Я не знаю на сколько отличается здешний год от земного, но, если не ошибаюсь, уже пятый пошел с того момента, когда мое сознание, вырванное из обреченного тела, самым радикальным способом сменило место жительства. Временами мне бывало здесь скучновато, но случалось это нечасто — новый мир щедр на яркие и далеко не всегда приятные события.

Новое тело я получил. А новый дом? Вот с ним не все ясно. Можно ли им считать мои покои в замке Мальрок? Или под этот термин надо подводить весь замок?

Нет, я бы уж тогда считал домом все Межгорье. Ну или почти все. Несмотря на все мои усилия на его южных окраинах продолжает пошаливать погань. Даже рейдеры, которым год назад я устроил настоящий геноцид, случается забредают по старой памяти, доходя до великих озер долины.

Ну да ладно, при таких масштабах моего дома их можно считать чем-то вроде тараканов, которых выводишь-выводишь, да так и не можешь вывести до конца. В любом случае успехи налицо — три с лишним года назад я заявился в безлюдную долину с кучкой спутников-изгоев, после чего заперся в разоренном замке и побаивался нос высунуть. А что теперь? Более чем сорокатысячное полностью лояльное население, несколько быстро развивающихся городков, сотни деревень и хуторов, невиданная в этом мире вымуштрованная армия, причем собранная не по случаю, а постоянная. Торговые караваны под охраной отличных военных кораблей не успевают вывозить высококачественные металлы, в том числе и драгоценные, назад они доставляют новых людей и товары, которые мы пока что не можем производить.

Три тысячи пленников-рабов, по большей части коренных уроженцев юга, машут кирками в горных рудниках, стоят у плавильных печей, стучат тяжелыми кузнечными молотами. Мне эти люди не по душе, но я умею быть великодушным, и они знают, что свобода не миф, что когда-нибудь они получат шанс ее добиться. Я исподтишка или даже явно поддерживаю в них такие мысли, ведь историей проверено: кнутом и пряником можно добиться куда больше, чем одним только кнутом.

Некоторые и правда получают свободу. Но, если так можно выразиться — условную. Им дозволяется жить в своем доме, обзаводиться кое-каким хозяйством, жениться, растить детей. Но все это при условии, что они будут находится в одном уединенном районе, где и сосредоточена почти вся моя промышленность. То есть неподалеку от все тех же плавилен и рудников. География того региона такова, что малым гарнизоном можно легко удерживать огромные массы рабов чем я и пользуюсь.

А что с теми, кто не получает хотя бы такую, обрезанную свободу? Те рано или поздно умирают. От стрелы преследователей при побеге, от неизлечимых болезней, вызванных тяжелой и вредной работой. Почему вредной? А металлургическое производство во все времена было вредным. А уж если работают с тяжелыми металлами вроде свинца — подавно.

Это моя земля и мертвым демам даже малый ее клочок не полагается. Трупы вывозят за порог, бросая их здесь, перед парадным входом в мой дом. Узкая полоска каменистого пляжа за столь скромный по меркам истории срок успела войти в легенды северных и южных побережий. На невеликой площади нашли покой тысячи людей и разных тварей. Бешеные осенние шторма уносят множество останков в море, но все равно остается достаточно, чтобы даже без подзорной трубы можно было понять — с этим берегом не все так просто.

Такой вот мрачноватый парадный вход у моего дома…

Чедар, неотрывно вглядываясь в сторону суши, ни с того ни с сего решил изменить своему обычному молчанию:

— Там, на берегу, много костей. — Да.

— Человеческие… и не только…

— Это порог моего дома. Я всех, кто не умеет себя прилично вести, выбрасываю за него.

— Похоже, не просто выбрасываете.

— Да, выбрасывают уже мертвых.

— Я вижу исполинский череп. На далеком севере водится животное, называемое мастодонт. Но это не его голова, это совсем другое.

— В умных книгах эта тварь называется карпид. У южан она обычно мурратель. Варвары с Батая и прочих пиратских островов используют простое слово — бурдюк. Они люди простые, вот и любят все упрощать.

— Редкая тварь…

— Ага. Ее череп — гордость моей здешней коллекции. Приказал даже укрепить его, а то здесь случаются такие шторма, что даже целую тушу бурдюка способны в море смыть.

— Я так и не разглядел порог вашего дома.

— Вон, взгляните чуть дальше. Видите узкий залив? Это и есть порог. На самом деле это никакой не залив, а устье реки. Она вытекает из самого восточного острова из четверки главных озер долины Межгорья. Все они связаны между собой, малое судно даже в сухой сезон может без проблем ходить от одного к другому. Это настолько удобно, что мы там, у себя, почти не развиваем дорожную сеть. Даже более того, местами уничтожаем старую. Это на случай непрошенных гостей. По сути в долине есть лишь два пути для вражеских армий: первый перед вами, второй далеко на западе. Там узкий и очень опасный проход и в самом конце я перекрыл его крепостью, взять которую очень непросто. Строительство еще не завершено, но даже в нынешнем виде она вполне боеспособна. Что до этой реки, то я даже говорить ничего не буду, ведь чуть дальше вы сами убедитесь — пройти по ней очень и очень проблематично, если нет разрешения от хозяина долины.

С этим не поспоришь. Любой, у кого есть зрячие глаза, поймет, что здесь ловить нечего. Сама природа помогла, в нужном месте зажав реку в каменной теснине. Во многих местах над ее водами нависают скальные уступы с которых даже ребенок сможет добросить камень до фарватера. А у меня там не дети стоят, а тяжелые метательные машины. Около года назад демам в очередной раз надоели мои шалости, они собрали неслабый флот и не придумали ничего лучше чем сунуться через парадных вход. И я их любезно пропустил. Правда, недалеко — ровно настолько, чтобы как следует увязли в моей оборонительной полосе. Много обломков в тот день река понесла в море. На их месте я бы лучше высадился где-нибудь на побережье. Там, правда, тоже несладко. Несмотря на то, что море здесь богато рыбой, моллюсками, китами и прочими дарами, я не тороплюсь развивать их добычу. Ведь стоит здесь появиться жителям, как оты демов начнут их грабить. Придется кардинально усиливать береговую охрану, и все равно везде вряд ли получится поспевать. Нет у меня пока что возможностей защищать прибрежные поселения. И потому местность там необитаемая, врагу придется тащить на себе припасы, потому что грабить некого. Лошадей демы с собой почти не возят, так что все на своем горбу, а они это не любят. При их темпах продвижения потребуется три-четыре дня, чтобы добраться до относительно обжитых мест, где ситуация улучшится ненамного, так как приличных дорог теперь нет, а путь по воде для них закрыт, ведь корабли с собой не принесешь.

В общем еще до столкновения с моими войсками излишне хитрый противник поймет сколько стоит фунт отборного лиха.

— Вы не повели свои корабли к Цитадели Старых Королей…

— Мы не готовы к такому походу. Корабли, которые нам достались после боя, ни на что не годны, а ведь на них размещается полторы тысячи лутанцев. Половина этих лоханок утонет по пути, они не успевают воду вычерпывать. Там, на озерах, мы парочку починим, а остальных пересадим на другие. Плюс провиант возьмем и разное снаряжение. Ну и прихвачу еще пару сотен своих ребят, распределю их по кораблям лутанцев, а то сами по себе они почти бесполезны.

— Ваши люди хорошо знают свое дело.

— Они лучшие.

— Это не скажешь о союзниках. У тех, с которыми вы расстались, слишком много болтунов. Южане скоро узнают о ваших планах.

— Верно. Будь хоть одна возможность, я бы уже несся к Цитадели на всех парусах, но ее нет. Мы должны превратить лутанский сброд в подобие войска и как следует подготовить их к переходу. К тому же сейчас ветры неблагоприятны, почти все время будет дуть встречный. Может через день, может через неделю они начнут меняться, так всегда бывает в эту пору. Вот тогда мы и выступим. В итоге получится быстрее. Каждый лишний день в море может стоит нам кораблей и жизней, помните об этом.

— Вам виднее.

— Может все же намекнете: для чего нам вообще эта цитадель? Мы потеряем массу времени, сил, людей наконец, и все ради чего? Вы не кажетесь таким уж психом, у вас явно есть какая-то цель. И мне кажется, что будет не лишним рассказать о ней.

— А вы? Зачем вам понадобился Чедар Нарус? Вы ведь тоже об этом не рассказываете.

— Пожалуй, расскажу. Но не сейчас. Позже.

За последние два года Мальрок серьезно изменился. И речь идет не о замковых укреплениях, там серьезных новшеств не наблюдалось. Они и так совершенны для нынешнего этапа истории — идеальная крепость, я никогда не устану любоваться несокрушимыми стенами. Однако бы мне не хотелось превращать военный объект в частично гражданский, но против катка прогресса не попрешь.

Цитадель не могла вместить быстро растущее население, началось строительство под стенами, затем оно распространялось все дальше и дальше. Понимая, что если не возглавлю процесс, рискую получить в качестве столицы хаотично возведенную «Нахаловку» окружающую замок, я затеял строительство новой стены и начал решительную борьбу со всякой анархией. На данный момент мы можем наблюдать город в стадии раннего развития. Много незавершенного, в том числе это касается и оборонительного периметра, но нетрудно заметить, что около девяноста процентов сооружения каменные или кирпичные, а оставшиеся большей частью временные.

Я сильно подозревал, что мне еще не один раз придется воевать, а бревенчатые постройки очень уж склонны к пожарам. Вход в гавань перекрывала натянутая цепь и даже передо мной ее опустили лишь после проверки. Прекрасно ведь знают, что хозяин вернулся, но исключение не сделали. Весть о моем прибытии пошла по долине в тот момент, когда первые корабли увидели вблизи парадного входа, но делают вид, что все до единого те еще формалисты. Выслуживаются, сволочи, думают, что такая показуха мне очень приятна.

Делая вид, что знать меня не знают, они не забыли подготовить торжественную встречу. Вот это я не очень люблю, но здесь так принято, укоренившиеся обычаи непросто отменить. Я вообще-то пока что лишь формальный граф, король обо мне будто забыл. Значит, я не вправе раздавать феодальные титулы, но управлять землями как-то надо и потому разделил долину на двенадцать округов, поставив над каждым управляющего со штатом неленивых сотрудников. И почти все представители этих «районных администраций» вдруг чисто случайно оказались в Мальроке в момент моего прибытия. О Конфидусе, прочих лидерах еретиков и представителях штата центральной администрации можно даже не упоминать: все до единого на причале.

Столько показной радости на сотнях лиц я давненько не видел. Да и почему показушной? Большинство как раз искренни. Ну это по большей части простой народ. Амед и остальные хески начали ненавязчиво меня обступать, оттирая от толпы встречающих. Люди, промышляющие убийством, знают, что такие столпотворения — опасное место.

В принципе, я с ними согласен, но разве можно взять и бросить всех? Народу ведь надо израсходовать запас приготовленной радости.

Хотя…

Конфидус и шайка приближенных к нему фанатичных иридиан сейчас обрадуются еще больше. Надо лишь объявить, что в этом походе мы сумели освободить одного из далеко не последних духовных лидеров движения еретиков. Тем более что бедолагу народная молва успела давно похоронить.

Вот и будет людям на что переключиться…

А я… Ну а я доберусь, наконец, до замка. И до своих покоев. Соскучился по почти родному дому.

Но перед этим я кое-куда загляну.