ВОЗМОЖНО, Я СОВЕРШИЛА ошибку, позволив Бэйлору прийти ко мне домой. Вся эта личная хрень, показавшая ему часть меня настоящей, весь этот обмен семейными историями. Может, для него это было слишком. Или может, таким образом, исчезла вся новизна, и теперь он вспомнит, что обычно встречается с идеальными девочками-спортсменками. Я не знаю. Я скучаю по своей решительности, благодаря которой могла легко уйти от проблем и раздумий. Сейчас я застряла в классе, стараясь не смотреть на Дрю Бэйлора, который горбится на своем месте последние сорок пять минут.
Ладно, может мне и не следовало прогонять его после того, как мы переспали в моей постели. Но это было столь интенсивно, так неистово, что мне нужно было немного успокоиться наедине с собой. И да, я не сдержалась и прояснила тогда, что не хочу его видеть вплоть до самого следующего занятия по философии.
И хотя, вероятно, будет безопаснее не видеться друг с другом между занятиями, его поведение сейчас немного странное. Он просто встает и уходит, не сказав ни слова. Потому к концу урока я уверена, что с нами покончено. Вот только как же от этого больно.
Дрю бросил меня. Я невольно встаю и следую за ним. Может, я слишком остро реагирую. Откуда мне теперь знать? Мой внутренний радар ушел в самоволку. Но я смиряюсь с этой неудачей и решаю найти выход из положения.
Он уже вышел из лекционного класса и спускается по широким ступеням на улицу.
- Бэйлор, - я говорю это негромко, но он слышит.
Его длинные шаги переходят в короткие, и затем парень поворачивается. А поскольку я спешила следом за ним по ступеням, то мы оба оказываемся в холле в один и тот же момент, лицом к лицу. Я делаю шаг на ступеньку, за счет чего становлюсь с ним почти что одного роста. Я не заметила этого раньше, переживая по поводу своих параноидальных идей, но сейчас отчетливо вижу, что загар Дрю выглядит бледнее, а его рот перекошен с белым контуром вокруг губ.
- Ты в порядке? - спрашиваю я. - Выглядишь ужасно.
Его губы еще сильнее кривятся.
- Я в порядке, - он осматривает двор, словно ищет безопасное место. И все внутри меня холодеет. Раньше он никогда не хотел сбегать от меня.
- Хорошо, - я прохожу мимо него. - Увидимся.
Я не успеваю сделать еще один шаг, прежде чем он хватает меня за руку.
- Анна...
Его рука отпускает мою, как только я бросаю взгляд на его захват, и вдруг мне хочется, чтобы он вновь коснулся меня.
- У меня жутко болит голова, - ворчит Дрю.
Мои губы вздрагивают, и странное болезненное облегчение заполняет вены.
- А большие, сильные мужчины не признают слабостей?
Уголок его губ приподымается, но парень по-прежнему не встречается со мной взглядом.
- Что-то в этом роде, - а затем он становится еще бледнее, и инстинктивно я пододвигаюсь к нему ближе.
- Эй, - говорю нежно, пытаясь заглянуть ему в глаза. - Все правда так плохо?
Он едва заметно кивает.
- Мигрень. У меня они бывают.
- У меня тоже, - и это отстойно. Я касаюсь руки Дрю, и кожа на его предплечье похожа на шелк. Мне нужно остановить себя от бездумного поглаживания его тела. - Тебе нужно прилечь. Не следовало сегодня идти на занятия.
- Я не могу пропускать пары, - говорит он, вздыхая. - И я не могу отправиться сейчас домой. У меня через час тренировка.
- Тренировка? Дрю...
- Да, тренировка, - он прижимает пальцы к своим глазам. - Иногда это отстойно. Но эта часть моей работы. Я принял около десяти таблеток ибупрофена, и все будет в порядке.
- Ты хочешь позволить парням врезаться в тебя и валить наземь, тогда как тебя мучает мигрень? - мне нужно отпустить все на самотек, но теперь из-за него у меня тоже начинает болеть голова.
Вместо того, чтобы злиться на меня, Бэйлор слабо улыбается.
- Тебе уже меня жалко? Потому что думаю, я смогу справиться с одной или двумя твоими слезинками.
- Прекрати пытаться меня отвлечь, - я беру его под руку. - Идем со мной.
- Ну, не знаю, Джонс. Как бы я этого не хотел, но не думаю, что сейчас могу сделать все на высшем уровне...
- Дрю, заткнись.
И как ни странно, он подчиняется.
Я могла бы отвезти его к себе домой, но осталось слишком мало времени до тренировки. Так что тяну парня в студенческую столовую. Солнце находится в зените и ярко светит на нас, когда мы пересекаем двор.
- Надень свои солнцезащитные очки, - говорю я ему, пока мы идем.
- Хочешь, чтобы я был с тобой инкогнито? - он уже вытащил их и надевает. И стоит признать, они ему слишком идут.
- Нет, это для твоих же глаз... - я затыкаюсь, как только замечаю его усмешку. - Перестань надо мной насмехаться.
Он смеется.
- Но это же весело, Джонс.
- Ты только что сказал это с подтекстом?
Еще один смешок.
- Не думаю, что грамматически ты сможешь это доказать, Джонс, но да, - он забрасывает руку мне на плечи, притягивая ближе, и целует в висок. Меня окутывает его тепло и ощущение притяжения. Краснея, я выскальзываю из-под его руки и толкаю дверь в столовую.
- Что мы будем тут делать? - спрашивает Дрю, придерживая для меня дверь.
Для того чтоб пройти под его рукой, мне даже не нужно нагибаться.
- Пополним запасы.
Несмотря на свою бледность, он выгибает брови.
- А вот сейчас у тебя есть мое полное внимание.
Нет. Я не стану улыбаться. Даже немного.
Ага, я улыбаюсь.
- У тебя одноклеточный ум.
- Это неправда, Джонс, - говорит он так тихо, чтобы только я услышала. - По отношению к тебе у меня есть несколько линий поведения. Но если честно, ты права, они все ведут к одному и тому же, - озорные искорки в его глазах подсказывают мне, куда именно. Не то чтобы я сомневалась в этом.
Стараясь не усмехнуться в ответ, я закатываю глаза и направляюсь к фуд-корту. Полностью забитому людьми. Они начинают толпиться вокруг Дрю. Честно, я не знаю, как он все это выдерживает. Пот моментально выступает у меня на пояснице и плечах. Когда замечаю, как ребята ударяют Дрю по плечу и дают ему пять.
Я ощущаю, как пальцы Бэйлора пробегают по моим и понимаю, что он пытается взять меня за руку. Но я уклоняюсь и отступаю. Он, кажется, расстроен по этому поводу, но я игнорирую и это, просто указывая на бар с салатами.
- Я буду там.
А затем я оставляю его, пока парень хмурится, разговаривая со своими фанами.
Возле бара с салатами я нахожу маленький контейнер для приправ и заполняю его оливковым маслом.
- Зачем тебе оливковое масло?
Я чуть ли не роняю контейнер от внезапного звука голоса Дрю.
- Для одного крупного парня, который умеет подкрадываться на удивление незаметно, - от его присутствия я ощущаю волну тепла и энергии, накатывающую на меня со спины. Я закрываю контейнер крышкой. - А тебе придется подождать и узнать, зачем же мне масло.
Он наклоняет голову, прислоняясь ею к моему плечу и глядя мне в лицо.
- С этой точки зрения, твои заявления о непорочности становятся крайне неуместными, - он говорит это легкомысленно, но я слышу напряжение в его голосе. Неужто он расстроен тем, что я его бросила?
Все те люди подошли, чтобы поговорить с ним, а не со мной. Так почему же я ощущаю себя виноватой за то, что ушла? Мышцы у меня на затылке немного напрягаются. Я выдавливаю улыбку.
- Хорошо. Я заслужила твой скептицизм. Но вскоре ты извинишься за это.
Крайне медленно он тянется рукой к моему лбу и убирает выбившиеся пряди.
- Я доверяю тебе, Джонс.
- Пойдем, - говорю я, довольно невнятно. - Нам нужно на второй этаж.
Выражение его лица становится равнодушным и отстраненным. И на мгновение мое сердце мучительно замирает, но затем я осознаю, что это не из-за меня. Он даже не смотрит в мою сторону. А просто заботится о том, чтобы быстро убраться отсюда. Уверенно шагая вперед, Дрю подталкивает меня рукой, касаясь моей поясницы и направляя к черному входу. По факту, люди расходятся перед ним словно Красное море перед Моисеем.
- Как ты это делаешь? - спрашиваю я шепотом. - Это похоже на некую супер силу.
Он фыркает.
- Тебе приходится довольно быстро учиться изображать выражение в стиле "отвалите все", когда это реально нужно.
К сожалению, на некоторых людей подобное не действует. И к моему ужасу, среди толпы появляется знакомое лицо. Я не видела Уитни Саммер с тех пор, как закончила старшую школу. Правда, мне было известно, что она поступила в этот университет. Не то чтобы я отслеживала ее местонахождение, по сути мы ненавидим друг друга.
Худая, стройная и загорелая, со светлыми волосами до середины спины, она всегда напоминала мне куклу Барби. Стереотип конечно, но ей подходит. И сейчас она направляется прямо к Дрю.
Так как у Бэйлора нет вариантов куда идти, как только на нее, он останавливается.
Большие глаза Уитни моргают, глядя на него.
- Дрю Бэйлор. Я думала, неужели это ты.
- Ага, ты права, - говорит Дрю.
Она полностью игнорирует меня. И это неудивительно. Годами эта девушка вела себя со мной как сука. Широко улыбаясь, она предлагает Дрю свою руку.
- Уитни Саммерс. Я знаю твоего друга Томпсона, - ее улыбка становится еще ярче. - И Роналдо, - сейчас она хихикает. - И Симмса.
Господи. Она правда намекает на то, что я думаю? Мы с Дрю обмениваемся взглядами, и очевидно, что он задается тем же вопросом. Его губы изогнуты.
- Гм. Ага. Ладно, рад с тобой познакомиться.
Бэйлор переносит вес на пятки, словно собирается ее обойти, как раз когда девушка наклоняется ближе к нему.
- Я просто хотела представиться, - говорит она. - Ну знаешь, сказать привет.
- Ладно. Привет.
Уитни перебрасывает прядь своих длинных волос через плечо и продолжает улыбаться Бэйлору.
- Может, мы могли бы как-нибудь выпить кофе.
Чудесно. Идеально. Я вижу, как от этого предложения Дрю перекашивает. Но в то же время стараюсь по минимуму смотреть на него. Мне не хочется видеть его выражение лица. Мне просто не стоит на это реагировать. Не в тот момент, когда Уитни дразнит меня, делая вид, что меня тут попросту нет.
Глядя на нее, я ощущаю ту же ярость, что навалилась на меня в старшей школе. Как так вышло, что кто-то столь мелочный и поверхностный мог влиять на мнение учеников буквально по взмаху руки? И чего не хватает мне, чтобы быть столь же влиятельной? Я никогда не была невзрачной или глупой.
Правда, я не понимаю, как устроен этот мир. Дедушка Джо когда говорил мне, что подлость никогда не окупается. Но я уверена, что автор этого изречения никогда не ходил в старшую школу.
Стоя рядом с Дрю, я стискиваю зубы и борюсь с огромным желанием сбежать. А еще стараюсь сдержать порыв врезать кулаком в курносый нос Уитни. Возможно, Бэйлор чувствует мое раздражение, потому что ни с того ни с сего касается моей поясницы. Его прикосновение будто клеймо жара на моем позвоночнике.
- Извини, - говорит он Уитни, - но нам нужно идти.
Ее улыбка рассыпается на мелкие осколки. Наши взгляды пересекаются, и на лице девушки появляется расчетливое выражение.
- Я тебя знаю, - ее голова наклоняется в сторону, когда Уитни смотрит на меня - Дай подумать.
О, очень мило.
- Ага, подумай. Мы учились в старшей школе вместе, - и в младшей школе тоже и в подготовительной... но неважно.
- Ох. Анна, верно? - она немного смеется, словно смущена своей оплошностью, но меня не обманешь. К тому же она смотрит на Дрю, а не на меня. - Некоторых людей крайне сложно запомнить.
Я напрягаюсь, готовая наброситься на нее. Но Дрю останавливает меня, кладя руку на мое плечо. Этот его захват дает окружающим четкое представление, что мы вместе.
- Ну, сейчас я не думаю, что забуду тебя, - говорит он ей, и при этом его тон отнюдь не милый.
Но думаю, Уитни все равно не замечает его сарказм. Неа, она просто глупо улыбается.
И даже при том, что Дрю поступил хорошо по отношению ко мне, мне ненавистно быть свидетелем этой сцены. Он не должен меня защищать. Реакция людей на нас такая же полярная, как север и юг.
Со щемящим сердцем, я стою, словно одеревенелая в его объятиях и смотрю на Уитни.
- Принимая во внимание то, что ты называла меня Анна-Банана-трусы с третьего класса, - добавляю я холодно, - делаю вывод, что либо ты крайне тупая, либо лживая.
Ее рот приоткрывается, а румянец заливает лицо. Она точно не ожидала от меня честности.
Дрю легонько сжимает мое плечо и смотрит на меня сверху вниз.
- Так мы идем?
- Ага.
Он направляет меня вокруг ошарашенной Уитни, даже не говоря ей пока. Нам вслед доносится приглушенное бормотание слова "сука", на что Дрю притягивает меня ближе к себе и выдыхает на ухо:
- Чья бы корова мычала, правда?
Нехотя я улыбаюсь и делаю шаг от тела парня.
- Ты никогда бы не убедил ее в этом.
- Мне жаль, что она была с тобой грубой, - он хмурится, а его глаза темнеют от затаившегося в них беспокойства. Ненавижу это.
Я пожимаю плечами.
- Вероятно, она была слишком взволнована твоим величественным присутствием.
Он еще сильнее злится.
- Ты извиняешься за ее поведение, Джонс? Она не заслуживает этого.
Нет, не заслуживает, но я не собираюсь рассказывать ему правду о том, что большинство людей, знакомых мне по жизни, вели себя также, но на постоянной основе.
- Уитни была черлидершей в моей старшей школе. Она сходит с ума по всему, что связано с футболом, - я даже не сомневаюсь, что у нее появились виды на Дрю, когда он перевелся в наш университет.
Бэйлор бросает на меня взгляд, от которого кажется, что парень видит мои мысли насквозь. Мне же в некотором роде ненавистно, что он так легко может меня прочесть.
- Я так понимаю, тебе не нравятся черлидерши? - спрашивает Бэйлор.
Мы обходим группу девушек, которые все до одной глазеют на Дрю. Тихие хихиканья становятся громче, когда мы проходим мимо.
- О, даже и не знаю, - говорю я. - В прошлом году в моей группе по исследованиям была девушка из местной команды поддержки. Лэйни. Она милая. Она отлично накачала попку, занимаясь спортом, и поэтому я восхищалась ею.
- Я знаю Лэйни, - видя счастливые искры в его глазах, я гадаю, как хорошо он ее знает, но прежде чем могу необдуманно спросить об этом, Дрю добавляет. - Она встречается с моим другом Маршаллом.
Ох.
Дрю открывает передо мною дверь на лестницу.
- Но есть такие черлидерши, как Уитни, - продолжаю я, - которые, кажется, учились по хрестоматии стереотипных сук, - я пожимаю плечами, вытягивая из волос заколку, которая зацепилась на лямку моей сумки. - Я никогда не смогу понять, почему им нужно так себя вести.
Глаза Дрю заволакивает дымка, но в уголках появляются морщинки, говорящие о том, что ему смешно.
- Ты бы удивилась, как легко играть выбранную роль, - он останавливается, и его рука замирает на перилах. - Или возможно не удивилась. Не такой нонконформист, как ты.
Я никогда не умела воспринимать похвалу на свой счет. Особенно от Дрю. Я корчу рожицу и пытаюсь говорить легкомысленно.
- Бах. Нонконформизм - это тоже роль.
- Возможно, но... - Дрю быстро улыбается, искренне, но с некой натянутостью. - Любой, кто считает себя мужчиной, должен быть нонкомформистом.
- Бросаешься фразами Эмерсона? - я качаю головой, пока мы поднимаемся по ступеням. - Сейчас ты реально показушничаешь.
- Ну, что я могу сказать? Моя мама была профессором по английской литературе. А Эмерсон был ее любимчиком. Другим детям читали сказки на ночь. А я получал в дополнение к сказкам цитаты Эмерсона.
- Оставь свои шовинистические подколки при себе.
- Что? - его брови приподнимаются в возмущении. - В этой цитате нет ничего шовинистического.
Я сдерживаю улыбку. Он слишком непринужден. И если поддразнивания отвлекают его от боли, то тем лучше.
- Верно. Даже при том, что ты сказал "любой, кто считает себя мужчиной", - я поднимаю руки, делая пальцами кавычки, тем самым подчеркивая сказанное. - Почему не "человеком"?
К сожалению, Дрю слишком смышлен. Его сердитый взгляд вдруг сменяется на знакомую улыбку.
- "Мужчина" генетически отличен от простого понятия "человек", и тебе это известно.
- А это сексизм, - отвечаю я, почему-то слишком сильно развеселившись.
- Я очень сомневаюсь, Джонс, что данный термин был актуален в 1841.
Я замахиваюсь, чтобы пихнуть его в ребра, но он отскакивает, и я просто посылаю ему многозначительный взгляд. Дрю становится бледнее, а на лбу появляются бусинки пота. От этого в моей груди начинает щемить.
- Пойдем, - я беру его под локоть и веду вдоль коридора. - Давай усадим тебя прежде, чем ты упадешь лицом на пол.
Вверх по ступеням мы подымаемся в радиорубку кампуса. Это большое пространство со стеклянными стенами, в котором обычно работает Флойд Хопкинс. И сейчас он тоже здесь, перекусывает сэндвичем и содовой, снаружи у кабинки диджея.
Он замечает меня и расплывается в улыбке. Высокий, худой, с торчащими темно-русыми прядями завитков и бородой, он выглядит как современный Шэгги. Но отрицать его харизму невозможно. Есть некое очарование во всех его действиях. Какая-то вальяжная таинственность.
Флойд был тем, кто познакомил меня с травкой на втором курсе. Мы вместе ловили кайф и переспали. Это было крайне памятно. Но несмотря на все, нам удалось остаться друзьями. Ну, "друзьями" в натянутом понимании слова. Наш случай больше похож на понятие «знакомые с привилегиями». Но это понятие отнюдь не мешает парню обнимать меня дольше положенного. Или может он делает это, потому что Дрю стоит рядом, так как взгляд Флойда все это время остается направленным на Дрю.
- Анна Джонс, как твои дела?
Я освобождаюсь из хватки Флойда. Прийти сюда было плохой идей. Одной из многих.
- Хорошо.
- Ага... - Флойд смотрит то на меня, то на Дрю, ожидая объяснения. Кажется, Бэйлор готов сбежать.
- Слушай, - говорю я, - можно я использую твою заднюю комнату... - мой голос звучит уклончиво. Дикая усмешка Флойда и внезапно взлетевшие брови Дрю ударяют меня словно кирпич об голову. Святое дерьмо. Я реально тупица, потому что даже не подумала, как со стороны прозвучит моя просьба.
- Перестаньте думать о пошлостях, - выкрикиваю я, краснея и желая умереть на месте.
К счастью, Флойд смеется.
- Я просто подкалываю тебя, Анна. Знаю, что ты последняя девушка, которая станет просить одолжить ей кушетку для траха, - он смотрит на Дрю. - Даже учитывая то, что с тобой Боец Бэйлор. Она очень осторожна, ну, ты знаешь?
Дрю просто смотрит на него в ответ, и Флойд сдувается, словно проколотый гелиевый шарик. Что касается меня, то я хочу кого-то ударить. Флойд проводит пальцами по своему заросшему подбородку. - Это круто. Идите и проведите свои семь минут с пользой.
- На самом деле нам нужно около часа... - и снова мой голос стихает.
Усмешка Флойда набрала полные обороты. А Дрю стоит рядом и издает такие звуки, будто задыхается.
- Боже, просто... - я дергаю Дрю мимо Флойда и влетаю в лаундж-зону, закрывая дверь и блокируя веселье Флойда.
Но не Дрю. Он взрывается смехом, не смотря на собственную головную боль.
- Ох, черт, - парень снова смеется. - Боже, ты бы видела его лицо.
- Забавно, - я включаю лавовую лампу. Да, здесь имеется такая, и я заприметила ее в прошлый раз, когда была здесь, но сейчас она послужит нам по своему назначению.
- Я имею в виду, что это было довольно не тонко, Джонс, - его глаза заволочены дымкой, но в них видны искры смеха. Ублюдок выглядит круто, даже с головной болью.
- Ты еще пожалеешь, что дразнил меня, - я выключаю верхний свет, и мы погружаемся в полутусклый свет синих движущихся теней. - И если ты еще хоть раз пошутишь насчет секса...
- То ты сильно разозлишься? - спрашивает Дрю, плюхаясь на диван. С его губ срывается вздох, когда парень опускает голову на спинку. Ему больно, но почему-то Бэйлор выглядит довольным. - Спасибо, что нашла, где мне прилечь, - говорит он. - Мне это было нужно.
Осторожно, я сажусь рядом с ним.
- Я просто счастлива, что Флойд не заметил оливкового масла.
Дрю снова разражается хохотом, но смех переходит в стон.
- Анна.
Переполняющие его голос эмоции, когда Дрю произносит мое имя, лишают меня способности говорить. Мои мысли идут кругом, когда я раскрываю контейнер с маслом и растираю немного на своих ладонях.
- Дай мне свою руку.
Брови Дрю приподымаются, но он подчиняется. Обычно его руки теплые, но сейчас они холодные и влажные.
- Большинство людей считают, что массаж шеи наиболее эффективен при мигрени, - говорю я, удерживая его руки между своими, тем самым стараясь ее немного согреть. - Но довольно большое количество нервных окончаний расположено у нас на руках. Тут есть точки, которые напрямую связаны с головной болью.
Его рука настолько большая, что мне трудно справиться с задачей. Сначала я сосредотачиваюсь на его широкой ладони, массируя ее по центру своими костяшками. А Дрю стонет, откидывая голову на бок. Его длинные пальцы немного сгибаются, касаясь моего запястья.
- Моя мама обычно делала мне массаж рук, когда у меня были мигрени, - говорю я. - Помимо выстрела в висок, нажатие на болевые точки руки - самый быстрый способ облегчить боль.
- Ты - богиня, - говорит он, издавая еще один стон. - Трущая руки богиня.
- Подхалим.
Его предплечья под моими пальцами кажутся твердым дубом, а кожа гладкой и быстро нагревающейся.
На какое-то время мы смолкаем.
- Итак, Флойд? - говорит он вдруг.
Мои руки на секунду замирают.
- Предполагается, что я на это отвечу?
Он наклоняет голову и смотрит на меня.
- Бывший парень?
Я слегка дергаю за один из его длинных пальцев, сжимая подушечку.
- Не совсем.
- Ты просто оставляешь вереницу ухажеров следом за собой?
Хотя здесь темно, но он явно слишком хорошо все видит. Я останавливаюсь и смотрю ему в глаза.
- Кто бы говорил.
Его пальцы сплетаются с моими, прежде чем я успеваю отстраниться.
- Я ревную, - свет от лавовой лампы отбрасывает на его лицо волнистое отражение синевы. Линии вокруг его глаз углубляются, но он не отводит взгляд. - Ладно? Я... - Дрю немного опускает ресницы. - Мне не нравится видеть тебя рядом с парнем, который знает тебя в этом смысле.
- А ты знаешь, скольких девушек я видела, висящими на тебе? - мое сердце бьется в бешенном ритме. - Сколько задниц ты шлепал, проходя по коридорам университета?
Он хмурится.
- Я спортсмен. Мы шлепаем девичьи попки и так выражаем свою любовь к фанам. И то, что я дружественно настроен к тем девушкам, еще не означает, что у меня был с ними секс.
От неверия я фыркаю, и он несильно дергает меня за руку.
- Ладно, можешь мне не верить. Вопрос в том, почему тебя это волновало?
Попалась. Из-за собственного длинного языка. Я вожу по большому пальцу Бэйлора кончиком своего пальца, проводя им по его коротко подстриженному ногтю.
- Я бы просто не хотела видеть такое сейчас.
Он ничего не отвечает. В течение длинной, мучительной минуты. Но я ощущаю его взгляд словно горячее одеяло. А затем его большой палец пробегает по моим костяшкам.
- Ну значит, - говорит он грубым и напыщенным голосом, - ты умеешь симпатизировать.
Меня накрывает боль, чем-то похожая на чувство вины.
- Флойд был просто интрижкой.
Дрю ждет секунду, а затем мягко отвечает:
- Я тоже, - я не упускаю нотку обвинения в его словах.
С трудом сглатывая, говорю:
- Ага, вот только интрижка с тобой, кажется, никак не закончится.
Дрю фыркает, но на секунду его захват на моей руке усиливается. Я ослабляю его, потирая подушечки его большого и указательного пальцев, в которых расположены нервные окончания. Дрю вздыхает и откидывается на спинку дивана, закрывая глаза.
- Это приятно.
- Знаю. Твои руки слишком напряжены.
- Забавно, - бормочет Дрю, - так же говорит и тренер Джонсон, мой агрессивный координатор. Он всегда заставляет меня разминать их после тренировки.
Черты его лица все еще выражают усталость, но на губах играет улыбка. Я аккуратно опускаю его руку на бедро и беру вторую ладонь.
- Ты ведь правда это любишь? - спрашиваю я.
Его рука в моих ладонях немного вздрагивает, прежде чем Бэйлор открывает глаза.
- Футбол? Конечно. Я бы не играл, если бы не любил это.
- Не знаю, - пожимаю я плечами, - некоторые люди играют по другим причинам. Например, чтобы порадовать родителей или привлечь внимание. Бывает много различных мотивов.
- Ага, но они не достигнут многого, если не полюбят футбол. Давление просто собьет их с ног.
- А тебя оно сбивает с ног, - спрашиваю я, нежно. - В смысле давление?
На мгновение он не издает ни звука, и я понимаю, что Бэйлор не хочет отвечать. И хотя его скрытность не должна ранить меня, но так и есть.
- Ты не обязан...
- Иногда это реально давит и на меня, - говорит он низким голосом. - Иногда... - Дрю глубоко вздыхает, - я просыпаюсь почти крича. Словно все это пытается вырваться из меня, как только я отпускаю защиту и засыпаю.
Я не знаю, что сказать, потому просто прижимаю подушечку своего большого пальца к его ладони и растираю кожу круговыми движениями. Напряжение в его руке спадает, а голос становится более нежным.
- Но это просто нужно принять как часть жизни. Отпустить на самотек, не придавать значения.
- Каждый год, перед началом сезона, мой отец спрашивал, хочу ли я по-прежнему этим заниматься? - Дрю поворачивается ко мне. - Потому что он знал, как тяжело играть и жить с этим, если ты не жаждешь побед, если не любишь все это. Он предупреждал меня, что однажды футбол начнет давить, и тогда мне нужно будет найти способ справиться с этим давлением.
- А твой отец тоже играл? - я умираю от любопытства, узнать побольше о его родителях.
Дрю моргает, медленно взмахивая своими ресницами. Возможно, ибупрофен и массаж сделали свое дело. Или быть может, я обидела его этим вопросом. Надеюсь на первый вариант. Продолжая потирать его руку, я поглаживаю его кожу от запястья и до твердого как дерево предплечья.
- Не в футбол, - отвечает Дрю, наблюдая за движением моих пальцев. - Он играл в бейсбол. Питчером. Он вступил в команду MLB прямо из колледжа. Повреждение мышцы плечевого сустава в последнем сезоне помешало ему стать профессионалом, - Дрю снова улыбается. - Папа был моим учителем младшей лиги.
- И тем не менее ты выбрал футбол? Что не так с бейсболом?
Его губы изгибаются, а глаза с трепетом закрываются.
- Я бесподобен в бейсболе, Джонс. Я мог бы играть в него вместо футбола. Но для меня футбол всегда был тем единственным.
- Если ты был хорош в обоих видах спорта, то как смог выбрать?
Длинные пальцы Дрю переплетаются с моими, удерживая мою руку в теплом, крепком захвате. Он не открывает глаз, когда говорит:
- Некоторые вещи ты просто знаешь.
Я прочищаю горло.
- Я завидую тебе. Я никогда не была ни в чем уверена на 100%,- за исключением Дрю и того момента, когда впервые его увидела. Но я не говорю этого. Я просто убираю свою руку от его руки, и он позволяет мне это, будто знает, что сейчас я нуждаюсь в некой свободе.
- Не слишком завидуй, - говорит парень, кривясь. – Знать, чего ты хочешь, и иметь это - две разные вещи, - его глаза фокусируются на моих, и это ощущается как удар кулаком в живот. - Лучше бы у меня было то, чего я хочу, чем то, что просто знаю.
Я первая отвожу взгляд, а затем ерзаю на своей половине дивана, поворачиваясь и скрещивая ноги.
- Ложись.
Он косится на меня, немного хмурясь, словно на самом деле не хочет двигаться.
- Еще что-то?
Хватая свое пальто, я складываю его у себя на коленях.
- Головой сюда.
Брови Дрю приподнимаются, а его выражение лица - смесь усталости и замешательства, от чего я начинаю смеяться.
- Что ты думаешь, я с тобой сделаю?
- Не знаю, - говорит он, опускаясь на диван. - Но я надеюсь на лучшее.
- А как же доверие? - говорю я, драматически вздыхая.
Его голова ложится на мои скрещенные ноги.
- Я только что рассказал тебе кое-что о себе, то, что не знает никто из живых, Джонс. Не думаю, что мое доверие может быть еще более очевидным.
Я наклоняюсь к нему так, что наши лица оказываются в дюйме друг от друга. Его слова для меня как укор. Мои руки опускаются на плечи Дрю, осторожно и легко нажимая на них, а пальцы на ощупь находят кожаный шнурок вокруг его шеи. Я провожу вдоль него, наблюдая, как покалывает его кожа от моих прикосновений. Когда достигаю подвески, то провожу по отполированному дереву большим пальцем.
Все это время Дрю наблюдает за мной, его взгляд настороженный, уязвимый. Но когда парень начинает говорить, кажется, что он специально открывается передо мной.
- Это кусок дерева от косяка входной двери дома моих родителей, - его ресницы прикрывают глаза, скрывая затаившуюся в них боль. - Таким образом, я всегда ношу с собой кусочек моего старого дома.
Дерьмо. Он медленно вырезает свое имя у меня на сердце. И это больно. Я хочу нагнуться над ним и укрыть его тело своим. Но щеки парня краснеют, а шея на секунду напрягается, словно он сожалеет о своем признании.
Я кладу свою ладонь на подвеску, прижимая дерево к его твердой груди. И когда наконец могу говорить, справившись с нахлынувшими эмоциями, то произношу:
- Сейчас я буду массажировать твое лицо.
- Мое лицо? - повторяет он, словно я предложила поковыряться своим пальцем в его носу.
Я сдерживаю смех.
- На лице человека еще больше нервных окончаний, чем на руках, - опуская руки на его плечи, я растираю их, постепенно перемещаясь к шее. Ему это нравится, и его тело расслабляется на диване.
Веки Дрю трепещут, словно он хочет их закрыть. Мои руки перемещаются к его челюсти, а затем ослабляют напряженность у парня на лбу.
- Все в порядке. Закрой свои глаза.
И когда он закрывает, я легонько пробегаю подушечками пальцев по его лицу, ощущая его сильные, четкие черты. Странно, но я всегда считала, что привлекательность Дрю основана на его внутреннем свете, умении держаться в обществе и эмоциональной яркости. Но, Боже, как же он красив.
По сравнению с моим лицом, состоящим сплошь из кривых линий, его - это бриллиант, где резные линии и углы сливаются словно грани. Его нос ровный и длинный, расширенный немного по центру, лишь придает парню индивидуальности. Выделяющиеся скулы четко устремлены к его рту, этому вечно улыбающемуся, прекрасному рту. Сейчас его губы расслаблены и выглядят немного надутыми. Челюсть правильной формы и абсолютно симметрична как и щеки.
Сильно и жестко надавливая, мои пальцы проводят линии по его лбу, натягивая кожу от центра к вискам. Нечеткий, волнообразный свет от лавовой лампы отбрасывает глубокие синие и серые тени на его кожу.
- Продолжай со мной говорить, - шепчет Дрю.
Я замираю.
- Разве шум не усиливает твою головную боль?
Густые ресницы порхают вверх, отбрасывая тени на его щеки.
- Твой голос - это не шум. Это песня, которую я хочу слышать раз за разом.
О. Мой. Бог.
Я глубоко вздыхаю и начинаю пощипывать его кожу вдоль линии роста волос. Дрю тихо стонет.
- А твое полное имя Эндрю? - не самое блестящее направление разговора, но я любопытна.
Уголки его губ немного приподымаются.
- Неа. Я просто Дрю, - он говорит тихо, едва ли громче бормотания. - Маме не нравились прозвища. Она решила, что меня назовут именно так, как они с отцом хотят, чтобы меня звали. Так что я просто Дрю Бэйлор. Никакого второго имени.
- В некотором роде я люблю твою маму за это, - говорю я мягко.
Его глаза открываются и встречаются с моими. В них все еще плещется боль, но также там скрывается тепло, замечая которое, я краснею.
- Она бы тоже тебя полюбила.
Нет, она бы не полюбила меня. Какой бы матери понравилась девушка, которая общается с ее бесценным сыночком лишь ради секса? Никакой. Я прижимаю ладони к его щекам, фактически закрывая Дрю обзор, а затем провожу большими пальцами по крыльям его носа и щекам, глубоко нажимая.
- Христос, - выдыхает Дрю, - как же это приятно.
- Знаю, - я немного улыбаюсь.
- А что на счет тебя? - спрашивает он. - У тебя есть второе имя?
- Мари, - я глажу вдоль его челюсти. Мышцы здесь такие напряженные.
- Анна Мари, - произносит он нараспев. - Мне нравится.
Дрю замолкает, и я начинаю мурлыкать, не песню правда, просто мелодию, чтобы заполнить тишину. Он вздыхает, и его тело сильнее расслабляется от моих прикосновений.
- Когда твой день рождения, Анна Мари?
- Ты хочешь, чтобы я начала сожалеть о том, что сказала тебе свое второе имя?
Его улыбка неуверенная, будто парень снова испытывает прилив боли.
- Просто ответь на вопрос.
- Зачем, - я запускаю руку в его волосы на затылке, нащупывая основание черепа. Его мышцы в этом месте такие тугие, что мои пальцы едва ли могут вжаться в его плоть. - Собираешься вручить мне подарок?
- Ты так об этом говоришь... О, боже, это место... - его брови сходятся в гримасе. - Боже, сделай это еще раз, Джонс.
Жар разливается по моей коже, но я подчиняюсь. Он дрожит, а его длинное тело дергается, словно это прикосновение освобождает Дрю от боли.
- Ты так об этом говоришь, - повторят он, возвращаясь к теме подарков, - что теперь я в некотором роде обязан сделать тебе подарок, верно?
- Не напрягайся, - бормочу я, пробегая пальцами вдоль его скулы, прежде чем ответить. - Ты меня этим нервируешь, Бэйлор. Скажи тогда, когда твой день рождения?
Дрю испускает вздохи и стоны, словно я нашла те точки, которые мучали его все это время. Он полностью расслаблен, лежа здесь на диване. Я касалась почти всего его прекрасного тела, и все же прикасаться к Дрю, чтобы облегчить его боль - это удовольствие, на которое я никогда не рассчитывала.
Его голос почти что сонный.
- Девятнадцатое ноября.
Я останавливаюсь.
- Это неправда.
Он открывает один глаз.
- Зачем мне лгать? - оба глаза открываются и смотрят на меня. - Когда твой?
Я прикусываю губу.
- Девятнадцатого ноября.
Дрю усмехается, выражение его лица сияет.
- Мы друзья по дню рождения, - его улыбка становится самодовольной. - Только я тебя старше.
С моих уст срывается смешок.
- Можешь засчитать себе это как победу. Я не знаю ни одну девушку, которая хотела бы быть старше своего... - мой голос стихает.
Но уже слишком поздно, потому что и дураку ясно, что я хотела сказать. Своего парня.
На его лице появляется выражение удовлетворения, но есть там что-то еще. Что-то, отчего мое сердце учащенно стучит в груди, а во рту пересыхает. Подтверждение. Словно Дрю ждал от меня этой ошибки.
Его густые и длинные ресницы обрамляют светло-карие глаза. Под кончиками моих пальцев вздрагивает его кадык.
- Анна.
Мою грудь сжимает до боли. Мама всегда обвиняла меня в избытке гордыни. Люди думают, что гордость - это что-то подконтрольное вам, нечто грешное, что лучше использовать в ограниченных дозах. И они правы. Но большую часть своей жизни, гордость была единственной вещью, помогающей мне держать голову поднятой. И сейчас именно она удерживает меня от Дрю. Я это знаю. Черт, я чувствую ее тяжелые руки на мне, отчаянно сжимающие мое тело. Я знаю это, и все равно не могу вырваться на волю. Я не готова.
Мне безопаснее в ее знакомых объятиях. Моя гордыня мне как родная. И вместо того, чтобы прояснить все между нами, я перемещаю свои руки на щеки Дрю и говорю:
- Спи, - а затем провожу большим пальцем по его нижней губе. - Тебе нужно поспать.
Протест омрачает черты его лица.
- Спи, - настаиваю я, и мое горло сжимается. - Я разбужу тебя.
Еще несколько минут он наблюдает за мной своими всевидящими глазами. Но затем все же делает, как я прошу, отдавая себя в мою волю. А я провожу пальцами по его шелковистым волосам и просто наблюдаю за Дрю, пока он спит.