§ 1. Исторические этапы развития отечественной философско-правовой мысли

Генезис правовой мысли следует связывать с расцветом киевской государственности (XI век), когда наставник Ярослава Мудрого Иларион митрополит Киевский опубликовал трактат «Слово о законе и благодати», где он разводит закон и право. С его точки зрения, право сопряжено со свободой человека, а закон с «суетой земных страстей». Ветхий Завет ориентирован на закон, а Новый Завет – на право. В смене одного Завета другим, Иларион Киевский видит жизнеутверждающую силу права, а в смене доминанты в пользу права и свободы – сущность развития истории человечества, ее смысл.

Можно говорить о вкладе в развитие правовой культуры Климента Смолятича, старца Филофея, Максима Грека, Федора Карпова и других. Но философская мысль, включая правовые идеи, еще не порывает с богословием и развивается в форме схоластики, тесно связывая право, мораль и религию. Она рассматривает закон как регулятор всех общественных отношений, отождествляя право и справедливость.

Интенсивное развитие отечественной правовой культуры начинается с петровских реформ, когда существенное влияние оказали идеи естественного права, зарекомендовавшие себя в Европе в период буржуазных революций XVII – XVIII веков. Речь шла не о подражании Западу, а о развитии этих идей на отечественной почве. В этом смысле интересен вклад С. Десницкого, одного из первых профессоров – юристов Московского университета. Десницкий рассматривает право в трех измерениях: историческом, метафизическом и политическом.

Его ученик В.Т. Золотницкий рассматривает естественное право как базовое основание для законотворчества, акцентируя внимание на полезность и честность, правду и справедливость, которые могут профилактировать произвол закона, приблизить его к естественному праву.

Идеи естественного права в отечественной правовой культуре развивает А.П. Куницын, рассматривая право как составляющую нравственной философии.

Аксиологические аспекты права поднимает Б. Н. Чичерин. Философию права развивают Коркунов, Шершеневич, обосновывая положение о том, что теория права нуждается в базовых понятиях, функциональных исследованиях, выходящих за пределы возможности юриспруденции как отрасли научного знания. Философия права должна не только вскрывать основания права, но и выстраивать идеал правового порядка.

В целом, к началу ХХ века складываются три направления освоения права.

    интуитивное народное (естественное) право;

    право как составляющая морали и религии;

    право как декларация справедливости без гаранта ее осуществления.

Над этими направлениями довлело понятие европейской модели права как общественного договора, отношение к которому лучше всех выразил А.И. Герцен.

«Общественный договор по-европейски – это соглашение подданых и власти об обоюдообязательном основном законе; общественный договор по – русски - это их молчаливый договор об обоюдной безнаказанности при нарушении Закона».

Несправедливость закона и неравенство перед судом приводит к тому, что обыватель обходит и нарушает закон всюду, где это можно сделать. Так же поступает и правительство, которое представлено кучкой элитных обывателей. Похоже, что это заключение А.И. Герцена продолжает работать и ныне. Те же желания низов и те же устремления верхов в условиях беспредела и отсутствия должной шкалы ценностных ориентиров.

 

§ 2. Либерализм «философия права» П.И. Новгородцева

В отечественной правовой культуре немало имен, не заслуженно забытых только потому, что они не вписывались в идеологические каноны. П.И. Новгородцев (1866-1924) глава Московской школы философии права, сторонник идей либерализма. Под угрозой ареста оставляет Москву, а затем и Крым. В Праге основывает Русский юридический факультет, который возглавлял до 1924 г.

Новгородцев последовательно отстаивал идею правового государства либерального направления, отдавая себе отчет, что стержнем либерализма является осуществление свободы личности.

Идеи либерализма проходят свое становление в лоне греко-римской правовой культуры, где правоспособность личности связывается с ее отношением к частной собственности.

Либерализм не означает абсолютную свободу. Он приемлет учреждение порядка и дисциплины, если они… защищают право и интересы людей, и не посягают на институт частной собственности.

В 1789 Г. Великая Французская революция провозгласила права, которые составили базис либерализма (свобода, безопасность, собственность, протест насилию). Они нашли свое выражение в Декларации прав человека и гражданина, составляя базис гражданской свободы с ориентиром на проявление и автономию частной инициативы.

В отечественной правовой культуре концепция либерализма отвергалась по разным причинам.

    Во имя сохранения самодержавия.

    В силу необходимости утверждения идей К. Маркса.

    Во имя сохранения патриархальной общины.

Все три позиции одинаково не преемлют частную инициативу, а тем более – ее автономию.

Идеи либерализма не принимались правыми, ибо они угрожали авторитаризму власти. Они не принимались и левыми, которые отождествляли право и закон, рассматривая личность и общество только в отношениях антагонизма ( См.: взгляды Ф. М.  Достоевского, Л.Н. Толстого).

В этих условиях непонимания и неприятия либерализма его сторонники Б.Н. Чичерин, В.С. Соловьев, П.И. Новгородцев, Л.И. Петражицкий, Б.А. Кистяковский, И.А. Ильин, Г.В. Флоровский и др. прилагали максимум усилий, направленных на реабилитацию права, на обоснование прав личности, защиты ее от государственной эскалации, на формирование правовой культуры либерализма. Где отсутствует правовая культура, там не следует искать законность. В наследии П.И. Новгородцева четко просматриваются работы по истории философии права и по проблемам философии права. Особое внимание он уделял анализу действительности и обоснованию идеала, делая акцент на свободу воли и её самоограничение. Он прилагал усилия, чтобы раскрыть взаимосвязь между свободой и законом, личностью и обществом, сохраняя идеальную сущность права и рассматривая ее в качестве отправной точки отсчета теории права и развития отраслевого права, ориентированных на обеспечение достойного существования человека, где смыкались нравственный и юридический смысл.

Тезис о достойном существовании человека должен выйти за рамки декларации. Государство обязано взять на себя заботу о материальном обеспечении минимума свободы человека, которая остается основой общества. Оказываемая социальная поддержка не должна привести к зависимости личности от государства. Благотворительность должна стать законом. Это и будет косвенным свидетельством правового государства на деле, а не на словах. Но правовое государство не самоценность, а средство для осуществления высокой нравственной идеи – идеи самоосуществления личности в условиях ее автономии и суверенитета (См.: П.И. Новгородцев «Право на достойное человеческое существование»).

Поднимает Новгородцев и проблему общественного идеала. Он против абсолютизации любого общественного идеала, который таит в себе деструктивность. Любой идеал должен иметь относительную ценность и преходящий характер. (См.: работу Новгородцева «Об общественном идеале»).

Идеал должен оптимально сочетать личное и общественное, частное и публичное. Его должны адаптировать люди, преследуя свои цели и его должно принять общество.

Идеал должен содействовать равновесию в системе «природа – общество – человек», а не взламывать это равновесие.

С точки зрения Новгородцева главная ошибка К. Маркса заключалась в том, что он относительному началу придавал абсолютный смысл.

Не приемлет Новгородцев и идею самоотмирания института государства. В его концепции либерализма государство не уничтожается, а постоянно реформируется с учетом новых обстоятельств, ибо государство не машина господствующего класса, а институт публичного правового регулирования частной и общественной жизни, который сохраняет свою сущность изначально по идее становления части и целого и их последующей взаимообусловленности.

Веру в человека Новгородцев соединяет с верой в способность человека действовать, опираясь на нравственные императивы. «Личность, непреклонная в своем нравственном стремлении, сохраняющая свой идеал, - и есть основание общественного созидания – созидания правового государства.

И если вести речь об идее общенародного дела, то это должно быть дело созидания правового государства, идею которого следует холить и лелеять.

В заключение, можно повторить пророческие слова одного из отечественных мыслителей дальнего зарубежья С.А. Левицкого, который писал, что по мере того, как в России будет изживаться ересь утопизма и в сознании духовно освобождающиеся от оков обязательной доктрины будет вставать вопрос о новых формах устроения страны, - труды П.И. Новгородцева будут среди тех исследований, в которых можно найти пути и ответы на ряд волнующих вопросов о том, как развивались понятия права и государства до появления марксизма и вне пределов его (См.: Левицкий С.А. Трагедия свободы. М., 1995)

 

§3. Философско-правовые идеи в наследии И.А. Ильина

Ильин И.А.- философ, правовед, политический и религиозный мыслитель. Его кредо: быть, а после действовать. Осуществленное бытие – база для философствования, как мучительного деяния на пути преодоления сомнения.

С точки зрения Ильина, весь рационализм Гегеля покоится на отказе иметь дело с чем-нибудь иным, что не имманентно мысли, что не имеет прямого смысла. Отсюда неадекватность всех построений немецкого мыслителя, в том числе и его философии права.

В качестве пропедевтики своей концепции права и государства А. Ильин берет правосознание. С православно-христианской позиции он рассматривает естественное право как тайну божественного творения и замысел Бога обустроить общество. По Ильину, закон – это норма, правило поведения. При выборе способа поведения человек всегда «прав», если он придерживается установленного закона. В этом смысле любой произвол обречен на неудачу.

Закон предполагает неукоснительное соблюдение трех аксиом: духовного достоинства, автономии и признании другого. Осуществление этих аксиом позволяет гражданину сохранять чувство собственного достоинства; переводить свою свободу в состояние самодисциплины; быть субъектом права, претендуя на доверие и уважение как на уровне отношения с другими, так и на уровне отношения с государством; и заявлять о способности и готовности к сопротивлению злу силою.

В работе «О сопротивление злу силою» Ильин делает религиозно-нравственную попытку оправдать применение силы, объясняя, что не всякое насилие является злом. Насилие может быть внутренним на уровне самозаставления, а может быть внешним «психическим или физическим понуждением и пресечением зла». И первое и второе может быть добром, если можно избежать зла или пресечь зло, внешнее или внутреннее. И чем ниже общий уровень развития человека, тем большая необходимость применять физическое воздействие. Но соблюсти меру и правильно решить вопрос о сопротивлении злу силою можно, только приняв во внимание следующие условия:

    если мы имеем дело с подлинным злом как проявлением злой воли;

    если есть восприятие реального зла и его неприятие;

    если есть подлинная любовь к добру;

    если есть готовность и способность пресечь зло;

    если исчерпаны все формы и способы психического заставления и понуждения.

И.А. Ильин затрагивает еще один вопрос: «Я вижу зло, следует ли мне «умыть руки» и отойти в сторону или я обязан вмешаться, пресечь зло, сознательно избрав путь опасности, а может быть и смерти». На этот вопрос может ответить только тот, у кого болит душа и кто не может жить в условиях проявления зла. Но как согласовать необходимость противостоять злу с заповедями Христа о любви к ближнему своему, о прощении врага? И мыслитель предлагает уточнить предмет любви. Призывая любить врагов, Христос имел в виду личных врагов. Но есть сверхличная сторона, которая ведет преступника на суд общества, закона, и Бога. И в этом случае человек не вправе прощать или не прощать зло, подменяя Бога.

В самом деле, кто дал мне право прощать злодея, совратившего малолетку, предавшего Родину, поднявшего руку на жизнь другого?

Человек может рассуждать: «Я не осуждаю и не обвиняю. Но кто дал ему право быть милостивым судьей?»

Позиция безразличия, безволия – это только повод, условие приумножения зла. Поэтому по Ильину есть только одно правило: «Противиться злу из любви, отдавая все свое, где это нужно; понуждая и пресекая, где это нужно; уговаривая и казня; не отдавая ничего своего, если это «твое» больше чем твое, если оно есть в то же время божие: святыня, церковь, Родина или их вещественное воплощение».

При таком личностном и надличностном понимании предмета любви, все рассуждения о том, что сопротивление злу противоречит любви, являются вредным моральным предрассудком.

Опираясь на свою волю, приняв решение бороться со злом до конца, человек выбирает средства борьбы по обстоятельствам. Убежденный борец со злом не имеет права закрывать глаза на необходимость пресекать зло силою. Путь непротивления имеет «приличную» внешность, но не следует забывать о цене этого «приличия». На уровне человека – это может быть предательством, а на уровне государства – политической капитуляцией, торжеством вседозволенности. Деспот невозможен без пресмыкающихся. Непротивление равносильно попущению. Отказ от пресечения зла можно толковать как соучастие.

Конечно не всякий может подняться на духовную высоту борьбы со злом. Не всякий и правитель способен проявить надлежащую мудрость, чтобы найти оптимальные пути и средства борьбы со злом. Но это уже проблемы либо одного (в первом случае), либо несчастье всех подданных (во втором случае).

Пока в человеческой душе может селиться зло, меч будет необходим и востребован для пресечения его внешнего действия, принимая истину, что взявший меч может от меча и погибнуть.

Но за правое дело имеет смысл идти до конца, так как умирающий за него отдает меньшее за большее, личное за сверхличное, смертное за бессмертное. Поднявший меч против зла-совершает подвиг.

Религиозное осмысление служения добру рождает уверенность, убежденность в правоте добра, а посему вопрос надо ставить с точки зрения Ильина, не об отделении церкви от школы и от государства, а об их соучастии.