Желание быть женщиной меня перемещает в сторону огня, на кромку исполнительного неба. Газообразна ангельская кровь, не испаряя первую любовь, она числом равна началу хлеба. Когда я женщина, я помогаю быть самой себе и начинаю плыть, а маленький, загадочный мужчина сидит в углу троянского коня, изображая жестами меня, и плавится в паху его причина. В зеленом проектируя траву, земля волнообразна наяву, крестообразна ночью в черно-белом, женоподобна в утренней заре, она мужчину слышит, на траве лежащего не мужеством, а телом. Жестока женщина. Мужчина – идиот. Природа, ими открывая рот, впервые говорит, а не глотает сама себя. Из бересты лица я вырезаю для себя отца, который возле матери растает. Не ты идешь, по городу идет твоя походка. Выпуклый живот околоплодной соблазнен водою. Не материнство женщине к лицу: ведь тайный знак стремления к венцу – венчанье девы с будущей вдовою. Надев свою разглаженную грудь и накопив в паху пустую ртуть, мужчина отправляется на поиск, но Анна, онанируя в ночи на пламя угасающей свечи, не под него ложится, а под поезд. Когда я женщина, я трогаю детей и узнаю, что женственность, скорей, мужчины свойство, т.е. принадлежность, покудова не ясная для всех… кому мне объяснить, что страшный грех ее транжирить на слепую нежность. О женщина, кромешная руда рождения (вначале в никуда, потом в себя, потом в гнилую глину, пока густая пена молока изнанкой, пузырящейся слегка, становится моим глотком недлинным). Отравленный причиной красоты и красотой, в потоках пустоты я двигаюсь по граням истерии, а женщина, волшебная, как смерть, мужскую жидкость превращает в твердь, включая целку римлянки Марии. (Младенчества любвеобильный ад стекает в старость. Двери в этот сад прозрачны для прозрачных, для меня же: из пластилина и замок, и ключ, а тела нерасплавленный сургуч расплавится и под дверями ляжет.) Родившись мокрой женщиной, живу сухим мужчиной – тайна наяву всегда глумленью над собою кратна – родившись женщиной, прожив мужчиной, я исчезну ангелом за пленку бытия – попробуй убедить меня в обратном. «Бессмертье человека смертно», – здесь какая-то подначка слева есть, и я не знаю, чем она чревата. Забыв про слюни павловских собак, я на земле оставлю женский знак, который не имеет адресата…