Эдвард молча смотрел на нервно мечущегося Маккея. Наконец он не выдержал:

– А как насчет Ребекки? Неужели вы отдадите ее этой свинье, чтобы освободить жену?

– Не будь глупцом! Если я один раз совершил ошибку, это не значит, что я снова ее повторю.

– А что вы сделаете, если ваша упрямая дочь проскользнет у вас между пальцев и сама сдастся Руперту в обмен на свободу матери?

– Она не сделает этого...

– Еще как сделает! Мне пришлось чуть не силком удерживать ее, когда она решила, что ваша жизнь в опасности. Она винит только себя за то, что вас заточили в темницу.

– Это я во всем виноват.

– Ха! А вы пытались ей это объяснить? Она хоть раз в жизни вас послушалась? – Эдвард с удовлетворением отметил, что Маккей смутился.

– Слушалась!

– Пусть так... Я готов забыть о наших разногласиях... но мой клан – нет. Те, кого вы видите сейчас рядом с нами, – мудрые люди и верные друзья вашего клана. Остальные в это время, вероятнее всего, захватывают мой замок и титул. Мне необходимо срочно вернуться домой. Что бы сделали вы на моем месте?

– Отправляйся к себе и позаботься о своих людях. Ребекка поедет со мной. Или ты думаешь, что я не смогу защитить свою дочь? Или что она не сможет защитить себя?

– Ну конечно, вы сумеете ее защитить. Но я предпочел бы увезти ее подальше от Руперта и развязать вам руки. Вы можете ехать. Ребекка останется здесь. – Эдвард решительным кивком подтвердил свои слова и сел на коня.

– Да уж! Ты с большим удовольствием освободишь меня от нее.

Эдвард изобразил удивление. Маккей иронически усмехнулся.

– Благодарю тебя за мое спасение. Даю слово, что, уладив свои дела, явлюсь на твой суд.

Эдвард взволнованно проводил взглядом удаляющегося Кавена. Он тяжело переживал разлад между желанием помочь отцу Ребекки и долгом перед своими людьми. Его семья всегда дружила с Кавенами. Они были для него второй семьей. Как мог он обвинять Маккея в смерти отца? Тот всегда был им верен и честен. Даже теперь, во время нападения Керкгардов, он присоединился к Макклири и бился на их стороне.

– Неужто я так плохо тебя воспитал, что ты забыла о месте женщины в семье и не умеешь выполнять приказания? – сурово обратился Маккей к дочери, собирая припасы в дорогу.

Слова его обидели ее, так же как и решение Эдварда.

– Место женщины в семье? – Она встала перед отцом, чтобы быть уверенной, что он ее слушает. – Отец, ты воспитывал меня как мужчину. Я всегда ценила твое отношение ко мне.

Отец обнял ее и прижался щекой к ее волосам.

– Милая девочка, ты равна мужчинам во всем и даже лучше большинства из них. Но есть правила, которым мы все должны подчиняться. Хотя ты дочь вождя клана, но ты сама – не вождь! Сейчас твоя доля – быть пленницей. Тебе следует ценить заботу, с какой относится к тебе Эдвард.

– Не так-то уж он заботлив... – Ребекка сердито отстранилась от отца.

– Я не вижу веревок на твоих запястьях, хотя, пожалуй, им следовало там быть. – Маккей отвернулся от нее, чтобы закончить приготовления к отъезду.

– Отец, ты же знаешь, что я должна ехать с тобой и буду настаивать на этом, пока не добьюсь своего.

– Будешь настаивать?

Ребекка круто повернулась, услышав голос Эдварда. Он решительно подошел к ней.

– Ты уже внесла смуту в ряды моего клана. Брат восстал против брата... Так что, пожалуйста... продолжай в том же духе. – Он взмахнул рукой.

Ребекка удивленно попятилась. Маккей встал между ними.

– Эдвард, неужели это правда?

Эдвард устало опустился на стул. Маккей сел рядом. Ребекка протиснулась между ними. Вид у Эдварда был грустный.

– Из-за тебя в моем клане возник раздор, и под угрозой жизнь моей сестры. – Эдвард опустил голову. – Даже теперь я советуюсь с врагом. Только самые преданные верят мне. Они здесь, но лишь потому, что им пришлось бежать от ярости Дункана.

Ребекка наконец обрела голос.

– И это лучшие, благороднейшие воины, Эдвард! Они остались верны воле и принципам твоего отца. И твоим принципам – тоже.

– Моя дочь права. Ты, Эдвард, – человек цельный и честный. Таковы и те, кто к тебе примкнул. Я сам поговорю с ними.

Ребекка не верила своим глазам: мужчины Макклири собрались вокруг ее отца, готовясь его выслушать. Жизнь Мэйделин была в опасности, как и жизнь ее матери. Но что они могут сделать? Клан Эдварда разделился на два лагеря из-за того, что он хочет ее спасти? Она переводила взгляд с одного воина на другого, и панический страх затопил ее сердце.

Какая-то часть ее души рвалась к Мэйделин, большая – стремилась к матери, а еще одна маленькая частичка жаждала сражаться бок о бок с Эдвардом за то, чтобы его вновь признали вождем. А Эдвард хочет, чтобы она сидела в замке! Видя, что он наблюдает за ней, Ребекка лишь сильнее раздражалась, но сердце ее пело от нежности, которую она читала в его взгляде. Он подошел к ней и обнял за талию.

– Не взваливай весь мир на свои хрупкие плечи, Ребекка. Мы придумаем какой-нибудь выход, и все будет хорошо.

Он отошел к мужчинам своего клана и обратился к ним с речью.

– Люди клана Макклири! Я благодарю вас за вашу преданность. Я больше не желаю враждовать с кланом Кавена. Лэрд Маккей защищал наш клан в прошлом и бился на нашей стороне против Руперта. Сейчас он будет с вами говорить.

– Я всегда почитал ваш клан, как свой. То, что ваш вождь был убит, находясь в моих владениях, терзало меня все эти долгие годы. Я честью своей клянусь, что в смерти его неповинен. Не имею к ней никакого отношения. Моей ошибкой было то, что я никогда не обсуждал это с вами, игнорируя ваши обвинения.

Мой разум затуманила грусть от потери друга, нет, брата, убитого на моей земле. Гордость мешала мне объясниться. Я был глубоко оскорблен тем, что вы сочли меня способным на такое позорное преступление.

Эти последние слова Маккея были обращены к Эдварду. Ребекка видела, что Эдвард все понял правильно. Он встал рядом с ним и присоединил свой голос к его доводам.

– Вся эта история попахивает интригой Руперта Керкгарда. Кто знает, возможно, в смерти нашего вождя виновен его клан? И сделано это было, чтобы расколоть наш союз.

– Мне такое объяснение кажется весьма разумным, – раздался из толпы голос Натаниэля.

Мужчины закивали, соглашаясь с ним.

Собрание было прервано прибытием семей воинов, верных Макклири. Ребекка помогла им построить фургоны в круг.

Вечером все уселись у костров. Но у Ребекки было тяжело на сердце: ее угнетала тревога за жизнь матери. Она сидела у огня, что-то жевала и думала, как хорошо было бы с несколькими отважными воинами отправиться на спасение леди Маккей... Но шансы попасть во владения Руперта и благополучно покинуть их на этот раз были ничтожны.

– Даже не помышляй об этом! – шепнул Эдвард.

– Читаешь мои мысли? – Звонкий смех Ребекки раздался в тишине.

Лицо его сделалось серьезным.

– Ребекка, давай будем заниматься спасением твоей матери вместе. Не пытайся проделать это в одиночку.

– Ты что, собираешься привязать меня к семейному фургону? Отказываешь мне в праве быть полезной?

– Нет... Хотя, если ты желаешь быть мне полезной, я могу кое-что предложить тебе прямо этой ночью.

Ребекка смущенно зарделась, а Сара наградила его негодующим взглядом. Покосившись на отца, Ребекка обнаружила, что тот увлечен беседой с каким-то воином.

– Прости меня, Сара, но я в своем праве: я спас ей жизнь. Разве не так? – Эдвард хитро улыбнулся.

– Берегись, Эдвард! – предостерегла его Ребекка. – Гнев Сары может сравниться только с твоим.

Он хмыкнул и обнял за плечи служанку. Удивленная Ребекка смотрела, как глаза верной Сары лукаво заискрились, и она тоже обняла Эдварда.

– Ребекка права, Эдвард. Ты действительно олух здоровенный. – Сара улыбнулась ему приторно-сладкой улыбкой.

– Ах, Сара, я так люблю твой старомодный выговор, – ответил Эдвард, раскатисто выговаривая «р».

Взяв Ребекку за руку, Эдвард повернулся к Маккею.

– Пожалуйста, извините нас. Я скоро возвращу ее целой и невредимой.

Ее отец нахмурился, но потом согласно кивнул. Ребекке и гадать было незачем, о чем будет говорить в их отсутствие Сара с ее отцом.

А Эдвард потянул ее в лес.

– Эдвард, в чем дело?..

– В этом!..

Он приник к ее губам, и сладкая истома разлилась по ее телу, от губ до самых глубин. Одна рука его легла ей на спину, другая на ягодицы и прижала ее к нему плотно-плотно. Ребекка пылко ответила на поцелуй, упиваясь божественным наслаждением.

Внезапно Эдвард отпустил ее и решительно отстранил от себя. Явно придя к какому-то решению, он внимательно посмотрел ей в глаза. Ребекка заколотила кулачками по его широкой груди.

– Я тебя навсегда возненавижу, если ты не позволишь мне помогать тебе! Пропади пропадом всякие опасности! Я не стану сидеть дома как мокрая курица и киснуть от скуки.

Он крепко сжал одной рукой обе ее ладони. Глаза его насмешливо сверкнули. Она тщетно пыталась освободиться.

– Не смей обращаться со мной как с ребенком!

– Не стану, если ты перестанешь вести себя как ребенок... Я с большим удовольствием буду обращаться с тобой как с женщиной.

Эдвард сдвинул ее рукав к плечу и, отстранившись, протянул к ней свою руку.

– Закатай мой рукав... Давай!

Ребекка сдвинула его рукав вверх. Он приложил свою руку к ее руке. Даже в тусклом свете сумерек их контраст был очевиден. Рука Эдварда бугрилась мощными мышцами. Ее рука, изящная и сильная, выглядела в сравнении с ней тонким прутиком.

– То, что я проиграю в силе, я выиграю в смекалке, – обиженно пробурчала Ребекка.

– Нам понадобится нечто большее, нежели просто сила или смекалка. В бою необходим опыт. Ты полагаешь, что молодых воинов моего клана, принимающих участие в первой или второй битве, ставят в первые ряды рядом с вождем? Сначала они должны заработать это право – если доживут.

– Я смогу это сделать.

– Нет, не сможешь. К тому же твою жизнь я не доверю даже самым опытным воинам.

– Но если я вступлю в бой, мне некогда будет думать о том, жив ты или нет. – Ребекка опустила рукав и повернулась, чтобы уйти.

– Не уходи от меня. Мы еще не закончили разговор. – Эдвард поймал ее за руку и вновь притянул к себе.

Ребекка посмотрела ему в глаза и увидела в них любовь.

– Прежде чем ты опять разозлишься, я успею сказать, что хотел: я мечтаю видеть тебя рядом с собой. Мы будем вместе драться в этом бою. Но клянусь, это в последний раз! – Эдвард погладил ее по голове теплой широкой ладонью.

– Прости, что я не поняла твоих намерений. – Ребекка обняла его за шею и крепко поцеловала в губы.

Эдвард игриво зарычал и осторожно уложил ее на мягкие сосновые иглы. Когда его тело прижало ее к земле, она завозилась, но рта от его губ не оторвала.

Внезапно его тело взметнулось вверх, будто сорванное с нее могучим шквалом. Вскочив на ноги, он выхватил меч, но Ребекка, увидев над собой разъяренное лицо отца, быстро вмешалась:

– Отец, на мне «пояс верности». Мы просто... забавлялись... Безобидно.

– Забавлялись?! Ты можешь забавляться, когда твоя мать сидит в темнице, – Маккей перевел взгляд на Эдварда, – а твой клан восстал против тебя?!

– Простите нас, лэрд Маккей. Нам не всегда удается сдерживать свои чувства. – Эдвард смущенно потупился.

Ребекка внимательно следила за выражением отцовского лица. Оно было непроницаемо, но рот, как всегда, выдавал его настроение.

– Ты прав, отец. Мы должны поскорей обсудить, что делать в данной ситуации.

– Вот именно, – фыркнул Маккей, отворачиваясь. Он зашагал прочь, Эдвард с Ребеккой последовали за ним. Она легонько стукнула его по руке, как бы говоря – посмотри, в какие неприятности ты меня впутал. Эдвард хмыкнул и развел руками.

Мужчины долго спорили о том, что им следует предпринять. Ребекка время от времени вмешивалась и высказывала свое мнение. Большинство мужчин относились к ее выступлениям пренебрежительно, но Эдвард внимательно ее слушал и часто с ней соглашался.

В конце концов все сошлись на мнении, что те воины, которые уже две недели находились в походе, отведут свои семьи в замок Кавена. Исключение составили только Эдвард, Натаниэль и Ребекка. Они займутся спасением 84 Мэйделин. И освобождением замка от предателей.

Члены кланов, только что присоединившиеся к ним, отправятся к замку Керкгард и подождут в условленном месте подхода войск Макклири, тем временем постаравшись разведать слабые места противнику.

Когда споры закончились, Ребекка наконец покинула военный совет и направилась к костру, где уже спала Сара. Она вздрогнула от неожиданности, когда ее нагнал Эдвард.

– Эдвард, ты меня напугал. Чего ты хочешь?

– Это, по-моему, очевидно... – Он принялся расстегивать свой пояс и стелить на землю плед.

– Что ты делаешь?! Разве ты не должен...

– Я не буду спать один. – Сказав это, он растянулся на пледе, опершись головой на руку.

– А если я хочу спать одна? – скрестила руки на груди Ребекка.

– Я постараюсь быстро изменить твое мнение... Можно мне остаться?

– Оставайся. Кстати, где ключ от моего пояса? – поинтересовалась она, сняв свой тартан и укладываясь рядом с ним. Она укрыла пледами их обоих.

– В надежном месте, – хитро улыбнулся Эдвард, заключая ее в объятия.

Эдвард смотрел на облака, затенявшие временами яркий диск летней луны. Сон не шел к нему. Предательство Дункана его не удивило. Этого следовало ожидать. Они никогда не ладили, даже мальчишками. Дункан всегда был жесток с окружающими его людьми, а Эдвард постоянно его сдерживал. Только он один, Эдвард, мог повлиять на брата. Их соперничество никогда не кончалось, никогда не кончалось... никогда не кончалось...

Вздрогнув, Эдвард проснулся. Солнце поднималось на небосклон. Птицы робко завели свои утренние песни. Свежий ветерок взъерошил кроны деревьев и донес до него запах листьев. Нежное тело Ребекки уютно прижималось к нему, вызывая сладостную истому. Лишь тяжелое чувство, вызванное предательством брата, тоскливо грызло его душу.

Ребекка зашевелилась, ее легкое дыхание лаской коснулось его руки. Она была не похожа на других женщин. И слава Богу! Он ценил ее огненный характер и молил Бога, чтобы эта страстная пылкость не привела ее к безвременному концу. Глаза ее открылись, на губах заиграла улыбка. Эдвард повернулся так, чтобы она оказалась на нем, и крепко обнял. Ее волосы щекотали ему шею, путались в отросшей щетине.

Кто-то задвигался рядом. Скосив глаза, он увидел спящего неподалеку Маккея.

– Поднимайся, пока не проснулись твои сторожа. – Эдвард игриво шлепнул ее по попке.

Она хихикнула, и проказливая искорка в ее глазах сказала Эдварду, что долго ждать отмщения ему не придется. Она взяла кувшин для воды и какой-то мешочек, а он с удовольствием разглядывал ее туго обтянутые бриджами бедра. Она направилась к ручью для утреннего омовения.

Посмотрев ей вслед, Эдвард занялся своим туалетом. А когда Ребекка появилась из-за деревьев, аккуратно причесанная и свежая, как утренняя заря, ее встретил шум просыпающегося лагеря, заглушивший пение птиц.

После легкого завтрака все засуетились. Маккей взмахом руки подозвал Эдварда к себе.

– Что такое? – подошел к нему Эдвард.

– Меня тревожит, что ты отправляешься к Дункану без солидного сопровождения.

– Если я пойду с большим отрядом, нас заметят. Я знаю свои дозоры. Незаметно подобраться к Мэйделин гораздо легче, если нас будет мало.

– Надеюсь, ты не ошибаешься. Помни только, что Дункан скорее всего не оставит дозоры на прежних местах.

– Я отлично знаю его тактику.

– Что ж, тогда доброго тебе пути. Встретимся с тобой через восемь дней. – Маккей ласково посмотрел на дочь. – Ребекка, дочка, побереги себя. – Маккей обнял ее, на его лице отразилась бесконечная любовь к единственному ребенку.

– Удачи тебе, отец.

Маккей отстранил дочь и, не оглядываясь, направился к своему коню. Вскочив в седло, он помахал им рукой и помчался к ожидавшим его воинам. Эдвард искоса посмотрел на Ребекку и заметил влажный блеск в ее глазах. Он притянул ее к себе, чтобы ободрить.

Осмелившись бросить взгляд на Эдварда, Ребекка заметила, что его чувственный рот сжат в раздраженную прямую линию.

– Могу я узнать о планах вождя? – спросила она. – Или мне будет приказано молчать и оставаться в неведении, как другим женщинам?

– Или ты сменишь свой тон, или связанная отправишься в замок Кавена. – Эдвард стоял рядом с ней, но не дотрагивался до нее. – Если ты хочешь стать неуязвимым бойцом, забудь о своих эмоциях. Иначе ты будешь рассеянной и противник легко тебя одолеет. Советую тебе забыть обо всем и не терять бдительности, чтобы, когда мы подъедем к моему замку, ты была готова ко всему.

– Не читай мне нравоучений и немедленно сними с меня этот проклятый пояс! – сердито заявила Ребекка.

– Кажется, мне все же придется поучить тебя хорошим манерам. Я не уверен, что это разумно – снять пояс сейчас, – ответил Эдвард, сжав кулаки.

– Я больше не могу его терпеть! Мое воинское искусство защитит меня от нежелательных домогательств, – настаивала Ребекка, хотя видела, что буря приближается. – Дай мне ключ, сейчас же! – Она попыталась сорвать с пояса Эдварда кожаный кисет.

Эдвард рассмеялся и оттолкнул ее.

– Ты забываешь, что тебе со мной не справиться. Интересно, а кто защитит тебя от моих домогательств? Куда делась твоя благодарность? Вспомни о пользе этого благословенного пояса.

– Моя благодарность испарилась вместе с ссадинами и натертыми мозолями.

Быстрее молнии она выхватила меч из ножен и приставила к горлу Эдварда. Эта дурацкая штуковина должна быть снята, или...

– Убери его.

– Отдай мне ключ.

– Убери его немедленно! – Эдвард решительно двинулся к ней.

Ребекка попятилась, боясь его поранить. Она заметила быстро пульсирующую жилку у него на шее. Только один раз видела она Эдварда в таком бешенстве. Она упрямо продолжала настаивать, но теперь попыталась воздействовать на него уговорами.

– Эдвард, я не хочу злить тебя, но мне действительно необходим этот ключ.

Она вложила меч в ножны. Эдвард пристально смотрел на нее, обдумывая ее просьбу. Наконец он опустил руку в кисет и, вытащив ключ, помахал им перед ее носом. Однако когда она попыталась его схватить, Эдвард отскочил в сторону.

– Предупреждаю: с этой минуты я не отвечаю за твое целомудрие. – Он опустил ключ в ее подставленную ладонь, а затем повернулся и пошел прочь.

– Спасибо.

– Не за что, – буркнул он на ходу.

Ребекка отыскала укромное местечко и торопливо сняла измучивший ее пояс, а затем забросила его в кусты вместе с ключом. Торопливо натягивая бриджи, она заметила, что руки ее трясутся. И сладость ее победы померкла, когда она подумала о предостережении Эдварда.

Однако Эдвард при следующей их встрече лучился торжеством. В чем же она просчиталась? Ее одолело любопытство, и она побежала туда, где оставила пояс. Он исчез.

Когда она вернулась, Эдвард и Натан уже ждали ее, сидя на конях, и бурчали себе под нос что-то нелестное о женщинах, которых вечно приходится ждать. Ребекка вскочила на лошадь и, задрав нос, чтобы продемонстрировать мужчинам свое презрение, обогнала их и поскакала впереди. Она ждала, что Эдвард свистом позовет ее кобылу, но ничего не услышала и придержала лошадь.

Эдвард догнал ее и поехал рядом, насвистывая веселую песенку, от которой на нее сразу нахлынули воспоминания и запылали щеки.

Когда-то, давным-давно, в один из летних дней, она отправилась верхом на утреннюю прогулку и вдруг услышала за спиной приятный мужской голос, напевавший эти куплеты. Обернувшись, она увидела нагонявшего ее Эдварда. В руках у него была большая корзинка. При мысли о том, что может в ней находиться, у нее заурчало в животе. Она помахала ему рукой и поскакала вперед, чтобы найти красивую полянку для привала.

Как она и рассчитывала, Эдвард быстро ее нагнал. Протянув ей корзинку, он расстелил свой плед на земле. Непривычная к виду мужчин, одетых так небрежно, Ребекка уставилась на его тесные бриджи.

Эдвард расстегнул верхние пуговицы рубашки и, сев, вытащил из корзины куриную ножку.

– Садись. Чего ты ждешь? – спросил он.

Однако Ребекка не могла шевельнуть даже пальцем, а невозмутимо невинный вид Эдварда смутил ее чуть не до слез. Она попыталась скрыть свое состояние и поспешно села, но Эдвард сразу все понял. Лицо его озарила ослепительная улыбка.

– А-а! К дьяволу эту курицу! Я вижу, ты испытываешь совсем другой голод.

В мгновение ока он оказался рядом и стал пылко ее целовать. Это было чудесно! Млея от счастья, она вспоминала их первый поцелуй, в тот день, когда он, разозлившись на нее, привязал ее к дереву.

Эдвард перестал мурлыкать и запел старую песенку, где говорилось о любви. Ребекка улыбнулась. Интересно, хватит ли у нее смелости посмотреть в его глаза и увидеть в них те же воспоминания? Она не была трусихой и посмотрела. Да, в его глазах светились воспоминания о тех давно минувших днях.

Наконец Эдвард допел куплет.

– Ах, Ребекка, как жестоко обошлась с нами судьба! Все эти годы я мучился оттого, что не мог наслаждаться твоей сладостью. Так когда же наконец я смогу ощутить всю прелесть твоей любви?

От этих слов у Ребекки закружилась голова. Ей стало душно, щеки ее заалели, она изумленно смотрела на могучего воина, скакавшего рядом: откуда у этого огромного грубого горца нашлись такие изысканные выражения?

– Если я теряю рассудок от одних твоих слов, что же будет, когда ты прикоснешься ко мне? Нет, тебе лучше пока держаться на расстоянии, – заявила Ребекка, стараясь скрыть одолевшее ее смятение.

– На расстоянии? Я этого долго не выдержу, прекрасная дама. Можешь не сомневаться.

– Тогда, сэр, мне придется поставить вас на место.

– Ха! Хотел бы я на это посмотреть, – захохотал Эдвард. Взгляд его был весьма выразителен.

Ребекка удовлетворенно улыбнулась. В конце концов, если этот страстный повеса возьмет ее, он сразу убедится, что ее брак с Рупертом не был осуществлен физически. Одна мысль о близости с ним жаркой волной прокатилась по ее телу и осела внизу живота знойным томлением. О, где ты, «пояс верности»?! Страсть захлестнула ее, лишая воли. Но вдруг ее окатила холодная волна ужаса – они говорят о любви, в то время как ее мать и его сестра в опасности!

Ребекка вдруг почувствовала себя бесконечно одинокой. Но мятежный характер не давал ей покоя, и она незаметно свернула в чащу. Рассудок подсказывал ей, что она поступает легкомысленно, что нельзя блуждать одной по лесу, когда на их землях идет война. Но, даже понимая это, она упрямо ехала вперед.

Натаниэль, увидев это, последовал за ней.

– Леди Ребекка, пожалуйста, вернитесь на тропу! Эдвард уже, судя по его виду, начал злиться. Вы ведь знаете, как опасно вызывать его гнев.

Ласковое обращение успокоило ее. Она кивнула и развернула лошадь. Солнце начало садиться, и великолепные краски заката заиграли на небе и невысоких холмах. Они ехали по безлесным гористым склонам, постоянно держась настороже, чтобы не попасть в ловушку. Спускались сумерки, и сердце Ребекки забилось сильнее. На замкнутом лице Эдварда читалась мрачная решимость.

Натан извинился и подъехал к вождю. Ребекка напрягла слух, пытаясь услышать их разговор. Похоже, они о чем-то спорили. Тревога ее нарастала. Она подъехала ближе, и мужчины замолчали, сверля друг друга сердитыми взглядами. Она поехала между ними.

Когда они остановились на привал, оказалось, что каждого что-то тревожит. Но каждый справлялся с этим в одиночку.

– Господи, как же мне надоело это жалкое подобие еды! – Эдвард швырнул недоеденный кусок мяса в костер, взметнув сноп искр. Он молча оседлал коня и уехал.

– Он отправился на охоту, и, может быть, нам повезет, – сказал Натан, продолжая упрямо жевать сушеное мясо.

– Откуда ты знаешь? – Ребекка с интересом всматривалась в его лицо. – Ты для него как брат? Да?

– Ага. Мы даже ближе, чем братья. Мы друзья. Запомни, он не успокоится, пока не добьется своего. Но честь запрещает ему взять то, что ты не хочешь ему дать. Охота пойдет ему на пользу. А ты пока отдохни. – Натан кивнул ей и пересел на противоположную сторону костра.

– Разве ты не должен был поехать с ним? Вдруг с ним что-нибудь случится?

– С Эдвардом ничего не случится. Он очень осторожен. С ним все будет в порядке.

Слова Натана Ребекку не успокоили, и она часто просыпалась, чтобы узнать, не вернулся ли Эдвард. Наконец усталость взяла свое, и она провалилась в глубокий сон. Проснулась она от божественного запаха и нежных поцелуев.

– Доброе утро, любовь моя. – Эдвард улыбался ей с высоты своего роста.

Ребекка открыла глаза и тоже улыбнулась. Он ласково смотрел на нее, и лицо его, порозовевшее от утреннего холода, показалось ей на редкость красивым. Она глубоко вздохнула и протянула к нему руку, чтобы он помог ей подняться.

– Тебя не было всю ночь. Когда же ты отдохнешь? – Она робко заглянула в смеющиеся глаза Эдварда.

– Я не смогу отдохнуть, пока ты не одаришь меня своей милостью. До тех пор мне придется тратить свои жизненные силы на что-то другое. – Эдвард повел ее к костру.

– Не боишься, что твои жизненные силы иссякнут? – лукаво улыбнулась она.

– Никогда!

Его страстный взгляд огнем полоснул ее по сердцу. У костра сидел Натаниэль и наблюдал, как жарятся на огне нанизанные на палки три упитанных фазана. Наконец-то они поедят как следует.

После сытного завтрака к Ребекке вернулись силы. Она испытывала чувство огромного облегчения: Эдвард успокоился, а главное– вернулся целым и невредимым.

Вскоре они сели на коней и отправились в путь. Ребекка ехала позади мужчин, наслаждаясь хорошей погодой и размышляя о том, что им предстояло совершить.

Затем мысли ее перешли на Эдварда. Он имеет право получить свою жену, а не пользоваться чужой. Но ведь Мэйделин говорила, что у него была жена. Что с ней сталось? Любил ли он ее? От всех этих вопросов у нее разболелась голова.

– Ты хорошо себя чувствуешь, Ребекка? – озабоченно спросил Эдвард, подъехав к ней.

Похоже, стоит ей о чем-то подумать, как Эдвард сразу настораживается. Неужели он читает ее мысли?

– Если ты не отвлечешь меня от моих сомнений, боюсь, я заболею, причем прямо сейчас.

Эдвард протянул руку и ласково погладил ее по голове.

– Да-а, нам предстоит решать трудные задачи. Так что держись, малышка!