– Я знала, что мы встретимся, – едва слышно прошептала Лиззи и попыталась дотянуться рукой до юноши. Но ей это не удалось: окружавшее пространство было наполнено чем-то плотным и вязким. Она слабо улыбнулась. – Я… это, оказывается, так трудно сделать. Но главное, мы снова вместе. – Лицо Джимми расплывалось в нестерпимо ярком сиянии. Лиззи почувствовала, что по ее щекам текут слезы. – Странно. Я ощущаю себя. Я думала здесь – только душа. А ты… ты тоже чувствуешь свое тело?
Она увидела, что Джимми кивнул. Она закрыла глаза, пытаясь справиться с душившими ее слезами. Она не имеет права плакать даже от радости – ведь она прошла испытание серфингом.
– Я люблю тебя, – шептала она. – Люблю. Я не смогла жить без тебя там. Прости… Я потеряла нашего малыша. Но теперь это не имеет значения. Ведь мы снова вместе. И больше не расстанемся. Никогда. Почему ты молчишь, Джимми? – Она открыла глаза и увидела сквозь слезы склоненное над ней лицо-сияние возлюбленного. – Нет, – произнесла она одними губами. – Ты поцелуешь меня потом… Потом.
Стало холодно и сумрачно. Над ней беззвучно метались тени, изредка мягко касаясь её. Она видела свое обнаженное тело, носившееся в пространстве. Оно было темным и лишь изредка пульсировало сине-бирюзовым, как океан в предвечерний час, светом.
Сознание продолжало работать, задавая все новые и новые вопросы. Но они были несущественными. Теперь, когда с ней Джимми, все остальное не имело значения. Она ответит на эти вопросы потом.
«Томми, – вдруг вспомнила она. Это было важным. – Что с ним случилось?.. Мы ехали вместе на Амару. Нет – летели. Все быстрей и быстрей. И вдруг перелетели какую-то черту, за которой ждал Джимми. Но что случилось с Томми?..»
Она подняла веки и увидела лицо брата. Оно было очень печальным. «Ему здесь плохо, – мелькнуло в голове. – Потому что он один. Но я его не брошу. Джимми… Нет, он не станет ревновать меня к брату».
– Прости! – неожиданно громко сказала Лиззи. Эхо собственного голоса больно ударило по барабанным перепонкам, и она поморщилась. – Я буду с тобой, – произнесла она уже потише. – Нам будет хорошо втроем, потому что Джимми все понимает.
– Лиз, сестренка, – словно издалека услышала она голос брата. – Я должен сказать тебе…
– Я все знаю. И Джимми тоже знает. Он меня простил. Мне жаль, что я потеряла малыша, но зато я здесь… Я пожертвовала малышом, чтобы быть с Джимми. Не плачь – я не могла иначе.
– Это я во всем виноват. Дедушка с бабушкой меня прибьют. Меня все возненавидят – и мистер Хоффман. Со мной никто никогда не будет разговаривать…
Лиззи улыбнулась.
– Они все остались там, понимаешь? Они уже ничего не смогут нам сделать. – Она вздохнула. – Они будут плакать. Они же не знают, как хорошо здесь…