Эти три недели не были самыми легкими из тех, что ей приходилось переживать, но Билли сделала наилучшее в этой ситуации. Спрятав бурю эмоций под внешним спокойствием, она целиком погрузилась в работу, в тот мир, где только она и была счастлива. Лишь мудрая Анна не обманывалась на ее счет.

— В чем дело? — спрашивала она. — Ясно, что это не связано с работой, иначе об этом знало бы полколлектива. Что же тогда? Мама? — допытывалась она. — Плата за дом инвалидов? Билли, я была бы счастлива помочь, ты же знаешь. Скажи мне, что случилось?

Ох, Анна! Как будто ей не хватает собственных неприятностей. Билли была растрогана. Но что, собственно, она может ей сказать? Что Трэвис поцеловал ее? Что она ему ответила и придала этому такое значение, словно она школьница? И что он сказал — это «лишь поцелуй»? Ничего не значащий поцелуй мужчины и женщины. Но для Билли он перевернул мир вверх дном.

Она спокойно посмотрела на Анну.

— Это не мама. И вообще ничего серьезного. — Она с трудом выдавила улыбку. Но, заметив сомнение в серых глаза Анны, добавила с легкостью: — Вероятно, это гормоны. Все будет прекрасно через несколько дней, вот увидишь.

— Хмм. Хорошо, — согласилась Анна и сжала Билли руку. — Помни, девочка, что я всегда к твоим услугам. Марианна, работа — что бы ни случилось, я буду счастлива тебе помочь.

У Билли неожиданно перехватило горло, выступили слезы.

— Я знаю. — Она кивнула. — Спасибо тебе. Ты не можешь себе представить, как много для меня значит твоя поддержка.

Действительно, самого существования Анны было для нее достаточно, чтобы не сойти с ума. Плата за дом инвалидов и в самом деле становилась проблемой, но при условии сохранения здравого смысла, а следовательно, и работы, она справится. Да, работа. Похороните ваши обиды или уходите, настаивал Трэвис. У нее нет выбора, поэтому она, давясь слезами, вынуждена смирять свою гордость. Но это страшно тяжело. Если бы еще не работать так близко с Трэвисом…

Трэвис. Она уже четко осознавала, что проблема в нем, а не в Гиддингсах. Высокомерный Трэвис Кент с его смеющимися черными глазами и легкой улыбкой…

Это был «лишь поцелуй», беззаботно заявил он. Не более и не менее. Может быть, так оно и есть, допускала Билли, балансируя на острие своей боли. Но этот поцелуй разбудил в ней желания, о которых она и не подозревала. Она хотела продолжения, хотела, чтобы его руки обнимали ее, хотела волшебства на своих губах, хотела вновь испытать то странное томное волнение, что теснило ей грудь, разливаясь по всему телу. Но он не желал ее так, как она его. Трэвисы этого мира не думают о таких женщинах, как Билли. Они используют их, берут то, что им предлагают, ничего не давая взамен. Кроме мига наслаждения. Утонченного наслаждения, следовало признать. Но это все, что она могла получить от него, так как в его жизни есть Клео. И хотя она добилась его уважения, но было что-то еще, гораздо более существенное, чего Билли страстно желала.

— Вы настоящая женщина, — удивил он ее своим признанием на обратном пути из Пеллатон-холла. — Ни слез, ни плохого настроения, не говоря уж об оправданиях. Лишь краткое заверение, что работа не пострадает. И последние несколько проработанных часов особенно впечатляюще это доказали.

Билли молча повернулась к нему. Ее взгляд был спокоен. Она не нашла нужным объяснить, что жила с болью очень долго и давно научилась скрывать ее. Умение вести себя так, словно никакой боли не существует, стало для нее почти что второй натурой. Но Трэвису Кенту незачем знать об этом, да он бы и не понял. Он ведь спокойно согласился с тем, что если работа выполнена хорошо, то остальное уже не имеет никакого значения.

— Я работала не для вас, а для процветания фирмы, — холодно уточнила она.

При всем этом ей стоило признать, что он настоящий мужчина. Как только они прибыли в Пеллатон-холл, он включил все свое обаяние. Будучи настоящим профессионалом, действовал автоматически, однако его шутливые слова выглядели как нечто большее, чем пикировка с привередливой леди Кэтрин.

— Кейт, любовь моя, ты нисколько не изменилась! — весело начал он с порога, и каменное лицо женщины сразу же расплылось в улыбке.

— Лгунишка! — едко парировала она, но было заметно, что она довольна. Колючие серые глаза стрельнули в сторону Билли.

— Мой помощник Билли Тейлор, — быстро сообщил Трэвис.

— Ах да. Та самая особа, с которой я говорила по телефону. Грубая, насколько я припоминаю.

— На самом деле, — возразила Билли, со страхом покосившись на Трэвиса, — я не была груба. Но, если что-то показалось вам грубым, позвольте мне извиниться.

Возникла напряженная пауза, грозовой момент, который, Билли была уверена, спровоцировала она сама. Прощай работа, сказала она себе, мечтая, чтобы земля разверзлась сейчас у нее под ногами и поглотила ее. Но леди Кэтрин удивленно и недоверчиво кивнула, протянула Трэвису руку и повела его вверх по ступенькам в дом. Билли шла следом.

— Она будет работать, — вынесла она милостивое решение. — Я терпеть не могу безответных дам, которые и на гуся не могут шикнуть. — И она шутливо ткнула своего спутника под ребро. — С вами, надеюсь, она считается?

— У Билли есть особенности, — сухо согласился Трэвис и повернулся к девушке.

В его взгляде она прочла предубеждение и молчаливый упрек. Но у него не было причин для беспокойства. По крайней мере, всю остальную часть дня Билли проявляла завидную выдержку, полностью погрузившись в работу. Вскоре все комнаты были сфотографированы, снимки обсуждены и отобраны. Уверенными движениями Билли набросала эскизы деталей лепнины и украшений. И все это время она была счастлива от мысли, что Трэвис рядом.

А затем последовало возвращение домой, такое же напряженное. Трэвис был странно молчалив. Лишь сделал несколько замечаний и сдержанно выразил восхищение…

Резкий телефонный звонок разорвал цепь ее воспоминаний. Звонил Трэвис. Его бархатные интонации звучали музыкой в ее ушах.

— Билли, у меня непредвиденные обстоятельства, — объявил он. — Я должен остаться в Йорке до конца дня, а у меня назначена деловая встреча в полдень. Старый пивоваренный завод в Аллертоне. Отделка почти закончена, но под конец возникли неувязки. Будь ангелом, слетай и разберись с ними.

Ангелом? Билли подавила улыбку. Прошло совсем немного времени с тех пор, как он заявил, что святая из нее не выйдет. Ну что ж, по крайней мере, это желанное разнообразие, причина оставить офис, а с ним и мысли о Трэвисе. Но, собирая тяжелые папки на массивном столе босса, она с ужасом поняла, что от мыслей о нем ей не избавиться никогда.

— Черт возьми, Билли, что вы себе позволяете? Заказ был почти выполнен, все было прекрасно, а теперь…

Трэвис швырнул тяжелую папку на стол перед ней. Его лицо потемнело.

Аллертон, старый пивоваренный завод. Сердце ее упало. Да, перемирие объявлено, но война могла разразиться в любой момент. Неужели они никогда не будут доверять друг другу? Именно в этом все дело, решила она, в доверии. Вернее, как сейчас, в отсутствии такового. Несмотря на увеличение зарплаты, на все прекрасные слова о мастерстве Билли как дизайнера, Трэвис просто не доверял ей, когда она принимала самостоятельные решения.

Она облизала пересохшие губы. Глаза ее метались от грозного лица Трэвиса к папке на столе и обратно.

— А что, есть проблема? — глупо спросила она, отбрасывая прядь волос с лица.

— Слишком очевидная, — почти зарычал он, наклоняясь к ней через стол и пригвождая ее взглядом. — Вы.

— И что же я сделала на этот раз?

— Не играйте в невинность. Вы хорошо знаете, что сделали. Разве нет, Билли?

— Я внесла в проекты старого пивоваренного завода несколько изменений, вы это имеете в виду?

— Не иначе как второстепенные изменения, да? Вместо одной электрической лампочки две или дополнительный замок на окне? Но вы полностью изменили интерьер! — Голос его звучал глухо, с нескрываемым сарказмом.

— Я лишь сделала то, о чем вы меня попросили, — уладила проблемы. Мне показалось, что клиент доволен.

— Вне всяких сомнений! — Пухлые губы насмешливо изогнулись. — Но клиент не платит по счету, платим мы.

— По какому счету? — встревожилась Билли.

— В соответствии со статьей договора о штрафных санкциях нам заплатят на двадцать процентов меньше, если мы не уложимся в срок. А мы не уложимся, не так ли? Благодаря вам и вашим грандиозным идеям.

Билли прикусила губу.

— Я думала, если клиент сделал заказ, штрафное время не применяется. — Этого она точно не знала, но просто надеялась на удачу.

— Ошибаетесь, Билли, — возразил Трэвис. — Вы вообще не думали. Следовательно, теперь мы в проигрыше.

— Пара сотен фунтов…

— Похоже, тысячи. Не говоря уже о стоимости материалов. Вы что, лишились разума? — спросил он скептически. — Вы же знаете политику Гиддингсов: если мы не можем производить их сами, то используем лишь материалы наших поставщиков.

— Если можем их использовать, — обоснованно заявила она, глядя на биение пульса в основании его шеи. — На этот раз мы не могли.

— Разве? Ну, это сюрприз, — глумился он. — Словно речь идет о поставках чего-то неземного. Чего вы добиваетесь? — стальным голосом спросил он. — Выбить нас из бизнеса?

Билли решительно вздернула подбородок. Нет, он не может говорить все это всерьез. Он зол и раздражен, да. Но всерьез подумать, что она способна на такое…

— Я не верю тому, что вы действительно так думаете, — тихо объявила она.

— Не верите? Напрасно. Это мне подсказывает элементарная логика.

— Логика? Смешно. Если Гиддингсы сворачиваются, я ведь теряю работу, помните?

— Ах да, но вы идейный борец со стажем. Шестилетний крестовый поход против Гиддингсов из-за «Дома Марианны». А когда возобладает фанатизм, логика исчезает.

— Вместе с моей совестью? Не будьте идиотом. Если даже я настолько глупа, чтобы рисковать собственной работой, Трэвис. то могу ли я рисковать работой других?

— Цель оправдывает средства.

— Цель?

— Как я сказал, для вас это давний крестовый поход. И если вы действительно одержимы идеей мести…

— Я могла бы отрезать нос, чтобы досадить своему лицу? Ваши домыслы нелепы.

— Но не невозможны. А вы совсем не стараетесь доказать обратное, я вижу.

— Ну, если только это вас беспокоит, пожалуйста. Нет, Трэвис, — заверила она холодно, откинувшись назад и сложив руки, — это не одиночный женский заговор с целью устранить Гиддингсов из бизнеса. Теперь вы счастливы?

— Едва ли. Но при отсутствии доказательств мне придется поверить вам на слово.

— Вы очень великодушны, — уколола Билли.

— Отнюдь нет. Я имею дело с фактами. У вас неадекватная реакция на все, что касается Гиддингсов. А когда в бизнесе происходят подобные проколы, каждый попадает под подозрение.

— Ну что же, Трэвис. Вы меня поразили. В итоге все упирается в доверие. Или, как сейчас, в его отсутствие. Зная ваше «высокое» мнение обо мне, я удивляюсь, как вы доверяете мне переворачивать бисквиты в перерыве на утренний кофе. Это не может больше продолжаться, не так ли? — резко спросила она. — И я думаю, мы оба это знали с самого начала.

— О чем вы говорите?

— Вы знаете, о чем я говорю. У вас закралось подозрение в отношении меня. Итак, виновна или нет, но раньше или позже я буду вынуждена уйти. Так, может быть, лучше раньше избавиться от колючей Билли Тейлор раз и навсегда?

— Не будьте смешны. Я сам хотел, чтобы вы остались, помните?

— Вы хотели?! — взорвалась она и вскочила со стула. — Правда, вы не были обязаны оставлять меня, но вряд ли вы могли уволить лучшего дизайнера фирмы без моего согласия. Таким образом, и со мной все выглядит прилично, и умный Трэвис Кент остается в выигрыше.

— Сейчас вы в состоянии паранойи…

— Я в паранойе? Забавно это услышать от вас, — усмехнулась Билли.

— Но для чего же все-таки вы внесли столь серьезные изменения в проект?

— Тактический ход, чтобы устранить Гиддингсов из бизнеса, — напомнила она с сарказмом. — Эту же цель преследовала и работа в Пеллатон-холле три недели назад.

— Может быть, так, — холодно признал он. — А может быть, и нет. Но даже с самыми лучшими намерениями, Билли, вы нанесли нам ущерб по этому контракту. Для начала к вам будет применен денежный штраф.

Он прав, мысленно согласилась Билли. Она не знала о штрафных санкциях, а должна была знать.

— Сожалею, — тихо проговорила она, тяжело опускаясь на стул.

— Сожалеете? Слишком запоздалое извинение. Вы моя правая рука, Билли. И вы знаете, как мы работаем. А что касается кожи, — неожиданно сменил он тему, и насмешка снова зазвучала в его голосе, — это сумасшедшая идея.

Билли остолбенела.

— Я не согласна. Клиент не был в восторге от керамики. Он хотел что-то теплое.

— Вы никогда не слышали о пробке?

— Слишком мягкая, — парировала она, сожалея о том, что села, так как Трэвис навис над ней.

Ох уж этот мистер Кент! Высокий, красивый, в баснословно дорогом костюме от Сейвил Роу — словом, само совершенство, да еще наделен неотразимым шармом. Если бы он захотел воспользоваться им… У Билли задрожали губы.

— Линолеум? — спокойно продолжал он.

— Слишком избито. Это слова заказчика, не мои, — с вызовом ответила Билли.

— Тогда ковровое покрытие?

— Тривиально.

— Сосновая древесина?

— Невыразительно.

Сражение продолжалось — односложные предложения Трэвиса и столь же короткие, как выстрелы, реплики Билли. Несмотря на дороговизну материала, она была рада, что вспомнила о коже.

Переделанное из пивоваренного завода строение было роскошным. Гостиная тянулась из конца в конец здания. Последний этаж был приподнят, создавая ощущение пространства. Прекрасно смотрелся ряд изящных двойных окон. Билли сразу поняла, что кафельные плиты здесь не годятся — слишком холодны, а покрытие из пробки недолговечно. Здесь должна быть только кожа, практичная и долговечная, решила она. С другим материалом не стоило и браться за это дело.

— У вас всегда на все найдется ответ, правда, Билли? — закончил Трэвис, когда спор выдохся.

— Да, если я знаю, что абсолютно права, — холодно согласилась она. — Но я думаю, что настоящая проблема не в этом, Трэвис. А в том, что вас волнуют не деньги или перенос сроков. Вас гложет тот факт, что мои идеи более приемлемы.

Лицо его потемнело. Он снова наклонился над столом, опершись на руки и буравя ее разъяренным взглядом. Билли вдруг вспомнила, как однажды в школе на редкость злая учительница обрушилась на девочку, которая никак не могла научиться читать. Девочка буквально обмерла от ее проклятий и тут же разрыдалась на весь класс. Другие ученики, включая Билли, едва дышали, глядя прямо перед собой на доску, так как каждый боялся, что будет следующим. Вот и сейчас, через столько лет, ее охватила такая же паника. Но тут же панику сменил приступ злости. Позволять Трэвису унижать себя посредством вежливо произносимых слов и тонко завуалированных угроз? Ну нет! Она вскочила, схватила портфель и бросилась к двери.

— Сбегаете, Билли? — приглушенным голосом спросил он. — Бросаете работу? Уверен, что нет. — Трэвис усмехнулся. — Не забывайте, — лукаво добавил он, — что существует такая наказуемая вещь, как уход с работы без предупреждения.

Она резко повернулась, холод коснулся ее сердца.

— Вы что, увольняете меня? — спросила она, побледнев.

— А я должен это сделать? — Его надменные черты оставались бесстрастными.

— Вы босс, — кратко напомнила Билли. — Вы решаете.

Трэвис покачал головой:

— О нет, так легко вы не отделаетесь. Вы сами назовете мне вескую причину, почему я не должен этого делать.

Наступила продолжительная пауза. У Билли в голове все смешалось. Нет. Он это не всерьез. Штрафная санкция — да, понятно. Но тонко завуалированная угроза увольнения…

Трэвис улыбнулся. Какое холодное и дьявольское подрагивание губ!

— Идите к черту! — Билли отбросила всякую осторожность. — Вы невыносимы. И я опаздываю на деловую встречу. А время, — напомнила она с вызовом, — стоит денег. Денег Гиддингсов.

— Тех же самых денег Гиддингсов, которые удерживают вас на работе, — уколол Трэвис.

Билли не ответила, просто повернулась на каблуках и вышла. Звуки саркастического смеха преследовали ее все время, пока она спускалась по лестнице.

Душа ее рыдала, но Билли, демонстративно не замедлив шага, вышла на улицу и направилась к машине. Усевшись за руль, она прижалась лбом к ветровому стеклу и смахнула слезы. Посидев так какое-то время, она завела мотор и выехала.

Нет, она не будет плакать. У нее есть гордость. Позволить этому человеку расстроить ее? Ни за что! Она поедет домой. Пусть Трэвис сам спасает контракт. С нее довольно. Она никогда не согласится делать то, что считает неправильным. И она больше не в состоянии выдерживать напряжение работы с ним.

Однако слезы продолжали струиться по ее щекам. Вслепую повернув руль, Билли остановилась у края дороги, уронила голову на руки и, не обращая внимания на проносящиеся мимо машины, зарыдала в голос.

— Билли?

Углубившись в чертежи, она не слышала, как Трэвис вошел в кабинет. Она взглянула на него, и ее бросило в жар, потом в холод. Заметив мрачное выражение его лица, она побледнела. Что делать? Послать его к черту? Это роскошь, которую она не может себе позволить. Ей нужна работа.

— Я…

— Уже шесть, — остановил он ее. — Если вы никуда не торопитесь, позвольте мне купить вам что-нибудь выпить.

— Зачем? Чтобы продолжить то, на чем вы остановились в полдень, — оскорблять меня? — Билли не собиралась отступать без борьбы. — Спасибо, но обойдусь.

— Я бы хотел объясниться.

— Извиниться, вы хотели сказать? — поддела она, не придумав ничего другого.

— Если хотите, — уступил Трэвис. Его бархатные глаза были как бездонные омуты. Билли смотрела на него вызывающе. — Идемте, пожалуйста, мы не можем разговаривать здесь.

Он повернулся и направился к двери, явно рассчитывая, что девушка последует за ним. Но она не пошла. Ей требовалось время, чтобы прийти в себя. Трясущимися пальцами она начала складывать чертежи в аккуратные стопки. Потом разложила их по папкам, убрала в стол и осмотрелась вокруг, стараясь запечатлеть в памяти кабинет, где прошел такой значительный отрезок ее жизни. Светлые тона, теплый, цвета овса ковер, разнообразие цветочных горшков на подоконнике — все это она ежедневно воспринимала как награду. Ей мучительно было осознавать, что, скорее всего, ничего этого больше не будет. Одно слово Трэвиса — и ее работа у Гиддингсов прекратится.

Он ждал в машине. Билли подошла, как сомнамбула.

— Поедем на моей, — объяснил он. — «Собака и охотник». Это недалеко. Не беспокойтесь, ваша машина здесь будет в полной сохранности.

Билли разозлилась. Трэвис Кент снова отдавал приказы, не сомневаясь, что весь мир будет плясать под его дудку. Но она удержала комментарий, который рвался с ее губ, и позволила Трэвису продолжать в том же духе.

— Итак, — вежливо начал он, поставив напитки на стол, — как вы съездили в Гарден-хаус?

— Вы проверяли меня! — возмутилась она.

— Только по необходимости, — уточнил он. — Когда вы сказали, что опаздываете, я заглянул в ваш еженедельник, чтобы узнать, где вы, и объяснить клиенту, почему вы задержитесь.

— Вы очень добры, — буркнула Билли, раздраженная его прагматизмом.

— Вряд ли. Скорее, это угрызения совести, Билли. Если бы не я, вы бы не опоздали.

Угрызения совести или трезвый расчет? — усмехнулась она про себя, едва ли осознавая, что Трэвис объявил перемирие. Она задумалась. Всю вторую половину дня она анализировала свои мысли и ощущения и пришла к выводу, что подсознательно хочет, чтобы Трэвис уволил ее. Потому что ее разрывают противоречия. С одной стороны, ей необходимо иметь работу, с другой — она не может работать на Гиддингсов, на фирму, которая виновата в крахе ее семьи. И, может быть, эксцессы с Трэвисом всего лишь следствие этого подсознательного желания. Вынуждая его уволить ее, она как бы доказывала себе, что Гиддингсы могут быть виновны в крушении еще одной жизни.

Трэвис смотрел на нее так внимательно, что девушка покраснела: а вдруг он прочел по лицу ее мысли?

— Еще выпьете? — спросил он.

Билли, взглянув на свой стакан, удивилась: двойной джин с тоником каким-то образом исчез. Она попросила апельсиновый сок, так как необходимо было сохранять ясность ума и выдержку. Одному Богу известно, что могло бы случиться, если бы выдержка подвела ее.

Вернувшись с соком, Трэвис сел напротив Билли и, наклонившись к ней, взял ее за обе руки, чем поверг девушку в панический ужас.

— Я хочу извиниться, — тихо сказал он. Его напряженный взгляд встретился с ее растерянным взглядом.

— За что? — тянула время Билли, ощущая лишь прикосновение кожи к коже, внутренне ежась от странного выражения его глаз. Глаза, смотреть в которые было для нее счастьем. Она попыталась отнять руки, но его сильные пальцы не позволили ей этого. Его бархатный взгляд приковывал ее, но Билли безумно боялась, что он видит ее насквозь.

— За сегодня, — просто сказал он. — Вы были правы. Я доверял вам в работе и не должен был взрываться, когда вы проявили инициативу. — Он пожал плечами. — Мы потеряли два больших контракта в течение нескольких дней из-за проблем с поставками. И когда накладная пивоваренного завода легла на мой стол, она задела меня за живое.

Как и случай с моим котом, мысленно констатировала Билли. Она перевела взгляд на руки Трэвиса, отметила их загар, рисунок волос. Странно, что он не носит кольца, подумала она. Он ведь помолвлен, почему же Клео не пометила свою собственность охраняющим золотым кольцом с бриллиантом по крайней мере в восемнадцать карат?

Атмосфера постепенно разрядилась. Заметив, что Билли облегченно вздохнула, Трэвис улыбнулся.

— Так я прощен?

— Вы спрашиваете или утверждаете? — медлила девушка, удивляясь на себя в душе: уж не флиртует ли она?

— Всего лишь надеюсь. — Его бархатные глаза были полны танцующими золотыми искрами.

— А вы заслуживаете прощения? — дразнила Билли его, уже не сомневаясь: да, она флиртует. Опасное занятие, если это касается Трэвиса. Разве она уже не почувствовала это? Он может соблазнить даже птицу на дереве, не шевельнув и мизинцем. Билли вспомнила, какое возбуждение испытала с ним однажды, и румянец разлился по ее щекам. Но, однако, чему удивляться? Высокая, стройная, но мощная фигура, сногсшибательная внешность. Надо быть сделанной из камня, чтобы этого не замечать.

Он отодвинул манжету элегантного светло-серого костюма.

— Семь часов. Вы не голодны?

— Почему вы об этом спрашиваете? — Она мгновенно насторожилась.

— Потому что я еще не закончил объяснение. Мы могли бы поехать ко мне домой, прихватив еду по дороге. В деревне есть прекрасный китайский ресторанчик, — сказал он со значением.

Билли похолодела. Ужин с Трэвисом? У него дома? Она облизала пересохшие губы. Ей, конечно, всегда хотелось взглянуть на дом изнутри, но…

— Или поедем к вам, если вы хотите, — предложил он, снимая напряжение. И улыбнулся успокаивающей улыбкой, которая, однако, не успокоила девушку. — Идемте, Билли, расслабьтесь немного. Ну, пожалуйста.

Поездка на мощном «мерседесе» и покупка бутылки вина не заняли много времени. Но Билли так и не смогла расслабиться. А когда они остановились перед ее входной дверью, новые волны страха обрушились на нее. Она, должно быть, сошла с ума. Позволить этому мужчине войти в ее дом, в ее жизнь! Однако, уговаривала она себя, призывая на помощь здравый смысл, почему такая бурная реакция? Совсем невинное событие — ужин с боссом.

Она продолжала увещевать себя, поднимаясь вверх по ступенькам. Но, когда Трэвис переступил порог холла, заполняя собою весь проход, страх вернулся. Внезапно пришедшая мысль потрясла ее: после сегодняшнего вечера жизнь ее уже никогда не будет прежней.