Со двора послышался тихий зов:
- Марселина!
- Госпожа Берто! Госпожа Берто!
- Проснись, Марселина, очень нужно!
Рамо поспешно высунулся из окна. В черном провале двора можно было разглядеть несколько фигур.
Нет, это не полицейские.
- Кто там? Кто зовет Марселину?
- Это ты, Гюстав? - спросили снизу.
Рамо узнал голос румяной Франсуазы.
- Разбуди, пожалуйста, Марселину и отопри нам дверь. Я здесь не одна...
- Дверь отперта, - сказал Рамо. - А Марселина... Иди сюда, Франсуаза, и веди всех, кто с тобой, - решительно прибавил он.
Услышав чужие голоса в доме, шаги, грачи снова вскочили с постелей. В коридоре они увидели хорошо знакомую им жену дяди Жерома Кюньо и с ней целую группу женщин из Заречья. Одна из них держала на руках крохотную, спящую крепким сном девочку.
- Что случилось? - тревожно спросил Рамо. вглядываясь в лица женщин.
- Разбудил ты Марселину? - вопросом на вопрос отвечала Франсуаза.
Рамо отвел глаза.
- Марселину взяли, - угрюмо сказал он. - Пришли и взяли час тому назад. - Он открыл дверь комнаты Марселины - комнаты, словно вывороченной наизнанку. - Вот смотрите.
Послышался громкий вздох. Одна из женщин, та, что была с ребенком, села на пол, как будто ноги ее больше не держали.
- Так. Значит, и ее. - Франсуаза взглянула на Рамо. - А я к тебе с такими же вестями: сегодня вечером взяли Поля Перье. И есть сведения, что в Париже арестован Дюртэн.
- А Жером? - с волнением спросил Рамо. - Его тоже взяли?
- Не успели, - откликнулось сразу несколько женщин. - К счастью, не успели. Что бы мы делали сейчас без Жерома!
- Все то же, что делаем обычно, - сердито сказала Франсуаза. - Пожалуйста, не преувеличивайте! Это только полиция думает, что если она арестует Жерома, Поля и Марселину, так вся организация развалится и никакого собрания не будет. Ничего подобного! - Она взмахнула маленьким энергичным кулаком. - Все равно, при любых обстоятельствах собрание состоится! Правду я говорю, Гюстав? - обратилась она к Тореадору.
Тот смотрел на нее с неожиданной радостью. Ее румянец, ее бодрость как будто пробудили его, с каждой минутой вливали в него силу, жажду борьбы, твердость, которая на секунду покинула его на пороге комнаты Марселины. Теперь он снова был готов к бою, как некогда в Испании.
- Ну конечно, - отвечал он. - Взяли Жерома, остались мы с тобой, Франсуаза. А взяли бы нас, собрание провели бы другие. Да вот даже наши старшие могли бы взяться за это дело. Но где же все-таки Жером? - прервал он самого себя. - Почему его нет с тобой?
- Он еще днем уехал с Фламаром на мотоцикле в Сонор, - сказала Франсуаза. - Они должны были встретиться там с железнодорожниками, привлечь их к участию в собрании. И потом Жером собирался в редакцию. Он хочет, чтобы газетчики тоже подняли кампанию против франко-американского сотрудничества и, конечно, против Фонтенака. - Она неожиданно рассмеялась: - Ух, как они ко мне приставали, как допрашивали: "Где ваш муж? Куда он скрылся?" А я им говорю: "Мой муж не разбойник, а честный человек, ему скрываться нечего. Он уехал по делу". Так ни с чем и ушли.
- Был у вас обыск? - спросил Рамо.
Франсуаза кивнула.
- Точь-в-точь как здесь. Все перевернуто.
- Взяли что-нибудь из того, что они считали "преступным"?
- Хозяева велели им любую газету, любую кастрюльку считать преступной, - вмешалась женщина, стоявшая рядом с Франсуазой. - Только бы создать "дело" против коммунистов! А сейчас им больше всего на свете, конечно, хочется сорвать собрание.
Она говорила с горечью. Рамо, вглядевшись, узнал ее: это была жена заводского слесаря Армана Демарша.
- Ну, у нас они немногим поживились, - сказала Франсуаза. - Забрали только несколько "Тетрадей Мира", которые мы не успели передать в комитет.
- А что слышно о Точильщике? - с новой тревогой спросил Рамо. - Ведь Жан ушел отсюда к вам в город.
- С ним все в порядке, - поспешила ответить жена Армана. - Его почему-то пока не тронули.
- Я ведь уже шла к вам - предупредить тебя и Марселину, когда они вдруг нагрянули! - сказала Франсуаза. - Ну конечно, они не дали мне и носа высунуть за дверь. Почти весь вечер рылись, проклятые ищейки! - прибавила она с той же энергией.
- Ты хотела предупредить Марселину? О чем? - вопросительно глянул на нее Рамо.
- Да о том, что за нею явится полиция. Что уже подписаны ордера на аресты. Мы знали об этом, только не думали, что они нагрянут так скоро. Жером сказал: "Ты сейчас же должна пойти или поехать в Гнездо". Сам он так торопился в Сонор, что поручил это мне. И вдруг, только он успел уехать, они вваливаются. Поля ведь у нас забрали, - прибавила Франсуаза.
Рамо все еще не понимал.
- Вы знали, что явится полиция? - повторил он. - Но каким образом? Откуда?
Франсуаза вдруг широко улыбнулась.
- Понимаешь, оказывается, и среди эми есть хорошие люди, - сказала она простодушно. - Я ведь раньше не верила, хоть и Жером и другие товарищи меня уверяли. Когда приехал к нам этот длинноногий американский офицер, я ему сначала хотела показать от ворот поворот. И вдруг этот Билл, не знаю, как его фамилия, знаю только, что зовут его Биллом, потому что он велел так называть себя Жерому, так вот говорю, этот длинный является к нам в Заречье, разыскивает нас с Жеромом и говорит, чтоб мы все остерегались, потому что всех нас собираются, как он выразился, запрятать под замок. Он, мол, знает, что мы собираемся устроить слет всех, кто хочет мира. А так как он тоже стоит за мир и любит французский народ, то он и приехал нас предупредить. Только он и сам не знал, когда именно за нами должны прийти.
- Молодчина эми! - вырвалось у Рамо. - Хотел бы с ним познакомиться.
Франсуаза оглядела окруживших ее грачей.
- Вернулся уже Этьенн?
- Нет еще, тетя Франсуаза, - отозвалось сразу несколько голосов.
- Этьенн вернется с нашими утром, - сказал Рамо. - А что это за крошка с вами? - Он указал на спящую девочку.
- Это младшая сестренка Поля Перье, - сказала Франсуаза. - Ты же знаешь, мать у них больна, с ней остался кое-кто из наших. А малютку мы решили принести сюда, к вам. Пускай она переждет у вас в Гнезде, покуда все утрясется.
- О, так надо же ее поскорей уложить! - воскликнула Витамин. Девочка только и ждала минуты, когда понадобится ее помощь. - Идемте со мной, - обратилась она к женщине, у которой спал ребенок. - Мы ей устроим кроватку у малышей. Идем, Сюзон, ты тоже мне поможешь, - потянула она за собой подругу.
Рамо увидел усталость на лицах женщин. Франсуаза тоже, видимо, едва держалась на ногах.
- Я думаю, ты и остальные товарищи останетесь у нас, - сказал он. - Все устали. А утром мы пойдем в Турью долину.
Франсуаза кивнула.
- Да, я хочу подождать Этьенна.
- Ты могла бы устроиться в комнате Марселины, - предложил Рамо.
Франсуаза испуганно замахала руками:
- Что ты! Что ты! Среди этого разгрома?! Нет, мне это все время напоминало бы дом. Я пойду в спальню маленьких. Хочется посмотреть на Полину. Ведь все равно мне не заснуть.
Чуть скользит по спальне темная фигура женщины. Белые кроватки с перекладинами, сонное дыхание. Вот кто-то всхлипнул во сне, пробормотал какое-то невнятное слово на своем детском языке. Женщина направляется к крайней кроватке у окна, склоняется, вглядывается. Узкий лучик ночника падает на растрепанные белые волосики. На одеяле лежат два кулачка, выразительные, энергичные: крепко спит маленькое подобие румяной Франсуазы.
Пока мать с любовью смотрит на сонную дочку, в коридоре у дверей "резиденции" шепчутся два подростка.
- Слыхал? - шепчет один. - Билл Длинный. Наверняка тот, что был тогда в гостинице...
- Возможно, - неохотно отзывается второй. - Но ты-то чего радуешься?
- Как не радоваться? Такая история получается - красота! - с восторгом шепчет первый и ныряет в "резиденцию".
За ним нехотя следует второй.