Всю зиму мы провели под знаком окончания средней школы, дочка готовилась к экзаменам на аттестат зрелости. Поначалу мы премного удивлялись, с какой серьезностью десятиклассники относятся к собственной зрелости. Страданий и огорчений не избежать. Немецкий школьник должен вызреть, как сыр, прежде чем его подадут на стол государству. Он созревает в особых условиях, в обстановке уроков и заданий, в тесном корсете экзаменов, требований и обязательств, пока не станет вонючим, как сыр рокфор. И только тогда его можно выпустить в большой мир.

Первое из экзаменационных заданий поначалу казалось легким. Моя дочь в паре с одноклассницей Мари должна была подготовить доклад и выступить с ним перед экзаменационной комиссией. Тему доклада они придумывали сами, однако она подлежала утверждению учительским советом. Учителя рекомендовали Николь и Мари поискать тему, с которой они сталкивались в повседневной жизни, которая им близка и волнует.

Девушки подумали и решили, что предметом доклада будет чума. Школьное руководство сочло тему несколько брутальной, но согласилось. Мари взяла на себя медицинские аспекты возникновения болезни и борьбы с оной, Николь же занялась вопросами распространения чумы и ее влияния на культуру, литературу и искусство Средних веков. Тема чумы воцарилась в нашей квартире. Ежедневно мы узнавали что-то новое об этой смертельной болезни. Сложность для Николь была в том, что нужно было уложиться в определенное время доклада, а ведь чума только в Европе свирепствовала несколько столетий, Николь же на весь доклад отводилось всего семь минут.

— Санитарные условия в Средние века были чудовищными, — рассказывала нам Николь за завтраком и за обедом. — Канализации не было, люди какали прямо на улице, возбудители болезни были повсюду, их разносили крысы, мыши и блохи. Под больницы использовались монастыри, хотя они для этого не были пригодны. Пилигримы и монахи, странствовавшие от монастыря к монастырю, из города в город, неся с собой веру, несли заодно и чуму. А церковь тем временем утверждала, что это вовсе не болезнь, а наказание Господне за совершенные грехи, а потому лечению не поддается.

Для подготовки к презентации Николь нужен был слушатель с хронометром. Я слушал доклад ежевечерне перед отходом ко сну раз по пять, про себя проклиная эту самую зрелость с ее аттестатом. Мне даже снились огромные чумные мухи, они прыгали по улицам и вопрошали «как дела?».

Другая подружка Николь, Лина, тоже хотела выбрать тему побрутальнее, например гражданскую войну в Испании или влияние американских фильмов ужасов на поведение немецкой молодежи. Однако ее друг, причисляющий себя к левым и уже имевший опыт участия в демонстрациях и маршах протеста, желал непременно делать доклад о марксизме. Он даже придумал классный заголовок для своей работы: «Призрак коммунизма — иллюзия или реальность?», но не смог найти среди одноклассников никого, кто согласился бы вместе с ним выслеживать пресловутого призрака. В смятении он обратился к Лине, и она, дабы не оставить друга в беде, отказалась от ужастиков и сконцентрировалась на марксистской теории.

Эта парочка интервьюировала мою жену, а заодно и меня, поскольку мы на протяжении четверти века сожительствовали с призраком коммунизма на одной территории.

— Что вы чувствовали, живя и работая в социалистическом обществе? — спрашивали нас школьники. Благодаря этим вопросам наш личный жизненный опыт неожиданно стал нам самим казаться особо важным и ценным, будто мы тогда обитали в клетке с тиграми, а не на собственной родине, которую американский президент в шутку назвал «империей зла». Моя жена хотела разъяснить другу Лины, что идею коммунизма сгубила алчность. Она пыталась донести мысль, что первые коммунисты были в быту сдержанными и скромными, они много размышляли над счастьем для всего человечества, забывая при этом о собственном счастье. Но моя жена иногда путает немецкие слова, которые, надо признать, бывают на слух схожи, но в неверном контексте приобретают совершенно противоположный смысл. Вместо слова «сдержанный» Ольга употребила слово «отсталый», что в немецком языке с некоторой натяжкой может означать примерно одно и то же, когда речь идет о транспортных средствах — в смысле, отстал или задержался. Однако в применении к коммунистам это высказывание сбило с толку начинающих исследователей марксизма и направило их выводы в совершенно неверное русло.

Третий друг из окружения моей дочери, беззаботный Ян, посмеивался над чрезмерным усердием своих товарищей. Он считал всю эту суету вокруг зрелости лишней тратой творческой энергии, а самого себя давно уже и достаточно зрелым, чтобы влегкую справляться с подобной чепухой. В свое время его двоюродная сестра получила пятерку за свой — надо сказать, весьма скучный — экзаменационный доклад на тему «Влияние ландшафтов Исландии на искусство и культуру». Это было четыре года назад и в другой школе. Ян выучил тот доклад наизусть. Тему утвердили, и он рассчитывал получить на экзамене высшую оценку. Его беспечность другим только мешала. Каждый день созревающие выпускники собирались у нас дома, уминали весь хлеб для тостов и литрами поглощали модный лимонад с кофеином. С хронометрами в руках, они презентовали свои доклады нам и друг другу. Доклады должны были быть в меру длинными и в меру короткими. Вскоре и я почувствовал, что вот-вот созрею — для психушки. Все смешалось в нашем доме — чумные мухи и пилигримы, бородатый призрак коммунизма и Ян, праздно шатающийся по безлюдным просторам Исландии. И когда же этот ужас закончится, думали мы.

В день экзамена я самолично отвез докладчиков к школе. Все были немало взволнованы. Чума получила пятерку с минусом, призрак коммунизма схлопотал двойку — тема, мол, не раскрыта. Дескать, так и не ясно, иллюзия этот призрак или реальность и где он на сегодняшний день бродит, в каком месте отстал.

Но самую крупную неудачу потерпели исландские просторы, к великому изумлению всех посвященных. Беспечный Ян чуть не провалил экзамен: несмотря на то что он слово в слово повторил четырехлетней давности доклад своей кузины, он не смог убедить экзаменационную комиссию. Сам Ян усматривал здесь проявление сексизма. По всей видимости, экзаменационная комиссия проникается исландскими ландшафтами лишь в том случае, если про них вещает женский голос, а сам докладчик в короткой юбке, возмущался Ян. После экзамена все черновики и записи были уничтожены, и компания допоздна отмечала событие в пиццерии. Мухи, призрак и исландские ландшафты исчезли как из квартиры, так и из нашей жизни. Зрелость осталась.