Тут уж я не смог удержать в себе вырвавшийся короткий, но емкий «Мяв». Не ругаюсь матом, иначе сказал бы по-другому. Здешний народ тоже не знал матерных слов, но поддержал меня в проявлении удивления, кто-то выругался, кто-то посмотрел на моего друга и повертел пальцем у виска, но большинство с разнообразными возгласами повернулись к Татине.

«Павел, ты с ума сошел? Что ты такое говоришь?» – спросил я у своего настрадавшегося друга.

«Кешка, я не сошел с ума, успокойся. Посмотри лучше на нее!» – и Павел стрельнул глазами на меня. Оказывается, я слишком сильно мяукнул и открыл тем самым свой схрон.

– Так вот где ты прятался все это время, милый котик, – промурлыкала Татина, мягко освобождаясь из рук Гариона. – Спускайся же, добрая тетя Тана даст тебе вкусной похлебки, а старый Кан еще и рыбкой угостит.

Ага, как же! Бегу и падаю! Нашли дурака. Хотя по старой привычке слюна начала выделяться. Однако я резко сглотнул и запретил себе думать о еде, когда Павел в опасности. Желудок огорченно пробурчал что-то матерное. Тем не менее, я гордо спустился с дерева, быстрыми перебежками подлетел к Павлу и потерся о его ноги. Хотел еще показать язык противоборствующей стороне, но воспитание не позволило, поэтому просто швырнул в их сторону землю из-под задних лап. Словно бык перед тореадором… или же кошка в песочнице после… ммм, ладно, швырнул и швырнул – остановимся на первом образе.

– Это и есть тот самый кот, выбивший из моих рук амулет? На вид ничего сверхъестественного, так как же у него получилось? По сути, к нам должен был отправиться один мальчишка, – задумчиво проговорил Гарион.

– Про магические свойства кошачьих я тебе давно объясняла, брат, а вот как наш друг из иного мира меня узнал, вот это интересует сейчас гораздо больше. Расскажешь, Павел? – мило улыбнулась Татина, у которой в глазах сверкал лед всех известных мне холодильников.

– Немного построил логические цепочки, вот и вышло так. Ведь человек, носящий амулет, неуязвим для чуждых поползновений, а Татине удалось меня и в цыганском лагере вырубить и связать, да и в клетке ногой прилично заехала. Раз! Однако же моему коту Кешке не удалось меня шлепнуть в Тайнеше, но Кан смог нашлепать нам с Татиной по носу в обличии лягушки. Два! А то, что Кан с Татиной тоже находились под защитой амулета, я заметил в повозке, обстреливаемой камнями. Пять из них должны были реально впечататься в лбы моих спутников, но почему-то изменили путь и умчались в неведомые дали. Три! В качестве эксперимента я отодвинулся от вас, но ни один булыжник не посмел тронуть «моих друзей». Вот оно и получается, что и Кан и Татина носили амулет. А раз так, то несложно понять, кто носил амулет и находится в нормальном обличии, а не в виде пародии на Брыся. Кто же ещё мог стать моей помощницей и поводырем, как не заинтересованное в финале лицо? Вот и выходит, что она или сестра или дочка, – закончил Павел.

– А еще и зверюга в подземелье достала своей лапищей, – хмыкнул орк, вспоминая о былом. – Может и она тоже таскала амулет?

– Ах, это наверно мой дорогой Донт, – мечтательно закатила глаза Татина. – Он был самым сильным и красивым из всех наших подопытных. Да, он прикасался к амулету вместе с остальными, пробовавшими узнать способности лучей. Однако, не услышав от знающих об этих способностях, все люди превращались в таких красавцев, полулюдей-полупсов. Дорогой Павел, ты действительно мог бы быть главнокомандующим в своем мире. Может, станешь в этом? Достаточно лишь одного твоего желания и нескольких слов об амулете.

Девушка обворожительно улыбнулась, кокетливо поправила волосы.

– Нет уж, спасибочки. Хватило и незабываемого путешествия рядом с тобой, на всю жизнь нахватался впечатлений, чтобы оставаться подольше, – ответил Павел, гордо подняв голову. – К тому же не хочется повторять судьбу Донта. Вряд ли меня ждет другой конец в этом мире. Вы если не заколете, так отравите.

– А-а-а, помню, помню Донта. Как этот молодой человек, открыв рот и уставившись на тебя влюбленными глазами, приносил полевые цветы и выполнял малейшие прихоти, – скептически хмыкнул Гарион. – И с каким жаром он кинулся поворачивать какой-то лучик на блестящей безделушке. Ха-ха, сколько было влюбленных в тебя глупцов?

При этих словах он скосил глаза на Павла, наблюдая за его реакцией. Павел лишь слегка поиграл желваками, пораздувал ноздри, сплюнул, но ничего не сказал – сдержался. Кремень, а не человек. Я заметил, как он изменился в последнее время: ушло прочь ребячество, и он стал ответственно относиться к окружающим. Повзрослел?

– Нервничаешь, мой дорогой друг? Ты поплачь немного, оно и полегчает, – все также мило улыбаясь, сказала Татина. – У меня многие плакали, прежде чем прощались с жизнью. Но самое прекрасное – это разочарование в их глазах, когда они понимали в кого влюбились. А может быть ты смог удержаться и не влюбиться в меня, такую красивую и соблазнительную? Или я зря этот образ принимала? Может мне было бы лучше оставить прежний?

Татина подмигнула Павлу и взмахнула пышной копной волос. Черная волна рассыпалась по плечам, и тут же локоны начали блекнуть и белеть. А вместе с ними поблекла и сморщилась кожа на лице Татины. На руках пожелтела, покрылась морщинами и пигментными пятнами, ногти удлинились и хищно загнулись. Ненавидящие глаза из темно-карих, превратились в не менее ненавидящие, но уже бледно-голубые, водянистые. Очаровательная родинка у рта перебралась на нос и выросла в волосатую бородавку пугающих размеров. Спустя несколько мгновений на месте молодой и красивой девушки стояла старая и сморщенная женщина, которую мы раньше знали под именем старая Зара.

– Водник, – прошипел Крохм. – А я думал, что они все вымерли.

– Что ты о них знаешь? – спросил Павел.

– Самое древнее и самое зловредное племя, обладали уникальными магическими способностями, но и не менее уникальной тягой к власти. Почему-то исчезли с земли на заре развития. У нас маленьких детей пугали водниками, если они не хотели спать, – быстро проговорил Крохм.

– Но Кан же говорил, что они помогали всем расам в начале их развития. Теперь я понимаю, зачем он это рассказывал, и как втерся в доверие к Корню, – Павел потер виски.

– Малыш, я тебе еще и не такое могу рассказать – фантазия у меня бурная! – Кан залился заливистым смехом.

– Вот мы и встретились, Павел, – улыбнулась Зара беззубым ртом, – вот мы и встретились. Ну как я тебе? Теперь не будешь лезть целоваться? Гарион, так получилось, что ему открывали секреты лучей без моего присутствия, а выпытать у Павла о них не удалось даже нашему Кану.

Затем она хлопнула в ладони и ее лошадь, до этого мирно жующая траву, съежилась и уменьшилась в размерах. Я не верил своим глазам, на ее месте сидела и отплевывалась от травы облезлая кошка с замашками пантеры, добрая и светлая Занисса. Не скажу, что сильно по ней скучал, но все-таки она мне пожелала доброго пути, так что у меня к ней осталось-таки чувство благодарности. «Привет! Как дела?» – спросил я у нее глазами. «Виделись, сам все знаешь» – также глазами она мне ответила и тяжко вздохнула. Превращение лошади в кошку напомнило мне тот день, когда я стал медведем. А также напомнило почему-то Кристана. Эх, он так и не успел рассказать о том, почему стал конем.

– Ну да, не зря же ты меня вела по таким дорогам, где находились нуждающиеся в помощи, а там уж спасенные, в качестве благодарности, просто обязаны были помочь слепому щенку. Вашей троице цены бы не было, если бы вы вздумали выступать на шахматных турнирах, или финансовые пирамиды строить, – горько усмехнулся Павел.

– Спасибо за комплимент, конечно, но лучше отдай амулет по-доброму, да спокойно отправляйся домой. Тебе не должно быть дела до этого мира, мы уж тут как-нибудь сами разберемся, – человек в желтом балахоне затянул старую песню, но с новыми припевами.

А почему с новыми? Да потому что в его руке возникла плеть, состоящая из переплетенных молний. Молнии извивались, ни секунды не находясь в состоянии покоя, они как змеи переползали с места на место, переходили друг в друга и снова разъединялись. В воздухе явственно запахло озоном, шипение и потрескивание наводили на грустные мысли, может быть поэтому находящиеся рядом с плетью решили податься на один шаг назад.

Таким образом, из общей массы выделились два человека, Павел и Гарион. Они стояли друг напротив друга, оба напряженные и вытянутые как струны, со странным оружием в руках. У одного извивалась плеть из молний, у другого пылал в руках огненный меч.

– Это и есть способность второго луча? – спросил Павел. – Очень полезная штука в хозяйстве.

– Ты прав, мой мальчик! Ну а первый луч перенесет тебя домой, если ты согласишься отдать амулет по доброй воле, – неприятно усмехнулся Гарион. – Все равно людская раса будет уничтожена! Не получилось через Кирии, выйдет по-другому.

– За что же ты так не любишь человечество? И почему выбрали именно меня для поиска значений лучей? Как будто других людей вам было мало, – спокойно поинтересовался Павел.

– За что же вас любить? – зло сплюнул Гарио., – Ты не знаешь, но водники вывели людей как своих рабов. До этого водники, эльфы, орки и гномы жили душа в душу. Однако вы, неблагодарные скоты, подняли восстание и уничтожили своих создателей. Остались только мы: два брата и сестра – мы поклялись тогда приложить все усилия для мести. Но люди такие существа, которым вовсе не нужно мстить, через какое-то время они бы уничтожили сами себя. Вот, например, в твоем мире осталось немного времени до этого события, так что оставайся с нами и правь здесь.

Павел помотал головой

– Нет? Ну и напрасно! Как ты думаешь – почему начались Столетние войны? Не знаешь? Ну да, ты же не местный. Так вот, тогда орками руководил я (Зимор гневно зарычал, глядя, как Гарион обернулся зеленокожим великаном, а потом вернулся обратно в старца), гномов направлял Кан (тот картинно раскланялся и принял образ Крохма), и догадайся, кто командовал эльфами (Зара радостно ощерилась остатками зубов и превратилась в очаровательную маленькую эльфийку, а потом обратно). Ваш мир на грани полного вымирания из-за жадности и жестокости людей. Поэтому не стоит ждать, пока человечество испоганит прекрасную землю, лучше самим выжечь каленым железом эту скверну.

– Так это из-за вас началась резня? – ахнул Мириэль. – А наши старцы рассказывали, что это люди напали на нас.

– Это лестное высказывание, маленький летун. Если бы не этот неизвестно откуда появившийся Корень, всё бы у нас сложилось как нельзя лучше. Мы уничтожили бы людей, и отошли от дел, так как к вам нет ни каких претензий. Вы лучшее, что есть на этой земле, вы оберегаете природу, вместо того, чтобы ее уничтожать. Однако появился великий Корень и спутал все карты своим энтузиазмом. Создав амулет, он перевернул все магические потоки на этой земле, и мы потеряли большую часть своих способностей. Для возвращения утраченного нам просто необходимо было узнать функции лучей и только тогда можно уничтожить амулет. Кан сумел втереться в доверие Корня, и узнать о нескольких лучах. Тогда моего брата называли Железер Молния. Но этого было мало, а пробовать без остального знания мы не могли. Когда мы подослали вора к Корню и тот попробовал воспользоваться амулетом…

– Ага, а в Вечном лесу появился Брысь! – прыснула Зара-Татина.

– Корень поставил его на охрану и дал способность быть в разных местах одновременно… Ну да это личность известная, и я не буду о нем рассказывать. Те же людишки, которые по моему приказу крутили лучи, превращались в то, что вы встретили в подземельях гномов. А заставить раскрыться другие расы мы не могли, почему-то они испытывали к нам подсознательное недоверие и не открывали тайны лучей. Тогда-то я и обратился к звездам, а они указали на тебя, как на единственно возможного открывателя тайн амулета. Вот потому-то ты и здесь. Расскажи же про амулет, и я перенесу обратно в твой мир, где ты будешь вспоминать происшедшее лишь как увлекательный сон. Не жалей этих людей, они давно уже погрязли в пороках и грязи, – Гарион мрачно сплюнул.

– Никогда!!! Опять поработив людей, ты двинешь их на эти самые древние расы, чтобы безраздельно властвовать над всеми. Прекрасное было войско из беспрекословно подчиняющихся марионеток, готовых выполнить любое приказание?!! Но твоим планам не суждено сбыться и я не отдам тебе амулет просто так! – Павел снова поднял меч к плечу.

– Тогда ты умрешь, раб!!! – Гарион яростно щелкнул своей плетью.

Тут чертиком из табакерки вынырнул Кан, с извечной сумкой в руках. Он достал оттуда зеленый мешочек и высыпал на ладонь кучу черных горошин.

– Ну что, Павел, не надумал еще отдавать амулет по-доброму? Нет? Ну, тогда вини только себя! – после этих слов Кан бросил горошины на землю.