Лодка скользила по озеру. За кормой, позади неподвижно сидящей Марге, шумела и булькала вода. Нас окружал густой туман. Я, не в силах удержаться от улыбки, приподнял весла в воздух, лодка с той же скоростью продолжала двигаться вперед. Ее бортов касались плавающие на поверхности сучья, стебли камыша, их быстро относило назад. Марге провожала их недоуменным взглядом.

— Ой! — пискнула она, вдруг заметив приподнятые весла. Я подмигнул ей. Марге тихо засмеялась.

— Прислушайся! — сказал я. Она склонила голову набок. Казалось, в воздухе вибрирует какой-то странный звук, однообразное ровное жужжание, которое всем знакомо с детства, — жужжание запущенного волчка.

— Что это?

— Тс-с… Что это с твоими волосами?

— Марге потрогала волосы — они развевались за ней, как косынка.

— Это скорость! — воскликнул я. — Внимание!

Я опустил весла в воду — жужжание стихло, вода под килем успокоилась, волосы Марге упали на плечи.

Пробираясь сквозь камыши, мы вспугнули утиное семейство. Встревоженно крякая, утята пустились наутек вслед за матерью. Мы вышли на песчаный берег. Я завел лодку в заросли камыша.

— Ну вот, — сказал я, — куда теперь?

Марге неуверенно вглядывалась в полумрак, в покрытые пеленой тумана поля и леса. Потом нерешительно махнула рукой:

— Туда.

— Опиши мне это место.

— Ну… Там такая вырубка… такая вырубка, — повторила Марге запинаясь. — Там густой мох… и высокие деревья… ели и березы… Я все это мысленно вижу, но мне трудно рассказать. В сочинениях у меня тоже не получались описания природы. Ах да, конечно, как это я сразу не вспомнила: там течет ручеек, на бережку растет большая ель со сломанной верхушкой, и еще мостик перекинут через ручей, и…

Я в упор посмотрел на нее и сказал быстро:

— Внимание!

Наши ноги ощутили легкий толчок, примерно как в трамвае, когда он проезжает стрелку. И вот мы уже стояли по щиколотку во влажном оленьем мху.

— Ах! — воскликнула Марге, прижав руки к груди. Мы были на месте.

В принципе это было совсем не трудно сделать. Надо было смотреть на Марге и в определенный момент потереть большой палец левой руки о средний.

Засунув руки в карманы, я смотрел на тускло лиловеющее небо.

Марге уже знакомым мне движением головы отбросила волосы на спину, положив руку на горло, сделала несколько осторожных шагов по мягкому влажному мху, словно проверяя себя, потом подошла ко мне и сказала, сглотнув:

— Мастер…

— Это уже четвертый раз, — отозвался я, продолжая смотреть в небо. — Кааро.

— Нет — мастер, — повторила Марге. — Я готова. Это то место. Но мне кажется, что оно вам уже знакомо. Вам, наверное, не слишком интересно смотреть старую скучную сказку.

— Кааро, Ка-аро — ну как ты не можешь запомнить? — пожурил я ее. — И почему ты считаешь, что я знаю твою сказку? Я не имею о ней ни малейшего представления.

— Ах так, — задумчиво сказала Марге. — Тогда пойдемте.

Она шла впереди меня по едва заметной тропинке. Мы находились в центре широкой поляны, с трех сторон окаймленной глухим ельником, с четвертой — белела березовая роща. Мы шли к роще, светлые стволы и округлые ажурные кроны берез уже четко вырисовывались сквозь утреннюю мглу и полосы тумана. Было довольно прохладно. Я рассеянно наблюдал за робкими, но точными движениями Марге. Вдруг я заметил, что она дрожит. Память подсказала мне нужное действие.

— Удивительно, вдруг подул теплый ветерок, — воскликнула Марге.

Мы подошли к березняку поближе, и дорогу нам преградил ручей шириной метра в два, — как видно, довольно глубокий. По обоим берегам он густо зарос папоротником. Вода, темными пятнами поблескивающая сквозь заросли, струилась со звонким журчанием. Неподалеку виднелся грубо сколоченный мостик. Рядом с ним высилась одинокая ель, сломанная бурей. Вблизи мостика росли еще какие-то высокие растения. Тропинка привела нас к самому мостику. С возрастающим интересом я разглядывал зеленые заросли. Уже около ели с изуродованной верхушкой, кстати, выглядевшей довольно мрачно, у меня больше не осталось сомнений: по берегам ручья рос бамбук.

Марге взошла на мостик. Нетерпеливо откинув с лица волосы, она всматривалась в противоположный берег. Ее волнение передалось мне. Мы оба вздрогнули, когда над нашими головами с испуганным криком пролетел большой дрозд.

Марге стала тихо звать.

— Яану, Яану, Яану! — манил ее ласковый голос.

Издали, с той стороны ручья, послышался приближающийся топот. Это ступал большой зверь. По отсутствию страха, которое чувствовалось в этой тяжелой поступи, можно было предположить, что появится молодой лось. Марге оглянулась на меня. «Вот видишь», — говорил ее взгляд, Мне не понравилось, что она помнила о моем присутствии.

— Яану, крошка Яану, — звала Марге.

Тяжелые шаги уже слышались у самого берега. Нет, это был не лось. Мое любопытство возрастало. Бамбук раздвинулся; пыхтя и посапывая, какое-то странное животное встало на задние лапы.

Это была панда.

Я даже, кажется, свистнул от изумления. — Яану, Яану, крошка Яану, — подзывала Марге. Панда подозрительно взглянула в мою сторону, глаза ее блестели, она прыгнула в воду и перебралась вброд к Марге.

Должен сказать, что до сих пор я видел панд только в московском и лондонском зоопарках. Самец Ань-Ань и самка Чи-Чи были единственными известными экземплярами панд, или бамбуковых медведей, в Европе. Следовательно, эта, здесь, была третьей, и ее звали Яану.

Панда Яану сидела возле Марге, принюхиваясь и пофыркивая. Девушка достала из кармана кусочек печенья, и зверь слизнул его жадно, но осторожно. Затем панда зажмурила глаза и отряхнулась. Марге взвизгнула и отскочила в сторону — с опозданием: ее здорово забрызгало. Крупные капли долетели даже до меня. Я почувствовал тяжелый медвежий запах.

— Яану, ты, я вижу, все еще неразумное дитя, — рассердилась Марге. — Ничего-то ты не соображаешь! Нельзя же так брызгаться!

Меня охватило радостное чувство. Большой пятнистый медведь, похожий на игрушечного мишку, покорил мое сердце. Мне захотелось поиграть с ним.

Отряхнув платье, Марге посмотрела на меня исподлобья.

— Вот это и есть… — сказала она затем. — Но она брызжется и вообще, иногда я думаю, что… Эй, осторожно! — вдруг вскрикнула она.

Медведь поднял кругленькие ушки и умильно взглянул на Марге.

Я озадаченно огляделся — что случилось? Потом приподнял ногу и увидел, что наступил в кучу медвежьего помета.

— Ха… — протянул я. Посмотрел вниз — кое-где виднелось еще несколько кучек. И тут я задохнулся от смеха.

— Ха… ха… ха… эээххха… — зашелся я, не в силах удержаться. Прислонившись к стволу, я долго корчился от безумного хохота. Надо сказать, что мой смех, когда я уже не могу с ним справиться, не доставляет никому эстетического наслаждения. Обычно моих друзей он выводит из себя, а людей незнакомых пугает. Я хохочу с ревом, с раскатами, очень громко, и у меня потом долго болит живот.

Когда я, утирая глаза, начал успокаиваться, то заметил, что панда вытянула морду в мою сторону и с удивлением принюхивается. А ее хозяйка едва сдерживает слезы.

— Прошу прощения, — жалобно сказала она. — Очень прошу извинить меня. Я не нарочно.

— Брось, пожалуйста, — взмолился я, еле переводя дух. — ~ Неужели ты. хочешь, чтобы я снова… хаа… ха…

— Я так и подумала, что моя сказка не годится, — огорчилась Марге. — Я так и подумала…

И она опустилась на корточки, закрыв лицо руками.

— Мне стыдно, мне, право же, очень стыдно, — шептала она.

Я вытер подошвы кедов о траву и подошел к Марге. Мягко: опустил руку ей на плечо. Ее спина вздрагивала.

— Это одна из лучших сказок, которую я когда-либо видел, — серьезно произнес я.

— Правда, Кааро? — тихо спросила Марге из-под волос, упавших на лицо.

— Правда, — торжественно подтвердил я.

— Ах, если бы это было так! Иногда мне кажется, что это никакая не сказка и что этот зверь самый обыкновенный медведь, который от нечего делать притопал сюда из своей Азии.

— Если бы даже и так… — начал я.

— Если бы даже и так, — воскликнула Марге, вскакивая, — я все равно любила бы его, может быть… даже еще больше!

Панда забавно шевелила одним ухом. Я молчал. Марге была сейчас очень красивая.

— Ступай, — сказала она панде. Та со вздохом поднялась и пошла к ручью. Дойдя до мостика, она посмотрела на нас каким-то задумчивым стариковским взглядом. — Ступай, Яану, ступай! — повторила Марге.

— Прекрасная сказка, — произнес я.

Зверь перебрался через ручей, прыгнул в заросли бамбука, и через мгновение его пятнистая спина исчезла.

— Да, это, кажется, действительно сказка, — сказала Марге, глядя на бамбук. Затем она спросила, запинаясь: — Да, но… но… а это… ну… помет?

— Как бы тебе сказать, — протянул я. — Это ведь… Дело в том, Марге, что у тебя не только прекрасная сказка, но и очень правдивая.

На обратном пути я заметил, что неподалеку от сломанной ели, рядом с нашими следами, кое-где примята трава. Это были следы человека, точнее, мужчины чуть ниже среднего роста. Немного погодя послышалось рычание заводимого мотоцикла, а потом его тарахтение. Я нахмурился.

— Марге, тут поблизости есть проезжая дорога?

— Нет. Только ведущая к вырубке заросшая колея, там вывозили лес, — уверенно ответила Марге.

— Пойдем-ка туда.

Марге посмотрела на меня с удивлением.