Многие немецкие женщины феминистского толка носят двойные фамилии, будто они не хотят умалять себя до размеров одной личности и оставляют себе возможность быть еще кем-то. У моей дочери в школе есть учительница по фамилии Рюквертс-Вальцер, она преподает географию и физкультуру. Она много путешествует, чтобы обогатить свои познания в географии. Понятное дело, ездит она не на хваленые курорты с мягким климатом, которые туристические агентства воспевают как райские острова. Нет, она ездит туда, где каменистые пустыни или высокие горы, туда, где лютый мороз или изнуряющая жара, — ну, в общем, туда, где непременно есть хоть каким-то образом невыносимые условия. Она уже неоднократно летала на Кавказ и поднималась там на вершины, про которые европейцы вряд ли когда и слышали; она пересекала Сахару, была в Западной Африке, а недавно она посетила Малави.

После этого путешествия она полностью отвернулась от своих учеников. Она и раньше уже нередко с разочарованием высказывалась в том смысле, что эти европейские школьники — и здесь я немного утрирую — по сути не что иное, как избалованные, зажравшиеся, ленивые паразиты, которые не хотят ничему учиться. Но после своего путешествия в Малави, где она познакомилась с самыми замечательными детьми на Земле — с бедными, веселыми и вежливыми детьми, которые благодарны за любую кроху знаний, за всякий кусочек хлеба, — госпожа Рюквертс-Вальцер, казалось, все меньше стремилась понять своих берлинских учеников. А заботы и проблемы этих избалованных маленьких европейцев казались ей по африканским меркам ничтожными. Ну например, микробы в школьных обедах. Несколько школьников подхватили кишечную инфекцию; причину долго искали, пока не нашли, наконец, микробы: они прятались в клубничном конфитюре, что подавался к обезжиренному творогу. Бедные больные детки, им пришлось проводить каникулы в туалете, а не на Майорке. Клубничный конфитюр! Обезжиренный творог! Туалет! В Малави большинство живет на доллар в сутки, там нет водоснабжения, детей вербуют в солдаты, они недополучают медицинскую помощь. В классах школьники сидят на полу, а по нужде ходят во двор. Возможно, многие из них были бы счастливы провести школьные каникулы на европейском унитазе.

Кроме того, госпожа Рюквертс-Вальцер констатировала, что малавийские школьники гораздо больше интересуются географией и физкультурой, чем их сверстники в Берлине. Там все знали, где находится Европа и как называется столица Германии, чего нельзя сказать о здешних школьниках. Столицу Малави знал в классе только один ученик, да и тот, разумеется, зубрила. И еще тамошние ученики были спортивными. Тутошние не могут так высоко прыгать и так быстро бегать, как малавийцы. Охотнее всего эта самая Рюквертс-Вальцер устроила бы грандиозный обмен школьников: послала бы всех берлинских учащихся в Малави, а милых и жадных до знаний малавийцев притащила бы сюда и откармливала бы их обезжиренным творогом с клубничным конфитюром. Разумеется, без микробов. Но это было невыполнимо.

Но иногда она жалела берлинских детей. Не социальное ли окружение тому причиной, и не стали бы дети из Малави такими же ленивыми и равнодушными, приехав в Берлин? Теперь она каждое второе предложение начинала с Малави:

— Вам следует когда-нибудь побывать в Малави, — говорила она.

Или:

— За такую письменную работу ты не получил бы в Малави и двойки с минусом!

Одноклассников моей дочери такая пристрастность поначалу несколько задевала, но потом они попривыкли и начали использовать сравнение к своей выгоде. Теперь у них есть оправдание на случай, если трудно дается классная или домашняя работа:

— Простите, но мы же не в Малави, — говорят они в подобных случаях и пожимают плечами.