С ним читатели, не подозревая того, знакомы уже давно. Это о нем Космонавт-12 Георгий Береговой писал:
«Один мой товарищ, проходивший подготовку к полету на «Союзе-3», появился в группе космонавтов примерно на год раньше меня. Высокий, золотоволосый и синеглазый, он при первой нашей встрече чем-то напоминал Сергея Есенина – такое же открытое русское лицо с чуть застенчивой улыбкой. Он великолепно знает и любит космическую технику, толково разбирается во всех ее тончайших деталях. Его всегда можно видеть с новой книгой в руках. Характеризуя этого одаренного человека, я мог бы сказать о нем словами Юрия Гагарина, которые он говорил о своем дублере Германе Титове: «Он был тренирован так же, как и я, и, наверное, способен на большее. Может быть, его не послали в первый полет, приберегая для второго, более сложного…»
«Юноша без мечты – что птица без крыльев: в полет не годен», – сказал однажды писатель Борис Горбатов. Владимиру Шаталову иногда кажется, что эти слова запомнились ему с самого мальчишества, с той далекой поры, когда с блуждающей у Северного полюса льдины Кренкель радировал: «Все в порядке»; когда тень чкаловских крыльев пробежала с континента на континент; когда Коккинаки поднял рабочий потолок нашего неба до стратосферных высот…
И Владимир мечтал. Вместе с дружком своим Олегом Корытовым, с которым с первого по шестой класс просидели на одной парте, мечтал о том времени, когда кончат они школу и станут взрослыми, самостоятельными людьми. Олег бредил больше морем, а Володька всегда оставался верен пятому – воздушному – океану. Сейчас трудно вспомнить, с чего эта приверженность началась, но даже во сне он слышал рокот моторов и наслаждался их полетом.
Наверное, главная причина в отце и его рассказах. В годы гражданской войны Александр Борисович работал механиком в авиационном отряде. От него и наслышался сын о «фарманах» и «ньюпорах», об удивительных историях, которые случались с летчиками на земле и в небе.
Володькиным кумиром в то время был Чкалов. Портреты летчика, вырезанные из газет и журналов, он хранил как самые дорогие реликвии. Когда услышал по радио весть о трагическом испытании, он заплакал молча, как плачут настоящие мужчины.
Потом достал лист пергамента и вывел детским почерком: «Сегодня погиб великий летчик нашего времени Валерий Павлович Чкалов». Бумагу аккуратно свернул, вложил в стеклянную трубку и, обжигая огнем пальцы, запаял с двух концов.
Эта ампула бережно хранилась многие годы. И только в войну, когда их семья уезжала из осажденного Ленинграда, трубка пропала… Но в памяти она жива, как и те годы, когда мальчишки из спецшколы ВВС, худые, в солдатских гимнастерках, до хрипоты спорили о новых марках самолетов, зачитывались рассказами о подвигах летчиков военных времен, считали высшим проявлением авиационного ухарства умение разобрать пулемет ШКАС за сорок секунд… Тогда окончательно и окрепла эта мечта о небе, бескрайней голубой стихии, покоренной мужественным народом, называемым пилотами.
* * *
Качинское училище… Сколько воспоминаний связано с ним! Учился Владимир Шаталов на круглые пятерки, и летал он, прямо скажем, здорово.
Об инструкторе своем, Владимире Ларионове, и сейчас вспоминает с неподдельной теплотой: «Он мне небо открыл», – и тут же рассказывает о случае, который подстерег их обоих в самом первом полете. Ларионов, тогда совсем молодой, первый раз вылетал за инструктора. Для Володи то был первый провозной.
…Зима. Искрятся снежинки и, кажется, тают на лету. «Контакт!» – «Есть контакт!» – отрывисто звучит на морозном ветру. Вот тут-то и поторопилась, поспешила молодость. Волнение поначалу сковало движения, притормозило рассудительность, потом породило излишнюю торопливость, суету, так что забыли переключить питание на основные баки. Взлетели. Сделали круг. Только успел Владимир выполнить команду инструктора и найти внизу «пятачок» аэродрома, как мотор чихнул раз-другой и стал…
Сели поперек полосы. Сели без поломок и повреждений. Выслушали нотацию, опустив головы и пряча глаза. Вздохнули, как это бывает у мальчишек, и подумали каждый про себя: «Вот те и начало летной карьеры».
А быть может, именно такое и закаляет характер летчика? Может быть, именно после такого они и стали «звереть» в хорошем понимании этого слова? Может быть.
В воздухе порой есть лишь два выхода: или выиграть, или проиграть. Найдешь волю – станешь победителем, нет – пеняй на себя, будешь всегда бояться неба, как раз тонувший боится воды.
Прошли годы. Владимир окончил училище по первому разряду и стал инструктором. И вот его тоже, как когда-то Ларионова, подстерег такой же «черный случай». То был один из первых его полетов с курсантом. Взлетели. Пошли на первый разворот. Высота небольшая – 150 метров. И вдруг машина начала «коптить», потянула за собой черный дымный след. Стрелка бензиномера заметалась по шкале и упала, вздрагивая, к нулю. В ушах на резких нотах прозвучали перебои мотора…
С земли по радио передали: «Самолет горит!» И там тревога, волнения.
Волнуется руководитель полетов. Он не новичок, он герой, случись с ним подобное, он проделал бы все хладнокровно, спокойно. Но сейчас в самолете молодой инструктор. Справится ли?
Владимир тоже не забыл о недавнем прошлом, даже зрительно представил, как все это происходило. Бывает же так, что в один миг в голове столько мыслей и дум промелькнет, что в другой обстановке часов не хватит, чтобы все это переварить и осмыслить, а там, в воздухе, хватает даже коротких секунд.
Первое, что ощутил, – не один в машине. Стало быть, в ответе за двоих. Даже за троих: самолет для летчика тоже одухотворенное существо. «Можно воспользоваться парашютом, и спасительный купол доставит нас на землю. А самолет? Взметнется вверх столб взбесившегося бензина, и даже обломки вряд ли расскажут о причине остановки двигателя».
И тут же строгий приказ курсанту: «Ничего не делай! Я сам». Он не узнал собственного голоса: хрипловатый, срывающийся, подумал: сейчас надо быть особенно хладнокровным и решительным. Прыгать они не будут. Они сядут. Обязательно сядут.
Внизу сад и длиннющая канава. Совсем некстати трактор попыхивает прямо под носом. Самолет не держится, самолет тянет вниз. «Только бы не задеть за что-нибудь, только бы заставить его скользнуть о эту узенькую полоску, ни выше, ни ниже, ни вправо, ни влево, иначе – труба…»
Вылез из кабины побледневший. Под машиной – огромная лужа бензина. На Владимира смотрят удивленно, вопросительно, а он пожимает плечами: «Сели, и все тут».
* * *
Их было трое закадычных друзей: Владимир Шаталов, Валентин Мухин и Евгений Кукушев. Вместе окончили училище, вместе работали год, Потом второй. Провели одну группу курсантов через серию ЯКов. Получили другую. Начинай сначала. Как будто попали в какой-то заколдованный круг. Год за годом. А что же дальше? Размышления об этом нагоняли грусть, и снова будоражила сознание мысль о строевой части. А тут еще начальник школы летчиков-испытателей приехал. Поговаривали, что он якобы отбирает кандидатов в школу.
Как-то вечером сидели вдвоем с Мухиным в своей холостяцкой комнате, слушали приемник, «толковали за жизнь». Владимир не выдержал:
– Пойдем к начальнику, побеседуем, расспросим…
– Ну зачем! – буркнул Валентин. – Подождем! Вызовут, если нужны будем.
Владимир настоял на своем. Начальник встретил их приветливо. Расспросил, что и как, записал фамилии в блокнот, рассказал о том, что ожидает их в будущем, но авансов, как говорится, не выдавал.
Когда прощались, лейтенанты замялись немного. Стоят, не уходят.
– Еще что-нибудь есть? – спросил приезжий.
– Есть. Просьба большая есть. Трое нас. Запишите, пожалуйста, еще и Кукушева Евгения.
Начальник училища удивленно посмотрел на них, словно что-то припоминая, потом полистал блокнот и вдруг расхохотался.
– Постойте, постойте. Так он уже побывал у меня, тоже в испытатели просился и вас просил записать…
Он уехал, а через некоторое время всех троих вызвал начальник училища.
– Бежать собрались?
Трое молчат. Трое не знают, что ответить. «Откуда известно стало?» – думают.
– Вот любуйтесь, телеграмма пришла.
Трое улыбаются, подталкивают локтями друг друга, незаметно пожимают руки. Но хмурится начальник.
– Вот ответный текст. Не отпустим.
И снова растерянность на лицах троих. Улыбки как ветром сдуло. Неужто и впрямь не бывать им испытателями?
Потом двоих все-таки отпустили. А Владимира оставили. Оставили учить курсантов летать, но уже не на поршневых, а на реактивных самолетах.
И снова все пошло в прежнем ритме: занятия в классах, тренировки и… полеты, полеты, полеты.
* * *
Пришла пора, и Владимир Шаталов женился.
– Жену я подобрал на катке, – шутит он и рассказывает историю знакомства с Музой Андреевной.
…Это было зимой. Скрежет коньков наполнял воздух веселым металлическим звоном. Деревья стояли припорошенные снегом, и их ветви, казалось, были окутаны легкой, чуть приметной для глаз голубой дымкой. Владимир любил каток, любил мчаться по зеркалу льда, хватая полной грудью морозный воздух, смотреть, как пестрая толпа, заглушая музыку говором и смехом, струится, словно ручей. Влиться в его поток, разогнаться до большой скорости и лавировать между одиночками и парами, пугая их неожиданностью и стремительностью появления, – удовольствие огромное. Озорство? Может быть. Но ведь жизнь отсчитала всего двадцать две весны.
Вот в такой бешеной гонке и сбил он однажды темноволосую девчонку. Услышав сзади испуганный голос, вернулся, торопливо помог встать, отряхнуться. Хотел было ехать дальше, но… Глаза той девчонки, разгоряченное лицо, молчаливый укор и обиженные губы остановили его.
Потом были другие встречи, уже не случайные… Вместе с ними пришла и любовь – глубокая, горячая. Она властно подчиняла себе мысли и поступки инструктора Качинского училища и аспирантки сельскохозяйственного института, она рождала мечту о будущем…
* * *
Помните, у Тургенева? «…Никто не может сказать про себя, есть ли у него талант и к чему именно, – это должно созреть в человеке, как плод на дереве, но всякому, даже лишенному творческого дела, необходимо сосредоточиться и придать себе известное направление, а то непременно рассыплешься и не соберешь себя потом».
Владимир уверовал в свое призвание, гордился званием военного летчика и тем доверием, которое ему оказывали в училище, но неуспокоенность характера звала к чему-то новому. На одном владении ручкой, умении крутить в воздухе самолет как только душе угодно далеко не уедешь. Нужны знания…
В академию поступал в тот год, когда конкурс был на редкость большим: семнадцать претендовали на одно место. Отступить? Подождать еще годок?
Есть башковитые парни. И стремления у них настоящие, нужные. Но… Чуть дойдет дело до первой преграды, пусть даже негодной, ветхой – опрокинуть ее пара пустяков, – останавливаются, руки опускают: мол, объективные обстоятельства, против них не попрешь… Это позиция говорунов. Владимир Шаталов не берет убежденность напрокат. Он из племени деятелей. Упорства ему не занимать. Месяц не поднимал головы от книг. Говорят: сутки не раздвинешь, как шторы. Верно. Но для него не существовало деления: день и ночь. Перед глазами шли круги, ломило тело, казалось, «мозги кипят» от напряжения…
Из каждых семнадцати шестнадцать возвращались к местам прежней службы. Владимир остался в академии.
Незаметно пролетели пять лет. Академию он окончил с отличием. Потом были строевые части, ступеньки должностей от замкомэска до первого заместителя командира полка и инспектора ВВС. В его руках побывали штурвалы двух десятков различных типов крылатых машин, общий налет составил почти две тысячи часов, проведенных в воздухе.
Вся его жизнь проходила на аэродроме. Знакомая до последней выбоины взлетная полоса, измеренная его шагами сотни и тысячи раз. Всякой видел ее Владимир Шаталов – в пыли, в лужах в пору тягучих осенних дождей или покрытую коркой хрустящего под сапогами льда. И небо над ней выглядело по-разному: то раскаленное солнцем до белизны, то багрово-черное, словно клубящееся перед грозой, то чистое и искрящееся звездами, словно повисшими в самом воздухе. Остановишься на минуту, закинешь голову назад, прислушаешься, и кажется, слышно, как шепчутся, фантастически мерцая, в бесконечно далекой вышине звезды. Когда-то к ним полетит человек!
В те годы в воздухе эпохи уже встал лозунг космоса. Шаталов тоже подумывал о нем. Чтобы хоть как-то приглушить щемящее желание, с головой уходил в работу, Словно гонимый каким-то предчувствием, набросился на точные науки. Они тоже его удел и призвание. Так и сложилась эта ровная привычка: работать, наблюдать, думать и снова летать.
Правда, было у него еще одно увлечение, которому отдавал и сейчас отдает он все свое свободное время, – подводная охота. Владимир даже внешне весь преображается, когда начинает рассказывать об удивительной жизни Черного моря или Белого озера, что под Москвой. «Причудливое сплетение водорослей, прозрачная тишина, стайки рыбешек, больших и малых… Они играют, хитрят, прячутся. Нет, кто такое не видел – не поймет».
Говорит он увлеченно. В глазах вспыхивают искорки почти детского восторга. Вспыхивают и долго не гаснут. Он начинает немножко суетиться, достает свое подводное снаряжение. Чего тут только нет: ружья, акваланги, маски, ласты, свинцовые пояса, костюм для подводного плавания, который он сам скроил и склеил…
Однако, если вдуматься, и это свое увлечение Владимир подчинил главному в своей жизни – там, под водой, имитируется невесомость! Состояние, к которому он, будущий космонавт, должен привыкать.
* * *
Мечта Владимира Шаталова сбылась. Он был принят в отряд космонавтов.
Андриян Николаев: «Шаталов пришел в отряд позже других. Задача перед ним стояла сложная: пройти весь цикл подготовки в более сжатые сроки, досконально изучить корабль и сдать государственные экзамены. Он справился с этим.
Самая сильная черта этого человека –– принципиальность. Он чуток к людям, внимателен, но и строг. Он умеет распознать в товарище доброе начало и помочь в совершенствовании его.
Коротко о Владимире можно сказать так: он – концентрация здоровья, моральной силы, чистоты, широких знаний, навыков и скромности. За это и любят его в отряде».
* * *
Однако вернемся в космос. Корабль «Союз-4», пилотируемый Владимиром Шаталовым, продолжает полет по орбите.
Все новые и новые сообщения ТАСС подробно рассказывают о новом большом эксперименте советской науки, советской техники, советского народа.
Космический корабль «Союз-4» продолжает свой полет. В процессе вывода и в полете по орбите с космонавтом подполковником Шаталовым Владимиром Александровичем поддерживалась устойчивая радиосвязь. Летчик-космонавт доложил, что участок выведении перенес хорошо, системы корабля работают нормально.
Космонавт приступил к выполнению программы орбитального попета. Он выполнил ручную ориентацию космического корабля на Солнце.
Самочувствие товарища Шаталова Владимира Александровича отличное.
По докладу космонавта и данным телеметрических измерений, все бортовые системы корабля функционируют нормально. За состоянием космонавта и его действиями проводится телевизионное наблюдение.
Качество передачи изображений с борта корабля на Землю хорошее.
Старт ракеты-носителя с космическим кораблем «Союз-4» транслировался по Центральному телевидению.
Полет космического корабля «Союз-4» продолжается.
* * *
14 января к 15 часам московского времени корабль «Союз-4» завершил три оборота вокруг Земли.
При очередном сеансе радиосвязи с космическим кораблем «Союз-4» подполковник Шаталов Владимир Александрович доложил, что программа полета, эксперименты и научные исследования, запланированные на первые три витка, выполнены успешно. При ручной ориентации космический корабль четко выполнил все эволюции и был точно сориентирован на Солнце солнечными батареями, что обеспечило нормальное энергопитание его систем.
Товарищ Шаталов В. А. проводил наблюдения облачного покрова и поверхности Земли, а также телерепортаж из космического корабля. Качество передачи изображения хорошее. На втором витке полета Владимир Александрович с аппетитом пообедал. Самочувствие летчика-космонавта хорошее. Частота пульса – 66 ударов в минуту, частота дыхания – 18 в минуту.
Для выполнения экспериментов на втором витке полета летчик-космонавт Шаталов Владимир Александрович переходил в орбитальный отсек, предназначенный для выполнения научных исследований и отдыха космонавта.
Бортовые системы космического корабля «Союз-4» функционируют нормально: давление в кабине корабля 800 миллиметров ртутного столба, температура 19 градусов Цельсия.
Летчик-космонавт товарищ Шаталов Владимир Александрович продолжает выполнять намеченную программу экспериментов и исследований.
* * *
14 января к 18 часам московского времени корабль «Союз-4» завершил пять оборотов вокруг Земли.
При очередном сеансе радиосвязи с космическим кораблем «Союз-4» летчик-космонавт Шаталов Владимир Александрович доложил, что программа полета успешно выполняется. Самочувствие космонавта, по данным биотелеметрических систем и его докладу, хорошее. Бортовые системы космического корабля функционируют нормально.
В соответствии с программой летчик-космонавт на четвертом витке провел ориентацию корабля, после чего на пятом витке в 16 часов 35 минут с помощью двигательной установки была проведена коррекция орбиты полета космического корабля «Союз-4». Параметры орбиты после коррекции следующие:
период обращения вокруг Земли – 88,75 минуты;
максимальное удаление от поверхности Земли (в апогее) – 237 километров;
минимальное удаление от поверхности Земли (в перигее) – 207 километров;
наклонение орбиты – 51 градус 40 минут.
С борта корабля продолжались телевизионные передачи, в которых тов. Шаталов В. А. подробно рассказал о конструкции кабины космонавта и ее оборудовании.
С 18 часов 16 минут 14 января до 4 часов 12 минут 15 января корабль «Союз-4» будет совершать полет вне зоны радиовидимости с территории Советского Союза.
* * *
15 января в 4 часа 12 минут московского времени космический корабль «Союз-4», совершая тринадцатый оборот вокруг Земли, вошел в зону радиовидимости дальневосточных измерительных пунктов Советского Союза.
Начался новый рабочий день в космосе тог. Шаталова Владимира Александровича. После проведения предусмотренных распорядком дня физических упражнений и завтрака космонавт проверил состояние систем корабля, провел сверку времени и приступил к выполнению программы второго дня полета. В частности, во время полета он проводил наблюдения светящихся частиц, фотографировал облачный и снежный покров Земли, дневной и сумеречный горизонты Земли.
С космонавтом был проведен сеанс радиосвязи. По данным с борта космического корабля, состояние тов. Шаталова Владимира Александровича отличное. Артериальное давление и пульс в норме. Организм его хорошо приспособился к условиям космического полета.
На 9 часов московского времени 15 января 1969 года космический корабль «Союз-4» завершил пятнадцатый оборот вокруг Земли.
После проведения с помощью ручной системы управления закрутки корабля с целью его ориентации солнечными батареями на Солнце для подзарядки химических источников тока и доклада о выполнении проведенной операции тов. Шаталов В. А. продолжал выполнение намеченных программой экспериментов, в том числе наблюдение облачности, снежных покровов Земли и геолого-географических объектов земной поверхности.
В соответствии с программой проводились радио-и телепередачи из кабины корабля, а также был проведен телерепортаж из орбитального отсека, предназначенного для выполнения научных исследований и отдыха космонавта.
Космический корабль «Союз-4» успешно продолжает полет.