Получен негативный эффект — усыпление. Вы находитесь на кластере 443-286-37. Регион – Степи Междуречья. Текущее количество возрождений — 93 жизни (минус 6 от стартового). Текущие задания: выжить, искать, узнать тайное, помочь, задать правильный вопрос, "Прокачка за ограниченное время", найти игрока Няша. Текущий статус – возврат в игру. До окончания действия усыпления осталось сорок девять секунд, срок может измениться в случае внешнего воздействия. Подсказка — помимо разведывательных дронов, существуют дроны ударные, способные убивать различными способами, включая применение оружия массового поражения. Некоторые дроны могут обездвиживать при помощи отстреливаемых сетей и временно выводить из строя, используя дротики-инъекторы с быстродействующими препаратами.

Читер, дождавшись окончания отсчета, торопиться открывать глаза не стал. Весь его невеликий осознанный жизненный опыт прямо-таки кричал, что вряд ли он угодил в райские кущи. Надо хотя бы попытаться понять, в какой именно круг ада его опять занесло, прежде чем неведомые недруги догадаются, что их пленник очнулся.

Обоняние подсказало, что преисподняя пованивает общественным сортиром и чем-то непонятным, едким, химическим. Тело лежит на жестком и ребристом, крайне неудобное положение и обстановка, в кожу там и сям что-то впивается. Но приходится терпеть, ведь шевелиться нельзя. Руки ломит, они вывернуты за спину, и там чем-то перехвачены в запястьях.

Всё понятно, его опять кто-то поймал. Неизвестно, куда закинули, но если это снова машина, в данный момент она не движется: ни вибрации от двигателя не ощущается, ни рывков и подергиваний на неровностях, да и шума не слышно.

Зато слышно разговор, – общаются двое. Голоса раздражённые, возбуждённые, испуганные, злые: в них всё одновременно смешалось. Эмоции, прямо-таки, кипят и бьют со струями пара.

– Сам дебил.

– А ты хуже дебила.

— Ты тоже.

— Не, я беру свои слова обратно. Перед дебилами стыдно, обидел их, получается.

– Умничаешь, да?

— Да уж поумнее тебя.

-- Если тебе говно через уши залили, это еще не значит, что ты человеком стал.

– Мне, хотя бы, в штаны его не навалили, а у тебе его там столько, что через карманы вываливается.

– Слышь, ты, умник. Меня, между прочим, этот хренов Робин Гуд подстрелил. А потом еще химия по венам поплыла. Вот и пошло расслабление. Это ведь кровопотеря и давление снизилось. Надо быть конкретным уродом, чтобы такое говорить. Думаешь, ты по-другому устроен? Да нихрена, с тобой было бы такое же.

– А ничего, что стрелу ты своей блестящей жопой словил? Там у тебя не кровь, а что-то другое потерялось. Воняешь, как скунс, достал уже. Какому-то полному нубу так тупо подставился.

– Это я подставился? А кто на него пачку патронов впустую перевел? Я, что ли?

– Ты, вообще-то, тоже стрелял.

– Да я даже не знаю, куда стрелял. Попробуй словить стрелу задницей, после такого тоже снайпером не станешь.

– Я, вообще-то, попал.

– Гонишь.

– Вон, посмотри на него, вся башка в кровищи.

– Это разве кровь? Это комар насосался, перед тем, как его хлопнули.

– Да ну? Это, значит, не комар был, а сам, блин, Дракула.

– Угу. Вампир был молод и неопытен, а потому всё время сосал что-то не то.

– Типа, юмор?

– А что мне, плакать, как ты, что ли? Тепло, светло, лежу себе в обгаженных штанах. Почему бы и не порадоваться жизни?

– Ну да, один хрен завалят. Ладно, не грузись, что наезжаю, меня это бесит, нервы играют. Так тупо подставились.

– Да я и сам охренел. Откуда их черти принесли?

– В смысле? Ты же видел, они сверху зашли.

– Вообще-то, я к тому, что отсюда до моря за две жизни не добраться.

– Слышь, Физик, у меня руки, вообще, ничего не чуют. Перетянули, сволочи. Я так без ладоней останусь.

– Вот нахрена тебе ладони? Порукоблудить захотелось? С ладонями или нет, нам всё равно хана, сам прекрасно понимаешь.

– Не хорони раньше времени. Может, как-нибудь выкарабкаемся.

– И как же, Годя, мы выберемся из такой задницы? Может ты не заметил, но она нереально глубокая.

– Физик, кончай уже меня грузить. Каждый день новая хрень. Должно же нам когда-нибудь повезти.

– Нам повезет, если помрем быстро, и нам при этом не будет сильно больно.

– Не грузись, тебя точно привалят быстро.

– Это почему?

– Никому не интересно долго с таким засранцем возиться.

– Да заткнись ты уже. Достал. О! Глянь, этот урод очнулся!

Уродом Физик назвал Читера. Тот, как раз, решил, что выяснил достаточно, следовательно, можно перестать прикидываться бесчувственной тушей. Открыв глаза, начал изучать обстановку и парочку, разговор которой только что подслушал.

Обстановка оказалась, мягко говоря, скромной. Читер пребывал в кубическом помещении, размерами немногим больше мусорного контейнера. С последним роднил и материал – металл. Правда, не гладкий, а ребристый, именно поэтому на тело давило в нескольких местах. Из четырех отверстий на полотке струится режуще-яркий электрический свет, он позволил разглядеть дверцу в одной из стен. Она оказалась настолько незаметной, что в первые мгновения промелькнула мысль о том, что ее здесь нет. Почти поверил, что замуровали троицу пленников, чтобы уморить жаждой и голодом.

Читер, скользнув по себе взглядом, убедился, что одежда уцелела, а вот всё прочее отсутствует. То же самое можно сказать о спутниках по заточению: ни оружия, ни амуниции, ничего на них не видать, кроме типичного для игроков милитаристского тряпья. Первый – с выбритой до блеска башкой, с туповато-удивленным выражением на грубом круглом лице, на зависть широкоплеч, а вот с ростом дела обстоят похуже – вряд ли больше ста шестидесяти пяти сантиметров наберется. Информационная панель пояснила, что гуманность у этого индивида невысокая и положительная, а прозвище Годя. Второй по внешности антагонист: шевелюра богатая, сочно-рыжая, хаотично всколоченная, будто поверхность штормящего моря, лицо вытянутое, "лошадиное", глазки мелкие и бегающие, лопоухий до неприличия, фигура тощая, но высокая, под сто девяносто, если не больше. Человечность тоже плюсовая, а звать Физиком.

Обычные ребята, таких полным-полно на улицах любого стаба. Посмотришь на него и сразу забудешь, настолько всё заурядно. Не похожи на убийц или прожженных охотников за головами, да и уровни Читер, с его невеликой наблюдательностью, сумел прочитать: двадцать третий и двадцать четвертый. По меркам Континента – мелочевка. Таких к крутым делам не подпускают, да и сами, обычно, в них лезть не пытаются, прекрасно сознавая свою никчемность и уязвимость.

Тогда с какого рожна они стрелять начали? Сразу, без переговоров?

Да кто же их, недоумков, знает...

– Ну что сволочь, рад, небось? – прошипел Физик.

Читер, приподнявшись, присел, прислонившись к стене, кое-как нашел для скованных рук удобное положение за спиной и кивнул:

– Да, я доволен. Последний раз так радовался, когда имел твою мамочку, за сараем. Вы какого на меня наехали, дебилы?

– Слышь, ты чё, опух?! – вскинулся Годя. – Типа, крутой, да?! Тебе чё, в дыню пробить?! Ща так пробью, зубы начнешь собирать!

– Прекрасно, будет, чем заняться. Лишь бы с вами, дураками, не общаться, ведь так и отупеть можно.

– Не, ну ты реально нарываешься. По жизни терпеть любишь, да? Нравится огребать?

– Ну что ты. Я, по жизни, мирный, неконфликтный человек. Если меня не трогают. Вы, козлы безрогие, тронули, так что...

– Да? Тронули? Да катился бы ты мимо, никто бы на тебя даже не рыпнулся. Какого ты там начал наших мертвяков потрошить?

– Ваших? С чего это, вдруг, они стали вашими?

– А с того, что это мы их высмотрели с холма, и мы их караулили. Смотрели сверху, что там и как, прикидывали, как по-тихому подобраться. А тут ты на лодке подошел, весь из себя такой красивый. Ты не мимо шел, ты тупо искал проблемы. И ты их нашел. Это была наша поляна, все спораны на ней – наши. На ней всё – наше! Ты закрысить хотел... урод.

Читер сокрушенно покачал головой:

– Парни, я, конечно, сразу догадался, что ребята вы не сильно одаренные. Но чтобы настолько... Понимаете, это Континент, а на Континенте закон простой: кто убил, того и добыча. Мертвяков убили не вы, а я. Это произошло почти ровно за сутки до того, как вы, два тупорылых ушлепка, решили по мне немного пострелять. Даже удивлен, почему у вас, при таких отстойных характерах, человечность до сих пор не в минусе.

– Ты чё за пургу несешь?! – возмутился Годя. – Сутки ждать он решил, ага, так мы лоху и поверили. Тот, кто их завалил, на респ улетел.

– Это кто вам такую сказку рассказал?

– Если не так, почему мешки нетронуты? Потому что некому было их трогать. Значит, мы в своём праве. Мы первые поляну нашли, и всё на ней – наше.

– Вы лук у меня в руках видели? Если нет, то сними с Физика штаны и посмотри, какая там обстановка. Давай, смелее, снимай, не стесняйся, вы ведь это каждый вечер друг другу делаете. Я намекну: лишняя дырка в обгаженной заднице Физика от стрелы, а не от того, что он в ней постоянно пальцем ковыряется. И в мертвяках там тоже стрелы торчали, такие же. Дорогие, между прочим, стрелы. Даже полный кретин знает, что стрелы не с небес прилетают. Так что, получается, это моя поляна, с моими мертвяками. Ситуацию любой умный человек просчитает влёт, просто увидев лук у меня в руке и сопоставив одно с другим. Но, так как, вы к умным никаким боком не относитесь, я вас прощаю. Тем более, мы, похоже, попали, по полной, в одну звериную яму. Не вижу смысла собачиться из-за нескольких споранов.

– Да ты, получается, мажор, – хмыкнул Физик.

– С чего бы это?

– С того, что для нас несколько споранов – нормальный приработок. Не везло в последние дни, да и не охотились, мимо шли, по важному делу.

– И к кому нас занесло?

– А ты разве не понял?

– Я только дрон успел увидеть. Выстрелил в меня какой-то дрянью, сразу отключился. Очнулся, лежу в вонючем месте, и вы тут под ухом друг другу в любви до гробовой доски признаетесь.

– Харэ уже нарываться, клоун. Вляпались мы и правда, все вместе. Это боты.

– Боты? А чего они сразу нас не завалили?

– Помучить хотят, – буркнул Годя. – К ним живьем попадать – хреново.

– Угу, – кивнул Физик. – Я раз в Солончаке зависал, бабу там не поделил с одним ненормальным. Устроили махач на ножах, пол уха ему отчекрыжил. Понабежали местные, ногами по почкам отмудохали, потом скрутили и в подвал определили. Там пацан уже не первый день чалился, скучно ему было, болтал много. Рассказывал, как попал к ботам, а они над ним опыты делали. Разные. Самая жесть, когда яйца ему вырезали и засекали, за сколько они отрастут. Типа, эксперимент такой.

– Да ты гонишь! – резко спал с голоса Годя.

– Если и гнал кто-то, так это не я, а он. И я ему верю. Он жизненно базарил, без туфты, да и до него всякое слышать приходилось. Есть у ботов свои научники, вот они хуже, чем фермеры у муров. Лаборатории передвижные, и всё такое. Если к ним попал, это реально жесть, рад не будешь.

– А мы к каким ботам попали? – жадно утонил Годя.

– Откуда я знаю? Видел не больше твоего. Дрон у них хороший, вряд ли это простые боты. Наверное, элита, или вперемешку. Ни одного в респираторе не видел, значит, это точно непростые уроды. Если это научники, то самые продуманные. В общем, попали мы, ребята. Реально попали. Знал бы, сам застрелился.

Читер, вспомнив про крохотный ножик, скрываемый в одной из ячеек, спросил:

– Уверен, что лучший выход – себя прикончить?

– Не знаю, но все мамой клянутся, что так лучше. Боты точно не отпустят, а если это наука, нас станут резать и резать. Вырежут что-нибудь не самое нужное, дадут время регенерироваться, потом опять вырежут. Опыты у них такие... интересные.

– Живодеры, – еще больше помрачнел Годя.

В двери что-то резко клацнуло, после чего она резко распахнулась. В глаза ударили неяркие отблески солнечного света, и нарисовалась фигура плечистого мужчины с суровым лицом, весьма подходящим к солдатской форме и амуниции.

Брезгливо скривившись, он спросил:

– От кого это попахивает просроченными духами? А, от тебя. Тогда ты – на выход, – рука указала на Годю.

Тот, беззвучно шевеля губами, выбрался наружу на подгибающихся ногах, после чего дверца захлопнулась, лязгнув металлом.

Физик, глядя на неё, еле слышно произнес:

– Не думал, что такое скажу, но, похоже, обделался я удачно. Следующим, наверное, тебя заберут.

– Да, всё к этому идет, – согласился Читер.

– Ты это... извиняй... Мы утром попутали малость. Нам чужого не надо. Но и своего не упустим. Понимаешь? Уже своим твое добро считали, на нём же не написано, да и рядом никто не крутился.

– Да там того добра...

– Не в этом дело.

– Так ты это, что, отпущение грехов выпрашиваешь?

– Да нихрена я не выпрашиваю. Забей.

– Что еще о ботах знаешь?

– В каком смысле?

– В таком, что с ними можно как-нибудь договориться?

– Ты часто видел, чтобы мыши о чём-нибудь с котами договаривались?

– Ни разу.

– Вот и здесь не увидишь. Их даже неписями нельзя назвать, это просто куклы, у которых задание одно – убивать. Нас убивать. И хорошо, если прибьют быстро.

– Я слышал, что их у побережья много. Получается, далековато от моря забрались.

– Да эти твари где угодно могут нарисоваться, на то они и боты. Но да, у моря – чаще всего. Поближе к нолдам держатся.

– А сбежать никак?

– Ты видел, какой у них дрон? Не китайская игрушка, а тяжелый аппарат, конкретный. Это не мелкая группа, это отряд. Тут их десятки, а может и сотни. Охранять пленных они умеют, не слышал я про то, чтобы от ботов часто сбегали. В общем, молись, чтобы нас просто расстреляли.

– Зачем тогда, вообще, в плен брать? Могли там, на месте, завалить. Какой смысл тянуть?

– Да, блин, я и сам голову ломаю. Получается, им что-то от нас надо. Лишь бы не научники... только бы не научники. У меня низкий болевой порог, я так не смогу. Если свихнешься от пыток, это навсегда, воскрешение не вылечит. Наверное... И вообще... ну его нахрен.

* * *

Дверь загремела, спустя, приблизительно, час. Раскрылась нараспашку, после чего внутрь не вошел, а подбитым орлом влетел Годя. Опознать его получилось лишь по бритой башке и почти идеально-круглому кровавому пятну на том месте, где недавно располагалось не обремененное признаками интеллекта лицо.

Читер, изучив беглым взглядом сокамерника, пришел к выводу, что, скорее всего, того не резали на органы. Здесь явно не скальпели поработали, а кулаки, или что-то такое же простенько-брутальное.

Детально изучить последствия не позволил всё тот же суровый бот. Встав в дверях, указал на Читера и сурово произнес:

– Эй, ты! Твоя очередь! На выход!

Не передать словами, как сильно Читеру не хотелось выполнять приказ, но он обоснованно подозревал, что отказ выйти приведет к последствиям, которые ему не понравятся. Добром или силой, но боты своего добьются. Поэтому, сжимая волю в кулак, подчинился.

Снаружи успели сгуститься сумерки. И это плохо, ведь освещение в металлической камере ярчайшее, глаза несколько секунд не выдавали информацию, адаптируясь к полумраку. Так что, заработали не сразу, с опозданием занявшись изучением всего, до чего мог дотянуться взгляд.

Камера, как Читер и подозревал, оказалась оборудована в грузовике. Длинный кузов разделялся на четыре отсека, возможно, в оставшихся трех тоже сидят пленные, в ожидании своей очереди на экзекуцию.

Местность незнакомая, да и карта говорит о том, что Читер здесь впервые. Похоже на дно пологой балки. Слева и справа тянутся поросшие скудным кустарником склоны, и там, и там наверху, местами, просматриваются силуэты разнообразных бронемашин. Притаившись за складками рельефа, они контролируют подступы к немаленькому лагерю. Там же стоит что-то, похожее на самоходную зенитную установку, направившую на небеса блоки с ракетами и вращающуюся решетку антенны радиолокационной станции.

Лагерь предельно мобильный. Ни одной палатки, абсолютно всё устроено на колесах. Одинаковые грузовики выстроились в два ряда, образуя уголок. Заметно, что их кузова приспособлены под казармы со складывающимися навесами перед входами. В каждой из них могут с приличным комфортом разместиться с десяток, а то и более солдат. Дальше понатыкано несколько минометных и пулеметных позиций, защищенных мешками с песком или землей, рядом с ними замерла на диво высокая бронемашина, направившая вдоль перегиба балки спаренную автоматическую пушку.

Читера повели не туда, а в обратную сторону, вверх. Там, защищая лагерь, расположился основной бронированный кулак: пара боевых машин пехоты и танк. Не доходя до них, два здоровенных грузовика, соединившись кузовами бок о бок, образовали самое большое мобильное строение в лагере. Нетрудно предположить, что именно в нём заседают здешние "шишки".

Поднявшись по короткой лесенке, Читер схлопотал стимулирующий удар прикладом между лопаток, от которого в глазах потемнело. Когда развиднелось, обнаружил, что находится в немаленьком помещении. Дальняя его часть занята длинным столом, окруженном рядами пластиковых стульев, оставшееся пространство свободно, если не считать кресла, выглядевшего пыточным, что наводило на самые дурные предчувствия.

Предчувствия не обманули, именно в него Читера и усадили, не жалея перебросив скованные руки через узкую спинку. При этом их вывернуло в суставах с такой болью, что он не сдержал стон. На страдальческий звук, мордоворот, устроивший этот садизм, довольно ухмыльнулся.

Сквозь слезы в глазах смутно разглядел, как перед креслом поставили стул, на котором устроился бот, отличающийся от однотипных охранников. Нет стандартной амуниции и полевой формы, одет так, что сразу понятно – офицер при полном параде.

Пристальный взгляд выдал информацию, которую Читер до сих пор не наблюдал ни у игроков, ни у НПС.

Объект – иммунный автономный бот, предположительно элита, гуманность – ноль, не идентифицирован, вооружение – пистолет FN Five-seveN , умения Континента не выявлены.

Раскурив тонкую папиросу, офицер брезгливо спросил:

– Как к тебе обращаться?

Не видя смысла играть в молчанку, ответил, не мешкая:

– Читер.

– Читер? Я знал Читера, ты на него не похож.

– Я не единственный Читер в мире, это распространенное прозвище.

– Что ты делал на подступах к базе? Шпионил?

– Да ну, бросьте, какой из меня шпион? Я даже не знал, что рядом ваша база. Просто охотился.

– Говоришь, просто охотился?

– Ну да. Ваши люди должны были заметить мертв... то есть, убитых зараженных, на берегу. Я их убил из своего лука.

Офицер, выдохнув в лицо Читеру струю дыма, в котором табачный смрад смешивался с какой-то непонятной вонью, будто в состав добавили гниющие фрукты и ни к кому не обращаясь, командным тоном произнес:

– Покажите его оружие.

Из-за кресла вышел солдат, протянул лук, замер в согнутой позе.

Еще раз выпустив дымную струю, офицер спросил:

– Твой?

– Да.

– Каково усилие натяжения? Впрочем, не отвечай. Лук – не запрещенное оружие. В твоей лодке нашли ружье. У тебя есть на него разрешение?

– Что?! – Читер не поверил своим ушам.

Офицер, еще раз обдав его дымом, едва заметно кивнул. Тут же в голову прилетел такой убойный удар, что картинка погасла в один миг, сменившись изображением динамики развития Галактики Млечного Пути, где все мириады звезд одновременно выписывали непредсказуемые кренделя.

– Повторяю вопрос: у тебя есть разрешение на ружье?

– Да я никогда в глаза не видел разрешения на оружие. Здесь не нужны никакие разрешения.

– Это не тебе решать. Откуда у тебя ружье? Украл?

– Нашел.

– Где?

– В деревне. На берегу.

– В какой деревне?

– Могу показать, на карте, если дадите. Название не знаю.

– Ружье лежало где-то на берегу, в деревне, название которой ты не знаешь? Звучит как-то сомнительно...

– Не на берегу. В доме. В одном из домов. В открытом охотничьем сейфе.

– Предполагаю, что дом не являлся заброшенным?

– В нём никого не было. Хозяева сбежали.

– Поправка: они эвакуировались, подчиняясь требованию противоэпидемиологических мероприятий. Либо, стали жертвами эпидемии. А ты, получается, являешься мародером.

– Что?! Да тут, по такой логике, все мы мародеры. Нам ведь как-то выживать надо, какое же это мародерство?

Офицер снова кивнул, после чего Читер незамедлительно схлопотал по голове еще раз и подсчитывая звезды, услышал очередной вопрос:

– У тебя есть техпаспорт на лодку?

Постаравшись истерически не рассмеяться, Читер ответил, как можно более вежливо, опасаясь спровоцировать этого ненормального:

– Нет.

– Ты тоже украл ее где-то на берегу, пользуясь отсутствием хозяина?

– Нет, мне ее товарищ дал.

– Товарищ, значит, дал лодку, но не дал документы на нее?

– Именно так.

– Гм... А, хотя бы, права на управление маломерным водным судном у тебя есть?

– Нет.

– Понятно. Кто этот товарищ?

– Его Мартом зовут.

– И где его можно найти? По какому адресу проживает?

– Без понятия. Он обычный бродяга, постоянно в движении, у таких нет никакого адреса.

– Значит, не имея прав на управление моторной лодкой, ты взял ее у этого неуловимого Марта, чтобы покататься?

– Да, всё так.

– Ты в одиночку устроил массовое убийство на берегу, или тебе помогали схваченные вместе с тобой сообщники? А может, и этот Март принимал участие в преступлении?

– Какое участие? Какие убийства? О чём вы, вообще?

– В самом начале нашей беседы ты добровольно, без принуждения, признал, что убил тех зараженных. Это и есть массовое убийство. Так ты совершил его в одиночку, или это групповое преступление?

– Преступление?! Да они ведь зараженные. Они мертвяки ходячие, твари, людоеды. Их все убивают, что нам еще остается? Целоваться с ними, что ли?

– А лицензия на убийство у тебя есть? Или, хотя бы, документы, которые могут доказать, что ты состоишь на правительственной службе, и по своим должностным обязанностям тебе, иногда, приходится применять боевое оружие против инфицированных.

– Да нет у меня никаких бумаг и не может быть. Говорю же – это ведь просто мертвяки, их здесь все валят направо и налево. Не убьешь сам, они тебя убьют.

– У этих людей тоже есть права.

– Каких людей?! Что еще за бред?!

– Как только ученые изобретут вакцину, все пострадавшие вернутся к полноценному существованию. Так значит, ты их убивал?

Читер хотел поспорить с этим вопросом-утверждением, но, уже прекрасно осознав полную бессмысленность каких-либо оправданий, кивнул:

– Да, был грех.

– Откуда ты?

– В смысле?

– Откуда ты прибыл на зараженную территорию?

– Из Пирамиды.

– База криминального контингента?

Несмотря на замысловатое название, Читер понял, что подразумевается стаб и снова кивнул:

– Да. Сплошь воры и бандиты, змеиное кубло разврата и азартных игр.

– Каково количество воров и бандитов на базе? – заметно оживился бот. – Кто вожак банды? Его личностные качества? Каким вооружением располагает банда? Какие планы?

Вопросы посыпались один за другим, бота явно заинтересовала тема стаба. А Читер, окончательно махнув рукой на попытки внятного общения, начал откровенно прикалываться:

– Там их человек девятьсот пятьдесят, а может даже больше. Всех, одновременно, увидеть невозможно, а некоторые всё время прячутся, я только по слухам знаю, что они существуют.

– Где прячутся?

– У них там, под землей, секретные бункеры. Двери стальные, толщиной метра полтора, за них никого не пускают. Вожака банды прозвали Беспощадным. Это потому что он никого не щадит, нереально беспощадный. Он даже внешне на зверя похож. Рост за два двадцать пять, вес под двести кило сплошных мышц. Если кто-то слово поперек скажет, руками сердце вырывает и сырым жрет. Его там все боятся, к Пирамиде даже зараженные не подходят, даже элитникам смелости не хватает. Из вооружения у них танки, много всяких бронетранспортеров, пушки на грузовиках, бронепоезд и атомная бомба. Планов у них много. Слышал что-то про пьянку, которую хотят устроить после захвата мира.

Офицер, внимательно выслушав весь этот унылый бред, начал загибать пальцы:

– Итого, у нас имеется угонщик транспортного средства, мародер и убийца, незаконно завладевший чужим огнестрельным оружием. Также он связан с бандой, засевшей на базе Пирамида и отказывается давать правдивые сведения об этой банде. Вполне вероятно, что он является шпионом засевших там бандитов. Всего этого уже вполне достаточно для расстрела, в условиях чрезвычайного положения. Но казнь может подождать. Я всё же попробую уговорить тебя на сотрудничество, потому что мы крайне заинтересованы в точных сведениях о Пирамиде. Сержант Заген, проведите с задержанным профилактическую беседу на тему пользы откровенности. Методы убеждения – на ваше усмотрение. Только не забудьте, по окончании беседы он должен остаться в сознании и с действующей речевой функцией. Не надо снова мозги отбивать, как вы это любите.