– Сам я родом из Ростии, как и мои сокамерники. Это последнее королевство, где остались «соображающие». Соображающие – это те, кто может мыслить, принимать решения и действовать сам, а не по указке человека с мешочком, – укоризненно посмотрел он на заулыбавшегося Павла. У нас во дворе тоже были «соображающие» и обычно на троих, так что эта ассоциация и рассмешила Павла.

– А как же наш табор? Мы не из Ростии, но тоже ходим и делаем все сами, – спросила Татина, повернувшись от котелка.

– Если вы хотите, чтобы я закончил свой рассказ сегодня, то не перебивайте, пожалуйста, – поморщился Кристан, но тут же смягчился. – Про ваш табор мне ничего неизвестно, возможно, он тоже уходит корнями в Ростию. Сейчас сам отвлекусь и спрошу – как вы думаете, почему почти истребленное человечество одержало победу в Столетних войнах?

– Корень примирил все расы, живущие на нашей земле, – уверенно проговорила Татина.

– Если честно, я сам много об этом думал, спрашивал у редких прохожих, но никто не смог дать другого ответа. И странно, что примирившиеся расы живут отдельно и тайно враждуют друг с другом, – задумчиво сказал Кан, достал из вновь обретенной сумки желтую травку и кивнул на котелок.

Татина взяла эту траву, понюхала, немного откусила и со спокойной душой отправила в варево. Кан с усмешкой следил за ее действиями. Эх, не нахимичили бы чего – в животе раздалось протестующее урчание. Кристан терпеливо смотрел на Павла, в ожидании ответа.

– А мы с Кешкой вообще сами не местные и от поезда отстали. Нам была поставлена задача найти вас с Кирией и баста, об остальных ваших разборках мы не в курсе, – ответил Павел на его взгляд.

– Ах да, прошу прощения. Так вот, истинной правды из вас никто не знает и не узнали бы никогда, если бы не сложившиеся так обстоятельства. Когда Корень появился у нас, он был молод, вспыльчив и необуздан, но обладал необыкновенными магическими способностями. Неизвестно, откуда он взялся и куда потом ушел… Но! – ладонь Кристана взметнулась вверх в останавливающем жесте, Татина проглотила пытавшиеся сорваться слова. – Но он успел натворить столько дел, что еще нашим потомкам достанется. Он сразу же ввязался в битву на стороне людей в Столетних войнах, и сделал великую вещь, грозящую сейчас обернуться величайшей катастрофой. Для пяти почти вымерших королевств Корень создал пять небольших идолов из камня и вдохнул в них энергию, часть души каждого жителя. Все духовные нити сходились на этих идолов, а те неразрывно связаны между собой. И если на какое-либо королевство совершалось нападение, то Кирии сигнализировали друг другу, и люди соседних королевств, повинуясь душевному порыву, спешили на помощь.

– Ух ты, даже мобильников не нужно, – присвистнул Павел.

– Так было отражено множество атак и другим созданиям оставалось только недоумевать, откуда другие люди узнают о нападении, – недовольно покачал головой Кристан, Павел тут же показал жест, как будто застегивает губы на молнию. – Люди начали возрождаться. Кирии всегда были на страже королевств, охраняли их, оберегали и заботились. Они толкали человечество к развитию, познанию, совершенствованию, были музами и вдохновительницами на великие свершения. Они и только они помогли людям выиграть Столетние войны. Другие расы оказались на грани вымирания, и согласились на перемирие.

– Но мы помогали в своем путешествии представителям этих народов, и они даже благодарили нас, – не смог удержаться Павел.

– Мальчик мой, ответь – вас везде встречали радостными улыбками и цветами? Молчишь? Вот то-то и оно, – хмыкнул Кристан. – Все они до сих пор испытывают неприязнь к людям, как к наглецам и выскочкам. Еще бы – они были древними племенами и жили веками в своих устоях и традициях, а тут появляются люди и захватывают чужие территории. Мало кому это понравится. Так вот, Корень выбрал пять семейств из каждого королевства и поручил им заботиться о Кириях. Пять самых надежных, ответственных и бескорыстных людей спрятали их в надежных местах на земле своего королевства. Тайна Кирий передавалась от отца к сыну, и никто о ней не знал, кроме этих посвященных семей. Лапиния, Мурашия, Лаврения, Сталлия и Ростия начали развиваться дальше под недремлющим оком Кирий. Так получилось, что я стал последним из хранителей Кирии Ростии.

– Мда, так что же сейчас происходит? – вымолвил Кан, когда Кристан сделал паузу для перевода духа.

– Но создавая Кирий для отражения атак снаружи, Корень не предусмотрел нападения врага изнутри. Идолы бессильны против нападения брата на брата, и никак не реагируют на это. Это и является главным козырем Гариона. Каким-то образом он пронюхал про существование Кирий, и вычислил всех оберегающих. Первой пала Лаврения, где люди потеряли часть своей души и превратились в спящих наяву. Я не могу винить старого Зинорака, который все рассказал Гариону о нашей тайне. В тот раз Гарион обрел тайну не обманом, а другим способом. Я бы тоже не выдержал, если на моих глазах стали по кусочку отрезать от жены и детей. Гарион похитил из королевств остальных оберегающих, в том числе и меня, пытками, угрозами и мороками выведал о четырех Кириях. Четыре королевства преклонились перед ним. Перед ним, а не перед королем Стимом, который является занавеской, и подписывает указы, подсунутые Гарионом. Четыре Кирии разбиты и расфасованы по мешочкам, которые с такой любовью снимала Татина. Единожды одетые, они сохраняют разум носящего, но стоит их только снять, как они сразу же теряют свои магические свойства.

– Так вот для чего там молодень-трава, она не дает угаснуть магической энергии камня и служит проводником в оба конца, привязывая часть Кирии к определенному человеку, – задумчиво произнес Кан, но, заметив, что все обернулись на него, поспешил извиниться. – Прошу прощения, Кристан, само сорвалось. Больше такого не повторится.

– Да продолжать собственно и нечего, пора уже заканчивать, и восхитительно пахнущее варево, скорее всего уже готово. Но пока оно слегка остынет, я все же закончу. Так как у меня нет родных, а жена умерла при родах, то терять мне нечего, поэтому он до сих пор не может одолеть Ростию. Люди сопротивляются, как могут, но и их силы уже на исходе и вскоре Ростия и без Кирии будет уничтожена. Крайне неприятно смотреть, как на тебя с вилами наперевес и пустыми глазами идет дочь или сын переехавшие в другое королевство и попавшие под влияние войны.

– У нас тоже случались гражданские войны, где шел брат на брата, – встрял Павел, но Татина погрозила ему ложкой, и он сунул краюху хлеба в рот.

– Катастрофа же заключается в следующем – разбивая Кирии, Гарион знает, что получает верных и безропотных рабов, но в тоже время совершенно неспособных к деторождению. Просто им этого не нужно. Если нет страсти, нет и любви, и мы неизбежно катимся к краю пропасти. На век Гариона хватит рабов, а что будет дальше – для него неважно. Вот поэтому мы с вами должны отнести последнюю Кирию в святилище, где она создавалась. Там, на месте, она возродит остальные разбитые фигурки и сольется с ними, вернув человечеству то, что на время забрал Корень. После этого от Кирий останется лишь холодный безжизненный камень, зато люди очнутся от своего состояния. Корень завещал вернуть идолов в святилище, как только у людей все наладится в развитии и мирном сосуществовании, но пять семейств решили не делать этого – уж больно хорошо все шло под надзором Кирий. Действуя во благо, наши семьи принесли великое зло и теперь нужно это исправить.

Внимание!

Задание обновлено:

Помогите Кристану отнести Кирию в святилище.

– Благими намерениями вымощена дорога в ад, – проговорил Павел. Его глаза неотрывно смотрели в костер.

– Хм, я запомню, – ответил Кристан.

– А что будет, если мы не успеем? – Татина, разливая по мискам свою стряпню, робко задала волнующий всех вопрос.

– Тогда Кирия Ростии, лишенная подпитки остальных идолов, рассыплется в прах. Ростию постигнет та же участь, что и остальные королевства, – с печальным вздохом произнес Кристан.

– А почему Гарион просто не убил тебя? Нет человека – нет проблемы, как говорил один наш правитель, – блеснул познаниями Павел.

– Похоже, вам тоже не особо везло с правителями, – хмыкнул Кристан. – Не может Гарион убить оберегающего, пока не разрушена Кирия, иначе та сама выберет нового оберегающего и ищи его потом среди сотен тысяч людей. Однажды в Лапинии, в пьяной драке, погиб оберегающий, он не успел рассказать о своей тайне сыну, и Кирия перекинула духовную связь на другого человека. Вот он удивился, когда к нему пожаловали четверо избранных и поведали о смысле снов, которые начали сниться и о том, что его избрала Кирия. Он тогда не поверил и сперва хотел отказаться, но его уговорили. И если оберегающих на него вывели Кирии, то Гариону пришлось бы искать самому, и неизвестно, сколько бы времени это заняло. Поэтому он и заботился обо мне – не давал расходиться палачам, если это можно назвать заботой. Ну, хватит расспросов, а то я захлебнусь слюной при виде великолепнейшего варева, приготовленного вашей милой спутницей. Давайте же воздадим должное ее великолепному блюду, да и на боковую – завтра нам предстоит долгий путь.

– Надо же, а я даже и не знал о существовании такого, – задумчиво проговорил Кан. – Сколько прожил, а все равно многого не знаю. Значит, если бы мы не подоспели вовремя, то Кирия Ростии рассыпалась бы на днях? Вот был бы подарок Гариону.

Татина толкнула его локтем в бок, наказав за такие мысли. Кристан усмехнулся на ее действия.

– Да, с момента уничтожения одной Кирии должно пройти определенное время, в течение которого кто-то из оберегающих должен возродить ее, просто поставив на святилище другую. Иначе же по истечении этого срока Кирии попросту развалятся, унося с собой часть всех душ, и ничего нельзя было бы исправить. Гарион этого не знал, зато вызнал, где находится святилище и поставил возле него многочисленную охрану. Двоих из оберегающих Гарион перехватил на пути к святилищу с Кириями в руках. Откуда Железер узнал, что осталось мало времени я не знаю, сам лично не был с ним знаком. Говорили, что он якшался с Корнем, возможно, тот и оставил ему эту информацию о Кириях. Жаль, что он не может нам помочь, говорят, хороший был дядька, – Кристан принял из рук Татины плошку с похлебкой и принялся за еду.

Больше в этот вечер, а точнее глубокую ночь, кроме хвалебных слов Татине ничего больше не произносилось. Поев горячего, мы не стали бороться со сном, а провалились в его объятия.

Казалось, закрыл глаза лишь на миг, а меня уже поднимают и бесцеремонно запихивают в сумку. Немало огорченный этим обстоятельством, я попытался отблагодарить за столь неделикатную побудку, когда услышал Пашкин оклик: «Тихо, Кешка, не царапайся! Нам нужно срочно линять!»

Я моментально затих и позволил запихнуть своё тощее тельце в сумку, лишь поинтересовался причиной столь скорых сборов. Мне настоятельно порекомендовали обернуться на Башню, что я и сделал, пока сумку прикрепляли к седлу.

Там, откуда мы приехали, черное небо освещалось голубыми вспышками, словно кто-то смотрел гигантский телевизор, лежа перед ним на гигантском же диване. Пару раз вверх ушла молния – и это не могло быть предвестником чего-то хорошего и доброго.

Живенько собравшись, мы уничтожили следы нашего пребывания, точнее Кан кинул какую-то траву на пепелище, и оно быстро покрылось зеленью, неотличимой от остальной. Осталась примятая трава от наших тел, но и она начинала подниматься, принимая первоначальный вид.

– Поехали! – взмахнул рукой Кан в сторону все еще темного неба на западе. Мы тронулись настолько быстро, насколько позволяло освещение и движение по лесу.

Ума не приложу, как лошади накануне не переломали себе ноги, ведь на земле валялось множество поваленных стволов, то и дело встречные деревья хвастались огромным корнем, выпирающим из земли.

– Это, скорее всего Гарион прибыл в Башню Безмолвия и теперь сердится, не застав меня на обычном месте, – усмехнулся Кристан, – А может Колуну делает внушение за разгильдяйство и недосмотр.

– Вернемся и посмотрим? А то, что мы напрасно мучаемся догадками? – съязвила Татина.

– Нет уж, благодарю. Я лучше помучаюсь морально, чем он помучает телесно. Он и так меня измордовал до полусмерти, пытаясь узнать, где я прячу свой маленький секрет, – ответил Кристан.

Пока что только мы с Павлом знали его маленький секрет – что он обернулся лошадью. Но почему-то он не торопился нам его раскрывать, а Павел уже успел научиться держать рот на замке. Лишь изредка поглядывал на Татину и Кана.

Начали прокашливаться птицы, готовясь приветствовать зарождающийся день, цветы на полянках покачивали распускающимися головками. Где-то вдалеке забарабанил заяц, видимо созывал себе подобных на зарядку. Из-под копыт коней шарахались во все стороны испуганные мыши. Они пищали так призывно, что мое сердце не выдерживало и я пару раз пытался вылезти из сумы, но здравый смысл щелкал по носу. Эта невозможность удовлетворить охотничьи инстинкты так выматывала нервы, что я начал докапываться до дремлющего в седле Пашки:

«Друг мой разлюбезный, я понимаю, что тебя поднять подняли, а вот разбудить забыли. Однако открой свои глаза и заодно развей мое любопытство. Спроси у Кристана – куда мы направляемся, еще хотелось бы узнать, как нам вернуться домой?»

Павел потер лицо и зевнул: «Кешка, даже мне ясно, что сейчас мы направляемся за каменным идолом, чтобы сунуть его в святилище. Гарион тогда крупно обломается, а потом и его самого за жабры возьмем. Ну, а там уже и домой будем собираться. Понял?»

Эх, доверчивая душа, хоть бы спросил – далеко ли нам ехать, долго ли биться красивому коту о жесткий конский бок и когда будет привал, а то мы в спешке даже позавтракать не успели. Все это я выложил Павлу, он лишь отмахнулся от меня. Но о моей настырности в достижении поставленной цели во дворе давно ходят легенды, поэтому так просто от меня не отделаешься. Я начал ныть и вскоре достал Павла до такой степени, что он переадресовал мои вопросы Кристану.

– Нам день до того места, где я спрятал Кирию и еще день до святилища. Хотя если поторопимся, то будем скоро праздновать победу над кознями Гариона. Однако я не знаю, как его самого одолеть, и, пока едем, можно занять мозг решением этой проблемы. Но тебе не особенно придется ломать голову, раз на шее есть амулет Корня, – ответил Кристан. – Довольно-таки забавная штука – незаменима для шпионов и убийц.

– Ты тоже знаешь про него? Все, кого я только не встречал на пути, что-либо да знают. Может, ты тоже расскажешь что-нибудь новенькое? – спросил Павел.

– Нет, всё что я знаю, так это то, что с его помощью можно натворить много плохого, – ответил Кристан.

– А как нам вернуться домой вам тоже неизвестно? – не отставал Павел.

– Увы, молодой человек, я этого не знаю – ответил Кристан.

– Тогда давайте остановимся и примем бой с Гарионом! Сколько же можно бежать от неизвестного? – громко, так чтобы услышали Кан с Татиной, сказал Павел. Он развернул худенькие плечи и выпрямился насколько можно.

– Нет, у Железера тоже был амулет и что в итоге произошло? Давай уже сделаем одно дело, а потом займемся другими, а то время немного поджимает, – остальные покивали, соглашаясь с предложением Кристана.

Тогда Павел от нечего делать, начал вертеть в руках амулет, гадая об остальных пропавших лучах. Потом просто начал пялиться на негромко переговаривающихся Татину и Кана. Хотя, по большей части он смотрел на скачущую Татину, на ее ровную посадку и взлетающие при каждом скачке волосы, или что там у нее еще взлетало. Я начал было засыпать, когда неожиданно прокатившийся знакомый холодок заставил мою шерсть встать дыбом.

«Ты чего это, Павел?» – поинтересовался я. «Я нечаянно повернул луч, э-э-э, гномьего умения видеть в темноте. Так при скачке получилось!» – смущенно передал он мне свою мысль. Кан с Татиной были далековато от нас и ничего не заметили, а Кристан только поежился от неожиданно налетевшего холодного ветерка.

Бегунок и лошадь Татины вскидывали головы и шумно вдыхали воздух. Причина такому поведению открылась довольно быстро, вековые сосны и буки сменились молодыми березками и елочками. Вскоре и те начали редеть, и перед нами открылась широкая полоса реки.