На улице стояла тьма. Восхитительная, почти осязаемая тьма. А все убывающая луна и тяжелые облака, грозившие в любой момент разразиться дождем. Очертания безмолвного в ночной тиши особняка вырисовывались перед Арчером. Он двигался медленно, дабы не раскрыть себя, взбирался по ровной кирпичной стене, как паук, впиваясь пальцами рук и ног в цемент будто в мягкое масло.

Балансируя на кончиках пальцев на подоконнике, Арчер достал из кармана пальто нож с клеймом оружейной мануфактуры Шательро. Черная эмалевая рукоятка легла в ладонь как влитая. Губы изогнулись в улыбке. Кинжал Миранды. С тех пор, как она отдала его Арчеру, и дня не проходило, чтобы он не держал клинок, не крутил его в пальцах, думая о ней.

Арчер воткнул лезвие между рамой и подоконником. Слегка нажал, окно немного приоткрылось, и он скользнул пальцами под раму и поднял ее.

Когда Арчер забрался внутрь, ничего не шелохнулось. Огромная кровать чернела посередине, полог был плотно задернут на ночь. Очень оригинально. Арчер медленно потянул ткань, держа кинжал в руке. На кровати лежал сморщенный от старости мужчина. Мышцы его когда-то мощного тела иссохли, превратившись в мешанину жестких углов и потрепанной мягкой плоти. Обвисшая кожа болталась на шее и щеках. Но при всем этом Маурус Леа, граф Лиланд, все еще сохранял ауру гордости и силы. Арчеру было тошно на него смотреть.

Наклонившись, он навис над телом спящего Лиланда, который посвистывал во сне длинным крючковатым носом, шевелил белыми усами над провалом разинутого рта. Аромат камфоры и старого бархата витал в воздухе. У Арчера засвербело в носу, но он вдруг понял, что улыбается.

— Я спрашиваю, Лили, где, черт возьми, мои сапоги?

От крика Арчера, сжав руками халат, Лиланд рванулся вперед, слова извинений рвались у него с губ. Арчер спрятал кинжал в карман и сделал шаг назад, улыбаясь под маской и дожидаясь, пока Лиланд не придет в себя. Тот энергично сыпал проклятьями и шарил в поисках спичек, пачка которых лежала рядом с кроватью.

— Позволь мне, — сказал Арчер, взяв спички и зажигая лампу.

— Черт тебя побери, Арчер. — Лиланд замолчал, когда его глаза привыкли к свету. Он часто заморгал и свесил ноги с кровати, дабы сесть. — Ты до смерти меня напугал… — Он поднял взгляд на Арчера, и его длинное лицо расслабилось. — Слава богу, это ты.

Арчер поставил лампу на стол и опустился в кресло у остывшего очага.

— Так и есть.

— Я слышал, что ты вернулся. — Лиланд натянул шелковый халат на костлявые плечи и встал. — И сказал бы, что это извращенное чувство юмора заставило тебя ждать до сегодняшнего дня, чтобы выследить и помучить меня хорошенько, но ты слишком методичен.

Лиланд подошел к маленькому столику с графинами и плеснул бренди. Арчер молча наблюдал. Рука старика сильно тряслась, когда он подносил бокал к губам.

— Так что же? — Лиланд с глухим стуком поставил бокал. — Почему ты вернулся?

Арчер пришел в ярость. Не нужно было приходить. В горле комом встали все те вопросы, которые он хотел задать.

«Почему ты отвернулся от меня? Была ли выпавшая мне участь так отвратительна?»

— Англия — мой дом, — сказал он из уютного кресла.

— Чушь. У нас было соглашение. — Лиланд изучал стоявший перед ним бокал.

— У тебя была надежда, — возразил Арчер. — И если ты думал, что я проблема, от которой легко избавиться и забыть, ты глупец. — Он глубоко вдохнул, дабы успокоиться. — Вопрос в том, достаточно ли ты глуп, чтобы бросить мне вызов сейчас, когда я здесь?

Белые брови поднялись.

— А если и так? — мягко спросил Лиланд. — Что тогда? Меня ждет горький конец? Мое тело станет одним из многих, оставленных гнить на дне Темзы?

Голос Арчера был так же мягок.

— Возможно.

Звук старческого дыхания наполнил темноту, затем Лиланд фыркнул.

— Весь дрожу. — Он поставил бокал с необычно громким стуком. — Зачем ты здесь? Полагаю, ты проник ко мне в дом не ради убийства.

— Я женился.

Краски покинули лицо Лиланда, тонкие губы обмякли.

— Ты сошел с ума? — наконец выдавил он.

Арчер смахнул соринку с бархатного подлокотника.

— Возможно.

— С какой целью? — в волнении делая шаг вперед, выкрикнул Лиланд. — И к чему это приведет?

Арчер отвернулся от его проницательных голубых глаз. Он ненавидел эти глаза. Они ничего не упускали.

— Оставлю причины при себе.

— Кто она?

— Миранда Эллис… Арчер, — поправился он. Новизна их соединенных теперь имен будоражила кровь словно теплое шампанское.

Проницательные глаза Лиланда сузились:

— Младшая дочь Гектора Эллиса, так? — Арчер кивнул, внезапно почувствовав себя обнаженным в тусклом свете комнаты. — Понимаю.

— Уверен, что понимаешь.

Видимо, даже дряхлая знать наслышана о красоте Миранды.

Лиланд вздохнул.

— Это безумие, Арчер. Ни одна леди не могла причинить тебе такое зло, чтобы оправдать подобное наказание. Я хорошо понимаю твою потребность, но… — Он внезапно замолчал, встретившись взглядом с Арчером.

— Я очень надеюсь, — впиваясь пальцами в подлокотники кресла, бросил тот, — что ты не тешишь себя мыслью дать мне парочку отеческих советов. Я посчитал бы это смешным до невозможности.

— Нет, нет… — Лиланд сглотнул, немного отступая.

Правильное решение. Сейчас Арчер чувствовал себя способным на все. Он заметил фотографии, стоявшие на каминной полке. Жена. Дети, внуки. Все это было у Лиланда, почитаемого и любимого главы большого семейства. Возможно, все-таки не стоит говорить старику о смерти Персиваля. Арчер поднялся на ноги.

Лиланд следил за ним из-под кустистых белых бровей.

— Это настоящая причина твоего приезда в Лондон?

— Ты спрашиваешь, были ли иные, кроме низменной похоти? — Когда Лиланд нахмурился, Арчер рассмеялся: — Ты знаешь, я не успокоюсь, пока не найду способ… — И сделал глубокий вдох. А когда снова заговорил, услышал горечь в собственном голосе: — Особенно теперь.

— Я не могу тебе в этом помочь, — Лиланд ответил с такой скорбью, что Арчер вздрогнул.

— Я и не думал, что можешь. Просто не вставай на моем пути.

Арчер повернулся к двери. Больше нет нужды пользоваться окном. Его бесило, что он вообще им воспользовался: слишком уж привык скрываться в тени.

— Мою жену нужно будет ввести в общество.

«Вот. Это такая же хорошая причина для визита, как любая другая».

— Она не станет отверженной. Полагаю, сезон закончился, однако некоторые рауты продолжаются. В самом скором времени жду приглашений, Лиланд. Передай остальным.

Губы Лиланда зашевелились:

— Ты и правда думаешь о выходе в свет?

— Скажи людям, что я эксцентричен. Наше окружение всегда находило удовольствие в чудаковатости, над которой можно посмеяться. Да и все равно никто не посмотрит на меня, когда в комнате будет леди Арчер. Уверен, ты это подтвердишь.

Старик зашипел от раздражения, но отказать он не мог… как и остальные. И все они это понимали. Результат их безумного маленького эксперимента был спрятан дольше, чем каждый из них смел надеяться. И если кто-то из них надеялся его испугать? Что ж, дурак совершил ужасную ошибку.

— Арчер.

Остановившись, он медленно обернулся.

— Что-то произошло, — хмурясь, сказал Лиланд.

— Ничего важного.

Но эти глаза слишком много видели.

— Если кто-то и оскорбится из-за твоего возвращения, так это Россберри. — Лиланд наклонил голову, окидывая взглядом Арчера. — И ты должен это хорошо знать. Удивительно, почему ты не пошел прямо к нему.

Холодок пополз по шее Арчера.

— Россберри на свободе?

Лиланд скривил губы.

— С недавних пор. Полагаю, они не могли держать его в клетке бесконечно.

Арчер нахмурился. И все же они думали, что сам он должен держаться подальше от Англии вечно!

Лиланд правильно понял его молчание и соизволил изобразить раскаяние:

— Если нужна моя помощь, только попроси.

Да будь он проклят, если снова попросит Лиланда о помощи! Этот человек первым посоветовал ему покинуть Лондон.

— И какую помощь в состоянии предложить старик? — Арчер внутренне содрогнулся, когда слова слетели у него с губ, но не смог заставить себя извиниться, лишь бросил откровенно: — Персиваль мертв.

Лиланд побледнел:

— Когда? Как?

— Этой ночью. Убит. Без сомнения, его смерть станет скандалом дня. Подозревают меня: слуга слышал, как Персиваль выкрикнул мое имя. А судомойка думает, что видела меня на месте преступления.

Лиланд кивком показал, что понял.

— Ты знаешь, кто это сделал?

Боже, как же он скучал по своему другу.

— Нет. — Арчер откашлялся. — Но намерен выяснить.