На пути дважды попадались опустошённые гипсовые чучела местных клещей. Их обходили стороной не трогая. Интереса они больше не представляли, по крайней мере для Романа и Роберта. Вика, правда, попросила по возможности прихватить с собой образец на обратной дороге. Но до неё ещё стоило дожить.

Шли парами. Роберт-Роман и Майкл-Иван. Первые на десять шагов впереди вторых. У кого-то тихонечко так, но постоянно, пожужживал у кого-то коленный сервопривод. Роман только его и слышал. Сами виноваты, что раньше не обратили внимания.

Пересилить себя и самостоятельно влезть в «Осу» Иван не смог. Но пытался честно – старания крупным потом отображались на побледневшем перекошенном лице. Без помощи Ренаты не обошлось. Психосерверу понадобилось несколько минут, чтобы изолировать панический очаг в его голове. Сил она затратила немало, хоть и делала вид, что ей всё нипочём. Рената заверила, что на время экспедиции о фобии Иванов больше и не вспомнит.

На вопрос, как она узнала об опасности, подстерёгшей их на обратном пути в лесу, Рената с улыбкой – большей частью в глазах – ответила, что просто почувствовала, ощутила, когда им понадобилась помощь. Ощущают же, мол, матери порой, когда их ребёнок вне поля зрения тянется к кружке горячего чая, стоящей высоко на столе. Если бы Рената не простёрла тогда расширенное действие Ординатора, руководствуясь своим таинственным инстинктом, как минимум майор Подопригора уже не дышал бы.

Во многом заокеанское экзотело спасло ему жизнь. Вика заключила: быть бы перелому позвоночника, не выдай торсовые сервоприводы максимальное сопротивление.

С точки зрения крепости и всяческих систем стабилизации положения тела оператора – «Оса» не просто форы давала «Сапфиру», она была неоспоримо впереди по всем параметрам. Ровнять, правда, их не стоило. Хотя бы потому, что первое – боевая автономная система, созданная для уничтожения живой силы и бронетехники, а второй всего лишь скафандр, не более, хоть и рассчитанный на потенциальное физическое воздействие со стороны инопланетных форм жизни.

Странно, на самом деле. Саныч будто бы напророчил себе, взмолившись тогда: «лишь бы не сколопендра». Гадина ведь и вправду выглядела как насекомое. Виктория подтвердила, что схожесть с земным существом скорее внешняя, а при втором приближении так и вообще, скорее всего, окажется весьма поверхностной. Ну не могла же, твердила убеждённо биолог, Вселенная быть настолько скупа на форму! Не могла она настолько повториться!

 Было тихо. Разведчики двигались по возможности не издавая лишнего шума, если не брать в расчёт сводящее с ума Нечаева жужжание одного-единственного сервопривода. Урок был выучен на отлично и с первого раза: тварь отлично слышала. Павлов сказал, что это он привлёк её внимание, грохнувшись в скорлупу, оставшуюся после некогда пиршества Карины. Именно так Нечаев прозвал про себя монстра. Ибо коварством и быстротой действий, пока ошеломлённая жертва приходит в себя, он мог сравниться разве что с его бывшей женой. Да и места укусов не заживали, а отмирали напрочь – всё сходилось.

Оля бы точно оценила сравнение… Вот кто-кто, а она-то видела эту стерву во всей красе!

Ещё Павлов предположил, что она реагирует на свет. Чем, кстати, погрузил Грау, как ксенобиолога, в пучину размышлений на тему органов чувств лесной охотницы. Или охотниц. Хотя о количестве их большем, чем одна, думать не хотелось. Пусть уж Карина окажется альфа-хищником Ясной, да ещё и единственным желательно! Комок к горлу подступал при мысли о существе, стоящем выше её в пищевой цепочке.

Успокаивало, что на всём протяжении пути смеха её не слышалось вовсе. Вот уже четыре часа разведчики шли по направлению к отрогу.

Двигаться без фонарей в призрачном тумане было практически невозможно, ведь ночное зрение заволакивало чешуйчатый лес сплошной молочной пеленой. Перебрав ещё пару вариантов, среди которых имелось тепло- и совсем уж экзотическое электромагнитное видение, люди остановились на варианте хоть и опасном, но привычном – подствольные фонари винтовок включились на малую мощность. Так распорядился Нечаев, руководствуясь предположениями Грау: смех гадины есть не что иное, как эхолокация. Зрение, видимо, у неё рудиментное. Только откровенно яркий свет способен привлечь её внимание. Наверное.

Заметив движение впереди, Роман резко остановился. Песок метрах в десяти-двенадцати вдруг заметно взбугрился, точно кто-то хотел вылезти на поверхность, но в нерешительности замер. Едва группа заняла круговую оборону, как позади тоже вздыбилась белая поверхность – сначала в одном месте, затем в другом. Вскоре таких бугорков в зоне видимости было не менее десятка.

Датчики движения, настроенные Бёрдом, отчего-то молчали. Нечаев подумал высказать в локальный эфир, под что конкретно затачивались руки программиста, отвечавшего за те датчики, но не успел.

Десятками фонтанов песок единовременно взлетел вверх в разных местах. Грянули три-четыре выстрела, прежде чем команда «отставить» возымела эффект.

На месте песочных бугорков образовались неглубокие ямки диаметром поменьше метра. Внутри угадывалось некоторое движение, мало того – чётко прослеживалось исходящее оттуда свечение. Роберт не удержался, и пошёл к ближайшему углублению.

– Я осторожно, – заверил он, упреждая возгласы коллег.

Павлов остановился в двух шагах от края, прекрасно помня свойства местного песка. Ямка действительно была неглубокой. И что-то на дне её шевелилось под слоем песка, напоминая движения множества ползающих по кругу змей. Роберт стоял и светил фонарём, словно точно знал, что это ещё не всё. Что что-то вот-вот произойдёт.

Нечаев огляделся. Непохоже, что они были окружены. Легко угадывался путь, свободный от песчаных воронок.

– Двигаем! – скомандовал он.

– Сейчас что-то будет! Командир! Будет! – Павлов двигал винтовкой вперёд-назад, словно луч её фонаря физически утыкался в указываемое им место.

– Сомкнуться!

Экзотела глухо ударились спинами и плечевыми щитками. В следующую секунду из-под песка полезли фосфоресцирующие голубым длинные червеобразные существа. От их секционных тел толщиной в три человеческие руки в разные стороны тянулись волнообразно шевелящиеся усики с еле заметными огоньками на концах. Лес заметно светлел.

Космопроходцы сгрудились, готовые в любой момент открыть огонь. Но прошла минута, за ней другая. Ничего не происходило. Черви, явив себя чуть более чем на человеческий рост, вдруг замерли в различных положениях и уже не двигались. Продолжали синхронно шевелиться разве что многочисленные усики по всей протяжённости их тел. Этим черви очень напоминали земных коралловых полипов, актиний, чьи тоненькие щупальца одновременно колышутся под воздействием водных масс.

– Зря стреляли, – посетовал Бёрд.

– Главное – не старайтесь прислушиваться, – в очередной раз напомнил майор.

Группа двинулась, обходя выросшие из-под песка живые фонарные столбы. С их появлением лес значительно посветлел, сделавшись похожим на грот в прибрежных скалах, залитый голубоватым светом от морской воды. Ассоциацию отлично дополняли редкие просветы высоко в сросшихся кронах.

Никто не заметил, как упал показатель влажности, пробив порог в шестьдесят процентов.

В метрах трёхстах от опушки космопроходцы наткнулись на ещё одного высушенного клеща. Складывалось впечатление, что его пытались тащить к выходу из леса: несколько ходовых лап было отломлено, на песке нечётно виднелся след от волочения.

– Не доела? – кисло усмехнулся Нечаев.

 Выходить на открытое пространство не спешили. Роман остановил группу у самой кромки леса, жестами расставил по огневым точкам. Стоило подождать и понаблюдать.

Прогалина на этот раз оказалась гораздо обширней. От укрывшихся за стволами космопроходцев до почти отвесной скалы, с которой начинался отрог, уместилось бы не меньше десяти футбольных полей.

В центре, соединённые меж собой в форме буквы «Г», виднелись два планетарных модуля, находившихся, как и оба челнока до этого, на песчаной возвышенности. Интересно, но и сам взгорок имел форму той же литеры. Определённые выводы напрашивались сами: либо при посадке подобным образом вздымало песок воздействие человеческих аппаратов, либо же он, песок этот, отчего-то поднимал их уже после посадки. В любом случае, явление заслуживало внимательного изучения.

Наконец-то, подумал Роман, вглядываясь в модули с трехкратным приближением. Он не тешился надеждой, что на входе их встретит престарелая доктор Кислых в вязаном платке, держа испечённый по случаю каравай, щедро обрамлённый солью. Но модули – это не челноки уже.

Планетарный модуль и есть колония. Первые два «Герольда» комплектовались исключительно челноками. Их отправили к Анубису и Марсу. На челноках космопроходцы и пробуждались, и жили, как, например, в небезызвестной «Маркизе». Челноки целиком и полностью заменяли людям дом и рабочее место.

Позже ввели в строй модули. От челноков они отличались во-первых размерами и геолокационной мобильностью. Модули были значительно больше и могли перемещаться по поверхности планеты, но скорее с целью корректировки местоположения, нежели в качестве транспортного средства. Во-вторых, способностью герметичной стыковки между собой. На Цереру-3, к примеру, полгода назад даже отправили «Герольд», загруженный исключительно планетарными модулями, из которых на планете уже состоял целый город. В-третьих, отсутствием квантового оборудования, что высвобождало немалое количество электроэнергии.

Спустя час наблюдения не принесли никаких результатов, и Нечаев отдал приказ выходить. Снова зажужжал позабытый было злосчастный сервопривод.

Когда группа преодолела половину расстояния между лесом и модулями, Роману вдруг показалось, что за ними наблюдают. Редко такое чувство возникало, но ещё реже обманывало.

– Оружие стволами вниз!

Если это колонисты, то стоило бы предугадать их удивление при виде приближающихся синтетиков Альянса, да ещё и броско раскрашенных жёлтым по антрацитово-чёрному вместо привычного защитного. Хорошо ещё, что не палят пока.

На всякий случай Роман взял свою винтовку за дуло и поднял вверх. Так он дошагал до самого подножья Г-образного песчаного холма.

А если это не колонисты? Датчик движения вдруг слабо и неуверенно вякнул, указывая цель на самой опушке. Нечаев тут же остановился, включая двукратное приближение.

Ничего. Вряд ли это Карина. В прошлый раз она не приблизилась к свету даже на расстояние двадцати метров. И едва ли это клещи. Те вообще не водились близко к опушке, презирая свет местной звезды. Могли, конечно, быть ещё всякие зверушки, но Роман отчего-то подумал о другом.

Ещё до того, как пришедший в себя Буров озвучил эти две мысли, Роман передумал их уже со всех ракурсов. Во-первых, синтетик, ворвавшийся к нему в генераторную, определённо не был обычным. Хотя бы потому, что если обычный синтетик наносит человеку повреждения, то несовместимые с жизнью. Он убивает. Значит, синтетик необычный. Вывод напрашивался сам по себе.

Словосочетание «человек Макленнора» в устах Бёрда носило разве что пренебрежительный окрас. Роман же начинал подозревать, что Майкла для того сюда и отправили, чтобы выяснить что-либо о драгоценном экземпляре. Но тут тоже возникала двоякость: никто не гарантировал же, что внутри экзотела не засел какой-нибудь свихнувшийся тип, пробывший на чужой планете хрен знает сколько лет! Да ещё и в обществе Карины – от такого любой возгорится идеей крушить черепа направо и налево, презрев мораль и членораздельность речи!

Вторая мысль бросалась в глаза всей очевидностью. Вопрос: зачем синтетик повредил генератор? Ответ: чтобы люди покинули челнок в поисках иного убежища. Либо это всё-таки не синтетик, учитывая запасы продовольствия и воды на челноке…

– Товарищ майор! – окликнул командира Иван, как только группа поднялась на холм.

Аудиосистема позволяла прекрасно ориентироваться в пространстве: работал динамик той стороны, с которой находился и источник звука. Это безмерно радовало, ведь не приходилось, как в «Сапфире» вертеться по сторонам, а говорившему – жестикулировать, чтобы привлечь внимание.

Иванов указывал куда-то вверх, в скалы. Роман настроил визор на приближение, следуя его словесным ориентирам. В очередной раз Иванов проявил себя весьма толково – в качестве ориентиров он выбрал объекты, мимо которых ну невозможно промахнуться взглядом. Роман быстро разглядел то, что пытался ему показать боец.

На высоте не менее двухсот метров, накрепко вгрызаясь в местный гранит стопорными крючьями, виднелся ещё один модуль. На сей раз одинокий и частично придавленный огромным камнем. Как он туда попал? И зачем?

– Иван! Ты и Бёрд – против часовой. Внимательно только. Неизвестно, какое у колонистов настроение после девятнадцати лет на Ясной. Ты – за старшего.

Романа имел информацию, которой не было более ни у кого. Специфика должности и ряд определённого рода знакомств позволяли ему иной раз слышать о вещах из разряда «не для всех».

После войны экспедицию на Ясную откладывали лишь по одной причине: отсутствие сигнала от квантовых приёмников с её поверхности. Попросту некуда было «прыгать». Но полгода назад вдруг заговорили, будто сигналы появились. И отчего-то заговорили об этом исключительно по углам коридоров с красными коврами да по кабинетам с двумя портретами. Афиши, мягко говоря, никто не вывешивал.

Тогда Нечаев не совсем понимал к чему такая таинственность. Теперь всё вставало на места. Челнок, с которого пришёл сигнал, принадлежал, если так можно выразиться, американским теперь уже опять партнёрам. Видимо, у них самих нихрена не вышло – сожгли заживо группу, хорошо если одну. Вот и обратились к заклятым друзьям.

Нечаев и Павлов обходили модули по часовой стрелке. Входа пока не было, попадались только плотно закрытые защитными кожухами иллюминаторы да предусмотренные в разных местах точки стыковки с задраенными и опломбированными шлюзами.

Колёсные шасси модулей давно проглотил песок. На крыше медленно вращался метеозонд и уныло смотрела в зеленоватое небо тарелка антенны. Имелись ещё какие-то анализаторы и датчики – Нечаев не всматривался. Вид у модулей был заброшенный. Либо же колонисты боялись визита Карины, оттого и перекрыли себе наглухо дневной свет слоем углепластика.

Модули стояли к лесу задом, к отрогу – передом. У единственного входа уже ждали Иванов и Бёрд, что-то разглядывая на песке около выдвижного трапа. Когда Нечаев и Павлов приблизились, Иван дулом винтовки достал из-под белого слоя выцветший почти до неузнаваемости китель.

– Jessica Bristow, – вслух прочёл Майкл вышитую на нагрудном кармане надпись на латинице, –Two thousand thirty-ninth year, – потом повернул китель левым рукавом к себе. – HR1203…

«Джессика Бристоу. Две тысячи пятнадцатого года рождения, сотрудник коллаборации LIGO, астрофизик. Числится в составе экспедиции на Ясную две тысячи тридцать девятого года», – короткая справка Ординатора вышла своего рода некрологом.

– Следом за взводом Иконникова, – под нос буркнул Нечаев. – Джессика Бристоу прыгнула сюда в куче таких же как она – учёных… Подкрепление, блин…

– Почему китель именной? – спросил Павлов, подходя ближе. – Не может же… А! Понял.

Надпись на кармане была вышита вручную полиметаллической нитью, предназначенной по идее для мелкой точечной сварки. Роман встречал и более экзотическое её применение. Полиметаллическая нить, помимо прямого назначения и швейных дел, нередко использовалась космопроходцами даже в качестве зубной.

Тут же из-под песка торчал край транспортной платформы. Космопроходцы разгребли устройство и вызволили его из песчаного плена. Под платформой лежали пустые прозрачные контейнеры, в которых на челноках хранилась вода. Сама она лишилась нескольких колёс с одного бока и армированного кабеля питания, по идее подключавшегося к энергопорту «Сапфира», за счёт чего транспортер и перемещался.

– Пошли? – выдохнул Нечаев, уже смирившийся с мыслью, что внутри их никто не ждёт. Он подошёл к панели и почти дотронулся рукой, как вдруг датчик движения настойчиво запищал.

Нечаев повернулся в указываемую локатором сторону. И вытаращил от изумления глаза.

– Какого?!.

– Человек!

– Это же человек!..

Каждый не преминул прокомментировать то, что видели все. Комментировать, правда, было что. Приближение визора позволяло разглядеть невероятного гостя во всех деталях, вплоть до размера ступней.

Это был парень, лет семнадцати, с длинными грязно-белыми волосами, убранными в перетянутый чем-то хвост. Из одежды на нём не было ничего, кроме своеобразной набедренной повязки и некоего лоскута, целиком скрывавшего шею. Кожу толстым слоем покрывало нечто голубовато-белое, похожее на глину.

Он запросто так вот шёл себе босиком по раскалённому белому песку, волоча за ходовую лапу опустошённого клеща. При этом что-то увлечённо сам себе доказывал, размахивая свободной рукой. Судя по пересекающему грудь ремню, парень ещё нёс нечто за спиной.

Но внезапно он остановился и приложил ладонь козырьком ко лбу. Светило как раз пускало лучи ему в лицо.

– Увидел, – констатировал Бёрд, любивший озвучивать вслух очевидные вещи.

Парень вдруг сорвался с места и бросился бежать обратно в лес. Гипсовый клещ так и остался покинуто лежать посреди песчаной прогалины.

– Вы это видите? У него на ремне! – воскликнул Иванов.

За спиной беглеца подпрыгивал автомат Калашникова старого доброго калибра семь-шестьдесят два, возвращённого в строй незадолго до войны. Только на крышке ствольной коробки, куда иногда навешивались различные прицелы, виднелось нечто, очень уж напоминавшее часть от хищной морды «Осы».

Было хорошо слышно, как, добежав до опушки, он в голос захохотал.

– Абориген?..

– Угу, папуас Ясной! – невесело отозвался Нечаев.

Судя по возрасту, невероятный гость действительно мог быть уроженцем этой планеты. Рождение людьми детей вне Земли – не такая уж и редкость. Тем более в условиях прерванной коммуникации.

– Иваныч – на дверях.

– Есть!

Нечаев ещё раз глянул в сторону скрывшегося среди стволов человека. И нажал на панель.

Шлюз отъехал в сторону, а значит генератор работал. Впереди темнел отсек стабилизации атмосферы; трое из четверых космопроходцев вошли в него, держа наготове крупнокалиберные винтовки. Первая переборка закрылась, оставив их ненадолго в полной темноте. А когда открылась вторая, на долю секунды даже включились автоматические светофильтры – настолько светло было в представшем перед людьми отсеке.

Внутри не было ни души. Пронизанный ярким светом и тишиной отсек казался стерильным: вдоль стен мирно дожидались своего часа циклопы-«Сапфиры», блистая серебристой поверхностью в ярком свете индивидуальных осветителей, а прямо посреди помещения стояла транспортная платформа, на которой одиноко чернел продолговатый ящик с инструментами. Он был раскрыт, а содержимое – ключи, воротки, головки, удлинители и прочее – как-то уж слишком аккуратно разложено внутри. Неестественно аккуратно.

Модуль, в отличии от их челнока, был самым обычным, из первой серии. Нечаев прекрасно знал, что и где в нём находится, оттого сразу повёл группу в определённом направлении. Из кают-компании, но по факту всегда просто столовой, что находилась сразу за одной из трёх имевшихся в первом отсеке переборок, он надеялся попасть в коридор, приведший бы их к медблоку. Найти колонистов Роман уже и не помышлял. Ему нужен был неостерон, и, желательно, побольше. Без него неизвестно что станет с ногой Саныча…

Но когда Бёрд открыл переборку, первыми-таки обнаружились колонисты. За большим круглым столом сидели шестеро космопроходцев: две женщины и четверо мужчин. Они как будто бы отдыхали, уронив от усталости головы на руки.

– Спят? – ошарашенно предположил Майкл.

Роман вошёл, пригнувшись в проёме. Только сейчас он вдруг понял, что всё это время жужжавший сервопривод находился на правом коленном суставе его собственного экзотела – в мёртвой тишине ярко освещённой кают-компании этот звук казался невероятно громким. Но не настолько, чтобы разбудить находившихся за столом.

Ближе всего к Роману находилась женщина со светлыми волосами торчком. Коротко стриженный затылок её украшало пулевое отверстие.