– Доброе утро, Сказочная исправительная школа! – разнёсся по нашей комнате голос волшебного зеркала Мири. – Надеюсь, все помнят, что уроки сегодня отменены, чтобы и ученики, и преподаватели могли сосредоточиться на самом главном: нашем первом в истории мюзикле!

Общежитие взорвалось радостными воплями. Я прикусила губу и покосилась на Уилсона. Кажется, только мы двое во всей школе восприняли эту новость без восторга. Максин поднялась ещё до рассвета и успела накрутить свои непышные локоны на бигуди, которые Апельсинка упорно пыталась слопать. Дарлина медитировала в своей лампе – вчера она поздно улеглась, устроив бурную предпремьерную вечеринку (не путать с премьерной вечеринкой, которую Дарлина собиралась дать после первого показа мюзикла, и с завершающей вечеринкой, намеченной на день последнего показа, через два дня после премьеры; я даже слышала разговоры о вечеринке воссоединения, которую она планировала устроить пару месяцев спустя, но, думаю, это невозможно, ведь к тому времени ни Дарлины, ни её лампы здесь уже не будет. Ведь так?)

Но когда я пыталась спросить об этом саму Дарлину или Максин, обе они уклонялись от ответа.

– Из-за небольшого числа записавшихся запланированная на следующий четверг общешкольная лекция профессора Вольфингтона на тему «Вековое зло: как обнаружить и обезвредить злодея» отменяется. Вместо неё состоится семинар мадам Клео «Плаваем как дышим: подводные уроки счастья», на который уже успели записаться почти все!

– О-о, Апельсинка, мне нужно обязательно найти к четвергу мой купальник, – сказала Максин своей утке, которая отозвалась скрипучим кряканьем. – Конечно, ты-то можешь без него обойтись, а я никак.

– Профессор Харлоу приглашает всех желающих учеников в свою башню на мастер-класс по антистрессовой кулинарии. Вот её слова, я цитирую: «Приготовление пищи, питающей не только тело, но и душу, помогает нам обрести внутреннее равновесие и покой». Итак, берите с собой фартук и присоединяйтесь к Харлоу на практикуме «Сто один рецепт из яблок» в следующую субботу после полудня.

Уилсон высунулся из моего кармана и уставился на меня блестящими глазками.

– Кто же это отважится брать уроки готовки из яблок у самой Злой Королевы? – спросила я своего мышонка, и мы оба покатились со смеху. Я так хохотала, что чуть не свалилась с кровати, заваленной свитками с сообщениями из штаб-квартиры гномской полиции. Чего в них только не было, в этих свитках! Стоило пропасть хоть одной ложке из ресторана «Три Поросёнка» – как я тут же получала об этом подробное уведомление.

– А по-моему, здесь нет ничего смешного, – засопела Максин. – Мне кажется, это очень здорово, что Харлоу нашла, гм, полезное применение своему таланту.

– Она же раньше травила людей фруктами, – напомнила я Максин. – И вообще, лучше бы она тратила свои таланты не на готовку, а на то, чтобы выследить Румпельштильцхена!

Из откупорившейся лампы выплыла Дарлина в блестяще-розовой косметической маске. Волосы её были накручены на бигуди, и она вдумчиво красила ногти в ярко-пурпурный цвет.

– Кажется, кто-то опять упомянул это гнусное имечко? Зачем вообще говорить об этом злодеишке! Ведь его давным-давно никто не видел, правильно я понимаю?

– Правильно! – подтвердила я, снова раздражаясь. – Но это потому, что все вокруг заколдованы! – Я подхватила с кровати охапку свитков. – Во всей школе только я слежу за новостями об этом, как ты говоришь, злодеишке! Остальные, видите ли, слишком заняты постановкой школьного мюзикла!

– Для того, чтобы сделать людей счастливыми, – наставительно напомнила мне Максин.

– Но это же не настоящее счастье! – отчаянно выкрикнула я. – Это всего лишь иллюзия, созданная твоим желанием!

Хлоп! На моей кровати появился поднос из чистого серебра с целой горой пирожных. Максин тут же схватила одно и зачавкала.

– Просто объеденье, – сказала она. – И нервы очень успокаивает. Дарлина, возьми штучку.

– Нет-нет, – отмахнулась Дарлина. – Я и так вчера вечером переусердствовала с едой.

– Но печёные каштаны были очень хороши.

– О, абсолютно согласна.

– Хватит! – заорала я, обречённо глядя на очередной поднос с пирожными. – Когда вы наконец уже прекратите витать в облаках и загадаете третье желание?! Сказочной исправительной школе давно пора возвращаться к нормальной жизни.

Максин и Дарлина переглянулись, и мне их взгляды очень не понравились – в них ясно читалось, что они уже не раз обсуждали это тайком от меня.

– Эй, что вы двое ещё сделали?

– Точнее, не сделали, – застенчиво сказала Максин.

– И даже не собираемся, – прибавила Дарлина, снимая бигуди и встряхивая пышной копной кудрей, едва ли не вдвое больше прежней.

– Вы что, так и не определились с третьим желанием? – проскрежетала я.

Максин попыталась меня успокоить:

– Понимаешь, Джилли, мы много обсуждали это и вроде как решили, что в этом нет необходимости.

– Все так счастливы, так увлечены мюзиклом, – подхватила Дарлина. – Кто сказал, что нельзя и дальше продолжать в том же духе? Зачем снова начинать волноваться из-за злодея, который давным-давно и носа сюда не кажет? Уж лучше пусть все живут своей жизнью.

– Счастливой жизнью, – с нажимом прибавила Максин.

Я просто отказывалась верить своим ушам:

– Но вы же морочите людям голову, заставляя их думать, что всё вокруг прекрасно, хотя это совсем не так!

– Вместо того, чтобы ежеминутно трястись в страхе перед злодеем, которого здесь нет и в помине? – возразила Дарлина. – Ты правда считаешь, что так будет лучше? К тому же лично я впервые, покинув лампу, оказалась в таком месте, которое мне нравится. Вы, ребятишки, заполучили отличного режиссёра, а мне эта работа пришлась очень по вкусу. В итоге все довольны, так? – Её полупрозрачные карие глаза мечтательно уставились в пространство. – Я уже подумываю о нашем следующем мюзикле – «Лето в Чароландии». Только представьте себе – поющие цветы, а над ними порхают феи, разбрасывая конфетти и сладости!

– Отличная идея! – одобрила Максин, а Апельсинка закрякала.

– То есть… ты хочешь остаться? Но ты обязана исполнить три желания! Таковы правила! Ты же сама говорила! И ещё хотела, чтобы Максин загадала их как можно скорее! – напомнила я ей.

Дарлина пожала несуществующими плечами:

– Это ведь было до того, как я узнала вас поближе. А ещё – если этот ваш Штильцхен действительно ошивается где-то поблизости – не кажется ли тебе, что моей лампе лучше быть под рукой у Максин, а не ждать, пока её найдёт кто-то другой? Вдруг она попадёт в руки приспешников этого злодея?

Я уже открыла рот, чтобы поспорить, но аргумент показался мне вполне веским.

– Ведь это обернулось бы подлинной катастрофой, – гнула свою линию Дарлина. – Вот мы с Максин и решили, что она не будет загадывать третье желание. И я останусь с вами обеими! С моими новыми замечательными соседками! – просияла она, игнорируя мою отвисшую челюсть. – В лампе у меня тесновато, к тому же вашему руководству нравится моё участие в работе над мюзиклом. Не сомневаюсь, они с радостью наймут меня на полную ставку.

– А разве ты не нарушаешь присягу джиннов или чего-то в этом роде? – Паника затягивала меня всё глубже. Не может же Сказочная исправительная школа всё время существовать в розовом пузыре! Истинное призвание профессора Харлоу – строить козни и мстить обидчикам. Мадам Клео обожает накладывать взыскания. Да и ни один из учеников СИШ не сможет по-настоящему встать на путь исправления, если будет жить придуманной жизнью! От этой мысли мне стало совсем нехорошо. – И что скажут на это твои коллеги-джинны?

Лицо Дарлины чуть омрачилось, но ненадолго:

– А откуда они узнают? – Максин и Дарлина посмотрели на меня со значением.

Прежде чем я успела сообразить, что ещё сказать, поступило новое сообщение от Мири:

– Мадам Клео и профессор Харлоу приглашают всех учеников спуститься в гимнастический зал на генеральную репетицию, за которой последует торжественный обед, после чего у всех останется время для подготовки к вечерней премьере.

– Обед?! – вскричала Дарлина. – Первый раз о нём слышу! Как они могут давать торжественный обед, если я организую торжественный ужин?! Нельзя так объедаться перед выступлением. Мне нужно срочно пойти поговорить с ними. – Она в панике вылетела из нашей комнаты прямо сквозь дверь.

– Пожалуй, нам тоже пора собираться, – сказала Максин, складывая в сумку всё необходимое для грима и репетиции. – Папа с мамой прислали с пегасовой почтой письмо, что они прибудут к трём. И привезут с собой моих бабушек, дедушек и всех соседей. Я так рада, так рада!

– Максин, – сказала я как можно мягче, – я тоже очень рада за тебя, но тебе самой всё это не кажется… немного фальшивым? Разве тебе не хочется, чтобы твои родные пришли посмотреть на тебя, а не на твою магически улучшенную версию?

Максин прикусила губу, заливая слюной подбородок.

– Так ты идёшь? – спросила она вместо ответа.

– Максин, прошу тебя, подумай о третьем желании! – взмолилась я. – Это же очень опасно – оставить всё как есть! А вдруг кто-нибудь попытается заставить тебя загадать такое желание, которое тебе самой не понравится? И все навеки застрянут в этом поддельно-счастливом мирке! Пожалуйста, исправь всё, пока ещё не поздно! – Хлоп! Хлоп! Хлоп! Моя кровать была уже вся завалена пирожными. – Пожалуйста!

– Джиллиан? – снова раздался голос Мири. Гррр… – Городская гильдия лавочников желает побеседовать с тобой о случаях вандализма в их торговых заведениях. И знаешь, я бы посоветовало тебе нанять секретаря. Мне вполне хватает школьных обязанностей, чтобы заниматься ещё и твоими делами.

– Спасибо, Мири, – как можно вежливее поблагодарила я, но Максин за это время уже успела смыться.

На генеральную репетицию я идти не собиралась. На меня-то никто не придёт смотреть. И вообще, если ты играешь дерево, у которого всего одна реплика, твоё отсутствие вряд ли кто-то заметит. Так что городским лавочникам повезло: я в их полном распоряжении.

– Кто-то нарочно поджигает наши сапоги и чайники, – в очередной раз пожаловался пузатый лавочник. – Чем ещё можно объяснить эти пятна копоти на крышке моего заведения? Вряд ли это можно списать на удар молнии. Ночь была ясная, звёздная!

– А я слышал отдалённые раскаты грома, – признался другой посетитель.

– Говорю вам, это всё тайфира! – горячился третий.

– Да не бывает их, олух несчастный! – вскипел второй.

Я протянула им чистый свиток:

– Не будете ли вы столь любезны подробно описать, что именно произошло с каждой из ваших лавок, чтобы я могла прислать вам кого-нибудь для проведения расследования?

– А почему бы вам лично этим не заняться? – насупился первый.

– У меня сегодня вечером премьера мюзикла, – стала оправдываться я, опять чувствуя, что краснею. – Я и так уже опаздываю на репетицию.

Для начальника полиции, конечно, жалкое оправдание – но я была в полном отчаянии.

Лавочники снова принялись наперебой жаловаться и возмущаться, пока их не отвлёк громовой раскат, вспышка молнии и грохот внезапного ливня по крыше замка.

– Обещали же сегодня погожий вечер! – вздохнул один из лавочников, натягивая на голову капюшон и направляясь к выходу.

– Вам стоит поспешить домой, пока буря не разыгралась ещё сильнее, – заботливо посоветовала я, радуясь внезапному избавлению от очередной заботы. – Гномская полиция непременно обследует все ваши лавки. – Я проводила их к запряжённому пегасами экипажу, потом вернулась в замок, закрыла двери поплотнее и вздохнула с невыразимым облегчением.

– На деле всё оказалось сложнее, чем думалось, верно? – раздался чей-то спокойный голос.

Я вытаращила глаза. В дальнем конце вестибюля стояли профессор Вольфингтон и профессор Себастьян.

– Простите, что? – переспросила я, утирая с лица капли дождя.

– Руководить другими, – пояснил профессор Вольфингтон. – Совсем нелегко, да? Может, Пит и не самый блестящий начальник полиции, но ему удалось сделать так, что его работа выглядела совсем нетрудной.

– Что, как нам теперь известно, вовсе не так, – добавил профессор Себастьян.

– Хотите сказать, что я не справляюсь? – ощетинилась я.

– Нет-нет, – перебил меня профессор Вольфингтон. – Мы просто хотели заметить, что даже при многолетней тренировке и большом запасе терпения такая работа даётся очень нелегко.

Как ни странно, взгляд его показался мне вполне доброжелательным.

– Мне приходится тратить кучу времени на ерунду, а ведь Румпельштильцхен может быть где-то совсем рядом! – возразила я.

– Пока ещё нет, – мягко возразил Вольфингтон. – Чтобы подготовить свою месть, ему нужно время. Он сейчас слишком занят, чтобы думать о нас. Но это пока.

Я недоверчиво покосилась на него:

– Погодите. Вы что-то не выглядите счастливыми и беззаботными. На вас что, магия не действует?

Вольфингтон, усмехнувшись, взглянул на профессора Себастьяна:

– Если ты наполовину чудовище, тебя не так просто подчинить чужим желаниям.

– Хотя Эл-Гри поддалась им в полной мере, – со вздохом сказал профессор Себастьян. – Видимо, в ней больше человеческого, чем я думал. – Он в замешательстве поскрёб в затылке. – Знаете, если я ещё раз услышу, как она распевает «О, Чароландия»…

– Джиллиан, лучшее, что ты сейчас можешь сделать, – это помочь Максин принять правильное решение по поводу её последнего желания, – напомнил мне Вольфингтон. – И определиться с ним как можно скорее.

– Даже если сейчас Штильцхен занят подготовкой к сражению, рано или поздно он нагрянет сюда, – прибавил профессор Себастьян. – Анджелина говорит, что уже в эту минуту, пока мы разговариваем, он собирает необходимые ингредиенты для своего главного заклинания. А как только он их все соберёт и Альва обретёт полную колдовскую силу…

– Но Максин не желает меня слушать! – воскликнула я с безнадёжным отчаянием.

– Значит, тебе нужно как следует постараться, – просто сказал профессор Себастьян. – Полагаю, тот, кто раньше был вором, а теперь желает стать начальником полиции, должен уметь вести любые переговоры. – Он приподнял косматую бровь. – Разве я не прав?

Сложность стоящей передо мной задачи обескураживала, но, как я уже говорила, чем серьёзнее был вызов, тем сильнее он заставлял меня собраться.

Я не выдержала и улыбнулась:

– Правы. Конечно, правы.