Вот до пояса люблю, а дальше ненавижу? Да?

Я снова всхлипнула. Ен вздохнул и накинулся на еду. Видимо, кто-то нервничал не меньше моего. После мне в руки сунули жуткого вида бутерброд, в который умудрились запихнуть все, что было на подносе, исключая сладкие оладьи. Я вознесла хвалу моде на корсеты и принялась давиться этим кулинарным чудовищем. Ен своего «монстра» грыз с большей сноровкой. Видимо, питание всухомятку для мэтра было обычным делом.

— А это десерт. — И рядом со мной положили открытку.

Все еще неприлично чавкая и облизывая пальцы, я скосила взгляд на марку. Открытка была от родителей. Увы, встретить и провести вместе праздники мы не смогли. Я сразу написала маме, что не приеду на выходные. И вот пришел ответ с поздравлениями.

— Это от родителей, — пояснила я, хватая открытку.

— Не буду мешать, — странным тоном отозвался Ен, отпивая сок из стакана.

— Ты не мешаешь, — тараторила я. — Писал папа, так что тут всего три строчки. Все живы, все здоровы. С праздником.

— А если бы писала мама? — с задумчивой улыбкой шепнул Ен.

— Было бы письмо на трех листах, — с улыбкой пояснила я. — С разводами от слез и жалостливой просьбой надевать теплые чулки и не ходить голодной.

Мне показалось, что в улыбке Ена проскользнула горечь. Или тоска. Он лежал рядом со мной, задумчиво потягивая сок, и глядел на угли в камине. Я потянулась погладить его по волосам. Мне показалось, что Ену сейчас нужно утешение. С чего? Понятия не имею, но его взгляд…

— Я приказал Магде собрать твои вещи, — задумчиво протянул Ен.

Я замерла, так и не дотянувшись до его волос.

— Зачем?

— Ну… — Наконец мэтр изволил посмотреть на меня. — Я не против, чтобы ты ходила в моей рубашке. Но тебе же и свои вещи иметь хочется.

— Зачем? — продолжала я изображать идиотку. — Я что, переезжаю?

— Да. Сюда, — спокойно сообщили мне и допили сок.

Вот как. За меня уже все решили, вещи собрали, распоряжение отдали. Одну мелочь уточнить забыли. Мое мнение. Я открыла было рот, для того чтобы высказать свое фэ. Потом вспомнила, чем заканчивались наши с Еном споры ранее. Нет, здесь спорить, орать, капризничать дело гиблое. Он только займет защитную позицию и упорно будет гнуть свою линию. Пойдем другим путем. Окольным.

— Зачем, Ен? — мягко уточнила я, ложась напротив него в постели.

— Потому, что так лучше, удобнее. Ты против?

Я улыбнулась, потянувшись к его лицу рукой. Убрала с глаз черные пряди волос, заправила их за ухо. Мечтательно обвела пальцем линию скулы, подбородок, скользнула по горбинке на носу.

— В школе и так уже многие о нас знают. — Я снова улыбнулась и провела пальцем по его щеке. — Не нужно афишировать наши отношения. Я могу приходить к тебе на ночь.

Кто-то злился. Явно так. Я бы даже сказала — зверел. Не человек, спичка, возгорающаяся от малейшего трения. Мое колючее начальство. Мой шершавый мэтр Легран. Я осторожно погладила мэтра по плечу. Нет, не работает. Хорошо, продолжаем отвлекающий маневр, и ладонь сместилась Ену на грудь. Кто-то что-то заподозрил. Ага. Давай, спорь, когда в голове мысли разбегаются. Во мне умер диверсант!

— Я не позволю тебе красться ночью, как воровке… или шлюхе! — отчеканив каждое слово, рявкнули мне в ответ.

Если честно, я была тронута. До глубины души. Но коварных маневров по отстаиванию своего мнения не оставила. Ни к чему нам сейчас такие сложности. Поди знай, чем вообще вся эта история обернется для моей и его работы в Эргейл. По головке за такое в министерстве не погладят. Представляю их рожи, когда они узнают, как облажались с выбором кандидатуры на роль зама. Хотя с Леграном мы сработались очень тесно. Это факт.

— Не превращай свою школу в ба-ла-ган. — А рука скользит дальше. Да, я коварная до безобразия.

— Лиа… — с явно заметной дрожью в голосе отозвался Ен. И взгляд уже не злой, а расфокусированный. — Пожалуйста…

— Нет, Ен. Я могу ночевать у тебя, но жить буду в своей спальне. Это не обсуждается.

— Уверена?

А мэтр тоже не лыком шит. Пока я тут медленно отвлекала его от ненужных мыслей, он перешел к решительным действиям сразу. Вот что значит военный! Рывок — и меня очень качественно подмяли под мэтра, еще рывок — и уже как-то и вырываться не хочется.

— А если я очень попрошу? — Мурлычащий шепот над ухом, и мои безвольные руки отводят за голову. — Очень…

Не ответила. А Ен медленно скользил губами по моей коже. Шея, грудь, живот… Скажу прямо — просить, переубеждать и настаивать на своем мэтр Легран умел. И делал это виртуозно. Бесстыдник.