Эбигейл с трудом сдержала слезы. Но, вернувшись к себе в спальню, зарыдала. Эбигейл знала, что рано или поздно ее отношениям с Кристофером придет конец, но не представляла, каким он будет печальным.

Она собрала всю волю в кулак, вытерла слезы, умылась. Да, Кристофер никогда не станет ее мужем, никогда не узнает о ее любви, но она может написать статью, которая защитит его репутацию.

Эбигейл было больно, что Кристофер ей не доверяет. Но, придя в себя, Эбигейл поняла и даже приняла это. Кристофер был замкнутым, к тому же он узнал, что она собиралась его предать. Потом он поверил тому, что их отношения для нее важнее, чем статья, но теперь был уверен, что ошибался.

Но когда он прочитает ее в газете, то все поймет. Это будет ее прощальным подарком.

В дверь тихо постучали, на мгновение Эбигейл представила себе, что это Кристофер. Но это была Гвен.

— Ты одна?

— Разумеется? — печально улыбнулась Эбигейл. Гвен пожала плечами, вошла и закрыла за собой дверь.

— Я подумала, что, может быть, тебе больше повезло с Мэдингли, чем мне с Уэсли.

— Он так и не сделал тебе предложение?

Гвен покачала головой, однако на ее губах появилась улыбка.

— После того как его поцеловала, думаю, он, наконец, понял, как я к нему отношусь. По-моему, он хочет попросить у отца разрешения жениться на мне.

Эбигейл ответила с улыбкой:

— Я так рада за тебя! — И, помрачнев, добавила: — Но мне нужно уехать сегодня днем.

Гвен села рядом с ней и печально вздохнула:

— Значит, ты прочла статью, опубликованную в газете.

— По-моему, все ее уже прочитали. Подруга кивнула.

— И герцог не поверил, что ты не станешь писать свою собственную статью?

— Я сказала ему, что напишу ее.

Гвен в изумлении посмотрела на Эбигейл:

— Но… ах да, теперь мне ясно. Ты хочешь написать по-другому, показать, каким человеком он стал.

Эбигейл со вздохом кивнула:

— Хоть ты меня правильно поняла. Но ты доверяешь мне, а Кристофер — нет.

— Но ты все равно собираешься ее написать.

— Я должна. Хочу хоть как-то ему помочь.

— Но ты не можешь остаться с ним, — сказала Гвен. Слезы навернулись на глаза Эбигейл, и она с шутливым укором посмотрела на подругу.

— Ладно, не начинай. Я не дура и понимаю, что у герцога и журналистки не может быть будущего.

— Но ты любишь его! Эбигейл уныло пожала плечами:

— Это не имеет значения.

— Конечно, имеет! Неужели Мэдингли этого не понимает?

— Он ни о чем не догадывается. Как я могу сказать Кристоферу то, что причинит ему боль?

— Но он-то причиняет тебе боль, судя по твоим опухшим глазам.

— Не вини его, Гвен. Ему и так плохо. Но я могу ему помочь. Он увидит это. Ты… ты иногда будешь рассказывать мне о нем, да?

Гвен сжала ее руку и кивнула.

— Я могу взять твою карету? — спросила Эбигейл. — Я отошлю ее обратно, как только доберусь до дома.

— Конечно. Я пока никуда не уезжаю. К тому же мне хочется узнать, кто выиграет в охоте на привидение.

— Я думаю, мы четверо уже выиграли.

— Правда? И когда же мы с мистером Уэсли услышим, что вы узнали?

— Наверное, днем, когда Элизабет объявит результаты. Попрощайся за меня с мисс Бери. Надеюсь, она, наконец, найдет свое счастье с мистером Фицуильямом. И скажи ей спасибо за то, что она так верила в меня.

— Разумеется.

— А теперь мне пора собираться. Напиши сразу, как только сможешь, и расскажи обо всем. Они обнялись.

К обеду Эбигейл уже была готова к отъезду. Она попросила принести еду ей в комнату, куда вскоре заглянула Гвен и сказала, что все стараются вести себя так, будто ничего не случилось. Гости хотели остаться и посмотреть, как будет вести себя хозяин поместья.

Слуга отнес ее багаж в карету, но Эбигейл решила, что невежливо просто улизнуть из дома, не попрощавшись с Элизабет и ее матерью. Поэтому она встала в коридоре рядом с дверью, ведущей в гостиную, и слушала, как Кристофер рассказывал о том, как он, по его словам, один нашел рукопись, правда, используя при этом подсказки, которые дали ему Эбигейл, Гвен и мистер Уэсли.

— Надо же, ты выиграл! — с напускным весельем произнесла Элизабет.

— Не я отыскал подсказки, так что победа принадлежит не мне, — произнес Кристофер, указав на краснеющую Гвен.

— Значит, вы думаете, что привидение при жизни писало пьесы? — спросила леди Суортбек с явным неодобрением в голосе. — Это ужасно!

Эбигейл захотелось дернуть пожилую даму за волосы.

Но герцог лишь рассмеялся, как будто ничто в мире не могло его огорчить.

— Мисс Шоу? Эбигейл обернулась и увидела герцогиню.

— Вы одеты для путешествия, — продолжила она. — Хотели покинуть нас, даже не попрощавшись?

— О нет, ваша светлость! Я как раз ждала, когда леди Элизабет закончит, а потом надеялась поговорить с вами обеими.

— Тогда, пожалуйста, пройдите со мной в мою утреннюю гостиную, а я приведу туда дочь.

— А вы… вы не скажете герцогу, что я там? Он расстроится. Сейчас объясню, почему я так думаю.

Герцогиня кивнула.

Эбигейл пошла в утреннюю гостиную. Ожидание показалось ей вечностью, к тому же она боялась, что сюда может зайти Кристофер.

Наконец герцогиня вместе с Элизабет появились в комнате и сели напротив нее.

— Ваш сын уже знает все, что я вам сейчас расскажу, поэтому, пожалуйста, не думайте, что я что-то от него скрываю. Я не дочь дворянина. Мой отец — владелец «Морнинг джорнал».

Элизабет округлила глаза, но лицо герцогини оставалось непроницаемым.

— Я пошла на обман, потому что хотела раскрыть тайну, которая скрывалась в прошлом Мэдингли, а потом написать об этом статью, чтобы спасти газету отца от банкротства.

Элизабет изумленно охнула.

— Конечно, я ее не написала, потому что чем ближе я узнавала герцога, тем ужаснее мне казалось то, что я задумала. Я не могла предать Мэдингли и его семью. С моей стороны было глупостью полагать, что мне удастся осуществить задуманное, но я решилась на это от отчаяния. А потом появилась мисс Престон, и чтобы отомстить Мэдингли, сделала так, чтобы в газете появилась эта ужасная скандальная статья.

— Я знала, что она так поступит! — с жаром воскликнула Элизабет.

— Но мисс Эбигейл тоже собиралась написать похожую статью, — бесстрастным голосом заметила герцогиня.

Эбигейл покраснела:

— Да, хотела, но потом опомнилась. Теперь я хочу помочь вашему сыну — написать правдивую историю и спасти его репутацию.

— Вы сказали об этом герцогу? — спросила герцогиня.

— Да, — кивнула Эбигейл, — но он запретил мне это делать. Он мне не доверяет. Но я хорошо пишу, ваша светлость. Я могу взять интервью у тех, кто выступает на стороне Мэдингли, и написать о том, как он повзрослел и изменился, сколько добра сделал людям. И, что самое важное, хочу расспросить самого мистера Престона. Вы, конечно, знаете, что он не стал участвовать в интригах своей сестры. Но мне нужно, чтобы кто-нибудь из вас написал ему письмо и представил меня.

Наступила тишина. На лице Элизабет отразилось сначала смятение, потом любопытство и, наконец, понимание.

Если Элизабет с ее романтичной душой могла почувствовать к ней расположение, от герцогини было бы смешно ожидать этого. Она, прежде всего, была матерью сына, который когда-то испытал слишком много боли.

— Позвольте мне все исправить, ваша светлость, — попросила Эбигейл.

— Ладно, — произнесла, наконец, пожилая женщина. — Янапишу вам такое письмо. Дайте мне несколько минут.

Эбигейл посмотрела на сестру Кристофера и облегченно вздохнула.

Элизабет подошла к ней, наклонилась и положила руку ей на плечо.

— Независимо от того, что привело тебя к нам, — сказала девушка, — я рада, что познакомилась с тобой. Спасибо тебе за то, что ты хочешь помочь Кристоферу.

— Это самое меньшее, что я могу сделать, чтобы отблагодарить вас за вашу доброту.

Элизабет ушла, а герцогиня вскоре закончила письмо, положила его в конверт, написала имя мистера Престона, а затем скрепила его собственной печатью.

Она отдала письмо Эбигейл, и та улыбнулась:

— Большое спасибо, ваша светлость. Сожалею, что мы должны расстаться так внезапно и при таких неприятных обстоятельствах. Знакомство с вами было честью для меня.

— Берегите себя, мисс Шоу, и идите с Богом. Надеюсь, все ваши желания и мечты сбудутся.

Незадолго до ужина Кристофер сидел в своем кабинете, ощущая, как пустота вновь медленно заполняет его жизнь. Хотя близкие друзья поймут то, что случилось с ним в юности, остальные станут смотреть на него совсем по-другому.

Эбигейл уехала. Она больше не пришла к нему, и он не мог винить ее в этом, особенно после того, как пригрозил ей, что запрет ее в поместье, как будто сейчас не XIX век, а Средневековье.

Даже сейчас он вздрагивал от отвращения к самому себе.

В дверь постучали. Кристофер решил притвориться, будто его здесь нет. Но в итоге чувство долга возобладало, и Кристофер сказал:

— Входите.

В кабинет заглянула его мать.

— Ты даже не поздороваешься со мной? — спросила она спокойным тоном.

— Не знал, что это ты.

Она села напротив его стола.

— Я пришла, чтобы поговорить с тобой о мисс Шоу. Кристофер поморщился.

— Перед тем как уехать, она разговаривала со мной, — продолжила герцогиня.

— О чем? — настороженно спросил Кристофер.

— О том, почему она приехала сюда и почему теперь уезжает.

— Значит, ты должна радоваться, что она покинула нас.

— Конечно. Ведь она уехала, потому что надеется помочь нашей семье.

Кристофер напрягся.

— Но ведь ты не поверила ей, не так ли? Еще одна статья только…

— Я думаю, женщина, которая любит тебя, сумеет написать статью, которая поможет тебе.

Кристофер остолбенел, он ушам своим не верил. Но, потом пришел в себя и воскликнул:

— Madre, о чем ты говоришь? Она не могла сказать тебе, что любит меня.

— Нет, она об этом не говорила. Но только влюбленная девушка может совершить такой поступок, зная при этом, что рискует вызвать твой гнев.

— Да, она уже рискнула и вызвала мой гнев. Я больше не хочу об этом говорить. Она не любит меня. — Герцогиня не стала возражать, лишь приподняла брови. Кристофер добавил: — Ее предательство еще хуже, чем-то, что сделала Мэдлин в «Таймс».

— Правда? — с любопытством спросила его мать. — Это потому, что ты ее любишь?

Нет, он не мог любить ее. Ему нельзя было любить Эбигейл, ведь у них нет будущего. Его мать много страдала из-за того, что ее не принимало общество. Эбигейл наверняка не хочет такой судьбы.

И она не любит его. Если бы любила, послушалась бы его и не уехала в Лондон, чтобы написать свою статью.

Эбигейл не была похожа ни на одну из женщин, с которыми ему доводилось общаться. Она ни за что бы, не стала повиноваться ему, у нее на все было свое мнение, и ей было все равно, что о ней думают другие.

А ему это было очень важно. Кристофер помнил, что в юности он был не таким. Куда же исчез тот молодой человек?

Его задавили чувство вины и ответственность за себя и свою семью, и он позволил им превратить себя в человека, который боится переходить границы благопристойности.

Кристофер совсем запутался и ощущал себя полным идиотом.

— Madre, я не могу любить ее, — мягко сказал он. — Этим я причинил бы ей слишком много боли.

Эбигейл приехала как раз вовремя, чтобы привести себя в порядок и успеть поужинать с родителями. Снимая дорожную одежду, она думала о том, как это странно — вновь быть самой собой. Ей было стыдно вспоминать, что она хотела сделать с Кристофером и его семьей, но она радовалась, что вовремя одумалась.

И все еще немного злилась на него за то, что он не поверил ей, не разрешил помочь.

Эбигейл чувствовала невыразимую печаль, потому что без Кристофера жизнь теперь покажется ей мрачной и однообразной. Однажды настанет день, когда его карета проедет мимо нее. Улыбнется ли он ей? Кивнет ли? Может быть, они даже наткнутся друг на друга на Бонд-стрит. Наверное, Кристофер сделает вид, что они знакомы, и это будет хуже всего.

Однажды она прочтет в газете объявление о его помолвке.

Но Эбигейл сдержала слезы. Она спустилась в столовую и поцеловала мать и отца. Отец прокашлялся и сказал:

— Жаль, что ты не известила нас заранее о своем приезде. Я бы пригласил на ужин мистера Уодсуорда.

Эбигейл посмотрела на мать, и та вымученно улыбнулась ей. Если Эбигейл могла противостоять Кристоферу, сможет противостоять и отцу.

— Папа, ты знаешь, как сильно я тебя люблю, но я не собираюсь выходить замуж за мистера Уодсуорда только потому, что он джентльмен. Лучше останусь старой девой.

Отец побагровел.

— Если ты и впредь будешь так себя вести, то этим дело и закончится.

— Когда ты начал знакомить меня с молодыми людьми и настаивал, что я должна скорее выйти замуж, я никак не могла понять, зачем ты меня принуждаешь к этому. В итоге я начала думать, что ты просто решил проявить свою власть надо мной.

Отец в изумлении открыл рот. Но Эбигейл не дала ему возможности возразить и продолжила:

— Но я больше так не думаю. Я знаю, что ты хотел защитить меня и мою маму, удачно выдав меня замуж. Я знаю, что дела в газете идут из рук вон плохо.

Родители переглянулись, и Эбигейл стало ясно, что мама тоже в курсе проблем. Это принесло ей немалое облегчение.

— Дела не так уж плохи, — запинаясь, сказал отец, — у нас немного упал тираж, но…

— Я знаю все, потому что последний год пишу статьи в «Морнинг джорнал».

Отец охнул и уставился на нее. Впервые в жизни он не нашелся, что ответить.

— Я начала писать отзывы о книгах, потом о пьесах. Хотела доказать, что могу хорошо писать, и редактор разрешил мне, потому что я публиковала статьи анонимно. Не вини его, это я уговорила его пойти на такой шаг.

— Конечно, ты, — сказала мать.

Эбигейл почувствовала в ее тоне гордость за дочь и улыбнулась ей.

— Но потом он сказал, что больше не может мне платить. Признался, что в газете большие проблемы. Я знала, что скандальные статьи повышают тираж и…

— «Морнинг джорнал» никогда не публиковал такого рода статьи, — высокомерно заявил отец.

— Я знаю, папа. Но возможно, именно поэтому твою газету покупают все хуже. Я узнала об одном аристократе, который вел на людях безупречную жизнь, но ходили слухи, будто в юности он совершил какой-то скандальный проступок. Я говорю о герцоге Мэдингли. Поэтому Гвен взяла меня с собой в Мэдингли-Корт, чтобы я некоторое время пожила там вместе с другими гостями.

— Эбигейл, тебе повезло! — сказал отец. — Уверен, ты встретила там много приличных молодых людей.

— Мне никто не сделал предложения, папа.

Эта новость явно поразила его. Похоже, он искренне полагал, что каждый дворянин хочет жениться на его дочери, и Эбигейл еще больше любила отца за его веру в нее.

— Я приехала туда, притворившись дочерью джентльмена из Дарема, — продолжила она. — Мне было очень неприятно притворяться, но я очень хотела помочь тебе, папа.

— Ты жила там неделю, и все время притворялась? — изумленно спросила мать.

— Да, — кивнула Эбигейл, — и следила за герцогом, чтобы потом написать о нем статью. Чтобы спасти газету, папа.

Отец потер глаза и сказал:

— О, моя дорогая, ты очень рисковала. Не надо было этого делать.

— Я думала по-другому. Если ты читал «Таймс» сегодня утром, то должен знать, что другой журналист уже написал скандальную статью о герцоге.

— Значит, тебя опередили, — тяжело вздохнул отец. — Но это даже к лучшему. Это ужасная трагедия, и ты могла бы пострадать от гнева герцога. — Он попытался улыбнуться. — Но интуиция тебя не подвела, потому что скандальный материал действительно существовал.

— Он существует до сих пор, и я собираюсь написать статью на эту тему. Я жила в поместье неделю и знаю о герцоге больше, чем этот негодяй Уолтон. Я покажу, каким человеком стал герцог, как он работал над собой, чтобы измениться к лучшему. У меня есть письмо герцогини к Майклу Престону, в котором она просит его позволить мне взять у него интервью. Это тот человек, которого парализовало после драки.

Прежде чем отец успел что-либо сказать, мать спросила строгим тоном:

— Значит, герцогиня дала свое согласие на статью?

— Да, — ответила Эбигейл. — Но сам герцог мне такого разрешения не дал. Он против любого вторжения в его личную жизнь. Но он не прав.

— А ты не думаешь, что герцог лучше знает, что ему нужно, а что — нет?

Эбигейл не может рассказать, что именно она узнала о Кристофере и почему считает, что знает его даже лучше, чем он сам?

— Он все поймет, когда прочтет мою статью. И простит меня. — Она посмотрела в глаза озадаченному отцу. — Ты поддержишь меня? Опубликуешь статью? После шокирующих новостей этого дня читатели захотят продолжения, и моя статья вызовет огромный интерес. Тиражи газеты возрастут. — Так она могла бы помочь всем.

— Я… — Отец запнулся и опять посмотрел на жену. Потом прокашлялся и сказал: — Согласен, но только я должен внимательно прочесть статью.

— Разумеется, как можно опубликовать статью без правки редактора? — с радостью отозвалась Эбигейл. — Не бойся, папа. Я справлюсь с заданием.

Наконец Эбигейл взялась за вилку и нож, целый день она нервничала и ничего не ела. Эбигейл чувствовала, что родители наблюдают за ней, но они ни словом не обмолвились о ее плане. И Эбигейл была благодарна им за это.

Теперь ей только оставалось написать самую лучшую статью, которую когда-либо публиковали в газете.