Как оказалось, я лежала на полу одного из зеркальных переходов, Альберт же обнаружился сидящим рядом со мной. Красивый и наглый, с азартно блестящими глазами. Неудивительно, что Ребекка потеряла голову от него. Будь мне восемнадцать, я бы пошла на край света за этим подонком, не задавая лишних вопросов.

— А вот и вы, мэса, — склоняясь надо мной, шепнул этот гаденыш с внешностью ангела. — С возвращением. Как поболтали? Бэкки не утомила вас своим нытьем?

— Нет, — прокряхтела я, приподнимаясь на локтях. — Та компания была намного приятней, чем ваша.

— У-у-у, какая вы воинственная, — улыбнулись в ответ на мое хамство. — Вы восхищаете меня все больше и больше. Жаль, что я не встретил вас раньше.

— Мне тоже. — Я попыталась изобразить оскал своего бесценного начальства. — А уж как мэтр Легран об этом жалеет.

— Бы бесподобны. — Альберт мягко рассмеялся и поднялся на ноги. — Ваша надежда на силу этого хама просто безгранична.

— Он не давал повода в нем усомниться. — Эх, умирать, так нахамив напоследок.

А что я теряю? Может быть, Ен успеет до моей эпической гибели? Хочу в это верить. Решено, буду до последнего верить в Ена.

— Он вас здесь не найдет. — Мужчина отошел в сторону и продолжил вести беседу, стоя ко мне спиной.

Высокая фигура в черном костюме казалась размытой в рассеянном свете и зеркальных бликах. Я прикрыла глаза, от яркого свечения разболелась голова.

— Я бы не была настолько в этом уверена. — Разговаривая со спиной Лжеальберта, я медленно отползала в сторонку, судорожно соображая, в каком закоулке смогу затеряться. — Мэтр-директор очень настойчив. Особенно когда зол.

Движение отозвалось странной тяжестью в районе шеи. Я протянула руку, и пальцы наткнулись на холодный метал. Железный обруч с палец толщиной обвивался вокруг шеи. На мне ошейник? От подобной дичи я даже отползать перестала. Неужели опять блокатор?

— Правильный ход мыслей, — с усмешкой в голосе отозвался мой тюремщик.

Как оказалось, Альберт уже обернулся и с ухмылкой наблюдал мою растерянность, пока я ощупывала шею.

— Боитесь, что я окажусь более проворной, чем Ребекка? — Я бесстрашно взглянула в безмятежные очи мужчины.

В его голубых глазах плескалось веселье, смешанное с предвкушением. Безумный взгляд.

— Признаюсь, эта оболочка мне нравится куда больше. — Мужчина сделал шаг ко мне, я инстинктивно отползла, сохраняя дистанцию. — Такой чудный образец жизненной энергии, силы, отваги. В размазне-Ребекке сила едва тлела, в вас она разгорается пожаром. Бы удивительный сосуд, способный изменять дар силой собственного духа. Вы были рождены для силы, вы прирожденная светлая.

— Если вы скажете, что я феномен, я вас ударю, — сквозь зубы выдохнула я.

Альберт снова засмеялся, весело и беззлобно, запрокинув голову. Он стоял надо мной, широко расставив ноги и сунув руки в карманы брюк. Высокий и гибкий, полный жизни и энергии. Зачем ему это? К чему творить все это безумие, сеять смерть, ломать жизни?

— Зачем вы это делаете? — тихо отозвалась я, не мигая глядя на своего будущего убийцу. Смеяться он перестал. Эти странные перепады настроения от кокетства до безудержного веселья, а потом к абсолютной холодности служили мягким намеком на то, что передо мной псих. Или редкостная скотина, желающая получить какую-то выгоду от всего происходящего.

— Затем, что могу. Затем, что знаю, как, — холодно отозвался Альберт. — И я считал и считаю, что орден мрака единственный достоин править миром.

Ого, как тут все запущено. Тут такая стадия вывиха мозгов, что никакими умениями не вправить.

— А другие чем не достойны?

— Трусы. Слабаки. — Мужчина безразлично пожал плечами. — Живут по выдуманным правилам, забившись в норы, как крысы. Они могут поставить весь этот мир на колени, но вместо этого прячутся от людей, скрывают свой дар.

— И вам не жаль тех, кто пострадает в этой войне? — Сама не знаю, зачем задаю такие вопросы психу.

— Почему мне должно быть их жаль? — Альберт оправдал мои подозрения в его невменяемости. — Почему мне должно быть жаль слабаков, зря живущих на свете?

— А Ребекка?

— Ребекка? — Голос его стал еще насмешливее, чем раньше. — А что Ребекка? Покорная овца, которую и принуждать не нужно было. Достаточно пообещать вернуть с того света ее батюшку. А дальше…

— И вам не жаль ее?

— Она была истеричной дурой. — В голосе Альберта послышалось явное раздражение. — Навязчивой и примитивной дурой, каждый день рядом с ней был мукой.

Где-то внутри меня что-то вздрогнуло; видимо, эмоции Ребекки особенно ярко отозвались в душе. Ее боль и горечь царапнули сердце. Но я понимала одно: пока я болтаю с этим психом, мы сидим на месте. А пока мы сидим на месте, где-то мэтр— директор рыщет по городу и за зеркальными далям, отыскивая мои следы. Поэтому я собрала все свое мужество и продолжила неприятный разговор с этим чудовищем.

— Ребекка любила вас, — тихо отозвалась я.

— Тем лучше, — пожал плечами мужчина. — Любовь — благоприятный субстрат для силы жизни. Я это, к сожалению, не сразу понял.

— Несколько трупов спустя?

— Да. — Он самодовольно улыбнулся и подмигнул. — Было пару неудачных опытов. Жалкие побирушки из трущоб.

Альберт оглядел меня с показной нежностью, глубоко вздохнул:

— Знай я о вас раньше, к Ребекке бы не подошел. Даже все уловки вашего темного пошли во благо. Он так вас натаскал, что любо-дорого глянуть.

— Он вас найдет, — копируя ухмылку собеседника, мило сообщила я. — Только высуньтесь из своего тайника, и вас тут же схватят.

— А. мой маленький сюрприз все же сработал? — Альберт неприятно оскалился. — Они будут меня искать по координатам в картах?

Я молча глядела на мужчину, смутно догадываясь, что в воспоминаниях Филиппа таилась еще какая-то пакость. И эта пакость окончательно поставит крест на моем спасении. Скверно, очень скверно.

— Какой сюрприз? — сипло уточнила я. Знать бы зачем.

— Карты, которые Бэкки якобы просила у Фила. — Альберт улыбнулся и расстегнул ворот рубашки, на смуглой коже блеснул амулет. Перечеркнутая спираль. — На самом деле она заходила к нему просто по старой памяти, но я решил сделать контрольный узелок на этом силке. Сработало.

Признаться, про карты я не думала, и про то, что Альберта ищут, ляпнула просто так. От злости. Теперь же даже моя вера в лучшее и врожденная сила духа медленно впадали в уныние, оставляя меня в компании безысходности. Отвратительная компания, скажу я вам.

Альберт щелкнул пальцами, и обруч на моей шее с щелчком расстегнулся, с шелестом скользнув по платью на пол.

— Я не боюсь вас, мэса, — одергивая рукава, шепнул мужчина. — Баш наставник разве не говорил, что в этом мире ваша сила не имеет подпитки? Резерв быстро ослабнет.

— Зачем тогда это? — Я брезгливо кивнула головой в сторону ошейника.

— Мир зеркал жаден, он пьет любую силу, — охотно отозвался маг. — А мне она нужна вся.

Я хотела ответить очередной едкостью, но не смогла. Опять на тело навалилось странное оцепенение. Альберт же медленно вывел в воздухе огненный знак. Потом следом за ним были начерчены еще два. Они вспыхивали один за другим и осыпались на пол, выстраиваясь в причудливые знаки пентаграммы. Я оказалась в центре, а знаки все прибывали и прибывали, раскрашивая пол всеми цветами синего и пурпурного. А потом Альберт протянул руку ко мне, и тьма ударила из пальцев, черными щупальцами потянулась в мою сторону, проникая в кожу, доставая до самой души, вымораживая все эмоции. Я чувствовала, как во мне словно рвутся неведомые нити и что-то неимоверно ценное и важное покидает тело. Боль пришла внезапно, заставляя выгнуться дугой на холодном полу. А потом ударил свет. Чистый, яркий, безграничный, он снопом бил из моей груди куда-то в пространство, со всех сторон окруженный черными нитями силы Альберта.

Воздух загудел, пошел рябью, как вода, куда угодил камень. Круги расходились один за другим, а Альберт бормотал непонятные слова, раскачиваясь им в такт в некоем подобии транса. Бот и все. Конец. Так просто и бесславно, меня просто выжмут, как яблоко, и оставят гнить в мире смерти. Закрывая глаза, я все еще старалась сберечь остатки сил, которые лились во в нее бурным потоком.

Образы один за другим мелькали перед глазами. Мой дом, отец и мать, улыбаясь, дарят мне котенка. Найт играет с клубком, моя свадьба, где я еще счастлива и весела. Последним перед глазами появилось лицо Ена, такого, каким я увидела его впервые. Грозного и холодного мэтра-директора. Черные волосы, серые глаза, темный сюртук. Жизнь утекала из меня, и этот бурный поток стремительно нес меня в пропасть, из которой уже не вырваться. Никогда. Опять лица и фразы, дома, люди, события. Где-то впереди видна та пропасть, куда меня уносит все быстрее. Тьма. Абсолютная тьма. Я уже чувствую ее морозное дыхание. Всего один шаг…

— Держу. Крепко. — Знакомый голос — и чьи-то пальцы смыкаются на запястье, не давая соскользнуть в пропасть.

Я знаю этот голос и узнаю сильные руки, что держат меня вопреки невозможному ветру, что со свистом тянет во тьму. И холод отступил, возвращались силы, и я стремительно неслась во тьме, куда-то, где слышен свист ветра и грохот грома. Открыла глаза я все в том же зеркальном переходе, где под потолком метались рычащие тени, клубилась тьма, а прямо в воздухе зияла огромная дыра, со свистом всасывающая воздух.

Я, как кукла, болталась в руках у мэтра-директора, едва понимая, что вокруг меня происходит. Оттого не сразу заметила Майна и Хэйла, стоящих совсем рядом. Тролль светился странной зеленоватой дымкой, упырь слабо фосфоресцировал сероватым сиянием. Прекрасно, у нас есть маленький, но гордый отряд спасения. Это не плохо. Это даже хорошо. Может, я даже не умру… прямо сейчас.

— Снова ты! — Б жутком зверином рыке я не сразу узнала голос Альберта, настолько он изменился. — Слишком поздно… Бы опоздали…

Альберт стоял рядом с прорехой в пространстве и, не сводя с нас покрасневшего взгляда, принялся бормотать что-то едва различимое. И у него за спиной сгущались тени, обретая очертания людей в балахонах. То ли скелеты, то ли трупы, с пустыми глазницами и в развевающихся, обтрепанных одеждах.

— Что это? — выдохнула я, глядя на силуэты.

— Долгожданные гости, — подсказал стоящий рядом Хэйл. — Ен, а он правда не понимает, что сейчас будет?

— Он все еще уверен в том, что тьма ему покорна. — В голосе мэтра-директора звучала усталость и горечь. — Он наивен, как и его учитель.

Майн проникновенно сквернословил где-то за нашими спинами. Что-то трещало, гудело, щелкало.

— Проход не открывается, — донесся до нас его взволнованный голос.

— Ну, тебя-то они жрать не станут, — с усмешкой произнес Ен.

— Что? — Мой голос комариным писком утонул в гуле надвигающейся бури.

Мне никто не ответил, только Ен снова обнял. Майн стал сквернословить заковыристей, а тени за спиной Альберта продолжали приближаться. И вот одна подлетела к магу вплотную. Вскрик. Полный изумления и откровенной обиды. А потом фигура мужчины с разведенными руками принялась биться в судорогах, пока из его груди нить за нитью вырывали силу. Я зажмурилась, когда одна из страшных безглазых физиономий обернулась к нам. Только сильнее прижалась к Ену и изо всех сил желала оказаться где угодно, но только не на этом пиру смерти. Где-то, где нет сверкающих коридоров и голодных потусторонних тварей. Послышался радостный вскрик, порыв ветра, вспышка света, ослепившая даже через закрытые веки.

Нас вышвырнуло на усыпанную снегом равнину, вокруг свистел и гудел ветер, снег застилал глаза, лишая возможности увидеть что-либо кроме белой пелены. Где-то бесновался океан, своим шумом перекрывая ветер и грохот грома в небе. Ен уже кутал меня в свое пальто, а я пыталась понять, где мы, щурясь от ослепительных зарниц.

— Майн, к чему было тянуть? — рявкнул Хэйл где-то за пеленой снега.

— Я? Да я понятия не имею, как открылся проход! — В голосе упыря звучали отголоски истерики. — Я уже думал, нам конец! А оно… само.

В небе опять загрохотало, и ослепительная молния вьюном пролетела по небу. Ветер засвистел еще пронзительней, снег вихрем поднялся с земли, стеной отгораживая нас от окружающего мира. Я зажмурилась и мысленно отогнала с дороги белых мух, как учил меня Ен. Снег подчинился, ласково закружил вокруг, оставляя пространство для обзора.

— Что происходит? — выкрикнула я, стараясь перекричать рев стихии.

— Последствия детских шалостей и человеческой глупости, — послышался за спиной голос Хэйла. — Мальчик, бесспорно, гений. Но настолько же и идиот, если решил открыть дверь в мир тьмы.

— А почему эти твари напали на него? — Я обернулась к обнимавшему меня Ену.

— Это личи. Материализовавшиеся духи. Твоя сила открыла им проход, дала возможность сбрести подобие плоти. Твоя смерть дала бы столько энергии, что утолила бы их голод и вернула силу. Но мы прервали обряд.

— Но почему они напали на Альберта? Он же свой.

— Лиа, это порождения тьмы. У них нет своих и чужих, у них есть только один хозяин, все остальное для них лишь пища. Они вошли в наш мир и, пока не получат желаемого, не угомонятся.

Ен многозначительно ткнул пальцем в небо, и я, проследив за его жестом, поняла, что мне показалось с первого взгляда странным. То, что я приняла за стремительно бегущие облака, оказалось призраками. Тысячи светящихся сущностей метались в темной дали в свете луны и сверкающих молний.

— Что это?

— Духи, проникшие через брешь в пространстве, — охотно пояснил мне Ен. — Твоя сила приманила их, дала возможность проникнуть в наш мир. Теперь нам нужно понять, как загнать их назад.

Ен потянул меня за руку, уводя дальше по заснеженному побережью океана. Пустынный, засыпанный снегом пляж, горы, драконьими зубами виднеющиеся вдали. И странные руны, горящие под ногами.

— Что это за место? — Мои вопросы поражали оригинальностью формулировки.

— Место самой масштабной битвы в истории магического мира, — сообщил Ен. — Здесь погибло очень много сторонников Мрака и хранителей этого мира. Нам удалось разгадать «шутку» Альберта с памятью Филиппа. За миг до твоего похищения.

— Нам удалось создать ловушку, и вся мертвая энергия, что выплеснулась в реальный мир, направилась сюда. — Хэйл говорил сбивчиво и отрывисто, задыхаясь от быстрой ходьбы и ветра. — Впитавшаяся в землю сила не дает духам разлететься.

— Но притяжение ослабевает. — Майн тоже подошел ближе и глянул в небо. — Если мы не заткнем эту дыру, тогда они прорвут барьер.

— Мэса, вы живы, какое счастье! — донеслось откуда-то из-за снежной пелены.

Мэтр Мэлфи несся к нам на всех парах, перепрыгивая сугробы и постоянно спотыкаясь на скользком льду. Честно, вид живого и невредимого профессора меня порадовал. Я знаю, что от него одни проблемы, но мне все равно было радостно, что профессор не пострадал.

— К сожалению, профессор выжил, у него удивительно крепкий череп, — устало отозвался Ен.

Мэлфи же, приблизившись, перешел на странную, дугообразную траекторию, старательно избегая оказаться рядом с Еном. На щеке толстяка красовался свежий синяк, губы были разбиты, левое ухо странно оттопырилось, заняв неестественный угол относительно черепа.

— Нам удалось вовремя оттянуть Ена, — заметив мой растерянный взгляд, подсказал Хэйл.

Мэлфи все же до нас добежал, но замер, не дойдя десяти шагов. Из-за снежной завесы появился мэтр Гарди, потом снег удивительным образом развеялся, открыв взору сотни охотников и рядовых магов, замерших на равнине. Под их ногами вспыхивали и гасли тонкие силовые линии, венами бегущие в земле.

— Прошу простить нас, мэса. — Мэтр Гарди подошел вплотную. — Если бы я знал…

— Я предупреждал. — Голос Ена был холоднее льда.

— Ен… — Гарди виновато глянул, на мнущегося вдали Мэлфи. — Я уже обещал тебе, что ни один…

— Бумага. Мне нужнабумага, — отрезало начальство. — Чтобы ни один из ему подобных даже не смотрел в ее сторону!

Гарди устало кивнул, махнув нам в знак следовать за ним. Мэлфи побитым псом следовал за нами, все так же сохраняя дистанцию, пока мы не зашли в небольшую, освещенную магическими шарами пещеру.

— Никак? — уточнил у Гарди Ен.

— Это абсолютная тьма, Ен. У нас не хватит сил, чтобы остановить это безумие. — Мэтр отозвался хриплым шепотом.

— Но я уже вносил предложение. — Мэлфи соизволил подбежать ближе.

Ен обернулся. Мэлфи снова отбежал на свое прежнее место.

— Это риск, и я запрещаю.

— Ен, мэтр Мэлфи, конечно же, еще тот фрукт. Но он прав, кроме Лиарель, эту дыру никому не заделать. — Голос Лазаруса я не ожидала здесь услышать.

Но мэтр оказался, как всегда, в самом эпицентре событий, тихо-мирно засев на камушке пещеры.

Я ощущала себя как пятилетний малыш, которому решили рвать зуб, но еще не могут придумать, как сообщить об этом «страдальцу». Все знают, что что-то будет, все понимают, что это опасно и неприятно. Но всем понятно, что иного пути нет.

— А можно и мне узнать, что рут происходит? — Голос мой странно звенел, и я даже не сразу узнала его.

— Понимаете, мэса. — Мэлфи опять описал дугу, обходя Леграна, и оказался с другой стороны, рядом со мной. — У вас уникальный для этого мира дар. Абсолютных магов не бывает. Есть одна сила, которую может подчинить себе магически одаренное существо. А вы, другое дело. Этим воспользовался Альберт, открывая двери. Это может помочь нам в устранении проблемы.

— Как я могу вам помочь? — Я с надеждой обернулась к Хэйлу, но тот лишь пожал плечами. — Я даже не знаю, что делать.

— Некроманты ударят одновременно, загоняя вторженцев в тот мир, из которого они вырвались. А вы своей силой способны залечить ту рану, что была нанесена нашему миру. Можете представить это так.

Мэлфи замолчал, нервно перебирая толстыми, как сардельки, пальцами отвороты пальто. И глядел на меня. С надеждой и интересом, своими слезящимися, свиными глазками.

— Я согласна. — Решение далось на удивление легко. Даже страха не было.

— Лиа… — Ен хотел было возразить, но мой взгляд не дал ему договорить.

— У нас мало времени. — Гарди кивнул и вышел из пещеры.

За ним вышли все остальные, оставив меня и Ена наедине.

— Это опасно, — вздохнул Ен. — Тебя едва не убил обряд этого ненормального.

— Но выхода нет. И времени на другие варианты тоже.

Ен молча пожал плечами и отвернулся. Только челюсти сжал сильнее. Он не может запретить, остановить меня. Он сам понимает, что выдернул меня из лап смерти, чтобы теперь добровольно в них же отпустить. Я подошла и взяла его за руку, обняла, прижимаясь крепко-крепко.

— Я только начала жить. Так что умирать не собираюсь. — Я улыбнулась и потянула Ена вон из пещеры.

Ветер ревел, как и прежде, море грохотало так, словно желало разбить скалы. А силовые линии из земли поднимались вверх, ползли по воздуху, образуя купол над пляжем. И этот купол трещал по швам.

— У нас будет одна попытка, — прозвучал рядом голос Гарди. — Ударим все вместе.

— Я буду с тобой, — шепнул на ухо Ен, обнимая меня со спины.

— Я не знаю с чего начать, — растерянно отозвалась я.

— Это твоя сила. — Тихий шепот над ухом. — Только тебе знать, как управлять ею. Здесь не может быть правильного или неправильного. Закрой глаза.

И я послушно выполнила приказ своего учителя. Слушая его голос, следуя тем путем, по которому он вел. Страха не было. Был покой, свет, было тепло и нежность, что вмиг затопили душу. И я искренне желала счастья этому миру. Желала ему добра, желала исцелиться от того недуга, что завладел им. И свет затопил меня. Сначала робкий и несмелый, как лучик после грозы, а потом его потоки хлынули наружу, выжигая ту мерзость, что Мэлфи советовал считать раной. Совет ученого помог.

— У вас вышло, — послышался робкий голосок рядом со мной. — Они отступают.

И я открыла глаза, обнаружив себя в сияющем светом пространстве, заполненном белым туманом. Ребекка стояла рядом, радостная и умиротворенная. Одетая в белее платье.

— У нас вышло, — улыбнулась я и протянула девушке руку.

— И теперь я смогу уйти. — Ребекка порывисто обняла меня, целуя в щеку. — Спасибо вам.

Мы замолчали, она улыбалась, я растерянно оглядывалась.

— Я попрошу вас еще кое, о чем. — Ребекка робко заглянула мне в глаза. — Можно?

— Конечно, — охотно кивнула я. — О чем пожелаешь.

— Не оставляйте маму. Ей будет тяжело первое время.

— Я и так бы не оставила ее. Не стоило просить.

— И скажите, что мы еще с ней встретимся, — прижимая руки к груди, шепнула девушка. — Я теперь точно это знаю.

И она снова обняла меня, вложив в эти объятия всю несдержанность юной души. Ее образ таял, рассеивался, смешивался с туманом вокруг, пока я не осталась стоять одна. Бот и все. Нет больше Ребекки, но, возможно, в этом мире родилась еще одна девчушка, с ранимой и трепетной душой модой художницы. Я улыбнулась, тянущая тоска в душе отпускала. Что же, Ребекка унесла с собой и мою боль, сжимавшую сердце долгие годы.

— Лиа! Лиа! Да очнись же ты! — Голос начальства стал звучать все громче.

Я открыла глаза, встретившись взглядом с перепуганными глазами цвета хмурого неба. Меня держали на руках, стоя посреди заснеженного пляжа. Вокруг сновали маги в мантиях, бормотали и галдели. Судя по выражениям лиц, у меня все вышло. Активнее всех скакал вокруг Мэлфи, порываясь подобраться ближе и изучить мою «удивительную ауру». Он почти приблизился, но, по сигналу Гарди, профессора скрутили двое крепких ребят и, игнорируя его вопли и просьбы, утащили в открывшийся портал.

— Я молодец? — обняв Ена за шею, уточнила я.

— Молодец, — кивнуло начальство. — Я в тебе никогда не сомневался.

И обнял сильнее, целуя в губы. Мир вокруг нас пел на своем языке, тихо лился лунный свет, просачиваясь в воды присмиревшего океана, ветер ласково трепал волосы, шептал на ухо мое имя, игрался с подолом платья. И я была счастлива. Счастье медленно растекалось в душе, вытравляя из нее страхи и сомнения. Счастье было теперь рядом и глядело на меня бесконечно влюбленным взглядом цвета грозового неба.

— Кстати, я хочу обсудить твое возмутительное поведение, — отстранившись, серьезно заявило мне начальство.

— Это какое же? — Я кокетливо наматывала смоляную прядь на палец.

— Ты возмутительно часто умираешь. — Ен был, как всегда, серьезен. Как ему это удается? — Я недоволен.

— Я тоже не в восторге, но обстоятельства. — Я беззаботно болтала ногами и вовсю улыбалась любимому мужчине.

— Да, и поэтому я требую, чтобы ты взяла отпуск и отдохнула. — Меня все же соизволили поставить на землю.

— Ен, напоминаю, завтра закончатся каникулы, — вздохнула я, пока меня снова кутали в пальто. — Какой отдых?

— Прописанный доктором, — прорычал Ен. — «Постельный режим» называется!

— Но Ен…

— И у меня к тебе еще одно дело. — Ен вздохнул и растерянно глянул в небо, словно прося у него поддержки. — Но это чуть позже.

— Какое дело? — выныривая из недр чужой одежды, отозвалась я.

— Только один вопрос: с камнем или гравировкой? — отозвалось задумчивое начальство.

— Ты мне надгробье выбираешь? — пискнула я, продолжая тонуть в ворохе шерстяного сукна.

— Нет. Кольцо. — Ен вздохнул еще задумчивее. — Так какое?

— Что? — вытягивая шею, пискнула я.

Ен прекратил мои муки, одернув воротник пальто и начав заворачивать непомерно длинные рукава.

— Лиа, мы давно не дети, и я не в восторге от всех этих пряток в школе, — серьезно бубнило мое удивительное начальство, сосредоточенно насупив брови. — Давай поженимся.

— Ты такой романтик, — с искренним умилением шепнула я.

— Я что-то не то сказал? — встрепенулся Ен, поднимая на меня удивленный взгляд.

— Бее то, Ен. Все то. — Я все же сдержала слезы, пряча лицо на груди начальства.

Разрыдалась я чуть позже, когда меня крепко обняли и поцеловали в макушку…