«Ржавый ключ» располагался посередине узкой, кривой улочки в двух кварталах от доков. Вонь смолы из лавки парусных дел мастера, расположенной по соседству, перебивала все: крепкий аромат чая, резкий запах соленой морской воды и сушеной рыбы, серный чад дубилен и общее зловоние толпы и грузов, стиснутых на небольшом участке.
Идя по застроенной приземистыми, покосившимися зданиями улице, походившей на кривозубую нижнюю челюсть, Арчер пытался не обращать внимания на смрад. Здесь было темно, лишь из окон таверны лились свет и веселый гам. Кто-то играл на аккордеоне, и, судя по нестройному громогласному пению, набрались посетители уже прилично. Но недостаточно. Едва Арчер переступил порог, как музыка оборвалась пронзительным аккордом. Через плотную завесу сизого табачного дыма на него уставилось множество остекленевших глаз. Но только на мгновение. Песня возобновилась, пусть голос запевалы и дрогнул несколько раз. Затем к нему присоединился аккордеонист. Завсегдатаи вернулись к своему веселью, но Арчер не обманывался — здесь было опасно. Тяжелые взгляды жгли ему спину, пока он шел к стойке. Пришлось пригнуться — неотесанные балки нависали так низко, что он задел бы их, выпрямившись в полный рост.
Представить только, что началось бы, явись он в своем обычном облачении. Черный цилиндр, маска и плащ вызвали бы настоящий бунт. Но он надел тяжелый бушлат, дабы не выделяться из толпы моряков. Ворот высоко поднят, толстая шерстяная шапка низко надвинута, скрывая обернутое тонкой тканью лицо. Но моряки чересчур суеверны и в лучшем случае посчитают его жертвой несчастного случая, а значит, плохой приметой. Арчер их не винил. Он помнил дни, когда сам ходил под парусом, и то, как задыхался от беспомощности и азарта. Страшно вручать жизнь в руки сей темпераментной любовницы — водной стихии.
Сейчас же страха Арчер не ощущал, лишь болезненный узелок надежды в океане ярости. Ярости за Челтенхема. Кулаки зазудели от желания по чему-нибудь врезать, когда он вспомнил о старике, которого зарезали безжалостно, словно свинью. И надежды, что липким пудингом приклеилась к его нутру, когда Лиланд прислал записку о Довере Рае, старом управляющем Гектора Эллиса и капитане корабля. Похоже, все это время Довер дурил Эллиса, понемногу обкрадывая своего хозяина-вора. Он был капитаном «Розы», когда судно это напало на корабль Арчера. Выжил только Довер. И все это время он скрывался в богом забытой пивной.
Мужчина за стойкой — настоящий верзила, грудь как надутый парус, руки как мачты, рыжий, красномордый — внимательно смотрел за приближающимся Арчером. Поставив кружку, которую вытирал, он с нескрываемым вызовом спросил:
— Чего надобно?
Забавная смесь шотландского говора и кокни.
Арчер сел на высокий стул.
— Эля.
Он выложил монету, и перед ним поставили высокую пивную кружку с пенным элем. Какое-то время Арчер пил, прекрасно сознавая, что трактирщик не ушел, а продолжает изучать его желтушными глазами — колючим проницательным взглядом, знающим, что посетитель этот здесь не ради эля или компании.
Поставив кружку, Арчер встретился с ним глазами.
— Я ищу одного человека, — без предисловий сказал он.
— Да ну? — ухмыльнулся трактирщик, являя глубокие ямочки на щеках. — Чутка подальше дом терпимости, там обслуживают гуляк-доходяг. Лучше там спросись.
Арчер тихо хохотнул, понимая, что тем выведет собеседника из себя.
— Знаешь это по личному опыту?
Мрачное обещание засветилось в глазах трактирщика.
— Я также знаю, как заставить человека исчезнуть, если мне того захочется.
Кто-то крупный пихнул Арчера в плечо. Повернув голову, Арчер встретил недружелюбный взгляд из-под кустистых белых бровей. Через мгновение сосед вновь уставился в свою кружку. Арчер подавил вздох. Он не хотел вредить этим людям; особенно соседу, которому на вид было лет шестьдесят.
Он медленно глотнул эля.
— Я ищу Довера Рая.
Трактирщик помедлил всего секунду, но Арчеру этого хватило.
— Никогда о таком не слыхал.
— Да? — Арчер немного отодвинулся. — А я слышал, что этим заведением управляет некий Такер Рай, сын Довера Рая.
Мужчина только моргнул.
— Ты все неправильно понял.
— Такер! — От крика поморщился не один человек.
На кривой лестнице в задней части таверны появилась низенькая, но пышная женщина.
— Такер Рай!
Трактирщик покрылся красными пятнами.
— Перестань, Мейбл! Не видишь, что ль, я прям перед тобой? — крикнул он в ответ и с опаской стрельнул голубыми глазами на Арчера.
Но Мейбл не так-то просто было сбить с толку.
— Я тут, значится, жду его битый час, чтобы бочки перенести, а он не может поднять свою ленивую за…
— Замолкни, женщина!
Такер Рай не сводил с Арчера глаз. В это мгновение к стойке подлетела крикунья, заметила Арчера, осеклась на полуслове и встала как вкопанная, вытаращившись на гостя. Огромные кулаки Рая сжались, в бледных глазах загорелся вызов.
— Тебе лучше убраться, прежде чем я надумаю позвать дружков.
— Я сталкивался с вещами похуже, чем бар, полный подобными типчиками, — сказал Арчер. Рай напрягся и поднял голову, готовый к драке. Арчер лишь улыбнулся. — Ты и близко мне не навредишь, смею заверить. А я буду приходить сюда снова и снова — до тех пор, пока не получу желаемое.
Он глянул на угол таверны, где была незанятая темная ниша.
— Почему бы нам не присесть на минутку?
Рай раздраженно хлопнул по стойке.
— Ну ладно.
— Что ты хочешь от моего папани? — спросил Рай сразу, как только они сели.
— Он был управляющим дока и капитаном у Гектора Эллиса.
Рай прищурился.
— Ага. Мерзавец этот Эллис был. Много годков мы с ним делов не имеем.
— Мы? Ты тоже с ним работал?
Трактирщик посуровел: разозлился, что сболтнул лишнего.
— Ну да.
Арчер откинулся назад.
— Тогда ты мог ходить на «Розе».
Круглые ноздри Рая затрепетали, и Арчер подался вперед, позволяя слабому свету газовой лампы полностью осветить свое лицо, скрытое под тонкой тканью.
— Прошу прощения, я забыл. «Роза» затонула у берегов Джорджии. Ты бы тогда погиб. Если только перед этим «Роза» не зашла в другой порт. Возможно, оставить там часть людей и груза, перед тем как выйти снова в океан и там затонуть.
От вспыхнувшей бессильной ярости Арчер чуть не ударил кулаком по столу. Или Раю. Каков дурак, что до сих пор не рассматривал такой возможности!
— Кто ты? — Это заговорил не Рай, а старый морской волк, который сидел с ним рядом у стойки. Теперь он стоял у стола, возвышаясь над ними, и сверлил Арчера суровым, хотя и не совсем враждебным, взглядом.
Арчер решил не отвечать, но на задворках сознания что-то щелкнуло, и он выбрал честность:
— Лорд Бенджамин Арчер. А ты Довер Рай.
— Причина, значит, в делишках Гектора Эллиса, — сказал старший Рай, садясь рядом с сыном. Его обветренные руки так сильно распухли от работы, что больше походили на дерево, чем на плоть. — И вы теперь желаете правосудия? Вот что я скажу, муженек вы Пану или нет: вам не уйти отсюда, ежели вы вознамерились нас взять.
Арчер долгую минуту смотрел на мужчин.
— Меня больше интересует «Роза». Ты был на ней?
На это Довер вытащил из кармана трубку из слоновой кости и неторопливо стал ее раскуривать. В воздухе поплыли густые кольца дыма, медленно растворяясь в голубой дымке, окутывавшей комнату. Моряки в зале снова запели, притоптывая в такт.
— Мы обокрали вас, — наконец сказал Довер, щурясь от въедливого дыма. — Я прекрасно это знаю. Как знаю и о вашем соглашении с Эллисом, если можно так его назвать.
Арчер откинулся на стуле.
— Тогда тебе известно, на что я способен.
— Ага. — Довер глубоко затянулся трубкой. — Уверен, вы сполна получили за свою потерю. По мне, так более чем. — Опустил трубку. — Не сомневаюсь, что с мисс Мирандой вы обращаетесь достойно.
Миранда. Арчеру не хотелось сейчас думать о жене. Каждый вздох был полон ею, он грезил о ней постоянно, во сне и наяву. Стоило ему отвлечься, как мысли тут же устремлялись к ней. Вспоминалась ее гладкая шелковистая кожа, как податливое тело прижималось к его, словно идеально сидящая перчатка. Тогда, в переулке, он слишком далеко зашел. Жар схватки, страх и гнев нахлынули на него и подтолкнули к краю. Этой ошибки он больше не повторит. Но и жалеть о ней не станет.
— Думаешь, Миранда удовлетворилась бы меньшим? — беззаботный тон дался Арчеру нелегко.
Довер во все горло расхохотался, его сын тоже улыбнулся. Да, оба прекрасно знали Миранду.
Мейбл поставила перед ними три пивных кружки и ретировалась. Довер глотнул, Арчер последовал его примеру.
— Что же вы тогда ищете? — спросил моряк.
— Коробку. Черную, лакированную. Размером со шкатулку для сигар. — Следовало зайти издалека, но нетерпение возобладало.
Такер Рай сделал большой глоток и блаженно улыбнулся. Арчер прекрасно его понимал. В таверне было душно, а эль освежал. Арчер отпил из своей кружки.
Довер отложил трубку и пододвинулся под дымный свет лампы. На его обветренных чертах плясали тени.
— Мы все выгрузили в Лите, и ящик с той коробкой тоже. Найденную в трюме мадеру и шафран продали в Амстердаме. А ящик этот открыли позже. Внутри был ворох соломы и совсем простая коробочка, с жемчужным ожерельем. Бусинки были первоклассные, за них мы получили отличный куш.
Разжав зубы, Арчер выдавил из себя:
— А коробка?
Довер поднял кустистые брови, затем едва заметно пожал плечами.
— Отдал своему парню. — Указал на Такера. — Он попросил.
— Тебе нужна коробка? — спросил Такер Рай. — Или припрятанное внутри кольцо?
Довер и Арчер удивленно к нему повернулись. Такер Рай пожал плечами.
— Нашел потайную щель и кольцо той самой ночью. Приберег этот секретик для себя, — сказал он, примирительно подмигнув отцу.
Довер осклабился.
— Ага, что б ты был за сын, если бы легко расстался с таким сокровищем?
Отец с сыном довольно расхохотались.
Арчер потягивал эль. Приятное тепло растекалось по телу. Он годами ни с кем не разделял выпивку и забыл, каково это. Странно уютное ощущение, впрочем, как и веселый гам вокруг. Миранде бы здесь понравилось. Как было бы здорово, окажись она сейчас рядом. «Не думай о ней».
— Как порядочное трепло, — отсмеявшись, продолжил Такер, — я похвалился кольцом в таверне. — Он невесело хохотнул. — Один завсегдатай на него со мной поспорил. Три броска костей — и кольцо отошло к нему.
— Справедливое наказание для игрока, — фыркнул старый Довер.
Арчер опустил увесистую ладонь на стол.
— У кого кольцо?
— Почем мне знать? Сейчас может быть у кого угодно. Моряки редко хранят такие сокровища.
Усталость накатила на Арчера, легла на глаза, понуждая их закрыть.
— Назови имя.
Улыбка Такера стала кривой, поплыла. Трактирщик подался вперед, и свет упал на выцветшую татуировку на его предплечье: черный волк с надписью «DEI DONO SUM QUOD SUM» вокруг. Рай проследил взгляд Арчера и усмехнулся:
— Соображаешь?
Из глубин памяти пришло воспоминание. DEI DONO SUM QUOD SUM… Милостью Божьей я то, что я есть…
— Клан Ранульфа…
— Ага, приятель. Лорд Аласдер Ранульф, граф Россберри.
Довер хрипло рассмеялся, и Арчер сжал кулаки.
— Не знал, что Эллис все время был у него в кармане? — Старик снова засмеялся, и сквозь дым было видно, как перекосило хитрое морщинистое лицо. — Для пиратства у Эллиса не было ни мозгов, ни яиц. Нам с самого начала было приказано выследить твое судно.
Арчер резко откинулся назад.
— Я…
Такер покачал головой, понимая, что хотел сказать Арчер своим слабым протестом.
— Ничего хорошего не выйдет, приятель.
Арчер со свистом, переходящим в шипение, втянул в себя воздух. Уши словно набили ватой.
— А?
В глазах Рая засверкали злобные искорки.
— Мы слыхали, что ты нас разыскиваешь. Нам велели должным образом о тебе позаботиться, ежели ты объявишься.
Слишком поздно Арчер понял, что происходит. За спиной послышались шаги. Он бросился вперед, отправляя в полет пустую кружку, опрокидывая скамью. Слишком поздно. На голову накинули мешок, и мужчины навалились на него прежде, чем он смог обернуться. Врезавшись подбородком в стол, Арчер упал. От наркотика кости словно размягчились, разум затуманился. Его туго связали. Пнули в левый бок, и у Арчера перехватило дыхание. Накатила темнота, сквозь плотную ткань едва проник приглушенный голос старого Довера:
— Убедитесь, что от него не найдут ни кусочка.
С судорожным вздохом Арчер резко, словно его окатили ледяной водой, пришел в себя. Без сознания он был недолго. Его куда-то несли. Четверо, по ощущениям рук на теле.
— Господи, да он тяжелее пушки!
— И такой же крепкий, — сказал один из тех, кто держал ноги.
Пока они его тащили, Арчер безвольно висел. Голова была тяжелая, мутная. Что бы ему ни подсыпали, обычного человека такая доза бы убила. Ему же потребовалась всего пара минут, чтобы прийти в себя. Глоток свежего воздуха помог бы, но мешок на голове был слишком плотным.
— Заткнитесь, вы оба. Уже почти пришли.
И тут Арчер почувствовал запах. Гарь. Едкая вонь горящих продуктов, дерева, резины, металла, всего на свете. Отдаленное лязганье буев и скорбный звук туманного горна дали понять, что он все еще в доках. Лишь в одном месте рядом с ними так воняло от дыма — у «Трубки королевы», огромной печи, созданной, дабы уничтожать контрабандные товары. Значит, они собирались его сжечь. Арчера обуял ужас — совершенно непривычное и неприятное чувство — и он тут же рванулся, широко взмахнув руками и ногами. Тугие путы, удерживающие его, лопнули, когда он упал.
— Иисусе! Он живой!
Тяжело рухнув на землю, он в мгновение ока оказался на ногах, срывая с головы ткань.
— Держи его!
Арчер мельком увидел темный переулок и влажный причал, и тут злодеи на него набросились. Оказавшись под грудой рук, кулаков, стоп и ног, Арчер широко ухмыльнулся. Удары сыпались на него дождем. Он дал нападавшим выдохнуться, после чего пустил в ход правый кулак. Время милосердия миновало. Он тяжело размахнулся и с удовлетворением почувствовал, как под рукой хрустнула челюсть головореза. Ударом ноги в живот Арчер отправил другого в полет на кучу мусора. Осталось двое, и оба держали ножи.
Он развернулся, схватил одного за руку, ломая запястье, и боднул его головой в уязвимый нос. Щелчок. Треск. На Арчера нахлынула белая мгла ярости. От нее пела кровь, стучало сердце. Его переполняли легкость и сила.
Потребовалось мгновение, дабы понять, что удары прекратились, и остался лишь булькающий звук, будто вода нехотя уходила в засорившуюся трубу. Арчер моргнул, зрение прояснилось, и он увидел, что сдавливает горло последнего противника. Парень был здоровым, почти таким же высоким, как он сам. Арчер держал его высоко над землей и медленно забирал жизнь.
«Остановись!» Беспомощно хватаясь за обтянутую перчаткой руку Арчера, несчастный выпучил глаза, разинул рот и, булькнув в последний раз, прекратил борьбу. Арчер все держал его, сомкнув руку вокруг толстой глотки, не в состоянии отпустить, и тяжело дышал.
Парень безвольно обмяк в его руке. «Остановись!» Тело тяжело рухнуло на землю. Арчер уставился на свою ладонь. Он убил человека левой рукой. Своей человеческой рукой. Дрожа, стащил перчатку, убежденный, что увидит изменившуюся кожу. Но глазам предстала обычная плоть, его захлестнула волна облегчения, и он рухнул на колени. Попробовал согнуть пальцы. Пока не изменились, но уже стали сильнее.
Вокруг лежали тела людей, которых он лишил жизни. Он убил их всех. Глубоко дыша, Арчер посмотрел на небо. Темный полог в алмазной пыли простирался над головой, и лишь черные столпы дыма, уносимые вдаль легким ветерком, пересекали его. Жажда крови, белая пелена ярости — он никогда прежде не чувствовал такой тяги. Накатил стыд. Надо уйти, оставить этих людей ночи. Так он и поступил, глухо простучав сапогами по старому дереву и оставив груду искореженных тел.
По дороге домой на Арчера накатило опустошение. Хотелось упасть, сжаться в беспомощный комок пред охватившей болью. Убийство запятнало его кожу и теперь бежало по венам, как наркотик, прося большего. Он проигрывал сражение.
Вопреки своему твердому решению держаться от жены подальше Арчер вдруг понял, что стоит с поднятым кулаком перед блестящей белой дверью в спальню Миранды. Он крался мимо, к себе в комнату, когда до него донеслись сдавленные рыдания.
Он сжал кулак крепче. Наверное, послышалось. Сейчас стояла тишина, лишь равномерно тикали часы да старая мебель и лестницы поскрипывали и потрескивали. Арчер собрался было сделать шаг, как… вот! Еще один приглушенный всхлип. Миранда плачет. Наверняка в подушку, пытаясь скрыть слезы. Сглотнув от волнения, он собрался с мыслями и постучал. Тотчас же все стихло. А затем…
— Да? — раздался ее хрипловатый испуганный голос.
От беспокойства сердце Арчера забилось быстрее.
— Миранда, с вами все хорошо?
Ответом стало молчание. Арчер прижал ладонь к прохладному дереву, раздумывая, уйти ли или ворваться и унять свою тревогу.
— Заходите, — произнес наконец дрожащий неуверенный голос.
В комнате Миранды было теплее, чем в коридоре: жар исходил и от углей в камине, и от ее тела. И все пропиталось ее запахом — дикой травы и чего-то свежего и сладкого, как весенние пионы. Несмотря на кромешную тьму, Арчер легко нашел дорогу. В темноте он видел так же хорошо, как и днем.
Она сидела на кровати, ее золотисто-рыжие волосы рассыпались по плечам и спине. Чопорно-белая ночная рубашка закрывала тело от шеи до запястий. Закрывала, но не спасала. Арчер шагнул ближе, и колени подогнулись. Пресвятой Боже, женщина не должна выглядеть столь аппетитно в столь скромном наряде!
Миранда пошарила в поисках спичек.
— Не надо, — сказал он, приблизившись. — Не беспокойтесь насчет света.
Она помедлила, мило нахмурившись, отчего на гладкой коже между бровями образовались морщинки, но затем откинулась на подушки.
— Не хочу, чтобы вы споткнулись.
— Все в порядке. — Он прошел рядом с кроватью, и она вздрогнула, поняв, насколько он был близко. — Я знаю, где тут что стоит.
Миранда посмотрела в его сторону, но расположение его определить не смогла. Едва заметно улыбнулась. На щеках ее подсыхали серебряные дорожки слез.
— Почему вы плачете?
Она прикусила нижнюю губу.
— Посидите со мной?
Против широко раскрытых глаз и подрагивающих пухлых губ брони не существовало. Арчер осторожно опустился на кровать. Опасная идея! Его окутал сладкий аромат, от которого голова пошла кругом, а сердце понеслось вскачь. Дабы успокоиться, он набрал в грудь воздуха. Или это, или положить голову ей на колени и умолять обнять.
— Арчер? — позвала Миранда в безмолвной тишине. — Вы… — Она снова прикусила нижнюю губу и неистово тряхнула головой. — Неважно.
— Ну же, говорите, — тихо попросил он.
— Вы… — Прелестный румянец окрасил ее щеки. — Останетесь со мной?
Едва слышная просьба жены выкачала весь воздух из его легких. Арчер изо всех сил пытался вдохнуть, сердце в клетке ребер трепыхало, словно испуганный кролик.
Ощутив его смятение, Миранда покраснела еще больше.
— Просто… — Дрожь поймала ее в свои крепкие объятия. — О боже… Неважно. Смешно было…
— Конечно, останусь, — перебил Арчер бессвязный поток слов.
Через мгновение Миранда, успокоившись, откинулась на подушки. Розовый поцелуй смущения по-прежнему не сходил с ее щек. Силясь унять дрожь в руках, Арчер медленно снял пальто и сапоги. Затем перчатки. Он больше не мог их выносить. Кожа уже зудела, и терпеть не было мочи. Но повязка на лице осталась. Пусть сейчас Миранда и не могла его видеть, снаружи собиралась гроза, и одна яркая вспышка молнии могла открыть ей все.
Арчер растянулся подле нее на кровати, и его тотчас же прошиб холодный пот. Под одеяла он не лег, ибо не доверял себе. Черт, да он едва разрешил себе просто вытянуться рядом! Вытянуться… и оказаться в раю. Ведь ее теплое тело было так близко! Наконец болезненное дрожащее чувство, крутящее нутро, отпустило.
Миранда отодвинулась, чтобы дать ему больше места и освободить подушку. Они лежали в мягкой постели и неловко пялились в потолок. Она была на расстоянии вытянутой руки, а по ощущениям — прямо под боком. От такой мысли пробудился член. Арчер велел тому угомониться. Даже опустился до мольбы. Но маленький ублюдок не слушался.
— Ну а теперь, — прошептал Арчер, не доверяя голосу, — почему вы плакали?
Миранда вновь прикусила губу.
— Я легла спать… расстроенная. И мне приснился кошмар. — Вся дрожа, она быстро-быстро заморгала. — Мне снилась усыпальница. А на полу, подобно глыбе льда, лежали вы. Мертвый.
Арчер хотел поцеловать ее в щеку в благодарность за доверие, но услышанные слова заставили его нутро сжаться в ледяном предчувствии. Он повернулся к ней лицом.
— Нас с вами преследуют одинаковые сны.
Она тоже повернулась на бок, и ее тонкая рука бледной тенью легла между ними.
— Мне не понравится, если вы умрете, Арчер.
Сердце остановилось, дыхание перехватило. Он медленно потянулся. Миранда потрясенно ахнула, когда его голые пальцы прикоснулись к ее. Да ну и пусть. Он сжал ее ладонь, и их пальцы переплелись. В это мгновение что-то внутри него обрело равновесие, будто, держа ее за руку, он каким-то образом стал на якорь. И его душа словно спокойно вздохнула.
— Мне тоже это не понравится. — Он хотел пошутить, но голос изменил.
Они держались за руки, и пульс Миранды стучал о его запястье. Не способный сопротивляться, Арчер гладил шелковистую кожу ее пальцев своим большим. От Миранды слегка пахло дымом — возможно, перед его приходом она ворошила угли в камине. Она переместилась, и запах улетучился, оставив только ее природную сладкую свежесть. Жаркое дыхание коснулось его холодной кожи. Зеркально отражая его движения, она провела большим пальцем по тыльной стороне его ладони. Арчер ощутил прикосновение всем телом. Дыша от напряжения легко и быстро, он весь замер.
— Ваша рука, — прошептала она.
Он понял, о чем речь, и улыбнулся.
— Не радуйтесь. Это левая. — Его улыбка стала шире, когда он увидел, как она нахмурилась от разочарования. Его красавица Миранда обожала хорошие головоломки. Несомненно, то, что у нее отняли кусочек мозаики, ее раздражало.
— Вечно вы дразнитесь, — пробормотала она.
Арчер тихо рассмеялся. Боже, как же с ней хорошо. Ужас ночи растаял, спрятался в каком-то затененном месте; сохранившись в памяти, он больше не стоял перед глазами.
— Да, — прошептал Арчер. — Но вам ведь это нравится.
Тяжелые веера ее ресниц коснулись щек.
— М-м. — Миранда слегка улыбнулась. — Только утром на меня не дуйтесь.
— Никогда, — пообещал Арчер. По телу растеклось тепло, удовлетворение разбавилось сладкой болью, отчего он еще больше захотел прижать жену к себе. Он с трудом сглотнул. Свободной рукой коснулся ее волос и заправил непослушный локон за ухо. Движение вышло быстрым и легким, чтобы она не успела толком почувствовать кожу его правой ладони. От неистового желания поцеловать Миранду Арчер задрожал. Но нет, нельзя. Один поцелуй — и он займется с ней любовью. Он мог бы. Здесь, в темноте, она ничего не увидит. Только его Миранда этим не удовольствуется и захочет выяснить, что же муж скрывает. А это будет невыносимо.
Непрошено нахлынули воспоминания о другой женщине, Мариссе, бывшей невесте. Они не были влюблены, но Марисса была другом детства и наперсницей. До тех пор, пока он не рассказал ей о содеянном и не показал начавшую изменяться руку. Ее отвращение, ужас и возмущение его «извращенной и полнейшей глупостью» до сих пор жгли ему сердце. «Ты стал посланцем из ночного кошмара, Бенджамин». Она бросила его и ни разу не оглянулась назад.
И теперь она уже в могиле. Как и многие другие.
Миранда открыла глаза и посмотрела на него с нежным беспокойством.
— Вы дрожите, Арчер. Забирайтесь под одеяло.
Борясь с искушением, он даже зажмурился.
— Через минуту согреюсь, обещаю. — Все еще держа жену за руку, он подтянул ее ладошку чуть ближе, почти к своему сердцу. — Спите. Я здесь.
Миранда со вздохом закрыла глаза, пальчики в его руке расслабились. Арчера окутали ночные шорохи, но через мгновение в них вторгся ее тихий голос:
— Я была воровкой.
Арчер удивленно застыл. Она все-таки решилась ему рассказать. Конечно, он знал, кем она была. Он пришел в ярость, когда поверенный передал, что Эллис, растратив деньги Арчера, заставил Миранду воровать. Как Эллису удалось скрывать от него свои преступления так долго, Арчер мог только диву даваться, но вести эти укрепили его решение по возвращении в Лондон забрать невесту к себе.
— Меня обучил отец. Он родом с Севен-Дайлз. Научил меня говорить, как в тех местах, как вести себя, как смешиваться с толпой. — Она усмехнулась. — Матушка всю мою жизнь пыталась сделать из меня леди, но весь этот флер улетучился за две недели. — Арчер сжал пальцы и в ответ получил дрожащую улыбку. — Начала я как карманница, с милой улыбкой обчищая всяких шишек. — Она перешла на язык, который выучила, дабы выжить, и говор ее изменился. Голос стал теплее, но тверже. — Потом заговаривала зубы неопытным приказчикам в ювелирных лавках. — Она тяжело сглотнула. — Им не приходило в голову опустить глаза ниже корсажа. Иначе они увидели бы, чем заняты мои руки.
Миранда медленно водила подушечкой большого пальца по его костяшкам, и внимание Арчера разрывалось между ее словами и изумлением от прикосновений. Казалось бы, годы ношения перчаток должны были притупить его чувствительность. Но вместо этого пробудилась каждая клеточка, делая каждую ласку, каждое мимолетное прикосновение сладчайшей пыткой. Он почувствовал тот момент, когда супруга напряглась, но Миранда лишь крепче вцепилась в его ладонь. Как в спасательный круг.
— Поначалу я упивалась этим, ибо они были столь глупы, что велись на смазливое личико. — Она нахмурилась. — И ненавидела их так же сильно, как ненавидела саму себя.
— Если вы просите меня тоже вас возненавидеть, боюсь, я не смогу удовлетворить эту просьбу.
Невольная улыбка коснулась ее губ.
— Нет?
Арчер сжал ее пальцы.
— Никогда.
Улыбка Миранды поблекла.
— Я уже во второй раз поведала вам позорную историю своего прошлого. И оба раза вы выслушиваете меня без осуждения, которого я ожидала.
Арчер скользил большим пальцем по мягкой впадинке между ее большим и указательным пальцами.
— А почему я должен вас судить, — спокойно спросил он, — когда сам творил дела не в пример ужаснее?
— Какие? — полюбопытствовала она ему в тон, и глаза ее сверкнули даже во мраке.
— Я нарушил все заповеди, кроме… пятой и девятой, если мне не изменяет память. Я всегда почитал отца и мать, — произнес он с шутливой торжественностью, — и не припомню, чтобы когда-нибудь против кого-нибудь лжесвидетельствовал.
Улыбка на мгновение тронула ее губы.
— А «не убий»?
Лежа в тишине на удобной кровати рядом с женой, Арчер будто воочию увидел лица своих жертв. Сердце сковало льдом. Несмотря на взрывной нрав, он никогда не отличался жестокостью. Родители научили его ценить жизнь. Но то было раньше. В голове раздался голос Виктории: «Только я знаю, что ты есть на самом деле». К горлу подступила тошнота, и Арчер тяжело сглотнул. Господи, спаси и помилуй.
— Да. — И какое у него право находиться рядом с Мирандой? Совесть велела бежать, но сердце удерживало на месте. — Хоть я и могу сказать, что каждый раз защищался, это не изменит того факта, что я забрал жизни.
По телу Миранды прошла дрожь, и она закусила жемчужно-белыми зубами пухлую губу. Вдалеке низко и раскатисто прогремел гром. Старый детский страх выпустил свои когти, понуждая Арчера съежиться под одеялом. Он хотел было отодвинуться, но Миранда не позволила.
— Вы спасали себя, но от угрызений совести никуда не деться, ведь так? — она говорила с уверенностью пережитого опыта, и Арчер поклялся, что ей больше никогда не придется мучиться чувством вины. Никогда не придется воровать или бояться. Даже если его не станет, деньги его обеспечат ей безопасность.
Он вынудил себя заговорить:
— Нет, не деться.
Миранда кивнула, и ее волосы красным шелком заструились по подушке. В окно застучал дождь, ветер загремел оконными створками.
— Я никогда никому не рассказывала о своем воровстве, — спустя какое-то время сказала Миранда.
Зашуршав подушкой, Арчер повернулся на бок. Он хотел видеть лицо жены.
— Почему же доверились мне?
Нежная ладошка крепче стиснула его руку, притягивая Арчера ближе.
— Всю жизнь я полагалась в первую очередь на красоту, а во вторую — на ум. Этого от меня ждали, даже требовали. Но вы с самого начала смотрели мне прямо в душу. Вы единственный мужчина, кто, не обращая внимания на мое лицо, захотел узнать меня настоящую. И я поняла, что хочу вам открыться.
«Я люблю вас». На один мучительный миг Арчер испугался, что сказал эти слова вслух. Ведь внутри него они звучали набатом. Три долгих года он непрестанно думал о ней. Каждый день она наполняла его мысли, пока не превратилась в квинтэссенцию женского идеала. Возвращаясь в Англию, к ней, Арчер боялся, что Миранда не сможет соответствовать его ожиданиям. Так и вышло. Да, настоящая Миранда оказалась храброй, верной и прагматичной. Но она также всюду совала свой нос, была вздорной и своевольной. Настоящая Миранда была женщиной из плоти и крови, и он сходил по ней с ума. Арчер знал, что будет любить ее до конца времен. Что же ему делать?
Они лежали, и их дыхание смешивалось. Над домом раскатился гром.
— А вы? — спросил он с комом в горле. — Разве вы не сделали мне такой же подарок? За все годы, что я ношу эту жалкую маску, никто не отважился за нее заглянуть.
Воздух между ними потяжелел, замер. Он не поцелует ее. Не поцелует. Сердце зашлось в диком галопе. Но ведь можно ее обнять. Только обнять. Медленно, словно приближаясь к норовистому жеребенку, он потянулся к жене и обнял ее за тонкую талию. Миранда смежила веки. Ощущение мягкого девичьего тела на один головокружительный миг лишило Арчера возможности дышать. Он нежно опустил подбородок ей на макушку. Хотелось зарыться лицом ей в волосы и вдыхать запах. Хотелось задержаться здесь на много дней, вот так обнимая ее. Разве мир не понимает, какое это мучительное удовольствие — просто держать женщину в своих объятиях?
Он десять раз дурак, что привел ее в свою жизнь. И эгоист. Эгоист настолько, что женился, даже сознавая, что надежды для него нет. Он ведь знал это. Только в поединке со страстью у разума нет шансов. Как и у него, с самой первой встречи с Мирандой. «Найди кольцо». Дауд был уверен, что в кольце — ответ, как исцелить Арчера. Нужно найти кольцо, и тогда он сделает Миранду своей.
Положив руку ему на грудь, Миранда вздохнула.
— Я ненавижу страх, Арчер.
Он осторожно погладил ее по волосам, пытаясь не дать телу напрячься. От того, что она боялась, была в опасности из-за него, хотелось кричать.
— Я тоже. — Он поцеловал ее в макушку и закрыл глаза, захваченный в плен беспомощностью и яростью. — Спите, красавица Миранда. Теперь я с вами.