Наглая пчела самым беспардонным образом вывела из неги. Насекомое село мне на нос и уставилось в упор своими фасетчатыми глазками. Меня заинтриговало то опускающееся, то поднимающееся жало. Однажды я имел опыт общения с представителями данного вида, и закончился он весьма плачевно. Теперь, учтя ошибки прошлого, я слегка подул на нее, надеясь разойтись миром.

Похоже, у пчелы на этот счет совсем иное мнение, она отодвинулась от струи воздуха и приступила к психологической атаке. Видя, что я замер и наблюдаю за её телодвижениями, коварное создание прогулялось от кончика носа до переносицы, и вернулось на облюбованную позицию.

Я боялся смахнуть пчелу лапой – все равно не успею, и она сделает черное дело. Пчела же, наслаждаясь моей беспомощностью, подняла оттопыренное жало и резко его опустила. Я зажмурился в ожидании неминуемой боли, но её не последовало, пчела лишь обозначила удар.

Весь мир перестал существовать, остался только я и чудовище на носу. Мы смотрели друг другу в глаза, время остановилось… Вот пчела снова подняла жало и вновь его неожиданно опустила. Опять сработал рефлекс и глаза сами закрылись, однако удара и на сей раз не последовало. В нашу психологическую игру влился посторонний звук, похожий на стрекот небольшого вертолета. Мне подумалось в тот момент, что это прибыло подкрепление к моей мучительнице, словно её одной не хватало.

Потеряв полтора килограмма нервов, я решился рискнуть и сбить это зловредное существо, невзирая на возможные последствия. Очевидно, пчела поняла, что я собираюсь сделать, поскольку укоризненно покачала головой и подняла свое маленькое, но острое оружие. Я в очередной раз зажмурился и услышал глухой звук удара. «Все, теперь у меня будет нос, как у мультяшного кота!»

Я открыл глаза, удивленный тем, что не почувствовал боли. Перед самым носом летал Мириэль, трепетали стрекозиные крылья и покачивалась дубинка, маленький рот открывал в улыбке белые зубки.

– Все, котик, квиты за прошлый удар, на сей раз я спас тебя от укуса! – дружески подмигнул эльф.

В этот момент я готов был расцеловать его, если бы умел это делать, а так просто мотнул головой в знак признательности. Эльф еще раз улыбнулся и подлетел к Татине.

– Ну, что вы развалились? На вашем коте пчелы эксперименты ставят, а вы и в ус не дуете. Но я не поэтому здесь, у меня плохие новости – Гарион справился с Брысем. Тому-то ничего не будет, неделю полежит и отойдет, а вот вам разлеживаться некогда. Мое племя убрало ваши следы и создало новые, но этим Гариона надолго не обманешь. К тому же: с ним предатель Нариэль. Увы, мы могли лишь бессильно кусать локти, не рискнув снова напасть – слишком мало эльфов осталось на земле. Где благородный рыцарь Павел?

– Привет, мотылек, а он вон в той деревне разведку проводит, вы как-то забыли про нее рассказать, а нам она показалась подозрительной! – сообщила Татина, так и не поднявшись с земли.

– Так это же деревня «неугодных»! Там трое псов-рыцарей в качестве охранников, Павел может им попасться! – встревожился Мириэль.

– Не беспокойся, эльф, сейчас Павел невидим, да и в жизни не особенно глуп, так что ждем его возвращения. Надеюсь, ему недолго осталось и скоро он присоединится к нам, а ты пока расскажи поподробнее об этой деревне, – сказал гном.

– А, он с амулетом – молодец какой! Да что рассказывать? Там содержатся не простые заключенные, а те, кто чем-то не угодил королю Стиму. Причем это бывшая элита, то есть те же звери, а охрана у них оттого немногочисленна, что знание о трех братьях удерживает лучше всякой проволоки и решеток. Головы пытавшихся сбежать насадили на колья, и выставили в качестве напоминания остальным. От братьев пока еще никто не уходил, – сообщил нам расстановку сил в деревне Мириэль.

– Эту элиту не жалко, они такое вытворяли на свободе, словно боролись за главный приз в соревнованиях по жестокости и изуверству. Но стемнело, а Павла все нет, я думаю, что самое время начинать беспокоиться, – соизволила приподняться на локте Татина.

– Подождите, а почему горелой шерстью нанесло? Пойду, проверю, откуда идет этот запах! – принюхался гном и потопал в сторону опушки.

Наши лошади нервно переступали, раздували ноздри и подергивали ушами. Так же как и я, они почувствовали запах горелого. Но это не обычный запах горелых тряпок и древесины, к нему примешивалась удушливая вонь подгоревшего мяса.

Через пять минут вместе с гномом вернулся Павел. Удрученное лицо перепачкано сажей. Молча подошел к Бегунку, проверил сбрую и потуже подтянул подпругу. Конь фыркнул в ответ и вернулся к общипыванию сочной листвы.

– Здравствуй, Павел, а меня к вам отец послал, предупредить об опасности! – пропищал Мириель, глядя на мрачного Павла.

– Здравствуй, Мириэль! Крохм успел рассказать обо всем, спасибочки за предупреждение, нам пора ехать. Крохм сказал, что здесь неподалеку есть вход в подземные катакомбы, давайте поспешим, – тихо произнес Павел и подозвал меня.

– Павел, а что там случилось в деревне, почему ты такой мрачный? – поинтересовалась Татина.

– Нам не нужно здесь больше находиться, валим быстрее, по пути все расскажу, – сказал Павел, уложив меня и привязывая гнома, – Мириэль, спасибо за помощь, передай папане привет. Скажи, что мы его помним, любим, чтим. Пусть всегда с собой носит воду и не доверяет это дело другим.

– Наперед он будет умнее. Этот предатель, Нариэль, вовсю порхает перед Гарионом. Даже зубы сводит от омерзения, – возмутился эльф.

Павел пожал плечами и ничего не ответил. Мириэль, видя, что Павел не в настроении, изобразил в воздухе поклон и умчался вглубь леса. Мы выехали и по картофельной ботве обогнули полыхавшую деревню. Не слышно ни криков, ни стонов, полная тишина и утробное урчание жадного огня, пожирающего выцветшую пищу.

– Павел, так что же все-таки там случилось? Почему деревня горит? – спросила Татина у погруженного в раздумья носителя амулета.

– Когда я туда шел, мне на встречу попалась наша давняя знакомая – мамаша братьев-людоедов. Ковыляя, она что-то там ворчала о положенной пенсии по случаю инвалидности кормильцев. Проследовав за ней, я попал на общий ужин. Татина правильно подозревала эту деревню в ненормальности – там лишь одни мужчины. Но ненормальность выражалась не только в чисто мужской компании, – опередил Павел Татину.

Та огорченно закрыла рот.

– Таких бандитских рож я не видел раньше, каждый из них украшал бы почетное место на стенде «Их ищет милиция». Как раз там впервые увидел псов-рыцарей, они выделялись лишь шлемами в форме собачьих голов, да доспехами, а так их невозможно отличить от остальных. Старуха подошла к одному из рыцарей, что-то прошептала и шмыгнула вон, по пути стибрив краюху хлеба. Другие не обратили на нее внимания и продолжили жрать, – Павел сделал паузу, чтобы откашляться от едкого дыма.

– Вот же мерзкая старуха! – не сдержался Крохм. Бегунок укоризненно оглянулся и хвост в очередной раз съездил по носу недорослика.

– Так вот, рыцарь, к которому она подошла, посмотрел на других и поднял брови, а те кивнули в ответ. Тогда первый поднялся и сказал: «Заключенные, нам сегодня принесли хорошую весть – у короля родился сын, поэтому он милостиво разрешил раскупорить заветную бочку вина, сберегаемую для особого случая. Перепел, принеси бочонок из нашего погребка! Сегодня вам даруется свобода!!! А со временем и возможное возвращение утраченных регалий!» Заключенные радостно загалдели, а один из рыцарей вскоре вернулся с бочонком в руках.

– Так их всех освободили? – ахнула Татина, а Павел покачал головой.

– Освободили бы, но не так, как сказал охранник. Мужчины наполнили кружки и размечтались, что их снова приблизят ко двору, а там уж они себя покажут. Выпили все, кроме надзирателей, которые незаметно выплеснули через плечо. Наполнить кружки второй раз никто не смог. Мужчины засыпали. Трое рыцарей срезали с шей спящих какие-то мешочки. Затем они вышли и на улице подожгли углы дома, а я пошел за ними. Перепел сплюнул и заявил: «Приказ короля уничтожить всех мы выполнили. Обидно, что братья больше не смогут наводить страх на заключенных, к этим харям я привык. Эх, жаль, что столько картошки пропадет зазря. Но пора собираться на доклад к его величеству, интересно как он меня наградит за это?» – Павел понизил голос, вероятно, пародируя Перепела.

– Ничего себе, – вымолвил гном и увернулся от летящего хвоста.

– Ага, вот и ничего себе. Другой резко остановился и вякнул: «А почему это ты будешь докладывать и ждать награды? Я тоже причастен к выполнению приказа и не меньше достоин поощрения!» Третий тоже вмешался в разговор: «Да вы двое рожей не вышли, а мне в самый раз предстать пред его сиятельные очи и все рассказать. На том и порешим, я вас потом элем угощу». Они заспорили, лясим-трясим, шурум-бурум, взаимные обиды вспомнились, и в конце блеснули ножи.

– Ух ты, – не удержался гном.

– Я не стал дожидаться развязки и поспешил к вам, но на краю деревни оглянулся. Все трое лежали с торчащими ножами в груди. Я первый раз видел столько смертей за раз, и не в кино, а в реальной жизни. Не выдержал и вернулся, вытащил людей из горящего дома. Один из последних очнулся и вылупился на меня бессмысленными глазами. За ним другие, глаза у всех пустые, как высохшие колодцы. Я не выдержал и убежал, – Павел негромко всхлипнул в конце истории.

– Вы, люди, всегда славились жестокостью и жадностью среди племен. А уж в уничтожении себе подобных – просто не имеете равных, – сказал Крохм.

– Не обобщай, гном, не все такие. Мы же отпустили тебя и помогли эльфам, я, конечно, не считаю себя святой, но в общее платье запихивать не смей! И у нас еще остались честные и благородные люди, только они вынуждены жить по общим правилам, чтобы не выделяться и не переселяться в такие вот деревеньки! Или переезжать на тот свет, возможно и с семьями! – возмутилась Татина.

Я не стал ничего добавлять, просто похлопал Павла лапой по ноге.

«Все нормально, Кешка, но как же так? Разве так можно? Я не могу этого понять, ни за что, ни про что… И потом еще награду за это получать… Как же я сочувствую Татине, что ей приходится жить в таком мире!» – передал мысли бледный Павел.

«Павел, мы с тобой живем в таком же мире, люди нигде не меняются. Это даже по телеку показывают, я понимаю, что тебе некогда и улица важнее, но если бы иногда смотрел и видел, то вряд ли сейчас был так шокирован. К тому же не расстраивайся – все это они заслужили, как убийцы и изуверы!» – просветил я друга, но тот только хмыкнул в ответ.

– Павел, давай свернем к тому холму. Если мои подозрения подтвердятся, то мы окажемся в нашем мире и под землей домчимся до нашего королевства за несколько часов! – крикнул Крохм.

Огонь разгорался, жадное пламя пожирало без разбора все, до чего дотягивалось. Черный дым поднимался в небо, унося с собой не менее черные души надзирателей. На фоне огня выделялись столбы человеческих фигур. Недавние заключенные смотрели на нас бессмысленными взглядами. По шерсти пробежал мороз – более страшных рож я в жизни не видел, только в фильмах ужасов. Они стояли истуканами и не делали попыток ни убежать, ни спрятаться, ни кинуться за нами.

Квест выполнен 

Награды нет

Да? Бывает и такое? Вообще-то во всех Пашкиных играх были награды за выполнение каких-либо действий, а тут… Ну и ладно. Зато Пашка спас жизни людей. Или нелюдей? Он молчал.

Мы подъехали к означенному холму. Ничем не примечательное возвышение, кроме усыпавших подножье кустов красной смородины. Павел быстро отвязал гнома и Крохм смело кинулся вглубь колючих ветвей, не опасаясь поцарапаться. Там он поколдовал с неприметным кустиком, за что получил в качестве награды скрежет внутри холма, и воскликнул:

– Да! Радуйтесь, друзья мои, механизм двери в порядке! Наконец-то я смогу увидеть своих родных и наподдать как следует Стохму.

– Открывай и не томи, а то вид горящей деревни навевает на меня такую тоску, что скоро мигрень вылезет на свет, а от нее так просто не избавишься! – не могла не прокомментировать его слова Татина.

Гном проигнорировал высказывание и занялся переплетением веточек куста. Оказалось, что веточки изготовлены из какого-то гибкого материала, вроде нашей проволоки. Внутри холма зашумело, и ещё раз послышался знакомый скрежет. Песчинки тонкими струйками потекли в глубокую щель, с каждой секундой она делалась все более и более широкой.

Створки дверей остановились, образовав проход. Забавно видеть дыру в поросшем зеленью холме, словно отверстие, прогрызенное гигантской мышью в огромном куске сыра. Я невольно поежился, представив себе размеры этой мыши.

– Прошу вас посетить одну из комнат моего обширного дома, и позвольте быть гидом в этой части увлекательного путешествия, – с поклоном сделал приглашающий жест улыбающийся Крохм.

– А там всегда темно, как у негра… за пазухой? – невольно спросил Павел, заглядывая в уходящий вглубь темный тоннель.

– Нет, только когда наступает зима или лето, осень или весна, а все остальное время там светло и бабочки! – не удержалась от колкости наша язва.

– У гномов всегда на входе в тайнике спрятаны факелы. Татина не права, у нас бывает светло, правда, вместо бабочек у нас порхают мотыльки, – обиженно произнес гном.

– Ну, мы будем стоять и обсуждать особенности освещения в гномьих тоннелях или все же пройдем? Кстати, Крохм, а в твоих переходах достаточно места для прохода лошадей? Я не планирую оставлять свою резвушку сушиться на солнышке! – сообщила нам Татина.

– Не волнуйся, Тана, я проведу вас там, где достаточно места человеку с лошадью. Ты права, нам действительно пора идти! – быстро сказал гном и достал из неприметной ниши три факела.

В подтверждение его слов в склон слева от нас ударила голубая молния. Это природное явление заставило двуногих вздрогнуть, а испуганных коней подняться на дыбы. Опаленная трава занялась язычками огня. Когда же мы обернулись в поисках причины возникновения молнии, то на краю леса увидели маленькую фигурку в неизменном желтом балахоне. Фигурка спешила к нам с поднятыми руками, между ними шевелилась блестящая синяя ниточка.