Выбор сделан (сборник)

Калинин Михаил А.

Странное убийство

 

 

Глава 1

Погода середины ноября 1998 года ничем не предвещала близкого приближения зимы. За день дважды прошел кратковременный нудный дождик, который совместно с ветром срывал оставшиеся золотистые листья и швырял их под ноги прохожим. К вечеру погода прояснилась.

Костик вышел в звездную ночь, глубоко вдохнув свежий воздух. Он был в крайне дурном расположении духа. За его спиной, на фоне разноцветных лампочек, периодически мигала нагло улыбающаяся рожа в колпачке, – то светилась неоновая надпись латинскими буквами, но вполне ясная для местных любителей азартных игр: «КАЗИНО «ДЖОКЕР».

В принципе, за время увлечения этими играми Костик был практически при своих или даже в небольшом выигрыше: у него выигрыши чередовались с проигрышами.

Но вот сегодня явно был не его день. Две грубейшие ошибки, которые игроки по наивности, почему-то, приписывают себе, а не компьютерной программе игрового автомата, сбили его настрой и привели в итоге к проигрышу.

Конечно, проигрыш в полторы штуки баксов был для него, скорее, неприятным явлением, чем ощутимым ударом в финансовом плане даже по сегодняшнему курсу. Костик вообще привык оперировать деньгами в У.Е. Большей причиной испорченного настроения было то, что он стал осознавать: во время игры терял контроль над собой и не мог вовремя остановиться. Он уже слышал, что это может перейти в заболевание, называемое «людоманией» или пристрастием к игре.

Нет, Костика не привлекала рулетка с мечущимся в поисках свободной ячейки шариком и с сидящими вокруг столика алчными игроками. Он предпочитал сначала сражение с «одноруким разбойником в покер», а потом уже перешел к игровым аппаратам с прикольными тематическими рисунками.

Костик успел прикурить сигарету, как на его руках повисли две молодые крашеные блондинки, смеясь без причины. Впрочем, поводом для смеха были выпитые в казино коньяк и шампанское. Это были Люся и Марина.

Последним из двери казино, застегивая на ходу куртку, вышел Лев Семёнович Левин, который был всего на пару лет старше Костика.

В городе он считался бизнесменом, причем довольно солидным. В то время процветал еще такой вид бизнеса: делать деньги, «гоняя воздух». Лёва еще во время перестройки проявил себя талантливым организатором и коммерсантом, но его губили водка и бабы. Первый его брак был скоротечным и без последствий. Вторая жена просто обожала Левушку, не спрашивала никогда отчета, где и с кем он был, занятая двумя детьми. В свое время Лёва был поклонником таланта бармена Костика, что, в сущности, их и сдружило. Но где-то уже около двух лет назад Левин прошел курс лечения и закодировался во второй раз. Объясняя свой поступок, он со смехом говорил Костику:

– Еврей – алкоголик… Это же нонсенс…

Все это время Лёва был трезвенником, даже не предпринимая попыток начать сначала. Но его деятельная натура требовала отдушину, которую не могли полностью заполнить молодые, но опытные девочки без водки. Так Левин оказался в казино. Правда, даже во время игры он оставался верен себе и умел контролировать себя: выиграв или проиграв определенную сумму, он тут же прекращал игру.

Именно Левин впервые привел в казино Костика и объяснил ему суть игры. Как это часто бывает, новичку в первый вечер аппарат выдал такой выигрыш, который больше никогда не выдаст. Именно с этого выигрыша Костик постепенно подсел на иглу игромании.

Нет, появляющиеся забегаловки с броскими вывесками: «Игровые автоматы» были не для них.

Левина и Костика тянуло в большие залы со специфическими звуками и витающим в воздухе духом азарта, где можно было выпить чашечку кофе или пропустить рюмку коньяка или бокал шампанского, наблюдая за играющими.

Сегодняшний проигрыш не был чем-то из ряда вон выходящим, а уже подвыпившие длинноногие девы были обычным атрибутом их похода в казино. Но на душе у Костика, как говорится, кошки скребли, хотя при всем желании он не мог найти реального объяснения этому состоянию.

Он стряхнул с рук девиц со словами:

– Подождите минуту…

Костик достал в то время еще довольно редкий сотовый телефон и в очередной раз набрал номер домашнего телефона мамы Ольги, но как и раньше слышал только короткие гудки. Ее телефон был занят.

– Что случилось, Костик? – спросил подошедший Лёва.

Он успел за время их знакомства хорошо изучить Костика, и поэтому видел, что тот не в своей тарелке.

– Да вот… – кивнув на сотовый телефон, ответил Костик, – звоню уже больше часа маме Ольге, а у неё все время занято и занято…

– Так еще детское время, – попытался его успокоить Левин, показывая циферблат часов. Даже полуночи еще нет. Скорее всего, она заговорилась с кем-то по телефону, обсуждая личные проблемы. Это ты ее все называешь: «Мама Ольга… Мама Ольга…» Но, в сущности, она молодая и интересная женщина. Если поставить вас рядом, то никто не поверит, что Ольга Ивановна может иметь сына такого большого оболтуса…

– Все это так… – начал Костик и вдруг запнулся, – ты продолжай развлекаться, а я возьму такси и поеду навещу маму Ольгу. Иначе я не успокоюсь…

– Не дури, Костик. Вместе начинали вечер, вместе его и закончим. Сейчас заедем на пару минут к Ольге Ивановне, чтобы ты смог убедиться в нереальности своей тревоги, а потом продолжим вечер… Девочки сегодня не демонстрировали нам своё искусство, – усмехнулся Левин и подвел итог беседы, – садимся все в машину…

Костик оказался на заднем сидении салатного цвета «Мерседеса – 300», а с двух сторон его зажали девицы. Люся тут же стала покрывать шею Костика легкими поцелуями и шарить руками по его телу.

– Успокойтесь, девочки, – спокойно сказал Лёва, садясь за руль, – Костику сейчас не до вас. Нам нужно заехать в одно место минут на пять. Думаю, что через полчаса я отдам всего Костика на полное растерзание…

– Девочки рассмеялись шутке, а Люся сказала:

– Ну, Костик, погоди!..

Строительство жилых домов в Ростове достигло рассвета во второй половине XX века, когда город стал быстро разрастаться вширь за счет появления так называемых «черемушек»: западного и северного жилых массивов.

Быстрое строительство сначала кирпичных, а потом и панельных пятиэтажек, прозванных «хрущевками», на пустом месте сыграло в свое время положительную роль, дав возможность сократить список очередников на квартиры. Правда, большинство квартир получали приехавшие в город, а поэтому и остронуждающиеся, что дало повод для анекдота: коренные ростовчане встречаются в бане на Ворошиловском, потому что живут в квартирах без удобств.

Сейчас для всех ясно, что город Ростов-на-Дону является областным центром с населением более миллиона. Но мало кто вспомнит, что он возник за счет объединения двух самостоятельных населенных пунктов.

Эти пункты появились в небольшом временном промежутке: поселение беглых, спасающихся от геноцида армян, Нахичевань на земле, дарованной им царицей Екатериной II и основанной крепостью-поселением в 1749 году, названной в честь Дмитрия Ростовского.

Постепенно оба поселения разрастались, в том числе и в сторону сближения друг с другом. В итоге в обиходе появилось слово «граница», обозначающее разделение двух поселений. Она проходила перед Нахичеванским переулком, а более грубо считалась районом современной Театральной площади. Еще перед Великой Отечественной войной общественный транспорт ходил «до границы».

Во времена Советского Союза эта граница проявлялась на самой длинной осевой улице города, идущей от вокзала до площади Карла Маркса, по названиям. До Театральной площади от вокзала – это был проспект Энгельса (ныне улица Большая Садовая), а в Нахичевани до Площади Основателя Научного Коммунизма – улица Советская.

Строго перпендикулярно улицу Советскую пересекали линии: от Советской к Дону спускалась нечетная линия, а вверх шла четная.

В городе практически отсутствовал национальный вопрос, а были только ростовчане, жители Ростова-папы.

Именно в Нахичевани, на 7-й линии, немного вниз от улицы Советской, вырос Костик в доме деда и жил до тех пор, пока не был изгнан в отдельную квартиру за «грехопадение». В то время в доме оставались только дед и мама Ольга, а последние три года в доме жила одна Ольга, собиравшаяся забрать к себе Ольгу-младшую, старшую дочь Костика, когда та закончит школу.

В принципе, если честно говорить, Костик ничего не знал о личной жизни мамы Ольги, даже не подумав, что она посвятила свою жизнь другим. Она оставалась все еще одна, перешагнув свой 40-летний рубеж.

В последнее время они встречались преимущественно, когда Ольга приезжала проведать внуков. Они не чаяли души в молодой бабушке: старшая дочь Костика Ольга и сын Иван.

Только сейчас у Костика возникли вопросы, над которыми он раньше никогда не задумывался.

Конечно, дом из пяти комнат, одна из которых была в свое время комнатой Костика, был великоват для одной Ольги. Но он не знал: ночевала ли Ольга в этом доме одна или с кем-то. Да и вообще, были ли мужчины в ее жизни….

Впервые Костик мысленно оценил Ольгу как женщину: умна, с хорошей фигурой, форму которой поддерживала регулярно. Да и на лицо даже очень ничего, хотя использовала минимальное количество косметики. А как готовит…

Если правду говорят, что путь к сердцу мужчины лежит через его желудок, то сердца всех мужчин должны были быть открытыми для Ольги.

Лёва остановил машину у добротного кирпичного дома с железной крышей и дубовыми массивными дверьми, к которым вели три ступени.

Костик вышел из машины и окинул взглядом родительский дом. Навещая до этого от случая к случаю маму Ольгу, он только сейчас заметил изменения в доме, которые произошли не вчера. Действительно, можно было просто смотреть, а можно было и видеть. Сразу три изменения бросились ему в глаза. Прежде всего вместо серого цемента, ступени были выложены плиткой.

Наружные ставни на трех окнах, выходящих на улицу, которые по утрам открывались и крепились к стене крючками, а по вечерам закрывались и запирались изнутри железными стержнями, сменили поднимающиеся и опускающиеся жалюзи. Сейчас они были опущены, но сквозь них пробивались тонкие линии электрического света, горевшего в зале.

Последние изменения он заметил в воротах гаража, где стояла «Шкода» хозяйки.

Взбежав на ступеньки, Костик настойчиво нажал звонок… Через минуту он позвонил еще раз, но более длительным звонком. Но и на этот звонок никто из находящихся в доме не отреагировал. Тогда Костик достал сотовый телефон и набрал номер ее телефона, услышав в очередной раз короткие гудки.

Вот это уже было странно.

В доме горел свет. Хозяйка, судя по всему, с кем-то беседовала по телефону, но никто так и не отреагировал на звонки в дверь, которые могли бы поднять даже мёртвого…

Эта странность только усилила появившееся ранее чувство тревоги. Костик понимал, что без ключей, которые он оставил у себя дома, с улицы в дом не попасть. Да и ехать за ними не имело смысла, если дверь окажется запертой изнутри на щеколду.

Выход был только один: перебраться через забор и попытаться проникнуть в дом, преодолев владения Пирата. Чужие старались не встречаться с этой крупной возрастной азиатской овчаркой, которая лаяла редко, но по делу.

Еще щенком привез Пирата Костик на смену одряхлевшему хозяину двора, а поэтому пёс почитал его, как одного из хозяев.

Обычно собаку сажали на цепь только тогда, когда приходили гости. Чаще всего на ночь Ольга пускала Пирата в коридор, где он спал на подстилке, охраняя сон хозяйки, чтобы утром вновь стать властелином двора.

Перемахнув забор, Костик с удивлением отметил, что Пират не встретил его лаем, даже не бросился просто навстречу. Вместо этого он услышал протяжный вой собаки.

Костика поразило такое поведение собаки. Пират сидел на цепи возле своей будки и, заметив приближение Костика, стал тихо подвывать. Пес замолчал, когда его погладил молодой хозяин, вильнул хвостом и, как бы виновато, лизнул его руку.

Это была очередная необъяснимая загадка.

Дверь, ведущая со двора на кухню, была закрыта изнутри на задвижку. Костику пришлось разбить стекло, чтобы просунуть руку и открыть дверь.

Здесь его ждала очередная неожиданность. На кухне было жарко, а воздух влажный. Костик тут же увидел на газовой плите большой чайник, напомнивший ему детство, из которого всё еще выходила вода в виде пара. Он быстро выключил газ. Если бы не дырка в крышке, через которую выходил пар, кипящая вода уже, наверное, успела бы залить пламя газовой конфорки.

Это совсем не было похоже на аккуратную до педантичности маму Ольгу.

Костик быстро прошел в зал и резко остановился на пороге, словно наткнувшись на невидимую преграду. От увиденной картины пол закачался под его ногами. Теперь он понял, почему телефон был всё время занят, а его тревога имела реальную основу.

На полу, в зале, лежало безжизненное тело мамы Ольги, а снятая с аппарата трубка болталась на шнуре.

Причина смерти не вызывала сомнения: темно-русые волосы были слеплены кровью, а вокруг головы, как нимб, успела натечь лужища крови. Немного в стороне лежало и орудие убийства. Это была старинная статуэтка женщины, возможно, одной из мифических богинь, отлитая, скорее всего, из серебра. Дед говорил, что эта статуэтка серебряная и ценная, когда Костик попытался ею колоть грецкие орехи.

К реальности Костика вернул настойчивый звонок в дверь. Он подошел и открыл ее.

– Что случилось? – спросил, стоявший на пороге Лев.

– Её убили… – сдавленным голосом еле проговорил Костик, даже не назвав имя.

Они оба знали о ком идет речь.

– Как?.. – спросил Лев.

– Пойди и посмотри…

Левин осторожно прошел в дом, взглянул на труп со стороны и спросил:

– Ты не подходил к ней? – Нет…

– Вот и хорошо… Давай сейчас выйдем. Ты позвонишь и вызовешь милицию. Этот телефон трогать не стоит.

Они уже были в дверях, когда у порожка появились юные красавицы.

– Ну, мальчики, скоро мы поедем? – капризным тоном спросила Люся, пытаясь обнять Костика.

– Замолчи, – резко сказал Левин, – убили маму Костика. Видимо, мысли в хорошенькой головке работали медленнее, чем болтливый язычок.

Поэтому у Люси вырвался неуместный вопрос:

– Ну и что?

Брать сейчас и бить этих красавиц о стену головой, чтобы заставит работать их несуществующие извилины, не имело смысла. Левин нашел единственный выход, вспомнив, что вопрос Остапа Бендера остался актуален и до наших дней:

– Вы хотите быть свидетельницами убийства? – быстро спросил он красавиц.

Этот простой вопрос вызвал появление, скорее, не мысли, а испуга в их глазах.

– Нет… Конечно, нет… – быстро ответили они почти дуэтом…

После этого они замерли в молчании, вопросительно глядя на Лёву.

– Вот вам деньги, – сказал Левин, протягивая им купюры. – Я отвезти вас не могу. Это вам на такси – и по домам. На сегодня бал закончен…

С сотового Костик вызвал милицию, объяснив, что произошло убийство, и назвал адрес.

Дробный стук каблучков девиц стих вдали.

Костик выкурил сигарету.

Нужно отдать должное Левину. Он хорошо понимал состояние Костика: ему сейчас не до ответа на дурацкие вопросы, а умных задавать было нельзя. Левин только предупредил, имея в виду встречу с милицией, что из казино они приехали вдвоем.

 

Глава 2

Мама Оля… Мама Ольга…

Если быть точным, то она приходилась Костику родной тетей, являясь младшей сестрой его матери и заменившей ее после трагической гибели…

В этом доме в то время было шумно: жили шесть человек. Правда, его родители жили в ожидании собственной квартиры.

Естественно, Костик был всегда в центре внимания, являясь самым младшим.

Эти воспоминания были отрывочными, потому что Костику не было и шести лет, когда его родители уехали отдыхать без него, но так и не вернулись.

В то время не слишком распространялись о всякого рода катастрофах и авариях. До сих пор Костик точно не знал, как погибли его родители. Сказали только, что автобус перевернулся на горной дороге. Для него они просто уехали и не вернулись.

Постепенно Костик привык жить с бабушкой Галей, дедом Иваном и Ольгой.

Костик не мог пожаловаться на отсутствие внимания со стороны деда или бабушки, но больше всех им занималась Ольга, которая сказала, что теперь будет его мамой. Так она стала и оставалась до сегодняшнего дня «мамой Ольгой», хотя разница в годах у них не превышала десяти лет. В то время новоиспеченная мама пошла в девятый класс.

Только потом Костик понял, как сильно сдали старики, особенно бабушка, после гибели старшей дочери.

Но жизнь продолжалась…

В школу Костика отвели мама Оля и бабушка.

Бабушка покинула1их через пять лет после гибели старшей дочери, когда Костик уже был в 4-м классе, а Ольга училась в РИНХе, который обычно в шутку расшифровывали как «Ростовский институт невест-хозяек», на экономическом факультете.

Естественно, после смерти бабушки, все заботы о двух мужчинах, старом и малом, легли на плечи Ольги, которая теперь стала мамой для Костика в полном смысле слова.

Дед был еще крепок. Достигнув пенсионного возраста, он все еще продолжал работать, чтобы не маяться дома от безделья. Да и зарплата, и связи его не были лишними. Костик так и не был у него на работе, но знал, что дед ездил и проверял что-то в управлении торговли.

Костик учился в школе ни шатко ни валко, стараясь как можно реже брать в руки учебники. Сначала говорили, что ему трудно давалась математика, но потом к ней присоединились физика, химия, иностранный язык…

Единственно, он был отличником по физкультуре: бегал, прыгал, а также толкал и метал всё, что попадалось под руки, защищая честь школы. К тому же, все учителя считали его хорошим мальчиком, вежливым и тихим, что, в итоге, обеспечивало ему тройки в четверти и в году с переходом в очередной класс.

Это совсем не значило, что тихий мальчик мог пропустить хотя бы одну уличную драку.

В итоге, кое-как дотянув до конца восьмого класса, Костик имел серьезный разговор с дедом Иваном. Дед объявил о своем решении отдать его в «калинарное училище». Дед объяснил всё просто: люди будут есть во все времена и на гражданке, и в армии. Если же в дальнейшем у Костика появятся извилины в мозгу, то он сможет выбрать карьеру администратора и продолжить учёбу.

Всё это было еще во времена Союза, когда подходил к концу период, названный в последствии «периодом застоя». Официально в то время у нас в стране не было секса. Но вот девочки в училище не совсем были согласны с этим и поступивших новичков обучали основам секса, – считая, что среди своих это занятие было более безопасно, имея в виду венерические заболевания.

Естественно, хорошенький новичок, с черными, слегка вьющимися волосами и хорошей спортивной фигурой быстро попал в поле зрения выпускниц и так же быстро прошел «школу молодого бойца», превзойдя вскоре своих учителей.

Возраст Костика приближался уже к 17 годам. Он считал себя уже старожилом училища, когда в его поле зрения попала хорошенькая девочка, приехавшая из района в город осваивать премудрости кулинарии. Костик не раздумывая взял над ней шефство, даже не поинтересовавшись возрастом. По его мнению, всё было при ней и на своих местах.

Дед и мама Ольга были на работе, а поэтому Костик водил днем Катюшу, так звали эту девочку, показывать свое «родовое гнездо». Но даже напору такого красавчика Катюша уступила только во время третьей встречи, испачкав при этом кровью его простыню. После этого у нее больше не было причин в чем-то отказывать Костику, да и сама она быстро вошла во вкус дела.

Только Костик допустил грубую ошибку. Раньше опытные девочки сами думали о предохранении, а теперь должен был думать он. Но Костик этого не сделал. Поэтому Катюша поняла, что где-то «потеряла месячные». Увлеченная дополнительными занятиями с Костиком, она вспомнила о них, когда уже было поздно что-то предпринять. Теперь ей предстояло стать мамой. Хорошо, что это будет в её полные 15 лет.

Узнав о «подвиге внука», дед взял решение проблемы на себя. Он не только познакомился с будущей родней, но и постарался замять весь скандал. Все же Костика немного потаскали компетентные органы. Объяснения, что все было по обоюдному согласию, а девочка выглядела вполне созревшей, звучали не вполне убедительно. Что не говори, но Катя была несовершеннолетняя. Но на стороне Костика было то, что он сам был несовершеннолетним. Как говорится, «два дурака – пара».

В итоге, образовалась еще одна «советская образцовая семья».

Дед не мог предвидеть, как сложится семейная жизнь внука. Поэтому он не стал прописывать юную жену в свой дом. Наоборот, он изгнал внука из «родового гнезда». Для начала молодой семье купили однокомнатную квартиру на II-м поселке Орджоникидзе. Да, даже в то время были квартиры на правах частной собственности. Их еще называли «кровавыми кооперативами», когда будущие хозяева не только вкладывали деньги в дом, но и свой труд в строительство в свободное от работы время.

Конечно, дед и мама Ольга поддерживали молодую семью деньгами, а из района от сватов шли продукты.

Несмотря на юный возраст, Катя оказалась крепкой сельской девушкой и родила сама без посторонней помощи девочку весом 3600 грамм. Девочку назвали Ольгой.

Честно говоря, из Костика не получилось ни кулинара, ни администратора. Но неожиданно он открыл в себе талант бармена. К приготовлению коктейлей он подходил творчески, не только собирая уже известные рецепты, но и создавая свои сочетания различных алкогольных и безалкогольных напитков.

Вот готовить для солдат кашу Костику не пришлось. Его не взяли не только как молодого отца, у него выявили плоскостопие.

Получив диплом, Костик сначала с трудом, при помощи деда, устроился барменом. Но уже через год его имя звучало среди коллег с уважением. Даже с более опытными он делился своими рецептами.

Спустя пять лет после первых родов, Катя подарила мужу сына, которого назвали в честь деда – Иваном.

Дед умер скоропостижно в октябре 1995 года. Просто лег спать и не проснулся.

В то время организация похорон легла на плечи Ольги. Она тяжело переживала смерть отца, но вот слез на её глазах Костик не видел.

Дед Иван дожил до того времени, когда его дочь стала главой банка. Но вот личной жизни у неё не было. Точнее, Костик ничего об этом не знал.

Костик уже пятый год работал барменом в «Лидере», где собирались избранные, а вечерами не было свободных мест. Хозяин не скупился на заработок, но и Костик не переходил границы дозволенного. Оба знали, что многие клиенты «шли на Костика», как на известного артиста, чтобы попробовать его коктейль и увидеть священодействие за стойкой. Кроме зарплаты были неплохие чаевые.

В принципе, у Костика всё шло гладко, но в свои 33 года он все еще оставался для всех Костиком, а не Константином Сергеевичем. Даже дети, 15-ти летняя дочь и 10-ти летний сын, называли его чаще не «папа», а Костик…

Сегодня с подачи Левина, он взял отгул, чтобы немного расслабиться.

Такого финала дня он не мог представить даже в самом дурном сне. Если при любой трудности он шел за советом к маме Ольге, то теперь он становился главным в семье и должен будет решать всё сам…

«Неужели нужно было случиться такой трагедии, чтобы я понял, что пора из мальчика превращаться в мужчину», – невольно подумал Костик, бросая на землю окурок.

 

Глава 3

Чтобы чем-то занять себя до приезда милиции, Костик успел выкурить еще две сигареты. Левин был рядом. Он то отходил на несколько шагов, то возвращался, но при этом не задав ни одного вопроса.

Наконец, издавая звуки, не свойственные нормальным машинам, подъехал милицейский УАЗик, хотя от районного отделения милиции до «родового гнезда» Костика было всего четыре небольших квартала, которые можно было пройти средним шагом за пять минут.

Из машины неторопливо выбралось шестеро мужчин. Да и куда им было спешить: труп никуда не убежит.

Мужчина в черной куртке и кепке, с чемоданчиком в руке подошел и спросил:

– Костик, это ты?

Конечно, Костик всегда был вежлив с клиентами и вел себя с ними как с лучшими друзьями, с видимым интересом выслушивал всех, улыбался и обычно говорил то, что от него ожидали услышать. Это всего лишь была работа хорошего профессионала. Но даже при хорошей зрительной памяти, он не мог запомнить всех лиц, прошедших перед ним не только за год, но даже и за месяц работы. Да он и не стремился к этому. Сейчас было неоспоримым плюсом, что его узнал хоть один из приехавших.

– Да, – кивнул Костик, протягивая руку.

– Что здесь случилось, – спросил мужчина, пожимая руку.

– Убили мою маму Ольгу…

– Мои соболезнования…

– Это тёщу что ли убили? – усмехнувшись не совсем обычному словосочетанию, спросил старший лейтенант милиции в форме.

– Нет, не тёща… – медленно покачал головой Костик, – фактически она моя тётя. Младшая сестра моей матери. Но после гибели родителей она воспитывала меня с шести лет. Вот так она и стала моей мамой Олей…

– Извини, не знал этого, – примирительным тоном сказал старший лейтенант.

– Бывает… – кивнул Костик.

– Как зовут убитую?

– Сычёва Ольга Ивановна, 40 лет…

– Веди… Показывай…

Костик провел приехавших милиционеров в дом, остановился у порога гостиной и указал на лежащий на полу труп.

– Ты трогал что-нибудь до нашего приезда? – спросил мужчина с чемоданчиком.

– Нет… – медленно покачал головой Костик. – Честно говоря, у меня даже не хватило духа переступить порог…

– Что тебя заставило проникнуть в дом? – быстро спросил старший лейтенант.

– Я звонил ей весь вечер, но телефон был занят. Друг подвез меня. Но на звонок в дверь тоже никто не ответил. Вот я и пробрался в дом через двор. Теперь понятно, почему телефон был занят, – сказал Костик, указывая на висящую трубку.

Обстановка в комнате была весьма двухсмысленной. Стол был накрыт на двоих: начатая бутылка хорошего коньяка, рюмки, чашки, фрукты, конфеты… Но кофе пили только из одной чашки, а в пепельнице были только окурки тонких сигарет, которые обычно курила Ольга.

Следовательно, второй за стол не садился…

Наряд убитой женщины говорил, что эта встреча за столом должна была быть далеко не деловой, а с близким хорошо знакомым человеком…

Ольга лежала на полу в неестественной позе. На ней был халатик из легкой небесно-голубого цвета ткани с восточными узорами. Халатик не достигал колен. Он не был совсем прозрачным, но и не слишком скрывал находящееся под ним тело с весьма пикантными трусиками.

В образовавшуюся вокруг головы лужу кровь больше не подтекала. Темно-русые волосы с легкой рыжеватиной были слипшиеся от крови.

Увидев маму Ольгу в таком виде, Костик невольно отметил, что она еще довольно молода, с упругим, тренированным телом и хорошей от природы фигурой.

Но тут же у Костика мелькнул мысленно вполне логичный в такой обстановке вопрос:

«Кого она могла ждать вечером в таком виде?.. Кто сегодня вечером входил в дом?»

От этих мыслей его отвлек вопрос:

– Где бы мы могли немного поговорить, пока работает эксперт? – спросил милиционер и представился, – старший лейтенант милиции Яковенко Олег…

– Зотов Константин.

– А почему не Сычев?

– Зотов – фамилия моего отца, а убитая была младшей сестрой матери. После гибели родителей мне не стали менять фамилию.

Костик провел старшего лейтенанта в бывшую комнату деда. Тот сел на стул перед столом, достал лист бумаги и ручку. Костик вынул пачку сигарет и протянул милиционеру, но Яковенко оказался некурящим.

Костик прикурил сигарету.

– Расскажи всё по-порядку, – сказал Яковенко, приготовившись писать.

Костик правильно понял вопрос и начал рассказ с этой пятницы. Яковенко писал, задавая по ходу уточняющие вопросы.

– Много проиграл? – спросил Яковенко, когда Костик, исключив девиц, дошел до момента, как вышел из казино.

Костик отлично усвоил, что вообще не стоит распространяться о своих доходах и расходах, а тем более в такой ситуации.

– Как тебе сказать… – неуверенно начал Костик, точно не считал, но думаю, не более трехсот баксов.

– Прилично, – протянул Яковенко, видимо, мысленно переведя в наши «деревянные» и сравнивая с зарплатой, которую получал не всегда регулярно.

– Так я хожу в казино не каждый день. На прошлой неделе мне повезло: я выиграл.

– Зачем ты упорно звонил Сычёвой? – последовал очередной вопрос по ходу рассказа.

– Не скажу, что это недостаток воспитания, но так получилось, что я довольно рано стал папой, – усмехнулся Костик и пояснил, – не знал, как надо правильно предохраняться… Сейчас моей старшей дочери уже 15 лет, а сыну – 10. Это моя семья. Кроме них у меня была только мама Ольга, – Костик сделал паузу, задавив окурок, и продолжил, – согласись, нам всегда не хватает времени, особенно для самых близких людей. Именно они могут нас понять и простить…

Яковенко молча кивнул, даже перестав писать.

– Эту нехватку времени для неё, – продолжил Костик, – я пытался компенсировать хотя бы телефонными звонками. Понимаешь, просто услышишь родной голос… Задашь несколько ничего не значащих вопросов и ответишь на такие же…

– Понимаю, – кивнул Яковенко, – это ты хорошо сказал, что время обычно не хватает для самых близких людей…

– Я стал звонить ей около десяти вечера, чтобы пожелать спокойной ночи, но вот телефон был занят. Я повторил вызов где-то минут через 20–30, но телефон был вновь занят. Какое-то дурное предчувствие появилось у меня. Тогда Левин согласился отвести меня сначала сюда, а потом домой. Он был на машине, а поэтому трезв, как стеклышко…

Потом Костик рассказал, как проник в дом и обнаружил на кухне почти выкипевший чайник на горящей газовой горелке.

– Как ты думаешь, кто мог поставить чайник с водой на плитку, убитая или убийца? – прервал рассказ вопросом Яковенко.

– Скорее всего, Ольга…

– Почему?

– Думаю, что убийца поспешил оставить дом. Судя по беглому осмотру, он ничего не взял. Цель была одна – убить Ольгу. – Костик сделал паузу и продолжил. – Убийца не думал, что я сегодня приеду и войду в дом. Сегодня пятница. Впереди два выходных дня. Убийце нужно было время, а не шум от взрыва дома и пожар.

– Не торопись, – остановил его Яковенко, – ты забыл, что огонь часто скрывает следы. Тут был бы взрыв газа, а потом пожар… Экспертам здесь было бы работы – во… – он демонстративно провел себя по шее ребром ладони.

– Убийца должен был поставить чайник на открытую, но незажженную газовую горелку. Здесь нельзя было доверять случаю. Поэтому я считаю, что чайник поставила хозяйка, желая угостить гостя чаем или кофе.

– Логично, – согласился Яковенко, – а разве у нее нет современного электрического чайника?

– Может быть, и есть, но на работе. Дома она привыкла к этому чайнику. Думаю, ему не менее тридцати лет. Это трудно объяснить, но Ольга была консервативна в некоторых своих привычках.

Костик закончил рассказ тем, как обнаружил труп, позвонил в милицию и стал ожидать их приезда на улице.

– Ты сказал, что из дома ничего не пропало?

– Скорее всего, так, – кивнул Костик, – честно говоря, я уже давно не живу в этом доме, а обычно бываю как гость, причем, не проявляющий любопытства к содержимому шкафов и шкафчиков. Возможно, убийце и искать ничего не было нужно: хозяйка приготовила всё к его приходу.

– Ты думаешь, что это было что-то компактное, но ценное?

– Да.

– Подумай, был ли… – Яковенко немного замялся и продолжил, – был ли дружок у Сычёвой Ольги Ивановны?

– Честно сказать, я только сегодня задумался, обнаружив труп, что она, в сущности, молодая женщина, у которой должна быть личная жизнь. До этого я привык, что Ольга всю жизнь о ком-то заботилась – сначала обо мне, потом – о деде… Её жизнь состояла только из работы и дотла. Правда, в работе она достигла больших успехов. Сычёва Ольга Ивановна – известная бизнес-леди, – Костик сделал паузу, вздохнул и продолжил, – а о том, были ли мужчины в её жизни, я даже не думал. Но вот так убить мог, скорее всего, только мужчина.

– Не только мужчина, – покачал головой Яковенко, – такой статуэткой могла убить и женщина…

– Ты хочешь сказать… – начал Костик и осекся.

– Ничего я не хотел сказать, кроме того, что сказал, – усмехнулся Яковенко. – Согласись, что перед визитом мужчины, к ней могла заскочить на минуту женщина, взять статуэтку и… – он сделал красноречивую паузу и продолжил, – думаю, что хорошо знакомому мужчине было проще вывезти ее за город и инсценировать несчастный случай, чем планировать такое убийство…

– Послушай, Олег, – заговорил Костик, прикуривая новую сигарету, – я вырос и вращаюсь среди деловых людей.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Стимул никогда не бывает лишним в деле. Я верю, что ты будешь искать убийцу в силу своей профессии.

– Да, буду, – кивнул Яковенко.

– Ты только найди убийцу. В гараже стоит «Шкода», хозяйка которой не сядет больше за руль. Мне она не нужна. Думаю, что ты будешь подходящим хозяином…

– Ты такой богатый?!

– Дело не в этом. Я не успокоюсь, пока не узнаю, что убийца получил всё сполна. Фактически, она была моей второй матерью.

– Успокойся. В любом случае я приложу все силы, чтобы найти преступника. Такие убийства встречаются нечасто.

Их разговор прервало появление мужчины с чемоданчиком:

– Пальчиков, кроме хозяйки, практически нет. Сейчас я на всякий случай откатаю пальчики Костика, чтобы исключить их в случае необходимости…

 

Глава 4

Милиция пробыла в доме около двух часов.

За это время с Костиком успел побеседовать еще один тип в штатском. Он задавал одни и те же вопросы, но под разным углом. Ответы получал одни и те же.

Попросили и Льва Семёновича Левина. Тот пояснил, что знаком только с Константином Сергеевичем Зотовым, с которым этот вечер провел в казино «Джокер». Потом он подвез Костика к этому дому. Сейчас он ждал, чтобы отвести домой. Он не может оставить друга в таком положении.

В итоге, труп увезли в морг, а милиция, закончив работу, уехала.

Костик нашел ключи, выключил свет и запер дверь.

Еще когда была милиция, Костик позвонил жене и предупредил, что, возможно, задержится до утра. Катя, скорее всего, догадывалась о возможных причинах задержки мужа, но «не пойман – не вор». Ловить же его или устраивать сцены она не хотела. В принципе, Костик был неплохим мужем и отцом, а ангелов среди мужчин нет.

Поэтому не дослушав объяснения мужа, Екатерина быстро сказала:

– Как хочешь… – и бросила трубку.

Сейчас, когда все уехали, Костик ощутил какую-то пустоту, бесконечную пустоту, такую, что даже не видел своего места в этом огромном мире.

Да, у него была жена, были дети, именно то, что называется семья. Но не было главного – дома, куда спешишь вернуться и в радости, и в горе.

В последние годы отношения в семье охладились, становясь, как у всех. Скорее всего, виноват в этом был материальный достаток. Сейчас Костик жил с семьей в четырехкомнатной квартире в Северном жилом массиве. Свою первую однокомнатную квартиру они не продали, а сдавали. Дело не столько было в деньгах. Квартиру они держали на случай – как стартовую площадку, если дочь пойдет по стопам родителей и рано выскочит замуж.

Всё в доме было на своих местах, но иногда получалось, что поговорить им не о чем. Костик по взгляду и поведению чувствовал, что Катя догадывается о его похождениях. Если спросить, что давали ему приключения с юными девами, Костик не смог бы ответить на этот вопрос. Жена, даже после двух родов, сохранила отличную фигуру, расцвела как женщина. В принципе, он получал дома всё, что хотел в неограниченном количестве.

Скорее всего, как сказала одна официантка в их баре, глядя на стареющих кобелей с молодыми моделями, что мужики с жиру бесятся, а девочки вынуждены зарабатывать…

Так и Костик бесился с жиру, взвалив все заботы по дому на плечи жены, только обеспечивая деньгами.

– Я не знаю, что делать, – тихо признался Костик, сев рядом с Лёвой в машину, – для меня это тяжелейший удар…

– Понимаю, – кивнул тот, отъезжая от дома, – я помогу тебе во всем. Завтра, а точнее уже сегодня, – поправился он, – я подниму на ноги всех нужных людей, поверь, как для своей родственницы, организую все в самом лучшем виде.

– Но ведь впереди выходные дни. Я даже не успею никого из сотрудников оповестить.

– Это не проблема. В банке есть охрана. У охранников обязательно должны быть фамилии и адреса всех сотрудников. Как видишь, все дело в технике, – Лев сделал паузу и сказал, – так же я решу все проблемы в морге и на кладбище. Найдем и место, где соберемся и помянем…

– Спасибо, Лёва…

– Не бери в голову. Сочтемся…

– Спасибо, – повторил Костик и неожиданно у него вырвалось, – выпить хочется, как никогда…

– Понимаю.

Лёва притормозил машину возле работающего круглые сутки ларька, в котором можно было купить от жевательной резинки и презервативов до сигарет и коньяка. Конечно, наибольшим спросом пользовались напитки и сигареты. Лева вышел из машины и вскоре вернулся, протягивая Костику две плоские бутылки коньяка по 250 мл и «сникерс».

– Держи, Костик. Стаканчик найдешь в бардачке.

– Я из горлышка…

– Я подожду, – сказал Лева, садясь за руль, – чтобы ты смог спокойно влить в себя жидкость…

Костик отвинтил крышку одной бутылки и припал к горлышку, не ощущая вкуса жидкости. Оторвался он от бутылки, когда пить уже было нечего. Он откусил кусочек «сникерса» и, жуя, сказал:

– Спасибо, Лёва…

– Только послушай меня, стареющего дурака. У меня в этом вопросе неплохой личный опыт. Не вздумай начать пить, потом остановиться трудно.

– Спасибо – повторил Костик, – отвези меня домой…

В такое время суток лифт обычно отдыхает. Поэтому Костику пришлось подниматься по лестнице пешком на 5-й этаж. Он медленно шёл, тяжело ступая по ступени на ступень, словно неся на себе немыслимо тяжелую ношу.

Остановившись возле своей двери, Костик покопался в карманах и достал ключи. Но тут же выяснил, что дверь заперта изнутри. Вздохнув, понимая, что жена будет от этого не в восторге, он нажал кнопку звонка.

– Мог бы прийти и немного позже, когда люди уже просыпаются, а не шляться по ночам, не давая спать другим, – недовольным тоном пробурчала Екатерина, открывая мужу дверь, – проходи тихо и ложись спать… Постарайся не шуметь…

Закрыв за собой дверь, он как бы застыл на месте и неожиданно выдохнул вслед уходящей жене:

– Её убили…

Катя остановилась, обернулась и, недоуменно глядя на мужа, спросила:

– Кого убили?

– Маму Олю… Убили у нее дома… Сильный удар по голове… Поверь, это чудовищное зрелище…

Костик говорил отдельными предложениями, чувствуя, как подступавший к горлу ком мешает говорить.

– Это ужасно, – согласилась жена, подходя к нему и обнимая, – я тоже любила ее. Но ты не один. Мы всегда с тобой рядом: дети и я…

Всегда смерть близкого человека бывает тяжелой утратой для любого человека. Еще тяжелее, когда погибает трагически молодой человек…

Костика эта трагедия просто сломала. До этого он жил практически без всяких проблем, спокойно плывя по волнам жизни, избегая водоворотов и водопадов, а при необходимости с малейшими проблемами шел тут же к маме Ольге. Теперь он был в состоянии какой-то прострации. Для поддержания тонуса он время от времени прикладывался к горлышку бутылки.

Все хлопоты по организации похорон легли на плечи Левина и Екатерины, которая, кроме этого поддерживала мужа. Максимально на что был способен Костик, это сопровождать Левина и подписывать какие-то бумаги в том месте, где ему указывали.

Чтобы все желающие могли проводить Сычеву Ольгу Ивановну в последний путь, похороны состоялись во вторник.

Несмотря на приближающуюся зиму, гроб утопал в живых цветах, не говоря уже о венках. Костик даже был приятно удивлен, увидев сколько людей пришло на похороны. Правда, как саму процедуру похорон, так и последовавшие за этим поминки, Костик помнил весьма смутно, пропуская рюмку за рюмкой…

В итоге, Костик очнулся в среду в крайне плохом расположении духа с сильной головной болью, и вся тяжесть трагедии снова навалилась на него. Но приехавший к нему Левин смог вернуть Костика в относительно нормальное состояние. Прежде всего он не дал Костику похмелиться, а предложил взамен пару таблеток от головной боли и чашку крепкого чая.

Конечно, я не намного старше тебя, – говорил Левин, – но на собственном опыте знаю, как легко уйти в запой, а вот вернуться намного труднее. Скажи, ты поможешь покойной Ольге, если будешь продолжать пить?

– Нет…

– Кто теперь за тебя будет заботиться о твоей семье и растить твоих детей, доводя их до ума?

– Никто…

– Тогда почему ты пьешь и ничего не делаешь?

– А что мне делать?

– Прежде всего позвонить в бар и приступить к работе, вернувшись к обычному образу жизни. Должен сказать, что тебе повезло с женой: она не ругает тебя, а жалеет… Кроме этого, у тебя есть еще неотложные дела.

– Какие? – ничего не понимая, спросил Костик.

– Скажи честно, ты очень веришь, что милиции, хотя бы не в ближайшие дни, а вообще, удастся найти убийцу?

– Не очень…

– Правильно начал мыслить, – кивнул Левин, – из этого следует, что ты должен сам что-то делать. Ты должен попытаться найти убийцу своей второй мамы.

– Но как? – спросил Костик, прикуривая сигарету.

– Слушай, Костик, попытайся мне объяснить, кто из нас есть кто, – с усмешкой проговорил Левин, – я не знаю до конца твоей родословной, но должен заметить, что ты первый, кто ухитрился заставить меня работать на себя. Это же надо, черт знает что, перехитрить самого еврея.

– Левушка, ты самый лучший… – улыбнулся Костик.

– Не надо много слов. Лучше меньше, но деньгами, – усмехнулся Левин, – пока скажу тебе, что успел сделать сам. Во время поминок я поговорил от твоего имени с заместителем Ольги Ивановны, который сейчас, пока временно, возглавит банк. Должен признать, что, несмотря на свою молодость, Григорий Зимин довольно умный и деловой мужчина. Он обещал мне составить список клиентов, с которыми у Ольги Ивановны были разногласия в той или иной степени.

Костик молча кивнул, а Лева продолжал:

– Вчера же мне удалось поговорить, опять-таки от твоего имени, с секретаршей Анной Чебановой. Я попросил ее собрать все слухи и сплетни о покойном шефе. Думаю, это может что-то дать. Позубоскалить даже о покойном шефе, не ожидая возможного возмездия, для некоторых может быть приятно…

– О мёртвых плохо не говорят… Это только так говорится. Сейчас как раз появится много слухов и разговоров, которые Ольга Ивановна уже не сможет не подтвердить, не опровергнуть, – он сделал паузу и продолжил, – заметь, что когда умирает кто-то из известных людей, скажем, актер или писатель, то мгновенно появляется слишком много их друзей и знакомых, о которых усопший ничего не слышал при жизни. Пойми, что так уж устроен этот лучший из миров, – со вздохом закончил он.

– Ты прав…

– Могу смело сказать, что почти всегда прав. Просто потому, что я живу не так долго, как медленно. При этом я вынужден всё замечать и запоминать. – Лева сделал паузу и резко сменил тему, – итак, Костик, сегодня тебе нужно встретиться с Анной Чебановой. Вечером ты снова должен быть за стойкой бара, но ни капли спиртного. Возможно, многие выразят тебе своё соболезнование, но ты слишком не распространяйся. Пойми, в сущности, твои переживания никому не нужны: люди пришли отдыхать.

 

Глава 5

В приемной директора Спецстройбанка Костик столкнулся с высоким худощавым шатеном в очках, на вид ему было около тридцати лет. Остановившись, мужчина окинул его внимательным взглядом и спросил:

– Это Вы, Константин?

– Да.

– Примите мои самые искренние соболезнования, – сказал он, протягивая узкую ладонь. – Для меня это тоже слишком тяжелая утрата. Я, Григорий Зимин, не только заместитель, но и ученик Ольги Ивановны. Сами понимаете, банк должен продолжать работать, – как бы извиняясь, закончил мужчина.

– Это так, – согласился Костик.

– Извините, но все свалилось на меня как снег на голову. Дайте мне немного времени разобраться. Думаю, в течение недели смогу определить все активы Ольги Ивановны, – говорил Зимин, поправив очки, – я обязательно сообщу Вам. Тогда уж сообщите, что лучше для вас – заморозить все средства до вступления в наследство или оставить их в обороте.

– Скорее всего, я доверюсь Вам.

– Благодарю, – кивнул Зимин, – я Вам еще нужен?

– Нет. Я хотел бы немного поговорить с Анной.

– Пожалуйста, пожалуйста… – как-то поспешно согласился Зимин и скрылся за дверью с табличкой «Директор».

Миниатюрную брюнетку, похожую на статуэтку, Анечку Чебанову, Костик приметил сразу, еще лет пять назад, когда та впервые появилась в приемной. Но тут же получил ушат холодной воды. Зная страсть непутевого сыночка к девочкам, Ольга строго предупредила, чтобы он не приближался к Анне ближе, чем на пушечный выстрел, сказав, что она дочь ее хороших знакомых.

Конечно, иногда бывая на работе у Ольги, Костик не упускал случая отпустить комплимент милой Аннушке, но дальше не шел, зная характер мамы и во избежание неприятностей.

– Григорий Петрович просто в шоке, – негромко сказала Анна, когда они остались вдвоем в приемной, едва кивнув в сторону двери с табличкой. – Это трагедия для всех. Но Зимин пытается выглядеть авторитетно, как ученик Ольги Ивановны.

– Я тоже в шоке, – кивнул Костик, – можешь представить моё состояние, когда я обнаружил Ольгу Ивановну на полу с разбитой головой.

– Да, – страшное зрелище… – согласилась Анна.

– Поверь, я не знаю с чего начать, но хотел бы узнать, кто и за что убил Ольгу Ивановну. Ты не могла бы рассказать, что здесь говорят об этом убийстве…

– Только не здесь, – прервала его Анна, заметив появившуюся в руке Костика пачку сигарет. – Это тебе не Ольга Ивановна. Новый шеф не курит сам и не позволяет другим. Лучше выйдем и поговорим.

Она нажала клавишу на аппарате и сказала:

– Григорий Петрович, можно я выйду минут на 10, чтобы поговорить с Константином Сергеевичем?

– Конечно, можно.

– Спасибо…

Анна провела Костика по коридору в тупик к двери с табличкой «Туалет». Перед дверью на подоконнике стояла банка из-под кофе с окурками, означающая, что здесь можно курить. Костик прикурил сигарету и спросил:

– Так что здесь говорят о загадочном убийстве Ольги Ивановны?

– Разное… – уклончиво ответила Анна. – Язык у людей без костей. Вот и болтают всё, что ни попадя… Если бы я не работала столько лет с Ольгой Ивановной, то не знала бы, чему верить, а чему нет.

– Поконкретнее можно?

– Ты знаешь, уже договорились до того, что Ольгу Ивановну убил любовник в состоянии оргазма… Насмотрелись эротики по телевизору…

– Конечно, это полный бред, – сморщился Костик, – но мужчина в этом деле, скорее всего, замешан.

Костик неторопливо рассказал, выкурив сигарету, как и в каком виде обнаружил труп.

– Я так примерно и думала, – кивнула Анна, выслушав его рассказ. – А ты, любящий сынок, хотя бы раз задавал вопрос себе, почему Ольга Ивановна живет одна?… Ведь она еще довольно молодая и интересная женщина. А ее фигуре могли бы позавидовать многие девочки…

– Ну… – неуверенно протянул Костик.

– Вот именно, – перебила его Анна, – зачем тебе было об этом думать. Ты был занят только собственной персоной. Могу тебе сказать, что свои самые лучшие годы Ольга Ивановна отдала тебе и своему отцу. Конечно, она должна была заботиться об отце, но не до такой же степени, чтобы совсем забыть о себе, – Анна сделала паузу и продолжила, – к тому же, для всех мужчин она установила слишком высокую планку, до которой никто не мог дотянуть.

– Но ведь какие-то мужчины, как я теперь понимаю, были в её жизни…

– Это так, – небрежно махнула рукой Анна, – быстропроходящие. Ты уже не маленький и должен понимать, что природа все же своё берет.

– Понимаю, – кивнул Костик, – ты бы не могла мне написать на листе бумаги имена и фамилии всех «даров природы для женщин».

– Как ты хорошо назвал мужчин: «дары природы для женщин», – усмехнулась Анна. – Я всё больше убеждаюсь, что слабый пол – это мужчины. Ольга Ивановна была умнее и сильнее многих мужчин. Есть один мужчина, который буквально боготворил её. Должна признать, что умный и видный мужчина.

– Тогда чего же ей не хватало?

– Я сказала, что этот мужчина был готов ловить каждое её слово и принимать его как догму, – Анна сделала паузу и закончила. – Судя по всему, Ольга Ивановна не хотела иметь еще одного Костика.

– Спасибо, что ты такого хорошего мнения обо мне, – усмехнулся Костик, – но я бы хотел узнать имя этого «дара природы».

– Лучше приезжай в пятницу. За это время я постараюсь подобрать тебе всех мужчин в окружении Ольги Ивановны, которые сейчас упоминаются в слухах. Ко мне уже приезжал один тип из милиции. Правда, ему я должна была говорить только то, что знала точно. Как я поняла, тебя интересует всё, в том числе и слухи, связанные с жизнью Ольги Ивановны.

Их беседу прервал звонок сотового телефона. Костик узнал, что его ждет старший лейтенант милиции Яковенко.

– Хорошо, заеду в пятницу, – согласился Костик – Надеюсь на твою помощь…

Попрощавшись с Анной, Костик поехал в районный отдел милиции.

– Ты успел немного прийти в себя, Константин? – спросил Яковенко, усадив его напротив.

– Как сказать… Такое быстро не проходит…

– Понимаю, – кивнул Яковенко, – за это время мне удалось узнать, прямо скажу, очень немного о личной жизни убитой. Все утверждают, что Ольга Ивановна вела весьма замкнутый образ жизни, не распространяясь о личном…

– Просто она была так воспитана. Официального мужа у неё не было, а жить, как теперь стало принято, в гражданском браке, она не хотела. Раньше это называлось более точно – сожительство. Да и работа отнимала у неё много времени…

– Возможно… Но выяснилось, что у неё всё же была личная жизнь. Такое убийство мог совершить только очень хорошо знакомый человек. Что ты можешь сказать по этому поводу?

– К сожалению, ничего, – вздохнул Костик, – только сегодня я впервые попытался что-то выяснить о личной жизни мамы Оли. До этого всё было ясно. Я знал: у нее были я и дед, потом моя семья и дед, а последние годы – моя семья и работа. Конечно, это звучит эгоистичного, зато правда… Я рано стал отцом. Конечно, опеку над нашей семьёй взяла Ольга. В то время её уже стали называть «бабушка». Честно говоря, с тех пор я не думал, что у бабушки может быть личная жизнь. А ведь бабушке в то время не было еще и тридцати лет…

– Да, молодая бабушка, – кивнул Яковенко и вдруг сказал. – Не буду скрывать, что за эти дни успел навести о тебе справки и убедился, что к этому убийству ты ни с какой стороны не имеешь отношения.

– Побойся Бога!.. – невольно вырвалось у Костика. – Мне она была нужна только живой. Пойми, она меня вырастила, заменив погибшую мать…

– Понимаю. Но я должен был проверить даже невероятные версии. Пока в поле зрения мне попались двое наиболее знакомых Ольге Ивановне мужчин. Хотя не возьмусь утверждать, что кто-то из них был в интимной связи с убитой. – Яковенко сделал паузу и продолжил: – Это Калюжный Виктор Павлович и Узков Владимир Михайлович. Оба весьма солидных типа с хорошими связями. Но Калюжный – вдовец, а вот Узков – женат. Теперь представь, что на вечер убийства у обоих неопровержимое алиби. Калюжный в четверг выехал в Москву, а вернулся только в воскресенье. Узков заболел ангиной и провалялся дома три дня в постели, начиная с утра пятницы.

– Женатый мужчина и… маловероятно… – как бы размышляя вслух, с сомнением проговорил Костик. – Не думаю, чтобы она решила у кого-то отбить мужа.

– Ты забываешь, что мужчины часто не слишком стараются афишировать факт семейного положения.

– Это хорошо для быстротечных, легкомысленных курортных романов, – слегка покачал головой Костик. – Ольга не могла завести роман, ничего не узнав о мужчине. Для этого она слишком уважала себя.

– Калюжный действительно был в Москве. Я это проверил и перепроверил, – сказал Яковенко, крутя в руках шариковую ручку. – Кажется, я говорил тебе, что в этом деле что-то не сходится.

– Что не сходится?

– Давай исходить из известных нам фактов. Костик молча кивнул, а Яковенко продолжил:

– Все единодушно признают, что Ольга Ивановна не была дурой. Она прекрасно знала человека, которого ждала в тот вечер. Если бы от этого мужчины исходила хоть малейшая опасность, она, как минимум, предупредила бы тебя и предприняла бы другие меры предосторожности. А тут…

– Яковенко демонстративно развел руки.

– Логично, – согласился Костик.

– Поэтому я больше склоняюсь к версии, что раньше к ней пришла женщина, причем хорошо знакомая. Это объясняет то, что Ольга Ивановна не сменила наряд. Она решила быстро избавиться от незваной гости, но та успела ударить её сзади статуэткой по голове…

– Звучит довольно правдоподобно. Но кто может быть эта женщина?… – и тут же после короткой паузы, Костик закончил: – Не думаю, что была женщина…

– Почему?

– Мы определили, что Ольга Ивановна была умной женщиной. Согласись, ни одна умная женщина не пустит никого в дом в ожидании дорого гостя…

– Тоже логично, – согласился Яковенко, – должен сказать, что твой знакомый эксперт-криминалист практически не нашел никаких следов убийцы. Даже на статуэтке не осталось ни следов, ни фрагментов пальчиков… Думаю, это убийство произошло не спонтанно, а было тщательно продумано. Об этом говорит отсутствие следов. Но кто этот мужчина, совершивший такое убийство?

– Не знаю, – медленно покачал головой Костик.

– Но я помню своё обещание. Если найдешь убийцу, я буду твоим должником.

– Сейчас дело не в этом, – махнул рукой Яковенко, – ты читал прессу за последние дни?

– Нет.

– Стоит почитать. Писаки разошлись. Я впервые узнал, что Сычёву убили из-за банковской деятельности, да еще вспомнили дефолт. Думаю, что мне ещё будет…

 

Глава 6

Анна Чебанова прервала телефонным звонком сон Костика в первой половине дня, после ночного бдения за стойкой бара и напомнила, что сегодня пятница, и она подготовила всё обещанное. Анна объяснила, что отпечатала на компьютере текст, содержащий не только реальные данные об Ольге Ивановне, но и слухи, вызванные её трагической гибелью.

Приехав в банк после обеда, Костик выслушал признание Анны, что в начале расследования она почувствовала себя чуть ли не Шерлоком Холмсом. Потом пришлось реально оценить, что серое вещество у неё не такое, как у Эркюля Пуаро: то ей показались все подозрительными, то все стали хорошими. В голове все перепуталось: подозревать невиновных она не могла, но также отчетливо понимала, что шеф не могла сама себя так ударить по голове тяжелой статуэткой.

После тяжелых размышлений Анна просто выполнила работу секретаря: добросовестно собрала и обработала все данные, предоставив разбираться во всём Костику.

– Это все, что пока смогла узнать, – говорила Анна, передавая Костику голубой пластиковый «уголок» с несколькими стандартными листами бумаги. – Я вписала как сотрудников банка, так и клиентов, с которыми у Ольги Ивановны были дружеские отношения или разногласия.

– При чём здесь разногласия? – спросил Костик.

– Согласись, едва открыв дверь, Ольга Ивановна могла увидеть наведённый на неё пистолет. Ты сам знаешь, что она была умной и выдержанной женщиной. Под угрозой оружия она могла пройти в дом в сопровождении убийцы, который потребовал кому-то позвонить. Едва она взяла трубку, последовал удар…

– Логично, – кивнул Костик, скорее, из вежливости, понимая, что такое предположение является, скорее, результатом буйной фантазии.

– Дарю идею. Повторяю, я уже запуталась: то все хорошие, то все подозрительные.

– Спасибо, Аннушка. Я твой должник…

– Ловлю на слове. Как-нибудь приду в бар, чтобы попробовать один из твоих знаменитых коктейлей.

– Обещаю тебе большее: разработаю рецепт нового коктейля «Аннушка». Пока точно не знаю, каким он будет на вкус, но это будет что-то особенное.

В исполнении этого обещания Анна могла не сомневаться.

Костик стал большим мастером. Он не работал, а скорее, царил за стойкой. На клиентов производили впечатления даже кубики льда в вазочках на стойке, которые были нескольких цветов: жёлтого, розового, рубинового, голубого и зеленого. При этом, Костик использовал их, кладя в бокалы не в хаотичном, а в строго определенном порядке.

Как и большинство людей, Костик не обладал избытком терпения. Поэтому, расставшись с Анной, он сел за руль своего «Фольксвагена», но не стал заводить мотор. Прикурив сигарету, он вынул листы из «уголка» и окинул их беглым взглядом. Каждая фамилия стояла после порядкового номера, а дальше следовала краткая характеристика. Листов бумаги было всего пять. Поэтому Костик решил прямо сейчас ознакомиться с содержимым, выделяя мысленно для себя основное, из написанного:

1. ЗИМИН Григорий Петрович, 32 года. «Спец-стройбанк» – первое и единственное место работы. Способный. Третий год является заместителем Сычёвой, учеником которой всегда и везде называл себя.

В настоящее время возглавляет банк. Убийство шефа стало для него шоком. Женат, сыну Андрею 3 годика.

В список попал потому, что ходили слухи: рамки зама для него стали тесными. Но это всего лишь слухи.

2. КАЛЮЖНЫЙ Виктор Павлович, 45 лет, бизнесмен. Клиент банка.

Семейное положение – вдовец. Имеет взрослого сына, который живёт отдельно.

Не скрывал самых серьёзных намерений в отношении Ольги Ивановны, оказывая знаки внимания. Ходили слухи о возможной скорой свадьбе, но так и остались слухами. Скорее всего, свадьба всё откладывалась по инициативе Ольги Ивановны. Как-то сама слышала её слова, что «к сожалению, Виктор не всегда победитель».

На роль убийцы не подходит, но чужая душа – потёмки. Да и любовь, как сильное чувство, могла довести до убийства.

3. УЗКОВ Владимир Михайлович, 44 года, бизнесмен, клиент банка.

Женат. Второй брак, в котором нет детей.

Видный мужчина, но явный бабник. Для каждой женщины у него готов комплимент.

Реальных данных об интимной связи с Ольгой Ивановной нет, но слухи ходили и ходят самые разные. Утверждают, что их связывало нечто большее, чем дружеские и деловые отношения. Их вместе видели в ресторане, но это мог быть обычный деловой ужин.

Приходя в банк, всегда подчёркивает исключительно деловую цель визита. Всегда был корректен и вежлив.

Мало подходит на роль убийцы со своими ухоженными ручками.

4. МОСИНА Любовь Петровна, 29 лет. Около года работала уборщицей в банке. Уволена в марте этого года приказом Сычёвой за пьянство. Разведена.

Несколько раз, последний в августе этого года, приходила в пьяном виде в банк и грозила отомстить Ольге Ивановне.

На роль убийцы при таких обстоятельствах совсем не тянет. Но кто-то вспомнил об угрозах Мосиной на похоронах.

5. СОЛОВЬЁВА Елена Валерьевна, 42 года, экономист.

Замужем. Двое детей.

Давняя знакомая Ольги Ивановны.

По роду работы напрямую не связаны, но часто звонили друг другу и встречались.

Выла на похоронах.

Сама к убийству отношения не имеет, но может служить источником информации. Должна больше других знать о личной жизни Ольги Ивановны.

Костик невольно отметил это тонкое замечание Аннушки. Он отлично знал эту Елену, которая до замужества носила фамилию Ласкина, но почему-то сразу не вспомнил о ней.

Ольга и Елена дружили все годы обучения в институте и потом сумели сохранить дружбу, хотя жизнь сложилась по-разному. Выйдя замуж, Елена мало заботилась о карьере, а после вторых родов её основной проблемой стал лишний вес, набранный во время беременности. Елена где-то работала, но только, чтобы не сидеть дома. Ольга смогла реализовать свои жизненные стремления, возглавив банк.

Костик решил в ближайшее время посетить Соловьёву, чтобы восполнить пробел знаний о жизни убитой.

Разбавив список двумя женщинами, Анна отделила одну троицу мужчин от другой:

6. КОМОВ Михаил Михайлович, 40 лет. Работал в течение четырёх лет водителем в банке. Уволен по собственному желанию в конце декабря 1997 года.

В последнее время был личным шофёром Сычёвой. Около трёх лет ходили упорные слухи об их интимной связи, но без реальных данных. Разговоры то появлялись, то стихали.

После увольнения Комов заходил в банк раза три для короткой беседы с Ольгой Ивановной. Последний раз где-то в июне 1998 года.

Открыл своё дело. Женился во второй раз.

Был на похоронах.

7. ГРАДОВ Алексей Александрович, 48 лет, банкир.

Разведён.

В основном отмечены только деловые контакты, но ходили слухи о возможной связи с Ольгой Ивановной.

В редкие посещения банка был предельно вежлив. Был на похоронах.

8. ИЛЬИН Юрий Алексеевич, 49 лет. Сотрудник налоговой инспекции. Курирует наш банк. Женат.

Внешне, скорее, симпатичный, чем красивый мужчина, но скользкий тип. О его связи с покойной никто не упоминал. Был на похоронах.

На роль убийцы не тянет прежде всего из-за отсутствия мотива преступления.

Этот краткий перечень заканчивался припиской с выводами Анны:

«Не исключаю, что настоящий убийца не попал в перечень. Не могу взять грех на душу, чтобы кого-то обвинить, не имея веских оснований.

Судя по обстоятельствам убийства, о которых ты рассказал, на роль убийцы никто из вышеперечисленных не тянет.

Думаю, тебе есть смысл поговорить с Еленой Валерьевной. Возможно, она поможет расширить круг подозреваемых. Со мной личную жизнь Ольга Ивановна не обсуждала, а остальное всё – слухи…»

– Пожалуй, всё основное заключается в последних строчках, – невольно усмехнулся Костик, складывая листы в «уголок».

Сегодня он должен был встретиться в баре с Левиным, у которого светлая голова.

 

Глава 7

Левин долго рассматривал листы, словно пытаясь выучить текст наизусть, потягивая у стойки безалкогольный коктейль. В итоге, он признал, что Анна Чебанова добросовестно и в полном объёме выполнила работу, но считал, что предпринимать какие-то шаги можно только после встречи Костика с Соловьёвой.

Левин подтвердил, что вокруг убийства Сычёвой пресса, особенно «жёлтая», подняла большой шум. Каждый старался перещеголять друг друга в описании деталей убийства, дойдя до самых фантастических. Конечно, у нас не Сицилия, но была даже выдвинута версия, что Сычёва перешла дорогу местной мафии, за что и поплатилась. В то же время, что подразумевалось под словом «мафия» так никто и не объяснил даже намёком.

Правда, в последние три дня шум постепенно сошёл на нет. Ничего реального почерпнуть из газет Левину не удалось.

Предварительно созвонившись по телефону, в воскресенье, Костик сидел в гостях у Соловьёвых. Елена поняла, что Костик не просто заглянул на огонёк, а поэтому отправила домашних, чтобы не мешали беседе.

Ещё когда студентка Ласкина впервые появилась в их доме и услышала, как Костик называет её подругу мама Оля, потребовала, чтобы её Костик всегда называл просто Леной.

– Долго ты ещё будешь носить эту свою щетину? – начала разговор Елена. – Ты не только выглядишь старше, но и стал похож на абрека, спустившегося с гор. Тебя часто останавливает милиция, как «лицо кавказской национальности»?

Со дня убийства Ольги Костик перестал бриться. Щетина на лице уже стала мягкой, а не колючей.

– Я всегда ношу с собой паспорт и визитки, – ответил Костик. – Может это и блажь, но я решил не бриться до сорокового дня, если раньше не найдут убийцу.

– Могу я тебе чем-то помочь?

– Как не стыдно признаваться, но только сейчас я понял, что у мамы Ольги была своя, не связанная со мной и моей семьёй, личная жизнь, о которой я не имею понятия.

– Не думаю, что смогу помочь чем-то тебе в этом вопросе, – медленно, как бы размышляя вслух, проговорила Елена. – Я часто думаю о загадочной смерти Ольги. Да, она была лучшая, пожалуй единственная моя подруга. Практически, у нас не было секретов друг от друга. Исключение составляла небольшая личная область, куда Ольга не пускала вообще никого, не делая исключения и для меня. Всё же по отрывочным данным я имела какое-то представление о некоторых моментах. Хочешь посмотреть наши фотографии?

– Да.

Они сели на диван, а между ними Елена положила пухлый фотоальбом. На свет появились черно-белые фотографии более чем двадцатилетней давности. На фото были улыбающиеся студенты, в их числе и молодая Ольга. Вот группа студентов в колхозе на картошке. Была такая форма «обучения» в своё время.

Неожиданно Елена взяла одну из фотографий и указала пальцем на рослого парня:

– Это Виктор Шестов.

– Чем он знаменит?

– Комсомольский активист, по которому вздыхали почти все девочки курса, – улыбнулась Лена, – не избежала этой участи и Ольга. Виктор был её студенческой любовью. Он тоже выделил из общей массы Ольгу. Они встречались, во всех компаниях были вместе, но это не подразумевало, как сейчас, обязательно секс. Даже говорили о студенческой свадьбе перед окончанием института.

– Так почему они не поженились?

– Тебе это будет сложно понять.

– А ты объясни. Может быть, я не такой уж тупой.

– В то время, получив диплом, выпускник должен был ехать отрабатывать три года по направлению. Нашему курсу повезло, – усмехнулась Елена, – распределение было всесоюзным. Это значит, что могли послать от Бреста до Камчатки и от Тикси до Кушки. Сложное было время, но не такой бардак, как сейчас.

– Но ведь Ольга никуда не ездила.

– Правильно. Она была у нас не только отличница, комсомолка, спортсменка и просто красавица, но и «мать-одиночка». К тому времени уже давно похоронили её маму и твою бабушку Галю. Реально у неё на руках был ты. В институт на выпускницу Сычёву пришёл запрос на трудоустройство.

– Ты тоже никуда не ездила?

– Это уже другая история, – усмехнулась Лена. – Я получила самоопределение, т. е. могла сама выбирать себе место работы. Как раз к распределению я успела, как говорили тогда, окончить ВУЗ – Выйти Удачно Замуж. Мой муж имел высшее образование и работал в Ростове, а семью не могли разбивать.

– А как же Виктор Шестов?

– Он получил распределение в Белоруссию, – она вздохнула. – Да, характеры у обоих были тяжелые, нордические, выдержанные, – с усмешкой закончила она.

– В каком плане?

– Начну с Виктора… Он был из простой семьи. В институт поступил после службы в армии. Виктор привык добиваться всего сам. Он не мог принять распределение жены и поселиться в вашем «родовом гнезде», уступив Ольге роль лидера в семье, – она сделала паузу и продолжила: – Возможно, Ольга поехала бы за ним. Но был у них серьезный разговор с отцом, твоим дедом Иваном. В итоге, она поняла, что не имеет морального права оставить отца, а главное – тебя одного. Как видишь, она принесла на алтарь свою личную жизнь.

– Я об этом ничего не знал…

– Ты многого не знал. Сейчас Шестов большая шишка в Белоруссии. У него семья, дети. А вот Ольга осталась совсем одна.

– Но всё же в её жизни были мужчины.

– Конечно, – кивнула Лена, – но только Шестов слишком высоко поднял планку требований. Второго, даже близко похожего на него, Ольга не встретила, поэтому предпочла остаться одна.

– У неё было много мужчин?

– Не ставь так вопрос, Костик, – сморщилась Елена, – по крайней мере, это некорректно по отношению к покойной. Если Ольга с кем-то из мужчин сходила в театр или посидела в ресторане, то это совсем не значит, что дальше следовала постель. Мы считали, что сначала нужно повстречаться, поговорить, узнать как-то друг друга… – она сделала паузу. – Это сейчас молодежь все делает наоборот: сначала в постель, а потом знакомятся…

– Да, время идёт, всё меняется, согласился Костик. – Я сам думаю каждый день, ведь моей Ольге уже 15 лет.

– Могу только посочувствовать, – улыбнулась Лена, – я уже бабушка. Этому они быстро обучаются, не то, что раньше…

– Да и раньше всё было, – решил восстановить справедливость Костик. – Я стал отцом в 17 лет.

– Я оказалась более терпеливой, – улыбнулась Лена, – мамой стала только в 22 года. Но вот бабушкой стала уже в 42. Время не идёт, а скорее, летит.

– Но все-таки, у Ольги были мужчины, как говорится, не для дела, а для тела. Я не имею морального права после такой жертвы за что-то осуждать ее. Согласись, только близкого мужчину можно было ждать в таком виде.

– Это так, – согласилась Елена, – но я не могу даже представить, кто бы это мог быть…

– Секретарша Ольги назвала мне нескольких мужчин, с кем чаще общалась ее начальница. Ты не могла бы мне кое-что сказать о них?

– Я не знаю, о ком идёт речь. Давай попробуем. Называй…

– Кто такой Комов Михаил Михайлович?

– Ах, Миш-Миш… – улыбнулась Елена. – С ним у Ольги была длительная и устойчивая связь, которую она не афишировала, но и не слишком пыталась скрыть. Михаил даже предложение ей делал, хотя был на пару лет моложе. В принципе, он простой, но отличный мужик. В трудный момент его бросила жена, которой были нужны только деньги… – Елена сделала паузу, – честно говоря, я уговаривала Ольгу принять это предложение. В принципе, после смерти отца Ольга осталась совсем одна. У тебя своя семья, – пояснила она. – Чтобы не было в последствии недоразумений, я предложила, кроме регистрации брака, составить брачный контракт. В конце концов, Ольга не выдержала и объяснила, что их связывает только физиология. За все время их связи Михаил не сделал и шага вперёд: как был так и остался водилой. Я уже говорила, что у Ольги была высокая планка для мужчин. В итоге, они тихо расстались… Миш-Миш с помощью Ольги начал своё дело. Во всяком случае в последнее время Ольга о нём и не заикалась…

– Кто такой Калюжный Виктор Павлович?

– Должна признать, что это отличный мужик и завидный жених для многих одиноких женщин. Виктор вдовец. Я встречалась с ним несколько раз. Умный, образованный. Как я поняла, он души не чаял в Ольге и предлагал ей, как в старину, руку и сердце. Второй раз в разговорах с Ольгой я была на стороне мужчины, расхваливая его лучше, чем торговец товар на ярмарке. Но не люб он был ей. Прежде всего не вышел ростом: на каблуках Ольга была выше. Во-вторых, был слишком тихий, – Лена вздохнула, – да, в нем отсутствовала необходимая доля наглости, которая привлекает женщин. К тому же, я почувствовала, что в жизни Ольги появился мужчина. Это была только моя интуиция, а реально я ничего не выпытала у неё. Просто какой-то секретный агент… – закончила она.

– Что из себя представляет Зимин Григорий Петрович?

– Это имя можешь сразу выбросить из головы, – махнула рукой Елена. – Ему сейчас не намного лучше, чем тебе. Зимин был для Ольги вторым сыночком, но Гришенькой. К смерти Ольги не имеет никакого отношения. Он обожал её, как учителя. Выбрось из головы это… – повторила она.

– Что скажешь об Узкове Владимире Михайловиче?

– Ничего хорошего, – медленно покачала она головой. – Честно скажу, что могу быть не объективной.

– Почему?

– Я не скрывала, что мои симпатии были на стороне Калюжного. Обсуждая эту тему, как антипода, я приводила ей трепача и бабника Володю Узкова. Ольга однажды не выдержала и сказала, что не хочет слушать адвоката Калюжного, – Елена сделала паузу и закончила. – Напрасно Ольга не прислушивалась к моим советам… Я не хотела ей плохого…

– Так что из себя представляет Узков?

– Он какой-то ненастоящий, скользкий, – невольно сморщилась Елена. – Хотя должна объективно признать, что это видный самец. С женщинами слащаво-обходительный, но с дозой необходимой наглости. Зная мой негатив, Ольга практически не говорила о нём, – она сделала паузу: – Если быть честной, то не могу полностью исключить, что между Ольгой и этим типом ничего не было. В то же время уверена, что это была быстротечная связь. Уж больно он пустой человек. Я навела об Узкове небольшую справку. Женат второй раз, но детей нет. Дочь от первого брака уже совершеннолетняя. Связь с ней он не поддерживает. И это называется – отец, – насмешливо подчеркнула Елена. – Второй брак, как я поняла, только по расчету. Хотя и говорят, что «любовь зла», я всегда была уверенна в рассудительности Ольги.

– Что из себя представляет Градов Алексей Александрович? – Костик продолжал называть фамилии из списка.

– Мужчина как мужчина, – пожала плечами Елена, – официально разведен. Думаю, что кобель, как все мужчины, но внешностью не подходил для Ольги. Для своих лет сохранился неплохо. Честно говоря, даже не задумывалась о возможной связи между ними.

– А как Ильин Юрий Александрович?

– Это деловой мужик, – уважительно сказала Елена. – У него всё схвачено. Связи – дай бог каждому. Судя по моим данным, он никогда не путает работу и личное, а поэтому предпочитает получать наличные.

– Его не интересуют женщины?

– Они всегда интересовали и будут интересовать настоящих мужчин.

– Все мужчины – кобели, – подвел итог Костик.

– Вот именно. Но финансист всегда умеет считать деньги. Сам понимаешь, если от женщины получишь другое, то ежемесячный ручеёк денег может и пересохнуть. Согласись, это сложная дилемма и чаще не в пользу женщины.

– Да, – кивнул Костик.

– Все, о ком ты сейчас спрашивал, были на похоронах. Но ты был в том состоянии, когда ничего вокруг себя не видишь, – она сделала паузу и сказала: – Я знаю историю твоей женитьбы. Если говорят, что брак – лотерея с одним выигрышным билетом на тысячу, то у тебя был один шанс на миллион. Но должна признать, что ты вытянул выигрышный билет. Твоя Катюша домашняя женщина, которая держится за семью. В самый тяжелый для тебя момент она оказалась рядом. Подумай над этим и цени…

– Я ценю.

– Да, ценишь, – насмешливо кивнула Елена, – только вот не могу понять, что ценишь. Я знаю тебя уже много лет. На моих глазах ты рос, стал дважды отцом, но так почему-то и остался маленьким Костиком, не став настоящим мужчиной. Ты сегодня сам сказал, что вскоре можешь стать дедом. Каким ты будешь дедом, Костик? Подумай над этим…

Конечно, слышать такое было не очень приятно, но это была правда, а Елена не хотела для него ничего плохого.

– Подумаю… – вздохнул Костик.

– Это не шутка, Костик. Это нужно сделать сейчас.

– Почему?

– Как я поняла, ты сам пытаешься найти убийцу Ольги. Это вполне понятно и похвально. Но ты слишком легкомысленный. Поэтому я боюсь за тебя, – Елена сделала паузу. – Ты имеешь дело с серьёзным и жестким человеком, а поэтому будь осторожен. Убивший раз, не остановится перед вторым убийством, если увидит в тебе угрозу. Во всяком случае из всех перечисленных тобой мужчин, по моему мнению, не один не тянет на роль убийцы. Да и явного мотива нет.

– Ты считаешь, что в жизни Ольги мог быть ещё один мужчина, о котором ты не знаешь?

– Не могу это полностью исключить, – медленно проговорила Елена. – Ольга была моей единственной подругой, моей отдушеной от семьи и работы. Мы довольно часто встречались. Говорили на разные темы. Во всяком случае, тем у нас всегда хватало, – уточнила Елена. – Но вот к своей личной жизни она меня даже близко не допускала, особенно в последнее время…

– Может быть, в этом была виновата твоя чересчур активная позиция в пользу Калюжного?

– Может быть…

 

Глава 8

Вечером Костик позвонил Левину.

– Лёвушка, мне как всегда нужна твоя помощь. У тебя же светлая голова…

– Только, пожалуйста, не надо так тонко и часто намекать, что я стал основательно лысеть.

– Я не об этом. Просто мой разговор с Еленой Соловьёвой практически ничего не дал.

Костик коротко передал беседу с Еленой за просмотром старых фотографий и закончил:

– Как видишь, судя по заключению Соловьёвой, в списке Анны нам больше ловить нечего…

– Вот здесь ты неправ: ловить всегда есть что, но это зависит от того, кто ловит и как ловит. Завтра я подъеду к тебе домой после обеда. Тогда мы сможем спокойно всё подробно обсудить и составить план….

– Когда ты перестанешь меня медленно убивать? – спросил Левин, сидя на кухне у Костика за чашкой кофе. Он указал рукой на дымящуюся сигарету и продолжил: – Слишком много развелось курящих. Меня настолько часто травят табачным дымом, что кажется, я сам стал курильщиком, но пассивным…

– Извини, но без сигареты я хуже соображаю.

– Могу тебя успокоить: не намного. Не приписывай никотину чудодейственные свойства. Ты хотя бы выпивать перестал в последние дни?

– Полностью завязал. Даже на работе пью всё только безалкогольное.

– И ещё жив?

– Представь себе, да.

– Это хорошо, – кивнул Лёва. – Как и обещал, дойду с тобой до конца расследования. Я считаю, что убийца должен понять, что нельзя таким образом поступать с женщинами. Да и ты активно взялся за дело…

– Но мы упёрлись в тупик.

– Тупик – понятие весьма относительное. Запомни, Костик, из любого положения, кроме одного, есть два выхода. А до этого положения нам ещё далеко, – Левин сделал паузу и продолжил: – Мы не можем дать в газеты и на телевидение объявление с просьбой откликнуться хорошо знакомых мужчин убитой Сычёвой Ольги Ивановны. Возможно, откликнуться только те, о ком мы уже знаем. Даже те, кто действительно близко был знаком с ней, будут сейчас утверждать, что это было как максимум шапочное знакомство. С этим нужно смириться. Такова уж природа людей, – развел руки Левин, – с этим ничего не поделаешь…

– Что ты предлагаешь?

– Пока работать с тем материалом, который у нас есть. Согласись, что любой, даже самый положительный во всех отношениях человек, может совершить убийство при определенных обстоятельствах.

Костик молча кивнул, а Левин продолжил:

– Мы говорили с тобой о природе человека, поэтому в беседе с тобой каждый будет стремиться перевести стрелки на другого. Это значит, что могут появиться другие данные, другие подозреваемые, о которых пока ничего не знаем.

– С кем и как ты представляешь эти беседы?

– Давай список Анны. Взглянем на него под другим углом…

Перебирая листы бумаги Левин говорил: – Начнём с работников банка… Анну Чебанову и Григория Зимина можно сразу оставить в покое. К убийству они не имеют непосредственного отношения. Всё, что знали, они уже выложили старшему лейтенанту Яковенко. Больше от них ничего взять нельзя, кроме анализов… – Лев сделал паузу и продолжил: – Теперь эта алкашка, Любовь Мосина… Она могла появиться «под мухой» и устроить шум только на работе. Уверен, она даже домашнего адреса Ольги не знала. Её тоже вычеркиваем из списка… Теперь переходим к Соловьёвой Елене Валерьевне, – продолжал перечислять Левин. – Как возможный убийца она даже не рассматривается. В беседе с тобой она выложила всё, что ей было известно. Она сама заинтересована в раскрытии убийства, в повторной встрече необходимости нет. Как видишь, в разработке осталось ПЯТЬ мужчин. Причем, все они были на похоронах Ольги Ивановны. Что дало тебе право обратиться к ним…

– Но, честно говоря, смутно помню похороны, не говоря уже о всех присутствовавших.

– Это знаешь ты, а не они, в сравнении со мной и Екатериной ты выглядел гвоздиком со стороны. Правда, задумчивым гвоздиком, – усмехнулся Левин. – Разговор с этими мужчинами весьма логичен. Мы будем действовать в два этапа. Сначала беседуешь ты с каждым, как убитый горем родственник. Потом мы анализируем все, и в дело вступаю я. Меня уже будут интересовать не общие вопросы, как тебя, а конкретные моменты…

– Ты думаешь, это может что-то дать?

– А что мы теряем? – ответил вопросом на вопрос Левин. – Мы можем сидеть и ждать результата официального расследования. Но пойми, это не единственное убийство в городе. Они происходят ежедневно и неоднократно, да и других преступлений хватает. Судя по всему, убийство Сычёвой будет «глухарем». Ты хочешь найти убийцу?

– Конечно.

– Тогда мы рискуем только зря потраченным временем. Соловьёва права в отношении оценки убийцы. Мы не профессионалы, да и тебе нельзя быть эгоистом…

– В каком плане?

– Если у нас появится реальный подозреваемый, то всё передадим Яковенко, предоставив ему возможность добросовестно отработать «шкоду».

– Я отдам мамину машину, если найдет убийцу, – подтвердил Костик.

– Верно, – кивнул Левин, – но мы отвлеклись от темы. Обходить с опросом соседние дома не имеет смысла. Погода была нелётная, – с усмешкой пояснил Лёва, – следовательно, на лавочках никто не сидел. А надеяться на чудо…

Он замолчал, давая остальное понять Костику.

– Что же мы будем делать? – спросил Костик.

– Ты в любом случае должен побеседовать с каждым из пяти мужчин, указанных в списке. Как убитый горем родственник, обратись к ним за советом. Вежливо спроси: «Кто бы мог совершить убийство?» – Левин сделал паузу и решительно закончил: – Ты не должен высказывать никаких подозрений, не предпринимать никаких активных действий…

Проводив Левина, Костик понял, что сегодня может встретиться только с Михаилом Комовым. У того была небольшая авторемонтная мастерская на довольно бойком месте, поэтому рабочее время определялось ни днями недели и часами суток, а наличием win отсутствием клиентов.

Конечно, с водителем Ольги Костик встречался не один раз. Поэтому он сразу узнал Комова, коренастого мужчину в сером комбинезоне с рыжеватыми волосами. Он направился навстречу Костику, а двое парней остались копаться в машине, стоящей на яме.

– Что тебя привело ко мне, Костик? – спросил он, протягивая руку. – Что-то случилось с машиной?

– Нет, – покачал головой Костик, обменявшись рукопожатием, – просто хотел задать тебе несколько вопросов.

– Спрашивай, – пожал плечами Комов, – от тебя мне скрывать нечего.

Они отошли в сторону и закурили.

– Ты не можешь предположить, кто и за что мог убить Ольгу? – спросил Костик, выпуская дым.

– Кто убил? – переспросил Комов. – Слишком сложный вопрос, на который у меня нет ответа. Ольга была уникальной женщиной. У меня даже была надежда, что со временем станем родственниками, – усмехнулся Комов. – Всё было и просто, и сложно… Слишком сложное было время… Я хватался за любую работу, но заработка не было видно. Моя жена не выдержала испытания и ушла к более обеспеченному. Честно говоря, я был на гране срыва. Пить – всё, что мы умеем, – усмехнувшись, пояснил он, – но мне случайно повезло: устроился водителем в банк… – он вздохнул: – Скорее всего, ты никогда не знал с этой стороны свою маму Ольгу. Она вела себя так, что мужчины просто боялись подходить к ней, как к женщине. Только потом я понял, что это умная, сильная, красивая, но бесконечно одинокая женщина. Я тоже чувствовал себя бесконечно одиноким. Казалось, мы нашли друг друга. В общем, мы стали близки, но не афишировали наши отношения.

Он говорил отрывисто, отдельными предложениями между затяжками сигаретой. Казалось, он в это время переживал вновь прожитое. Бросив окурок на пол, Михаил растоптал его и продолжил:

– Вскоре умер её отец. Ольга переживала тяжело, но не подавала вида. Я помогал, как мог. Не один раз я предлагал ей жить вместе, оформляя или не оформляя отношения, на её усмотрение… Как-то она сказала, что подходит к критическому возрасту и хотела бы завести собственного ребенка. Я был согласен и на это…

– Но почему у вас ничего не сложилось? – спросил Костик, желая услышать версию Михаила.

– Вообще, у неё был острый язычок, – усмехнулся Комов. – В ответ на моё очередное предложение у Ольги вырвалось, что я просто рожей не вышел. Правда, она сразу поняла, что перегнула палку и попыталась перевести всё в шутку… Даже извинилась, что делала крайне редко…

Костик докурил сигарету, а Михаил прикурил новую и продолжил:

– Вроде вопрос был исчерпан, но трещина в отношениях осталась. Эту мастерскую я купил по совету и при помощи Ольги. Не хочу брать грех на душу, тем более сейчас, после её смерти, но мне показалось, что она хотела дать мне эту мастерскую в качестве отступного при разрыве наших отношений… Но я считал и считаю себя мужчиной, а поэтому вернул все деньги, оформив кредит… – он вздохнул и продолжил: – Я знаю свои недостатки. Да, я зеваю в опере… Да, я не люблю читать толстые заумные книги… Да, я при всём желании не могу понять, что люди находят и почему восхищаются, глядя на «Чёрный квадрат»… С таким же успехом можно восхищаться чистым листом бумаги, воображая, что хочешь… Но скажи честно: разве это главное в жизни?…

– Нет, не главное, – согласился Костик, – в этом я с тобой согласен. Этот «Чёрный квадрат», даже подлинник, я не повесил бы на стене своей квартиры…

– Ты прав, – кивнул Михаил, – ей мало было любви простого шофёра. Ольга стремилась к чему-то сверхъестественному. Вот и доискалась, – с тяжелым вздохом закончил он.

– Ты считаешь, что её убил близкий мужчина?

– А ты?

– Судя по той картине, которую я застал, это так. Но кто это мог сделать?

– Хочешь верь, хочешь нет, но я даже приблизительно не знаю, кто бы это мог быть. Мы расстались не врагами и не друзьями. Просто разошлись, как в море корабли, – усмехнулся Комов. – Да, я по-своему любил Ольгу, но решил рвать сразу и до конца. Я успел за это время хоть немного узнать Ольгу: если она принимала решение, то доводила его до конца. Наш разрыв был неизбежен. Я не хотел унижаться, зная финал, – он раздавил окурок и продолжил: – Сам понимаешь, мужику одному не слишком хорошо. В моей жизни появилась Татьяна. Хорошая женщина. Да, у неё растет пацан. Так и мой у первой жены считай без меня вырос. Сейчас, кажется, ждём пополнение. Ты меня понимаешь?

– Да.

– Согласись, что Ростов, в сущности, большая деревня. Слухи здесь распространяются с поразительной быстротой. Уже в воскресенье я услышал о загадочном убийстве Сычёвой… Я должен был проводить её в последний путь…

– Когда ты видел её живую в последний раз?

– Точно не скажу, но где-то в конце марта. Я принес последний взнос. Если бы сейчас здесь появился её убийца, я бы охотно придушил его своими руками, – неожиданно вырвалось у Михаила. – Поверь, Ольга не заслужила такой участи. Но вот тебе, к сожалению, ничем не могу помочь…

– Можешь.

– Чем, Костик?

– Понимаешь, Миша, я знал её, как маму Ольгу. До убийства, к моему стыду, я даже не задумывался о существовании у неё другой жизни. Расскажи мне об этом. Ты сказал, что к Ольге боялись подходить мужчины. Почему?

– Видимо, дома она была совсем другой, – усмехнулся Михаил. – Ольга была умной женщиной с довольно острым язычком. Временами мне казалось, что лучше бы она подошла и дала по морде, но только бы промолчала. Много позже я понял, что это была своего рода защитная реакция. В сущности, Ольга была добрейший, готовый в любой момент прийти на помощь человек.

– Так почему вы расстались? – повторил Костик вопрос.

– Я уже говорил тебе, это была инициатива Ольги. Могу только предположить, что в её жизни появился мужчина, оказывающий знаки внимания, более подходящий ей по статусу. Не в её характере было иметь несколько мужчин, но если она уже что-то решила, то обязательно доводила до конца.

– До конца, это как?

– Это просто, Костик, – усмехнулся Комов. – Ольга ставила перед собой цель и достигала её любыми путями…

– Она могла загнать человека в угол, не оставив выбора?

– Мы плавно перешли от личной жизни к работе. Ты знаешь, кем она работала?

– Да.

– Я мало разбираюсь в этом деле, но понял, что мягкотелые в бизнесе не выживают. У меня вот маленькое дело и то приходится крутиться…

– Кто стал, как теперь говорят, её бойфрендом после тебя?

– Какое это имеет значение для меня?! Меня этот вопрос не интересовал… Я не хотел унижаться…

– Понятно. Извини, если что не так, – сказал Костик, протягивая руку.

– Всё в порядке. Я понимаю твоё стремление найти убийцу и желаю успеха, – говорил Михаил, пожимая руку. – Только будь осторожен, Костик.

– В каком плане?

– В своём расследовании ты можешь случайно выйти на убийцу и показать, что тебе что-то известно. Пойми, у него руки уже в крови… Ему терять нечего…

– Ты уже второй, кто говорит мне об этом…

– Значит, не я один знаю жизнь…

 

Глава 9

Анна значительно облегчила работу Костику, указав, кроме фамилий, адреса и контактные телефоны.

Во вторник, в первой половине дня, предварительно договорившись по телефону о встрече с Ильиным, Костик подъехал к зданию налоговой инспекции.

– Добрый день, – сказал Костик, закрывая за собой дверь кабинета, – Юрий Александрович…

Сидящий за столом Ильин, смерил Костика внимательным взглядом и ответил хорошо поставленным голосом:

– Здравствуй, Костик. Что тебя привело ко мне?

Это был вальяжный, ухоженный мужчина, уверенный в своих силах. Скорее всего, в глазах девочек эротизм этому, уже начавшему стареть и полнеть мужчине, придавали деньги в его кошельке. Назвать его привлекательным, скорее всего, не повернулся бы язык. Его давящая на собеседника уверенность сбила Костика с намеченного плана. Он начал издалека:

– Я видел вас на похоронах…

– Это вполне естественно, – кивнул Ильин, – я отдал последний долг Ольге Ивановне. Мы давно и плодотворно работали. Надеюсь, тебя не интересуют тонкости наших деловых отношений?

– Конечно, нет, – поспешно заверил Костик. – Но, учитывая ваш жизненный опыт, я подумал, что смогу услышать предположение по поводу убийства Ольги Ивановны.

Ты пошёл не тем путем, – усмехнулся Ильин. – Чтобы всё сразу стало ясно, могу сказать, что трагическая гибель Ольги Ивановны не только стала для меня полной неожиданностью, но и нарушила многие, складывавшиеся со временем, связи. Поверь, Костик, на слово: из тех, кого я знаю в окружении Ольги Ивановны, никто не был заинтересован в её смерти. Конечно, бизнес не делают в белых перчатках… Отдаю должное Ольге Ивановне, она была очень умной женщиной, умеющей обходить острые углы и ладить с людьми.

– Мне довелось слышать другое.

– Что же тебе могли наговорить? – усмехнулся Ильин.

– Я слышал, что у неё был слишком острый язычок, который мог вызвать неадекватную реакцию.

– Повторяю, Ольга Ивановна умела ладить с людьми. Скорее всего, она знала, как и когда пускать в ход свой язычок. Не думаю, что в связи с её деятельностью, кому-то была нужна её смерть, – он сделал паузу и уверенно закончил: – Думаю, что причину убийства нужно искать в её личной жизни, о которой я ничего не знаю. Извини, но больше ничем тебе помочь не могу.

Этим Ильин дал понять, что аудиенция окончена.

Костик не сомневался, что Юрий Александрович сказал правду: деловые люди не были заинтересованы в смерти Сычёвой. Конечно, Ильин многое не договаривал, но это не имело отношения к убийству.

Вежливо попрощавшись, Костик вышел из кабинета.

Следующим согласился на встречу Узков Владимир Михайлович. Договорившись по телефону, Костик приехал в его офис.

Если общая обстановка была предельно аскетична, то вот сидевшая в приёмной секретарша заслуживала особого внимания: 90-60-90, а ноги росли почти от ушей. Блондинка улыбнулась Костику и доложила шефу о визитёре.

Владимир Михайлович принял Костика весьма радушно. Секретарша принесла им по чашке кофе и удалилась, мерно стуча каблучками.

Хозяин кабинета сам прикурил сигарету и разрешил курить Костику.

– Прежде всего, прими мои самые искренние соболезнования, – с едва уловимой дрожью в голосе сказал Узков. – Необычайно прекрасный был человек во всех отношениях: и умная, и видная женщина…

Костик ещё раз окинул взглядом Узкова и полностью разделил мнение Елены о его внешности. Да, перед ним был видный человеческий самец: рослый, широкоплечий, с правильными чертами лица и журчащим голосом. Короче, при нём было всё, что привлекает женщин.

– Что тебя привело ко мне? – спросил Узков.

– Какие у вас были отношения с Ольгой Ивановной? – прямо спросил Костик.

– С сожалением должен признать, что только деловые, – с едва заметной усмешкой ответил Узков. – Должен признать, Ольга Ивановна была феноменальной женщиной, которые встречаются крайне редко. Всё было при ней: и ум, и внешность, но… – он сделал паузу, выпуская дым, а потом продолжил: – Если можно так сказать, со старомодными принципами. Если бы я сказал, что даже не попытался пофлиртовать с такой женщиной, мне бы никто не поверил. Да и сейчас я мог бы говорить всё, что угодно…

Костик молча кивнул, а Узков продолжил:

– Пойми правильно, я не могу порочить память такой женщины. Как бы это неприятно признать, но она принимала знаки моего внимания только до определенного уровня. О более близком контакте для неё не могло быть и речи: у меня есть жена, – развел он руки в стороны. – Для Ольги это имело огромное значение.

Честно говоря, после разговора с Еленой, Костик не ожидал такого признания. Он был уверен, что между Ольгой и этим слащавым типом определённо была связь…

Неожиданно Костику в голову пришла мысль, что именно сейчас Узков говорит правду. Такие типы обычно привыкли пожинать плоды побед над женщинами. Но в данном случае ему хвастать было нечем. Ранее Узков мог только молча поощрять слухи, льстившие его самолюбию.

– Кто мог убить Ольгу? – спросил Костик.

– Даже ума не приложу… – медленно проговорил Владимир Михайлович, пожав плечами. – Нужно сказать, что работа у Ольги Ивановны была, мягко говоря, специфическая для женщины. Сам понимаешь, какое сейчас время… Быть в наше время банкиром или просто богатым не безопасно. Причём, понятие «богатство» стало весьма относительным.

– Обстановка во время убийства тоже была специфической. Убийца не взял ни вещи, ни деньги. Вся обстановка говорит, что Ольга Ивановна ждала в этот вечер мужчину для интимной встречи.

– Извини, Костик, я там не был и не видел всего своими глазами, но кое-что слышал во время похорон. Говорили разное, но я так и не понял, почему все утверждали, что Ольга Ивановна ждала именно мужчину и именно для интимной встречи?

– Ну… – неуверенно начал Костик.

– Вот именно, – кивнул Владимир Михайлович. – Когда мы летом на улице видим фактически голые женские ягодицы, просвечивающиеся сквозь белую тонкую ткань брюк, то воспринимаем это спокойно. Вообще, сейчас стараются выставить всё напоказ, что раньше тщательно скрывали. Так что наряд может быть самый разный. Если через ткань халата просвечивались участки тела, тем более, красивого, то в этом нет порока. Возможно, такой наряд планировался, как один из аргументов во время переговоров, но без возможного продолжения. Теперь никто не узнает мысли Ольги Ивановны. Она могла планировать вызвать шок у визитёра своим видом. Женская логика не подвластна ничему…

– Так вы даже никого не подозреваете?

– Нет, Костик… – медленно покачал головой Узков. – Чтобы кого-то подозревать в таком тяжком преступлении, нужны веские аргументы… Если тебе будут нужны деньги, чтобы оплатить работу частного детектива, то только скажи. Помогу, чем смогу. Она была феноменальной женщиной… – повторил он.

– Извините, что побеспокоил, – сказал Костик, поднимаясь.

– Что ты, Костик… Что ты… – говорил Узков, выходя из-за стола. – Если можешь, держи меня в курсе событий и всегда рассчитывай на мою помощь.

Разговор с Алексеем Александровичем Градовым проходил в его кабинете, как и с Ильиным.

Худощавый, в очках, брюнет с проседью говорил коротко и только о деловой стороне отношений с Ольгой Ивановной, которые не давали никакого повода для убийства.

Градов признал, что вначале знакомства предпринял попытку пофлиртовать, но Сычёва сразу пресекла это, расставив все точки над «и». После этого разговора у них были прекрасные деловые отношения.

В заключение, Градов ещё раз повторил, что скорбит о безвременной кончине Ольги Ивановны, но, к сожалению, ничем помочь в этом вопросе не может.

Последним из списка оставался Калюжный Виктор Павлович. Во время телефонного разговора, он пригласил Костика к себе домой, назвав адрес.

Костик считал, что всё складывается удачно. В один день он провёл оставшиеся встречи и успел за стойку бара.

– Проходи, Костик. Наслышан о тебе, – встретил его Виктор Павлович, провожая в комнату. – Только уж извини: квартира холостяка…

Квартира была двухкомнатная, но Костик не прошёл дальше гостиной. Нужно сказать, что кругом был идеальный порядок. Скорее всего, хозяин был педантом, у которого каждая вещь получала раз и навсегда своё место…

– Коньяк?.. Виски?.. Кофе… – предложил Калюжный.

– Спасибо, ничего не надо. Во-первых, я за рулём, а во-вторых, мне предстоит провести ночь там, где все жрут и пьют. Я работаю барменом…

– Слышал… слышал…

Да, на роль секс-символа Калюжный явно не тянул, но Костик и сейчас разделял мнение Елены. Калюжный не был красавцем (среднего роста, крепко сбит), но в нём чувствовалось мужское начало. Он говорил неторопливо, взвешивая каждое слово и не повышая голоса.

С первых слов он признался, что почти два года добивался руки и сердца Ольги. Став вдовцом четыре года назад, похоронив жену после тяжёлой болезни, он был уверен, что никогда не встретит женщину, способную стать его женой.

И вдруг он встретил Ольгу Ивановну…

Они часто беседовали на разные темы. С каждой встречей Виктор Павлович всё больше убеждался, что встретил ту, единственную, которая нужна в жизни…

Калюжный сказал, что делал Ольге официально предложение, но до интима дело не дошло, хотя они вместе отдыхали.

– Честно говоря, я так ничего и не понял, – невольно вырвалось у Виктора Павловича. – У нас совпадали взгляды на жизнь. Я был уверен, что нам хорошо вместе, но на предложения узаконить отношения трижды получил мягкий отказ, – он сделал паузу и добавил, – даже был согласен завести ребёнка, которого хотела Ольга.

Желание завести ребёнка было для Костика неожиданностью. Но если слова Комова он пропустил мимо ушей, то сейчас у него невольно вырвалось:

– О каком ребёнке идёт речь?!

– Что за вопрос? – удивился Калюжный, – у тебя есть двое своих. Неужели ты так до сих пор не понял, откуда берутся дети? Оставшись совсем одна, Ольга хотела завести ребенка, как говорится, для себя. Она была уверена, что если с ней что-то случится, то о ребёнке позаботитесь вы с Катюшей. Но это было на крайний случай. Ольга планировала сама вырастить ребёнка и даже стать настоящей бабушкой…

– Что же остановило вас в этом вопросе?

– Сама Ольга. Пойми, Костик, я никогда не был искателем приключений, тем более уже в моём возрасте. Я хотел иметь жену, семью. Повторяю, между нами ничего не было… – он сделал паузу и неожиданно закончил: – В тоже время я уверен, что в жизни Ольги был мужчина в том смысле, как ты понял…

– Пока я знаю только одного такого мужчину. Их связь продолжалась до конца прошлого года.

– О ком ты говоришь? О Михаиле Комове?

– А, водитель… – каким-то небрежным тоном протянул Калюжный. – В принципе, серьёзный, неплохой мужчина, но явно не пара Ольге. Грешным делом, я думал, что она прервала эту связь из-за меня.

– Причём здесь вы?

– Связь Ольги с этим водителем была довольно длительной, но связывала их только физиология. Они были слишком разные. Тут я стал обхаживать Ольгу… Да, Михаил неплохой мужик, – повторил он, – но согласись, мы больше подходили друг другу и по возрасту, и по общим интересам… Я знал об этой связи, но был уверен, что она должна была оборваться на каком-то этапе. Честно говоря, я уже видел в мечтах Ольгу своей женой. Я был уверен, что нашёл в жизни вторую половинку. Но человек предполагает, а Бог – располагает…

– Это верно, – кивнул Костик, – но, как я понял, вместо Михаила в жизни Ольги появился другой мужчина.

– Думаю, ты прав.

– Кто?

Понимаешь, Костик, я при жизни Ольги не мог сказать в её адрес ни одного плохого слова. А сейчас, когда она не может опровергнуть мои слова, не имею права бросать тень необоснованными подозрениями.

– Послушайте, Виктор Павлович, я приехал не для того, чтобы убедиться в вашем благородстве. Мне больше нужна ваша наблюдательность. Я готов выслушать любые слухи об Ольге, если они помогут найти убийцу.

– Понимаю, – вздохнул Калюжный. – Как-то Елена Валерьевна, подруга Ольги, сказала, что та находится в «творческом поиске мужчины». Я надеялся прервать этот поиск и сделать под Новый год очередное, но более настойчивое предложение. Как видно, опоздал, – он сделал паузу и продолжил: – Не знаю точно, кто ещё был в жизни Ольги после Михаила, но почти уверен, что у неё была, хотя и мимолётная связь с этим ничтожеством, с этим пошлым самцом…

– Кого вы имеете в виду?

– Владимира Михайловича Узкова. Крайне скользкий тип, – сморщился Калюжный. – Никак не могу понять, что их связывало…

– В разговоре со мной Узков утверждал, что между ними, кроме флирта, ничего не было.

– Утверждал… – усмехнулся Калюжный. – Да я сам видел…

– Вы видели, как они занимались сексом?! – не скрывая удивления спросил Костик.

– Нет, – медленно покачал головой Виктор Павлович. – До этого дело не дошло. Но я видел, как они вели себя. Поверь, Костик, я уже достаточно прожил и кое-что повидал в этой жизни. Так ведут себя люди, между которыми существует близость…

– Вам это могло показаться. Тем более, что на всё вы смотрели предвзятым взглядом.

– Нет, Костик, это реальная оценка. Ты пришёл, чтобы услышать правду и попросил высказать предположение. Вот ты их и сыщешь… Я уже сказал, что Узков, в сущности, не мужик, как мы это понимаем. Он слишком труслив и гадлив. Сейчас он будет отрицать любую связь с Ольгой, чтобы не попасть в число подозреваемых, хотя по своей сущности на убийцу не тянет. А вот лёгкий флирт… – Виктор Павлович с усмешкой развел руки. – Я видел, какой ты был «хороший» во время похорон. Всё легло на плечи твоей жены.

– Знаю, – кивнул Костик. – Честно говоря, это был первый запой у меня… Это больше не повторится…

– Правильно. Ольга этого не одобрила бы. Но скажу, что во время похорон было кое-что интересное…

– Что именно?

– Узков, как бы случайно, оповещал всех, что в день убийства был тяжело болен. Даже врача вызывал на дом… Ангина глотать не давала…

– Так и было, – кивнул Костик. – Вы тоже были в числе подозреваемых, но сыщики установили алиби: вы находились в Москве. Узков же лежал больной дома…

– Ты ещё молод, Костик, а поэтому не всё можешь понять. Я не скрывал ни от кого, но и не выпячивал, где был в ту злополучную ночь. В отличие от меня, Узков только во время похорон повторил о своем алиби не менее пяти раз. Не помню точно, где я слышал, но звучит примерно так: «Ты сказал мне раз – я поверил. Ты сказал мне два – я усомнился. Ты повторил то же в третий раз – я понял, что ты врёшь…» А Узков повторил это раз пять… пойми, это уже перебор…

– Возможно…

– Извини, Костик, может быть я в чём-то не прав. Может быть, действительно предвзято отношусь к этому Узкову, видя в нём преграду в достижении своей цели. Да, я считаю его причиной неудачи в личной жизни, – он сделал паузу и закончил: – Но сердце подсказывает: здесь что-то не так…

– Вы знаете Ильина и Градова? – сменил тему Костик.

– Конечно. Но не могу сказать, что нахожусь с ними в дружеских отношениях. Просто, если так можно выразиться, мы вращались на одной орбите…

– Что вы можете о них сказать?

– Ничего хорошего, – усмехнулся Калюжный, – Ильин сумел устроиться в жизни: имеет всё и остаётся хорошим для всех. Для всех он примерный семьянин с незапятнанной репутацией. При этом он любит проводить время с девочками не старше 20–25 лет. Я уверен, что с Ольгой у него были сугубо деловые отношения. В таких случаях Ильин предпочитает наличные… Вот с Градовым, – он замолчал, как бы подыскивая нужные слова, – дело обстоит несколько сложнее. Как бы тебе это объяснить… Если бы Ольга сама затащила его в постель, то, возможно, Градов не очень сопротивлялся…

– Он бы еще и не сопротивлялся?! – удивился Костик.

– Примерно так, – кивнул Калюжный, – Градов разведён. Хотя всё прошло тихо, но слухи поползли… Это раньше такое увлечение было не только из ряда вон выходящим, но и каралось законом, а теперь…

Он демонстративно развёл руки.

– О чем вы?

– Ходят упорные слухи, что Градов бисексуал, причём отдаёт предпочтение мальчикам, но и не брезгует женщинами. Но на работе его ценят не только за это… – с усмешкой закончил Виктор Павлович.

– Слышал такой анекдот, но о Чайковском…

– Вот именно, – кивнул Калюжный, – могу тебя заверить, что ни Ильин, ни Градов не были заинтересованы в смерти Ольги. Прежде всего их связывали деловые отношения. Поверь, это многое значит. Такие связи без причины не обрывают. А причины для этого не было. Это точно…

После обмена ещё несколькими ничего не значащими фразами, Костик покинул не состоявшегося родственника…

 

Глава 10

Кроме самодеятельности в расследовании убийства мамы Ольги, Костик заехал в районный отдел милиции, чтобы узнать у Яковенко, как продвигается официальное следствие.

Некоторое время, к удивлению Костика, Яковенко вёл беседу на отвлечённые темы, а затем неожиданно сказал:

– Послушай, Костик, не хочу тебя кормить обещаниями, а поэтому честно скажу, что шансы найти убийцу Сычёвой Ольги Ивановны крайне невелики. Если всё складывается удачно, то преступление раскрывается по горячим следам. Возможно, в течение первых трёх дней. В данном случае уже вторая неделя заканчивается, – Яковенко сделал паузу и продолжил: – Поверь, отрабатывались все возможные варианты, но без результата. Практически даже нет ниточки, чтобы за что-то ухватиться. К тому же, это у нас не единственное преступление в районе. Работы только прибавляется с каждым днём.

Костик успел просмотреть газеты за последние дни и понял, что в информации на криминальную тему в ближайшее время недостатка не будет, а поэтому сказал:

– Понимаю… Может быть ты порекомендуешь мне частного детектива?

– А смысл?

– Он будет заниматься только моим делом.

– И регулярно тянуть с тебя деньги, причём не один месяц, – с усмешкой закончил старший лейтенант. – Поверь, мне не жалко твоих денег, но я не вижу в этом смысла. По делу убийства Сычёвой задействованы, немалые силы, а не только я один. Опытные сыщики… Но, повторяю, при всём желании ухватиться не за что. Могу предположить: или убийца всё тщательно продумал до мелочей, или ему несказанно везло… – он вздохнул и продолжил: – Трудовая деятельность Сычёвой не давала ни малейшего повода для убийства, да и в таком случае в наше время, предпочитают пользоваться услугами киллера с контрольным выстрелом, чем рисковать самому. Из близко знакомых мужчин в наше поле зрения попали только двое: Калюжный Виктор Павлович и Узков Владимир Михайлович. Как я тебе уже говорил, у обоих на вечер убийства железное алиби. Возможно, есть и ещё мужчины, которых мы не можем найти. Но кто? – Яковенко сделал паузу: – Да я и сейчас не исключаю, что убийство могла совершить женщина. Но кто?… Из ближайшего окружения Сычёвой выделяется только единственная подруга – Соловьёва Елена Валерьевна. Но в вечер убийства она была в гостях и никуда не отлучалась, да и повода для убийства у неё нет. Понимаешь, при всём желании так и не удалось найти ни одного реального подозреваемого, ни даже мотива преступления. Даже твоё алиби проверяли, хотя я не сомневался в твоей невиновности, – признался Яковенко.

– Понимаю, – кивнул Костик, – если будет что-то новенькое по этому делу, позвонишь мне?

– Обязательно. Хотя, честно говоря, не слишком на это рассчитывай. Скорее всего, тайну своей трагической гибели Ольга Ивановна унесла с собой в могилу…

– Кажется, мы вернулись к тому месту, с которого начали поиски, – сказал Костик Левину, прикуривая сигарету.

– Опять ты меня травишь дымом, – вздохнул Левин. – Прежде всего ты должен понять, что отрицательный результат, тоже результат. Рассказывай о своих достижениях…

Костик подробно рассказал о беседах со всеми мужчинами, а закончил беседой с Яковенко.

– Я всё больше убеждаюсь, что главным достоинством нашего сыщика является честность, – усмехнулся Левин. – Правда, гораздо проще признаться в собственном бессилии, чем упорно продолжать искать убийцу.

– Ты всё ещё продолжаешь верить, что нам удастся что-то накопать?

– Если бы ещё только знать, где нужно копать и как глубоко… – задумчиво произнёс Левин. – Пока мы имеем ограниченный участок. Мне кажется, что нами ещё далеко не всё, а местами и не глубоко перекопано.

– Что ты хочешь?

– Пройти вторым темпом по твоим следам, но, учитывая мнение известного человека.

– Кого ещё?

– Был в своё время настоящий человек, которого все почему-то называли Великим комбинатором. Это сын турецкого подданного – Остап Бендер.

– Прости, Лёва, но он с какой стороны в этом деле? Не думаешь ли ты, что с ним встречалась Ольга?

– Скорее всего, нет, – медленно покачал головой Левин. – Судя по всему, они не смогли совпасть во временном аспекте. Каюсь, грешен, я несколько раз перечитал «12 стульев» и «Золотого теленка». Представь себе, каждый раз находил что-то новое для себя. Должен признать, что некоторые приёмы товарища О. Бендера не утратили актуальности до наших дней. Это же подтвердил и Воланд: люди остались прежними. Вспомни реакцию наших девочек в ночь убийства, когда я задал им вполне безобидный вопрос: хотят ли они быть свидетелями убийства? В сущности, они должны были остаться и рассказать, что ничего не знают. Но у обеих моментально прошёл хмель. Они тут же смылись…

Костик кивнул.

– Должен признать, ты выполнил всё намеченное в полном объёме, – продолжал Левин. – Как говорится, «Мавр сделал своё дело…». Теперь попытаюсь что-то сделать я.

– Но что?

– Прежде всего выберу из списка наиболее подозрительных и позвоню с предложением заплатить за молчание.

– И, если ты случайно выйдешь на убийцу, то он согласится на встречу с тобой и убьёт тебя, – закончил Костик.

– За кого ты меня держишь?! – удивился Левин. – Если только клиент согласится на встречу, я отправлю к нему за бутылку водки первого встречного бомжа.

– Но он же сразу заметит подмену.

– Правильно, – кивнул Лёва. – Пусть он заметит подмену и уходит. Но тогда у меня появится вопрос: по какой причине он приходил на встречу? Этот вопрос я охотно переадресую старшему лейтенанту Яковенко и буду гадать, пока он найдёт на него ответ.

– У тебя светлая голова…

– Спасибо, я уже слышал, что лысею. Но давай вернемся к «нашим баранам». Думаю, что сразу дёргать всех мужчин не имеет смысла, – Левин сделал паузу, а потом продолжил: – Прежде всего Ильин… Думаю, пока есть смысл оставить его в покое. Конечно, свято место пусто не будет. После убийства Ольги, на её место кто-то придёт. Все связи будут восстановлены. На это потребуется время. По этой причине смерть Ольги и разрыв связей ему не был нужен ни с какой стороны.

– Логично.

– В таком случае к Ильину можно присоединить и Градова.

– Но Ольга могла случайно узнать о его нетрадиционной ориентации.

– Что здесь такого? Кого сейчас этим удивишь? – с усмешкой выдал Лёва вопросы. – Если раньше «педик» было чем-то ужасным, унизительным, то сейчас себя причисляют к ним и натуралы, чтобы привлечь к себе внимание. Понятие «педик» вводят в ранг достоинства. Кажется, скоро быть натуралом станет не актуально, да и какой смысл для Ольги был разрывать эту связь? Она была умной и деловой женщиной. Как говорится, с Градовым ей не нужно было детей крестить, а деловые связи уже налажены. Поверь, Костик, моему опыту: хорошие деловые связи намного прочнее и сильнее дружеских или любовных связей, – он помолчал и продолжил: – Нет, такие связи разрывают только в самом крайнем случае, а решение принимает не один человек. Поэтому убийство происходит намного проще… Ты согласен?

Доводы Левина были настолько убедительны, что Костик только молча кивнул.

– И всё же к обоим мы можем вернуться, если разработка остальных не принесёт плодов, – закончил Левин.

– А какой мотив? Мы разобрали только служебные связи Ольги, которые не имело смысла нарушать. Но Ильин или Градов могли ухватить слишком большой кусок, чтобы ни с кем не делиться, один из них решает закрыть Ольге рот и свалить всё на неё. В этом случае значение связей отходит на второй план.

– Это маловероятно… – покачал головой Костик.

– Согласен. Но полностью исключить нельзя. Поэтому мы и отодвинули этих двоих типов на задний план. Как видишь, твои усилия не пропали даром.

– В таком случае у нас остаётся только Михаил Комов, у которого не было причины убивать.

– А как же остальные?

– Я уже говорил тебе, что у Калюжного и Узкова на вечер убийства железное алиби.

– Ты когда-нибудь читал детективы? – неожиданно спросил Левин.

– Да…

– Тогда ты должен знать элементарные правила детектива. Преступником обычно оказывается тот, на кого меньше всего думаешь. Причём, у него должно быть железное, на первый взгляд, алиби. Теперь давай спокойно, без эмоций, разберём алиби этих типов, – Левин сделал паузу и продолжил: – Калюжный Виктор Павлович официально в вечер убийства находился в Москве. Не уверен, что Яковенко стал проверять каждый его шаг в столице. Его просто удовлетворил сам факт: человек был в Москве. Но ты-то можешь понять, что это менее двух часов лета самолётом. Причём, лететь можно и по чужим документам. Ты согласен?

– В принципе, да…

– Теперь перейдём к другому. Узков Владимир Михайлович официально лежал больной дома. Даже Калюжному показалось подозрительным, как тот на поминках, при каждом удобном случае, не упускал возможности подчеркнуть этот факт.

– Что в этом особенного? Просто такой по натуре человек.

– В том, что он настоящее дерьмо, я не сомневаюсь. Но вот надо уточнить до какой степени. Если бы я знал, что Узков лежал в это время в реанимации, подключенный к аппарату искусственного дыхания, или, в крайнем случае, парализованный, или весь в гипсе, я бы не стал проверять алиби. Но вот ангина… Ну и что? Человек может ходить и двигать руками в полном объёме. Как я понимаю, этого достаточно для убийства.

– Но он лежал в постели с высокой температурой, – возразил Костик.

– Ты сам измерял ему температуру или лежал рядом с ним?

– Нет… – не ожидая такого напора, несколько растерялся Костик. – Но Узкова днём осматривал врач, а потом всё время рядом была жена.

– Вот-вот… – кивнул Левин, – в первую очередь нужно поговорить с врачом и с женой Узкова. Ехать в Москву и пытаться пройти по стопам Калюжного слишком сложно. Поэтому следующим на очереди будет Михаил Комов. Конечно, судя по всему, он меньше других подходит на роль убийцы. Но чем чёрт не шутит…

– Ты прав. У Михаила нет мотива. Они с Ольгой расстались давно и мирно, не имея претензий друг к другу.

– Мы всё время забываем об одном: в этом году наше гениальное правительство преподнесло в подарок всем гражданам России такое явление, как дефолт. Многие даже не знают значения этого слова. Но после дефолта население страны разделилось на две основные группы: бедные и очень бедные. В принципе, кто раньше относился к этим группам, тот не почувствовал влияния дефолта на свою жизнь. У них как раньше ничего не было, так ничего и не появилось после дефолта. Им было глубоко безразлично, что курс доллара вырос в несколько раз. У этой массы людей и наши «деревянные» не всегда бывают. Но эти категории пополнили те, кто раньше как-то держались на плаву. Вот для этой категории заём в валюте до дефолта мог закончиться полным крахом…

– Но дефолт мог нарушить и деловые связи.

– Пожалуйста, не смеши меня, Костик, – небрежно махнул рукой Левин. – Такие умные люди, как Ольга, если не точно, то приблизительно знали сроки этого события и были готовы к такой встряске. Ты заметил изменения в жизни Ольги после дефолта?

– Практически, нет.

– Вот видишь…

– Но ведь ты только что сказал, что многие пролетели, обанкротившись из-за дефолта.

– Не хочу брать грех на душу, но порой мне кажется, что дефолт был направлен на уничтожение появившегося, так называемого среднего класса. Я бы разделил их на три основные группы и остальных.

Левин помолчал, а потом продолжил:

– Кто-то из юмористов тонко заметил, что «мы имем то правительство, которое нас имеет». Так несмотря ни на что первая группа упорно продолжала верить, что у нас в стране всё идёт стабильно, а их благосостояние будет расти. Вот и получили… Хотя, честно говоря, мне жаль этих лохов. Вторая группа понимала, что что-то должно произойти, но так получилось, что они оказались должны крупные суммы в валюте. Ну не смогли рассчитать время… – развел руки Левин. – У меня до сих пор пара должников с натугой возвращают долг. Я терпеливый человек и понимаю, что нельзя доводить другого до крайности. Лучше потерять немногое, чем всё…

– Логично.

– И третьей группе было выгодно объявить о своём банкротстве, свалив всё на дефолт. Конечно, при этом они кое-что теряли, но гораздо меньше, чем если бы попытались остаться на плаву. А так… – Левин снова демонстративно развел руки. – Виноваты получаются правительственные реформаторы. Остальные пострадавшие составляют небольшую группу.

– Да и ваучеры лучше бы заткнул себе этот рыжий… – начал с чувством Костик, но тут же осекся, поняв, что это не относится к обсуждаемой проблеме.

– Правильно, – кивнул Левин, – надо жить так, чтобы не мешать правительству проводить в жизнь свою линию, избегая пересечения с ним. Мы должны идти своим путём, а они, там наверху, – своим…

– У тебя целая философия.

– Хочешь жить – умей вертеться, а не метаться из стороны в сторону, – усмехнулся Левин. – Так вот, этот самый дефолт мог чувствительно ударить по Михаилу Комову.

– Как это могло отразиться на отношениях с Ольгой, которые давно прервались?

– Он мог не успеть вернуть деньги, взятые на покупку авторемонтной мастерской. Тем более, если взял деньги до дефолта и в «зелёных».

– Михаил говорил, что Ольга хотела подарить эту мастерскую, как память о прошлом, но он отказался и воспользовался только кредитом, который вернул в конце лета.

– Он говорил, – кивнул Левин, – но как всё было на самом деле?

– В любом случае, даже если бы за Михаилом оставался долг, Ольга не стала бы поднимать шум вокруг этого вопроса. Стоимость всей мастерской невелика. Нет, – Костик медленно покачал головой, – мама Ольга не попыталась бы ни возвращать Михаила, ни шантажировать его, ни, тем более, поднимать шум вокруг их совместного прошлого. Сам понимаешь, после Михаила в её жизни был другой мужчина, а поэтому разговоры о Михаиле были ей не нужны.

– Вполне логично. Но вот на роль близко знакомого мужчины из всех больше тянет Узков, упорно отрицающий эту связь, – Левин сделал паузу, а потом продолжил: – Давай я сначала возьму в разработку этого типа.

– Как ты себе это представляешь?

– Думаю начать со встречи с участковым врачом, чтобы уточнить, насколько тяжёлым было его общее состояние в тот день.

– Думаешь, она тебе об этом скажет?

– Для каждой женщины есть свои доводы, против которых она не может устоять. Потом мне предстоит встреча с его женой, чтобы уточнить алиби. Это будет сложнее, но надеюсь что-то придумать.

– А что мне делать?

– Пока терпеливо ждать, чтобы не вспугнуть дичь…

 

Глава 11

Левин не стал бросаться в бой с открытым забралом. Сначала он узнал, что участковый терапевт, обслуживающий дом, где живёт Узков, – Шутова Антонина Ивановна. Чтобы не привлекать внимания, он не стал полностью уточнять биографию Шутовой, но узнал, что она работает на этом участке уже более 15 лет, а также узнал её адрес.

Возможно, Шутова, в своё время, случайно попала на этот участок да так и прижилась. Она не оставила участок, хотя приходилось добираться до поликлиники с пересадкой. Видимо, благодарные больные не только компенсировали ей ежедневные 4000 рублей на проезд, но и помогали выжить в такое сложное время.

Левин сначала взглянул на Шутову со стороны, чтобы составить предварительный план беседы.

Скорее всего, если бы эта женщина следила бы за своей внешностью, то могла бы задержать на себе взгляд многих мужчин. Но, судя по всему, у неё не доходили руки до своей внешности: не было ни времени, ни желания, ни лишних денег. Из-за этого внешний диапазон её возраста мог варьировать в значительном пределе от 40 лет и выше…

Судя по её одежде, она даже не знала дорогу в модные бутики, а многое из ее гардероба сохранилось ещё со времен Союза.

Из косметики на её лице Левин выделил яркую дешёвую губную помаду.

В общем, нетрудно было прийти к выводу, что у неё семья забирала всё легальные и нелегальные заработки, которых хронически не хватало.

Невольно у Левина мелькнула мысль, что дефолт был Шутовой до одного общеизвестного места: как раньше у неё не хватало денег, так не хватает и сейчас. Да ещё и заработную плату, а точнее то, что с большой натяжкой так можно было называть, платят не в обозначенные дни, а когда появляются для этого деньги.

А жить как-то надо…

Да и есть почему-то хочется каждый день… Лев никогда не относил себя к красавцам-мужчинам, но прекрасно знал, что сумеет обольстить любую женщину. Это не обязательно подразумевало сексуальную победу. Он умел находить общий язык и устанавливать контакт с лицами различного возраста, а особенно с женщинами, для которых никогда не скупился на комплименты. Это всегда действовало безотказно.

Наконец, он понял, что созрел для встречи с Антониной Ивановной Шутовой.

В четверг Шутова успевала до приёма бегом выполнить вызова на дому, а потом вести приём до 16 часов. Правда, в этот раз Шутова задержалась и вышла из поликлиники в декабрьские сумерки только около пяти часов вечера. Вышла она не с пустыми руками. Через плечо висела черная потертая объёмистая сумка. В правой руке она держала упакованную темно-синюю сумку из «болоньи», а в левой – увесистый современный яркий пластиковый пакет. Скорее всего, её ноша преимущественно состояла из платы за её труд, на которую благодарные больные так бездарно тратили её деньги. Многие не могли понять, что деньги врачу и нести легче, и потратить можно на что-то другое, более необходимое.

Левин встретил её радушно, выходящую из поликлиники:

– О, Антонина Ивановна! Здравствуйте!

– Здравствуйте, – ответила она с дежурной улыбкой.

– Как же я постарел, – сокрушённо сказал Левин, – если вы меня не узнали. Правда, вы меня консультировали ещё во времена Союза. Но я с тех пор больше желудком не маюсь. Вы домой?

– Да.

– Живёте всё там же, на Западном?

– Да.

– Так я вас охотно подвезу. Я уже закончил все дела в этом районе. Пойдёмте…

Видимо, не так часто, но всё же её отвозили больные домой. Поэтому она с благодарностью кивнула, поняв, что не только сэкономит на проезде, но, главное, не придётся трястись в общественном транспорте с полными сумками.

Левин открыл дверцу машины и сделал широкий жест:

– Прошу вас, Антонина Ивановна…

– О, у вас «Мерседес»…

– Какой это «Мерседес»? – невольно сморщился Лёва. – Одно только название. Думаю, мы с ним ровесники. Но на новую машину всё денег не хватает.

Уже отъехав от поликлиники, Лёва сказал:

– Я бы попросил вас, Антонина Ивановна, помочь мне ещё один раз.

– Что вам нужно?

– Я слышал, что священники, адвокаты и врачи дают слово хранить тайну своих клиентов. Это так?

– В принципе, да…

– Тогда примите мою исповедь. Я бизнесмен. Конечно, мне ещё очень далеко до Березовского…

– Это я вижу, – улыбнулась Шутова. – Но что вам нужно?

– Называйте меня Лёва… Просто Лёва…

– Хорошо, Лёва. Так что вы хотите?

– Мне нужна лишь небольшая информация о деловом партнёре. Согласитесь, совравший единожды, соврёт всегда. На такого человека нельзя положиться в некоторых вопросах…

– Вы абсолютно правы, Лёва, – согласилась она.

– Меня смутил один момент в поведении партнёра, – как бы нерешительно начал он. – Но, чтобы у нас возникло взаимопонимание, я хочу как-то компенсировать вашу услугу…

С этими словами Лёва вынул из кармана приготовленные 10 баксов. Увидев купюру, Антонина Ивановна резко шарахнулась к дверце. Вероятно, такую сумму ей ещё не предлагали.

– Успокойтесь, Антонина Ивановна, – с улыбкой сказал Левин, – это тот минимум, который реально стоят ваши сведения. Причём, весь разговор останется в машине. Мне нужно всего несколько слов об одном вашем пациенте. Дело в том, что он должен был ехать в деловую, но не совсем приятную поездку. Он заболел на фоне полного здоровья. Сами понимаете: ехать пришлось мне, – он сделал паузу, – сами понимаете, если он соврал, то мне нужно быть с ним осторожнее. Берите деньги…

– Право, мне неудобно…

– Антонина Ивановна, если бы вы знали, как мне неприятно копаться в чужом грязном белье, – вздохнув, проникновенным тоном сказал Левин. – Но поймите меня правильно: к этому меня вынуждает жизнь. Я могу потерять в будущем намного больше, чем предлагаю вам за помощь… Берите…

Как бы нехотя вздохнув, она взяла протянутую купюру и сунула в карман довольно потрёпанного пальто, видимо, готовая вернуть её в любой момент.

– Что вас интересует, Лёва?

– Мой коллега – Узков Владимир Михайлович. Где-то три недели назад он взял больничный лист по поводу ангины, сказав, что на дому его посетил врач. Это были вы, Антонина Ивановна?

– Да. Узков живёт на моём участке. Я помню этот случай. У него была ангина.

«Ещё бы сказала, что не было никакой ангины…» – мелькнула мысль у Лёвы.

– У него была высокая температура? – спросил он.

– Да… Кажется, около 38 градусов…

– Конечно, это, как говорится, со слов больного, – усмехнулся Лёва. – Температура могла упасть в любую минуту. Погода в тот день была отвратительная. Мелкий дождь… Больных было много на приёме. Да ещё вам подкинули вызова с соседнего участка. Не так ли?

– Вы всё правильно понимаете.

– Да и Владимир Михайлович всё правильно рассчитал: был вызов на дом, а следовательно врач будет обязан выдать больничный лист. Это врачу легче, чем потом доказывать, что больной в нём не нуждался. Тяжёлая всё же у вас работа: одни обязанности и никаких прав.

– В этом вы совершенно правы, – подтвердила Шутова. – Что-что, а жаловаться у нас научились…

Левин уже понял, что Узков не только мог пожаловаться. Он оказался финансово благодарным больным, что послужило веской причиной для выдачи больничного листа, а поэтому сказал:

– Самое странное в этой истории то, что Узков сам себе хозяин. Ему достаточно было позвонить и предупредить секретаршу, что не выйдет на работу. Больничный лист ему был нужен только для того, чтобы никуда не ехать. Ну хоть горло у него было красное?

– Да, красное, – как-то поспешно подтвердила она.

– И последний вопрос. Антонина Ивановна. Скажите, пожалуйста, во время Вашего визита в тот день Владимир Михайлович не был похож на умирающего человека?

– Конечно, нет, – расплылась она в широкой улыбке, – Владимир Михайлович проводил меня до двери и галантно подал пальто.

Фактически она подтвердила, что больничный лист был выдан практически здоровому человеку.

– Вот и прекрасно, – кивнул Левин, – теперь для меня всё ясно в этом вопросе. Прошу вас, забудьте об этом разговоре.

– А мы ни о чем таком и не говорили…

– Меня всегда очаровывали умные женщины… – улыбнулся Левин.

Он понял, что первая часть алиби Узкова трещит по всем швам. Даже если он не убивал сам Сычёву, то должен был знать о предстоящем убийстве, обеспечивая себе алиби. Узков даже не подумал, что такой больничный лист может вызвать подозрение. Об этом стоило хорошо подумать…

 

Глава 12

– Как тебе всё это нравится? – спросил Левин, рассказав о встрече с Шутовой.

– Ты сам подсказал причину, по которой Узков мог взять больничный лист.

– Какую?

– Он действительно должен был куда-то ехать, но не хотел. Для официальной отмазки он взял, естественно, не даром больничный лист. Но тут ему повезло: он же оказался алиби и для убийства.

– Просто мне не очень нравятся такие совпадения, – поморщился Левин. – Здесь я полностью на стороне Калюжного: Узкову достаточно было один раз рассказать на похоронах, что был дома больным, а не повторять это, как попугай, при каждом удобном случая. Как видишь, первое же алиби на проверку оказалось не таким уж железным.

– Левушка, но об этом будем знать только мы с тобой.

– Почему?

– Второй раз, тем более работникам прокуратуры, Шутова не признается, что фактически продала больничный лист. Я думаю, что амбулаторную карту она оформила как надо. – Костик сделал паузу и продолжил, – жена Узкова тоже подтвердит, что муж был болен и никуда не выходил из квартиры. Я уже не говорю о самом Владимире Михайловиче, который будет утверждать, что был самым тяжелобольным в городе, еле глотая тёплую воду…

– Правильно, – кивнул Левин, – но должен тебе напомнить, что Корейко тоже не хотел сразу отдавать миллион Бендеру. Для этого нужно довести клиента до кондиции.

– Я преклоняюсь перед твоим гением, но как ты это представляешь в нашем случае?

– Не стоит так грубо льстить. Думаю, что пока других мужчин из списка можно оставить в покое и сосредоточимся на разработке Узкова. Если это окажется пустышкой, то на очереди будет Калюжный с московской сагой. Пока меня интересует Узков. Пойми, он не сможет себе найти помощников, а я для психологической обработки найду сколько угодно помощников.

– Ты пошлешь телеграмму: «Грузите апельсины бочками»?

– Это было раньше, Костик. Сейчас проще воспользоваться телефоном. Представь себе, что Узков регулярно будет слышать из трубки типа: «Привет от Сычёвой», «За что убил Ольгу?», «Ольга ждет тебя», «Ольга ждет скорой встречи…» и остальное в том же роде. Как бы ты отреагировал на такие телефонные звонки?..

– Прежде всего установил бы номер телефона звонившего.

– Правильно мыслишь, Костик, – кивнул Левин, – поэтому Узкову будут звонить только с телефонов-автоматов, причём, расположенных в разных концах города. Это исключит определение номера. Я не могу исключить, что Узков может обратиться к тебе по поводу странных телефонных звонков. Будь готов к этому и сумей изобразить полное удивление.

Костик молча кивнул, а Лёва продолжал:

– Теперь представь себя в роли Владимира Михайловича. Ты не смог определить номер телефона звонившего, а эти дурацкие фразы слышишь по домашнему, служебному и даже сотовому телефонам. Ты не можешь понять их природу возникновения. Что станешь делать в такой ситуации?

– Обращусь с просьбой в милицию избавить меня от телефонных террористов…

– Правильно, – кивнул Левин, – но это только в том случае, если ты не виноват, а у милиции не возникнут вопросы, почему эти звонки адресованы именно тебе. Но если человек виноват… – Левин медленно развел руки, – здесь нужно хорошенько подумать прежде чем обращаться за помощью в милицию. Вдруг выяснится, что звонивший действительно что-то знает. Всё может быть…

Костик узнал, что Узков выезжает на пару дней по делам, оставляя одну жену дома. Именно в его отсутствие Левин решил нанести визит.

Они подъехали к дому на «Жигулях» – пятерке. За рулем был парень, представившийся Сашей. А вот Левина Костик узнал с большим трудом. Было видно, что над его внешностью поработал профессиональный гример. Сейчас в машине сидел мужчина, как стало сейчас модно называть, представитель «лиц кавказской национальности». Одет он был добротно, но не модно. На вид ему было лет 50–60.

– К чему такой маскарад? – спросил Костик.

– Я хочу в таком виде познакомиться с Жанной Леонидовной Узковой. Другого выхода я не нашел, – пояснил Левин, – думаю, что по возвращении, с моей легкой подачи, Владимиру Михайловичу придется хорошенько расслабиться, чтобы принять хорошую клизму от жены… Я уж постараюсь…

Поднявшись на пятый этаж, Лёва уверенно нажал кнопку звонка. Сначала в глазке мелькнула тень, а потом открылась дверь: – Вам кого? – спросила женщина.

Это была крашеная блондинка, не старше 40 лет на вид. У неё всё было на своих местах, что выгодно подчеркивали халатик и передник. Во всяком случае, при желании, она могла не уступать ни в чём мужу.

– Извини, пожалуйста, красавица, Володя дома? – с явным акцентом спросил Левин.

– Какой Володя?

– Ну, этот Володя… Узков Володя… Кажется, Владимир Михайлович…

– Нет. А кто Вы такой?

– Называй меня Гиви. Просто Гиви… Для такой красавицы я до ста лет буду Гиви… Ты здесь домработница?

На мгновение такой простой вопрос поставил женщину в тупик. Но тут же с улыбкой она согласилась:

– Можно сказать и так.

– Конечно, госпожа ничего по дому делать не будет. Володя правильно говорил, что такая ни на что не годится, – неожиданно снизив голос, Левин сказал, – извини, заговорился. Хозяйка дома?

Жанна Леонидовна на мгновение растерялась, но тут же уверенно ответила:

– Нет. Хозяйка ушла, как всегда пройтись по магазинам. Сами знаете – деньги есть – женщина в магазин.

– Несправедливо всё в этой жизни… – вздохнув, медленно покачал головой Левин.

– Что несправедливо?

– Какой-то обезьяна пошел с деньгами по магазинам, а вот такая красавица должна работать дома.

– Почему Вы назвали хозяйку обезьяной, Гиви?

– Не я так назвал её, красавица. Твой хозяин называл жену бесплодной обезьяной. У тебя с ним что-то есть? – усмехнувшись, спросил Левин.

Жанна Леонидовна не заметила или сделала вид, что не заметила последний вопрос. Её внимание сконцентрировалось на другом.

– Бесплодная обезьяна? – переспросила она. Левин отметил, что у неё побелели крылья носа.

– Извини, дорогая, – примирительным тоном проговорил он, – разболтался дурной Гиви, увидев такую красавицу. Ну всё при тебе… – уточнил Левин, цепким взглядом пройдясь по фигуре Жанны Леонидовны, – не говори это своей хозяйке. Мне ещё нужно дела делать с Володей…

– Не волнуйся, Гиви, – улыбнулась она, – я таких галантных мужчин, как ты, давно не встречала. Так что ты хотел от Володи?

– Это мужское дело, красавица. Хотя всё странно…

– Что странно, Гиви?

– Володя познакомил меня с хозяйкой банка. Хотя молодая, но умная и деловая женщина. И красивая, почти также, как ты, – уточнил он, – мы договорились о встрече, но Володя в пятницу не приехал. Я звонил, но вечером его не было дома. Конечно, я уехал домой. Согласись, Володя нехорошо поступил.

Жанна молча кивнула.

– Потом мои люди пошли в банк, – продолжал Левин, – и узнали, что эта женщина была убита дома. Ты слышала об этом?

– Да. Владимир Михайлович ходил на похороны какой-то знакомой женщины…

– Не говори так, красавица, – покачал головой Левин, – это была не какая-то знакомая, а именно его женщина. Володя хотел уйти к ней от своей обезьяны.

– Что?! – невольно вырвалось у женщины. Видимо, не каждый день ей приходилось слышать такие новости.

– А чего ты волнуешься? – удивился Левин, – такая красавица, как ты, никогда не останется одна. Таких мужчины не бросают. Это мне нужно беспокоиться…

Лёва заметил, как щёки Жанны покрылись румянцем. Она не могла не покраснеть, буквально физически ощущала, как он ласкал взглядом ее пышные груди.

– Что тебе беспокоиться, Гиви? – спросила она, стараясь не встречаться с ним взглядом.

– С этим новичком – очкариком в банке, не удалось найти общий язык. Честно говоря, я попал на «бабки». Конечно, я не стал нищим, но не хочу один платить за чужую глупость. Передай Володе, что я еще приду…

Левин взял ухоженную, пахнущую парфюмом, ручку и нежно поцеловал.

– Всю бы жизнь целовал такую прекрасную ручку, – проговорил он, не выпуская её руку из своей.

По легкой дрожи руки и появившемуся блеску в глазах, Левин понял, что Жанна была обделена при таком муже-самце вниманием мужчины. Сейчас она уже была готова на всё, чтобы только еще раз услышать такие банальные комплименты, а быть может, и ощутить большее…

Левин отлично знал, к чему приводит невнимательность к женщинам. Обделенные мужским вниманием жены всегда представляют собой легкую добычу для ищущих приключения мужчин. Даже периодически развлекаясь с юными красавицами, Лёва не забывал каждый день говорить нежные слова своей второй жене Инне…

– Может быть, зайдешь, Гиви, – нерешительно предложила Жанна, переходя на «ты» и тут же добавила, – хозяйка Долго ходит по магазинам, а потому вернется не скоро. Я угощу тебя кофе…

– Я бы не отказался бы от чего-нибудь «погорячее»…

– Всё может быть… – ответила она, неожиданно сжимая своей рукой его руку.

Нет, ложиться в постель с этой далеко не юной, хотя и голодной красавицей, даже ради успеха в расследовании, не входило в планы Левина.

– Извини, красавица, – тяжело вздохнул он, – я не знал, что дома окажешься именно ты и одна. Меня в машине ждут люди… Не хочу, чтобы они поднялись и стали шуметь… мешать нам…

– Ты прав, – сдержанно кивнула Жанна, поняв, что едва не сделала глупость…

– Хочешь послушать совет Гиви?

– Я всегда готова слушать умные советы.

– Ищи работу в другом месте. Для такой красавицы найти работу будет нетрудно.

– Зачем? – удивилась она.

– Я недавно знаком с Володей… Честно скажу: не нравится он мне. Мужчина всегда должен держать слово. А тут ещё убийство женщины… Не нравится мне всё это…

Не вызывая лифта и не оглядываясь, Левин засеменил по ступенькам вниз.

Даже если Жанна увидит в окно, как Гиви садится в машину, то это ничего не даст. Тем-нозеленых «пятерок» в городе не меньше, чем блох в шкуре дворовой Жучки. Номера были предварительно забрызганы грязью. Правда, за задним сиденьем, под стеклом, стоял тигр, кивающий головой. Но он появился в машине, как примета, только на одну эту поездку…

 

Глава 13

Узков чувствовал, что начинает постепенно сходить с ума, не понимая, что и откуда исходит.

Даже если совершенно невиновного человека подвергнуть такому массированному психологическому давлению, то он начнет сомневаться в своей невиновности.

Несмотря на его ещё вполне цветущий возраст, за счёт психологической обработки с ним неожиданно, впервые в жизни, произошел сексуальный срыв: молоденькой любовнице пришлось применить максимум усилий и умений, чтобы как-то закончить то, ради чего они раздевались. А вот страх повторного срыва у него остался…

Все началось сразу после возвращения из поездки, совершенно неожиданно, со скандала с женой, вызванным таинственным визитом Гиви… При всем желании Узков не смог доказать, что такого типа среди его знакомых нет, даже если был такой визит, то он ничем необъясним…

Но в итоге последнего скандала Узков отчётливо понял, что если раньше он мог, хотя и с голой задницей, оставить Жанну, то теперь был прикован к ней цепью, которую невозможно было разрубить.

Следом раздался странный телефонный звонок:

– Владимир Михайлович? – спросил незнакомый мужской голос.

– Да…

– Наконец-то я тебя нашел, – с облегчением сказал незнакомец. – Ты помнишь, как мы встретились на улице вечером, когда ты убил Ольгу Сычёву?

Узков на мгновение потерял дар речи, а потом выдохнул в трубку:

– Дурак!.. – и бросил её.

После этого с ним больше никто не разговаривал, а после звонка раздавалась короткая фраза типа:

– Тебе привет от Ольги… Ольга ждет тебя…

– До скорой встречи с Ольгой…

– За что убил Ольгу? Тренируйся бить статуэткой…

Звонки раздавались по несколько раз в день, деморализуя его. Узков стал вздрагивать при каждом звонке.

Первым желанием было обратиться за помощью в милицию. Но тут же он отогнал от себя эту мысль. Убийца Ольги Сычёвой до сих пор не был найден, а следовательно дело не было закрыто. Сразу посыпятся вопросы, на которые не всегда можно дать ответ. Как, например, можно объяснить, что эти звонки пошли спустя три недели после убийства и именно ему. А потом появятся и другие вопросы…

Телефонные звонки стали его проблемой. Они доставали его на домашнем, служебном и сотовом телефонах, выбивая из колеи.

Наконец, Владимир Михайлович не выдержал и перебил говорящего во время очередного звонка вопросом: – Что тебе нужно?

– Деньги… – последовал короткий ответ.

– Сколько?

– 10 штук баксов.

– Ты сумасшедший?!

– Позвоню ещё раз…

Наконец, едва услышав, ставший знакомым мужской голос, Узков взмолился оставить его в покое, но в ответ вновь прозвучало требование денег.

В следующий раз Узков пригрозил шантажисту, что обратится в милицию, но в ответ услышал:

– Не дури, дядя, – усмехнулся неизвестный противным смешком, – если ты раньше не обратился к ментам, то сейчас будешь молчать себе в тряпочку. У ментов возникнет к тебе слишком много вопросов. Да и я не буду скрываться и вспомню, как встретился с тобой в ночь убийства Сычёвой.

– Я был болен… И весь вечер лежал дома… – буквально взвизгнул Узков.

– Успокойся… Побереги себя. Подумай на досуге: разве твои свобода и спокойная жизнь не стоят каких-то несчастных 10 тысяч баксов?

Поняв, что шантажист не остановится и будет продолжать телефонный террор, Владимир Михайлович решил взять тайм-аут, чтобы всё хорошенько обдумать и попытаться найти выход в спокойной обстановке. Он пообещал звонившему, что за неделю сможет собрать все деньги, но взамен потребовал неделю покоя. Звонивший согласился на такое условие…

Неожиданно к нему в офис пожаловал Виктор Калюжный. Они были знакомы и раньше, но не испытывали особой симпатии друг к другу. В этот раз Калюжного привело вполне деловое предложение, которое сулило обоим реальную выгоду.

Дав Узкову время обдумать свое предложение, Калюжный назначил встречу у себя дома, вечером, через два дня, вместе с деловыми людьми. Учитывая, что придется за столом выпить, Калюжный обещал прислать за Узковым своего водителя, а потом отвезти его домой.

В заключение Калюжный, как бы не зная его домашней обстановки, сказал:

– Предупреди жену, чтобы не волновалась, если немного задержишься… Да и выпить придется…

 

Глава 14

Калюжный встретил Владимира Михайловича как радушный хозяин. Он предложил не снимать обувь, а просто вытереть подошву о половик.

– Проходи, Владимир… – сказал Калюжный. Пройдя в зал, Узков увидел накрытый на пять персон раздвижной столик. Конечно, хозяин-холостяк только разложил всё по тарелкам в виде холодных закусок: нарезанные колбасы, сыр, сало… Были маринованные грибочки и огурчики. В центре стола стояли две литровые бутылки водки «Смирнофф» и бутылка минералки. Нарезанный хлеб был в плетеной хлебнице. У каждой из пяти тарелок стоял граненый стопец, грамм на сто. Вокруг стола стояли два стула и три табурета.

– Садись, как почетный гость, на стул, – кивнул Калюжный, – сейчас подойдут остальные и начнём.

– Спасибо, – кивнул Узков, опускаясь на стул.

Действительно, через каких-то пару минут раздался звонок в дверь, на который поспешил хозяин.

Когда в зал вошел Калюжный в сопровождении Михаила Комова, Льва Левина и Костика, Узков почувствовал себя неуютно, а его лицо вытянулось.

– Думаю, что здесь собрались все свои, а поэтому представлять друг другу никого не надо, – сказал Михаил Комов, когда все сели за стол.

Михаил взял бутылку водки и налил четыре стопки, а в последнюю, Левину, налил минералки.

– Что всё это значит? – довольно резко спросил Узков.

– Только то, что мы собрались помянуть Ольгу. Скоро 40 дней, как ты предательски убил её, – спокойным тоном сказал Калюжный.

– Это еще нужно доказать, – ответил Узков, делая попытку подняться.

– Стоп, Савраска, – усмехнулся Михаил, – сядь, Володя, на место. Вот мы и собрались, чтобы спокойно помянуть нашу Ольгу и разобраться во всем. Как видишь, тебе никто не угрожает.

– Сиди спокойно.

Под неодобрительными взглядами Узков опустился на стул, но всё же проговорил:

– Все знают, что у меня есть алиби…

– Разберемся и с алиби… Разберёмся… – успокоил Калюжный, – ты только не спеши.

– Помянем, мужики, – сказал Комов, поднимая стопку. Все выпили и молча закусили.

– А вот твоё алиби, Владимир, трещит по швам, – спокойно проговорил Лёва, жуя сыр.

– В каком смысле, – спросил Узков.

Левин уловил в его голосе нотки тревоги, а поэтому продолжил:

– В самом прямом. Сдали тебя обе бабы и дорого не взяли…

– О ком ты говоришь?

– Прежде всего тебя сдала участковый терапевт Шутова Антонина Ивановна, – с ухмылкой проговорил Левин, – она призналась, что выдала тебе больничный лист за бабки, хотя ты был здоров, как конь. Вспомни, ты даже проводил ее до двери и галантно подал пальто.

Левин заметил, как при последних словах Узков изменился в лице, а поэтому продолжил:

– Тебе жена передавала привет от Гиви?

– Так это твоя работа… – с нервным смешком сказал Узков, – а я уже чёрт знает что подумал…

– Что ты кобель, Володя, – это известно всем. Но ты забыл старую истину: нет холодных женщин, а есть дураки-мужчины, которые не могут достать до горячего.

– К чему ты это, Лёва?

– Дело в том, что Гиви действительно существует. Такой весёлый грузин с рынка… Настоящий мужчина.

– Ну и что из этого? – спросил Узков, не понимая, куда это клонит Левин.

– Может быть, тебе это не совсем приятно будет слушать, – медленно говорил Левин, – но Гиви не упустил возможности покувыркаться в постели с твоей женой. Он дал ей высокую оценку, как женщине…

– Этого не может быть! – резко прервал его Узков, даже стукнув для убедительности кулаком по столу.

– Может, Володя, может… – медленно кивая, насмешливо проговорил Левин, – жену надо удовлетворять, а не только на хозяйстве держать. В благодарность за свои услуги Гиви услышал от твоей жены, что ты уходил из дома в ночь убийства Сычёвой…

На Узкова даже стало жалко смотреть. Его лицо стало багровым, глаза стремились вылезти из орбит, а из открытого рта не могло вырваться ни единого звука…

– Выпей воды… – подал ему стакан Калюжный. Узков, благодарно кивнув, взял стакан, сделал несколько медленных глотков и вдруг, поставив его, с усмешкой сказал:

– Это же всё бред… Меня вот так на гоп-стоп не возьмёшь. Участковый терапевт у меня дома заполняла амбулаторную карту, где указала моё состояние на момент осмотра. Она от этого не откажется, – он сделал паузу и продолжил, – Жанна всегда подтвердит, что я никуда не выходил из квартиры. А вот вас, я охотно затаскаю по судам за клевету…

– Недолго тебе придется таскать нас по судам, Володя, – проговорил Комов.

– Почему?

– Ты знаешь, что это такое.

Узков разглядывал безделушку, которую Комов держал двумя пальцами, а потом сказал:

– Вообще-то, похоже на шприц… Но какой-то уродливый…

– Выбирай, пожалуйста, выражения. Это не уродливый, а усовершенствованный мною шприц, – поправил его Михаил, – мои руки всё умеют.

– Ты видишь красное вещество перед иглой?

– Ну и что?

– Это кровь больного СПИДом. Я заплатил за неё девочке-лаборантке. Она добавила в кровь цитрат, теперь она сохраняет свои свойства, но не сворачивается…

– К чему ты это говоришь? – насторожился Узков.

– Пойми, Володя, если мы не придем к общему мнению, то я возьму грех на душу и уколю тебя. Для передачи заболевания нужно меньше капли крови…

На этот раз Узков побледнел:

– Ты что, сумасшедший?

– Нет, – медленно покачал головой Михаил, – но вот в отличии от тебя, я действительно любил эту женщину. Она не заслужила, чтобы ее так безжалостно убили. Да и ты, Володя, не должен жить, даже в тюрьме. Не бойся, всего маленький укол, похожий на укус комара. Заболевание проявится через 4–6 месяцев, а потом уже через пару месяцев лечения и мучения тебе предстоит путь на кладбище. Причем, пойми, ты ни в чем не сможешь меня обвинить. При твоей неразборчивости, это логический исход…

Михаил говорил всё каким-то монотонным, будничным голосом, но не поверить его словам было нельзя.

– Но я не убивал Ольгу… – выдавил из себя Узков.

– Ты просто в тот роковой для Ольги вечер выходил подышать свежим воздухом, – вставил Левин.

– Да… – невольно вырвалось у Владимира. Видимо, он тут же понял допущенную ошибку, а поэтому повысил голос на Левина:

– А ты здесь с какой стороны?

– Всё с той же, – кивнул Лёва, – ты забыл, что убита мать моего друга. По-моему, во все времена и у всех народов мать считалась священной… Послушай мой дружеский совет, Владимир. Выложи всё как на духу. Поверь, тебе будет намного легче, да и нам будет приятно узнать, что не зря проделали работу. Мы дадим тебе время, чтобы посоветоваться со своим адвокатом или даже попытаться унести ноги. Пойми, мы сейчас рассказали тебе только часть того, что нам известно. К тому же, ты согласился заплатить за молчание шантажистам. Или уже забыл?

Костик в очередной раз удивился способности Левина уговаривать людей. Его голос звучал так проникновенно, словно он сочувствовал близкому человеку и указывал единственный возможный выход.

– Давайте ещё раз помянем Ольгу, – сказал Калюжный, наливая водку в четыре стопки.

Выпили молча, не чокаясь.

– Меня только одно поразило, – сказал Михаил, – как такой жалкий слизняк, как ты, мог решиться на убийство. Ты же боишься жену и даже свою тень, а убийство так тонко спланировал.

– Ничего я не планировал… Просто так вышло… – вырвалось у Узкова фактическое признание.

– Вот это уже ближе к теме, – сказал Левин, – теперь давай с самого начала и поподробнее…

– Ну что ж, Володя, смелее, – насмешливо сказал Калюжный, – помни, что со шприцем Миша не шутил. Вообще, он хороший мужик, но вот шуток не понимает…

– Я могу тебе помочь, – сказал Михаил, – Ваша связь началась где-то в конце прошлого года. Именно тогда Ольга дала мне отставку, поставив жирную точку в наших отношениях. Она была цельной натурой, а поэтому не могла одновременно иметь двух мужчин. Но как она решилась стать любовницей женатого мужчины?

– Представь себе, что уговорить Ольгу мне не составило особого труда, – самодовольно ухмыльнулся Узков, – в принципе, все бабы одинаковы…

– Но ты сказал, что между вами ничего не было, – начал Костик.

– Правильно, – кивнул Узков, – и сейчас буду это утверждать. Зачем ворошить прошлое и кидать тень на память усопшей?

– Что же ты обещал, уговаривая Ольгу? – спросил Комов.

– Как всегда… – пожал плечами Узков, – в том числе вечную любовь и райскую жизнь…

– Все же тебе удалось её уговорить, – кивнул Михаил, – а что было потом?

– Ни-че-го… – четко, чуть ли не по слогам произнес Узков…

– Ах, ты… – начал Михаил и осекся, – и как такую мразь держит земля-матушка… Ты разрушил нашу жизнь с Ольгой… ты помешал возможному счастью Виктора, став на его пути, а теперь спокойно заявляешь: «Ни-че-го…»

– А что ты хотел? Неужели ты не понял, что это слишком много для меня одного?.. – насмешливым тоном спросил Узков. – Если бы я с каждой, побывавшей со мной в постели, шел под венец, то для такого гарема не хватило бы и общежитий завода Ростовсельмаш…

– Какая же ты дрянь… – процедил сквозь зубы Виктор.

– Сам дурак. Я дарил женщинам радость, короткие, но яркие страницы жизни. Правда, Ольга стала приятным исключением. Я задержался с ней дольше, чем думал. Наш медовый месяц длился больше трех месяцев, – он сделал паузу и продолжил, – Ольга была не только умная женщина в жизни, но и Эйнштейн в постели. Да, она была очень хороша в постели… – кивнул Узков.

– Я такие вопросы не обсуждаю, – отрезал Комов.

– Ну и дурак. Почему бы не поделиться воспоминаниями с друзьями, если и самому приятно вспомнить?

– Почему ваша связь не имела продолжения? – спросил Калюжный.

– Зачем?! Ведь вокруг столько хорошеньких женщин, обделенных вниманием мужчин, – усмехнулся Узков, – к тому же, я женат.

– Кстати, немного о Жанне Леонидовне, – вступил в разговор Левин, – нельзя так относиться к женщине…

– Что ты имеешь в виду?

– Она призналась Гиви, что получила от него всего лишь за час больше, чем от мужа за год.

Узков снова изменился в лице и заговорил:

– Твой Гиви не мужчина, а обычный падальщик. Если ему так приятно подбирать за мной старые остатки, то могу подкинуть ещё несколько адресов. На Жанну мог позариться только бедный, голодный грузин с рынка. Для такого и кулак – блондинка…

– Как ты так можешь отзываться о собственной жене?! – с негодованием спросил Калюжный.

– Ой, только не нужно нравоучений, – небрежно махнул рукой Узков. – Мы оба отлично знали, что заключаем брак по расчету. Жанна только хотела быть замужем и рожать от меня детей. Только вот оказалась бесплодной…

– Это, конечно, очень интересно. Но давайте вернемся к нашим баранам, – сказал Левин, – меня меньше всего интересуют подробности сексуальных подвигов Владимира. Пусть лучше он более подробно остановится на одном эпизоде. Что у тебя было дальше с Ольгой?

– Она была очаровательная в своих чувствах, – усмехнулся Узков, – прямо, как девочка… Незаметно пролетели три месяца бурной страсти. Но тут на моем горизонте появилась девочка Наташка. Я не мог пройти мимо этого юного, очаровательного создания.

Не предлагая никому, Узков налил себе водку в стопку, выпил, закусил грибочком и продолжил:

– Узнав об этом эпизоде, Ольга устроила мне такой скандал, какой никогда не позволяла себе Жанна…

– Этого не может быть, – перебил его Костик, – Ольга не могла опуститься до крика…

– Ты думаешь для того, чтобы оскорбить человека, нужно обязательно кричать? Ты прав, Ольга говорила негромко, спокойным тоном, но каждое её слово било больнее кнута… Она возомнила себя старшей женой в моей жизни, которой всё дозволено. Она напомнила мне всё, в том числе и обещание развестись с Жанной, чтобы создать семью с ней… мне было очень неприятно всё это слушать…

– А кому приятно слушать правду о себе? – усмехнулся Михаил.

Узков бросил на него презрительный взгляд:

– Ты бы лучше молчал. У тебя не хватило ни сил, ни ума бороться за Ольгу… – он сделал паузу и продолжил, – конечно, в тот раз я ей тоже ответил… Она быстро закрыла свой ротик… Но я наивно полагал, что мне удалось сломить Ольгу и полностью подчинить себе. Я поставил условие, что наши встречи будут только по моей инициативе, в остальном я останусь свободным мужчиной… Ольга покорно согласилась… – Узков вздохнул, – но Ольга оказалась уникальной женщиной.

– Да, это была уникальная женщина, – подтвердил Виктор.

– К сожалению, я это понял слишком поздно…

– Давайте помянем ещё раз…

Узков налил водку в стопки, открыв вторую бутылку.

Мужчины молча выпили, не чокаясь.

– Так что было дальше? – спросил Виктор.

– Я переоценил свои возможности, – вздохнул Узков, – мне нужно было постараться исчезнуть из жизни Ольги, а ещё лучше уехать из города, не оставив адреса. Меня просто убаюкала её покорность. Я не стал отказываться от её жадного тела, сделав исключение. Ольга стала как бы второй женой и финансовым консультантом. Она была большой профессионал… – Узков сделал паузу и продолжил. – В июле я взял заём по её совету и вложил деньги в дело. Я не придал значения одной детали, доверяя Ольге. Кредит я взял в долларах, а вложил в наших «деревянных»…

– Большой был кредит? – спросил Калюжный.

– 50 тысяч баксов…

– Прилично, – кивнул Виктор.

– Да, прилично, – вздохнул Узков, – тут ещё грянул этот долбанный дефолт… Естественно, я пришел в ужас и кинулся за помощью к Ольге… Но это уже была совершенно другая женщина… Холодная, расчетливая. Всё, о чём я только догадывался, Ольга разложила мне чётко по полочкам. Я оказался в настоящей кабале.

– Что же Ольга? – спросил Виктор.

– Вот тогда она показала мне свою сущность. Она терпеливо ждала часа, который настал. Ольга вспомнила мне всё… Я понял, что она достигла своей цели…

– С характером, – подтвердил Калюжный.

– С характером? – не скрывая удивления, переспросил Узков, – да это был самый настоящий диктатор в юбке. Она коротко и чётко диктовала мне условия моей безоговорочной капитуляции. По сравнению с её условиями, требования моей Жанны казались казацкой вольницей…

– Что же потребовала Ольга? – с интересом спросил Михаил.

– Слишком многое…

– А конкретно?

– Я понимал, что Ольга ничего не забыла и ничего не простила. Прежде всего она потребовала, чтобы я развелся с Жанной. Тогда она сможет решить все мои проблемы, – он сделал паузу и продолжил, – в принципе, возможно, я бы согласился на это. С Жанной у нас тоже брак по расчету, – пояснил он, – но вот дальше Ольга потребовала невероятное…

– Что же невероятного могла потребовать Ольга? – спросил Левин, – надеюсь, ты не скажешь сейчас, что она страдала извращением?

– Это не извращения, а хуже…

– Что может быть хуже?

– Ольга потребовала, чтобы в моей жизни не было ни одной другой женщины, кроме неё. Тогда я понял, что попал в капкан. За время нашей связи Ольга успела изучить меня. Она предупредила, что периодически мою личную жизнь будет проверять частный детектив. При первой же… – он запнулся, подыскивая слова, – после первой же бабы она не будет слушать ни мои объяснения, ни мои извинения. Она просто обещала меня разорить и отправить на нары… Я верил, что она говорила всё серьезно и сдержит своё слово. Жить под таким прессингом было просто невозможно…

– Смотря что подразумевать под словом «прессинг», – медленно проговорил Виктор, – я бы, не задумываясь, принял такие условия. Для меня было бы достаточно в жизни одной Ольги, тем более, ты так высоко оценил ее достоинства…

– Ничего ты не понимаешь, – презрительно сморщился Узков. – Со временем приедается всё, даже самая лучшая женщина. Жить с одной женщиной хуже, чем жить вообще без них. К тому же, Ольга обещала меня осчастливить рождением ребенка. Мне только этого не хватало для полного счастья…

– Ты не хотел ребенка? – спросил Михаил.

– Зачем?! Это я уже успел как-то пройти с первой женой. Правда, забота о дочери была на её плечах, а я всё больше по командировкам… В итоге, я выбрал второй брак. Сейчас меня ждала другая перспектива. Если бы Ольга действительно родила, то все заботы легли бы на мои плечи… Я был уверен, что она не шутила…

Узков замолчал, налил себе в стопку водку и, вздохнув, выпил.

– Так что было дальше? – спросил Калюжный.

– Между нами шла тихая, но упорная и бескомпромиссная борьба. Медленно, но верно приближался час расплаты, возврат кредита. Ольга медленно, но верно стягивала вокруг меня кольцо, отрезая путь к отступлению. В четверг, накануне своей смерти, она пришла ко мне в офис и бросила на стол положительный тест на беременность.

– В твои годы пора научиться предохраняться, – сказал Михаил.

– Кого ты учишь?! – возмутился Узков. – Я всегда пользуюсь презервативами. Тем более сейчас столько развелось всякой заразы…

– Значит не стоило экономить на качестве, – продолжил Михаил.

– Качество было отличное. Просто вы до конца не знаете Ольгу…

– При чем здесь это? – спросил Виктор.

– Ольга популярно объяснила мне, что после моего ухода воспользовалась содержимым презерватива и ввела его куда надо. Теперь она спешила меня обрадовать, что скоро буду папой…

– Круто… – одобрительно кивнул Левин.

– Для кого как… – пожал плечами Узков, – лично мне такая радость была нужна как дырка в голову.

– Поэтому ты спланировал и осуществил убийство сразу двоих… – продолжил Виктор.

– Перестань… – с гримасой махнул рукой Владимир, – никаких убийств я не планировал. Просто я чётко осознал, что основательно запутался в бабах. Сначала я думал, что моя Жанна настоящий хищник, но неожиданно выяснил, что она всего лишь глупый котёнок по сравнению с некоторыми. Я был уверен, что Ольга твёрдо решила отравить мне остаток дней.

– Скажи, но только честно: кто кого тащил в постель, ты Ольгу или она тебя? – спросил Виктор.

– Конечно я, – вздохнул Узков, – да, Ольга была не юна, как говориться, не первой свежести, но в ней что-то было… Лакомый кусочек…

– И ты решил понадкусывать этот кусочек, а потом выбросить? – спросил Михаил.

– Не надо всё усложнять, Миша. Я рассчитывал на очередной быстротечный роман. Кроме внешних данных, Ольга показалась мне умной и современной женщиной. Я даже представить не мог, что она поверит во всю эту чушь, которую я говорил. Ведь это был банальный штамп.

– К сожалению, ты не понял главное, – проговорил Виктор, – Ольга была цельной натурой: она сама не врала и не могла простить этого тебе.

– А я здесь с какой стороны?!

– Это ты, Володя, разбил её жизнь с Михаилом, обещая, что остаток жизни проведете вместе.

– Но ведь вскоре она всё правильно поняла. Зачем она такая хорошая продолжила связь?

– Могу тебе кое-что объяснить, – сказал Виктор.

– Я тебя слушаю…

– За время вашей связи я дважды делал Ольге официальное предложение. Ей удалось оба раза смягчить удар, не сказав ни «да», ни «нет». Скорее всего, она решила проучить тебя не только за себя, но и за всех женщин, обманутых тобой. Так же я не исключаю, что она хотела получить от тебя только здорового ребёнка…

– Постойте, о каком ребёнке идет речь? О какой беременности вы здесь говорите? – спросил Левин.

– Ольга была беременная, – уверенно сказал Владимир, – она сама принесла мне положительный тест на беременность.

– Да таких тестов можно подобрать десятки в любой женской консультации, – усмехнулся Левин. – Я точно знаю, что при вскрытии не обнаружено никаких следов беременности.

– Как не обнаружено?! – вырвалось у Узкова.

– Молча, – ответил Левин, – повторяю для тех, кто не понимает с одного раза: при вскрытии у Сычёвой Ольги Ивановны признаков беременности, как и признаков половой близости, перед смертью не обнаружено.

– Ты слишком тщательно готовился к убийству, Володя, – сказал Калюжный, – даже предусмотрительно взял больничный лист, чтобы обеспечить алиби.

– Да бросьте вы всё говорить о спланированном убийстве, – сморщился Узков, – я планировал совершенно другое. Я решил одним махом избавиться от всех баб. У меня был план: собрать немного денег и уехать подальше, оставив баб разбираться между собой. Мне для этого было нужно всего 4–5 дней. Именно для этого я взял больничный лист.

– Что-то я ничего не могу понять, – честно признался Левин, – если ты не собирался убивать Ольгу и надеялся тихо в ближайшие дни покинуть наши края, то на кой черт ты симулировал болезнь и даже брал больничный лист? Он был тебе нужен, как рыбе зонтик. Ты же сам себе хозяин…

– Вы просто меня не слушали, – возразил Узков.

– Повтори, пожалуйста, еще раз…

– Я же сказал, что в четверг ко мне в офис заявилась Ольга и продемонстрировала положительный тест на беременность. Она дала мне сутки, чтобы я уладил проблемы с Жанной. Она требовала, чтобы я был у неё в пятницу. Только, чтобы получить отсрочку, я взял больничный лист.

– И всё же поехал вечером к Ольге, – твердо сказал Виктор.

– А что мне оставалось делать?! – удивился Узков, – я позвонил Ольге и стал объяснять, что болен, что у меня больничный, но она не захотела ничего слушать. Она предупредила, что приедет сама навестить тяжелобольного. Заодно она пообещала втроем обсудить все проблемы, – Владимир вздохнул и продолжил, – этот вариант меня совсем не устраивал. Я решил поехать к Ольге и вымолить несколько дней. У меня и в мыслях не было убивать её.

– Куда такому трусу думать об убийстве, – насмешливо сказал Михаил.

– Да, я трус, – подтвердил Узков, – я даже не мог бороться с женщинами, а был готов бежать. Мне нужно было всего не более пяти дней…

– Так что всё же произошло? – спросил Виктор.

– Я пытался что-то Ольге доказать… Умолял её… Просил отпустить больного домой, а всё решить через неделю… Она только рассмеялась мне в лицо и сказала, что если я по состоянию здоровья не смог объясниться с Жанной, то это сделает она сама, а потом начнет лечить меня…

Узков быстро налил в стопку водку, быстро выпил и тут же, словно боясь, что ему не дадут высказаться, продолжил:

– Она взяла трубку телефона… Я был загнан в угол… Я ничего не соображал… Я схватил эту проклятую статуэтку… Я хотел только разбить телефон…

Он осекся и тяжело задышал…

– Но попал по голове Ольги, – подсказал Михаил.

– Да… – хрипло выдохнул Узков.

– Вот видишь, тебе самому стало легче, после того, как признался в убийстве Ольги, – сказал Виктор.

– Я не убивал ее. Не убивал… Никого не убивал… – тупо выкрикивал Владимир.

Судя по всему, он был близок к истерике.

– Успокойся, Володя, – проговорил Виктор, – здесь все свои собрались. Мы не потащим тебя сейчас в милицию. У тебя будет возможность чистосердечно во всём признаться. Так меньше получишь. Да если хороший адвокат сможет доказать, что ты действовал в состоянии аффекта, то годика через три ты вернёшься домой. – Он сделал паузу, – жаль, что такая мразь вернется, а вот Ольги с нами больше никогда не будет…

– Вы ничего не сможете доказать, – неожиданно пьяно рассмеялся Узков, – у меня алиби… Понимаете: алиби на время убийства. Всё остальное – пустые домыслы…

– Успокойся, Володя. Чтобы у тебя не было никаких иллюзий, сразу скажу, что вся наша дружеская беседа была записана на диктофон. Если ты сам не захочешь идти в милицию, я передам эту запись старшему лейтенанту Яковенко. Скорее всего, он будет счастлив, раскрыв такое громкое убийство, – сказал Калюжный.

– Только отдай всю запись… Всю… – уточнил Узков, – пускай все узнают, как мне здесь угрожали. Под угрозой шприца с кровью больного СПИДом я готов был признаться во всем, даже в подготовке покушения на Папу Римского…

Было видно, что Узков поверил словам Комова.

– Будь по-твоему, – кивнул Виктор, – предоставляю разбираться во всем милицию, если у тебя не хватит ума явиться с повинной. Дам тебе возможность встретить Новый год дома и… – он сделал паузу, наливая в стопки водку, – сейчас, как говорится «на посошок». Непьющий Лёва развезет всех по домам. Всё должно закончиться тихо и мирно…

В машине Костик сидел рядом с Левиным, а на заднем сиденьи, забившись по углам, как боксёры перед боем, сидели Михаил Комов и Владимир Узков.

За всю дорогу никто не произнес ни слова. Всё было сказано за столом.

Левин остановил машину перед домом Узкова и сказал:

– Приехали… Подумай, Владимир, над предложением Виктора…

– Ну, бывайте, доморощенные Шерлоки Холмсы, – с явным облегчением сказал Узков, выходя из машины…

Вдруг он вскрикнул, дернувшись на месте и ухватился за ягодицу:

– Ой!.. Ты что?!

– Не пропадать же крови человека, даже больного, – равнодушным тоном сказал Михаил вслед ему, – да и так проще будет тебя искать, если с дуру бросишься в бега…

Казалось, весь хмель моментально покинул голову Узкова. Он застыл на месте как изваяние и каким-то безжизненным голосом спросил:

– Ты сдурел?

– Нет, только рассчитался с тобой без всякой волокиты за женщину, которую действительно любил, – ответил Михаил, захлопывая дверцу машины.

Машина рванула с места.

– Ты действительно сдурел, Миша, – проговорил Левин, – этот тип затаскает тебя по судам…

– Это хорошо, Лёва…

– Что же хорошего?

– Даже ты поверил в этот блеф, – усмехнулся Михаил, – я технарь и упал бы в обморок при виде крови. В том шприце была обычная красная краска. Да и шприц остался в квартире Виктора. Это была наша с ним заготовка. В задницу Владимира я ткнул самой обычной иглой. На его ягодицах даже ранки не осталось…

– Ну и шуточки у тебя, – покачал Левин головой…

– Разве Узков убийством Ольги не заслужил такой шутки? – спросил Комов.

В ответ неожиданно произнесли хором:

– Заслужил…

Владимир Михайлович Узков так и не встретил Новый 1999 год.

Его хоронили 30 декабря, в 14 часов. Скорее всего, близость праздника сказалась тем, что в последний путь его пришло проводить около 20 человек, а на поминках было и того меньше.

Разговоры были разные. Но заключение судебно-медицинского эксперта гласило, что смерть наступила от несчастного случая. Просто Узков не знал, что смерть наступает не только от плохой водки, но и от большого количества хорошей. Это называется – отравление алкоголем.

Скорее всего, Узков пытался залить свой страх перед расплатой, не зная, что его ждет.

За все в жизни надо платить…