Вампиризм был результатом расстроенного воображения суеверных, которые воображали, что известные лица после смерти поднимались из своих могил, беспокоили целые деревни, сосали кровь у своих родных и умерщвляли их. Этих — мнимых, беспокойных, ночных бродяг прокалывали насквозь, рубили и жгли не сознавая бесчеловечности таких отношений к лицам, которые большей частью были обмершие, только и никогда не думавшие беспокоить живых, поднявшись из могил как потому, что не в состоянии были подняться из могил, так и потому, что в безотрадном состоянии обморока они ничего не думали.

Вампиры венгерские, главный предмет нашего исследования, были более или менее давно умершие люди, которые выходили из своих гробов и беспокоили живых; являлись им, высасывали у них кровь, производили в доме шум и даже причиняли смерть. Их назвали «вампирами», что по-славянски означает кровопийцу. Освобождались от этих страшных посетителей тем, что выкапывали их из земли, отсекали им головы, пробивали в сердце колом или копьем, а остатки трупа сжигали.

Много было попыток объяснить возвращение и явление вампиров. Некоторые отвергали их как фантастические бредни, объясняли все невежеством и суеверием народов тех стран, в которых они являлись.

Другие полагали, что люди эти были недействительно умершие, а погребенные заживо, а потому возвращение и явление их представляли вполне естественным. — Иные же считали их просто чудом и успокаивались.

Со своей стороны мы постараемся сперва представить читателям, что было сказано и писано об этом предмете, далее выведем отсюда некоторый следствия и укажем основания для суждения об этом предмете.

 

Глава I. Оживление мнимо умерших. Предание об Аристее Проконезском

Оживление некоторых лиц, которых считали умершими, тогда как на самом деле они находились просто в состоянии летаргического сна; далее, пробуждение некоторых, которые опивались до такой степени, что их считали мертвыми, и которые различными медицинскими пособиями, заботливостью и искусством врача выводимы были из этого состояния, — все подобные примеры оживления не суть факты истинного оживления: лица эти не были действительно умершие, а только казались такими.

Мы приведем здесь несколько таких примеров, когда мертвые оживали спустя несколько месяцев и даже лет после их погребения, которые, если бы даже они похоронены были и живыми, в продолжение такого времени необходимо должны были задохнуться в своих гробах, и у которых, не смотря на это, находили все признаки жизни: жидкую кровь, неистлевшее тело, свежий и приятный цвет лица, гибкие и удобоподвижные члены. Эти существа днем или ночью выходили из своих гробов и беспокоили живых: высасывали у них кровь, не редко даже умерщвляли; являясь в дома своих родственников, садились за стол, делали тысячи подобных вещей и, наконец, снова возвращались в свои гробы, но никто не видел, как они входили туда.

Если эти ожившие были недействительно умершие, необъяснимым в таком случае оставалось бы только то, каким образом и при каких счастливых обстоятельствах выходили они из своих гробов. Пробуждались ли они от своего летаргического сна, или дух жизни возвращался к ним, как это бывает с теми, которые впадают вдруг в обморок, но через несколько времени, как скоро кровь и жизненная сила опять начнут свое нормальное отправление, естественным образом приходят в себя?

Но каким образом они выходят и снова входят в свои могилы, не разрывая земли и ни для кого невидимо? Возможно ли, чтобы состояние летаргии или обморока продолжалось целые годы?

Несмотря однако же на это, рассказов подобного рода существовало и существует очень много. Так, например, Ориген в своей книге против Цельса приводит следующий рассказ: Аристей, один из замечательнейших Проконезских граждан, придя однажды в дом некоего ремесленника, скоропостижно умер здесь. Ремесленник, заперев дом, отправился тотчас к родственникам умершего известить их о его смерти. Молва об этом случае скоро разнеслась по всему городу. Тут случился человек из Кизика; он уверял всех, что на дороге из Кизика он только что встретился с Аристеем и говорил с ним, и, следовательно, быть не может, чтобы он здесь только что умер. Родственники со знаками достоинства умершего, как это было в обычае, отправились в дом ремесленника, чтобы взять оттуда тело покойника. Но, придя в доме, они ни мертвого, ни живого Аристея не нашли. Через семь лет его видели в городе, потом он опять исчез. Спустя триста сорок лет Аристей явился в городе Метапонте в Сицилии и потребовал от жителей устроить в городе храм Аполлону и при нем статую в честь Аристея Проконезского и при этом прибавил, что они — единственные из всех народов Италии, которых Аполлон удостаивает своим присутствием и что он, который говорит теперь с ними, сам сопровождал этого бога в виде ворона. Сказав это, он вдруг исчез. Жители Метапонта, по поводу этого явления, обратились за советом к Дельфийскому оракулу и тот отвечал, что они должны следовать совету Аристея, потому что это послужит им в великую пользу. Действительно, они поставили на городской площади две статуи Аполлону и Аристею, и обсадили их лавровыми деревьями. Статуи эти сохранились до времен Геродота.

 

Глава II. Явление одной девушки спустя 7 месяцев после ее погребения. — Рассказ об одной женщине, которая была вырыта живой из могилы

Флегон, вольноотпущенник цезаря Адриана, в своей книге о чудесном рассказывает. В Tralles'е, в Азии, один известный трактирщик Махатес находился в связи с одной девушкой, по имени Филинния, дочерью Демонстрата и Харитины. В продолжение шести месяцев, после ее смерти, девушка эта посещала своего любовника. Кормилица этой девушки узнала ее однажды, когда она сидела в комнате Махатеса; она тотчас известила об этом мать девушки, но та медлила отправиться в гостиницу. Когда же пришла туда, было уже поздно, все спали и она ничего не могла узнать. Махатес на следующее утро рассказал матери, что Филинния посещала его с известного времени каждую ночь и в доказательство справедливости показанного им представил ей золотое кольцо, полученное им от Филиннии прошедшей ночью и ленту, которая при погребении положена была ей на грудь. Харитина, не сомневаясь более в справедливости рассказанного ей, подняла страшный вопль, но ее успокоили тем, что обещали известить ее, как только в следующую ночь Филинния опять явится. Когда, по обыкновению, вечером Филинния явилась, Махатес тотчас же известил об этом ее родителей, потому что он и сам уже начинал сомневаться, не была ли это какая-нибудь другая девушка, похитившая из гроба одежду его возлюбленной с целью обманывать его. Демонстрат и Харитина скоро явились и, узнав свою дочь, бросились к ней с объятьями. Но она вскричала: «Родители! зачем вы завидуете моему счастью и отнимаете его у меня? Три дня оставалось мне приходить в этот дом, да и вреда я никому не причиняю. Ваше любопытство дорого будет стоить вам». С этими словами она мертвой упала на постель.

Флегон, имевший в городе некоторую власть, успел успокоить сбежавшийся, по этому поводу народ. Но на следующий день жители города, собравшись в театре, решили осмотреть склеп, в котором за полгода перед этим была похоронена Филинния. Осмотрев, нашли там всех погребенных из ее фамилии, но трупа девушки не оказалось; нашли же только кольцо, полученное ею от Махатеса, и позолоченный кубок, который она получила также от Махатеса вместе с кольцом. Народ отсюда обратился снова к дому Махатеса, где лежал труп. Обратились за советом к предсказателю: тот отвечал, что труп должен быть похоронен вне города, в честь усопших должен быть устроен праздник, Марсу, Юпитеру и Меркурию должна быть принесена жертва и проч. Флегон в своем письме, обращаясь к тому лицу, которому писал об этом происшествии, говорит: «если ты найдешь нужным известить об этом Кесаря, уведоми о том меня, чтобы я мог прислать к тебе некоторых из тех людей, которые были очевидцами происшествия».

Вот один из самых замечательных фактов, который имеет за собой все необходимое, чтобы быть признанным за истину! Между тем как мною представляет он трудностей для понимания! Была ли эта девушка действительно умершая, или ее сочли мертвой, когда она находилась в состоянии летаргии или просто сна? По-видимому, нельзя сомневаться, что она являлась в собственном теле: все обстоятельства Флегонова рассказа подтверждают это. Если признать, что она не умирала и, следовательно, все это было со стороны ее только обманом, направленным к тому, чтобы удовлетворить свою страсть к Махатесу, в таком случае рассказ не представляет ничего невероятного. Известно, на что способна сильная любовь и к чему она может побудить человека.

Тот же Флегон рассказывает, что один сирийский солдат из войска Антиоха, убитый в сражении при Фермопилах, днем являлся в Римском стане и говорил со многими лицами.

Августин рассказывает следующее: в бытность его в Милане один молодой человек постоянно был преследуем своим заимодавцем. Долг, который тот требовал от него, был собственно долг его отца, в это время уже умершего, и уплачен был им еще при жизни, но сын не имел об этом никакого письменного документа. Дух отца явился к сыну и указал место, где лежала квитанция, из-за которой перенес он так много беспокойства.

Приведенные здесь и многие другие рассказы об умерших, возвращавшихся на некоторое время к жизни, могли бы послужить объяснением тому, каким образом вампиры венгерские, спустя довольно долгое время после их смерти, выходили из своих гробов и потом снова возвращались в них. Но при всем том остается трудным решить: 1) верен ли передаваемый рассказ; 2) могут ли эти умершие возвращаться к жизни сами собой; 3) были ли они действительно умершие, или же погребены были просто в состоянии летаргии или сна, и как бы не объясняли их, они все-таки остаются невероятными и невозможными.

В одном из новейших сочинений рассказывается история, которая имеет много сходного с приведенным нами рассказом Флегона. — Один парижский купец обещал руку своей дочери одному из своих друзей, также купцу. Но в это же время другой, очень богатый чиновник предложил свою руку этой девушке, и его действительно предпочли купцу. Брак состоялся. Но скоро молодая жена заболела и в одном из припадков болезни ее сочли умершей и похоронили. Первый ее жених, полагая, что она похоронена была просто в состоянии летаргии или обморока, ночью откопал тело мнимо-умершей. Она действительно оказалась живой, он взял ее в свой дом и женился на ней. Потом они уехали в Англию и жили там спокойно несколько лет. Спустя десять лет они возвратились в Париж и здесь, однажды, во время прогулки, первый муж узнал свою мнимо-умершую жену и начал требовать судебным путем, чтобы она возвратилась к нему. Это подало повод к большому судебному процессу. Женщина и второй ее муж говорили, что смерть уничтожила права первого брака и обвиняли первого мужа за то, что он поспешил ее погребением. Но видя, что делю клонится не в их пользу, они оставили родину и удалилась в чужие земли, где и жили до смерти. — Эта история так необыкновенна, что с трудом верится ей. Со своей стороны мы передаем только чужой рассказ, предоставляя читателю самому судить о его достоверности. Нельзя ли думать, что и Филинния, о которой рассказывает Флегон, погребена была живою?

 

Глава III. Рассказы о вампирах моравских и венгерских

Г. Фон-Фассимонт, советник графа Фан-Бар, рассказывал мне следующую историю. В то время, когда он по делу принца Карла, Епископа Ольмюцкого и Оснабрюкского, послан, был герцогом Лотарингским Леопольдом I в Моравию, там везде носились слухи, будто в этой стране очень часто видели, что люди, умершие несколько времени назад тому, входили в собрание и молча садились за стол: если же они кивали головой кому из присутствующих, тот через несколько дней непременно умирал. За достоверность этого ручались ему многие лица и между прочим, один старый священник, который, как сам он говорил, не раз на своем веку был свидетелем подобных происшествий. Епископы и священники злой страны обратились за советом по этому делу в Рим. Но оттуда не отвечали, считая все это пустыми бреднями и произведением фантазии. Наконец пришли к мысли выкапывать трупы тех людей, которые являлись, сжигать их и пр. Этим средством освободились от ужасных привидений, которые с этого времени появлялись уже гораздо реже. Все это передавал священник.

По поводу подобных явлений написано было одно небольшое сочинение под заглавием: «Magia posthumа», напечатанное в Ольмюце в 1706 г. Сочинение это написано Карлом Фердинандом Фон-Шерц и посвящено Карлу Лотарингскому, Епископу Ольмюцкому и Оснабрюкскому. Автор этой книги приводит между прочим такой факт: в некоторой деревне умерла одна женщина; по совершении над ней известного церковного обряда, ее, обыкновенно, похоронили. Спустя четыре для после ее погребения, жители деревни слышали большой шум и многие видели привидение, которое являлось то в образе человека, то в виде собаки, и мучило людей, душило их за горло и давило в живот. Мучения были ужасные, так что испытавшие их, видимо, худели и обессиливали. Привидение нападало также на животных и почти умерщвляло их, иногда связывало их друг с другом хвостами. Страшный рев, который при этом производили животные, ясно давал знать, какую боль оно причиняло им. Лошади худели, как бешеные качались на спине и, наконец, с пеной рта, как бы после долгой и скорой езды, пропадали. Эти бедствия для деревни продолжались несколько месяцев. Наконец, жители, говорит далее автор, пришли к мысли, что эти бедствия происходят от упомянутой женщины и, выкопав, сожгли ее, как это делали они с трупами всех умерших, которые возвращались. Автор названной книги приводит много подобных примеров и рассказывает при этом о бедствиях, какие от этого происходили.

Так напр., он рассказывает историю одного пастуха из деревни Блов в Богемии, лежащей близ города Кадана. Пастух этот после своей смерти являлся в деревне и при этом называл некоторых лиц, которые после этого непременно умирали. Жители деревни выкопали его труп и, проткнув его колом, опять зарыли. Чудовище при этом, издеваясь над своими мучителями, говорило, что оно им очень благодарно, что дали ему палку, которая будет служить ему для защиты от собак. В следующую же ночь он опять явился, перепугал многих и мучил теперь еще больше, чем прежде.

После этого труп выдали палачу и тот сжег его за деревней. Мертвец ревел, как бешеный, махал руками и ногами и издал страшный крик, когда его в другой раз проткнули колом, при чем из него полилось множество красной крови. Наконец, труп сожгли и привидение более не являлось.

Подобным же образом поступали с умершими, которые возвращались, и в других странах. Когда выкапывали их, цвет их тела находили всегда живым и свежим, члены мягкими и удобоподвижными и никакой порчи в теле, но из гробов их выходил отвратительный запах. Автор упомянутой книги ссылается на некоторых других писателей, которые подтверждают сказанное им об этом предмете. Привидения эти, говорит он, особенно часто являлись в горах Шлезвигских и Моравских. Видели их днем и ночью замечали, как принадлежавшие им вещи передвигались с места на место, хотя никто их не касался. Единственное средство против этих привидений состоит в том, что отсекали им головы.

Дело при этом ведется юридически; представляют доказательства, исследуют вырытый труп, не найдутся ли в нем признаки, по которым можно бы было сказать, что это есть именно тот являвшийся и мучивший людей вампир. Признаки эти были: подвижность членов, жидкая кровь, отсутствие порчи в теле. Если все эти признаки находились, труп немедленно выдавал палачу для сожжения. Иногда, спустя три или четыре дня после таких операций над трупом, привидение снова являлось. На этом основании погребение подозрительных лиц отлагали от шести до семи недель. Если они не сгнивали и члены их оставались мягкими и подвижными, как у живых, в таком случае их сжигали. Уверяют, что члены их двигались, хотя никто не касался их, а недалеко от Ольмюца, говорит автор, видели привидение, которое бросало камнями и сильно беспокоило жителей.

 

Глава IV. Венгерские мертвецы, высасывающие кровь у живых

До графа Кабрера, начальника полка Аландетти, дошел однажды очень страшный слух, который, однако, был распространен в целом полку. Слух этот распущен был, как донесли графу, одним линейным солдатом. Солдат этот, призванный к графу, рассказывал ему следующее: однажды сидел он с хозяином за столом, вдруг вошел в комнату незнакомый человек и сел возле них за стол. Хозяин этим так был испуган, что на следующий же день умер. Но после объяснилось, что этим незнакомцем был, умерший десять лет тому назад, отец хозяина и это было предвестием и причиной его смерти. Граф Кабрера решился исследовать дело и отправился с офицерами, аудитором и полковым врачом на место совершения факта. Допрашивали семейство умершего, и так как и другие жители деревни показывали тоже самое, граф велел вырыть гроб и умершего нашли в таком состоянии, как будто он только что умер — с лицом свежим, как у живого. Ему отрубили голову и потом сожгли. Другой, умерший уже тридцать лет тому назад, о котором носилась молва, что он днем являлся три раза в свой дом и умертвил, высасывая кровь, в первый раз своего брата, потом сына, и, наконец, слугу, — найден был в подобном же состоянии. Этому забили в виски гвозди и снова зарыли. Третьего умершего за шесть лет перед этим, который по показанию жителей умертвил двух сыновей своих, Кабрера велел сжечь. О своих распоряжениях Кабрера сообщил главному предводителю войска, который перенес дело ко Двору. Король назначил комиссию из офицеров, аудиторов, врачей и ученых, чтобы основательнее исследовать этот редкий и необыкновенный случай.

Передававший нам этот рассказ слышал его от самого графа Кабрера в Фрейбуре; в Брейсгау в 1730 г.

Следующий рассказ мы берем из Иудейских писем: новое изд. 1738 г. письмо 137-е.

* * *

История эта засвидетельствована двумя чиновниками Белградского суда, которым поручено было исследование дела, и одним офицером королевской армии: эти лица были очевидцами. Дело происходило в Венгрии. В начале сентября, в деревне Кизилове отстоящей от Градиша на три дня пути, умер 62-летний старик. Через три дня после погребения явился он к своему сыну, и просил у него есть. Сын исполнил желание отца и тот исчез. На другой же день сын рассказал соседям об этом случае. В эту ночь отец не явился, но в следующую он опять явился и потребовал есть. Неизвестно, исполнил ли сын его желание, или нет, — только на другой день нашли его мертвым. В тот же день заболело пять или шесть человек из деревни и все один за другим через несколько дней умерли.

Начальник деревни послал об этом известие в Белградский суд, откуда отправлены были в деревню два чиновника для исследования дела. Королевский офицер, который и сообщил известие об этом, отправился туда же, любопытствуя фактом, о котором ему так часто приходилось слышать. Вскрыли гробы всех, которые умерли за шесть недель перед этим и доходят до гроба того старика. Открыли гроб и нашли: глаза открыты, цвет лица свежий, естественное дыхание, но неподвижен, как мертвый. Из этого заключили, что он вампир. Судья велел проткнуть его в сердце колом, потом, разложив костер, труп сожгли. Но таких признаков вампиризма ни в трупе сына, ни в других трупах не нашли.

Мы, слава Богу, нисколько не легковерны и сознаемся, что никакое знание не может найти объяснения для этого явления. При всем том, мы не можем отвергать такой факт, который исследован и подтвержден людьми, специально для этого отправленными и исследован юридически.

Теперь мы намерены привести еще один случай из 1732 г., публикованный в 18 номере журнала «Glаneur».

* * *

В известной венгерской стране, которая по латыни называется: Oppilа Heidenum, лежащей по ту стороны Тиссы, т. е. между этой рекой, орошающей благословенный Токайербецирк и Зибербюргеном, живет народ, известный под именем гайдуков. Народ этот верит, что известные умершие, которых называют там вампирами, высасывают кровь у живых людей, от чего эти видимо худеют, между тем как трупы этих кровопийц до того наполняются кровью, что она просачивается из тела их. Это мнение в непродолжительном времени подтверждено многими фактами, в истинности которых, по-видимому, нельзя сомневаться, если принять во внимание характер лиц, которые передают их. Мы намерены привести из этих фактов только самые замечательные. Почти за пять лет перед этим, гайдук Арнод Паоль из деревни Медоезуа в Сербии, о котором говорили, что при жизни его сильно мучил вампир, умер сломав себе шею и через 20 или 30 дней после этого умертвил 4-х человек, которые были свидетелями его несчастной смерти. Через 40 дней после погребения труп его выкопали и признали за вампира, так как нашли, что тление нисколько не коснулось его тела, изо рта, глаз и носа текла совершенно свежая кровь, так, что вся одежда его была окровавлена, а на теле и ногтях образовался целый слой крови. По обыкновению его проткнули через сердце колом, причем он издал очень явственный стон и кровь сильно полилась через сделанное отверстие, потом труп сожгли. Признак вампиризма нашли также в трупах тех четырех человек, которые были умерщвлены им, потому все те, которые были мучимы и умерщвлены вампиром, сами делались вампирами. Арнод Паоль нападал не только на людей, но и на скот, и так как люди ели мясо этих животных, то делались и сами они вампирами, так что в продолжение трех месяцев умерло 17 человек. Между ними умерла и известная Станьоска, дочь гайдука Иотуйцо. Девушка эта ушла спать совершенно здоровой, но вдруг в полночь проснулась со страшным криком и пожаловалась, что умерший за четыре недели перед этим сын гайдука, Милло душить ее за горло; после этого она почувствовала сильную боль в груди и через восемь дней умерла. Отправились на кладбище и между тринадцатью вырытыми трупами десять нашли в вампиризме и только три трупа умерших, кажется, от другой болезни, сгнившими. Между вампирами были Станьоска и Милло, сделавший ее вампиром. На шее у девушки под правым ухом, место, за которое, по ее словам, душил ее Милло, действительно нашли кровяное синее пятно длиною в палец. При вскрытии гроба из носа у неё полилась кровь и Флекнигер, полковой хирург, при анатомировании трупа, нашел у сердца и в грудной полости, по его выражению, очень бальзамическую кровь. Одежда на ней нисколько не сгнила; кожа и ногти совершенно свежие. Всем, которых признали вампирами, по обычаю страны, отрублены были головы и трупы сожжены. Все, приведенные нами, исследования над вампирами производились по всем юридическим формам и засвидетельствованы многими офицерами, находившимися при этих случаях, полковым хирургом и с лучшими людьми из местных жителей. Протокол, составленный об этом деле, в конце января отослан был в королевский военный совет, откуда наряжена была военная комиссия для исследования всех этих фактов.

Подписали: Айднаги (судья) Барриар, старшие из представителей гайдуков, Баттуер, обер-лейтенант полка Александра Вюртембергского, Кликстенгер, хирург полка Фюрстенбушского и три других хирурга.

 

Глава V. Мнение о вампирах автора Иудейских писем

Есть два средства против нелепых бредней о так называемых вампирах. Первое состоит в том, чтобы физическими причинами объяснить все чудеса вампиризма, второе — отвергнуть действительность всех историй подобного рода, и это последнее есть, без сомнения, вернейшее и разумнейшее. Но так как есть люди, для которых свидетельство какого-нибудь авторитетного лица может служить достаточным основанием принять за истину самый нелепый рассказ, посему необходимо прежде всего показать, как мало можно полагаться на свидетельство даже авторитетных лиц, когда дело требует научного исследования. Мы согласны, что люди действительно умирали от так называемого вампиризма. В основание нашего мнения мы полагаем: очень возможно, чтобы в телах, погребенных даже несколько дней тому назад, была жидкая кровь. Далее — очень возможно, что вампиры, сосавшие кровь у известных людей, были только в их воображении и что страх, произведенный воображением, мог произвести такое сильное напряжение и потрясение во всем их организме, что они умирали. Мнимые вампиры целый день овладевали их мыслями и воображением: во время сна воображение, естественно могло произвести образ этих чудовищ и причинить этим такой испуг, что они или тотчас, или немного спустя умирали. Кому не случалось видеть или, по крайней мере, слышать о людях, которые умирали в минуты сильного испуга? Самая радость сильная не влечет ли за собой столь печальных последствий?

В Лейпцигской газете случилось нам прочитать краткое содержание одного небольшого сочинения под заглавием: Philosophicae et Christianae cogitationes de Vampiras, a Loanne Christophoro Herenberoio (Философские и Христианские рассуждения о вампирах. Соч. I. Эренберга), где упоминается о многих других сочинениях по этому предмету. Автор положительно говорит, что вампиры не умерщвляют людей, и все рассказы об этом должны быть приписаны только больному и расстроенному воображению. Многими примерами доказывает он, что воображение может произвести очень сильные потрясения в организме. Потом он говорит, как в Славонии убийцам протыкали кол через сердце; такое наказание прилагали и к вампирам в том предположении, что они были виновниками смерти тех, у которых высасывали кровь. Он приводит несколько примеров этих казней из 1337 и 1347 г. Далее автор излагает мнение тех, которые верили, что мертвые в своих гробах едят. Древность этого мнения он показывает из Тертулиана, из прибавлений к его сочинению о воскресении и из сочинения Августина: dе. Civital I. 8. с. 27. et Serm. 15. de Sanctis.

Вот довольно краткое содержание сочинения Эренберга о вампирах. Приведенное им место из Тертулиана, очень ясно свидетельствует, что язычники ставили своим умершим пищу и даже тем, тела которых они сжигали. Они верили, что пища служит им для подкрепления: defunctis parentant et quidem impensissimo studio, pro moribus corum, pro temporibus escnlentorum, ut quos sentire quiequamnegant, escam desiderare praesumant.

 

Глава VI. Мнение голландского журнала «Glaneur»

При исследовании рассказов о смерти мнимых мучеников вампиризма, открываются все симптомы эпидемического фанатизма, а также и то, что впечатление, произведенное на них страхом, есть главная причина их смерти. Станьоска, дочь гайдука Иатуйцо, легла в постель совершенно здоровая, пробудилась ночью с отчаянным воплем, и жаловалась, что Милло, умерший сын гайдука, душил ее за горло; после этого она почувствовала сильную боль в груди и на восьмой день скончалась.

Здравомыслящий легко может видеть, что мнимый вампиризм тут пустые сказки расстроенной фантазии.

Здесь речь идет о девушке, которая пробудилась ночью и пожаловалась, что ее душил вампир, но не объясняла, как ее крик мог помешать вампиру продолжать операцию. Есть основание думать, что вампир не повторял своих операций потому, что в следующие за этим ночи не отходили от ее постели и потому, что ее крики, если бы вампир вздумал мучить ее, дали бы знать об этом ухаживавшему за нею. На восьмой однако же день она умерла. Ее печаль и страх, ее уныние и мучения ясно доказывали, как сильно было расстроено ее воображение.

Жители городов, страдавшие от моровой язвы, знают по опыту, что испуг многим стоит жизни. Как скоро человек почувствует самую ничтожную боль, он думает, что он поражен эпидемией: это так сильно действует на него, что он серьезно может заболеть.

Если мы исследуем другой рассказ о смерти замученного вампиром, то откроются очевиднейшие доказательства того, что в этом случае главную роль играли страх и предрассудок, Умерший, через три дня после погребения явился ночью сыну своему, потребовал пищи, поел и исчез. На другой день сын рассказал про этот факт соседям. В следующую за этим ночь отец не являлся; но на следующее утро сын найден в постели мертвым. В этом рассказе суеверие и страх очевидны. Первый раз подействовав на воображение больного, тоска не произвела надлежащего действия, но предрасположила его дух к более сильному впечатлению. что и случилось после. Замечательно, что вампир не являлся в ту ночь, накануне которой сын рассказал свой сон соседям потому, что, как по всему видно, соседи ночью находились при нем и значит мешали ему испугаться.

Теперь я перехожу к исследованию тех трупов, у которых была видна кровь, борода, волосы и ногти вырастали. Из этих чудес можно выбросить три четверти, и быть очень снисходительным, если оставить частицу. Всякому очень хорошо известно, что народ и даже историки, часто очень известные, преувеличивают факты, хоть сколько-нибудь выходящие из уровня обыкновенных, тогда как очень легко чисто физически объяснять причину этих фактов.

По опыту известно, что в некоторых частях земли тело может сохраняться во всей своей свежести. Это явление объясняют весьма удовлетворительно, потому не лишним будет привести здесь один из таких фактов. В Тулузе, под монастырской церковью в пещере сохранились тела умерших до того невредимыми, что их легко принять за тела живых, тогда как эти умершие оставили жизнь за двести до этого лет. Эти тела в костюмах своего ордена прислонены к стене стоя. Но разительнее всего в этом случае тот факт, что тела, поставленные на другой стороне этой же пещеры, становятся добычей червей через два или три дня.

Часто приходится замечать, что у мертвых вырастают волосы, борода и ногти. Причина этого явления понятна: так как в теле остается еще не много мокрот, то нисколько не удивительно, что в безжизненных частях может некоторое время продолжаться растительность.

Жидкая кровь представляет больше трудностей для объяснения, но и для ее присутствия в теле умершего можно указать естественные основания. Если солнечный луч нагревает селитренные и серные части в почве, способной сохранять тело, то эти части, смешиваясь со свежепогребенным трупом, приводят в брожение сгустившуюся кровь и разжижают ее. Возможность такого явления доказывается опытом. Если в глиняном или стеклянном сосуде нагревать хил или молоко с двумя третями дистиллированного виннокаменного масла, то белая жидкость превращается в красную потому, что соль винного камня, разжижая маслянистую часть молока, совершенно растворяет и превращает ее в род крови. Кровь, образовавшаяся в сосудах тела, менее красна и не гуще. И так, очень естественно, что жар, возбуждая волнение в погребенном теле, производит точно такое же действие, какое происходит и в вышеприведенном эксперименте потому, что соки тела и кости весьма похожи на хил, а жир и мозг суть маслянистые части этого хила. Все эти части от волнения должны принять вид крови на основании упомянутого эксперимента. После этого так называемые вампиры могут испускать из себя эту жидкость, состоящую из растворенных жирных частей, принимаемую за кровь.

 

Глава VII. Рассказ о вампирах из «Меркурия» за 1693 и 1694 годы

Предположения Голландского журнала: «Glaneur» за 1733 г. № IX. Два письма о вампирах.

В 1693 и 1694 годах публично объявляли, что в Польше и особенно в Польской Руси являлись днем вампиры и сосали у людей и животных кровь, которая потом в гробу текла по их губам, носу и особенно ушам, так что они плавали в крови в гробу, как часто находили их. Вампиры не удовлетворялись одним лицом в доме, но мало по малу истребляли всех, если только их не останавливали, — не отсекали у них голову, или не пробивали им колом сердце. Некоторые, для охранения себя от вампиров, смешивали хлебную муку с кровью вампиров, и питавшихся хлебом, приготовленным из этой муки, вампиры не беспокоили.

Голландский журнал «Glaneur», малому веривший, принимает эти факты за несомненные и истинные потому, что не имеет достаточных оснований оспаривать их. Впрочем, он утверждает, что народы, у которых являются вампиры, слишком невежественны и легковерны, так что явления, о которых идет речь, не более, как продукт их уродливой фантазии; их грубая пища — главная причина этого; питаются они большей частью только хлебом, приготовленным из овса, корней и древесной коры, и такая пища может производить только густую и испорченную кровь и вызывать в воображении мрачные представления.

Эту болезнь он сравнивает с укусом бешеной собаки, которая передает свой яд укушенному. Точно таким же образом, говорит он, и зараженные вампиризмом передают этот опасный яд тем, которые их посещают. Этим именно объясняется причина беспокойных ночей, тяжелых снов и так называемых явлений вампиров.

Если вампиры издают крик, когда в их сердце вонзают кол, то в этом нет ничего неестественного. Заключенный в сердце воздух, быстро выдавленный, необходимо производит этот звук, когда проходит через горло. Это часто бывает с трупами даже и тогда, когда до них никто не дотрагивается. Он заключает, что только помраченная унынием и суеверием фантазия может представлять, что болезнь, о которой столько было говорено, происходит через вампиров, которые будто приходили с тем, чтобы высасывать у больных последние капли крови.

Перед этим он говорит, что в 1732 г. еще известны были вампиры в Венгрии, Моравии, турецкой Сербии; что этот феномен очень известный, так что сомневаться в нем нечего; что многие Немецкие физики написали о нем целые тома на латинском и немецком языках; что академии и университеты в Германии еще и до сих пор рассуждают об Арноде Паоле, Станьоске, дочери гайдука Иотуйцо, гайдуке Милло, которые все были пресловутыми вампирами деревни Медусцуа, в Сербии.

Далее я приведу письмо, в котором мой друг сообщает мне сведения о венгерских вампирах. Автор письма совершенно расходится во взгляде на вампиров с голландским «Glаneur».

«Чтобы удовлетворить желанию высокопочтеннейшего Аббата Кальмета относительно вампиров, нижеподписавшийся имеет честь уверить, что ничего нет вернее, как все те судебные рассказы, которые печатаются публично в газетах, и известны всей Европе. Но из всех актов г. Кальмету лучше всего обратиться, для удостоверения в действительности явлений вампиров, к актам Белградской депутации, учрежденной Е. В. Карлом VI и окончившей свое дело при Е. В. герцоге Карле Александре Вюртембергском. Жаль только, что в настоящую пору я не могу указать вам ни года, ни месяца, ни дня потому, что не имею под руками своих бумаг.

Этот принц позволил Белградской депутации, состоявшей из офицеров и чиновников, поселиться с Генеральным аудитором Королевства в той деревне, в которой умерший вампир в течение многих лет производил ужасные опустошения между своими родственниками. Заметьте г-y аббат, что эти кровопийцы стараются истреблять людей только в своей фамилии. Эта депутация состояла из лиц, ученость и безукоризненная нравственность которых всем известна. Все они была приведены к присяге лейтенантом регента принца Александра Вюртембергского и отправились в сопровождении 24-х гренадеров.

Все знатнейшие белградцы и сам герцог пристали к депутации, желая быть очевидцами исследования.

Прибыв на место, узнали, что вампир, дядя 5-ти племянников и племянниц, в течение 50 дней потребовал в другую жизнь трех из них, и одного из своих братьев. Он в последний раз посещал свою пятую племянницу, молодую и красивую девицу и два раза уже сосал у неё кровь, как положили конец этим кровавым сценам.

В начале ночи депутаты отправились к могиле вампира. Рассказчик происшествия не мог определенно указать ни особенных обстоятельств, ни времени, при которых и в которое высасывалась кровь у лиц уже умерших. Молодое лицо после такого истощения было в самом жалком изнеможении, так тяжело было это мучение. Приблизившись к могиле умершего за три до этого года, увидели свет, как от лампады, впрочем, не столько ясный. Когда открыли гроб, мертвец оказался как живой, глаза были полуоткрытые и блестели, сердце билось. Когда подняли тело из гроба, оно оказалось совершенно неповрежденным, хотя и не было мягкое, подвижное и гибкое. Когда сердце было пробито, то из него полилась беловатая, смешанная с кровью материя более, впрочем, крови, чем материи, без малейшего запаха: подобная же жидкость полилась, когда отрубили голову. Когда его опять положили в гроб с большим количеством извести, молодой племяннице, у которой он два раза сосал кровь, с этого часа сделалось лучше. Вампиры не выбирают одного определенного места, они являются то здесь, то там, но где они поселяются, там показывается часто синеватый огонек.

Это известный факт, доказанный достоверными актами, случившийся более чем со 100 лицами, заслуживающими доверия.

Чтобы еще более удовлетворить желанию ученого аббата Кальмета, я опишу еще обстоятельнее все, что видел собственными глазами и эти подлинные рассказы отправлю через курьера св. Урбана; я рад всякому случаю, который позволяет мне доказать г-ну Кальмету, что никто столько не уважает его глубокой учености как преданнейший слуга Д. Фон-Белёц, прежде капитан во время регенства принца Александра Вюртембергского, а потом начальник гренадеров в регентство барона фон-Тренка.»

* * *

Чтобы ничего не опустить, что может еще более пролить свет на этот предмет, я приведу здесь еще одно письмо достопочтенного благонадежного мужа о вампирах.

«Ты просишь, дорогой мой племянник, сообщить тебе верные сведения об известных венгерских мертвецах, которые отнимали у многих жизнь. Я могу сообщить тебе об этом основательные известия потому, что я много лет провел в этих странах и от природы любознателен. В жизни своей я слышал очень много рассказов о духах и привидениях, но из тысячи едва ли и одному я мог поверить; нужно быть очень осторожным, чтобы не поддаться обману. Между тем этот факт так очевиден, что я принужден ему верить. О венгерских вампирах я приведу следующий факт.

Многие, заболевшие вследствие посещения вампиров, думали, что видят белое привидение, везде следовавшее за ними. Больные теряли аппетит, худели и умирали спустя 8, 10 или 15 дней, не испытывая при этом ни лихорадочной дрожи, ни других симптомов, кроме исхудалости и истощения. Когда мы квартировали в Аннаите Темегивара Валахийского, умерли два кавалериста из компании, к которой я принадлежал. Болели многие и были бы непременно похищены смертью, если бы не воспользовались принятым здесь лекарством; а именно: заставили мальчика проехать по могилам кладбища на неоседланном, весьма молодом черном жеребце, и открыть могилу, в которой потом найден вампир, жирный и как бы спокойно спящий. Этому мертвому перерезали горло, из которого полилась очень красная, свежая кровь. Окончив операцию, решили, что болезнь кончилась, что все больные со временем выздоровеют, как и случилось со многими из наших кавалеристов, страдавших этой болезнью. В это время я был комендантом компании: моего начальника и лейтенанта не было. Меня весьма рассердило, что корпорал воспользовался описанным обычаем без моего согласия и ведома. Я больше всего хотел бы присутствовать при этой операции, между тем должен был удовлетворяться рассказами».

* * *

Родственник этого офицера письмом от 17 октября 1746 г. уведомил меня, что его брат, в течение 20-летной службы в Венгрии, строго исследовавший все рассказы о тамошних вампирах нашел, что венгры суевернее других наций, что они приписывают чародейству все болезни, от которых страдают. Как только заподозрят умершего, что он причиняет им болезни, то, с позволения властей, вырывают мертвеца, отсекают у него топором голову, и если при этом появляется хоть капля крови, заключают, что эта кровь — высосанная у больных. Писавший мне эти строки, кажется, не сочувствует этим верованиям.

 

Глава VIII. Саги об умерших в северных странах: Англии и Лапландии

Томас Бартолин говорит: древние северные народы были убеждены, будто умершие в молодости часто являлись, облекаясь в свои тела, — и приводит в таком роде много примеров. К этому он еще прибавляет, что некоторые сражались с теми привидениями, которые беспокоили и оскорбляли людей, и около своих могил сажали деревья. Так Греттеру, являвшемуся после смерти, отрубили голову; в тела других умерших вонзали кол и потом зарывали в землю.

Часто вырывали умерших из гробов сжигали их. Так поступили напр. с привидением Гардусом, которого сочли виновником всех несчастий, случившихся во время бури.

По словам Вильгельма Мальмесбюри, англичане думали, что злые после смерти возвращаются в свои тела при посредстве демона, который сообщает им необходимыe движения. Вильгельм Нейбрижский, живший во 2-й половине XII-го века, говорит: человек, погребенный в Бервике, каждую ночь поднимался из могилы и причинял большие беспокойства целому околотку. Говорят, будто он хвалился, что он будет беспокоить живых до тех пор, пока его не сожгут. Для этой операции избрали 10 смелых, сильных, молодых людей, которые вырыли его, изрубили его в куски и сожгли на костре. Как только мертвеца вырыли, один из совершавших операцию сказал: мертвеца нельзя сжечь до тех пор, пока не будет исторгнуто у него сердце. Его предложение было принято, и мертвец, брошенный на костер, превратился в золу и не являлся более.

Вильгельм Нейбрижский, живший во 2-й половине XII-го века, говорит: человек, погребенный в Бервике, каждую ночь поднимался из могилы и причинял большие беспокойства целому околотку. Говорят, будто он хвалился, что он будет беспокоить живых до тех пор, пока его не сожгут. Для этой операции избрали 10 смелых, сильных, молодых людей, которые вырыли его, изрубили его в куски и сожгли на костре. Как только мертвеца вырыли, один из совершавших операцию сказал: мертвеца нельзя сжечь до тех пор, пока не будет исторгнуто у него сердце. Его предложение было принято, и мертвец, брошенный на костер, превратился в золу и не являлся более.

Впрочем, вообще древние язычники думали, что тела умерших лишены покоя и не защищены от заклинаний до тех пор, пока они не будут пожраны пламенем или не сгниют в земле.

Лапландцы рассказывают о многих привидениях, которые являлись тамошним народам и против их воли заставляли их говорить и есть с собой. Когда лапландцы убеждались, что это души родственников умерших беспокоят их, то они сжигали тела умерших, думая, что только этим они могут избавиться от беспокойных. Лапландцы вообще держались того мнения, что души усопших опасны для живых до тех пор, пока они не перейдут в другие тела. Демонам и блуждающим привидениям, как думали лапландцы, около гор, скал, озер и рек в Лапландии воздаваемо было такое же почтение, какое римляне воздавали фавнам, лесным богам, нимфам и тритонам.

Таким образом, мы находим указания на умерших, которые опять возвращались к жизни, еще перед двенадцатым веком и в других странах, особенно северных. Впрочем, все эти саги слишком далеки, по своему характеру, от нашего предмета; вампиры, о которых у нас идет дело почти не имеют ничего общего со всем этим.

 

Глава IX. Народные поверья о пораженных громом и так называемых бруколаках. — Рассказ о бруколаке на острове Мико

Некоторые думали, что пораженные громом не истлевают. Это взгляд Закхия (Zachias), Паре (Parе) и Комина (Comines), верившие также в нетление пораженных громом, думали, что причина нетления пораженных громом заключается в том, что их охватывала и проникала насквозь сера молнии и заменяла собой соль в организме.

В 1727 г., в яме, около госпиталя в Квебеке, открыты были неповрежденные тела умерших 5–20 лет до этого монахинь, у которых, не смотря на то, что они покрыты были известью, текла кровь из открытых мест.

Довольно распространено было мнение, что умершие под клятвой отца или матери часто являлись живым днем и ночью, говорили с ними, звали и беспокоили их. Лев Алляциус рассказывает много подобного рода фактов. Но поводу этих явлений, он, между прочим, замечает, что жители острова Xиоса, услышав в первый раз зовущий их голос, не отвечают от страха, что это дух или привидение. Если зов повторится, думают они, то это не бруколак, т. е. не привидение на их языке; если же отвечали на первый и второй зов, то привидение исчезало, но отвечавший непременно умирал.

Чтобы избавиться от злых гениев, принято было за правило: выкопать труп являвшегося или явившегося лица и по совершении известных обрядов сжечь его. После этого, думали они, явление привидения не повторится. Думали также, что умершие преступники и злодеи оставляли свои гробы, что явление их смертоносно для видевших или отвечавших им, и что демон служить их телам с тем, чтобы при их посредстве пугать живых и лишать их жизни.

Во избежание этих опасных явлений, обыкновенно сжигают или раздробляют труп преступника, или вынимают из него только сердце или перед погребением его способствуют разложению трупа, или же отсекают голову, или наконец сквозь виски вбивают в голову большой гвоздь.

Кроме этого греки думают, что эти умершие ночью гуляют, приготавливают себе пищу и едят. Г-н Рико, в своей истории о современном состоянии греческой церкви, говорит о многих трупах, здоровых и красных, в жилах которых спустя сорок дней после смерти, кровь была такая же свежая, как у молодых людей с сангвиническим темпераментом. Это так общеизвестно, что каждый может рассказать много подобных фактов со всеми подробностями. Г-н фон Турнефор (Тоurnefort) приводит даже обряд выкапывания так называемого бруколака на острове Мико (в Греческом архипелаге), на котором был он 1-го января 1701 г. Вот его слова.

«Я был очевидцем на острове Мико ужасного поступка, совершенного над одним из тех умерших, которые, по мнению островитян, являются после погребения. Человек, о котором идет речь, островитянин, от природы угрюмый и сварливый. Он найден на поле убитым, неизвестно кем и каким образом. Спустя два дня после того, как он похоронен был в городской церкви, разнесся слух, что умерший бегает ночью, входит в дома, опрокидывает посуду, гасит огонь, хватает людей за спину» и т. п.

Сначала над этим смеялись, но потом дело получило серьезный характер, когда начали жаловаться и почтенные люди. Многие лица, пользовавшиеся доверием и уважением, подтверждали достоверность носившихся слухов и, без сомнения, не без причины. Даже во время совершения литургии в церкви, в которой был похоронен этот умерший, он не оставлял своих проделок и вовсе не думал исправляться. После долгих споров представителей города, священников и монахов, решили, по древнему обычаю, который не известен мне, дожидаться окончания первых девяти дней после погребения.

На десятый день, после погребения в церкви, в которой похоронено было тело, совершили литургию с тем, чтобы изгнать демона, поселившегося, как все думали, в трупе. После обедни вырыли тело, чтобы совершить над ним обряд изгнания демона. Положили вынуть у мертвого сердце, и городской мясник, дряхлый и неискусный, начал с того, что вскрыл, вместо груди, брюхо, и долго рылся в кишках, не находя искомого. Наконец ему сказали, что нужно разрезать диафрагму, и сердце, наконец, вынули. Труп сильно вонял, и потому закурили фимиам, но дым, смешавшись со зловонным запахом, только увеличил вонь и начал действовать на мозги окружавших труп.

Их воображению, возбужденному зрелищем, являлись видения. Думали, что тяжелый дым исходит от трупа; постоянно твердили, что в церкви бруколак, одно имя которого способно было поколебать своды церкви; многие из присутствовавших находили кровь этого несчастного свежей и красной. Мясник божился, что кровь очень тепла. Из этого заключили, что в мертвом дьявол поддерживает жизнь; это заключение стояло в тесной связи с представлением о бруколаке. Очень многие каялись, что заметили, будто труп также мягок, как и прежде, когда переносили его с поля в церковь для погребения, что, следовательно, он бруколак, о котором везде говорили. Я стоял у самого трупа, и потому верно мог наблюдать; обоняние мое сильно страдало от страшной вони от трупа. На вопрос, что я думаю об этом мертвеце, я отвечал, что считаю его обыкновенным мертвецом.

Желая осветить помрачившуюся их фантазию, или, по крайней мере, ослабить волнение, я сказал: нет ничего удивительного, что мясник почувствовал некоторую теплоту, пошарив в истлевших уже кишках; вонь также обыкновенна, как и от навоза, когда его разроют. Что касается до красной крови, то ее можно видеть на руке мясника: — это ничто другое, как зловонная нечистота.

Вопреки этому представлению, решили отправиться на морской берег и там сжечь сердце умершего, думая прекратить этим неприятные выходки бруколака, который бил людей, ломал двери, бил окна, рвал платья, опустошал кружки и бутылки. Из последнего видно, что мертвец сильно страдал от жажды. Страшно только то, что дом консула, в котором мы жили, был пощажен бруколаком. Этот факт доказывает только печальное состояние умственного развития островитян. Воображение было у всех и каждого болезненно, расстроено; целые семейства оставляли свои дома и уносили постели на край города, для ночлега. Каждый жаловался на новые мучения. Наступление каждой ночи встречаемо было всеобщим плачем: даже люди благоразумные бежали из своих домов. О всеобщем предрассудке я решился не говорить ни слова, и этим избежал опасности быть признанным за неверующего, а также едких насмешек. Свое поведение я оправдываю тем, что невозможно же было, в самом деле, объяснить всему народу его заблуждение. Думавшие, что я сомневался в истинности рассказываемого факта, приходили ко мне и разубеждали меня в моем неверии. Они думали уверить меня, что умерший бруколак, свидетельством мясника и миссионера П. Рихарда, иезуита. «Это католик, — говорили они, — следовательно, вы должны верить ему». Меня бы постоянно беспокоили, если бы я отверг и это столь убедительное доказательство. В каждое наступавшее утро повторялась та же комедия: нас угощали рассказами о новых проделках, в которых упражнялся мертвец, и жаловались на его беззакония.

Более заботливые думали, что для полной безопасности не исполнена существеннейшая часть обряда. По их мнению, следовало совершить обедню после того, как вынуто было сердце у несчастного. Только этой мерой предосторожности, думали они, дьявол непременно был бы изгнан, и, без сомнения, не вернулся бы опять в труп. А так как литургией началась церемония, то дьявол имел достаточно времени удалиться и потом опять вернуться в тело умершего.

Не смотря на эти суждения, дело, очевидно, нисколько не улучшилось. Собирались по утрам и вечерам, спорили, совершали процессии в течение трех дней и трех ночей; священники заставляли поститься; дома и двери кропили св. водой и наливали ее в уста бедного бруколака. Бывая часто в городском приказе, я всегда настаивал на том, что в благоустроенных государствах в подобных случаях приказывают ночной страже строго наблюдать за всем, что происходить в городе. Совету моему, наконец, последовали, и в первую же ночь поймали нескольких бродяг, которые, очевидно, принимали участие в ночных беспорядках. Через два дня бродяги, когда их выпустили из тюрьмы, опять возобновили свои проделки в награду за страдание в тюрьме: опустошали кружки с вином в домах, оставленных на ночь. Граждане опять прибегали к молитве.

Однажды после совершения молитвы вбили несколько сабель в могилу умершего, которого в тот день, по просьбе родственников, выкапывали около трех или четырех раз. Бывший в эго время на острове албанец доказывал, что в подобных случаях очень нелепо со стороны христиан употреблять сабли. «Вы не видите, вы слепы! — говорил он, — что сабли в точке соприкосновения образуют форму креста, и тем самым препятствуют дьяволу выйти из трупа». Предложение просветителя не имело, однако, успеха. Бруколак нисколько не исправлялся, и потому все были в страшном смятении, не знали, как избавиться от него, как вдруг, как будто сговорившись, решили сжечь бруколака. Это, конечно, лучше, чем оставлять остров, как некоторые думали: в самом деле, многие семейства собрали свои пожитки с намерением отправиться на остров Сиру или Тину в Греческом архипелаге.

По приказанию городского приказа тело умершего перенесено было на вершину острова св. Георга, где приготовлен был большой костер из сосновых дров с тем, чтобы труп сгорал медленно Остатки этого несчастного в короткое время были пожраны пламенем. Это было 1-го января 1701 г. После этого перестали жаловаться на бруколака, говорили, что дьявол ловко обманут, пели песни и ругались над дьяволом.

Весь архипелаг держался того мнения, что только мертвецов-греков может оживлять дьявол. Жители острова Санторино весьма боялись таких привидений. Жители острова Мико после того, как их мечты рассеялись, боялись преследования турок и епископа Тинского столько же, сколько и бруколака. Дело в том, что на остров св. Георга они не пригласили ни одного священника, когда сжигали труп, из опасения, что епископ потребует деньги за то, что они без его позволения выкопали и сожгли труп; что касается турок, то они при первом своем нападении страшно ограбили остров и таким образом кровь невинного крестьянина была вполне отомщена. — Не смотря на все это, греки не суевернее и не невежественнее других народов.

Этого достаточно для нашей цели из рассказа г-на фон Турнефора.

 

Глава X. Различные системы для объяснений явления вампиров

Нет ничего удивительного, что появилось много систем для объяснения явлений вампиров после того, как эти явления произвели в мире такое глубокое впечатление.

Одни думали, что случайное восстание возможно или при посредстве души умершего, возвращающейся в тело, или при помощи дьявола, сообщающего на время данному телу движение и жизнь, когда кровь сохраняет еще свою упругость и текучесть, и органы еще не совершенно разрушились.

Другие, обращавшие внимание на произошедшие от этих явлений последствия, думали, что вампиры — не действительно умершие, что в них таится пока жизненная сила, а душа по временам сообщает им силу подниматься из гробов, являться людям, что они для подкрепления себя принимали пищу, высасывая кровь у своих родственников.

Не так давно в Париже издана была одна книга — сочинение профессора Парижского медицинского факультета Винслу (Binslou), дополненная доктором медицины Бругером: «Неизвестность признаков смерти и вред от поспешных похорон». В этом сочинении можно остановиться на замечании, что многие лица, признанные умершими и погребенные, еще долго жили, когда им во время подавали помощь.

В апреле 1740 г., профессор Винслу защищал тезис, что эксперименты хирургии более всех других способствуют открытию малоизвестных признаков сомнительной смерти. Далее есть много случаев, — говорит Винслу, — когда признаки смерти бывают очень сомнительны, и указывает при этом на лица, которые признаны умершими и погребены, но, потом спасенные, еще долго жили.

Доктор Бругер дополнил этот тезис учеными замечаниями, еще более доказывающими мнение Винслу. Мы воспользуемся только годным для нашей цели и докажем достоверными фактами.

Иоанн Дунс Скотт, прозванный Doktor subtilis, имел несчастье быть заживо погребенным в Кёльне. Спустя несколько времени, открыв гроб его, увидели, что он изгрыз свои руки.

Равным образом Император Зенон был изъят из гроба уже тогда, когда стражи услышали несколько раз внятно повторенный голос.

Ланцизи, знаменитый врач Климента XI (папы), говорит, как очевидец, что в то время, как он писал, было еще в живых одно знаменитое лицо, которое ожило уже в то время, как отпевали панихиду.

Петр Закхий (Zacchiаs), другой знаменитый римский врач, говорит: в Свято-Духовском госпитале заболевший от холеры юноша так ослабел, что его сочли мертвым. Когда же этого мнимого мертвеца вместе с другими несли к р. Тибру, он начал обнаруживать признаки жизни; его возвратили в госпиталь, где он и выздоровел. Спустя несколько дней он опять так ослабел, что никто уже не сомневался в его смерти. На этот раз его положили вместе с другими, назначенными для погребения. Он и в этот раз ожил, — и жил еще и во время Закхия, по словам последнего.

Рассказывают, что 40-летний Виллиам Фокслей, уснувший 17 апреля 1546 года, проспал, без всякой болезни, 14 суток. Он думал, что он спал одну только ночь, и только тогда убедился, что действительно долго спал, когда ему указали на строение, которое начали строить перед его сном, и которое было уже окончено по его пробуждении. Говорят также, что во время Григория II-го ученик в Любеке проспал семь лет сряду. Лилий Гиральд говорит, что один крестьянин проспал всю осень и зиму.

 

Глава XI. Заживо погребенные и утонувшие, признанные мертвыми, — которые опять ожили

Плутарх говорит: «с высоты упал человек, которого по тому сочли мертвым, не смотря на то, что в нем не видно было никаких повреждений. По истечении трех дней его хотели похоронить, но он ожил». Асклепиад, встретившись с большой погребальной процессией, просил позволить ему посмотреть умершего, и, прикоснувшись к нему, заметил в нем еще признаки жизни, возвратил ему жизнь при помощи лекарств и передал его родителям.

Есть много рассказов о многих лицах, которые были погребены, но опять возвратились к жизни, и долго жили в добром здоровье. Мы укажем несколько примеров. Так: В Орлеане умерла и была погребена женщина с кольцом на пальце, которое напрасно старались снять. В следующую ночь служитель, рассчитывая на барыш, отправился на кладбище, разрыл яму, открыл гроб, и, не сумев снять кольца, хотел отрубить палец. Мнимо умершая громко закричала; служитель, страшно испуганный криком, бросился бежать, а она поднялась из гроба, возвратилась в дом, и долго жила после этого со своим мужем.

Бенард, магистр хирургии в Париже, говорит, что когда он был со своим отцом на церковном кладбище, вынули из гроба монаха-францисканца, за три или за четыре дня перед этим погребенного; связка, которой перевязаны были руки, изгрызена, — и монах скончался в то самое мгновение, как вдохнул в себя воздух.

Многим известна история жены одного советника в Кельне, погребенной в 1571 году с дорогим кольцом на руке. В следующую ночь гробокопатель открыл гроб с намерением украсть кольцо; но умершая схватила его за руку и заставила его вытащить ее из могилы. Вор постарался высвободиться из ее рук и бросился бежать. Ожившая постучала в дверь своего дома. Приняв ее за привидение, ее заставили долго стоять на холоде у двери: наконец отперли дверь, ввели ожившую в дом и согрели; после этого она выздоровела, долго жила и родила трех сыновей, которые посвятили себя на служение церкви. Этот факт изображен на картине надгробия жены и описан немецкими стихами.

Во время жестокой моровой язвы в Дижоне, в 1558 г., одну женщину, по прозванию Лентилье (Lentiliet), сочли умершей от язвы и бросили в большую яму, в которой погребены были и другие умершие. В следующий после погребения день, Лентилье ожила и сделала несколько попыток выйти из ямы, но труды были напрасны, ее слабость и тяжесть других тел, взваленных на нее, препятствовали ей достигнуть желаемого. Так пролежала она четыре дня на этой страшной постели. Наконец гробокопатели вытащили ее из ямы и возвратили в дом, где она совершенно выздоровела.

Девушка из Аугсбурга так ослабела, что ее сочли умершей и потому похоронили в глубоком подвале, вход в который был заложен кирпичом, но не засыпан землей. По истечение нескольких лет, когда один из родственников этой девушки умер, открыли пещеру и у входа в нее увидели лежащее тело девушки, весьма крепкое и неповрежденное, только без пальцев на правой руке, изгрызенных в отчаянии.

15 июля 1688 г. в Меце скончался парикмахер от удара, последовавшего в вечеру; 18-го того же месяца послышался крик умершего; 19-го повторился крик несколько раз; вследствие этого открыли гроб, и врачи и хирурги исследовали труп. Врачи объяснили, что за два часа до этого умерший был еще жив. Этот факт заимствован из манускрипта современника, Мецкого гражданина.

Теперь мы приведем примеры утонувших, казавшихся совершенно мертвыми, но потом оживших.

Пеклин рассказывает факт, случившийся в Тронцнгальме (Troninghalm) в Швеции, с садовником, который жил еще во время Пеклина, и, как последний писал, имел от роду 56 лет. Этот садовник, стоя на льду, хотел подать помощь упавшему в воду, но лед проломился под ним, и он стремглав полетел под лед и увяз в грязи ногами на два аршина под водой. В таком положении пробыл он в воде 16 часов и лишился чувств, только звон колоколов в Стокгольме и вода, проникавшая в его тело не только через рот, но и через уши, напоминали ему о жизни. По истечении 16 часов его наконец нашли и вытащили киркой из воды, завернули в сукно, положили возле огня и натирали до тех пор, пока он не ожил. Король и королева приезжали посмотреть его, говорили с ним и назначили ему годовое жалованье.

В этой же стране женщина, пробыв три дня в воде, точно таким же образом, как и садовник, была спасена от смерти. Утонувший 17-летний юноша вытащен из воды по истечении семи недель, согрет и возвращен к жизни.

Г-н д'Эгли (д'Egly), член королевской академии надписей и изящных наук в Париже, говорит, что швейцарец, искусный водолаз, отправился на рыбную ловлю и утонул в реке, где и пробыл около девяти часов. Наконец его вытащили из воды киркой, которой ранили его неосторожно в нескольких местах. Г-н д'Эгли, заметив, что из уст утопшего льется теплая еще вода, сказал, что водолаз еще жив. Около часа лилась из него вода. Когда истечение воды кончилось, мнимо-умершего покрыли теплым холстом, положили в постель, открыли кровь и таким образом спасли от смерти.

И много есть других рассказов об утопших, и долгое время лежавших в воде, но потом оживших и совершенно выздоровевших. Во второй части упомянутого уже сочинения Д-ра Бругера, автор упоминает о лицах, из которых одни пробыли в воде 48 часов, другие три дня, а некоторые восемь дней. Здесь же он говорить о водяных насекомых, которые в течение всей зимы находятся в воде и в иле, не обнаруживая ни малейших признаков жизни; то же говорит он о лягушках и жабах. Муравьи подвергаются на зиму смертельному состоянию, которое кончается с началом весны. Ласточки северных стран на зиму часто скрываются в озерах, прудах, реках, морях, в песке и дуплах деревьев и стен, тогда как другие ласточки летают над морем, чтобы отыскать более теплый климат.

То же случалось с ласточками в Богемии, Польше и Силезии, где также часто ловили и мертвых базанов, которых было очень много около Женевы и Меца в 1467 г.

Здесь также можно упомянуть о перепелах и дятлах, воробьях и кукушках, которые во время зимы в древесных дуплах пребывают окоченелые и безжизненные, к весне же согреваются и начинают летать. Известно, что ёж, сурок, сонная белка и змея в течение зимы лежат бездыханно под землей; само обращение крови у них слишком слабо. Говорят также, что медведь почти всю зиму спит.

Опытные врачи утверждают, что женщина в родах может пролежать бездыханно 30 дней, не смотря на то, что в ней еще таится искра жизни. Я знал одну почтенную даму, которая в продолжение 36 часов не обнаруживала никаких признаков жизни. Все доказывало, что она умерла, и ее хотели погребать, только муж не согласился. По истечении 36 часов она пробудилась и долго еще жила. После она рассказывала, что она слышала все, что говорили о ней; знала даже, что ее хотели погребать; но так была слаба, что не могла ничего сказать, и беспрекословно подчинялась тому, что с ней делали.

Корнелий (Corneille) де Брюн (le Bruyn) в своих путевых записках говорит, что в Дамиетте, в Египте, он видел турка, называемого «мертвым ребенком» потому, что его мать, будучи беременна им, так сильно ослабела, что ее сочли мертвой, и, по тамошнему обычаю, по которому мертвых погребают сразу же после их смерти, весьма скоро положили ее в пещере; — фамильной гробнице турка.

Вечером, спустя несколько часов после погребения жены, муж ее припомнил, что жена его умерла беременной, и что дитя может быть еще живо, и открыл гроб, где он увидел мертвую жену и живого ребенка, которым умершая разрешилась.

Некоторые говорили, будто слышали даже крик ребенка, что побудило отца раскопать могилу. Этот «мертвый ребенок» жил еще в 1677 г. Ле Брюн думает, что мать уже мертвая родила ребенка. Но будучи мертвой она не могла разрешиться от бремени. Нужно только припомнить, что в Египте жены, по свидетельству древних и новых, весьма легко рожают, а эта женщина, будучи положена в пещере, не была засыпана землей.

В Страсбурге мнимоумершая беременная женщина была положена в подвале. Спустя несколько времени, открыв гроб, чтобы положить другой труп, увидели, что беременная лежала на земле возле гроба и держала в руках рожденного ею маленького ребенка, ручки которого были во рту матери, которая, как видно, хотела изгрызть их.

В Испании жена Франца Ареваля Суассе (Suase), впавшая в смертельный обморок в последние дни своей беременности, была предана земле под церковью; подозревая жизнь в умершей жене, муж просил раскопать могилу, и едва открыли могилу, как раздался крик ребенка, который старался вываться из материнских недр; он был извлечен оттуда и долго жил под именем «дитяти земли». Впоследствии он был статиальтером провинции Хереса, на границе Испании.

Можно привести было бы бесчисленное множество примеров заживо погребенных, или оживших в то время, как их хотели погребать, или оживших в гробу и случайно высвободившихся из него.

В этом отношении можно рекомендовать сочинение Винслу и Бругера, а также других писателей, специалистов по этому предмету. Эти врачи из всех фактов вывели весьма умное заключение: «нужно погребать умерших в таком только случае, когда об их смерти мы имеем самые основательные доказательства. Это особенно нужно соблюдать во время эпидемии и таких болезней, которые внезапно отнимают у человека движения и чувства».

Из приведенных примеров можно также заключить, что вампиры в Венгрии, Моравии, Польше и других местах не действительно умершие; они жили в гробах, но без движения и чувств, их свежая и красная кровь, мягкость членов, крик, издаваемый ими в то время, когда пробивали им голову или сердце, все это доказывает, что они были еще живы.

Впрочем, не в этом главная трудность, занимающая нас, а в том, каким образом вампиры поднимаются из гробов своих, и как возвращаются назад не заметно для других, как разрывают землю и открывают свои гробы, каким образом являются в своих платьях, как видят, ходят и едят? Почему они возвращаются в свои гробы? Если возвращаются в свои могилы, то как засыпают их землей так искусно, что нельзя потом заметить признаков их выхода из гробов? Почему вампиры не остаются с живыми? Почему они сосут кровь у своих родственников? Зачем мучить и беспокоить дорогих сердцу их лиц, тем более, что эти лица ничем не оскорбили их? Не есть ли это только фантазия тех, которые беспокоились о своих родственниках умерших? Почему они опять не являются и никого не беспокоят более, когда их сожгут? Успокаивается ли воображение живых суеверов после этих экзекуций? Как объяснить, что эти сцены так часто повторялись в Венгрии, Моравии и других странах, что это суеверие не ослаблялось, а с каждым днем увеличивалось и усиливалось, как доказано?

 

Глава XII. Мертвые, хрюкавшие в гробах, как свиньи, и грызшие свое тело

В Германии весьма распространено было мнение, что некоторые мертвецы хрюкают в гробах как свиньи, и едят все, что им попадалось в рот.

Немецкий писатель Михаил Рофф (Rauff) написал сочинение под заглавием: «De masticatione mortuorum in tumulis». Принимая за несомненно верный факт, что некоторые мертвецы в гробах едят холст, и все прочее, и даже собственное тело, он замечает, что в некоторых местах Германии мертвецам в гробах кладут в рот медную монетку и камень, или земляные глыбы под бороду, а также завязывают рот, чтобы воспрепятствовать хрюканью. Автор ссылается на многих немецких писателей, упоминавших об этом смешном обычае, а также указывает на таких, которые говорили об умерших, которые, будто, ели свое тело в гробах. Это сочинение появилось в Лейпциге в 1728 г. Автор этого сочинения упоминает о Филиппе Рерие (Rehrius), который будто написал в 1679 г. сочинение под тем же заглавием: «Demasticatione mortuorum».

Он мог бы привести здесь еще рассказ о заживо погребенном графе Генрихе Сальме. В следующую после погребения ночь, в Монастырской церкви, в которой граф был погребен, послышался громкий крик, и когда открыли гроб, то нашли графа лежащим вниз лицом в гробу.

За несколько до этого лет в Барледуке (Barleduec) погребенный, ожив в гробу, начал просить о помощи, и когда на другой день открыли могилу, то просивший помощи оказался мертвым, но изгрызенная им рука доказывала, что он умер в гробу. Этот факт рассказан очевидцами. Погребенный был, как говорится, только мертвецки пьян, но недействительно умерший. Рофф упоминает об одной женщине в Богемии, съевшей половину своего покрывала в гробу в 1345 г. Во время Лютера, заживо погребенная и заживо погребенный съели свои кишки.

Все рассказы о том, что мертвые, как свиньи, хрюкают во гробах и едят, не более, как пустые басни, основанные на нелепых предрассудках и суевериях.

 

Глава XIII. Вампир в Венгрии

Рофф приводит замечательнейший пример о Петре Плогойовите (Plogojowit), жителе венгерской деревни Кизаловы. Петр в течение 14 дней после погребения являлся во сне некоторым жителям деревни, и так сильно душил их, что они от этого скончались в 24 часа. В продолжение 8 дней он отнял жизнь у 9-ти человек.

Вдова Плогойовита рассказывала, будто к ней явился умерший муж и требовал свою обувь, и этим так напугал ее, что она решилась оставить Кизалов.

Эти обстоятельства побудили жителей Кизалова вырыть и сжечь труп Петра, чтобы избавиться от мучений. Прежде, однако же они обратились с просьбой о разрешении вырыть труп Петра Плогойовиты к королевскому штатгальтеру в Градише, что в Венгрии, и к приходскому священнику. Но как тот, так и другой отказали просителям; последние объяснили отказ по своему: «если, рассуждали они, нам не позволяют вырыть труп этого человека, то, значит, он вампир, и нам приходится оставить деревню.

Видя, что жителей не могут остановить ни увещания, ни угрозы, штатгальтер сам явился из Градиша и вместе со священником присутствовали при выкапывании трупа. Когда открыли гроб, то тело оказалось цело и не повреждено, только оконечность носа несколько высохла, от тела вовсе не было дурного запаха, и умерший скорее походил на спящего, чем на мертвеца; борода и волосы выросли; вместо отпавших ногтей выросли новые, под мертвой, бледной кожей явилась другая, свежая, как у живого, руки и ноги были совершенно здоровы. На устах заметна была свежая кровь, которую этот вампир, по суеверному убеждению народа, сосал у умерщвленных им.

Штатгальтер и священник строго исследовали дело, и когда присутствовавший при этом народ страшно волновался и доказывал, что Петр был виновником смерти их соседей, не осмелились отказать желанию народа пробить грудь мертвеца колом; из раны полилась свежая, чистая кровь, а также изо рта и носа. Крестьяне бросили труп на костер и превратили в золу.

Рофф, у которого мы заимствуем эти рассказы, цитирует многих писателей, изучавших этот предмет, и приводит рассказы об умерших, которые будто ели в гробах. Особенно он цитирует Гавриила Рзакзинноки (Rsacsinocki).

Все писавшие об этом объясняли эти явления различно. Одни считали их чудом; другие смотрели на них, как на произведения фантазии и суеверия; третьи признавали их за простые и естественные явления на том основании, что вампиры не были мертвые и естественным образом влияли на другие тела. Четвертые считали все это действием дьявола. Из числа последних некоторые утверждали, что не мертвые едят свое тело или платье, а змеи, ужи, кроты, рыси и другие кровожадные и прожорливые животные, а также известные у язычников стриги, т. е. птицы, которые едят животных и людей и сосут у них кровь. Некоторые, наконец, думали, что это бывает главным образом с женщинами особенно во время моровой язвы. Между тем вампиры — обоего пола и преимущественно мужского. Умершие от моровой язвы яда, бешенства и эпидемических болезней, удобнее оживают, вероятно, потому, что их кровь труднее сгущается и потому, что часто только обмерших в эпидемии скоро погребают, чтобы не заразиться от них, если их не скоро погребать.

Говорят еще, что вампиры известны только в некоторых странах, как-то: в Венгрии, Моравии, Силезии, где эти болезни более обыкновенны и люди питаясь дурною пищей, под влиянием климата и пищи, суеверного воображения и страха предрасполагают себя к этому, и подвергаются еще более опасным болезням; так как страх и воображение, как доказывает ежедневный опыт, производят опасные болезни и могут усиливать их.

 

Глава XIV. Действительно ли вампиры мертвые?

Некоторые считают вcе рассказы о вампирах делом фантазии, обольщения, или болезни, известной у греков под именем φρενιτις или сумасшествия (Tobsucht) и при помощи ее хотят все явления вампиризма объяснить. Но они не объясняют, каким образом эта болезнь мозга может производить те реальные действия, какие рассказываются? Каким образом люди могут вдруг поверить, что они видели то, чего никогда не было, и в короткое время умирают от болезни собственного воображения, которое открывает им, что такой-то вампир невредим, полнокровен и живет после смерти в гробу? Как объяснить, что в целом народе не найдется ни одного человека со здравым рассудком, который бы возвысился над ослеплением?

Если эти мыслители нисколько не хотят верить рассказам о явлениях и поведении вампиров, то они напрасно писали целые системы для объяснения того, что существует только в фантазии некоторых зараженных предрассудками; если же все или, по крайней мере, часть из рассказываемого признать верным, в таком случае эти системы не успокоят умов, которые требуют более основательных доказательств.

Мы исследуем, основательна ли система, предполагающая, что вампиры не действительно мертвые. Смерть есть отделение души от тела; душа бессмертна, а тело, по отделении от души, некоторое время остается нетленным, потом мало помалу через несколько дней или в течение долгого времени, истлевает. Иногда оно остается нетленным в течение целых столетий, или вследствие крепкого телосложения, как напр. у Александра Великого, остававшегося нетленным в течение многих лет, или вследствие бальзамирования, или от свойства почвы, где погребено тело, которая, вследствие своей сухости и плотности, не пропускает никакой жидкости, и таким образом удаляет главную причину тления. Всех этих причин нетления нет нужды доказывать, они достаточно известны каждому.

Иногда тело не мертвое и не бездушное представляется мертвым и бездыханным, или, по крайней мере, совершает такие медленные движения и так слабо дышит, что ни движений, ни дыхания нельзя заметить, как это бывает при истощении и бессилии в известных, свойственных женскому полу болезнях и экстазе.

Такого рода примеров можно привести очень много. Плиний упоминает о многих оживших. Например, он упоминает о юноше, который спал непробудно в течение 40 лет. Философ Енименид спал в пещере, по мнению одних, 40 или 47, а по мнению других — 57 лет. Как бы то ни было, но душа этого философа свободно могла оставить тело и потом опять возвратиться в него. Тоже говорят и об Аристее с острова Марморы, что в Мраморном море. Мы охотно соглашаемся, что все это басни, но не можем отвергать того, что некоторые оживали после мнимой смерти через 5, 6, 7, 4 дня. Плиний упоминает о многих умерших, которые оживали после погребения, только он не хотел об этом рассуждать потому, что, как он сам замечаете, он повествует о естественных явлениях, а не о чудесах.

Плутарх говорит, что Теспезий, упав с кровли, лишился жизни, но на третий день по непонятной причине ожил.

Августин упоминает об одном Каламском священнике Преституте, который до того поражен был рыданием плачущих, что впал в исступление; он ничего не чувствовал и не дышал, тело его жгли и кололи, но оно было бесчувственно, его душа была так занята рыданием, что ничего более не воспринимала.

Мужчины и женщины, впадавшие в экстаз, оставались иногда продолжительное время без пищи, дыхания и сердцебиения, как мертвые. Знаменитый аскет Таулер утверждает, что экстатическое состояние может продолжаться непрерывно неделю, месяц и даже год. Одна аббатисса в экстазе (Verzuckung) лишилась естественных функций и в этом состоянии оставалась 30 дней кряду без пищи и чувств. В изнеможении, в бессилии душа не обнаруживает своей деятельности, хотя и остается в теле и живит его.

 

Глава XV. Экстатическое (Verzuckung) и оцепенелое состояние людей и животных

Многие женщины по несколько дней находились в истерическом состоянии и при этом лишались чувств и языка, сердцебиение прекращалось. Гален упоминает об одной женщине, которая шесть дней находилась в подобном состоянии. Некоторые в истерике оставались по 10 дней без движения и чувств, без дыхания и без всякой пищи.

* * *

Кальме в этой главе говорит об экстатическом состоянии, сведения о котором, в его время, — что очень естественно — были поверхностны в общих чертах. Из этих экстатических состояний он обращает особенное внимание только на оцепенелость и нечувствительность экстатических индивидуумов ко всему, что вокруг их совершается. После этого не удивительно, что он к категории этих явлений относит и прекращение жизнедеятельности у многих животных в известные времена года. Мы не станем распространяться здесь о сущности экстаза и его различных формах: свойства его известны уже читателям из главе, где говорили мы об экстазе и смертельном обмороке. Автор упомянутого нами сочинения Wahrheiten in Volksaberglauben nebst Untersuchungen uber das Weren der Mesmerismus — Доктор Герберт Майо, со взглядом которого мы впрочем не согласны, представляет для объяснения экстаза такое основание: «каждая духовная сила, говорить он на стр. 87-й, имеет свое определенное место и седалище в нашем организме. Новейшим физиологам удалось определить, с какими особенными частями нервной системы каждый духовный эффект соединен функционально……… Каждая духовная сила имеет свой особенный орган, или свою собственную лабораторию в нервной системе. На стр. 95-й, на вопрос, что такое экстаз? — он замечает: «предварительно мы заметим, что основание экстаза состоит в обнаружении ненормального духа и нервной системы. Во всех почти его формах видно, что некоторые духовные функции не имеют более своего седалища в свойственных им определенных органах. От часто повторяющихся перемен этого рода прекращается деятельность органов ощущения. Естественным и самым обыкновенным следствием этого бывает совершенное притупление слуха и зрения. Если же пациент в экстазе бодрствует, то в награду за потерю эти чувства выражают свою деятельность в других органах, или обнаруживают какой-нибудь неясный образ (modus) общего восприятия". Стр. 88, V: Приняв за несомненное, что дух есть принцип отличный и отдельный от материи, мы легко поймем, что человеческая душа может стать к телу в новое необыкновенное ненормальное отношение. Из различных форм экстатического сна особенно отличаются с одной стороны смертельный экстаз, продолжительный экстаз и простой или начальный экстаз, с другой стороны из различных Форм экстатического бодрствования особенно выдаются полубодрственный экстаз, или сомнамбулизм и бодрственный экстаз: Письма V, VII и VIII из сочинения Доктора Герберта Майо: а также книга: Die Tyroler ekstatischen jungtranen, Leitsterne in die dunkeln Gebiete der Mystik." 2 Bde, Regensburg 1843. Verlagvon Georg Joseph Mang. (Примеч. немецкого переводч.)

* * *

Некоторые, словно мертвые, не обнаруживали признаков жизни, тогда как всё слышали и понимали что говорили другие, — и употребляли все усилия заговорить и доказать что они живы, но, не смотря на это, они не могли ни говорить, ни обнаруживать каких бы то ни было признаков жизни.

Иероним Кордан говорит, что он произвольно впадал в исступление, он не помнит, как сам говорить, чувствовал ли он в этом состоянии тяжелую тоску, или нет, но не чувствовал, как он уверяет, ни ядовитых ран, ни того, как таскали его. «Я слышу, говорить Кордан., разговор около себя, но нисколько не понимаю его. И если я хочу впасть в исступление, то я чувствую около сердца отделение души от тела, совершающееся через голову главным образом и мозг, как через дверцу; после этого я лишаюсь чувств и замечаю только, что я вне себя».

Эти экстатические состояния могут стоять в связи с рассказами о лапландцах, которые представлены нами в исследовании «О явлениях отошедших душ», в главе тринадцатой.

Заметим здесь, что змеи, мухи, сонливая белка и другие в течение всей зимы пребывают словно мертвые. Жабы, змеи и устрицы могут жить заключенные в каменных кусках в течение многих лет и даже столетий. Кардинал де Рец в своих мемуарах замечает, что во время пребывания его на острове Минорке, правитель острова позволил вытащить скалу из моря, в которой (когда ее разбили) найдены живые устрицы, оказавшиеся весьма вкусными.

На берегах Сицилии, Мальты, Сардинии, Италии и др. находятся улитки, называемые каменными финиками потому, что они по виду похожи на пальмовые финики. Пролезая в камень через иголочные отверстия и добывая внутри камня пищу, улитки вырастают так, что не могут потом выйти оттуда, если не разбить скалы и не освободить их. Вынув из камня, этих улиток моют, их очищают и солят. Имея вид пальмового финика или пальца, эти улитки называются то финиками, то дактилями.

Некоторые лица могут, вовсе не дыша, оставаться долгое время в воде.

Многие умирают от сгущения крови, которая коченеет и твердеет в жилах у людей поевших болиголова (schierlingskraut) и уязвленных змеей. Некоторых настигает смерть при сильном волнении крови, которое иногда случается от горячек, яда, моровых болезней, а также у людей насильственно умерших или задохнувшихся в воде.

Умершим от болезней первого рода можно возвратить жизнь только чудесным образом потому, что для возвращения жизни умершим необходимо кровь сделать жидкой и восстановить перистальтное (чревообразное) движение сердца. Умерших от болезней второго рода можно иногда возвращать к жизни и без чуда; стоит только для этого удалить препятствия, остановившие движение сердца подобно тому, как и маятник можно привести в движение опять, если удалить чуждое тело, — волос или атом, — которое препятствовало движению маятника.

 

Глава XVI. Приложение приведенных примеров к вампирам

Если приведенные факты неоспоримы, то нельзя ли допустить, что вампиры, умершие от горячки в Венгрии, Силезии и Моравии, продолжали жизнь в гробах, подобно животным, о которых мы говорили, и птицам, которые прячутся в озерах и болотах Польши, и в северных странах во время зимы, в течение которой они бездыханны, бесчувственны и безжизненны. Жизнь, движение и деятельность возвращаются им при наступлении весны, когда солнце нагревает воду, или если приблизить их к умеренному теплу. Они оживают и принимаются за прежнюю деятельность, приостановленную на время холодом.

Точно также и вампиры возвращаются к жизни в своих гробах по истечении некоторого времени, но душа покидает их совершенно уже после разрушения тела. Если органы тела истлеют и разрушатся, то их нельзя уже возвратить к жизни; поэтому-то, чтобы отнять у души всякую возможность снова оживить тело и посредством его беспокоить живых, народы упомянутых стран прокалывают вампирам сердце, отрезают им голову и сжигают их тело.

Нет ничего удивительного в том, что у казненных и умерших от горячки растут волосы на голове и бороде и ногти, что тела их мягки и гибки, и что их кровь отделяют экскременты: все это возможно в человеческом теле до тех пор, пока продолжится в нем растительная жизнь. Если верно то, что мертвые едят в гробах все, что только попадет им под руку, то необходимо допустить, что они только мнимо умершие, что они живы, что они заживо погребенные, напр. в бешенстве, — и, опомнившись, стараются высвободиться из несчастного состояния, в которое они поставлены в гробу. Но весьма трудно, да и невозможно объяснить, каким образом вампиры, или заживо погребенные, выходят из гробов своих для того, чтобы беспокоить живых, каким образом они снова возвращаются в свои гробы? — вот вопросы, которые настоятельно требуют положительного ответа; между тем все рассказы, какие нам известны, представляют этот факт, как известный, но не объясняют ни способа, каким он совершен, ни ближайших обстоятельств его, тогда как на самом деле все это — самая необходимая и интереснейшая часть в рассказе, — необходимая потому, что тогда видно было бы, что истинно и что вымышлено в рассказе, интересная потому, что только в таком случае видна была бы логическая нить, последовательность и связь в рассказываемом событии.

Каким, в самом деле, образом зарытое на четыре или на пять футов тело в земле, не имея возможности и места даже свободно двигаться, будучи завернуто тщательно в холст и заключено в гробу, может выходить из гроба, не разрывая земли, и как, в самом деле, и с какой целью может производить все те действия, которые приписывают обыкновенно вампирам? Каким образом может возвратиться в гроб, в котором находят его здоровым, полным крови и свежим, часто с блестящими глазами, — словно живое? Некоторые думают, что эти тела проникают через землю, не раскапывая ее, как вода и пары, которые проходят в землю и из земли без видимого изменения ее частиц. Желательно, чтобы эти рассказы о возвращении вампиров были объяснены лучше.

Недавно очень образованный священник рассказывал, что он на пути из Жанина (Jeanin) пригласил к себе каноника Ольмюцской церкви и проводил его в деревню Либаву, в которую он был назначен комиссаром от Епископской консистории для произведения следствия о вампире, который за несколько до этого лет беспокоил либавян.

Начали производить следствие, потребовали показаний и повели дело обыкновенным порядком. На следствии показали, что вампир беспокоил жителей Либавы по ночам, что он выходил из гроба, и являлся во многих домах. Три или четыре года тому назад кончились его шалости, когда приглашен был один знаменитый венгерец с целью положить конец похождениям вампира. Венгерец влез на церковную башню и выжидал, когда вампир выйдет из гроба, оставив на нем свое покрывало, и отправится в деревню беспокоить жителей. Как только венгерец заметил, что вампир вышел из гроба, он спустился с башни, схватил покрывало вампира и опять влез на башню. Возвратившись со своих похождений и не найдя одежды, вампир закричал на венгерца, но тот отвечал с башни, что если он желает получить свое платье, то должен идти за ним на башню. Вампир поднялся на башню, но венгерец сбросил его, ударив топором по голове, и тем покончил дело.

Ни рассказчик этой истории, ни посланный каноник ничего не видели; сведения об этом факте переданы им жителями деревни, невеждами, преданными суеверию и предрассудкам.

Если же все сказанное о вампирах — нелепые выдумки, то чем больше противоречия в этих рассказах, тем более доказательств в подтверждение нашего суждения об этом предмете.

 

Глава XVII. Заключение трактата

Мы показали, что утонувшие, впавшие в обморок, исступление, или мнимо умершие могут быть спасены от смерти или возвращены к жизни с помощью медицинских средств или выжидающим терпением, пока природа опять возвратится в прежнее состояние, — сердце станет биться, кровь начнет свою циркуляцию в артериях и венах, и жизнь возвратится в нервы.

Заметим также, что вампиры венгерские, моравские, польские, силезские и другие, о которых наговорено столько чудес, — только обман и произведение расстроенного воображения и предрассудков. К произведениям фантазии относятся также все рассказы о возвращении вампиров в мир, о явлении их, о беспорядках, производимых ими в деревнях, о замученных ими лицах, у которых они сосали кровь и т. д. Нельзя указать ни на одного свидетеля умного, серьезного и не предубежденного, который бы мог сказать, что он действительно видел вампира, ощупывал и исследовал его, или который бы мог подтвердить действительность этих возвращений и приписываемых им действий.

Мы не отвергаем, что многие умирали от страха, обманутые своим воображением, что видят своих умерших родственников, которые приглашали их к себе в гроб. Некоторые утверждали, что вампиры стучались к ним в дверь, мучили и беспокоили их, или вносили в дом смертоносные болезни; но когда их расспрашивали, они отвечали только, что видели и слышали только то, что может создать расстроенное, больное воображение. Между тем нам нужны свидетели не предубежденные, не запуганные, беспристрастные, — словом такие, которые бы при зрелом обсуждении уверили, что видели, слышали и спрашивали вампиров. Далее, если бы нам представили даже доказательство действий вампиров, то и тогда мы останемся при прежнем убеждении, что этих действий, совершенных вампирами, вовсе не было.

Теперь перед нами лежит письмо от 3 февраля 1745 г. из Варшавы, написанное И. Сливицким, визитатором провинции Нерки. В этом письме он сообщает, что намерен писать богословское и физическое исследование о вампирах, предварительно исследовав строго предмет, и собрал для этой цели много мемуаров. Но должность визитатора и начальника конгрегации в Варшаве не позволяет ему привести в исполнение свое намерение. Спустя несколько времени напрасно он искал эти мемуары; они остались вероятно в руках друзей, которые брали их для чтения. В числе этих мемуаров были два определения Сорбонны, которыми запрещалось отсекать головы вампирам и издеваться над их трупами. Эти определения можно видеть, по словам Сливицкого, в указах Сорбонны 1700–1710 г.

По замечанию Сливицкого, в Польше так убеждены были в существовании вампиров, что все отвергавшие их считались чуть не еретиками. В опровержение вампиров он приводит много фактов неоспоримых и много доказательств неопровержимых. «Я, — говорит он, — решился во что бы то ни стало дойти до самых источников, из которых выходили эти рассказы; я обращался к тем, на которых ссылались, как на очевидцев, и теперь дело дошло до того, что никто не решился утверждать, будто видели вампиров, и все начинают убеждаться в том, что все рассказы о так называемых вампирах не более как бредни и фантазии, основанные на страхе и неосновательных речах». Так писал к нам (Кальмету) этот серьезный и умный священник.

Мы имеем еще одно письмо от барона Тюссена (Toussaint) из Вены, от 3 августа 1746 г. Барон пишет, что Е. И. Величество, будучи еще королем Тосканским, производил много процессов о фактах, совершившихся в Моравии; я не раз читал их и на деле, не видел в них и тени истины, ни вероятности утверждаемого. Между тем в этой земле смотрят на эти акты, как на несомненную истину.

Мы уже представили выше возражения против того, будто вампиры выходят из гробов и возвращаются назад, не разрывая земли. Красная и жидкая кровь и гибкость членов вампиров не удивительнее роста ногтей и волос и нетления тела; мы почти ежедневно видим трупы, не обнаруживающие никаких признаков тления и сохраняющие красный цвет кожи. Это весьма естественное явление у скоропостижных полуумерших, или у людей, умерших от известных болезней, не лишающих крови жидкости и членов гибкости. Рост волос и ногтей в не истлевшем еще трупе весьма естественно: в трупе продолжается еще медленная, незаметная для наблюдения циркуляция соков, поддерживающая этот рост, подобно тому, как циркуляция соков поддерживает растительность в растениях.

Убеждение греков о возвращении бруколаков также нелепо, как и убеждение моравов о существовании вампиров. Только невежество, суеверие и страх вызвали в греках эту веру, ничтожную и слепую, до сих пор поддерживаемую ее поклонниками. Рассказы о бруколаках, по словам очевидца и умного философа Турнефора, поддерживаются обольщением и обманом защитников их. Все рассказы об умерших, хрюкавших в гробах, настолько нелепы, что не заслуживают серьезного внимания и опровержения. Все и каждый согласятся, что очень часто погребают недействительно умерших; это доказывает древняя и новая история многими примерами. Тезисы Винслу и примечания к ним Бругера ясно доказывают, что других признаков истинной смерти, кроме начинающегося гниения и дурного запаха трупа, очень немного. Бесконечно многие опыты показывают, что часто мнимо умершие оживали уже после погребения их. Сколько таких болезней, в которых больной лежит без языка, движения и дыхания! А разве мало утопших, признанных умершими, которые потом оживали, когда открывали им кровь?

Все это известно и объясняет, почему некоторые вампиры, вырытые из могилы, говорили, кричали, рыдали и т. п., — потому что были еще живы. С ними поступали в высшей степени несправедливо, их умерщвляли и сжигали, отсекали им головы и пробивали сердце. И все это плод невежества и заблуждения: суеверы, принимая этих несчастных за олицетворение их фантазии, — за вампиров, боялись, что они станут беспокоить их и вредить им. Не бесчеловечно ли поступать так с этими вампирами, утверждаясь только на таком состоянии, которое возможно с каждым?

Нет ничего не основательнее, как рассказы о явлениях и злодействах вампиров.

В заключение не можем не высказать сожаления, что умные и гуманные определения Сорбонны, запрещавшие кровавые и жестокие экзекуции под вампирами, не смотря на ее мировую власть и могущество её авторитета, были не поняты современниками и не имели, таким образом, благодетельного влияния.