Однажды жители долины заметили, что их соседи-индейцы чем-то сильно взволнованы. Когда Джон зашел в хижину Джонатана, он сидел у стола, мурлыча какую-то песню, и чистил свой старый карабин.

— Что случилось? — спросил его мальчик.

— Мои братья поднялись по ту сторону границы, — ответил Джонатан.

Это означало, что американцы снова обманули индейцев, посулив им новый договор о свободе племен и неприкосновенности границ, но не выполнили этих обещаний. Теперь война, видимо, завязывалась не на шутку. Все взрослые индейцы ушли из селения, и Две Луны сказал Джону, что их ведет сам «Пророк».

«Пророком» индейцы племени шауни называли одного из братьев Текумсе. Вождь племени Текумсе хотел образовать великий индейский союз из воинов всех племен. По его замыслу, воины должны были созвать индейский конгресс, который распоряжался бы всеми индейскими землями. Текумсе начал переговоры об этом с губернатором Индианы Гаррисоном. Однако Гаррисон поступил с индейцами так же, как всегда поступали с ними все «бледнолицые братья».

Когда Текумсе явился для переговоров в Винсенн, резиденцию губернатора, Гаррисон приказал заманить индейцев в помещение и арестовать всю делегацию. Текумсе, почуяв недоброе, предложил вести совещание на открытом воздухе, в саду. Индейцы и американские офицеры уселись на траве. Статный, мускулистый и великолепный в своем расшитом плаще и перьях, Текумсе изложил требования племен. Но тут из-за деревьев выросли солдаты и окружили безоружных индейцев. Губернатор сам руководил избиением «дикарей».

Текумсе удалось ускользнуть, и предательство Гаррисона подняло против американских поселений все северо-западные индейские племена. Решительное сражение произошло на берегах реки Типпекану в ноябре 1811 года.

Больше тысячи индейцев сражалось с восемьюстами хорошо вооруженных и обученных солдат, которыми командовал Гаррисон. «Пророк» сам вел своих соплеменников в бой. Он громко пел воинственные песни, и индейцы верили, что он заговаривает их от пуль. Они дрались как одержимые. Долгое время исход сражения был гадателен. Победили белые, и Гаррисон разгромил и сжег дотла селение «Пророка». Индейцы обратились за помощью к Англии. Англия была в это время занята войной с Францией, и США, воспользовавшись удобным моментом, объявили ей войну.

Началась кампания 1812 года, неудачная для Америки и приведшая даже к разорению и сожжению столицы Союза — Вашингтона.

Война эта не была вовсе «войной из-за рыбных ловель», как писали потом в американских учебниках, а продолжением борьбы США за независимость и освобождение из-под английской опеки. Кроме того, США стремились захватить Канаду, принадлежавшую Англии.

Отец Оуэна Брауна — дед Джона — был борцом отряда коннектикутских добровольцев и умер, сражаясь с англичанами. Память об этом хранилась в семье, и когда мимо дома Браунов начали двигаться отряды оборванной милиции, среди которой, рядом с молодежью, шагали старики, Оуэн Браун сказал:

— Надо помочь своим. Многие уже ушли, пойду и я. Говорят, на севере, у наших, мало продовольствия. Мы со здешними ребятами решили подогнать им туда скот. Конечно, если будет нужно, придется и подраться.

Он взял свою винтовку, сказал, что хлеба хватит семье на всю зиму, что он надеется на Джона, поцеловал жену и ушел.

И началась страшная, с невиданными морозами зима. На долю Джона приходилась самая тяжелая работа: Леви был слаб, ни к чему не приспособлен, он все сильнее кашлял, все чаще сидел у камина с книгой. Подрос и окреп Сэмюэль, вместе с Джоном он рубил и валил деревья, но и он часто уставал и, кроме того, ленился и отлынивал от работы. Мачеха управлялась с хозяйством дома, и, когда иззябший, промерзший до костей Джон возвращался, она освобождала ему лучшее место у огня и давала еду, как настоящему хозяину в доме. Она тоже уважала этого мальчика, но про себя жалела, что он никогда не видел детства и не знал детских радостей.

Вьюги заметали дороги и тропинки к дому. Становилось все труднее добывать топливо. С каждым днем все беспокойней делалась Энн, все сильнее кашлял Леви. Скудными стали трапезы. Сэлли старалась изо всех сил, чтобы поддержать жизнь семьи, но видела, что девушка, порученная ей, тает. Энн умерла в середине зимы, и они с трудом выкопали ей могилу на холме, рядом с матерью.

Потом началась эпидемия лихорадки. Заболевали взрослые и дети, много соседей умерло. Сэлли настороженно следила за детьми: она не сумела сберечь Энн до прихода Оуэна, сумеет ли она сохранить остальных? И Джон видел, что она с тревогой провожает глазами его и Сэмюэля каждый раз, как они уходят из дому.

И вдруг заболела сама Сэлли. Она лежала в жару. Дети видели, что она борется со смертью. В бреду ее мучили несделанные домашние дела, и она беспрерывно двигала руками, будто что-то прибирала или стряпала. Несколько дней казалось, что Сэлли умирает, но ее сильный организм победил. К тому же в ней была такая неистребимая воля к жизни!

И вот она встала, но была слаба, как первая травка. Теперь Сэлли во всем зависела от Джона, от его заботы, распорядительности, внимания. Он был единственным кормильцем в доме, к нему обращалась она со всеми просьбами. И эта ее зависимость от мальчика сразу породила между ними какие-то новые отношения. Он приносил ей молоко и свежие яйца, она штопала его носки и чинила оленью куртку, и он принимал ее заботы очень серьезно и спокойно. Не было и помина прежней враждебности, Джон чувствовал к мачехе даже какую-то теплоту и привязанность.

Осенью вернулся отец. Он был сильно ранен в голову и хромал. Война еще не кончилась, но Оуэну Брауну не хотелось больше бороться за то, во что он не верил. Поэтому, когда истек срок его службы, он попросился домой. Он нашел дом в порядке, урожай был убран, Сэлли здорова. Джон с гордостью докладывал ему о домашних делах, и отец с удовольствием увидел возникшую между его женой и сыном дружбу.

— Ты теперь стал совсем взрослый, — сказал он Джону. — Я вижу, ты можешь во всем заменить меня. Ребята решили отправить еще скота нашим солдатам. Теперь я останусь дома, а ты пойдешь вместо меня.

Так Джон Браун отправился на войну.