Валерий Александрович Калюжный

ВЛАСТЬ ОРУЖИЯ

Персонажи и события, описанные в книге - вымышленные и не имеют ничего общего с реальной жизнью, хотя никто не застрахован от их явного воплощения. И пусть хранит нас Бог от такого.

ВСТУПЛЕНИЕ

Поселок имени Котовского, а в народе просто поселок Котовского - один из самых отдаленных районов города Одессы. По своему географическому положению он скорее напоминает отдельный городок, примкнувший к большому городу. С Одессой его связывает одна большая транспортная артерия - Николаевская дорога и узкая, плохо ухоженная дорога, под названием "объездная". Со стороны материка к поселку ведут две дороги - николаевская и старо николаевская трассы. Таким образом, если каким-либо способом перекрыть четыре дороги, то поселок оказывается полностью блокирован, как со стороны материка, так и со стороны Одессы, единственным путем остается море.

ГЛАВА 1.

АГРЕССИЯ.

01:30. НОЧЬ.

Тишину и спокойствие душной летней ночи нарушил гул мощных моторов. Три военных грузовика с зачехленными кузовами промчались по шоссе, разрезая тьму приглушенным светом фар. Ярким красным светом вспыхнули задние габаритные огни. Машины, притормаживая, сбавили ход и свернули с шоссе на примыкающую к нему дорогу. Спустя некоторое время свет автомобильных фар наткнулся на металлические ворота с трезубым гербом и вырвали из темноты табличку "Воинская часть № ХХХХХ. Одесский военный округ". Скрипнув тормозами, грузовики остановились и замерли, не глуша моторов. Из караульного помещения вышел заспанный сержант. Он поправил примятую гимнастерку и, прикрывши рукой глаза от яркого света, попытался рассмотреть, кого это принесло в столь позднее время. Свет слепит глаза, ничего не видно. Из ревущих грузовиков никто не выходит, а разглядеть кого-то за темными стеклами автомобильной кабины не получается. Сержант сплюнул и, не спеша, пошел к первой машине. Увидев, за опустившимся боковым стеклом грузовика, худощавого, коротко стриженного, средних лет полковника, сержант слегка растерялся, поправил болтающийся ремень и попытался застегнуть верхнюю пуговицу гимнастерки. - Спишь, боец? Сержант лихо вздернул под козырек. - Никак нет, пан полковник. Полковник окинул сержанта взглядом с головы до ног, легкая тень улыбки пробежала по его тонким губам. - Ну, тогда открывай свое хозяйство. Сержант лихо козырнул и побежал к воротам. Мимолетное сомнение заставило его остановиться. Он оглянулся. Да нет, все в порядке, из окна первой машины на него пристально смотрит человек в форме полковника. Отбросив последние сомнения, сержант бегом направился к воротам и широко их распахнул. Автомобили, опутавшись клубами выхлопных газов, сорвались с места и, набирая скорость, въехали на территорию военной части. Развод караула только, что закончился. Сонный разводящий, тупо глядя себе под ноги, вел на отдых своих сонных часовых, до караулки оставалось метров пятьдесят, когда мимо них, на большой скорости, промчались три грузовика. Резкий порыв ветра от промчавшихся машин отбросил солдат к обочине дороги, сон прошел. Дальнейшие события развивались быстро и стремительно. Машины выехали на плац между караулкой и войсковыми ангарами, остановились и из их зачехленного нутра стали выпрыгивать вооруженные люди в камуфляжной форме с черными масками на лицах. Они моментально рассыпались, как горох, по всей территории, беря все в оцепление. Не прошло и пяти минут, как без единого выстрела, были обезоружены все часовые. А казарма тем временем мирно спала и смотрела сны о доме, о любимых и друзьях.

Из-за шума на плацу, больше от любопытства, чем от бдительности, из караульного помещения вышел начальник караула, молодой, недавно призванный, лейтенант. Он некоторое время смотрел на машины, на суетящихся вооруженных людей, на, лежащих на земле, солдат его караула. Постепенно до его сознания начало доходить, что происходит что-то не очень хорошее, а скорее даже очень плохое. То, что это нападение он уже понял, но почему именно во время его дежурства, этого он понять никак не мог, но, тем не менее, надо было, что-то делать. -Вот, черт! - руганулся сквозь зубы лейтенант и бросился бежать обратно в караулку. В комнате бодрствующего состава тихо, мирно и сонно. Ничего не объясняя дремлющим бойцам, лейтенант проскочил в комнату начальника караула, дрожащими руками сорвал пломбу с кнопки общей тревоги и уже было, собрался ее нажать, как вдруг дверь караулки распахнулась от мощного удара и в комнату ворвалось пять вооруженных людей. Один из них быстро подбежал к лейтенанту и, резким рывком за рукав, повалил его на пол, остальные, образовав полукруг, взяли на прицел весь, теперь уже бодрствующий, состав караула. В комнату, решительно и смело, вошел полковник. Он обвел взглядом окружающих, посмотрел на, лежащего на полу, лейтенанта. Скептическая улыбка слегка скривила губы полковника. - Не так быстро, сынок, не так быстро. Полковник подвинул к себе ближайший стул и сел. - Ну, что, лейтенант, поговорим? Лейтенант искоса посмотрел на полковника и опустил глаза. - Подымите его, - обратился полковник к своим бойцам. Два боевика, схватив лейтенанта под руки, резким рывком поставили его на ноги.

- А теперь, лейтенант, ты собственноручно откроешь нам все ангары, властно произнес полковник и, после небольшой паузы добавил. - Если конечно хочешь жить. Лейтенант молчит и безучастно смотрит, куда то под ноги. Один из боевиков передернул затвор автомата и приставил его ствол к боку лейтенанта. Легкий толчок вывел начальника караула из оцепенения. Лейтенант посмотрел на боевика, затем перевел взгляд на полковника. - Ты, слышал, что я тебе сказал? - спросил полковник. В голове у лейтенанта роем пронеслись фразы из присяги о долге перед отечеством, о защите его интересов, однако дуло автомата оказалось более реальным и убедительным. - Это вам просто так не пройдет... - полушепотом выдавил из себя лейтенант. - Не твое собачье дело, сопляк. Делай, что тебе сказано, - грубо оборвал его полковник. Лейтенант вздрогнул, посмотрел на полковника, обвел взглядом комнату. Его взор остановился на черном сейфе в углу комнаты начальника караула. Он медленно подошел к нему, набрал код, открыл тяжелую дверцу и достал связку ключей. Лейтенант еще раз посмотрел на полковника, тот кивком головы указал на входную дверь и начальник караула в сопровождении двух боевиков вышел из караулки.

От мощного гула моторов, спугнувших тишину, нависшую над военным городком, слегка задребезжали стекла казармы. Дневальный, слегка задремавший около тумбочки, вздрогнул, встряхнув головой отогнал одолевшую его дремоту, и подошел к окну. На плацу выстраивалась в ряд танковая колонна. Дневальный оперся локтями о подоконник и с интересом стал наблюдать за происходящими событиями, думая про себя, как хорошо, что ночные учения не коснулись его подразделения. Формирование колонны завершилось и танки, окутав себя черным дымом выхлопных газов, сорвались с места и, набирая скорость, стали покидать плац. Замкнули колонну грузовики с бойцами. Дневальный еще некоторое время постоял у окна, порывшись у себя в карманах, достал пачку сигарет и поплелся курить в туалет.

По дороге от плаца к КПП, на полной скорости, мчалась колонна из пятнадцати танков. Нарастающий гул моторов и легкое позвякивание стекол в окнах сторожки, заставили проснуться старшего прапорщика Иваненко. Протерев глаза, он огляделся по сторонам, поднялся с топчана и подошел к сержанту, пристально глядящего в ночную тьму. - Что у них там происходит? Тревога, что ли? - спросил он у сержанта. - С караулки не звонили? - Никак нет. - Открой ворота, на всякий случай. Не успел Иваненко окончить фразу, как из-за поворота появился первый танк колонны, который на полной скорости снес ворота. Прапорщик и сержант отскочили от окна к противоположной стене. Сержант бросился к кнопке тревоги, на ходу перекрикивая лязг гусениц и рев моторов. - Это не наши! Прапорщик схватил сержанта за рукав и отбросил его в дальний угол комнаты. - Тихо, тихо, сынок. Ты, до дембеля дожить хочешь? Сержант посмотрел на прапорщика, затем на окно, за которым промелькнула последняя машина колонны. Старший прапорщик присел на корточки рядом с сержантом, прислонившись спиной к стене. По его щеке стекла крупная капля пота, он снял фуражку и смахнул пот рукавом. - Доигрались, черт, - сквозь зубы прошептал прапорщик. Лязг гусениц и рев моторов постепенно стих, военный городок погрузился в тишину.

03:05. НОЧЬ.

Мало-мальски крупные партии аммиака с припортового завода, в случае их перевозки автомобильным транспортом, старались отправлять поздней ночью, когда трасса максимально разгружена. Обычное, рядовое событие - три, тяжелогруженых, аммиаковоза, натужно ревя моторами, покинули территорию завода и, постепенно набирая скорость, взяли курс на Николаев. Обычный ночной рейс. Водители пристально всматриваются в набегающую на них пустынную ночную трассу, встречных машин нет, мало кто ездит в столь позднее время. Можно немного расслабиться, выкурить сигарету под ритмичное бульканье какой-то ночной радиостанции. На подъезде к участку, где встречаются новая и старая николаевские трассы, колонну из трех аммиаковозов поджидал сюрприз в лице патруля ГАИ. Взмах жезлом и грузовики останавливаются, слегка съехав на обочину дороги. К кабине первого грузовика подошел милиционер. - Что-то не так, начальник? - спросил водитель инспектора, слегка высунувшись из окна дверцы. Милиционер, зевая, вяло отдал честь. - Да нет, все так. Аммиак? - Аммиак, - подтвердил водитель. - Ну, тогда вылазь, приехали. Милиционер оглянулся и помахал рукой куда-то в темноту ночи. С обеих сторон трассы выскочили вооруженные люди с черными масками на лицах. Мгновение и аммиаковозы окружены и взяты на прицел. Водителям больше ничего не остается, как покинуть кабины своих машин, их места заняли боевики. Взревели моторы аммиаковозов, вспыхнули красно-синие маячки милицейской машины, колонна тронулась с места и продолжила, как ни в чем не бывало, свое движение, только теперь, изменив свой маршрут в сторону Одессы. Проехав несколько километров, тягачи притормозили и остановились. Спустя час мимо них, лязгая гусеницами, пронеслась танковая колонна. Аммиаковозы, натужно взревев, пристроились в хвост колонны и вся армада, пыхтя, лязгая и ревя, понеслась к Одессе.

04:15. РАННЕЕ УТРО.

До смены дежурства в посту ГАИ на николаевской трассе оставалось около четырех часов, когда, где-то вдалеке, нарастающей волной, послышался шум мощных моторов и какое-то громыхание. Дежурная смена в полном своем составе, а именно три человека, во главе с лейтенантом Серым, вышла на обочину дороги удовлетворить свое любопытство. - Что за шум, а драки нету? - спросил лейтенант, как бы сам у себя, всматриваясь в появившийся на трассе далекий свет фар. - По-моему, это танки, - выдвинул предположение один из милиционеров. Гул нарастал. Уже отчетливо был слышен лязг гусениц. - Твоя, правда. Танки. Не спится людям в ночь глухую. Все воюют, промолвил лейтенант, собираясь уходить. Он, уже было, направился обратно к посту, когда в голове у него промелькнула мысль, которой лейтенант поспешил поделиться с окружающими. - А чего они в город прутся? Праздника с парадом вроде нет. Или новый появился? - Да нет, нам вроде ничего не сообщали, - ответил один из милиционеров. - Кучеренко, - обратился лейтенант к старшине, - ну-ка, давай, запроси, на всякий случай. Старшина Кучеренко быстрым шагом направился выполнять приказ, а тем временем танковая колонна уже поравнялась с постом и, не сбавляя скорости, обдавая оставшихся милиционеров смрадом выхлопных газов, продолжала свое движение. Неожиданно три последних танка колонны резко отвернули в сторону и, заскрежетав гусеницами, остановились. Их башни пришли в движение и развернулись по направлению поста. Медленно опустились орудийные стволы, беря прицел. Ба-бах!! Выстрелил первый танк. Бах!! Бах!! Второй. Третий. От разрывов снарядов вздрогнула земля, воздушная волна, резким толчком в спину, сбила милиционеров с ног, присыпая их пылью, гравием, кусками земли и бетона. Танки, заревев моторами и вздыбившись от резкого "газа", бросились догонять уходящую колонну. Все стихло. Милиционеры осторожно приподняли головы и оглянулись назад. За спиной у них догорали руины поста ГАИ на николаевской дороге. - Какого черта? Это, что, война? - спросил один из милиционеров.

- Не знаю. Может и война, - ответил другой. Огонь охватил покореженные останки милицейского "жигуленка" и, получив свежую "пищу", вспыхнул с новой силой. Начинало светать.

В пять часов утра танковая колонна, сохраняя боевой порядок, въехала в Одессу со стороны поселка Котовского, а еще через полчаса были блокированы все подъездные дороги к жилмассиву в центральной части которого замерли аммиаковозы с нацеленными на них танковыми орудийными стволами. Поселок медленно просыпался. Ранние прохожие, с нескрываемым интересом, наблюдали за передвижением военной техники, совершенно не подозревая, что с этого момента они обрели абсолютно новый для них статус - статус заложников.

ГЛАВА 2.

БИТВА.

После возвращения из Афганистана капитан воздушно-десантных сил, тогда еще советской армии, Александр Головин полностью выполнил свое обещание если останется в живых, то по возвращению, сначала уйдет в отставку, потом женится и никогда не будет брать в руки оружие. И все было хорошо до определенного момента, однако жизнь сделала крутой поворот и, играя судьбами людей, потекла совершенно по другому руслу. Не от хорошей жизни Александру пришлось пройти Приднестровье и побывать в Чечне, на первый план, из мастерски сплетенной, советской властью, тени, вышли деньги, а их надо было как-то зарабатывать. А как заработать денег ушедшему в отставку офицеру, как ни, все тем же, оружием? Вот и пришлось Головину побывать, практически во всех "горячих точках", а теперь, работая в охране одной из фирм, ждать возникновения нового конфликта, чтобы окунуться в него с головой, не ради какой-то идеи, а ради, все тех же, денег. На работу Александр вставал рано. Не изменил он своей привычке и в тот, памятный для всех горожан, день. Выпив, по обыкновению, чашку кофе, поцеловав жену и заверив ее, что перекусит на работе Саша быстро сбежал вниз с четвертого этажа, прыгнул в свое, слегка потрепанное, "Жигули" и, бормоча себе под нос какой-то веселый мотивчик, взял курс по проспекту Добровольского в сторону города. Странно как-то, оживленная, обычно в это время, дорога была практически пуста. По встречной полосе, сигналя и мигая фарами, промчалась зеленая "Таврия", попутных машин не было вообще. Саша огляделся вокруг. Странно, и людей практически нет, а те которые есть, как-то странно себя ведут - передвигаются почти бегом и постоянно оглядываются. Саша включил радиоприемник и в машину сразу ворвался грубый мужской голос: "... в целях вашей же безопасности. Повторяю. Жители поселка Котовского, район оцеплен, не покидайте ваших домов, всякое передвижение по улицам запрещается в целях вашей же безопасности. По..." Саша перестроил приемник на другую волну. Теперь уже знакомый голос ди-джея сообщал : "...поступают сообщения о блокаде поселка Котовского. Официальной версии происходящего пока нет. Известно только, что поселок полностью отрезан от Одессы, блокированы, так же, все подъезды к поселку со стороны области. Кто за этим стоит и каковы их требования пока не известно." Александр оторвал удивленный взгляд от приемника и посмотрел на дорогу. Прямо на него, на большой скорости, ехал танк. Саша резко ударил ногой по тормозу. "Жигуленок" пошел юзом, оставляя на асфальте черный след от шин. Саша выскочил из машины, отбежал в сторону и, споткнувшись, свалился в траву на обочине дороги. Танк, не сбавляя скорости, переехал через капот "Жигули" и, выплюнув в воздух черное облако выхлопа, помчался дальше по дороге, оставляя за собой груду никому не нужного металлолома. То, что раньше гордо называлось автомобилем, загорелось и взорвалось, разлетаясь в разные стороны. - Гады! - выругался Александр, в сердцах стукнув кулаком о землю. - Только резину поменял. Вот черт! Неожиданная утрата машины задела Головина за живое. Буквально несколько минут назад он ощущал себя вполне полноценным человеком и вдруг, вот так, без всякой на то причины, не известно кто, лишил его машины и вывалял в пыли. Все существо Головина кипело от возмущения и требовало мести. Саша даже не подозревал, что случай с ним это просто мелочь по сравнению с масштабностью происходящих событий.

07:30. УТРО.

Заторы на николаевской дороге дело обыденное, однако такой грандиозной пробки здесь давненько не было. Огромное количество рычащих, гудящих и сигналящих машин полностью заполонило всю проезжую часть дороги. Смрад выхлопных газов, ругань водителей, рев моторов - все смешалось воедино, создавая атмосферу нервозности и раздраженности. Некоторые водители, пытаясь вырваться из толкучки, еще более усугубляли дорожную обстановку, раздражая и нервируя других. Причиной затора были три танка, перегородившие своей броней дорогу. Приземистые исполины равнодушно замерли поперек проезжей части, совершенно не реагируя на суету вокруг них. Неожиданно башня одного из танков пришла в движение. Она резко сделала пол-оборота, а затем стала медленно вращаться в противоположном направлении, явно кого-то преследуя. По обочине дороги, подпрыгивая на ухабах, петляя среди редких чахленьких деревьев, нагло сверкая хромом, мчался новенький джип. Он все ближе и ближе приближался к танкам. С каждой секундой расстояние сокращалось. Двести, сто пятьдесят, сто метров. Выстрел! Прямое попадание и горящие обломки джипа разлетелись во все стороны. Над николаевской дорогой повисла тишина ужаса, только гул работающих моторов, слившийся в монотонно-напряженный шелест, людей охватило всеобщее оцепенение страха. Один из водителей, полу машинально, заглушил мотор своего автомобиля, взял с заднего сидения кейс, вышел из машины и, не оглядываясь, быстрым шагом, переходящим в бег, иногда с трудом пробираясь сквозь плотные ряды машин, направился в обратную общему движению сторону, назад к поселку. Это послужило первым сигналом к панике. Люди, толпясь в узких местах, давя и ругая друг друга, оставляли свои автомобили и, спасая жизнь, покидали дорогу. Все заботы и тревоги дня, которые, буквально двадцать минут назад, казались самыми важными вдруг резко забылись и ушли на задний план, самым важным оказалась жизнь. Подобные события произошли и на других подъездных дорогах. Над поселком повисла атмосфера страха и неопределенности.

10:30. УТРО.

Одесса, равнодушная ко всяким политическим перипетиям, с болью восприняла сообщения о наглой выходке, поставившей под угрозу тысячи жизней горожан. Огромное количество людей собралось на приморском бульваре около, оцепленного нарядами милиции и военных, горсовета. К одиннадцати часам утра поползли слухи о том, что, наконец-то стало известно кто эти люди, решившиеся на столь дерзкий поступок, и чего они хотят. В горсовет была доставлена видеокассета с обращением лидера группировки. Из записи стало ясно, что главарем террористов является некий Вадим Гайманов, в прошлом боевой полковник. Требования группировки были предельно ясными и, до банальности, простыми - десять миллионов долларов, транспортный военный корабль и возможность беспрепятственного ухода, в противном случае Гайманов грозился залить поселок аммиаком. Из предшествующих дерзких и бескомпромиссных действий группировки было ясно, что это не блеф, они сделали шаг и отступать им просто некуда. О штурме поселка не могло быть и речи, в этом случае Гайманов незамедлительно осуществил бы свою угрозу. Городские власти были загнаны в глухой тупик, единственно возможным оставалось тянуть время, в надежде на скорое прибытие из Киева спецподразделения, либо, в случае не удачи, попытаться выторговать менее разорительные условия. Было принято решение не разглашать выдвинутые террористами требования и угрозы, чтобы не создавать в городе паники, что тут же спровоцировало появление различных слухов и догадок, которые оказались гораздо страшнее и масштабнее, чем реально выдвинутые условия.

Лишившись, совершенно неожиданно, автомобиля, Головин разозлился не на шутку. Он, во чтобы-то ни стало, решил отомстить за "железного коня" и совершенно наплевать, кто они эти люди, сколько их и кто за ними стоит. Они его обидели, значит должны быть наказаны. Перебегая от одного дома к другому, прячась в парадных и за киосками, Александр добрался до пересечения проспекта Добровольского с улицей Бочарова, здесь находился центральный рынок поселка, носящий название "Северный". Выглянув на одно мгновение из-за угла высотки, Головин успел разглядеть группу боевиков, около пяти человек, тягач с огромной цистерной на которой было крупно написано "аммиак" и два танка, башни которых были развернуты в сторону аммиаковоза. Не имея конкретного плана, Головин решил подобраться немного ближе к танкам, в надежде на то, что решение придет само собой, в зависимости от того, как будут развиваться события. Выжидая моменты, когда в его сторону никто не смотрел, Александр, короткими перебежками от одного ларька к другому, переместился к одному из танков, быстро нырнул под его днище и затаился. В нос ударил резкий запах солярки и машинного масла. Перевев дыхание, Головин ползком стал пробираться к передней части танка. Глухой удар металла о металл заставил его остановиться и прижаться к земле. Сердце бешено заколотилось. Послышалась какая-то возня и кто-то спрыгнул с танка на землю. - Эй, мужики, у кого огонь есть? Саша приподнял голову. Можно было продвигаться дальше. Добравшись до передней части танка, Головин выглянул наружу, слегка высунувшись из-за гусеницы. В двадцати метрах от танка, прячась в тени от цистерны аммиаковоза, стояли четыре боевика, они курили и, громко смеясь, что-то обсуждали. Решение пришло мгновенно, Головин, уловив момент, быстро выбрался из-под танка и нырнул в люк механика-водителя. Никто ничего не заметил. Снаружи по-прежнему доносились обрывки фраз в вперемешку с веселым хохотом. Саша огляделся по сторонам. Отвратительно воняло соляркой, спертый и теплый воздух был мало пригоден для дыхания. "Ничего, сейчас провентилируем," подумал Головин и привычно положил руки на рычаги управления. Взревел мощный мотор и танк рванул с места. В первое мгновение боевики просто остолбенели, затем, сорвав с плеч автоматы, стали беспорядочно стрелять по удаляющемуся танку. Пули, противно воя и высекая искры, отскакивали от брони. Что делать дальше Головин пока не знал, он просто уходил от погони вдоль Бочарова к днепропетровской дороге, а вслед за ним уже мчался второй танк, облипший как мухами, боевиками. Александр поддал "газу", еще рывок и вот она днепропетровская дорога. Головин резко застопорил одну гусеницу. Танк круто развернулся на сто восемьдесят градусов и остановился. Сквозь узкую щель люка механика-водителя Головину было видно, как к нему, на полной скорости приближается танк противников. Вот он все ближе и ближе, расстояние сокращалось каждое мгновение, но тут танк террористов стал притормаживать, а потом и вовсе остановился. Наверное боевика, который управлял танком, смутил вид, хладнокровно замершего, танка неизвестного ему угонщика. Два приземистых исполина замерли один напротив другого, как два диких зверя, готовящихся к смертельной схватке.

- Ладно. Хотите войны? Вы ее получите, - сказал Головин, крепче сжав кулаки на рычагах управления. От резкого старта его танк, как норовистый конь, встал "на дыбы", сделал пол-оборота на месте и помчался в сторону огромного пустыря за днепропетровской дорогой.

Танк бросало из стороны в сторону по, петляющей между холмами пустыря, дороге, подбрасывало на ухабах и он всей своей многотонной массой выбивал облака пыли из, высушенной солнцем, земли. Александр пожалел, что не надел на голову шлем. Он прекрасно понимал, что где-то позади него, в каких-то двадцати, а может десяти метрах находится, бросившийся за ним в погоню, танк террористов. И чем дольше пыль будет слепить противника, тем сложнее будет занять выгодную позицию и расстрелять танк Александра. Головин уже и сам начал присматривать себе холмик, чтобы с его вершины поохотиться за преследователем, как вдруг, немного впереди и справа, раздался взрыв. Комки сухой земли градом забарабанили по броне. От неожиданности Саша резко бросил танк на левую сторону дороги. На этот раз снаряд разорвался где-то сзади. Преследователь открыл охоту первым. Надо было искать укрытие. Увертываясь от снарядов противника, Александр направил свой танк к ближайшему холму, за склоном которого и спрятался. Головин откинул крышку люка, быстро выбрался из танка и, полупригнувшись, стал пробираться к краю склона. Танк противника красовался во всей своей красе на вершине одного из холмов, где-то в двухсот метрах от того места, где укрылся Александр. Дальнейший план действий придумался как бы сам собой. Головин вернулся к своему танку, забрался во внутрь и на малых оборотах двигателя развернул его передом к холму за которым он спрятался. Затем, перебравшись в башню, зарядил орудие и вернулся на место механика-водителя. - Сыграем-ка мы с тобой в прятки, дружок, - сказал Головин, поудобнее устраиваясь на сидении водителя. Резкий рев мотора всколыхнул прогретый воздух над пустырем. Танк Головина взлетел на вершину холма, замер на несколько секунд, выстрелил и, не дожидаясь результата своего залпа, так же резво, скатился назад по склону. И, несмотря на то, что снаряд разорвался где-то в стороне, дерзкий маневр Головина привел как раз к тому результату, которого он и ожидал противник испугался и запаниковал. Танк террористов задним ходом покинул свою позицию на вершине холма. В то же мгновение из-за соседней возвышенности, высоко подпрыгнув, выскочил танк Александра. Вздымая клубы пыли, он промчался по пустырю и, не сбавляя скорости, стал взбираться вверх по склону холма за которым скрылись террористы. До вершины оставались считанные метры, когда с противоположной стороны холма выскочил танк боевиков. Такого поворота событий Головин просто не мог предположить. Он был готов ко всему, но когда над ним нависла многотонная махина, закрыв на мгновенье солнце, Александр испугался не на шутку, он полуавтоматически резко осадил свой танк, пригнулся и зажмурился. В то же мгновенье танк террористов всей своей массой, подобно гигантской кувалде, опустился на машину Александра. Скользнув левой гусеницей по башне, танк террористов накренился на правую сторону и, продолжая движение вниз по склону на одной гусенице, стал все больше и больше заваливаться на бок. Крен достиг критической точки. Танк опрокинулся и, бешено вращая гусеницами, сполз к основанию холма. От мощного удара и скрежета металла в голове у Александра все помутилось. После того, как все стихло и успокоилось, первая мысль, которая пришла на ум - скорее выбраться из танка. Головин откинул крышку люка и, вдохнув полной грудью свежий воздух, осторожно выбрался наружу. У подножия холма, по-прежнему молотя воздух гусеницами, лежал перевернутый танк боевиков, вокруг никого не было. Александр присел на корточки, пошарив по карманам рубашки, достал примятую пачку сигарет и закурил. Оставаться на пустыре было не безопасно. Головин прекрасно понимал, что его наверняка уже ищут, надо было уходить. Не выкурив и половины сигареты, Александр откинул в сторону "бычок" и вернулся к своему танку. В это время, где-то на окраине пустыря послышался отдаленный рокот, заставивший его оглянуться. Два танка мчались на выручку своему, теперь уже поверженному, собрату. Решение пришло мгновенно. Головин, не мешкая, забрался в свой танк, развернул его по направлению к противнику и, прихватив автомат, покинул машину, спрыгнув с танка на ходу.

Расстояние между танками быстро сокращалось. Прогремел первый выстрел. Снаряд разорвался под гусеницей и, неуправляемый, совершенно беззащитный, танк Александра, сделав несколько оборотов на месте, остановился. Второй снаряд разворотил двигатель, навсегда пригвоздив грозного исполина к земле. Головин, со стороны пронаблюдав за кончиной своего танка, полупригнувшись и, слегка прихрамывая, после, не совсем удачного падения, короткими перебежками, стал пробираться к руинам новостройки. Надо было скорее покидать пустырь, пока его не заметили боевики.

12:20. ПОЛДЕНЬ.

Гайманов нервничал. Он прохаживался по автозалу телефонной станции, которую выбрал в качестве своего штаба, время от времени поглядывая то на часы, то в окна. Станция, по его приказу, была отключена и тишина, которая ворвалась в, привыкшие к постоянному шуму, помещения, просто угнетала. Власти города откровенно тянули время. Они все еще надеялись на скорое прибытие спецподразделения. К подобному шагу Гайманов был готов и это его меньше всего беспокоило. В этом случае он бы без лишних колебаний применил бы силу и осуществил бы свою угрозу. Все понятия о человеколюбии Гайманов оставил давным-давно на, залитых кровью, полях сражений. Беспокоило другое - кто-то пытается сорвать его план изнутри. И, судя по действиям, этот кто-то хорошо знает свое дело. Все шло, как по маслу, а из-за какого-то сумасшедшего весь план может пойти насмарку. Этого Вадим допустить никак не мог. Он нервничал, ходил по залу, мимо притихшего своего окружения, и ждал важного для него сообщения. В руках у Гайманова ожила радиостанция. - Первый, первый, ответьте орлу. Вадим резко поднес радиостанцию на уровень лица. - Слушает первый. - Помехи нет. Все чисто, - прохрипела радиостанция. - Подробности. - Танк уничтожен, - ответила радиостанция. - Я сказал подробности, - Гайманов начинал злиться. - Кто он? - Горящий танк никто не покидал. На лице у Гайманова заиграли скулы. Он всеми силами старался держать себя в руках, однако крупные капли пота, выступившие у него на лбу, явно говорили о том, что он очень разозлился. - Возвращайтесь на исходную, - четко выговаривая каждое слово, произнес Вадим в радиостанцию. - Если танк был пустой, пеняйте на себя. Гайманов подошел к окну и долгое время в полной тишине смотрел на, залитый солнцем, дворик перед зданием телефонной станции. - Карту, - бросил он через плечо. Боевики, находящиеся в зале, оживились. Гайманов подошел к столу и склонился над картой.

- Прочешите этот район, - обратился он к одному из боевиков, ткнув пальцем на значки новостроек вдоль днепропетровской дороги. - Если он не дурак, то он там.

О том, что у террористов возникли какие-то внутренние трудности, городской штаб узнал из радиоперехвата. Наблюдатели, расположенные по периметру района, докладывали о каком-то танковом бое на пустыре вдоль днепропетровской дороги. - Что у них там происходит? - горячился генерал, нервно прохаживаясь по комнате в которой разместился штаб. Подполковники и полковники только пожимали плечами и старались не показываться на глаза своему грозному начальнику. Распахнулась дверь и в комнату вошел мэр города. Он мгновенно обвел взглядом присутствующих и обратился к генералу. - Что за стрельба в районе? Это Ваших рук дело? - Никак нет. Войска в район не вводились, - ответил генерал, несколько растерявшись. - Тогда кто там устроил войну? - Пока не известно, - ответил генерал, пожав плечами. - Одно из двух, - вмешался в разговор моложавый подполковник, - или это внутренние разборки, или нашелся какой-то "герой", который своими провокациями загубит всю операцию. Мэр резко перевел взгляд на подполковника. - А, что Вы называете операцией? Бездейственное ожидание чуда, которое спасет заложников? - довольно грубо спросил он у подполковника. - Если там и появился, как Вы его назвали, "герой", то молите бога, чтобы у него, что-то получилось. Он, по крайней мере, хоть пытается что-то делать, в отличие от других. Слова, сказанные мэром, и, не двух смысленный намек, повергли подполковника в смущение. Он потупил взгляд, взял несколько бумаг, нервно порывшись в стопке, стоящей на столе, и отошел в сторону. - Спецотряд прибыл? - обратился мэр к генералу. - Так точно, - ответил генерал, несколько приосанившись. - Отряд на боевой позиции, выжидает удобного момента для штурма. - Вы объяснили ситуацию? - спросил мэр. - Так точно, - ответил генерал. - Командир отряда рекомендует выполнить требования террористов и атаковать в тот момент, когда они покинут район, чтобы избежать возможных жертв, среди мирного населения. - Хорошо. Деньги это моя забота, а Вы подготовьте корабль, - сказал мэр и добавил. - Держите меня в курсе всех событий и постарайтесь выяснить, что у них там происходит. Если нам кто-то помогает, то это лишний козырь в наших руках.

Головин допускал, что его уловка рано или поздно будет разгадана, но то, что это произойдет довольно быстро, этого он предположить никак не мог. Не успел Головин как следует перевести дух, как на пустыре вновь послышался рокот танкового мотора. Александр выглянул из-за бетонного блока, за которым он спрятался. По пустырю, в его сторону ехал танк на броне которого было около десяти боевиков. - Вот, гады, отдохнуть не дадут, - руганулся Головин и ползком стал пробираться в глубь новостройки, в поисках более надежного укрытия. Подобравшись ближе к недостроенной девятиэтажке, Александр скатился к основанию фундамента, по склону не засыпанного котлована и протиснулся в подвал дома сквозь щель между бетонными блоками. В подвале было темно и, на удивление, сыро, где-то капала вода. Затхлый воздух был пропитан коктейлем из запахов разогретого битума, плесени, разлагающегося мусора и дерьма. С ног сшибающий аромат всей своей мощью ударил в ноздри Головину, заставив его прикрыться рукавом. Глаза постепенно привыкли к подвальному полумраку и Александр, внимательно смотря себе под ноги, стал пробираться в глубь подвала. Снаружи послышались приглушенные голоса, а затем - шорох осыпающейся земли. Головин юркну за бетонный выступ, которым так изобилуют подвальные помещения, и, затаившись, прижался спиной к холодному цементу. Лязгнуло что-то металлическое, очевидно от удара о бетон. Кто-то, пыхтя и сопя, пытался залезть в подвал и, судя по тому, что возня стихла, а вместо нее послышались легкие хлопки, будто кто-то струшивает с себя пыль, а затем и шаги, это ему удалось. Шаги раздавались все ближе и ближе. Головин отошел дальше в тень выступа. Из-за угла появился боевик. Он осторожно шел по проходу, время от времени поглядывая по сторонам. Александр пропустил его немного вперед, затем молниеносно вышел из своего укрытия и резко ударил боевика ребром ладони по шее у основания затылка. Не издав ни единого звука, боевик рухнул, как подкошенный, на грязный пол подвала. Держа палец на спусковом крючке автомата, Головин схватил противника за рукав и перевернул на спину. Террорист слегка застонал, но в сознание не пришел. Александр, обшарив карманы боевика, отобрал боеприпасы и радиостанцию и покинул место схватки, удалившись в глубину подвала. Оставаться долгое время в подвале стало не безопасно. Вполне вероятно, что террориста, который в бессознательном состоянии сейчас валялся в пыли, снаружи поджидает его соратник. Поэтому выходить наружу было очень рискованно и Головин решил поискать другой выход из подвала. Альтернативным путем была канализация и Саша принял решение поискать место ввода труб в подвал. К огромной радости Головина вся канализация подводилась к дому с его торцевой стороны и место ввода труб строители, по какой-то причине, не успели заложить кирпичом, как обычно это делается, после завершения подключения канализации. Перебравшись через небольшую кирпичную стенку, Головин забрался в подземелье канализации и, осторожно, ощупывая все вокруг руками, стал медленно продвигаться вперед. Пройдя около двадцати метров, тьма подземелья полностью поглотила его. Зашипела радиостанция. Оставшиеся снаружи террористы разыскивали своего соратника. Головин, спотыкаясь и натыкаясь в полной темноте на трубы, ускорил шаг. Руки уперлись во влажную, покрытую плесенью, стенку. Неужели тупик? Да нет, такого не может быть. Александр пошарил по карманам и достал зажигалку. Слабый огонек, слегка вспыхнув, выхватил из тьмы грязные и мокрые стены подземного коридора. Головин, прикрывая ладонью трепещущий огонек, огляделся по сторонам. Коридор раздваивался. Куда идти дальше? Пламя от зажигалки задрожало и наклонилось влево под порывом легкого сквознячка. Значит там должен быть какой-то выход. Головин затушил зажигалку и свернул в левый коридор. Пройдя несколько метров, он услышал какой-то шум у себя за спиной. Наверное его замысел был разгадан и боевики бросились в погоню. Александр ускорил шаг. Подземный коридор сделал еще несколько поворотов и вот, где-то вдалеке забрезжил слабый свет, скорее всего там был открыт люк. С каждым шагом Александр все ближе и ближе приближался к спасительному выходу наверх. Что делать с преследователями? Надеяться на то, что они заплутают в подземных лабиринтах было глупо. Время от времени шипела радиостанция и, судя по всему, именно по этому шипению и ориентировались боевики. Выбросить станцию было жалко, она, как единственная нить связывала Александра с внешним миром и могла пригодиться в любой момент, а искать в кромешной темноте выключатель, было некогда, надо было скорее уходить от погони. До люка оставалось метров десять, когда Александр услышал какое-то шипение сбоку от себя. Он остановился и зажег зажигалку. Из стены подземного прохода выходила какая-то труба, именно от нее и исходило шипение. Неужели газ? Да, нет, в канализации не должно быть газовых труб. А если это обычное отклонение от правил? Головин подошел ближе и, склонившись над задвижкой, принюхался. Это был действительно газопровод. Идея молнией пробуравила мозг и Головин начал действовать. Пройдя вдоль трубы несколько метров, его рука наткнулась еще на одну задвижку. Присветив себе зажигалкой, Головин определил, что это "тройник", свободный конец которого, очевидно для технологических нужд, выходил в канализацию. Немного поднатужившись, Александру удалось открыть кран и газ, противно шипя и воняя, вырвался наружу. Головин, осторожно, добрался до открытого люка и выбрался из подземелья. Крышка люка лежала рядом с горловиной. Отложив в сторону автомат, Александр закрыл люк и, оглядевшись по сторонам, отбежал к ближайшему дому. Улица была пустынна, вокруг никого не было. Выждав несколько минут и, убедившись, что явной опасности нет, Головин уже было, собрался направиться вдоль улицы в глубь поселка, как вдруг у него в кармане зашипела радиостанция и одновременно с этим шипением прогрохотал взрыв. "Мина", в виде газовой смеси, оставленная в подземелье, сработала. Отбросив крышки канализационных люков на высоту пятиэтажного дома, из горловин вырвались огненные столбы. Вряд ли кто из преследователей уцелел в этом адском огненном вихре.

15:30. ДЕНЬ.

Гайманов стоял у открытого окна, заложив руки за спину, совершенно бесцельно уставившись на, шелестящие, под легкими порывами ветерка, листья тополя. Буквально десять минут назад он получил сообщение о том, что требования его будут выполнены и в шесть часов вечера его армия может грузиться на транспортный корабль в районе Лузановки, а минуту назад пришло сообщение, что погибли его люди. Неужели власти города ведут двойную игру? С одной стороны, спасая жителей района, они идут ему на встречу, а с другой стороны - просто уничтожают изнутри. Мысль о том, что взрыв в канализации не имеет ничего общего с деятельностью городских властей, просто не укладывалась у него в голове. Наверняка ведется какая-то игра, правила которой ему пока не известны. Ситуация просто начинала выходить из под контроля. Необходимо было, трезво и хладнокровно все обдумать и предпринять какие-то действия. В том случае, если на территории поселка действует, заброшенная каким-то способом, диверсионная группа, то необходимо дать понять, что шутить с Гаймановым не стоит. С другой стороны, какие-либо активные действия со стороны террористической группировки могут спровоцировать штурм поселка и погубить на корню весь замысел Влада. Что делать? - Свяжите меня с мэром, - бросил через плечо Гайманов и вновь отвернулся к окну. - Мэр на проводе. Влад, не спеша, развернулся и подошел к телефону. - Господин мэр. Я Вас предупреждал, не надо играть со мной ни в какие игры, - Гайманов сделал паузу, выслушивая ответ. - Вы прекрасно понимаете, о чем я говорю. Благодаря Вам обстоятельства несколько изменились. Сейчас пятнадцать сорок пять. Корабль должен быть в шестнадцать тридцать. В противном случае, ровно в шестнадцать часов тридцать одну минуту будет подорвана цистерна с аммиаком на Заболотного. Все! Влад резко бросил телефонную трубку и медленно обвел взглядом окружающих. - Общий вызов! - приказал он одному из бойцов.

Мэр медленно положил телефонную трубку на рычаг аппарата. Затем обвел взглядом членов городского штаба и обратился к генералу. - Корабль должен быть в Лузановке ровно в шестнадцать тридцать. - Мы можем не успеть, - ответил генерал. - Должны. В противном случае он грозит взорвать одну цистерну. - Если он умный человек, то он этого не сделает, - возразил генерал. - Сделает. Кажется у него серьезные неприятности. Наш "герой" здорово его достал. - Но мы ведь здесь не причем. - Это знаем мы с вами. Он уверен в обратном. Так, что придется поторопиться. И еще, - мэр сделал паузу и продолжил, - в случае подрыва цистерны, немедленно начинайте штурм. В этом случае уже нам терять будет нечего.

Спугнув мародеров автоматной очередью, Головин забрался в небольшой магазинчик перекусить и "зализать раны". Приезда милиции можно было не опасаться и Александр, удобно расположившись за прилавком, устроил себе настоящий банкет, тем более, что он его заслужил. Немного передохнув, Головин принялся за свой внешний вид, а вил этот был плачевный. Джинсовую рубашку и брюки вряд ли удастся спасти. Танковая баталия, кувыркание в пыли пустыря и путешествие по подземелью канализации не прошли для одежды бесследно. Перепачканные соляркой, машинным маслом, пылью и еще какой-то дрянью брюки отстирать, скорее всего, не получится. Рубашка была не в лучшем состоянии, тем более еще и порвана в нескольких местах. Головин тяжело вздохнул. Домой хоть не возвращайся. Оглядевшись по сторонам, Александр взял бутылку какого-то виски и, обильно смочив носовой платок, стал тщательно промывать ссадины. Немного ныла голова. Ощупав череп, Александр обнаружил огромную шишку, очевидно заработанную еще в танке. Оторвав рукава, Головин распорол один из них по шву и, свернув в ленту, смочил тщательно виски и туго обернул вокруг головы. Ну, вот, теперь другое дело, можно было воевать дальше. Неожиданно включилась радиостанция, о которой Александр уже успел позабыть. - Внимание всем! Общий вызов! Подтвердите прием! - прохрипела радиостанция. Александр увеличил громкость. - Второй. Есть второй. Третий. Есть третий... Прошла перекличка. После небольшой паузы радиостанция вновь ожила. - Внимание всем! Объявляется повышенная готовность! У нас в тылу действует спецподразделение. Быть готовыми к отражению атаки. Город затеял грязную игру. Они решили с нами поиграть. Они должны понять, что шутки с нами не пройдут. Слушай приказ! Время эвакуации - шестнадцать тридцать, по дополнительной команде. Пункт сбора - Лузановка. Если команда на эвакуацию не поступит - взорвать цистерну с аммиаком на Заболотного ровно в шестнадцать тридцать одну. Если и это не прочистит им мозги - подорвать оставшиеся цистерны в семнадцать часов ровно. Дальнейшие действия - по обстоятельствам. И помните, настоящая власть над этим городом - в ваших руках - власть оружия. Все! Головин машинально взглянул на часы. До назначенного срока оставалось ровно сорок пять минут. Неужели он не один? Тогда почему никто не пришел ему на помощь на пустыре? Неужели они не слышали стрельбу, или взрыв в канализации? Да, нет, такого не может быть. А может быть, они специально не ввязываются в активные боевые действия, а делают свое дело исподтишка? Нет, что-то тут не клеится. Как бы тогда террористы узнали бы о их присутствии. Не может быть! Мысль, пришедшая в голову Александра, поразила своим идиотизмом, как гром среди ясного неба. Ведь это его одного принимают за какой-то мифический спецотряд. Его одного! И город здесь вовсе не причем. Он, как был один, так один и остался. Головин еще раз взглянул на часы. Осталось тридцать пять минут. Надо было, что-то делать. А, что? Через тридцать шесть минут будет взорвана цистерна на Заболотного. Погибнут, ни в чем не повинные, люди, потом еще две... Ну, сволочь, держись! Головин схватил радиостанцию. - Эй, ты, гад! Ты, слышишь меня? Я один, понимаешь, один! Радиостанция молчала. - Один я, сволочь, один, - с отчаянием в голосе, повторил Александр. - Кто, это там, ругается? - неожиданно прошипела радиостанция. - Отмени приказ, ублюдок! Город здесь не причем. Никакого отряда здесь нет. Я один, понимаешь, один. - Ты, кто такой, умник? - спросила радиостанция голосом Гайманова. - Вряд ли моя фамилия тебе что-то скажет, - ответил Головин. - Я просто хочу знать, кого это я так обидел. - Головин, - ответил Александр. - Моя фамилия, Головин. - Звание. - Капитан запаса воздушно-десантных сил. - Так, вот, бывший капитан, бывших воздушно-десантных сил, с тобой говорит полковник Гайманов. Хочешь жить, переходи на мою сторону. Мне нужны настоящие бойцы и я готов все простить. - Ты, что, бог? - спросил Головин. - В какой-то степени, да, - ответил Гайманов. - По крайней мере, я сам руковожу своей судьбой. - Ты больной, Гайманов. - А, ты, мне нравишься, засранец. - Мне наплевать, нравлюсь я тебе или нет. Отмени приказ, - сказал Головин. - Так кто из нас больной? - спросил Гайманов и продолжил, - Дались тебе эти людишки. За кого ты воюешь, капитан? Что они сделали тебе хорошего? - Не твое дело, - перебил Головин. - Может тебе дали хорошую работу, квартиру, машину и обеспечили до конца жизни? - продолжил Гайманов. - Ты же боевой офицер! У тебя, наверняка, за спиной Афган. За кого ты проливал кровь? Зачем гибли твои друзья? - Я давал присягу, - ответил Головин. - Они наплевали на твою присягу. Они просто использовали тебя, - продолжал говорить Гайманов. - Кем ты работаешь? Наверняка в охране. Я угадал? Головин молчал. - Угадал. Достойная работа для боевого офицера, - Гайманов сделал паузу и продолжил. - Переходи на мою сторону и возьми себе все сам, что ты заслужил. Слова Гайманова задели Головина за живое, он и сам много раз задумывался о том, как несправедливо с ним обошлись. Но разве есть в этом вина обычных людей? Со многими, наверняка, поступили так же. Нет, не для того он проливал свою кровь и гибли его товарищи, чтобы сейчас, ценой жизни других людей, отвоевывать себе место под солнцем. Головин поднес радиостанцию к губам. - Да пошел, ты... - Жаль, - ответил Гайманов. - Встретил настоящего мужика и того придется уничтожить. Я никогда не отменял свои приказы, все остается в силе и мне плевать - замешан город или нет. Если хочешь кого-то спасти, герой - у тебя двадцать минут. Все! Головин со всей силы швырнул радиостанцию в стену магазинчика. - Черт, черт, черт... Александр, проверив, перезарядил автомат и бросился бежать в сторону Заболотного. Времени оставалось совсем мало.

- А этот Головин, настоящий боец, - с восторгом произнес генерал после прослушивания радиоперехвата. - Может ему помочь? - предложил командир спецподразделения. - Мои парни рвутся в бой. Генерал задумчиво пожал плечами. - Опасаюсь, что этого делать не следует, - вступил в разговор моложавый полковник. Все присутствующие офицеры штаба обернулись в его сторону. - Если мы сейчас начнем атаку, это спровоцирует Гайманова, - продолжал полковник. - Другими словами, Вы предлагаете ждать, сложа руки? - спросил командир спецподразделения. - Я предлагаю, - ответил полковник, делая акцент на слове "предлагаю", просто ждать и нанести удар в нужный и решающий момент, а не ввязываться в "уличную войну", подвергая опасности жизни мирных граждан. По комнате, в которой разместился штаб, пробежал легкий ропот. - Что у нас с транспортом? - несколько повысив голос, спросил генерал у одного из офицеров. Гул в комнате стих. - Корабль на переходе из Николаева, -ответил офицер. - Предполагаемое время прибытия - шестнадцать сорок пять. - Значит не успеваем... - задумчиво произнес генерал и отошел к окну. - Мы готовы атаковать, - напомнил о себе командир спецотряда. - И этот ненормальный зальет аммиаком половину поселка, - хмыкнул полковник. - А ведь полковник прав, - сказал генерал, обернувшись к присутствующим. Надо набраться терпения и хладнокровно ждать. Мы должны полностью использовать каждый шанс. У нас есть козырь в этой игре - Головин. Я не думаю, что парень просто так сдастся. У него, похоже, свои счета с Гаймановым. - Но он ведь там один, - возразил командир спецотряда. - Подтяните своих орлов к Лузановке, - генерал на некоторое время замолчал, а затем продолжил. - И ни каких провокаций. Ждать, ждать, ждать. Он справится. Мне, почему-то, так кажется.

Перебегая от одного дома к другому, постоянно оглядываясь по сторонам, Головин продвигался по улице Заболотного к пересечению с проспектом Добровольского, где террористы поставили тягач с цистерной аммиака. Сказать, что у Александра был какой-то конкретный план - значит солгать. Плана не было и Головин, как всегда, полагался на свою интуицию, чутье и, немного, на везение. Подобравшись, как можно ближе, к площади в которую стекались две улицы, Головин затаился в кустарнике и стал наблюдать за происходящими событиями. На площади царила какая-то суета. Взглянув на часы, Александр понял причину столь возбужденного состояния - на часах было шестнадцать двадцать девять и секундная стрелка уже завершала свой пробег по циферблату, норовя прибавить еще одну минуту. Команды на начало эвакуации, судя по всему, до сих пор не поступало. Бойцы грузились в грузовик, который должен был отвезти их на безопасное расстояние от эпицентра взрыва. Посреди площади замер тягач с, прицепленной к нему, огромной цистерной. Метрах в пятидесяти от него находился танк, орудие которого было нацелено на цистерну. В кузов автомобиля забрался последний боец и грузовик, натужно взревев двигателем, сорвался с места и помчался вдоль проспекта Добровольского. Наступила резкая тишина. На площади остались трое - Головин, танк и цистерна с аммиаком. Началось! В распоряжении Александра была ровно одна минута. Он мельком взглянул на часы и бросился бежать через всю площадь к тягачу. Только бы кабина была не закрыта! Дверца кабины тягача оказалась распахнутой настежь, более того, из-за суеты и спешки, а может быть из-за чрезмерной уверенности, боевики оставили ключи от машины, которые торчали в замке зажигания. Александр вспрыгнул на подножку кабины и забрался во внутрь. До подрыва цистерны оставалось тридцать секунд. Головин выжал сцепление, повернул ключ зажигания и нажал кнопку стартера. Мотор не заводился. Осталось двадцать секунд. Еще одна попытка завести двигатель потерпела фиаско. Стартер изо всех сил вращал коленвал, но мотор, по прежнему, не оживал. Десять секунд до подрыва. - Ну, давай же! Давай! - в сердцах закричал Головин. Рабочая смесь в цилиндрах двигателя достигла критической температуры и, взорвавшись, толкнула поршни вниз, заставив вздрогнуть весь автомобиль. Выпустив клубы черного дыма, мотор заревел, быстро набирая обороты. Головин включил первую передачу и, выкручивая руль влево, стал медленно отпускать сцепление. Тягач вздрогнул и, постепенно набирая скорость, начал выезжать на улицу Заболотного. Террористы, находящиеся в танке, были в недоумении - с одной стороны, у них был приказ расстрелять цистерну ровно в шестнадцать часов тридцать одну минуту, а с другой стороны, эту самую цистерну нагло и дерзко увозили у них "из под носа". До назначенного срока оставалось три секунды, две, одна... Тягач уже вырулил на улицу Заболотного и, все больше набирая скорость, двигался в сторону днепропетровской дороги. Орудийная башня танка, медленно вращаясь, отслеживала продвижение тягача по Заболотного. Выстрел! На какую-то долю секунды раньше танкового залпа тягач успел сделать резкий рывок вперед и снаряд, пролетев в каком-то метре позади цистерны, попал в магазинчик у обочины дороги. "Пронесло," - мелькнуло в голове у Александра и он, изо всех сил вцепившись в руль, еще больше выжал педаль "газа". Наверняка террористы бросятся в погоню. "Опять погоня. Что-то я сегодня весь день убегаю," - подумал Головин. Александр оказался прав. Танк террористов, выехав на Заболотного, мчался за тягачом, где-то в двухстах метрах позади него. До поворота на днепропетровскую дорогу осталось около тридцати метров. Александр слегка притормозил и перешел на пониженную передачу Громада аммиаковоза приблизилась к перекрестку и Головин, быстро перебирая руками, стал вращать руль вправо. Тяжелогруженая машина плохо слушалась руля, скорость оказалась великоватой для спокойного выполнения подобного маневра. В то время, как сам тягач почти уже повернул направо, тяжелая цистерна, по инерции, продолжала движение прямо и, оставляя на асфальте черные следы от шин, пошла юзом. В это время прогремел второй выстрел. Цистерна, как бы сама, уклонилась от попадания и снаряд пролетел мимо, разорвавшись на противоположной стороне дороги. Вывернув руль в противоположную сторону от заноса, Головин с трудом выровнял аммиаковоз на дороге и, выжав педаль "газа" до полика, помчался по днепропетровской дороге в сторону Лузановки. Стрелка спидометра медленно приближалась к отметке восемьдесят километров в час. Держать на дороге многотонную, мчащуюся на огромной скорости, махину становилось все труднее. "Хорошо, хоть машин нет, " - подумал Головин. Впереди дорога делала легкий поворот вправо. Александр слегка отпустил педаль "газа" и стал притормаживать. В это время, где-то сзади, раздался очередной выстрел. Снаряд, протяжно свистя, пролетел над кабиной и разорвался в двадцати, тридцати метрах перед тягачом. Куски асфальта и мелкий гравий, вырванные взрывом из полотна дороги, ударили градом по крыше кабины, разбив, при этом, лобовое стекло. От неожиданности Головин слегка пригнулся и выкрутил руль резко вправо, инстинктивно нажав на "тормоз". Аммиаковоз понесло юзом. Многотонная глыба отказывалась резко изменить направление движения и остановиться, она визжала тормозами, скрежетала шинами, оставляя черные, дымящиеся следы на асфальте. Управлять тягачом стало совершенно невозможно. Оставалось одно - полностью отдаться в руки проведения. Задние колеса цистерны достигли края воронки и соскочили в нее. Как бут-то после резкой подсечки, вся махина аммиаковоза опрокинулась на бок и, вереща, скрипя, высекая искры и, сметая все на своем пути, продолжила свой путь вдоль дороги. Танк резко сбросил скорость и, свернув в ближайший переулок, направился к проспекту Добровольского. Террористы не стали преследовать аммиаковоз потому, что в этот момент в эфире прозвучала команда к эвакуации, да и вряд ли таинственный водитель тягача мог выжить в подобной переделке.

16:50. ДЕНЬ.

Дверь комнаты, в которой находился городской штаб, резко открылась. Мэр, обычно спокойный и уравновешенный человек, ворвался в комнату и быстрым шагом направился прямо к генералу. - Почему до сих пор не начался штурм? Голос его звучал угрожающе. Генерал, от неожиданности и резкого натиска, в первое мгновение слегка растерялся. - Мы ждем приказа, - ответил генерал, совладав с собой и вытянувшись в постойке "смирно". - Какого, к черту, приказа? - Приказа на начало штурма. Мэр остолбенел, лицо его залило краской гнева. - Они стреляли по цистерне, - от напряжения и злости горло мэра сдавила спазма и слова звучали тихо, с легким шипением, от этого они приобретали еще более угрожающий оттенок. - Вы, понимаете, стреляли... По чистой случайности, благодаря этому парню... Как его? - Головин, - подсказал один из офицеров. Мэр бросил уничтожающий взгляд в сторону подсказчика. - Вот, вот, благодаря Головину, - продолжал мэр, - до сих пор люди живы, хотя он наверное погиб. А Вы, ждете приказа... Боитесь взять на себя ответственность? А если бы меня в это время не было б в городе, Вы сидели бы сложа руки и ждали бы приказа!? Немедленно начинайте штурм! И так много времени потеряли, еще десять, пятнадцать минут и они загрузятся на корабль и уберутся восвояси совершенно безнаказанно. Генерал, вместе со всем городским штабом, был полностью "раздавлен" длительным монологом мэра, хотя некоторые штабные офицеры злорадствовали в душе. Генерал, слегка оправившись от сказанного, схватил тангенту радиостанции и, мельком взглянув в сторону мэра, произнес: - Внимание всем! Слушай мою команду! Зеленый свет! Повторяю. Зеленый свет! Начинаем штурм! Генерал положил тангенту на стол и, посмотрев на мэра, не выдержав напряжения, присел на краешек стула. Мэр вышел из комнаты, громко хлопнув дверью.

С трудом пробиваясь через скопище брошенных автомобилей по николаевской дороге, танковая колонна Гайманова свернула в районе Лузановки к морю. К колонне, то и дело, примыкали новые танки, которые стояли на страже отдаленных районов поселка. Проделав проход сквозь низкорослые деревья, которыми порос бывший некогда пустырь вдоль лузановских пляжей, танки направились к громаде транспортного корабля, который огромной своей тушей выбросился на пляжный песок. Из гигантского зева судна, образованного распахнутыми створками носового люка, как огромный язык, торчала спущенная рампа. Вокруг никого не было. Гайманов, высунувшись на половину из люка первого танка, пристально оглядывал окрестности. Тишина и спокойствие, царящее на пляже в жаркий летний день, несколько пугала и настораживала. Не может быть, чтобы все прошло гладко, если все идет "как по маслу", наверняка где-то должна быть засада. И чутье его не подвело. Как только первый танк приблизился к рампе, из-за отдаленных деревьев в небо взвилась зеленая ракета, за ней - еще одна. Из-за кустарника, как из-под земли, появились бойцы в камуфляжной форме. Их было довольно много. Растянувшись в цепь и, стреляя на ходу, они короткими перебежками стали продвигаться к судну. Гайманов юркнул в люк и танк, резко повернув и, выплюнув клубы выхлопных газов, стал быстро взбираться на рампу. Прошло мгновение и, первый танк скрылся в чреве корабля, за ним последовал второй и третий. Четыре последних танка колонны, резко отвернув в сторону, заняли боевую позицию и вступили в бой со штурмующим отрядом. Два грузовика, проехав немного вдоль колонны, остановились и из них стали выпрыгивать бойцы Гайманова. Они рассыпались по пляжу, словно горох, отстреливаясь от нападающих. Третий грузовик, промчавшись мимо колонны, подъехал к рампе и, истошно сигналя, чтобы его пропустили, исчез внутри корабля. Наличие у Гайманова танков остановило штурм и теперь городские войска должны были закрепиться и удерживать свои позиции до прибытия и развертывания артиллерии. Атака захлебнулась и превратилась в перестрелку противоборствующих сторон, которые, в данной ситуации выполняли сходные задачи - удерживали свои рубежи. Гайманов, вместе со своими помощниками, поднялся в рубку судна и наблюдал за ходом сражения от туда, попутно отдавая приказы о подготовке корабля к отходу. Его условия были выполнены сполна. Судовые танки были полны горючего, корабль был подготовлен к длительному переходу, укомплектован оружием и боеприпасами, деньги были сложены в каюте капитана. Нельзя было терять, в пустую, ни минуты. Танки, которые прибывали из отдаленных позиций, сразу грузились на корабль, не вступая в бой, под прикрытием удерживающих рубеж обороны. Огонь велся и из корабельных орудий, на которые возлагалась основная задача прикрытия в момент полной эвакуации. Гайманову доложили, что три танка с последней позиции на старониколаевской дороге уже на подходе. Еще немного и все закончится. Гайманов взглянул на часы. - Передайте им, что у них ровно пятнадцать минут. Больше мы ждать не можем. Капитан, - обратился Гайманов к рядом стоящему человеку, - через пятнадцать минут отчаливаем. Человек кивнул в ответ.

Сознание медленно возвращалось к Головину. Он открыл глаза и огляделся по сторонам. Затуманенный мозг отказывался воспринимать действительность, мысли спутались в один яркий, жгучий клубок, который засел где-то в глубинах черепной коробки, от чего ныла вся голова. Александр закрыл глаза и попытался сосредоточиться. "Если болит голова, значит, я еще жив", - подумал Александр и открыл еще раз глаза. Туман в мозгу стал постепенно рассеиваться. Что-то теплое и липкое, противно щекоча, стекло по щеке. Смахнув каплю рукой, Головин взглянул на ладонь, это была кровь. Последнее, что помнилось это вырывающийся из рук руль, мелькание улицы за стеклами кабины, вой тормозов, скрежет шин, затем толчок, удар, все, как будто рухнуло в какую-то пропасть, а затем - темнота... Александр попробовал осторожно повернуться на бок. Немного ныла нога, а так, похоже, все цело. Надо было отсюда выбираться. Отыскав где-то под ногами автомат, Головин, не спеша, вылез через разбитое лобовое окно из кабины опрокинутого тягача. Огромный аммиаковоз лежал на боку, беспомощно вращая по инерции задними колесами. Цистерна, достаточно хорошо помнутая, выдержала удар после опрокидывания и не разрушилась. Вокруг валялись битые стекла и мелкие металлические детали. Головин оперся спиной о капот тягача. Ощупав карманы рубашки, он достал измятую пачку сигарет. Внимательно изучив содержимое пачки, он отшвырнул ее в сторону. Откуда-то со стороны Лузановки доносилась легкая канонада. Похоже, там шел бой. Закинув автомат за спину, Головин направился, слегка прихрамывая, в сторону Лузановки. Надо было завершить начатое дело. Заметив, стоящее у обочины, "Жигули" Головин подошел к машине и, разбив прикладом боковое стекло, открыл дверцу и сел в автомобиль. Оборвав провода, идущие к замку зажигания, Александр соединил их под щитком машины, замкнув цепь стартера. Мотор завелся и Головин, резко набрав скорость, помчался по шоссе. На подъезде к пересечению днепропетровской дороги с проспектом Добровольского он догнал три танка которые, на полной скорости, мчались в попутном направлении. Мысли о том, что эти танки могут принадлежать городским войскам, даже не возникло у Александра. Слегка обогнав последний танк с правой стороны, Головин открыл дверцу, со стороны водителя и подставил ее под, бешено вращающуюся, гусеницу. Машину здорово дернуло, на мгновение прижав к земле. Дверцу сорвало с петель и она, жалобно звякнув, исчезла под брюхом танка. Выровняв машину на дороге, Головин вытащил до предела тросик управления заслонкой карбюратора, который некоторые водители называют "подсос" и, крепко цепляясь за каждый выступ, вылез на крышу "жигулей". Резкий порыв встречного ветра едва не сбросил Александра с машины. Между автомобилем и танком зияла, мчащаяся со страшной скоростью, пропасть в полтора метра шириной. Выбрав подходящий момент, Головин изо всех сил оттолкнулся от крыши автомобиля и прыгнул в сторону танка. Порыв ветра снес Александра к задней части танка и ему, просто чудом удалось удержаться на броне, зацепившись рукой за какой-то выступ на железном теле исполина. "Жигули", теперь уже совершенно не управляемое, стало отставать от танка и, подпрыгнув на какой-то выемке дорожного полотна, резко изменило направление движения, слетело в дорожный кювет, несколько раз кувыркнувшись, а через мгновение автомобиль был охвачен языками, всепоглощающего, пламени. Взобравшись на башню танка, Головин изо всех сил стал колотить по крышке люка, снятой с брони, лопатой. Его старания не прошли даром. Крышка откинулась в сторону и из люка показалась голова боевика. Удар лопатой плашмя по голове оказался полной неожиданностью для бойца. Не издав ни единого звука, он обмяк и провалился обратно в башню. Вслед за ним в башню запрыгнул и Головин. Схватив водителя за плечи, он резко дернул его в сторону и тот, ударившись головой о броню, потерял сознание. Александр стащил тело водителя с кресла и, заняв его место, остановил танк. Вытащив тела террористов из танка, он оттащил их к обочине дороги и, вернувшись в машину, стал догонять удаляющиеся два первых танка. По мере приближения к Лузановке, звуки боя становились все более отчетлевей. Несколько шальных пуль, противно взвизгнув, срекошетировали от брони и Головину пришлось закрыть люк механика-водителя. Прорвавшись через линию обороны городских войск, танки выскочили на пляжный песок и, не сбавляя хода, помчались к судну.

Наступил решающий момент, момент эвакуации. Гайманов прекрасно понимал, что если ему и дадут отойти от берегов Лузановки, то выйти в открытое море будет уже затруднительно и он решился на блеф. Вызвав по судовой радиостанции городской штаб, он потребовал, чтобы штурм был немедленно прекращен и ему было дано право беспрепятственно покинуть прибрежные воды Одессы и выйти в открытое море с предоставлением "свободного коридора" вплоть до берегов Турции. В противном случае он пригрозил, что подорвет дистанционно заминированные цистерны. Это был "чистой воды" блеф. Оставленные цистерны с аммиаком были не заминированы, но для того, чтобы это проверить, а это, наверняка, не было сделано, необходимо было время и этого времени хватило бы с лихвой, чтобы убраться восвояси.

Городской штаб "кусал себе локти" от отчаяния. Угроза выглядела вполне реально и штурм был немедленно остановлен. - А если это блеф? - сделал предположение один из офицеров штаба. - Если бы, да кабы... - довольно грубо отозвался мэр. - Надо было отработать каждую версию, просчитать каждый его шаг! А теперь нам остается только помахать платочком с берега. Профессионалы, вашу... - Мы еще можем успеть перехватить его в море, - попробовал отстоять честь мундира генерал. - Делайте что хотите, но сначала осмотрите каждый миллиметр этих чертовых цистерн. И уберите их из поселка куда подальше, чтоб глаза мои их не видели. Мэр окинул уничтожающим взглядом присутствующих и вышел из комнаты, довольно громко хлопнув дверью.

Перестрелка в Лузановке резко прекратилась. Бойцы и техника Гайманова, в спешном порядке, стали грузиться на судно. Городские войска, "до боли стиснув зубы", наблюдали за погрузкой, не в силах что-либо предпринять. Им был дан приказ не стрелять и не покидать позиций. Как только последний боевик покинул, взрыхленный взрывами и изрешеченный пулями, пляж в Лузановке, судно, втянув рампу и закрыв створки носового люка, вздрогнуло всей своей тушей и стало сползать с мелководья, подняв на поверхность мощными винтами, тонны донного песка. Отойдя, от лузановского побережья на несколько кабельтов, корабль развернулся и взял курс в открытое море.

Рассекая стальным форштевнем, бурые волны одесского залива, большой транспортный корабль, с террористами на борту, постепенно набирая скорость, все дальше и дальше удалялся от берегов Одессы. К этому моменту было проверено две цистерны, оставалось проверить еще одну, но уже достаточно отчетливо было понятно, что Гайманов, выражаясь по простому, оставил всех в дураках. Никаких бомб обнаружено не было.

Притаившись в танке, по вибрации корпуса корабля и, слегка ощутимой, качке, Головин понял, что судно вышло в море. Как это удалось Гайманову и почему его безнаказанно отпустил город, для Александра оставалось загадкой. Вибрация усилилась и приобрела равномерный характер, качка стала более ощутимой. Судя по всему корабль вышел на свою крейсерскую скорость. Что происходит? Неужели они договорились? А может город оказался просто бессилен перед каким-то действием Гайманова и просто вынужден его отпустить, чтобы не подвергнуться еще большему изуверству? "Как бы там ни было, но ты от меня не уйдешь," - подумал Головин и, осторожно открыв люк, стал вылезать из танка. В трюме никого из боевиков не было. Грузовая палуба была плотно заставлена танками и грузовыми автомобилями. Пробравшись ближе к борту судна, Головин осмотрелся и в его голове стал созревать дерзкий план. Соблюдая все меры предосторожности и, стараясь как можно меньше шуметь, Александр стал, ящик за ящиком, снаряд за снарядом, переносить, находящиеся в трюме, боеприпасы ближе к носовой части корабля. На краю, втянутой рампы, практически у створок носового люка образовалась, довольно внушительная горка из ящиков с патронами, гранатами снарядами. Качка сильно увеличилась и, порой Головину приходилось прилагать определенные усилия, чтобы удержаться на ногах с очередным ящиком в руках. Оценив внушительные размеры образовавшейся горки, Александр наполнил ведра, снятые с пожарного щита, бензином из бензобаков грузовиков и обильно смочил им каждый ящик. Казалось, что пары бензина полностью вытеснили воздух из трюмного пространства корабля. Мешкать было нельзя, в любую минуту кто-то мог спуститься на грузовую палубу. Сердце буквально выпрыгивало из груди, бешено колотясь. В трюме было довольно душно и крупные капли пота, скатываясь по лбу, слепили глаза, но на это Головин меньше всего обращал внимание. Он еще раз критически осмотрел груду ящиков и, довольный своей работой, отбросив пустые ведра в сторону, вскочил на броню ближайшего танка и скрылся в его башне. Мысль о том, как выпутаться из передряги в которую он влип и при этом остаться живым, даже не пришла Головину в голову. Всеми его поступками руководила месть. Они его здорово обидели, чуть не лишили жизни, значит должны за это ответить сполна. Головин развернул башню танка по направлению передней части корабля и навел орудие на сложенные им ящики с боеприпасами. Зарядив пушку бронебойным снарядом, он, еще раз, проверил прицел и осторожно положил ладонь на гашетку. Переведя дыхание и, глубоко вздохнув, Головин, что есть мочи, дернул спусковой рычаг.

Огненный вихрь мощного взрыва, сорвав створки носового люка, вырвался наружу. Корабль вздрогнул всем своим исполинским телом и, зачерпнув беззащитным трюмом тонны морской воды, продолжая движение вперед, стал зарываться передней частью в морскую пучину. Ситуация усугубилась тем, что из-за увеличивающегося продольного крена, танки и машины, находящиеся на грузовой палубе, стали постепенно сползать к краю рампы. Корабль быстро тонул, сам себя подталкивая к неизбежной кончине. Люди, обезумев от страха и паники, прыгали за борт, стараясь отплыть, как можно дальше от гибнущего судна. Это был конец и каждый это прекрасно осознавал, хотя причину трагедии никто не понимал. Место бесславной кончины грозной террористической группировки Гайманова было окружено подоспевшими военными кораблями. Уцелевших боевиков выловили из воды и доставили в Одессу. Город праздновал победу.

ЭПИЛОГ

Головину чудом удалось спастись. Его выловили из моря военные моряки и, приняв за террориста, сковали руки наручниками и бросили в трюм. По прибытию в Одессу его, как и остальных боевиков, доставили в тюремный изолятор, где он и пробыл до вечера. Его освободили после установления личностей пойманных. Кто-то вспомнил, что человек по фамилии Головин упоминался в сводках дневного радиоперехвата. После тщательной проверки было установлено, что Головин вовсе не террорист, а совсем даже наоборот. Перед ним извинились и отвезли домой. Супруга Александра была совершенно не в курсе происходящих в районе событий. Из-за перегоревших пробок она весь день просидела дома без света, а следовательно без телевизора и без радио, а гулять, из-за палящего солнца, совсем не тянуло. Гайманова среди выловленных террористов не обнаружили.