Иван остановил машину за огромным полем, возле беспорядочного нагромождения каких-то построек. Я припарковалась рядом и вышла из своего «хаммера». Присмотрелась и разглядела среди сооружений каких-то животных. Лошади! Вот куда меня привёз Иван. Точно, он же говорил, что любит верховую езду!

– Ну, как ты, готова побыть наездницей? – Иван взял меня за руку и повёл к конюшне. – Я не ездил на лошадях уже три года – с того времени, как жена заболела. И очень скучаю по моим любимым полям.

Я улыбнулась. Никогда не сидела на лошади. Не знаю почему, так уж сложилось. Но с удовольствием бы попробовала. Не в моих правилах отказываться от новых ощущений.

Иван подвёл меня к воротам конюшни. Здесь, удерживаемые под поводья пухлой маленькой весёлой женщиной, стояли две лошади. Рыжая с чёрной гривой казалась поменьше ростом. Такой же рыжий, но с жёлтой гривой огромный лоснящийся жеребец приветливо заржал и потянулся к Ивану.

– Это Малыш. Надо же, узнал меня, – сказал он, протягивая коню кусочек сахара. Жеребец, раздувая ноздри, аккуратно взял угощение с открытой ладони. – У нас в этой деревне с женой есть дачный домик. Поэтому мы часто раньше здесь бывали. Ну, пока Алина не заболела. Даже не представляю, что там с домиком. Три года там не был, наверное, заросло всё.

Я словно заворожённая смотрела, как животное кушает сахар.

– А можно мне тоже угостить? Маленькая лошадка для меня?

Иван открыл мою ладонь и положил в неё сахар.

– Аккуратно, – предупредил он. – Лошади не любят суеты. Покорми свою Раду.

– Рада, – произнесла я, – держи, моя хорошая.

Лошадь потянулась и одними губами взяла сахар с ладони так, что я даже не почувствовал прикосновения. Надо же!

– Хочу потрогать её! – произнесла я капризно и удивилась сама себе.

Иван рассказал, что лошади очень умны и чувствуют то, что ощущает человек. Ни одна нормальная лошадь не хочет причинить вред всаднику. Но они пугливы, несмотря на свои размеры. Поэтому никогда не нужно суетиться и нельзя подходить к лошади сзади. Она должна видеть человека и понимать его намерения.

Я погладила Раду по голове, между ушами. Поправила чёлку. Затем, осмелев, прижалась к её шее. Лошадь раздувала бока, и мне казалось, что она так разговаривает со мной. От неё исходило какое-то живое тепло, и меня охватило удивительное чувство успокоения. Словно я долго была в отъезде, а вот сейчас вернулась домой…

Оказалось, что женщину – хозяйку конюшни, звали Александрой. Она показала, как правильно садиться в седло, и предложила попробовать.

Я вставила ногу в стремя, и Иван подхватил меня под ягодицы, помогая забраться на лошадь. На мгновение я очутилась в его объятиях. Острое желание пронзило словно током…

Теперь мы с ним оба сидели верхом. Молодой человек в своих неизменных джинсах и на этот раз красной футболке казался настоящим ковбоем. Его резвый жеребец бил копытом, и даже мне, начинающему наезднику, было заметно, что только сильная воля и умелые руки всадника сдерживают коня.

Александра объяснила, как управлять лошадью, и мы направились по едва заметной тонкой тропке к полю.

Иван сказал, что для первого раза мне достаточно пешей прогулки, после которой, привыкнув немного к лошади, я смогу под руководством Александры попробовать рысь на манеже.

Мы шли шагом. Спина лошади подо мной двигалась ходуном, но её движения удивительным образом сочетались с движениями моего тела, я ощущала себя единым целым с этим животным. Казалось, ноги лошади – это мои ноги. Мне было удивительно комфортно. Иван на Малыше шёл впереди, иногда он оглядывался, чтобы проверить, как у меня дела. Убедившись, что всё в порядке и я сияю от удовольствия, как начищенная до блеска керосиновая лампа, улыбался тоже и продолжал путь.

Мы прошли по краю поля, за ним начался лес. Наклоняя голову под ветками, я рассматривала деревья, буйно цветущие кустарники. Показалась небольшая речка. Иван, не колеблясь ни секунды, направил Малыша прямо через неё. Я взвизгнула, когда Рада последовала их примеру.

– Не бойся! – подбодрил Иван. – Отдай ей повод, она сама будет выбирать путь.

Показалось ещё одно бескрайнее поле.

– Тпру! – Иван остановил лошадь. – Наденька, постойте здесь немного, хорошо? Я разомнусь по полю.

Мужчина пришпорил коня, и тот, выбивая камни и землю из-под копыт, пустился галопом прямо по полю. Рада заржала, словно желая им удачной прогулки. Человек и лошадь, слившись воедино, стелились по земле, освещаемые лучами заходящего осеннего солнца. Раскрыв от восхищения рот, я наблюдала за ними. И вот уже они летят прямо на нас… Иван остановил взмыленного жеребца в двух метрах, спрыгнул на землю и привязал повод к ветке дерева.

– Давай здесь передохнем немного, – сказал он, подходя ко мне. Я перекинула ногу через седло и очутилась в кольце рук мужчины. Его глаза смотрели прямо мне в лицо, близко-близко. Теперь чертовщинки прыгали не только в его глазах, весь Иван светился счастьем, радостью и какой-то первобытной мужской статью. Я вздрогнула от желания, не поняв – от своего, или мужского, или нашего обоюдного… Иван медленно, словно нехотя, выпустил меня из объятий, привязал мою лошадь к дереву с другой стороны от жеребца и расстелил на земле покрывало, загодя привязанное к луке седла Рады.

Мы расположились на покрывале. Некоторое время молчали, погружённые в свои ощущения. В небе проплывали причудливые облака, щебетали на разные голоса птички. Наши лошади рядом жевали траву, иногда обнюхивая друг друга и переговариваясь тихим ржанием.

– Знаешь, – сказал Иван, – сегодня я снова счастлив. А ведь я уже стал подумывать, что не испытаю этого вновь. Спасибо тебе, Наденька-лисичка!

– Я тоже счастлива, – призналась я. – Даже и не предполагала, как же это здорово – конные прогулки, дикая природа, просторы полей…

«И желанный сильный мужчина рядом», – подумала, но не произнесла.

– Но я хочу тоже так, галопом, как ты на Малыше по полю, – добавила я. – Научишь?

– Научу. Передохнула? Пойдём обратно?

На манеже Александра взяла Раду на корду и объяснила, как правильно облегчаться. Я старательно запоминала незнакомые слова. Оказалось, что, чтобы не отбить себе седалище и не натереть лошади спину, на рыси наездник должен один такт пропускать, приподнимаясь в стременах, – облегчаться. Получилось у меня не сразу. Но, когда удалось всё-таки поймать правильный ритм, моей радости не было предела. Такое непередаваемое ощущение гармонии с лошадью, просто потрясающе!

– Иван! – закричала я. – Смотри, получается! Давай в следующий раз рысью по полю, а?

– Ты молодец, настоящая амазонка! – похвалил Иван. Он сидел на специальной скамеечке, с которой всадники взбираются на лошадь, и наблюдал за моей тренировкой.

На прощание мы обменялись телефонами. Наконец-то я получила номер Ивана! При мысли о том, что смогу звонить ему, сердце сладко заныло.

Домой вернулись затемно. Собрав остатки сил, накормила собак, не забыв похвалить себя за предусмотрительно купленные два больших мешка с сухим кормом. Варить кашу руки уже не поднялись бы.

«Пусть простят меня собаки за сухой ужин, завтра исправлюсь», – подумала я перед тем, как провалиться в сон…

Разбудил звонок телефона. Это был Иван, хотел узнать, как я себя чувствую. Призналась, что сильно болят мышцы ног. Иван успокоил: в первый раз это бывает со всеми. Дальше будет полегче.

Вроде бы ничего не значащий разговор поднял настроение. Напевая, я вскочила и принялась бестолково слоняться по дому: завтракать оказалось нечем, я выпила кофе, причесалась, полюбовалась на себя в зеркало. Осталась довольна увиденным и снова легла.

В кафе на занятия сегодня не нужно было, поэтому я могла позволить себе просто поваляться в постели, предаваясь греховным мыслям. Пообещала себе, что обязательно напрошусь снова на конную прогулку. Это было просто восхитительно!

В субботу вечером позвонил муж. Обрадовал, что на неделе приедет на три дня. Я разволновалась. Как пройдёт наша встреча? Не мало ли трёх дней для того, чтобы привыкнуть друг к другу после такой разлуки?

Я посетила своего косметолога, совершила набег на бутик нижнего белья, подкрасила волосы, забила холодильник продуктами. Словом, к приезду Вадима была во всеоружии…

– Дорогой мой! – кинулась мужу на шею.

Вадим показался мне слегка раздражённым. Он отстранил меня и прошёл в дом. Ой, забыла, нельзя показывать свои эмоции.

– Надеюсь, в этот раз сюрпризов в виде постояльцев нет? – каким-то чужим, злым голосом спросил он.

– Вадим! Ну зачем ты так! Я рада твоему приезду. Пойдём ужинать, – постаралась я не раздражаться в ответ.

После ужина муж подобрел и разговорился. Он поинтересовался, как у меня прошло лето, посещаю ли фитнес-клуб. Решила не портить мужу настроение и солгала, что да, посещаю пару раз в неделю. От близости муж отказался под предлогом усталости. Неприятный звоночек. Я попыталась расшевелить его, но он твёрдо убрал мою руку со своего тела:

– Давай спать.

Я вздохнула и покорно отвернулась на другой бок. Взгляд упал на шкатулку с балериной – теперь она жила у меня на прикроватной тумбочке. Захотелось открыть её и послушать мелодичный перезвон, но не решилась беспокоить мужа.

За завтраком Вадим был оживлён, мы мило пообщались. Днём он пожелал отдохнуть и немного поработать за компьютером, а к вечеру навестить Женю с Сергеем.

Я бы, конечно, предпочла вечер провести с мужем наедине, но возражать не стала, позвонила подруге. Она с радостью согласилась увидеться. Через пару месяцев ей предстояло рожать, так что она теперь много времени проводила дома и потому отчаянно скучала.

Мы расположились в доме, так как на улице по вечерам уже было довольно прохладно. Мужчины, дегустируя японскую водку, привезённую Вадимом из Токио, жарили мясо, так что мы с подругой оказались предоставлены сами себе.

– Что-то у тебя, Надюшка, глаза просто светятся, – сказала Женя. – Очередной медовый месяц с мужем или как?

– Не знаю, Женька, – честно ответила я. – С мужем что-то непонятно пока.

– Так, значит, или как… – сделала подруга вывод. – Расскажешь?

Перед глазами мелькнули картинки: мы с Иваном на лошадях под сводами деревьев… Я лежу на покрывале, а Иван, сидя рядом, украдкой посматривает на меня, перебирая руками травинку… Захожу в больницу, а он поднимается мне навстречу и протягивает руки…

– Нет, не расскажу, – упрямо мотнула я головой, прогоняя видение. – Нечего рассказывать.

– Как знаешь, – подруга сделала обиженное лицо. – Зато посмотри, как здорово ладят твой Вадим с Сергеем, совсем про нас забыли.

– Вот-вот, в том-то и дело, что забыли. Мне показалось, что Вадиму не очень хочется со мной наедине оставаться. А ведь он только на три дня приехал.

– Может быть, тебе только так кажется? – Женя жестом, привычным для всех беременных, положила руку на свой живот. На этот раз на ней был элегантный, пошитый специально для неё коричневый комбинезон, который не скрывал живот, но при этом подчёркивал стройность фигуры.

Я завистливо отвела взгляд. Возможно, если бы у нас с Вадимом появился ребёнок, всё было бы по-другому…

Вечером Вадим снова попытался избежать близости под предлогом усталости, но, увидев слёзы обиды в моих глазах, уступил. Получилось как-то странно, словно это было одолжение.

Потом мы лежали обнявшись и разговаривали.

– Вадим, – с замиранием сердца спросила я, – может быть, нам ребёночка завести? А?

– Надь! Ты что! – ответил Вадим резко, ни на секунду даже не задумавшись. – Тебе же сорок! Поздновато для первых родов.

– Не такая уж я старая! Многие рожают в моём возрасте, и ничего, – вырвалось у меня с вызовом.

– Конечно нестарая, – смягчился муж. – Просто и ребёнок может больной родиться, и тебе будет тяжело беременность переносить. И не забывай, что я ещё несколько лет буду по контракту работать. Только представь: ты с ребёнком – здесь, а я – там?

Я понимала, что муж прав. Но вид беременной подруги сильно разбередил моё женское начало, и разум отступил перед извечным инстинктом: в семье должен быть ребёнок. Я горестно вздохнула. Почему-то мы, женщины, считаем, что можем удержать мужчину, родив ему наследника. И желание родить у нас часто возникает, когда отношения трещат по швам. Но ребёнок не должен выполнять функцию клея для разрушающихся отношений. Правильнее, когда он появляется как продолжение любви в счастливой семье.

На следующий день Вадим взял меня с собой в тренажёрный зал. На нём был новый костюм для занятий, раньше я такого у него не видела. Где же тот фиолетовый, что мы покупали вместе? И с кем он выбирал этот сине-серый? Цвет костюма показался мне холодным и неприятным. Придирчиво разглядывала мужа, поднимающего гири то одной, то другой рукой: он ещё больше изменился. Похудел, мышцы обозначились резче. Теперь это стал поджарый, моложавый мужчина. Да, женщины в зале провожали его взглядом. Но мне было непривычно: это не тот мужчина, к которому я привыкла. Рыхловатое, с намечающимся брюшком, но родное тело было мне всё-таки ближе.

Вадим, считая про себя, выполнял упражнения, изредка поглядывая на жену. Честно говоря, ехал домой без особого желания. Леночка завладела им целиком: выматывала изощрённым сексом, требовала внимания. В предоставленной ему работодателями квартире в Токио она обосновалась на правах второй жены. Везде можно было наткнуться на личные вещи любовницы, среди многочисленных баночек с кремами (зачем ей столько?) он с трудом находил лосьон после бритья. Свой отъезд домой Вадим объяснил Леночке рабочей необходимостью, но на самом деле просто хотел немного отдохнуть от её навязчивого присутствия. Да, она его устраивала во всём, но в последнее время её стало что-то слишком много в его жизни. И сердечко Вадима от длительного и частого секса стало пошаливать… Вот и захотелось вырваться ненадолго на свободу.

А дома – Надя. И ей тоже нужны и секс, и внимание. Ведь не расскажешь же ей правду. Она даже, кажется, не понимает, что его жизнь больше там, чем здесь. Ну не нравится ему этот примитивный Р-ск, надоел до скрежета в зубах! А объясняться с женой пока рано, Вадим ничего не решил. И он по-прежнему хорошо к ней относится и любит по-своему. Ведь так просто несколько лет совместной жизни коту под хвост не выкинешь… Вопрос о детях его напряг: не хотел он их от Нади. Если бы она раньше родила, наверное, сейчас всё по-другому было бы. Кстати, Надя ещё вполне ничего, ничуть не уступает Леночке. Вон какие округлые формы, без малейших (пока!) признаков увядания. Мужчины то и дело головы ей вслед сворачивают. Приятно, однако… Хорошая женщина его Надя. Жена, которой можно гордиться. Его королева.

На следующий день Вадим улетел, и я снова осталась одна. Правда, на этот раз мне было не так грустно. Надеялась, что удастся снова выбраться с Иваном на конюшню.

А вот хозяйственные дела отнимали силы и время. Покормить собак, отпустить на ночь, поставить дом на сигнализацию. А утром всё в обратном порядке: снять дом с охраны, напоить собак, привязать их, при этом они обычно умудрялись вывалять меня в шерсти и грязи так, что приходилось менять одежду. Поэтому иногда я ленилась и не привязывала их на день, оставляла бегать свободно. Хотя, если бы Вадим узнал об этом, был бы недоволен. Как же, собаки, они должны сидеть на цепи. Каждому своё.

Сегодня я позвонила Жене и предупредила, что приеду на занятия, дома было одиноко. Она пообещала тоже заскочить в кафе поболтать за чашечкой кофе.

Нажав на кнопку пульта, открыла ворота и села в машину. Но не успела выехать, как увидела на дороге соседскую рыжую кошку. К сожалению, заметил её и Арос. Он с громким лаем кинулся за ней, и я в ужасе услышала визг тормозов: проезжающая мимо машина на полном ходу сбила мою овчарку. Пока я выскакивала из машины и бежала к собаке, машина успела скрыться.

Бедный Арос лежал на боку и стонал, его лапы судорожно подёргивались, а передняя правая была неестественно вывернута. Определённо сломана! Увидев кровь из пасти собаки, я заплакала и дрожащими пальцами принялась гладить верного друга.

– Милый, потерпи, – уговаривала я его. – Сейчас, сейчас!

Я взяла телефон и набрала Ивана. Хорошо, что у меня был его номер. Не знаю, кто ещё мог бы нам помочь.

– Алло, Наденька, – услышав ласковый голос Ивана, я разрыдалась, не прекращая гладить и успокаивать собаку.

– Что случилось? – мужчина разволновался.

Я сбивчиво начала объяснять, но слова никак не могли сложиться во внятный рассказ.

– Я сейчас приеду, говори свой адрес, – твёрдо перебил меня Иван.

Те десять минут, что ему понадобились на дорогу, показались мне часом… Я всё прислушивалась, дышит ли Арос.

Наконец рядом с нами резко затормозила машина Ивана. Не глуша «мазду», он выскочил, в руках его было старое одеяло. Иван с моей суетливой помощью смог завернуть собаку в одеяло и переложить на заднее сиденье машины. По дороге в клинику я держала голову Ароса на своих коленях и тихонько плакала…

В ветлечебнице Иван, держа на руках пса, растолкал очередь.

– Простите, – вежливо, но твёрдо извинился он. – Дело жизни и смерти.

Ветеринары приняли собаку и попросили подождать за дверью приёмной комнаты.

Мы сидели молча, Иван держал мою руку в своих. Меня трясло от шока и жалости к собаке.

Наконец врач вышел к нам.

– Кто хозяева овчарки? – спросил он.

– Мы! – подскочила я. – Что с ним?

– У него есть внутренние повреждения. Какие – пока неясно, потребуется операция. И правая передняя лапа раздроблена ниже коленного сустава. Придётся её ампутировать, мы не сможем собрать её так, чтобы она функционировала. Случай тяжёлый, решайте, будем пытаться его спасти или не стоит мучить животное.

– Конечно, пожалуйста, сделайте всё, что нужно! Деньги роли не играют. Пожалуйста! – взмолилась я. Такой молодой, весёлый, красивый и верный пёс, я не могла позволить ему погибнуть.

Иван встал и подошёл ко мне и ветеринару.

– Давайте попытаемся, – подтвердил он. – Если что-то нужно, лекарства или ещё что, мы всё привезём.

– Ничего не нужно, оставляйте его, сегодняшняя ночь будет решающей. Сейчас мы собаку прооперируем, а там будет видно, справится он или нет, не могу сказать.

Ветеринар попрощался и вернулся в приёмный блок.

Иван подвёз меня к дому. Я немного успокоилась. Поверила, что Арос справится.

– Спасибо, Ванечка! – от всей души поблагодарила я молодого человека. – Если бы не ты…

– За это не благодарят, – пожал плечами Иван. – Главное, чтобы пёс выжил. А то, что без одной лапы будет, это ерунда, привыкнет. Ты молодец, что не лишила его шанса.

Вечером я позвонила Вадиму, рассказала о трагедии. Узнав, что Аросу ампутировали лапу, муж досадно произнёс:

– Надя, зачем нам собака-калека? Что ж ты у меня за дурёха такая, всех жалеешь, а? Ну жалко пса, сбила машина, но не стоило спасать его.

– Вадим! Как ты можешь так говорить! Он с нами два года прожил, на моих глазах рос. Да он за меня жизнь бы отдал не раздумывая. Я не смогла его приговорить.

– Ладно, ладно, как знаешь, – отмахнулся муж. – Тебе с ним возиться. Мало проблем, так ещё пса-калеку будешь кормить.

Разговор с Вадимом оставил неприятный осадок. Найда, словно чувствуя, что с её сыночком случилась беда, весь вечер подвывала. Несколько раз я выходила к ней, пыталась успокоить. Она сиротливо прижималась головой к моему животу и замолкала на время.

Я еле дождалась, когда откроется клиника, и набрала номер:

– Жив ваш пёс, жив. Он молодец. У него пара рёбер сломана, внутреннее кровотечение мы остановили. С лапой сложнее, верхнюю часть мы собрали, а вот стопу ампутировали, наступать на лапу он не сможет. Дня через три можете забирать, – обрадовал ветеринар.

Я расплакалась от облегчения.

Забирать собаку помогал, конечно же, Иван. Псу на трёх лапах и с перемотанным телом ходить было неудобно и непривычно, так что Иван просто донёс его до машины на руках. Найда, увидев живого Ароса, чуть не сошла с ума от радости. Обцеловала всех нас, и Ивану тоже досталось.

– Ну, я пойду, – попрощался Иван. – Звони, если понадоблюсь.

Я смотрела, как Иван разворачивается и уезжает, и страстно хотела, чтобы он побыл со мной, в моём огромном и пустом доме.

Иван же размышлял о Наде. Такая маленькая, хрупкая женщина, но сколько же у неё забот и проблем. И не к кому обратиться за помощью. Иван считал, что все хозяйственные дела женщины должен улаживать мужчина. А тут… Этот огромный, но пустой дом. Он уже знал, что муж Нади практически не живёт с ней в этом доме. И удивлялся, как она умудряется одна справляться со всем. Двор не выглядел заброшенным, он успел это заметить. И как только муж Нади позволяет ей заниматься всем одной? Эту женщину нужно на руках носить. Так и хочется помочь ей, избавить от всех проблем, позволить ей побыть слабой. Алина у Ивана была сильной и целеустремлённой, моторчиком в их браке. Вот жене бы было легче с такими заботами, хотя даже ей Иван не позволял решать бытовые вопросы, которые считал мужскими. Но никак не Наденьке. Не идёт ей быть сильной. Она так и просится стать опекаемой и любимой…