Допустим, ты только что умер в прихожей, и пыль от падения тела границ луча, что проник из-за шторы, не может достичь, но достигнет. Красиво, без птиц, за окнами воздух стоит удивленный, захваченный взглядом твоим, что назад вернуться к тебе, отраженным от клена в окне, не успеет, и все-таки сжат им воздух, но это недолго продлится: твое кареглазое зренье дрожать без тонкой, почти золотой, роговицы сумеет четыре мгновения – ждать осталось немного. Большая природа глядит на добычу свою. Говорю: не медли у входа, не медли у входа, не бойся – ты будешь сегодня в раю. И всем, кто остался, оттуда помочь ты сумеешь, допустим, не голосом, не рукой, и не знаком, и даже не почтой, которая ночью приходит во сне, но чем-нибудь сможешь – я знаю наверно… Ты все-таки умер. И тайна твоя молчит над землею да так откровенно, что жить начинает от страха земля: и звезды шумят, как небесные травы, и вброд переходят свое молоко кормящие матери слева – направо, и детям за ними плывется легко.