Для начала я попытал Тому на слова из песен, которые я пел на скамейке. Тома напевала, а дальше продолжал уже я сам.

Начали с этой песни, это вообще самая первая песня о войне, что я выучил в школе.

Тёмная ночь Только пули свистят по степи, Только ветер гудит в проводах Тускло звезды мерцают В тёмную ночь Ты любимая знаю, не спишь И у детской кроватки тайком Ты слезу утираешь Как я люблю Глубину твоих ласковых глаз Как я хочу К ним прижаться сейчас губами Тёмная ночь Разделяет, любимая, нас И тревожная чёрная степь Залегла между нами Верю в тебя Дорогую подругу мою Эта вера от пули меня Темной ночью хранила Радостно мне Я спокоен в смертельном бою Знаю, встретишь меня Чтоб со мной ни случилось Смерть не страшна С ней не раз мы встречались в степи, Вот и сейчас надо мною она кружиться Ты меня ждёшь И у детской кроватки не спишь И поэтому, знаю Со мной, ничего не случится!

Потом напел песню, что мне очень нравилась, особенно в исполнении Леонида Утёсова.

Случайный вальс.

Ночь коротка Спят облака И лежит у меня на ладони Незнакомая ваша рука Хоть я с вами совсем не знаком И далеко отсюда мой дом Вы мне скажите слово Возле дома родного В этом зале пустом Мы станцуем вдвоём Так скажите хоть слово Сам не знаю о чем После тревог Спит городок Я услышал мелодию вальса И сюда заглянул на часок Хоть я с вами совсем не знаком И далеко отсюда мой дом Вы мне скажите слово Возле дома родного В этом зале пустом Мы станцуем вдвоём Так скажите хоть слово Сам не знаю о чем Будем дружить Петь и крутить Танцевать я совсем разучился И прошу вас меня извинить Хоть я с вами совсем не знаком И далеко отсюда мой дом Вы мне скажите слово Возле дома родного В этом зале пустом Мы станцуем вдвоём Так скажите хоть слово Сам не знаю о чем Утро встаёт Завтра в поход Покидая ваш маленький город Мы простимся у ваших ворот Хоть я с вами совсем не знаком И далеко отсюда мой дом Вы мне скажите слово Возле дома родного В этом зале пустом Мы станцуем вдвоём Так скажите хоть слово Сам не знаю о чем.

Потом из кинофильма "Небесный тихоход".

Дождливым вечером, вечером, вечером Когда пилотам скажем прямо делать нечего Мы приземлимся за столом Поговорим о том о сем И нашу песенку любимую споем Пора в путь дорогу Дорогу дальнюю, дальнюю, дальнюю идём Над милым порогом Качну серебряным тебе крылом Пускай судьба забросит нас далеко, пускай Ты к сердцу только никого не подпускай Следить буду строго Мне сверху видно все Ты так и знай Нам будет весело, весело, весело Ну что же ты курносый нос опять повесила Мы выпьем раз, мы выпьем два За наши славные дела Но так, чтоб утром не болела голова Пора в путь дорогу Дорогу дальнюю, дальнюю, дальнюю идем Над милым порогом Качну серебряным тебе крылом Пускай судьба забросит нас далеко, пускай Ты к сердцу только никого не подпускай Следить буду строго Мне сверху видно все Ты так и знай Мы парни бравые, бравые, бравые Но чтобы не сглазили подруги нас кудрявые Мы перед вылетом ещё их поцелуем горячо И трижды плюнем через левое плечо Пора в путь дорогу Дорогу дальнюю, дальнюю, дальнюю идём Над милым порогом Качну серебряным тебе крылом Пускай судьба забросит нас далеко, пускай Ты к сердцу только никого не подпускай Следить буду строго Мне сверху видно все Ты так и знай.

Потом напел, с самого раннего детства знакомую, по всем родительским посиделкам.

Снова замерло все до рассвета Дверь не скрипнет, не вспыхнет огонь Только слышно на улице где - то Одинокая бродит гармонь То пойдёт на поля, за ворота То обратно вернётся опять Словно ищет в потёмках кого - то И не может никак отыскать Веет с поля ночная прохлада С яблонь цвет облетает густой Ты признайся, кого тебе надо Ты скажи, гармонист молодой Может радость твоя недалеко Да не знает, ею ли ты ждёшь Что ж ты бродишь всю ночь одиноко Что ж ты девушкам спать не даёшь?

Немного подумав спел любимую песню отца. Своего отца, из будущего.

Песни, песни сам для тебя я пишу, Письма, письма лично на почту ношу. Знаю, знаю точно, где мой адресат, В доме, где резной палисад. Где же моя темноглазая, где? В Вологде - где - где - где? В Вологде - где? В доме, где резной палисад. Шлю я, шлю я ей за пакетом пакет, Только, только нет мне ни слова в ответ. Значит, значит, надо иметь ей в виду: Сам я за ответом приду. Что б ни случилось, я к милой приду В вологду - гду - гду - гду, В вологду - гду. Сам я за ответом приду. Вижу, вижу алые кисти рябин, Вижу, вижу дом ею номер один. Вижу, вижу сад со скамьёй у ворот, Город, где судьба меня ждёт. Вот потому-то мила мне всегда Вологда - гда - гда - гда, Вологда - гда, Город, где любовь меня ждёт.

Спел ещё песню из кинофильма "Верные друзья". Очень нежная песня, о любви. Она мне тоже очень нравится, пусть появится пораньше. Играл сам на гитаре, что притащили музыканты.

Что так сердце, что так сердце растревожено, Словно ветром тронуло струну. О любви немало песен сложено, Я спою тебе, спою ещё одну. По дорожкам, где не раз ходили оба мы, Я брожу, мечтая и любя. Даже солнце светит по-особому С той минуты, как увидел я тебя. Все преграды я могу пройти без робости, В спор вступлю с невзгодою любой. Укажи мне только лишь на глобусе Место скорого свидания с тобой. Через горы я пройду дорогой смелою, Поднимусь на крыльях в синеву. И отныне все, что я ни сделаю, Светлым именем твоим я назову. Посажу я на земле сады весенние, Зашумят они по всей стране. А когда придёт пора цветения, Пусть они тебе расскажут обо мне.

Потом стал петь патриотические песни. Немного переделывая под нынешнее время и реальность.

Погиб мой дом за дымкою лесною. Не скоро я к нему вернусь обратно. Ты только будь пожалуйста, со мною, Товарищ Правда, товарищ Правда! Я всё смогу, Я клятвы не нарушу. Я отомщу, Я уничтожу зверя. Ты только прикажи и Я не струшу, Товарищ Время, товарищ Время! И снова поднимусь я по тревоге. И снова бой такой, что пулям тесно Ты только не замри на полдороге, Товарищ Сердце, товарищ Сердце! В дыму войны и полночи и полдни. От смерти я не смог друзей избавить... Ты только навсегда их всех запомни. Товарищ Память. Товарищ Память!

Спел переделанную мной песню про Победу, из кинофильма "Белорусский вокзал", что так часто пели в моём партизанском отряде. Всем она очень нравилась.

Здесь птицы не поют, Деревья не растут, И только мы, к плечу плечо Врастаем в землю тут. Горит и кружится планета, Над нашей Родиною дым, И значит, нам нужна одна победа, Одна на всех - мы за ценой не постоим. Одна на всех - мы за ценой не постоим. Припев: Нас ждёт огонь смертельный, И все ж бессилен враг. Сомненья прочь, уходит в ночь отдельный, Геройский партизанский наш отряд. Геройский партизанский наш отряд. Лишь только бой угас, Звучит другой приказ, И пусть фашист сойдёт с ума, Разыскивая нас. Взлетает красная ракета, Бьёт пулемёт, неутомим, И значит, нам нужна одна победа, Одна на всех - мы за ценой не постоим. Одна на всех - мы за ценой не постоим. Припев. Нас ждёт огонь смертельный, И все ж бессилен враг. Сомненья прочь, уходит в ночь отдельный, Геройский партизанский наш отряд. Геройский партизанский наш отряд. От Бреста до Орла Война нас довела Мы всё равно, побьём врага. Такие, брат, дела. Когда - нибудь мы вспомним это, И не поверится самим. А нынче нам нужна одна победа, Одна на всех - мы за ценой не постоим. Одна на всех - мы за ценой не постоим. Припев. Нас ждёт огонь смертельный, И все ж бессилен враг. Сомненья прочь, уходит в ночь отдельный, Геройский партизанский наш отряд. Геройский партизанский наш отряд.

А закончил Маршем Артиллеристов. Тоже хорошая песня, пусть появится раньше.

Горит в сердцах у нас любовь к земле родимой, Мы в смертный бой идём за честь родной страны. Пылают города, охваченные дымом, Гремит в седых лесах суровый бог войны. Припев: Артиллеристы, Сталин дал приказ! Артиллеристы, зовёт Отчизна нас! Из многих тысяч батарей За слезы наших матерей, За нашу Родину - огонь! Огонь! Узнай, родная мать, узнай жена-подруга, Узнай, далёкий дом и вся моя семья, Что бьёт и жжёт врага стальная наша вьюга, Что волю мы несём в родимые края! Припев. Пробьёт победы час, придёт конец походам. Но прежде чем уйти к домам своим родным, В честь нашего Вождя, в честь нашего народа Мы радостный салют в победный час дадим! Припев: Артиллеристы, Сталин дал приказ! Артиллеристы, зовёт Отчизна нас! Из многих тысяч батарей За слезы наших матерей, За нашу Родину - огонь! Огонь!

Сказать, что музыкант был поражён, ничего не сказать. Как не отнекивался я от авторства, не помогло, посмеявшись над моей неуместной с его слов скромностью, слова и музыка были записаны под моим именем.

Плюнув и махнув рукой, пообещал им ещё песен и сладко зевнув, попросил Тому отвезти уже меня к ней в дом и уложить спать, можно даже рядышком с ней, всё равно усну не долетев головой до подушки. Тома, в очередной раз, обозвала меня дураком и ткнула кулачком в бок. Между прочим, больно.

Я картинно схватился одной рукой за бок и упав на одно колено, простонал:

- Доктора! Скорее доктора! Кажется, у меня сломано ребро и оно пронзило моё сердце! Я не могу умереть! Я так молод и так, талантлив! Коварный девичий кулачок, сбил полёт юного дарования, на самом взлёте! О, женщины! Вам имя - вероломство! - картинно заломил я руки и поднял их к небу.

Посмеялись всем оркестром. Мы с Томой пошли в машину, со всеми попрощавшись до завтра. Неужели этот день закончится? Для меня он закончился прямо в машине, там я и вырубился, уснув и свернувшись калачиком на заднем сиденье, положив голову Тамаре на колени. Но и во сне, я вспоминал старые военные песни...

Даже про партизан вспомнил и сразу переделал под свой вариант, Брянщина пока не оккупирована, а то хорош я буду, подстрекая к сдаче наших земель. Так и расстреляют нафиг. Я и так уже засветился, как луна ночью.

Шумел сурово русский лес, Спускались синие туманы, И сосны слышали окрест, Как шли тропою партизаны... И грозной ночью на врагов, На штаб фашистский налетели. И пули звонко меж стволов В дубравах русских засвистели. В лесах врагам спасенья нет, Летят советские гранаты, И командир кричит им вслед: Громи захватчиков, ребята! Шумел сурово русский лес, Спускались синие туманы, И сосны слышали окрест, Как шли с победой партизаны...

Так гораздо лучше будет. Никакой территориальной привязки, а русский лес он от Бреста до Владивостока. О песню группы Любе переделаю, в тему будет. Блин я сплю или брежу?

Проснулся я от непонятного ощущения. С потолка, что-ли у них течёт? Вода мне на грудь, с потолка капает. Открыл один глаз и сразу вытаращил второй. Рядом со мной на кровати, сидела Тамара и плакала.

- Что случилось? Кто-то умер? Дядя Миша? - не на шутку, разволновался я.

Тома подняла на меня глаза, полные слёз и спросила, проведя пальцами по синему шраму на груди:

- Тебе было, очень больно?

- Что? - не понял я, смотря на неё, ещё не до конца проснувшись.

- Тебе было, очень больно? - повторила Тома.

Я глянул на шрам и догадавшись о чём она, согласно кивнул головой и встал.

Только встав с кровати, я понял, какую глупость совершил.

Во-первых я, был абсолютно голый, а во-вторых...

У меня случилась утренняя эрекция, то есть мой друг торчал, гордо вздыбившись и почти упираясь в живот, совершенно не стесняясь, находящейся в одной комнате со мной девушки.

Громко твою матькнув, я сел и прикрылся одеялом. Думаю от нас с Тамарой, сейчас можно спокойно прикуривать. Я ладно, голых женщин навидался, а вот Тома увидела мужской член во всей красе впервые в жизни. И почему, я так в этом уверен?

- Извини Тамара дурака! Случайность! - просипел я.

Повернулся и посмотрел на Тому, но то, что я там увидел мне не понравилось, совершенно. Кажется, меня сейчас изнасилуют. С тоской оглянулся, ища свою одежду, ничего даже приблизительно подходящего.

- А где моя одежда? - спросил Тамару и автоматически отодвинулся, от оказавшейся слишком близко девушки. Она мой вопрос проигнорировала и автоматически придвинулась ко мне.

Ё-маё! Что делать? Её призывный взгляд с поволокой, меня пугает.

- Тётенька! Я ещё маленький! - пропищал я, прикрыв голову руками.

Тома замерла на секунду и шумно выдохнув, выбежала из комнаты. Фу! Вроде временно выкрутился, но она меня теперь, не простит. Ну и ладно, я в женихи не напрашивался. Только настроение с утра испортила. Хотя, женщину хочется, неимоверно. Надо же, созрел пострел!

Намотав на себя простыню, вроде греческой тоги, я вышел за Томой и стал осматривать квартиру. Неплохо генералы живут, при советской власти. Где всё-таки моя одежда и оружие, хочу уже свалить отсюда. Подошёл к окну и увидел, как Тома, снимает мои вещи с верёвки. Оно конечно спасибо, но я не просил, тем более, своё нижнее бельё, я стираю сам. Ладно, идём обратно в спальню, ждём нашу одёжку.

Минут через двадцать, Тамара занесла мою одежду, уже поглаженную и молча, не глядя на меня, вышла. Я быстренько оделся и ломанулся из квартиры, но у входа меня ожидала фурия в виде Тамары Степановны, грозно сдвинувшей брови и отрицательно помахивающей,перед моим лицом пальцем.

- Вы далеко собрались молодой человек? Немедленно идите умываться и чистить зубы, а потом приходите завтракать. Машина приедет через полчаса и отвезёт вас в штаб, к командующему. Вас там ждут представители Ставки, срочно собравшиеся по приказу Верховного Главнокомандующего. По итогам совещания, будет вынесено решение, о вашей дальнейшей судьбе! - заявила мне фурия.

Мальвина блин. Я оглянулся вокруг, заглянул за двери, выглянул в коридор, озадаченно почесал свою голову и спросил, не менее заинтригованную девушку:

- А с кем ты сейчас разговаривала?

Посмотрел на игру эмоций на лице Томы и понял, надо бяжаать, именно сейчас. Развернулся и побежал, петляя как заяц, от сорвавшейся за мной с криком Тамары:

- Ну, я тебе маленький, сейчас устрою!

Бегали мы минут десять, забежали в спальню и устроили битву подушек. Естественно я сдался и просил пощады, у победившей стороны. Тома сидела на мне сверху с подушкой в руках, раскрасневшаяся, с растрёпанной причёской и постоянно спадающей на глаза прядью волос, которую она сдувала, была просто чудо, как хороша и я невольно, ей залюбовался. Смотря прямо мне в глаза, Тома нагнулась и поцеловала меня в губы. Быстро и не умело. Сразу встала с меня и сказала:

- У нас, очень мало времени, теперь не успеешь, даже позавтракать! Папа просил, не опаздывать! Жду тебя, на кухне! - развернулась и улыбнувшись, с видом триумфаторшы вышла.

Блииин, кажется, я всё сделал, ещё хуже. Хочу к своей девочке, Яночка солнышко, спаси меня! Нафига, я всю эту кашу заварил, лучше бы в отряде сидел, да фрицев бил. Матерясь про себя, встал и побежал в ванну.

На совещание, мы успели впритык. Погрозив мне кулаком, генерал кивнул на уголок с краю, рядом с комиссаром и комдивом. Вёл совещание, генерал армии Жуков. Я смотрел на него со стороны и анализировал, его поведение и черты характера. Чем дальше анализировал, тем больше понимал, друзьями нам с ним не быть. Даже приятелями не стать, однозначно будем, только врагами. Причём, смертельными врагами. Слишком властный, ему интересно только его мнение и хозяина.

Мой двоюродный дед, воевал с ним в 42-ом подо Ржевом и был о нём, не очень хорошего мнения, скорее совсем не хорошего. Называл его мясником, а вот о Ватутине и Рокоссовском был очень хорошего мнения, отзывался о них только положительно и восторженно. Второй дед, воевал с ним позже, в Ленинграде и отзывался точно также, слово в слово. Может их отношение к нему отразилось и на моём мнении? Посмотрим, в процессе общения с маршалом Победы, пока же, я вижу только грубость и хамство по отношению к подчинённым.

Наконец, обсуждение дошло до моих аналитических выводов и тут, товарищ генерал просто разбушевался, не слушая никаких разумных доводов и выводов. Я понял, он их даже НЕ ЧИТАЛ, посидел пять минут, слушая этого гения, потом взял чистый лист бумаги и стал писать комиссару Залесскому, дописав до конца, протянул ему лист и молча встав, пошёл на выход, не обращая ни на кого внимания.

Жукова, изредка поглядывающего на меня с презрением и брезгливостью, от моей простоты явно перемкнуло и он, прервав свой крик бульканьем, уставился на меня.

- Товарищ младший лейтенант, вернитесь на место! - приказным тоном обратился ко мне генерал - лейтенант Калинин.

- Не могу, товарищ генерал-лейтенант. Мне сказали, прибыла комиссия из Ставки Верховного Главнокомандующего, обсуждать МОИ аналитические выкладки, во главе с генералом армии Жуковым. Только Жукова я не вижу, тут кто-то на всех кричит и плюётся. Он не может быть, Жуковым! Я подожду настоящего, а пока слетаю в отряд, убью пару тысяч фашистов или возьму в плен пару немецких генералов, если случайно, Гитлер не попадётся. Моё дело Родину защищать, а не слушать истеричных генералов. Честь имею! - и как офицер царской армии, кивнул головой и щёлкнув каблуками, развернулся и печатая шаг, вышел из комнаты штаба.

Выбежал на улицу, никого нет.

Перемещаюсь к аэродрому, с моим самолётом. Семён возится в кабине, что бы его не напугать, похлопываю по крылу самолёта. Семён выглядывает и увидев меня улыбается, но заметив выражение моих глаз, сразу серьёзно спрашивает:

- Проблемы командир?

- Да! Я Жукова на хрен послал! Надо сваливать! А то расстреляют ещё - оглянулся я - Предупреди и взлетаем!

Семён убежал и через десять минут вернулся:

- Командир! Нам запретили взлёт, сказали ждать на аэродроме, представителей Особого Отдела Армии. При попытке взлететь, приказано открывать огонь!

- Чей приказ! - спросил, улыбаясь Семёна.

- Генерала армии Жукова! - ухмыльнувшись, ответил Семён.

- Залазь в кабину. Баки полные? - взглянул на Семёна.

- Да, машина полностью исправна. Крыло отремонтировали. Можем, смело взлетать! - уселся в кресло пилота Семён.

- Нет, Сеня! Не будем своих товарищей подставлять. Прыгаем сразу в отряд, закрывай глаза! - раз и мы переместились в отряд.

Выехавшие на взлётное поле автомашины остановились. Из них вышли несколько командиров в форме НКВД, включая и вчерашнего майора. Подошли к месту, где миг назад стоял самолёт, озадаченно походили вокруг и сев в машины, уехали обратно.

Видевший всё это друг Семёна, Петро, нервно курил папиросу за папиросой и думал, во что же вы вляпались, парни?