27 февраля 1605 г.

Англия, г. Лондон, центр города

«Рыцари круглого стола», как их метко обозвал сэр Вильям Поттер, сидели за этим самым столом и мрачно потягивали эль. В комнате царил дух уныния. Их лидер только что вернулся от короля. Яков I Английский (он же Яков VI Шотландский, первый в истории острова король, владевший двумя столь большими королевствами) был полон амбициозных прожектов. Его основной задачей было превращение «личной унии» в государственную, иными словами, он хотел объединить два королевства в одно, создать Великую Британию. «Какой нелепый, хоть и пафосный термин, – подумалось тогда Поттеру, – понравится всем, и черни, и аристократии». Помимо этого, королю очень хотелось добиться мирного сосуществования католиков и протестантов. Пока что, почти через год после своей коронации, у Якова, мягко говоря, не срасталось. Осуществлению первой инициативы сильно мешали парламенты обеих стран, второй – религиозные противоречия в народе. Это был очень серьезный вызов, и Якову приходилось несладко.

В ворохе этих проблем Ост-Индская компания слабо его интересовала. Бегло просмотрев документацию и запрос на продление прав, он сообщил, что недоволен темпами развития компании и не видит оснований продлевать исключительные права на торговлю. Аудиенция была завершена, и Поттер ушел ни с чем, о чем и было доложено на общем собрании акционеров. Дав им погрузиться в раздумья, Поттер вновь встал и поднял кружку. Разговоры стихли. «Дорогие друзья, – начал он свое обращение, – я понимаю, все мы в унынии, а кто-то из нас – даже в отчаянии. Но падать духом рано. Во-первых, у нас есть преимущество – мы начали на пять лет раньше всех, и еще десять, даже одиннадцать – у нас в запасе. Монарху нет дела до нашей компании, это правда. Но в этом тоже заключена наша сила. Да, нам не будут помогать, но и не будут мешать, а это тоже неплохо. Если мы удвоим финансирование, а мы можем это сделать, наш торговый флот и без всяких эдиктов устранит конкурентов в регионе.

Однако, я сейчас описываю вам то, что произойдет в наихудшем случае. Конечно же, мы не будем сидеть сложа руки. У нас с мистером Эпплби есть ряд идей, не все они безопасны и миролюбивы. Друзья! Мы с вами стоим у истоков чего-то принципиально нового, по своим масштабам сравнимого с… Я даже не знаю с чем. До сего дня мы позиционировали себя как собрание акционеров, однако пора идти вперед. Мы с вами – больше, чем акционеры. Мы – братство. Братство влиятельных и успешных людей. Среди братьев не может быть никаких ссор и недоверия. В связи с этим у меня есть предложение для тех, кто к такой модификации не готов. Это наш Рубикон, та черта, перейдя которую, назад вы дороги иметь не будете. Если вы останетесь в этой комнате спустя час после моего объявления, вы распишетесь в абсолютном доверии и распишетесь кровью. Если вас по каким-либо причинам пугает или не устраивает данная перспектива, я немедленно, – с этими словами Поттер указал на четыре рогожных мешка в углу, – выкуплю ваши акции в полном объеме по двойной стоимости». Зал дружно ахнул. Двойная стоимость акций предприятия, над которым занес меч не кто-нибудь, а сам король, – слишком щедрое предложение.

Поттер сел и начал с улыбкой наблюдать за борьбой жадности и любопытства. К его огромному удивлению, жадность победила не у всех. Более того, пока ни один человек не обвинил его в позерстве, несерьезности. Статуэтка делала свое дело. Изменив до неузнаваемости самого Поттера, она постепенно начала менять ментальность остальных, пусть не так быстро и радикально, но начала. Вильям пока не понял, почему она оказала такое влияние на него, но не действовала таким же образом на братьев. Быть может, ее ресурс был исчерпан? К тому же сэр Вильям Поттер не пылал желанием часто давать своим «братьям» доступ к этому сокровищу. Для него же статуэтка превратилась почти в наркотик. Около тридцати человек изъявили желание выйти из состава акционеров. Поттер поблагодарил их за сотрудничество, выдал соответствующие доли и вежливо выпроводил.

Сразу после этого каждый выход из здания был взят под охрану группой из четырех гвардейцев, которые подчинялись Вильяму Поттеру лично.

– Есть ли среди вас еще желающие покинуть компанию на таких выгодных условиях?

– У меня вопрос, – поднял руку седой старик в черном камзоле.

– Да, мистер Говард?

– В своей пламенной речи, которая понравилась мне так же, как и всем присутствующим, была одна фраза. Вы сказали, что не все ваши идеи безопасны и миролюбивы, так?

– Совершенно верно.

– Мне бы хотелось гарантий, сэр Поттер.

– Каких именно, мистер Говард? – сварливый старикан начал раздражать Поттера, который уже настроился на второй акт представления. Но нужно было терпеть. Раз уж они стали братством, надо было вести себя соответствующе.

– Мне будет достаточно вашего слова и только его, что не будет нанесен вред королю, монархии, нам и нашим семьям, – выпалил Говард.

– Хорошо, что мы подняли этот вопрос именно сейчас, – кивком головы Поттер усадил Говарда на место, – спасибо, мистер Говард. Как нам известно, монархию олицетворяет собой король, так? – все присутствующие закивали. – Отлично. Я могу гарантировать следующее: мы не будем планировать нанесение какого-либо физического урона королю и вашим семьям. Мы сделаем все для того, чтобы ваши семьи жили долго и счастливо. До тех пор пока вы являетесь членом братства, либо погибли, являясь членом братства. Однако может возникнуть ситуация, при которой от вас как от членов братства потребуется определенная доля риска. Вас устроит такая гарантия, мистер Говард?

– Вполне, сэр Поттер, вполне.

– Отлично, а теперь перейдем к вашим гарантиям, – все недоуменно подняли брови, а Поттер достал статуэтку богини и водрузил ее на постамент в центре стола. – Да-да, вы не ослышались. Наше братство – это британский авангард. А в авангарде не может быть слабых мест, иначе его сомнут. Под правой рукой каждого из вас лежит нож. Это не обычные обеденные ножи. Сейчас прислуга принесет каждому из вас миниатюрную чернильницу, которую нужно наполовину наполнить кровью. Вашей кровью.

И вновь ни одного обвинения в фарсе, ни одного протеста, все лишь завороженно смотрели на статуэтку. Поттер продолжил:

– Вам нужно будет написать следующее: «Я, такой-то, перечислить все титулы, клянусь в следующем: 1. Никогда и ни при каких обстоятельствах я не буду препятствовать братству, его целям и задачам. 2. Никогда и ни при каких обстоятельствах я не буду протестовать против решений настоятеля братства после того, как они окончательно приняты и доведены до всеобщего сведения. 3. Никогда и ни при каких обстоятельствах я не расскажу ни одной живой душе о существовании братства, кроме как заручившись разрешением настоятеля. Дата, подпись».

Все, кряхтя, начали выводить эти строки на пергаментных свитках, также предоставленных прислугой. Поттер, расхаживая между ними, подобно учителю, произнес: «Забавно, впервые встречаю ситуацию, при которой количество титулов идет скорее во вред, чем на пользу».

После того как все было написано, Говард снова встал и спросил:

– А настоятель, стало быть, вы?

– Пока не знаю, – улыбнулся Поттер, – я вовсе не стремлюсь к абсолютной власти. Поэтому настоятеля выберет братство открытым голосованием. Прямо сейчас.

Решение было принято единогласно. После того как задумчивые акционеры начали расходиться, новоявленный настоятель братства попросил остаться двоих – Роберта Кейтсби и Хамфри Эпплби. Роберт Кейтсби был ревностным католиком из Уорикшира, принявшим участие в ряде восстаний против Елизаветы I. В результате терпение королевы лопнуло, и в 1601 году Кейтсби был оштрафован на огромную сумму и сослан на север. Ходили слухи, что деньги, заплаченные Кейтсби, превышали стоимость всего его имущества раза в три, и он никак бы не смог заплатить штраф, даже несмотря на продажу поместья. Однако деньги откуда-то изыскались, и Кейтсби уплыл в изгнание, оставив свой пакет акций в управление Поттера. Вскоре после смерти королевы, Кейтсби вернулся в Лондон и стал весьма полезен Поттеру как в дипломатических, так и в силовых акциях. Эпплби был господином с роскошной бородой и сомнительной репутацией, про таких говорили «неизвестно, откуда он пришел и куда идет». Поттер, однако же, абсолютно доверял Эпплби. Или заставлял всех так думать.

– Ну что, господа, – поднял бокал Поттер, – теперь, когда мы заручились безоговорочной поддержкой наших друзей, давайте придумывать план извлечения нас из задницы.

– Во-первых, у нас есть вариант увеличить эффективность нашей работы… – начал Эпплби.

– Само собой, – кивнул Поттер, – но никаких гарантий нам это не даст. Нужны решительные шаги.

– Устранение конкурентов не подойдет, их сейчас просто нет, – задумчиво проговорил Эпплби, – зато потом они начнут плодиться, как кролики, и мы уже ничего не сможем сделать.

– Парламент отпадает. Там не так много наших ставленников, несмотря на то, что через нас проходят огромные финансовые потоки. Значит… – с этими словами Поттер и Эпплби повернулись к Кейтсби, как бы ожидая от него единственно возможного ответа.

– Король… – прошептал тот. Затем, нервно посмотрев по сторонам и облизав пересохшие губы, повторил, – король.

У стороннего наблюдателя сложилось бы мнение, что весь диалог был хорошо отрепетирован двумя участниками, а третьего просто подводили к нужным репликам.

– Похоже, что так, – отчеканил Поттер. – Но что мы можем сделать?

– Да, – сказал Эпплби, – к тому же король не выказывал враждебности по отношению к нам. Чего не скажешь о католиках, – добавил он как бы невзначай.

– Он многое обещал католикам, – обжег его взглядом Кейтсби.

– И примерно столько же не выполнил, – усмехнулся Поттер. – Вам нечего бояться, мистер Кейтсби. Мистер Эпплби, например, такой же добрый католик, как и вы. А я после своих приключений вообще вряд ли могу считаться адептом какой-либо религии.

– Вы католик? – удивленно спросил Кейтсби у Эпплби.

– Клянусь Девой Марией, – ответил ему Хамфри, – и мне больше, чем кому бы то ни было, осточертели эти протестантские выкрутасы.

– Но, простите, наша нынешняя обстановка… – с недоверием сказал Кейтсби, обведя рукой комнату, – не способствует попаданию в рай…

– Тогда, простите, что вы здесь делаете? – поднял бровь Эпплби.

– Я служу своему Богу так, как считаю нужным. Братство – это не религиозная община, а общность успешных людей. Или я ошибаюсь?

– Вовсе нет, мистер Кейтсби, я руководствуюсь теми же мотивами, – сказал Эпплби.

– Мы уходим от темы, – вернул их к разговору Поттер, – хотя… может, нам как-то сыграть на религиозных противоречиях?

– Не представляю как, – сказал Эпплби, – хотя было бы здорово добиться наших целей и пробить новые уступки католической церкви. Может быть, у вас есть идеи, мистер Кейтсби?

– Есть, – замявшись, проговорил Кейтсби, – но они попахивают государственной изменой.

– Вы, что, забыли, мистер Кейтсби? – мягко проговорил Поттер, положив руку ему на плечо, – у вас больше нет национальности. У вас есть только братство. К тому же, пока что это просто идея. А с нашей помощью она, возможно, вырастет во что-то большее.

– От короля нужно избавиться, и я знаю, как это сделать, – выпалил Кейтсби. Затем он начал рассказывать примерный план покушения, который включал в себя подрыв короля вместе с парламентом во время ежегодной тронной речи, и который он подготавливал уже несколько месяцев.

– Это было бы здорово, и я бы всецело поддержал вашу идею, – сухо сказал Поттер, – но я дал определенные гарантии.

– И что же, вы собираетесь мне помешать? – с вызовом спросил Кейтсби.

– Отнюдь нет. Я лишь говорю о том, что, к сожалению, к моему огромному сожалению, лично я не могу вам помочь. Однако мистер Эпплби, помнится мне, не давал никаких гарантий. Верно?

– Совершенно верно, сэр Вильям, – спокойно ответил Эпплби.

– Но… Но это же здорово, – пораженно пролепетал Кейтсби.

– Да, это совсем неплохо, – ответил ему Поттер. – Но давайте договоримся сразу, никто, кроме нас троих, не должен знать о том, что братство принимает участие в подготовке. Предоставьте господину Эпплби список необходимых материальных вложений, которые вам потребуются. Людей, сами понимаете, дать не можем. И доклад мне ежемесячно, за месяц до операции – еженедельно.

– Я, я понимаю… Я все понимаю… Спасибо… Спасибо! Я с вами свяжусь, мистер Эпплби, – засуетился Кейтсби.

– Спасибо, Роберт, – назвал его по имени Поттер, – вы все делаете правильно. А теперь я бы хотел остаться с Хамфри, обсудить все детали.

– Да, конечно, спасибо! Спасибо, сэр Поттер!

– Не за что. Главное – помните. Никто не должен знать!

– Никто не узнает! Никто не узнает! – нелепо кланяясь, Кейтсби вышел из дома с огромным облегчением.

– Ай-яй-яй, сэр Вильям, ай-яй-яй, – с усмешкой произнес Эпплби. – А еще гарантии давали.

– А кто сказал, что я не намерен придерживаться своих гарантий? – налил себе еще эля Поттер.

– То есть…

– Неужели ты думаешь, что я настолько тупой, чтобы участвовать в заговоре против короля, когда есть реальная возможность получить его благосклонность?

– А почему бы и нет?

– Потому что эти кретины не получат власть. А если и получат, то не будут знать, что с ней делать. А здесь у нас абсолютно легитимный монарх, который будет обязан нам по гроб жизни.

– То есть вся эта хитроумная комбинация…

– Хитроумная? Элементарная двухходовка. Я даже удивлен, что ты сразу не понял.

– Черт возьми, мне предстоит еще очень многому у вас научиться, сэр Поттер.

– Надеюсь, ты будешь способным учеником. Впрочем, неплохие задатки есть у тебя уже сейчас. «Клянусь Девой Марией», – передразнил он Эпплби, – знаешь, чего мне стоило не расхохотаться?

– Да я и сам едва сдержался. Кстати, у меня есть еще один вопрос: а что делать с теми, кто отказался от акций и взял деньги?

– Как что? Ничего. Эти полудурки променяли возможность реальной власти и обогащения на сиюминутную выгоду. Они уже себя наказали.

– Хм… Благородно.

– Вовсе нет. Практично, друг мой, просто практично. Пора уже научиться абстрагироваться от эмоций. К тому же, я чувствую, что наша Богиня хочет еще чего-то, но никак не может до меня достучаться…

Ночь с 4 на 5 ноября 1605 г.

Англия, г. Лондон, подвальные помещения Парламента

Человек с опаской продвигался вперед, держа в вытянутой руке фонарь. Огонь трепетал, и на каменных стенах отражались причудливые тени, но он не замечал их. Он практически ничего не видел, шляпа была опущена почти на глаза, он просто шел к своей цели. Там, еще за двумя поворотами под мешками, хворостом и углем своего часа дожидались более 20 бочек с порохом. Ему предстояло схорониться за ними до утра, а затем, когда король начнет свою тронную речь, воспользовавшись длинным фитилем и спичками, взорвать символ Английской империи – Парламент – вместе с королем, королевой, палатой лордов и прочими важными шишками.

Человека бил озноб. Его звали Гай Фокс, с опытом ведения боевых действий у него было все в порядке. Но одно дело – возглавлять кавалергардскую атаку на ровном поле, и совсем другое – крадучись, как мышь, затаиться в темном подвале для того, чтобы совершить самое чудовищное преступление в истории человечества.

Еще один поворот. Уже совсем близко. Но что это за блики? Фокс затушил свой фонарь и начал идти на цыпочках, предварительно отстегнув шпоры от сапог. Кто-то стоял с фонарем возле тайника. Кто-то, кому совершенно не положено там быть. Фокс выглянул из-за угла. Трое стражников, один в металлической кирасе. Приподняли вязанку хвороста и что-то рассматривают. Пронюхали, протестантские змеи!

Фокс нащупал в кармане рукоятку ножа. Пока они отвлеклись, у него был шанс, даже против троих. Сначала нужно сделать семь быстрых шагов в сторону того, кто в кирасе, резким движением вогнать нож ему в шею. Скорее всего, те двое не поймут, что происходит, но схватятся за оружие. Второго он ударит в живот, затем оттолкнет. Но за это время третий уже все сообразит, достанет меч, и шансы будут 50/50. Не годится. Тот, что в кирасе, двигается медленнее остальных – у него доспех. Это хорошо. Того, кто в центре, первым атаковать нельзя, иначе при переходе на второго тыл оголится. Значит, нужно сначала атаковать того, кто справа, затем нанести быстрый удар второму в живот и толкнуть его на кирасира. В этом случае человек в тяжелом доспехе потеряет равновесие и упадет, а добить его не составит труда.

Эти мысли проскочили в его голове за доли секунды, и Фокс принял решение. Он схватил нож и стремительно выскочил из-за угла. Первый шаг. Никто его не видит. Второй. В поведении стражников что-то неуловимо изменилось: похоже, все-таки некоторые действительно умеют чувствовать спиной. Тем не менее, Фокс успевал. Третий шаг. И вот тут ему не повезло. Когда он маскировал бочки углем и хворостом, конечно же, часть этого хвороста, буквально несколько тростинок, осталась лежать на холодном британском камне. И на третьем шаге под его ногой хрустнуло. Все трое резко обернулись. План провалился, Фокс немедленно затормозил.

– Вы кто такой? – спросил его стражник.

– Джон Джонсон. Я – слуга Томаса Перси.

– Что вы здесь делаете?

– Мистер Перси просил меня…

– …подкинуть хворосту, чтобы порох лучше занялся? – послышался насмешливый голос сзади. Гай Фокс обернулся и увидел в нише напротив помещения с тайником еще двух человек в кирасах. Как он мог их не заметить, уму непостижимо. А еще офицер с боевым опытом.

– Меня зовут сэр Томас Найвет, первый барон Найвет. Представьтесь, пожалуйста.

– Меня зовут Джон Джонсон, я слуга Томас…

– Нет-нет, настоящим именем. Я сомневаюсь, что бы слуге поручили такую ответственную миссию.

– Меня зовут Джон Джонсон, – упрямо повторил Фокс, поняв, что влип.

– Все ясно. Уведите его. Бочки с порохом пересчитать и изъять. Хорошо, что мы получили это письмо.

– Какое письмо? – вскинулся Фокс.

– Обыкновенное такое письмо, – благодушно ответил ему Найвет, – в котором одного из парламентариев, католика, кстати, анонимно предупредили не приходить завтра, вернее уже сегодня на тронную речь.

– И, что, из-за этого устроили обыск? – заговорщик не поверил своим ушам.

– Ну, конечно же, нет, – кирасир зевнул, аристократически прикрыв рот рукой, – мало ли анонимок от идиотов приходит. Вас, мой дорогой предатель родины, тоже предали. Один высокопоставленный чиновник, близкий к королю, оказался одним из организаторов этой вакханалии. Третьего ноября пришло вовсе не анонимное, а подписанное и запечатанное сургучом письмо от одной влиятельной особы. Причем письмо это было настолько важное, что эта особа сама его принесла. Ножками. Ну, то есть на карете, конечно же, но не суть…

Фокс закусил губу. Его предали! План, который разрабатывался больше года и был почти идеальным, вылетел в трубу. Но кто же мог это сделать, кто? Найвет, тем временем, продолжал:

– И уже сегодня, то есть вчера, четвертого ноября, у короля на столе лежал полный план вашего предательства, с указанием места закладки пороха, поместья, куда должны были увезти принцессу для последующей коронации и так далее…

«Так. О подробном плане знали только мы пятеро – Кейтсби, Уинтур, Райт, Перси и я. Значит, предатель – кто-то из них. Господи, только помоги мне выбраться из этой передряги! – взмолился Фокс. – Я восстановлю справедливость и стану карающей десницей твоей!»

– Мне не известно только одно, – Найвет скорчил задумчивую гримасу, – кто ты на самом деле? Райт, Фокс, или Перси? В плане этого обозначено не было.

– Я Джон Джонсон, слуга…

– Хорошо-хорошо, посмотрим, как ты запоешь на допросе. Сдается мне, король не будет слишком тянуть с применением пыток.

Когда Фокса уводили, у него в голове пульсировали только два слова: «Кейтсби или Уинтур, Уинтур или Кейтсби».

31 октября 2077 г.

США, г. Вашингтон, округ Колумбия

Противно заверещал будильник. Сандра Делавер, кандидат в президенты США от республиканской партии, не поднимая головы с подушки, начала шарить рукой по тумбочке. Затем она издала протяжный стон, скинула одеяло и села на край кровати. Скосив глаза на вторую половину своего ложа, она с сожалением отметила про себя отсутствие там кого-либо и направилась в душ.

Для своих сорока пяти лет и, что более существенно, для своего пола Сандра сделала головокружительную политическую карьеру. После ряда фиаско первой женщины-президента американский народ не желал видеть женщин на вершине власти, и то, что ей удалось стать кандидатом, было сродни чуду. Сандра не отличалась мудростью и выдержкой, у нее не было семьи, да и вообще, по признанию коллег, она была той еще сукой. Зато сукой изворотливой, хитрой и тактически грамотной. Одного за другим она смогла опорочить своих коллег по партии, находя на них компромат прямо во время праймериз. Репутация республиканцев пострадала, зато она осталась единственным достойным кандидатом.

В июне 2077 года определились кандидаты от обеих партий. И тут Сандра, имевшая обширные связи с мировыми и американскими телемагнатами, начала самую масштабную в истории телевидения кампанию по очернению своего соперника. Факты умело смешивались с ложью, взбалтывались и подавались однородной субстанцией.

К сентябрю, на который планировалось начало теледебатов – любимого американского развлечения, – противник Сандры, морально и физически надломленный двухмесячной травлей, снял свою кандидатуру с выборов и объявил о своем желании спокойно провести остаток жизни в особняке на берегу Атлантики. Особняк, разумеется, был предусмотрительно выкуплен Сандрой через подставных лиц и был предложен лидеру демократов в обмен на снятие его кандидатуры с выборов и неразглашение информации о его чрезмерном увлечении детской порнографией.

За полтора месяца до выборов демократы остались без кандидата и шансов на достижение согласия. Таким образом, основным соперником Сандры стал лидер партии зеленых. Партии, которая имела в Сенате три кресла из ста. В общем, за неделю до выборов, которые должны были состояться в воскресенье, восьмого ноября, у Сандры все было схвачено.

5 ноября 2077 г.

Россия, Нижегородская область, г. Богородск

19:00

Артем, расслабившись, лежал на больничной койке. К нему было подведено не меньше сотни проводков с присосками. На отдельные мониторы выводились данные ЭКГ, КТ головы и МРТ всего тела. Врач со шприцем стояла над ним и улыбалась. Артем взглянул на нее и тоже изобразил подобие улыбки. Улыбаться под мощной дозой анестетиков было затруднительно, но врач ему нравилась: она всегда старалась провести процедуру наименее болезненно.

Это была уже пятая инъекция нанитов – крошечных, в сотни раз меньше кровяной клетки роботов, которые циркулировали в теле человека и давали ему ряд неоспоримых преимуществ. Главным преимуществом была, конечно, ускоренная регенерация тканей. Если на обычном человеке порез полностью заживал 2–3 дня, то «наномодифицированному» хватало тридцати минут. За счет такой регенерации организм становился здоровее и существенно замедлялись процессы старения. «Плавая» в кровеносной системе человека, нанороботы быстро определяли и выводили любым доступным способом (через поры, прямую кишку или мочеполовую систему) вирусы и яды. Также наниты позволяли человеку бегать чуть быстрее, прыгать чуть выше и бить чуть сильнее, но эта партия, как и четыре предыдущих, была пробной версией и не была заточена на улучшение физических показателей. Эти наниты были чудовищно дорогим и засекреченным удовольствием. Комплекты проходили сборку в пяти разных частях страны в девяти НИИ, каждый из которых дорабатывал либо программное обеспечение, либо «железо».

Шприц, который держала в руках добрый доктор, был на 99,8 % наполнен физраствором, а оставшиеся 0,2 % составляла биомасса со «спящими» нанитами, которые должны были «пробудиться», попав в тело носителя. Шприц за 7 рублей 25 копеек содержал материал стоимостью около 56 миллионов долларов. Это была стоимость только производства партии, на разработку ушли миллиарды. До сих пор количество нанитов в теле Артема не было стабильным – они «умирали», как мухи, и в отключенном виде выводились из организма. Создатели, несколько переписав программное обеспечение и установив новые батареи, заряжающиеся непосредственно от тепла тела, надеялись, что количество, а соответственно и качество роботов и их функциональных возможностей, удастся стабилизировать. Разработка была сугубо военной и для военных же целей использовалась. Партию сильно упрощенных нанитов планировали выбросить на рынок для миллионеров по конским ценам лет через пять, тем самым обогатив и так немаленький бюджет минобороны.

Повернув рукоятку рядом с одной из трубок, введенных Артему в руку, врач погрузила его в глубокий сон, затем подсоединила шприц к другой трубке и ввела его содержимое до последней капли. После этого она минут пятнадцать внимательно наблюдала за тем, что происходило на экранах, покивала сама себе, улыбнулась и начала отсоединять присоски и трубки.

Проснувшись через три часа в белоснежной палате, Артем сладко потянулся, «прислушался» к своему телу. Все было в норме. «Телевизор. Канал новостей», – сказал он. Отозвавшись на голос, телевизор включился и послушно выдал картинку. Улыбчивая ведущая что-то рассказывала о медведях в московском зоопарке и о том, как им хорошо живется после реконструкции вольера. Вдруг ее лицо нахмурилось, она поднесла указательный палец к уху, ей что-то сообщали в наушник.

– Только что нам поступила экстренная информация. Чудовищный теракт…

5 ноября 2077 г.

Луна, Лунный городок, база по добыче гелия-3

Иван Мартынов был простым русским рабочим. За одним исключением: он работал в очень необычном месте. Проекты города на Луне будоражили весь мир с шестидесятых годов XX века. То есть будоражили-то они гораздо раньше, но первые конкретные проекты с технической документацией появились именно тогда. До развала Советского союза не успели, а когда он развалился, космическая гонка была похерена всеми сверхдержавами, поэтому мечты надолго пришлось отложить. Но, как водится, к проекту вернулись, как только появилось экономическое обоснование.

Экономическое обоснование называлось «Гелий-3». Гелий-3, самый легкий изотоп гелия, побочный продукт реакций, протекающих на Солнце, и заносимый на небесные тела солнечным ветром, был практически идеальным топливом для термоядерных реакций. Изначально был найден способ получения этого изотопа в лабораторных условиях, но, к сожалению, это было очень невыгодно… Атмосфера Земли практически не пропускает подобные частицы, а вот на Луне, ввиду отсутствия атмосферы, были накоплены огромные запасы гелия-3. Спустя пять лет после строительства Лунного городка больше половины мировых АЭС были реконструированы для его обработки.

Вскоре появились проекты космических двигателей, позволяющие адекватно использовать такое топливо и выжимать из кораблей скорость, вчетверо превышающую третью космическую. Однако уровень развития других технологий не позволял безопасно поддерживать подобную скорость, так что от мирной человеческой экспансии в другие миры пришлось временно отказаться, упрятав чертежи до лучших времен.

Лунный городок был построен русскими, американцами, китайцами и японцами, и квоты на добычу в нем распределялись пропорционально изначальному участию. К примеру, Россия вложилась на 40 % и получала самый большой куш. Китай и США не могли договориться о том, кто как поучаствовал, на протяжении сорока лет. Даже после десяти процессов и апелляций в ООН стороны не смогли окончательно согласовать квоты.

Рабочий день на базе начинался в 9 утра. Так же, как и на МКС, исчисление времени здесь проводилось по Гринвичу. Приняв душ и побрившись, Мартынов натянул на себя униформу, позавтракал и спокойно дошел до первого шлюза. Возле него он облачился в скафандр, прошел две проверки герметичности и был допущен к огромной землеройной машине. Таких машин с мощнейшими системами фильтрации было великое множество. Каждая тонна лунного грунта содержала одну сотую грамма гелия-3, следовательно, для получения тонны гелия-3 нужно было переработать сто миллионов тонн грунта. Несмотря на такие внушительные цифры, даже с учетом космической транспортировки подобные операции были выгоднее синтеза изотопа на Земле. Отработав полную шестичасовую смену с перерывом на обед прямо в машине, Иван заскочил в душ, переоделся в чистую униформу, обернув вокруг талии громоздкий пояс, и направился на ужин в столовую. Там было весело и шумно: по результатам прошлого квартала план добычи был превышен на 18 %, и некоторое время назад всем были перечислены солидные премии. В Лунном городке работали профессионалы и работали они на совесть, поэтому им хорошо платили. Руководство изначально не хотело привлекать дешевую рабочую силу, все-таки оборудование и, самое важное, его поставки, были слишком дорогими для того, чтобы доверять их неквалифицированным трудящимся.

Иван заказал стейк с картошкой фри и литр безалкогольного пива (алкоголь был под неофициальным запретом на станции – его, конечно, привозили те, кто прилетал работать в новую смену, но он быстро заканчивался, а официальных поставок не было). Присев к товарищам, Иван с удовольствием проглотил свой ужин, а затем встал с кружкой пива в руке и попросил внимания. У него была репутация шутника и балагура, поэтому все быстро замолчали в ожидании какой-нибудь новой хохмы.

– Дорогие друзья, – сказал Иван по-английски, отхлебывая из литровой кружки, – знаете ли вы, какой сегодня день?

– Нет! 5 ноября! Какая разница? День лунатика! – раздались веселые возгласы.

– Кто сказал 5 ноября? Да, совершенно верно, Карим, сегодня 5 ноября, – с убийственной серьезностью продолжил Мартынов, – а самым известным пятым ноября в истории было 5 ноября 1605 года. Пороховой заговор.

– И что?

– Это день самого эпохального, но, увы, несостоявшегося взрыва в истории человечества. Даже взрывы Берлинской стены и 11 сентября 2001 года не смогли бы сравниться с последствиями того взрыва, если бы он произошел. Представьте себе: парламент, король! Вся Британия, владычица морей, на ушах.

– И? – часть рабочих с подозрением уставилась на Ивана, шутка которого явно зашла не туда. Цинизм в Лунном городке был не в чести.

– Я бы хотел вспомнить этот день вместе с вами, – Иван отхлебнул еще пива, с грохотом поставил кружку на стол и расстегнул верх униформы. Все ахнули. Под униформой находился огромных размеров пояс шахида. – сегодня, спустя 472 года, я бы хотел завершить то, что не сделали те храбрые британцы. Друзья! Гордитесь, вы станете частью истории!

– Ваня, ты, что, с ума сошел? Не делай этого! ВАНЯ!

– Remember, remember! The fifth of November, The Gunpowder Treason and Plot. I know of no reason Why the Gunpowder Treason Should ever be forgot! – прочел древний стишок Мартынов, затем печально улыбнулся в камеру видеонаблюдения и нажал на кнопку детонатора, который все время находился в его руке. Яркая вспышка поглотила все помещение. Второй корпус, где находилась часть бараков, разгерметизировался, и все, кто не успел добежать до своих скафандров (а не успел никто), погибли в ужасных мучениях. Тем, кто погиб быстрой смертью в столовой, можно было позавидовать. В результате теракта Лунный городок потерял треть личного состава, а ущерб помещениям и оборудованию оценивался в сотни миллиардов долларов.

Ночь с 5 на 6 ноября 2077 г.

Индо-пакистанская граница, спорный район Кашмир

Всю вторую половину ХХ века сразу после окончательного расчленения Британской колониальной империи Индия и Пакистан дрались за спорный район Кашмир. Эта большая сельскохозяйственная провинция прославилась своими ткачами, которые шили чудесную одежду из подшерстка горных коз, а также тем, что в среднем раз в десять лет на ее территории происходили кровавые перестрелки.

Брахим сидел в окопе и курил. Командование заявило, что проклятые индусы вновь начали провокации на границе, поэтому подразделение Брахима было поднято поздно вечером, переброшено из бараков на двести километров вертолетами и рассажено в окопах. А ведь сегодня ему исполнилось 22 года! Через год он должен был покинуть армию и начать строить карьеру.

Прошло два часа. Все было тихо… Это сильно походило на ложную тревогу. Какие же все-таки паникеры командуют нами (а значит, и руководят страной). Сколько сил и топлива тратится на постоянную переброску войск! Ладно, сухопутные войска. Ладно, вертолеты. Но около двухсот САУ гонять по шестьсот километров туда-сюда никакого ресурса не хватит.

– В XXI веке живем, – пробормотал, отбросив бычок Брахим, – телефоны наручные, имплантаты, голосовое управление помещением – все это доступно даже низшим слоям. То есть мне. А все равно воюем непонятно за что. И не воюем даже, а так, в окопах сидим.

Небо осветилось вспышками по обе стороны границы. Спустя секунду до ушей Брахима дошел звук, а вернее, грохот. Дьявольский грохот, как будто сто человек в небольшой комнате начали стучать молотками по кастрюлям. Брахим нырнул в окоп, закрыв руками уши и открыв рот. Работали не только САУ, работали и реактивные системы залпового огня. Поверхность земли превратилась в ад, все тряслось, клочья грунта и камни взмывали в воздух и падали обратно, со всех сторон раздавались крики, которые Брахим уже не слышал, потому что был контужен и полностью потерял ориентацию в пространстве. Он думал только одно: «О, всемогущий Аллах, ты над каждой вещью мощен! Прошу тебя, сохрани мне жизнь. Сохрани мне жизнь, молю тебя!» Но Аллах не услышал его молитв. Осколочно-фугасный реактивный снаряд калибра 214 мм попал прямо в окоп в метре от Брахима, превратив последнего в кровоточащий разорванный кусок мяса.

6 ноября 2077 г.

Швейцария, г. Женева, Штаб квартира ООН

Экстренное заседание Совета безопасности ООН

В середине XXI века Совет безопасности ООН, исчерпавший свою полезность почти сразу же после создания в 1946 году, был серьезно реформирован. Во-первых, количество постоянных членов, которыми изначально были США, Россия, Китай, Великобритания и Франция, расширилось до десяти: в него вошли Бразилия, Аргентина, Индия, Япония и Германия. Во-вторых, право вето постоянных членов перестало быть абсолютным. Если раньше одна из пяти стран могла заблокировать любую резолюцию совбеза, то теперь для реализации такого права требовались голоса трех стран из десяти, что было уже не так критично. После таких реформ совбез стал работать гораздо эффективнее.

Экстренное заседание было посвящено двум проблемам – теракту в лунном городке и перестрелке в Кашмире. Повестка дня небольшая, но крайне насыщенная. Событие в лунном городке было быстро заклеймено простым, хоть и чудовищным терактом, соответственно, международный дипломатический элемент в нем отсутствовал. А вот обсуждение приграничных артиллерийских стрельб было в самом разгаре.

– Я протестую! – вскочил представитель Индии. – Ответ на провокацию, но никак не агрессия!

– Тогда почему же погибших на стороне Пакистана в три раза больше, чем на вашей? По нашим оценкам, во всяком случае… – заявил китаец.

– Просто пакистанские собаки не умеют воевать, – лихо заявил индус, – а дальность боя нашей самоходной артиллерии превышает аналогичную у соперника.

– Потому что закупаете у нас, а не у русских, – усмехнулся американец.

– То-то я смотрю, у уважаемых коллег из Индии удвоилось количество поставок запчастей… Видимо, климат недостаточно теплый, – не остался в долгу представитель России, генерал Алексей Касимский. Последние 20 лет посты представителя РФ в совбезе ООН занимали только генералы.

– Ладно, хватит! – вмешался британец. – Этот конфликт должен быть закончен.

– Не мы его начали, но мы его закончим! – с жаром проговорил индус. – Дайте нам около полутора месяцев.

– Никаких полутора месяцев, – отрезал американец, – у вас есть ядерное оружие. И у Пакистана есть ядерное оружие. Надеюсь, мне не нужно продолжать?

– И нам действительно не хотелось бы проводить расследование виновника этой перестрелки, – продолжил русский, – на наших спутниках довольно отчетливая, но странная картинка.

– На наших тоже, – быстро сказал американец.

– О чем вы говорите? – спросил представитель Индии. – Что странного? На нас напали, мы ответили. Затем по согласованию начальников штабов двух стран в три утра было согласовано взаимное прекращение огня до выяснения обстоятельств на 24 часа. Перерыв закончится через три часа двадцать минут, затем мы начнем артобстрел позиций противника.

– Ничего вы не начнете. Мы вынесем резолюцию до этого времени, и попробуйте не подчиниться, – ответил китаец. – Так что странного было в записях с ваших спутников, коллеги?

– Прошу внимания на экран, – ответил генерал Касимский и щелкнул клавишей на своем лэптопе. На большом экране кабинета возникло изображение: графическая ядовито-зеленая сетка с метками. Каждая метка обозначала один километр. Сетка была наложена на черное поле с рекой. Вдруг левая часть поля озарилась, спустя буквально один миг – вспышка расцвела справа. – Это замедленная съемка. Слева мы видим позиции пакистанских войск, справа – индийских.

– Все правильно! – вскочил индус. – Вы же видите, кто начал! А мы ответили. Пакистан начал обстрел.

– Не совсем так, – удивленно проговорил американец, – артобстрел начали обе армии одновременно.

Все затихли. Индус открыл было рот, но, посмотрев на присутствующих, сел на место. Все страны, представители которых здесь собрались, имели неплохую разведку и прекрасно понимали возможности каждой армии в мире. Разрыв между сторонами в Кашмирской зоне составлял не меньше 6 километров на самых узких участках. Отдать приказ об артобстреле мог только командующий армией с санкции главнокомандующего. Даже если предположить, что такая санкция была заочно дана, скорость реакции отдающего приказы и, что самое важное, тех, кто эти приказы осуществляет, не могла составлять несколько десятых долей секунды. Ни у одной армии мира не было машин, которые бы автоматически принимали решение об ответном ударе. Исключением была лишь русская система «Периметр», но масштаб ее использования был не сопоставим с локальными пограничными конфликтами. Так что выстрелы действительно были произведены одновременно.

– Что будем решать? – вывел всех из оцепенения француз.

– Мое предложение следующее, – сказал Касимский – Первое: конфликт должен быть немедленно прекращен, демилитаризованная зона Кашмирского района должна составить 24 километра по центру границы, установленной Кантонским соглашением 2048 года. Второе: организация укрепленных постов миротворцев в этой зоне. Ввод миротворческого контингента не менее ста тысяч человек. Скажем, до 10 мая 2079 года.

– Готовы сделать это силами НАТО! – сразу влез американец.

– Да ради Бога, – пожал плечами русский. Британец поморщился. Его сын сейчас проходил службу в армии и вполне мог быть отправлен на эту пороховую бочку.

– Напротив, коллега, – сказал он, – думаю, будет справедливее предоставить ввод контингента странам, наиболее заинтересованным в этом с геополитической точки зрения.

– Пятьдесят процентов от НАТО вас устроит? – вежливо спросил китаец.

– Да, вполне, – широко улыбнулся американец.

– А вот нас не устроит, я буду голосовать против, – возмутился индус. – Почему вы лишаете нас права возмездия? Эта земля – наша по праву!

– Третье, – продолжил с нажимом Касимский, – сторонам конфликта провести тщательное расследование конкретного приказа начать артобстрел, начиная от санкций главнокомандующих и далее до непосредственного доведения до личного состава на местах. Посекундно. Возможно, – генерал с выражением посмотрел на представителя Индии, – это поможет вам найти предателей и саботажников в ваших рядах. Саботажников, которые, скорее всего, пытаются толкнуть ваши страны к войне.

Индус мрачно посмотрел на Касимского, но возражать не решился. Временная дельта между залпами двух армий вряд ли допускала иную трактовку. Это действительно был саботаж, причем высококлассный.

– И четвертое, – завершил русский, – организацию миротворческой операции возложить на стран-членов ООН, расходы по операции возложить на бюджет ООН.

– Кто за? – спросил секретарь, ведущий заседание. Десять рук поднялись синхронно.