– Зачем же допрашивать девушку? Ты лучше меня спроси, великий отшельник Кан, мудрец и наставник молодого поколения, а по совместительству униженный, оскорбленный и даже убитый – Железер Молния!!! – Павел эффектно появился за спинами присутствующих.

В оборванной безрукавке, в рваных джинсах и истрепанных кедах, но с горящим мечом в бугрящихся мускулами руках, он представлял собой монументальное зрелище.

Любит все-таки Павел эффектные появления, ох как любит. Сразу же вспоминается эпизод из жизни, когда была стычка между пацанами в масштабах район на район. В самый разгар сражения Павел появился в тылу противников со здоровенной дубиной в руках, перекошенным от злости лицом и нечленораздельными, но очень громкими криками. Объевшиеся мухоморов берсерки и то выглядели по сравнению с ним интеллигентными и вежливыми очкариками. Успешно применив такое психологическое воздействие на окружающих, Павел заставил всех пацанов, и своих и чужих, брызнуть в стороны. Причем слово «брызнуть» в этом предложении я использовал как синоним слову «разбежаться», а вовсе не то, что вы могли подумать.

Вот и сейчас его появление вызвало эффект разорвавшейся бомбы. Земля ощутимо дрогнула от удара упавших челюстей. Павел еще несколько секунд покрасовался, затем неспешной походкой двинулся в направлении Кана с Гарионом. Те не особенно удивились его появлению, а спокойно ждали приближения моего друга.

Если честно, то я обеспокоился таким их поведением, ведь Павел мог спокойно разобрать их на запчасти, а они и глазом не моргнули. Хотя Татина в их руках это все же значимый аргумент, и Павел вряд ли кинется на водяников очертя голову.

– О, какой молодец, и насчет Железера смог догадаться, – заулыбался ни мало не смутившийся Кан.

Павел остановился в нескольких шагах от сладкой парочки.

– Паштетом меня только папа называл, а Гарион этого не слышал. Да и твоя возможность принимать другие обличия сразу же меня насторожила. Вот я и устроил мысленную проверку на вшивость. Ну, а после того, что услышал, и вовсе всё встало на свои места, – ответил Павел, открыто глядя в водянистые глаза нашего бывшего спутника.

Так всё наше путешествие действительно было от начала и до конца спланировано и это не просто слова, предназначенные для моих ушей? А Нариэль, Стохм и другие были лишь вспомогательными факторами на пути к знанию об амулете? Я и так чувствовал себя неважнецки, а теперь и вовсе был словно оплеван с головы до ног. А этот хмырь с сушеной рыбой нам еще в уши дул про подвиги, честь и достоинство. Надо было его сразу схватить за лапку и до появления икры бить головой о камни.

– Павел, ты оказался более умным, чем мы думали, – медленно и спокойно произнес Гарион. – Однако твой ум сейчас не сможет помочь. Расскажи мне об амулете и тогда я перенесу обратно в лоно семьи, в объятия любящих родителей. Ну, какое тебе дело до этого мира? Тут свои законы, свои уклады и традиции, не стоит их менять посторонним вмешательством. Прости, что так получилось, и ты попал в наш мир против своей воли, позволь исправить эту оплошность и отправить тебя домой... Хм… После того, как расскажешь об амулете, конечно.

Пока Гарион распинался, уговаривая Павла быть пай-мальчиком, люди в черных латах окружили моего друга полукольцом. Как верный друг и соратник, я их тут же вложил Павлу, получив ответ, что все под контролем и все в порядке. Вдалеке уже еле слышно раздавались ржание Бегунка и вскрики Плута, наш подкованный товарищ отрывался как мог на своем бывшем мучителе.

– Гарион, твой план реально хорош, и я до последнего тупил. Но как говорят у нас: «Лучшее – враг хорошего». Кан напрасно показал, как живут местные жители. И напрасно он свел меня с Кристаном – в натуре не все такие, как Торд и его товарищи. Остались в людях гордость, совесть и порядочность, и если ты думаешь, что я отдам этих людей под власть твоих остолопов, то ошибаешься. Как впрочем, заблуждались и люди, которых ты оставил возле святилища, – при этих словах у Гариона нервно дернулась щека, Павел же продолжил речь. – Мне их, к сожалению, не удалось переубедить. Печально, но факт. А тебе по доброте душевной могу предложить такой вариант: ты с Каном прекращаешь попытки захватить власть над людьми. Затем уходите в пещеру мирно доживать свою бессмертную жизнь, собирать травы и нюхать цветочки. Большего я предложить не могу, и это ещё при условии возвращения мне двух недостающих лучей амулета.

– Извините, что вмешиваюсь в вашу беседу, но как-то неудобно стоять с кинжалом у шеи, да и ноги затекли. Павел, давай быстрее раздражайся и накостыляй этим старцам, а то нос ужасно чешется, – подала голос Татина. Этими словами она лишь вызвала ухмылку на лице Гариона.

– Павел, ты и о лучах догадался? Да уж, зря я тебя недооценивал. Тогда к тебе ответное предложение – присоединяйся! Мы втроем станем полновластными властелинами этой земли. Только представь – любое желание исполняется лишь по движению брови, любая прихоть – закон! Всё и только для тебя! – Гарион начал понемногу отходить назад, увлекая с собой Татину.

Этим маневром он концентрировал внимание Павла на себя, позволяя людям в черных латах подобраться на полметра ближе. Я опять предупредил Павла о творящемся за его спиной, вновь получил ответ о полном контроле и тут, краем глаза, уловил движение слева по берегу. Там понемногу двигались кусты, вот их-то шорох меня и беспокоил ранее. Причем они не просто качались на ветру, а целеустремленно подползали к месту общего сбора.

Даже ущипнул себя, но разум сказал, чтобы я прекратил делать себе больно, поскольку сном тут и не пахнет. Тогда я протер глаза лапами, но несознательные кусты не обратили никакого внимания на мои страдания по поводу легкого помешательства и не подумали остановиться.

Лошадь Татины, привлеченная шорохом, подошла к этим кустам и попыталась отщипнуть от них несколько листьев. Здоровенная зеленая лапища вылезла из-под корней и легонько шлепнула ее по морде, заставив присесть и попятиться. Обиженная таким обращением, лошадь повернулась крупом к кустам и, радея о благе и процветании природы, основательно удобрила корни кустов. Потом, гордо повиливая хвостом, удалилась к более податливым растениям. Из-под кустов послышалось злобное шипение, и они начали медленно двигаться, огибая кучу лошадиной мести.

– Нет, Гарион, мир под твоим началом придет к полному вырождению и вымиранию, поэтому нам и не по пути. Отзови назад своих бойцов и все обойдется без крови… – Павел хотел еще что-то добавить, но не успел.

Гарион кивнул ему за спину, и Павел моментально оказался в кольце сверкающих алебард. Он спокойно стоял, в руке горел жарким пламенем меч, на губах играла легкая улыбка. В глазах снова загорелся знакомый огонек проказы, он совершенно не боялся окружения. Кан беспокойно заерзал за спинами бойцов. Даже Гарион крепче прижал к себе Татину. Та захихикала – шевелящаяся борода щекотала шею, вот она и не могла удержаться от смеха.

– Павел, похоже, что путешествие отразилось на твоих нервах, и ты от невзгод помутился в уме. А с дураками я не разговариваю. Отберите у него амулет! – приказал Гарион резким голосом.

Черное кольцо резко сжалось. У меня непроизвольно закрылись глаза, хотя вроде бы начал привыкать к ходящей рядом с нами смерти. Послышался звон металла и гулкие шлепки падающих на землю предметов, никакого противного шмяканья проникающего в плоть железа не было. Я открыл глаза – Павел все также спокойно стоял с опущенным мечом в руках и загадочной улыбкой на губах. Вокруг него веером разлеглись перерубленные наконечники алебард.

Люди в черных латах взглянули на обездоленные древки и отбросили их, вынули мечи. Павел эффектно поднял свой меч на уровень груди и взялся за рукоять обеими руками, принимая позу одного американского губернатора в его актерском прошлом. У нас дома даже плакат с его изображением висит. Ну и позер!!! Хотя Татина смотрела на него каким-то странным взглядом – похоже своей цели он добился.

Гномы переглянулись друг с другом и поудобнее перехватили топоры, посматривая на стражников. Те, помахивая распухшими ушами макового цвета, подняли мечи, но броситься им помешало возникновение новых действующих лиц на арене событий.

Кусты распались на части, когда из них с зычным криком вынырнул перемазанный грязью орк. За ним выполз испачканный Крохм и вылетела отряхивающаяся стрекоза. Стрекоза в скором времени приняла вид эльфа. Все старые знакомые в сборе – можно и чайку замутить… с козинаками. Только я пока не думал слезать, да и зловредные муравьи уселись на ветке, как зрители на стадионе. Чего-то обсуждали, подергивая усиками, похоже, что делали ставки.

– Вообще-то ваши племена обещали общим скопом прийти на помощь. Зря я сжигал ваши подарки? – Павел огорченно нахмурился.

Так вот какой ком земли Павел кинул в костер перед уходом. Подарки от племен… А ведь и точно – племена обещали…

– Мы обещали прийти, мы и пришли. Остальные не смогли преодолеть давнюю вражду к людям, – прорычал Зимор.

– Вот и нам дело нашлось, а то до крайности не хотелось лезть в людскую драку, – проговорил ученик шамана, стоявший в сторонке в компании людоеда, Стохма и Нариэля.

Стоявшие злыдни согласно кивнули и, засучив рукава и достав имеющееся оружие, двинулись к новоприбывшим. Те отряхнулись и тоже приготовились к бою. Муравьи разделились на две части, и каждая толпа активно трясла усиками, подбадривая «своих» бойцов. Я же поймал себя на том, что нервно подрагиваю хвостом и пускаю искры.

Лишь бывшие узники стояли, опустив головы, не отвлекаясь от лицезрения примятой травы и выпирающих из земли корней. Да еще и Кан с Гарионом бесстрастно взирали на происходящее. Татина тоже рвалась в бой и трепыхалась в руках у верховного мага, но, невзирая на кажущуюся субтильность, Гарион легко удерживал ее в руках. Татина дотрепыхалась до легкой царапины на шее и пока что затихла.

– Ну что, потанцуем? – наконец спросил Павел, чтобы хоть как-то разрядить обстановку.

– Ты многому научился в своем походе, мальчик. Однако посмотрим, насколько ты хорош против моих ребят. Пока не было шанса испытать их в действии. Убить! – просто и буднично, словно заказал чашку кофе в столовой, приказал Гарион.