Маурусу Роберту Ли, седьмому графу Лиланду, в последнее время редко удавалось уснуть. Четыре или пять часов сладкого забвения — вот и все, что выпадало ему в счастливые ночи. Ныне же Гипнос почти и вовсе перестал его навещать. Не пытается ли разум его сим образом не тратить драгоценное время зря? Ведь когда-то придет вечный сон, и наверняка раньше, чем думается.

Вот и сейчас Ли бодрствовал, сидя перед камином. Прислушиваясь к зарождающейся буре, он вспоминал свою слишком длинную жизнь, как вдруг, под звон часов, отбивающих три ночи, о входные двери загрохотали кулаки.

— Лиланд!

Встрепенувшись и путаясь в полах халата, Лиланд поднялся. В холле его встретил дворецкий. Несмотря на тревогу на лице, Уилкинсон выглядел безупречно — белоснежные волосы аккуратно расчесаны, кончики воротника возвышаются подобно белым утесам Дувра. Лиланд подумал, что самому ему наверняка далеко до совершенства дворецкого.

— Милорд? — спросил Уилкинсон, бросая быстрый взгляд на двери. Проклятые удары все сыпались.

— Лиланд, открывай!

— Не беспокойся, Уилкинсон, иди спать. Я слишком стар, чтобы со мной носились.

— Да, милорд.

Лиланд знал, что старый слуга станет ждать в своей каморке, пока хозяин не отправится спать. Выбросив эту мысль из головы, Лиланд рывком открыл дверь и лицом к лицу встретился с тем изворотливым негодяем, чей голос был ему столь хорошо знаком.

Только вот Арчер не выглядел хитрым. Скорее потерянным. Насквозь промокший, он стоял на пороге, и дождь барабанил по его плечам. Шелковая полумаска прилипла к лицу, словно вторая кожа, не скрывая усталости и абсолютного поражения, омрачавшего черты.

Арчер вздохнул всей своей массивной грудью. Его мольба была похожа на скрежет, будто слова с трудом пробивались на волю:

— Мне нужна твоя помощь, Лилли.

На одно мгновение Арчеру показалось, что старый друг собирается захлопнуть двери перед его носом, и он вспыхнул от гнева. Но Лиланд стоял не шевелясь, его дурацкий халат, разрисованный павлинами, косо повис поверх пижамы, а худые, точно березовые веточки, ноги дрожали в поношенных вельветовых домашних туфлях. Своим кислым выражением на лице он смахивал на Эбенезера Скруджа. Но затем Лиланд посторонился, пропуская Арчера.

— Заходи, — сказал он, не отводя от непрошеного гостя глаз.

Арчер протиснулся в дом, чувствуя себя подопытным насекомым под взглядом натуралиста. Время унижаться. Время строить планы. Убедившись, что Мири заснула, он тайком выскользнул из особняка. Оставлять жену было очень страшно, но пора действовать.

Он прошел за стариком в библиотеку, очень похожую на его собственную. В камине горел уголь. Тепла он давал больше, чем дерево, но пах пренеприятно.

— Выпьешь что-нибудь? — Граф уже наливал себе бокал.

— У тебя есть бурбон?

Усы приподнялись в едва заметной усмешке:

— Нет, не могу сказать, что мне нравится это пойло янки.

— Сноб. Тогда скотч.

Лиланд передал Арчеру бокал, и тот, сделав щедрый глоток, придвинулся к камину. Со спины и плеч на решетку закапала вода, раздалось шипение, взвился легкий дымок.

— Ты потушишь мой камин, — укорил Лиланд.

— Я не знаю, где мне еще встать…

«Не знаю, куда идти».

— Почему, черт побери, ты не надел плащ или хотя бы цилиндр?

— Я думал о другом.

«Отчитывает прямо как моя матушка. Хотя он всегда этим отличался. Лиланд, столп здравомыслия и порядка… был по крайней мере. До «Западного лунного клуба»».

— Давай я принесу тебе халат.

— Благодарю, не надо, — фыркнул Арчер.

Но вряд ли он сможет поддерживать беседу, если его сокровища будут потихоньку скукоживаться от холода. Арчер стиснул зубы, упрямо отказываясь стучать зубами.

Лиланд сделал приличный глоток скотча.

— Я настаиваю. Уилкинсон замучает меня нытьем, если ты намочишь ковер или, не приведи Господь, запятнаешь обшивку.

— И сильные мира сего в страхе бегут от гнева собственных слуг, — усмехнулся Арчер и пригубил напиток.

— Все так, — согласился Лиланд и потянулся за колокольчиком.

Вскоре дворецкий вернулся и с каменным лицом подал еще один совершенно идиотский халат. На сей раз по ткани порхали ярко-желтые бабочки. Арчер скривился.

— Твоей жены?

— Боюсь, ее подарок, — Лиланд погрустнел. — Все они. Не могу себя заставить их выбросить.

Арчер весь напрягся.

— Когда она умерла?

Любил ли ее Лиланд? Он не испытывал к ней чувств, когда брал в жены — сам давным-давно признался в этом. Пальцы Арчера смяли поношенный шелк.

— В шестьдесят восьмом… Поторопись, с тебя все еще капает, — проворчал Лиланд. — Или ты собираешься строить из себя девственницу и переодеваться в другой комнате?

Рука Арчера замерла на воротнике.

— Ты уверен, что хочешь это увидеть?

Лиданд помрачнел.

— Прости. Не поверишь, но я забыл. Если тебя это так беспокоит, я могу выйти.

Арчер потянул за галстук.

— Мне все равно. — Какая-то часть его хотела, чтобы друг все увидел.

Увидел то, от чего отвернулся. Чтобы понял, с чем Арчеру приходится жить.

Сначала Арчер снял промокшую маску. Набрякшие ленты порвались, и его лицо предстало свету.

— Господи Иисусе! — выдохнул Лиланд. Рухнув в кресло, он попытался было глотнуть скотча, но трясущиеся руки не держали бокал.

— Я предупреждал тебя, — беззаботно бросил Арчер, только вот в груди что-то защемило. Он чувствовал себя уязвимым, словно распахнул душу. Совсем на него не похоже.

— Да, да, ты предупреждал. — Лиланду наконец удалось справиться с дрожащей рукой. Переодеваясь в халат, Арчер поймал взгляд друга на свою грудь. Тот сразу же отвел глаза и содрогнулся.

Они все видели произошедшие с ним изменения, но тогда дело ограничилось лишь правой рукой. И вот теперь надежный, верный Лиланд потрясен до глубины души. Как бы тогда повела себя Мири? Арчер тяжело сглотнул. Нестерпимо хотелось вновь надеть маску, но гордость его остановила.

— Не отчаивайся, — произнес он, садясь в кресло у камина. — Тебя это не коснулось.

— А ведь могло бы, — Лиланд провел скрюченной рукой по глазам. — Если бы я не был таким трусом.

Лиланд поднял усталые глаза на друга. Лицо его вновь исказилось, но взгляда он не отвел:

— Мы оба были избраны, но лишь у тебя оказалось достаточно мужества.

Горло Арчера горело огнем.

— И посмотри, где я теперь.

— Вижу. — Лиланд глубоко вдохнул и отставил стакан. — Чем я могу помочь?

Об этом говорить уже проще. Арчер стянул перчатки, с радостью избавившись от намокшей кожи. Снял кольцо с пальца и вынул из тайника заметки Дауда. По взгляду Лиланда стало понятно, что кольцо друг узнал.

— Прочти. Вот шифр.

Тот порылся в нагрудном кармане, выискивая очки.

— Будь добр, подкрути лампы. Боюсь, мои глаза уже не те, что прежде.

Шепча себе под нос, Лиланд принялся разбирать текст. Голова его склонилась к свету, тонкие очки-полумесяцы угнездились на кончике длинного носа. Неспособный сидеть на месте, Арчер заметался по комнате.

Закончив чтение, Лиланд нахмурился.

— Ты собираешься это сделать? С ума сошел? Ответственность лежит на всех нас, не тебе одном! Не нужно приносить себя в жертву! Особенно теперь, когда… — сглотнув, граф замолчал.

— Когда я женился? — тихо подсказал Арчер, затем вымученно пожал плечами. — Я бы мог попытаться… Черт! Я пытался! — Он коснулся изменившейся щеки. — Но сейчас все иначе. Эта сволочь хочет Миранду! — Стиснул руки в кулаки. — Я не могу оставить жену без защиты.

Лиланд продолжал хмуриться.

— Понимаю твои чувства. Но на самом деле, если кто и может остановить зло, так это ты, Арчер! — В волнении граф закусил губу, чего не делал со времен их учебы в Итоне. — Я думал, ты хочешь спасти свою душу.

Арчер с силой потер лицо руками, словно пытаясь унять внутреннее беспокойство.

— Я уже дважды держал эту тварь в руках. Дважды. И так и не смог ее уничтожить.

Лиланд побледнел, как полотно.

— О Господи.

— Господь тут ни при чем, — сухо бросил Арчер. — Скорее дьявол. К кому эта дрянь и вернется. Но пока я такой, мне с ним не совладать. — Арчер поднял левую руку — сильную, здоровую, но из плоти и крови. Коснулся бокала, затем отдернул пальцы. — Я недостаточно силен, и он вовсю использует это против меня.

Жалость Лиланда была нестерпима. Арчер отвернулся.

— Я должен измениться. Ради всех нас. Но даже тогда мы в лучшем случае лишь сравняемся по силам.

Услышав потрясенный вздох Лиланда, Арчер обернулся. Старый друг смотрел с ужасом во взоре.

— Так вот зачем тебе нужна моя помощь. — Лиланд поднял ткань, зажатую в руке. — Из-за слов Дауда?

— Да. Я должен победить, ибо поражение принесет гибель. Всем нам. — Арчер стиснул каминную полку. — Думаешь, подобное возможно?

— Не совсем уверен. — Лиланд вернулся к записке. — А, друиды. — Посмотрел на друга поверх очков. — Из-за них ты и пришел ко мне.

Арчер сжал зубы, и Лиланд фыркнул.

— Тебя всегда так легко было разгадать! — Он посерьезнел. — Знаешь, Арч… Попадись мне эта штука раньше… То есть… Мне и в голову не приходило, что проклятие может исходить от друидов.

— А мне и в голову не приходило, что ты можешь что-то утаивать. Если ты об этом.

— Я должен был догадаться, должен был искать! — Длинные дрожащие пальцы Лиланда сомкнулись на мягкой ткани. — Друиды владели магией, которую мы лишь начинаем постигать. Мой недосмотр непростителен.

В его самобичевании Лиланда едва можно было терпеть.

— Вот ты и нашел, — бесцеремонно перебил Арчер.

Лиланд кивнул и вернулся к чтению.

— Потребуется время. Несколько дней, дабы изучить старые рукописи.

— Понимаю. Просто найди все, что сможешь. Узнай, сработает ли?..

Беспомощность рождала ярость. Найти зверски убитую Мири… Лучше умереть самому.

Взгляд Лиланда жег спину, но Арчер не собирался оборачиваться.

— Я не боюсь смерти, — сказал он, глядя на раскаленные угли.

— Тогда почему…

— Почему я не ушел из жизни много лет назад? Когда понял, что проклят?

Арчер наконец повернулся. Лиланд отложил заметки, и его длинные руки бессильно лежали на коленях. На фоне сине-зеленого шелка они казались невероятно бледными.

— Ирония в том, что я люблю жизнь. Сколь странной бы она ни была. Но потерять душу — совсем другое дело. Не думаю, что мне бы понравилось… — его голос затих в неловкой тишине.

— Конечно, нет, — тихо согласился Лиланд. Вздохнув, он встал, подошел к книжной полке и, недолго поискав, вытащил огромный том в тисненном кожаном переплете.

— Приступлю прямо сейчас, все равно не сплю в последнее время. А тут самый настоящий подарок — хорошая загадка. — Изношенные туфли прошуршали по ковру. — Выпей еще. Или тебе приготовить комнату?

Арчер медленно покачал тяжелой, словно балласт, головой.

— Я должен достать меч. — Подчеркивая серьезность, ткнул в послание Дауда. — Сейчас.

Лиланд решительно захлопнул книгу.

— Если думаешь оставить меня здесь, подумай еще раз.

Губы Арчера дернулись.

— А ты за мной угонишься? — тихо спросил он.

— Каков нахал! — раздраженно фыркнул граф.

Арчер потянулся за мокрой одеждой.

— Тогда нам лучше приступить к делу.

Они отправились верхом. Невзирая на заверения Лиланда, Арчер беспокоился о нем. Когда они галопом поднялись на небольшой склон, друг закачался, но удержался в седле. Буря уже улеглась, на землю спустился густой ледяной туман. Тьма стояла кромешная, и, если бы не исключительное зрение Арчера, они наверняка бы заблудились. Арчер вел Лиланда к окраинам города и тем пустынным пещерам, которые видели начало его падения.

Дыхание вырывалось белым туманом, и тут же грязноватая тьма поглощала его. Двигаясь бесшумно, они проехали сквозь небольшую рощицу и остановились около разросшихся кустов.

— Выглядит заброшенно, — раздался сзади голос Лиланда.

— Так и задумано. — Арчер спрыгнул с лошади и отвел в сторону ветки.

Вход преграждали массивные брусья. Легко их подняв, Арчер отшвырнул их, и они с приглушенным стуком приземлились на подлесок позади него. Да, здесь никого не было. Хвала Господу Богу за малые милости.

Расчищая вход, Арчер услышал, как Лиланд спешивается. Перед глазами вставали картины прошлого. Как он сбрасывал валуны и нагромождал перед ними огромные стволы деревьев. Ограждал пещеры от вероятных темных дел.

Показалась железная дверь. Кровь Арчера вскипела. Оглянувшись на Лиланда, он толкнул плечом тяжелую преграду, которая с громким скрипом поддалась и выдала облачко красноватой железной пыли. Еще толчок, и дверь, задрожав, с сокрушительным грохотом свалилась на мягкую землю.

— Факел. — Арчер протянул руку, ожидая, пока Лиланд зажжет огонь и передаст факел.

Толстые клочья паутины и кружащиеся пылинки серой пеленой закрывали вход в пещеру. Он смахнул паутину и шагнул вперед, возвращаясь назад во времени.

Узкий проход не освещали факелы, но Арчер словно наяву видел их вдоль стены. В воздухе витал раздражающий запах пачули, а откуда-то издалека эхом доносились песнопения. Тогда его переполняло мрачное возбуждение. Он пошел по своей воле. Ничего не боясь и в то же время всего опасаясь. Мрачная улыбка коснулась его губ. По крайней мере, хоть это осталось неизменным. Воспоминание отступило, и темный гнилой проход вновь приветствовал его.

Позади споткнулся Лиланд, и Арчер поддержал друга.

— Ты помнишь дорогу? — спросил Арчер.

Не хотелось бы, обернувшись, понять, что тот потерялся.

— Как такое забудешь? — сухо ответствовал Лиланд.

— Хорошо. Тогда вперед.

Продвигались они медленно. Арчер смахивал паутину и расчищал завалы, которые изредка им попадались. Вдруг проход резко свернул вправо, и Арчер непроизвольно задышал чаще. Каверн-холл был всего лишь в нескольких шагах. Мгновение, и им открылась идеально круглая пещера с грубыми известняковыми стенами. Двенадцать пустых колец для факелов торчали в стенах, а сверху, на толстой железной цепи, свисала огромная люстра, в гнездах которой все еще торчали толстые обрубки свечей. В ночи полнолуния благодаря сотням зажженных свечей пещера светилась, словно оранжевое пламя. Задолго до того, как члены «Западного лунного клуба» открыли для себя это место, пещеру использовали для древних ритуалов. Тысячелетний дым факелов окрасил потолок в черный, а человеческие ноги отполировали пол.

На какое-то мгновение мужчины застыли в молчании, и их поглотили картины прошлого. Арчер знал, что Лиланд вспоминает ту же ночь. Напевы, возбуждение. Чаша, наполненная похожей на ртуть серебристой жидкостью. Арчер прикрыл глаза. Когда по горлу заструилось леденящее зелье, обжигающая, ослепительная боль бросила его на колени перед друзьями. А затем Лиланд в ужасе и стыде отвернулся и отказался допить свой бокал.

Арчер подошел к полукруглой нише, вырезанной в дальней стене, где находился жертвенный алтарь. Толстая базальтовая плита лежала на большом, прямоугольном гранитном блоке. Зловещий черный камень. То каменное ложе, на которое Арчеру предстояло улечься и завершить процесс обращения — если бы он не сбежал тогда в ночь, слишком испуганный страшной болью, что пульсировала у него в венах от мерзкого варева. На мгновение ему показалось, что он слышит смех.

Арчер и Лиланд закрепили факелы в кольцах, что были вбиты по обе стороны от алтаря, и приглушенный, трепещущий свет затопил нишу.

— В записке говорится, что оно под алтарем, — тихий голос Лиланда эхом отразился под сводами.

«Ишь ты!», — подумал Арчер. Кто мог знать, что алтарь полый. Он протянул дрожащие руки. Так страшно касаться камня, но разве у него есть выбор? Ледяной холод просачивался сквозь перчатки, по телу бежала дрожь. Стиснув зубы, Арчер начал медленно толкать алтарь в сторону. С оглушающим грохотом глыба сдвинулась, и он, уперевшись, толкнул изо всех сил. Гранит отъехал, и показался небольшой черный провал. С тихим шелестом наружу вырвался поток сухого воздуха, словно в тишине вздохнула женщина. Друзья отскочили. Но больше ничего не случилось.

Стиснув зубы, Арчер повернул камень. Как и утверждалось, огромное квадратное основание оказалось полым. Он схватил факел и подался вперед. В темном провале алтаря, словно младенец в колыбели, лежал продолговатый коричневый сверток. Помогая, Лиланд забрал у него факел, и Арчер потянулся вниз. Пальцы коснулись находки, и та его половина, что изменилась, протестующе завопила. Напрягшиеся мышцы свело болью. С глубоким вдохом он заставил себя взять находку. И тут же левая сторона словно бы вздохнула от облегчения. Тело его разделилось на две части. Одна съежилась в страхе, другая жаждала освобождения. Он быстро вытащил сверток и положил его на алтарь. Больше в углублении ничего не было.

— Разверни его, — скомандовал Арчер. Он сильно вспотел, чего почти никогда не случалось, и сомневался, что дрожащие руки справятся с задачей.

Лиланд, казалось, все понимал. Отложив факел, он внимательно изучил сверток. Тот был сделан из такой старой кожи, что начал распадаться уже в недолгом пути от тайника до алтаря. Не найдя на коже ни отметок, ни орнамента, Лиланд просто разрезал ее перочинным ножом и отвел в сторону, словно бы исследовал мумию.

Перед глазами Арчера встала картина их жизни в Каире. Давней, позабытой жизни, когда они изображали из себя археологов.

Хрупкая кожа осыпалась, открыв превосходную ткань, в какую обычно заворачивали мумии, и воспоминания о том времени ожили. Белоснежная голова Лиланда склонилась ниже.

— Монетка. — Он передал ее Арчеру.

— Греческая надпись. Времен Клавди . Тетрадрахма.

А затем под льняной тканью открылась другая драгоценная находка — небольшая коллекция папирусов, помещенная в кожаный футляр. Руки Лиланда затряслись, как и у Арчера несколько минут назад.

— Записки римского солдата.

То давнее сообщение Дауда было детальным и точным. В правление Клавдия молодой солдат Марк Август отправил домой два письма, в которых рассказывал о повстречавшемся ему ужаснейшем заклинании. В первом письме он описывал, как вызвать демона света — существо необычайной силы, что способно отличать невинных от преступников и засим уничтожать злодеев. Второе послание было выдержано в другом тоне. Марк Август умолял любимую сестру сжечь первое письмо. Он писал, что спрятал свою находку там, где ее никому не найти — в местах богослужений недавно убиенных друидов. К счастью для Арчера, давно умершая римлянка не сожгла послания брата, но сохранила оба. И спустя много веков их нашел Дауд. Как и упоминание о месте службы Марка Августа. В записках одного из его друзей-легионеров говорилось, что небольшой их отряд нашел пещеру, а внутри нее — алтарь для жертвоприношений, сделанный из базальта и гранита. Описание и место точно соответствовали Каверн-холлу.

Арчер искренне восхищался теми усилиями, которые приложил Дауд, дабы подтвердить эту сомнительную историю. И он очень по нему скучал. «Ради тебя, дорогой друг. Ради всех моих убитых друзей».

Просматривая папирусы, Лиланд едва их касался.

— Тоже греческий. Чуть позже изучу их внимательно.

Арчер кивнул, и Лиланд, отложив записи, наконец полностью развернул сверток. Тот странно гудел. Арчер сомневался, что Лиланд слышит это гудение, но он сам чувствовал вибрацию каждой клеточкой тела. Когда последние слои ткани упали на землю, кожу по всему телу начало пощипывать. Глазам предстали широкие кожаные ножны с выгравированными символами. Украшенная орнаментом бронзовая рукоять странно блестела, словно новая.

Успев разглядеть лишь это, Арчер отскочил в сторону и сделал глубокий вдох.

— Спокойно, — пробормотал Лиланд. — Сейчас он тебе не опасен.

— Тебе легко говорить, — выдавил из себя Арчер с мрачной насмешкой. Провел дрожащей рукой по подбородку.

Лиланд повернул древний меч, все еще безопасно лежащий в ножнах.

— Удивительно. Видишь надписи на рукояти?

Арчер чуть придвинулся.

— Египетские иероглифы? — И снова отошел подальше.

— Да. Как интересно! Значит, не друиды… — Отстраненность ученого, с которой говорил Лиланд, начала раздражать Арчера.

— Это то, что мы ищем? — спросил он с легким нетерпением.

Лиланд приподнял кустистую бровь:

— Разве есть нужда спрашивать? Ты ведь чувствуешь в нем силу?

— Несомненно. — И даже больше. Ощущение собственной смертности. Что было непривычно. Он и забыл, каково это — находиться в смертельной опасности.

— Заставляет задуматься… — размышлял вслух Лиланд. — Именно поэтому для ритуала выбрали Каверн-холл?

Не члены «Западного лунного клуба» остановили свой выбор на Каверн-холле; их сюда привели и сказали, что это место средоточия великой силы. «Очень подходящее для тех, кто настолько глуп, чтобы осмелиться играть в Бога», — горько подумал Арчер.

Он снова отошел.

— Зачем отправляться туда, где спрятано единственное оружие, что способно тебя уничтожить?

— Полагаю, причина скорее в силе, исходящей от меча. Она притягивает. Необязательно знать о мече, дабы почувствовать его зов.

— Может и так… — протянул Арчер, когда Лиланд осторожно положил клинок на алтарь.

— Дай-ка глянуть… — Лиланд принялся за папирусы. — Кажется, Дауд не совсем верно понял. Согласно словам Марка Августа, тайному ордену египетских жрецов было поручено создать и заботиться о существах, именуемых Детьми Света, но коих Марк Август называет Lux Daemons, или Anima Comedentis. Демоны света. Марк Август наткнулся на эту группу жрецов, когда его легион уничтожил их храм. Уничтожил во имя империи, конечно же. Если к тому времени в мире и оставались демоны света, он с ними не столкнулся. Марк Август украл и меч, и тайну сотворения демонов… Господи Боже… — Лиланд осел.

— Ради всего святого, что? — рявкнул Арчер.

— Он прошел обряд! — В неровном свете глаза Лиланда блестели, словно озерца. — Стал одним из них! Но, в отличие от тебя, Август знал, как положить всему конец. Вот только решил не делать этого.

Казалось, в пещере сгустились тени. «Еще один. На свободе».

— Будучи предусмотрительным, — отстраненно продолжил Лиланд, — Марк Август держал меч при себе. Если бы он устал от жизни, то воспользовался бы им.

Лиланд пролистал еще несколько страниц.

— Очевидно, жрецы умели управлять демонами с помощью меча. Они говорили, что это меч Амат Пожирательницы.

— Съедающая Сердца, — сказал Арчер. Друзья переглянулись, затем Арчер невесело рассмеялся: — Черт меня дери!

— Очевидно, Амат была прародительницей первого демона света.

Считалось, что древнеегипетская демоница Амат пожирала сердца тех, кого находил недостойными бог подземного царства Анубис. Боже, пускай это будет лишь аллегория! От мысли, что вырезанные сердца его друзей были на самом деле съедены, внутри все переворачивалось. Если же представить, что и он может однажды возжелать подобное блюдо… Арчера затошнило.

К счастью, Лиланд, не замечая потрясения друга, продолжал читать:

— Жрецы утверждали, что меч выкован в огненном озере в Дуате, египетском подземном мире.

Говорили, будто озеро это могло как очищать, так и уничтожать. Недостойные поглощались огнем, умирая во второй раз, и приговором таким душам служила неприкаянная вечность. Тех же, чьи сердца чисты, эта участь миновала.

— «В воде да пребудете вы, но не обожжет она вас, и жар не коснется тел ваших», — процитировал Арчер.

— Так гласит Книга Врат, — завершил Лиланд, его глаза сияли знакомым светом. Затем он вернулся к чтению: — Дальше все в подобном же ключе… меч станет служить лишь тому, чье сердце чисто и неустрашимо… демона света нельзя уничтожить каким-либо другим способом… — Он остановился и взглянул на Арчера. — Прочти сам. Ты знаешь древнегреческий лучше меня.

Дрожащей рукой Арчер коснулся древнего текста. Лиланд прав. Вот только Арчер чувствовал себя утомленным до последней жилки в теле и на удивление неуверенным. Он не хотел планировать собственную смерть. Он лишь хотел вернуться домой к жене.

Опустившись на колени, поближе к факелам, он прочитал все повествование. Когда он дошел до конца, в душе замерцал тоненький — такой крошечный, что даже смешно было о нем думать — лучик надежды. На губах появилась едва заметная улыбка. Осторожно, дабы не повредить папирус, Арчер поднялся на ноги.

— Мы нашли то, за чем пришли. — Меч он брать не стал. — Прошу тебя хранить найденное, пока я не буду готов.

Лиланд тоже встал. Медленно, хрустнув коленями. Арчер не стал ему помогать, зная, что друг этого не хотел бы.

— Предстоит серьезно подготовиться. И многое прочитать.