«Все лгут», — думала Миранда, стоя в гардеробной и глядя на свое отражение в зеркале из-под полуопущенных ресниц. В хмуром молчании она дожидалась, пока горничная закончит облачать ее в вечернее платье для бала-маскарада у Блэквудов.

Снова вспомнилось и не давало покоя предупреждение Виктории. Без сомнения, Арчер что-то скрывал. И продолжает скрывать. Лжет. Но ведь и она с ним нечестна.

Заслонив ее отражение своей хрупкой фигуркой, горничная осторожно разгладила корсаж Миранды, а затем повернулась, чтобы подать белые атласные перчатки и веер, и Миранда вновь увидела себя в зеркале. От света ламп в ее волосах плясали красные отблески, похожие на тлеющие угольки. В мыслях снова ярко вспыхнул образ: огонь и разрушение. Она подпалила мраморную столешницу в оранжерее, и та раскололась пополам, словно кусок подгоревшего тоста.

Всюду ложь. Интересно, а тайна тоже считается ложью? Если что-то скрывается ради защиты другого человека?

Нельзя винить Арчера за стремление отвести от нее опасность. Убийца взбешен из-за неудачи, и его ярость будет только расти. Внутреннее чутье подсказывало: он снова нанесет удар. Скоро. Хотя Миранда сама до конца не понимала, откуда взялось предчувствие. Муж попытается взять ее под защиту, оградить от всех превратностей судьбы, держа в неведении. Но кто защитит его?

«Я могу. И это сделаю, — сказала она себе. — Если понадобится вызвать огонь — вызову, и плевать, что придется раскрыть свой дар».

Спускаясь по лестнице плавной походкой, Миранда увидела Арчера и крепче сжала перила. Он стоял в центре холла, чуть расставив ноги, и смотрел прямо на нее — весь в черном, включая шелковую полумаску и длинное домино, лишь алый жилет выделялся ярким пятном. В этом наряде он походил на разбойника с большой дороги.

Да, они лгали друг другу. Но кое в чем были честны. В своих чувствах. В глубине души Миранда была уверена, что знает, каков Арчер под личиной, и хорошо понимает мужа, его сердце и душу. Пожалуй, этого достаточно.

Когда она приблизилась, он заметил:

— Не очень похоже, что вы едете на маскарад.

Миранда могла бы высказать ему все, потребовать серьезного разговора или даже излить душу. Но она просто показала маску, которую держала в руках:

— Это потому, что я не закончила надевать костюм.

Арчер тихо фыркнул.

— И что же это за персонаж, требующий такого сложного перевоплощения?

Трудно было назвать перевоплощением небольшую полумаску в форме бабочки, сделанную из серебряного кружева и расшитую хрустальными бусинами.

— La luna, — улыбнулась Миранда.

— Тогда я буду la notte для вашей луны. — Легким движением супруг поднес к лицу жесткую черную маску и надел ее поверх тонкой шелковой полумаски. Полностью закрывающая лицо личина преобразила его из только что непринужденно улыбавшегося человека в непреклонного лорда Арчера. Миранда не сразу сообразила, что изумленно на него таращится.

Снова его красивый рот и словно изваянная скульптором нижняя челюсть оказались скрыты от ее взора. Арчер шагнул ближе и добавил:

— Впрочем, это всего лишь красивые слова, потому что каждый поймет, что мой наряд — вовсе не маскарадный.

— Ерунда. Это будет первый прием, на котором никто из гостей не станет глазеть на вас с разинутым ртом, словно глупая рыбешка. И я, например, этому рада, — ответила Миранда, чуть запинаясь от того, что он стоял так близко.

В его глазах мелькнула улыбка:

— Вы щадите мои чувства, леди Арчер. Это отрадно.

По щекам Миранды разлился жар.

— Неужели? — отозвалась она, неловко пытаясь надеть маску. — Просто терпеть не могу невеж. Можно поглазеть в первый раз, но во второй или в тре…

Арчер поднял руки к ее лицу, и теперь уже сама Миранда замерла с открытым ртом. Он аккуратно забрал маску, легко пристроил на место и выдохнул:

— Как странно вы выглядите, когда ваше лицо скрыто.

«Возможно, теперь муж чуть лучше понимает то замешательство, что я испытываю, общаясь с ним», — подумала Миранда, но оставила эту мысль при себе, дабы его не смущать.

— Я скучал по вам, красавица Миранда, — с непривычной нежностью прошептал он.

— Арчер…

Он замер, и Миранда заставила себя заговорить. Только слова оказались неверными.

— Прошу прощения за вчерашний вечер. Я хочу сказать: извините, что вот так сбежала.

Она мысленно приказала себе не краснеть и не думать о том, каковы были на вкус его губы.

Он осторожно отстранился.

— Я сам виноват. Но думаю, все… к лучшему.

От этих негромких слов внутри словно что-то опустилось, но Миранда заставила себя кивнуть. Он хочет держать ее на расстоянии? Хорошо, пусть так. Пока.

— Тогда мир? — спросила она.

Он улыбнулся:

— Мир.

Она хотела отойти, но муж удержал ее за локоть:

— Что бы ни случилось, Мири… — Арчер шагнул ближе, крепче сжимая ее руку. — Какие бы ошибки я ни совершил, вы для меня — самый важный в мире человек.

И хотя слова эти должны были согреть ее сердце, вдруг захотелось плакать.

Вокруг было так много мужчин в черных масках и плащах, что Арчер в кои-то веки выглядел как все. Но уговорить его станцевать все-таки не удалось.

— Я не танцую, — ответил он, когда Миранда повторила свою просьбу.

— Я вам не верю! — В ее груди вскипело раздражение. Мимо пронеслись в зажигательной польке Мария-Антуанетта и король Людовик. — Вы прекрасно движетесь в поединке, черт возьми.

Арчер вперил в нее взгляд:

— Так, может, мне стоило принести с собой шпаги? Вы все еще увлекаетесь фехтованием?

Она от досады топнула ногой, но заставила себя сдержаться, лишь прошипев:

— Скотина.

Миранда почувствовала, что он улыбнулся под маской своей порочной улыбкой, и едва удержалась, чтобы не улыбнуться в ответ. Может, это и странно, но поединок с супругом развлек бы ее гораздо больше, нежели пышный бал. «Интересно, — внезапно мелькнуло в голове, — Арчер считает так же?»

Словно успокаивая, он положил широкую ладонь ей на спину:

— Позвольте принести вам бокал шампанского, а потом вы расскажете мне, какая маска вам больше всего нравится. — В глазах вспыхнуло веселье. — И, может быть, я куплю себе такую же.

Миранда еле сдержалась, чтобы не закатить глаза. Самоуверенный ублюдок!

А ведь она могла бы сейчас нежиться в кровати. Они здесь, чтобы побыть в обществе? Но это же курам на смех — потому что Арчер упрямо вписал свое имя в ее бальную книжечку напротив всех танцев! Уловка эта, абсолютно неприличная в глазах света, позволила упрямцу не отходить от нее ни на шаг.

Едва отправившийся за шампанским Арчер исчез из виду, как к Миранде скользнул Маккиннон и с озорной улыбкой пригласил на первый вальс, зная, что правила приличия не позволят ей отклонить приглашение.

Когда они закружились в танце, она спросила:

— И что это у вас за маска? Волка?

На Маккинноне была полумаска в виде выступающей вперед волчьей морды, но необычные голубые глаза и кривая усмешка, напоминающая оскал дикого зверя, его сразу же выдавали.

Ухмылка стала шире, отчего ямочки на щеках углубились.

— Оборотня. — Он наклонился поближе к Миранде. — По-моему, это существо гораздо страшнее.

Она в ответ промолчала, и он сам задал вопрос:

— А кого изображаете вы в этом очаровательном наряде?

Миранда немного отвернулась, чтобы не чувствовать его дыхания, отдававшего мясом. Запах напомнил столь любимый ее отцом стейк с кровью.

— La luna, — ответила она.

Из груди его вырвался смех, до странности напомнивший рычание:

— Не удивительно, что я вами покорен.

— До чего же банальная фраза, — вежливо заметила она.

От его руки, чересчур собственнически лежащей на ее талии, исходил жар. Когда Миранда еле заметно отстранилась, Маккиннон улыбнулся и снова ловко привлек ее к себе.

— Я здесь, чтобы вас предупредить. Мой отец намерен уничтожить вашего мужа, — произнес он, кружа ее в вальсе, а затем бросил взгляд в угол бальной залы. Там стоял Россберри, глядя на них с плохо скрываемым гневом, перекосившим его лицо, отчего шрамы стали похожи на корни дерева. Поймав взгляды сына и Миранды, он резко развернулся и вышел.

Маккиннон склонился ниже:

— Понимаете, он считает, что лорд Арчер причастен к тому взрыву, который его обезобразил.

По глазам собеседника Миранде стало ясно, что он и сам так думает.

— Какой резкий поворот, сэр. Можно подумать, вам действительно есть дело до жизни Арчера. Но ведь мы оба знаем, что это не так.

Виконт усмехнулся.

— Если бы речь шла только о жизни Арчера, меня это не озаботило бы ни в малейшей степени. Хочет вести себя безрассудно — его личное дело. Но я боюсь, что пострадать можете и вы. — Под бурой маской его голубые глаза посерьезнели. — Вы неравнодушны к Арчеру, это ясно как божий день.

Миранда с трудом кивнула.

— Тогда послушайте, что я вам скажу, и поймите, что мной движет. Мне казалось, я убедил папашу вернуться в Шотландию и не будить лихо, пока оно тихо. Но он настроен решительно… — Кружась, они обогнули какую-то неуклюже танцующую пару. — Мой отец не совсем здоров — у него взрывная натура.

Миранда замедлилась в танце.

— Вы полагаете, он может прибегнуть к насилию?

Лорд Россберри, хотя и был пожилым джентльменом, ростом и сложением походил на таинственного убийцу. Никого нельзя сбрасывать со счетов. Получается, Маккиннон уже давно знает правду, и лишь теперь в нем запоздало заговорила совесть?

— Я хочу сказать, что клан Ранульфов на протяжении многих веков истреблял тех, в ком видел угрозу.

По спине Миранды поползли мурашки. Едва прозвучали последние слова Маккиннона, как она, прекратив вальсировать, от него отступила.

— Тогда вам, возможно, следует предупредить моего мужа.

Что-то неуловимое на миг вспыхнуло в его глазах — нерешительность, сомнение? Но он тут же подавил это и, улыбнувшись с деланным заигрыванием, произнес:

— Я предпочитаю танцевать с вами.

— Танец окончен. — Оставив его стоять посреди бальной залы, она повернулась и столкнулась с женщиной в костюме Марии-Антуанетты.

Серебряные глаза сверкнули из-под кружевной маски:

— Тысяча извинений.

Миранда ощутила цветочный аромат, смешанный с запахом лимона — такой слабый, что он мог ей и почудиться. Она вздрогнула. Виктория? Мария-Антуанетта уже скользнула в толпу гостей. Миранда двинулась было за ней, но попала в толчею. Блэквуды, должно быть, пригласили на бал всю лондонскую знать. Воздух наполнял тяжелый запах горящих газовых ламп и свечей, от раздающегося со всех сторон смеха кружилась голова. Окруженная равнодушными масками и людьми в костюмах скандально знаменитых покойников, она уже не понимала, куда идет, и почти достигла задней части зала, когда кто-то схватил ее за руку и развернул, словно игрушечный волчок. Миранда врезалась плечом в стену, и перед глазами возникло искаженное лицо лорда Аласдера Россберри.

Миранда опустила глаза на вцепившиеся в нее пальцы, затем подняла взгляд на его лицо, все еще не веря, что этот человек посмел к ней прикоснуться.

— Лорд Россберри! Что это значит?..

Заломив ей руку, Россберри впечатал Миранду в ближайшую стену с такой силой, что у нее затрещали кости и рассыпалась высокая прическа.

— Что тебе сказал мой сын?

Но она уже успела овладеть собой и сама перешла в наступление:

— Уберите от меня руку, сэр, не то лишитесь ее.

Несмотря на почтенный возраст, граф был силен как бык и отпускать Миранду не собирался. Вместо этого резким движением он притянул ее к себе. Сквозь покрасневшие прорези век горели яростью голубые глаза.

— Бессердечная шлюха, околдовывающая беспомощных мужчин своей порочной красотой! Ты не заманишь юного Йена в свои сети, как остальных!

Она вырвалась из его хватки, скорее всего заработав при этом несколько синяков и, чувствуя, как ужасный огонь внутри нее рвется наружу, воскликнула:

— Берегитесь, сэр! За нами наблюдает множество людей, и мне не хотелось бы думать о том, что случится, если лорд Арчер увидит ваше рукоприкладство.

— Могу без труда догадаться, что будет, потаскушка! Почему бы нам не проверить прямо сейчас?

Он снова попытался ее схватить, но остановился, почувствовав, как воздух между ними постепенно становится горячим, словно жар, идущий из печи. Осознав эту перемену, Россберри отступил, и глаза его затуманил страх.

— Я вам не советую, — предупредила Миранда спокойно, хотя внутри все кипело.

Они стояли молча, оценивая силы друг друга, и тут раздался негромкий голос:

— Леди Арчер?

Леди Блэквуд, одетая в пышный костюм королевы Елизаветы, величественно подплыла к ним, озабоченно хмуря гладкий лоб. Россберри вздрогнул, словно очнулся от гипноза.

— У вас все в порядке? — тихий голос леди Блэквуд стал громче от прозвучавшего в нем предупреждения. Она многозначительно посмотрела на пожилого графа.

Искривленные влажные губы Россберри несколько раз дрогнули, словно он собирался вот-вот закричать, но потом граф что-то гневно проворчал и отступил.

— Ты сделала глупость, связав свою судьбу с этим человеком, — прошипел он, тыча в Миранду когтистым пальцем. — И теперь заплатишь, как уже заплатили другие.

Повернувшись, он удалился, оставив потрясенную Миранду и не менее изумленную леди Блэквуд.

— Я должна извиниться за дядю, — сказала, покраснев, хозяйка бала. — Он вздорный, болезненно подозрительный человек, хотя и вполне добрый со своими родными.

— Он ваш дядя? — Эта спокойная женщина ничуть не походила на Россберри.

— Если точнее, он приходится мне двоюродным дедушкой. Этот дом — его свадебный подарок нам с мужем.

— Какая щедрость!

А что еще оставалось сказать? Заявить, что такому родственнику самое место в Бедламе, немного нетактично.

Леди Блэквуд медленно покачала головой, отчего захрустел большой гофрированный воротник в стиле елизаветинской эпохи, охватывающий ее стройную шею.

— Боюсь, дядя слишком долго жил отшельником в шотландской глуши. — Она коснулась тонкими пальцами локтя Миранды. — На самом деле он совсем безобиден.

«Для кого?» — так и подмывало спросить, но широко распахнутые глаза леди Блэквуд молили о понимании, и Миранда придержала язык, сказав лишь:

— Не переживайте. И в нашем семейном шкафу есть сумасшедшая тетушка. Конечно, мы выпускаем ее оттуда, но только на Рождество.

Обе собеседницы обменялись страдальческими улыбками людей, вынужденных во имя приличий скрывать омерзительные вещи.

— Я больше не буду вспоминать об этом прошествии и не скажу о нем лорду Арчеру, — с притворным легкомыслием уверила хозяйку дома Миранда.

На лице леди Блэквуд отразилось облегчение, но тут она взглянула на волосы гостьи:

— Ох, дорогая! Ваша прическа! — Ее щеки порозовели. — Прошу прощения за этот неприятный случай. Позвольте моей горничной позаботиться о ваших волосах. Проводить вас в туалетную комнату?

Миранда замялась. Беспорядок в ее прическе обязательно породит слухи и домыслы, ведь волосы могут так растрепаться, только если леди оказывает кому-то сопротивление. Ей бы не хотелось, чтобы злые языки приписали грубое нападение на нее Арчеру, хотя наверняка все придут именно к такому выводу.

— Это легко поправить, леди Блэквуд, — сказала Миранда. — Я все сделаю сама. Здесь есть комната, где я могла бы освежиться? Я была бы вам очень признательна.

К счастью, леди Блэквуд, кажется, тоже поняла, какие выводы сделают гости по поводу взъерошенного вида Миранды. Более того, вряд ли хозяйка бала хотела, чтобы стало известно о нападении ее сумасшедшего дядюшки на одну из приглашенных.

— Наверху есть небольшая гостевая комната, — сказала леди Блэквуд. — Она в вашем полном распоряжении.

Поднимаясь по лестнице, Миранда решила выкинуть из головы неприятность с Россберри. К сожалению, чувствовать себя лисицей в лесу она не перестала.

«Миранда обозвала меня скотиной, когда я уходил, — размышлял Арчер, вспоминая, как она тихо ругнулась. — Интересно, поняла ли она сама, что за слово сорвалось с ее губ?» Она даже не представляла, насколько это оскорбление ему подходило — именно так он себя сейчас и ощущал. Обычно Арчеру нравилось пикироваться с женой, ожидая ее ответов. Но он понял, что сегодня вечером огорчил ее своим отказом. На самом деле он очень хотел с ней танцевать, но боялся, что, заключив в объятия, уже не сможет отпустить. Он не сдержал улыбки при мысли о нежном ротике, произносящем бранные слова. Привычка ругаться придавала его жене дополнительное очарование. Возможно, виновата его итальянская кровь, но каждый раз, когда с пухлых губ Миранды срывалось очередное «черт!» или «проклятье!», ее голос, одновременно и задиристый, и нежный, вызывал огненную вспышку внизу живота. Каждый раз.

Полька сменилась вальсом. Арчер пробирался сквозь толпу гостей, стараясь не расплескать шампанское. Здесь, посреди людского скопища, было жарко, как в пекле. Кожа под маской немилосердно чесалась, пот струйкой стекал с виска, и не было возможности его вытереть. С каждым днем существование Арчера все больше напоминало тюремное заключение. Все сложнее становилось держаться в стороне от остального мира. И все из-за нее.

«Миранда…»

Он резко вскинул голову. Этот голос. Он ему знаком. Арчер так резко выдохнул, что сдавило грудь. Он прислушивался, пытаясь вновь услышать голос сквозь смех и музыку.

«Миранда…»

Глаза заволокло красным туманом. Грудь сдавило еще сильнее, до боли.

Черт! Черт! Будь все проклято!

Его захлестнула ярость, колени ослабели, бокал выпал из руки и, ударившись об пол, разлетелся на тысячу осколков. Арчер осознал, что сорвался с места, лишь когда был уже на полпути к лестнице.

Он оттолкнул с дороги зазевавшегося гостя, и тот вскрикнул. Арчер ускорил шаг. Запах духов Миранды еще витал на лестнице, по которой она недавно поднялась. Услышав омерзительный смех, перешедший в тихое хихиканье, а затем возглас Миранды, Арчер содрогнулся. Жена была там, наверху! Она должна была услышать этот смех, как услышал он. Она была там, наверху, и направлялась прямиком в ловушку этой твари. Страх за Мири на один ужасный миг почти сковал его, но Арчер стряхнул с себя оцепенение и бросился вверх по ступеням.