Он не ревнует, а тебя влечет в любое плаванье накопленная влага: о хрупкая китайская бумага, о муравьиный мед. Мужчина – это женщина, когда она перестает любить мужчину – ты расшифруешь эту чертовщину, пока течет недлинная вода? Он женщина, он ощущает грудь и раздвигает медленные ноги, ты в тот момент нагнулась на пороге на босоножке пряжку застегнуть. Вы то, что превращается в себя: безумие делить на половины движение уже невинной глины в хрустящем полотне огня. Ты плаваешь в мужчине, он плывет в тебе одной, и, зарываясь в воду, вы всё до капли возвратите роду, пока он вас из двух сосудов пьет. Мужчина существует только там, где женщина научена мужчиной не быть одно мгновение, – причины иные нынче нам не по зубам. Я говорю: ты отплываешь плыть, а он за локоть укусил разлуку, вам вброд не перейти такую муку, которой, может быть, не может быть. Попробуй сделать осень из седых волос, тобою найденных в комоде, во-первых: это нравится природе, и вы умрете – это во-вторых… Останется не зрение, а слух и подземельной музыки круженье, когда с земли исчезнет отраженье, что было вам дано одно на двух. О, воробья смешное молоко, о, сахарин на крыльях махаона, о, ваша тень, когда во время оно вы в кислороде плавились легко. Все наново начнется через сто осыпанных ресниц большого неба, и вы, начало будущего хлеба, с нуля произнесете фразу: «О, оставь меня , безгубая Лилит, возьми обратно пенис и вагину и отпусти меня в слепую глину, где я живу, а глина сладка спит».