Однажды ёжики решили, что всё будет хорошо. Как эта мысль прокралась в их коварные, усеянные колючками головы — я не знаю. Но к добру это не приведёт, я вам говорю, как главный ёжиковед мира. Страшным это закончится. Ибо ёж — существо хитрое, злобное и безжалостное. А то, что оно добрым притворяется — так это что бы всех обмануть. Потому вы как хотите, а я лучше спрячусь. Под стол. Ибо если ёжи решили, что всё будет хорошо, то…
Дверь вышибли тараном. Обломки её, задумчиво повисев в воздухе 2 и 76 сотых секунды, плюхнулись на пол и затаились.
— Здравствуйте, — вежливо произнёс Главный Ёжик и бочком протиснулся в проём. За ним аккуратно, перешагивая через фрагменты двери и стараясь не греметь многочисленными музыкальными инструментами, пробралась вся стая.
Фея, застывшая в позе статуи «Кухарка управляет государством», уронила на пол поварешку. Та, звякнув, укатилась под кровать. И всем сразу стало неудобно.
— Извините, — буркнул Главный Ёж. — Мы ненадолго. И с дверью как-то неудобно получилось.
— Ы-ы-ы, — фея попыталась что-то сказать, но, к сожалению, растеряла все слова — они стремительно разбежались по углам и теперь нагло и беспринципно показывали оттуда язык.
— Абсолютно верно, — судорожно сглотнув, Ёжик лапкой смахнул пот. — Мы тоже так считаем, верно, ребята? — резко обернулся он к стае, и все кроме тридцать второго ёжика справа, дружно кивнули.
— Я не согласен, — гордо пискнул он.
— С чем? — сурово спросил Главный Ёжик.
— С «Ы-ы-ы», — шмыгнул носом Тридцать второй справа. — Как-то неубедительно прозвучало.
— Ы-ы-ы, — ещё раз промычала фея.
— Во-во, видите! Что я говорил! — запрыгал Тридцать второй. — Я же…
— Да, — задумчиво хмыкнул главный Ёжик. — В чём-то ты прав. Унесите его.
— Правду не задушишь! — прохрипел, вырываясь, Тридцать второй справа. — Ваше «Ы-ы-ы» — не «ЫЫЫ»!
— Ну и Б-г с ним, — главный Ёжик облёгчённо промокнул лоб платочком. — Ну и пускай не «ЫЫЫ». Так о чём это мы? Ах, да! Мы хотим, что б всем было хорошо!
— ЧЕГО?!!! — заорала фея. — Хорошо? Всем?!!! Очумели?! Да вы кто такие? Да вы…
— Мы ёжики, — гордо задрал мордочку Главный ёжик. — Мы — стая.
— Стая ёжиков, — обречённо вздохнула фея. — А все говорят, что слоны розовые. Брехня! Не, надо меньше пить, — и взяв дрожащей рукой банку растворимого кофе, она опрокинула её в рот, и залила всё кипятком из чайника. Глаза у феи старательно полезли на лоб. А ёжики — остались.
— Мы не слоны, мы — ёжики, — уверено произнёс Главный. Фея в досаде сплюнула на пол.
— Мама, а вот ты говорила, что плеваться нехорошо, а тётя, — громко и яростно зашептал неизвестный маленький ёжик.
— Тётя — дура, — безапелляционно заявила его мать и на всякий случай дала детёнышу подзатыльник. Главный Ёж смущённо кашлянул. В рядах стаи, было подвергнувшихся брожению, вновь воцарился порядок.
— Вам чего? — обречённо поинтересовалась фея.
— Нам — что б всё было хорошо, — уверенно произнёс Главный.
— Зачем? — удивилась фея.
— Нада! — уклончиво ответил Ёжик.
— Так не бывает — что б всё хорошо! — буркнула фея.
— Не бывает? — разочаровано переспросил Главный Ёж.
— Зуб даю! — искренне ответила фея.
— Тогда извините, — Ёж аккуратно надел на голову кивер. Стая подтянулась, и, взяв в лапы музыкальные инструменты, выстроилась в колонну.
— До свидания, — и Главный Ёжик, взмахнув жезлом тамбурмажора, вышел из комнаты. За ним, стройным шагом, в ногу, удалился ежиный оркестр.
Музыка стихла вдали. Все ушли. А фея — фея осталась. Она стояла в дверном проёме и смотрела ёжикам в след. И почему-то, по какой-то странной и непонятной причине, ей казалось, что они её не поверили.
Ёжики шли ровно, медленно и тожественно. Они играли марши, танго, вальс, частушки. Одна мелодия сменяла другую, от полонеза до польки. Ёжики шагали вперёд, не оглядываясь. Затем Главный Ёж махнул жезлом — и стая заиграла джаз, умопомрачительный новоорлеанский диксиленд. Он нёсся в высь и вплетался в музыку неба. Ёжики шагали вперёд. А за их спиной, там, где они прошли, ВСЁ СТАНОВИЛОСЬ ХОРОШО.