С каждым годом Рождество приходит все раньше и раньше. Рождественские календари начинают продавать уже летом, елки в магазинах украшают в сентябре, а развешивают гирлянды и сооружают рождественские базары еще до того, как выпадет снег. Аттракционы становятся все пафоснее и внушительнее в размерах. И вот возле Александерплатц неожиданно вознесся в небо гигантский осьминог, справа от него ракета, а слева лабиринт ужасов — излюбленные развлечения молодежи. В то время как мудрый пенсионер сознательно выбирает для себя на этом празднике столь милые сердцу и жизнеутверждающие аттракционы, как глинтвейн и жареные сосиски, подростки направляются к щупальцам осьминога. Там молодежь попадает в клешни, ее подбрасывают вверх и швыряют на землю, трясут и вертят. Уже от одного этого зрелища может поплохеть. Осьминог разрешен с восемнадцати, ракета — с шестнадцати, а лабиринт ужасов — с двенадцати лет.

Я слышал из первых уст, как важно в этом возрасте доказывать свою взрослость. Один мой знакомый когда-то работал на гонорарной основе привидением в лабиринте ужасов и то и дело приходил с работы с тяжелыми увечьями. Он рассказывал, что некоторые двенадцатилетние только за тем ходят в лабиринт ужасов, чтобы подразнить привидение, стукнуть его по голове и тем самым покичиться перед старшими приятелями своим мужеством. И более того — в моего друга-призрака молодые люди кидались камнями.

Моя дочка не пошла в лабиринт ужасов, посчитав, что в свои шестнадцать она его переросла. Она предпочла осьминога. Я волновался за дочь. За год до этого в газете писали, как один аптекарь на рождественской ярмаке дал девушке попить из какой-то бутылки, после чего девушка без сознания упала прямо в клещи осьминога. Да и сами по себе аттракционы могут довести девушек до потери сознания. Покрутившись несколько циклов в осьминоге, легко стать жертвой коварных людей.

— Не пей из чужих бутылок! Не садись в осьминога! Не летай на ракете! — всякий раз советовал я дочери с самыми добрыми намерениями. Но все советы были напрасны.

— Вспомни себя в моем возрасте, — отвечала дочь, — разве тогда не захотел бы ты покататься на осьминоге?

Это неуместное сравнение. Аттракционы моей юности были прямой противоположностью нынешним. Осьминог хоть и выглядел устрашающе, но в действительности он был чудом техники, обеспечивающим надежность до последней детали. Наши же аттракционы производили на стороннего наблюдателя безобидное впечатление, а на самом деле это были орудия пыток, созданные по наущению дьявола. До конца жизни не забуду, как девятилетним гулял с мамой в парке культуры и отдыха — дело было в моем родном городе Москве, — где меня «угостили» аттракционом «Лодочка». Это были большие качели в форме гондолы на двух человек, которые приводились в движение и раскачивались электромотором. Мы с мамой прошли мимо казавшегося пустым аттракциона.

Только маленькая девочка с печальными глазами сидела в одной из гондол. Мама девочки стояла рядом с лодочкой и высматривала, кто бы мог составить компанию ее дочке.

— Молодой человек! — обратилась она ко мне. — Не хотите ли прокатиться на лодочке с моей Наташей? Билет я уже оплатила.

Мне в принципе совсем не хотелось, и я снизу вверх посмотрел на маму в надежде, что та не позволит. Но она согласно кивнула. Со странным ощущением в животе я залез в лодочку. Чужая мама крикнула в темноту «Давай!», кто-то невидимый нажал кнопку, и гондола взлетела в небо. Я сел, встал, снова сел. Какую бы позу я ни принимал, лучше не становилось. Девочка, плюс к воздействию электромотора, всем телом старалась усилить раскачивание, она смеялась при этом и смотрела мне прямо в душу таким взглядом, будто, одержимая дьяволом, сбежала из фильма ужасов.

Мне стало ясно, что меня заманили в ловушку. Девочка-убийца использовала мать как приманку, дабы заполучать все новых мальчиков для дьявольских забав в лодочке. Мои ноги были как пластилиновые; деревья, дома, автобусы и мамы раскачивались вокруг меня. Я лихорадочно пытался рассчитать, куда улечу, если отпущу трос лодочки. Я приземлился бы где-нибудь в кустах за будкой с кассами, там, где предположительно уже лежат искалеченные тела других мальчиков, до меня катавшихся с дьявольской Наташей. Собрав в кулак всю свою силу воли, уже тогда нешуточную, я запретил себе делать в штаны. Девочка демонически смеялась.

Через пять минут, которые показались мне вечностью, развлекуха закончилась. Я на четвереньках выполз из лодочки и, шатаясь, пошел за кассовую будку.

— Вы летали как два сладких ангела, — заметила мама, и тут меня вырвало.

Как раз недавно, гуляя с женой по так называемому парку культуры в одном провинциальном кавказском городе, я снова вспомнил о том случае. В парке в большом количестве стояли аттракционы из советских времен. Они казались старыми и заброшенными, будто их лет двадцать не использовали. На дорожке позади проржавевшего чертова колеса моя жена приметила старый аттракцион из своего детства.

— Цепочка! Смотри, цепочка! — закричала она. — Я должна это непременно попробовать!

«Цепочка» — это вращающаяся платформа, к которой на длинных железных цепях подвешены маленькие стульчики, типа летающих качелей. Усатый служитель был готов запустить свой аттракцион, как только наберется минимум трое пассажиров. Для меньшего количества качели крутить не будут, объяснил он нам, электроэнергия подорожала. Двое полупьяных уже ждали в кустах, моя жена стала третьей. Я разума не потерял и остался на земле.

— Все готовы? Ну, поехали! — сказал усатый и, прежде чем нажать кнопку, странным образом перекрестился. Из нутра устройства раздался загадочный свист, и в тот же миг все цепочки вытянулись под прямым углом к поворотной колонне. Не знаю, что за двигатель они встроили в эту старую штуку, но жена носилась над моей головой как высокоскоростной метеорит. На каждом кругу Ольга кричала с неба: «Ска! жи! это! му! придур! ку! чтоб! оста! новил!»

Я вежливо попросил усатого, чтобы он был так добр и немедленно остановил «цепочку».

— Не имеет смысла, через две минуты это произойдет автоматически, — сказал он.

Моя жена выстояла. Не на шутку плохо ей стало лишь позже, когда она увидела чертово колесо вблизи — оно крутилось будто вентилятор. Несмотря на скорость, почти все кабинки вентилятора были заполнены. Люди в этой стране всегда охотно двигались кругами. Наш мир был похож на этот вентилятор с сиденьями, на аттракцион, который внешне выглядит пристойно и мило, но от которого сидящих в нем людей часто тошнит. Мы кричали, но внешний мир нас не слышал. Или он думал, что мы кричим от удовольствия.

А зато мир моих детей похож на осьминога. Наблюдать противно, зрители качают головами, они видят, что с пассажирами что-то не так. Точнее говоря, все не так с теми, кто в осьминоге. Операторы осьминога сидят тихо на скамейке и сосредоточенно ждут, пока рейс не закончится и ремни безопасности не расстегнутся сами собой. Наблюдатели с облегчением вздыхают, пассажиры осьминога удивляются. И что, это все? — спрашивают они себя. Или будет что-то еще? Мы ничего не заметили.