Новость быстро распространилась по городу: заключительная сцена суперфильма «Враг у ворот», который в просторечии называется «Сталинград», произвела большое впечатление на европейских партнеров Америки и остальной мир, но была отклонена экспертами Голливуда: слишком мало крови, слишком мало красивых блондинок, слишком мало страданий — сказали они. Кроме того, любовная история, на которой держится фильм, зашла в тупик. Главные ее герои в конце не соединяются, а, наоборот, расходятся. Так что фильм лишен хеппи-энда, решили американские эксперты. Подобный пессимизм в Америке обречен на провал. Мы не имеем права причинять вред нашим гражданам, заявили американские кредиторы. Жизнь в Америке и так достаточно тяжелая. По этой причине от кино ждут положительных эмоций. У европейских создателей фильма оставалось три дня для того, чтобы исправить ошибки и привести фильм в соответствие с американскими пожеланиями. Через три дня начинался Берлинский кинофестиваль. Так что надо было ехать в Бабельсберг, чтобы приделать хеппи-энд к «Сталинграду». Уже в прошлом году многие мои сограждане жили в основном на деньги от съемок «Сталинграда», которые оказались для них некой альтернативой социальной помощи: они получали сто тридцать марок за съемочный день. И когда съемки закончились, на всех напало уныние.

Теперь по случаю изменений, которые сочли необходимыми американцы, все проживающие в Берлине русские опять получили шанс заработать. Киношники страшно мучились. За самое короткое время им надо было набрать шестьсот русских, причем экземпляры, которые подошли бы для хеппи-энда. Особенным спросом пользовались одноногие мужчины, то есть инвалиды, и молодые женщины-блондинки. Все мои друзья и знакомые были охвачены. Даже Ира и Катя, которые изучали лингвистику в Гумбольдтском университете.

— Вы настоящая или крашеная блондинка? — спрашивала Иру киношная дама по телефону.

— Какое это имеет значение, — отвечала Ира, — зато у меня голубые глаза. А Катя добавила:

— А еще я хорошо танцую.

Обеих девушек взяли. А также нашего друга Максима, свободного художника из Пренцлауэрберга. Он должен был играть солдата.

Итак, большая неделя съемок хеппи-энда в Бабельсберге началась. На место съемок все новые автобусы подвозили инвалидов, студенток-блондинок и испытанных в боях молодых мужчин. Тут было немало и турков, которые в соответствующих костюмах выглядели иногда гораздо более по-советски, чем русские. Двенадцать одноногих должны были отбросить свои протезы, а их культи обработали специальной красной краской. Несмотря на это, выглядели они слишком по-европейски: ухоженными и цивилизованными.

— Больше крови! — требовал ассистент режиссера.

Под конец даже некоторые совершенно здоровые мужики заработали «жуткие» ранения. К примеру, Максим получил ранение в живот, так как в него якобы попал фаустпатрон, другой должен был все время лежать на носилках с катетером в руках и стонать. При этом тяжелораненые красноармейцы должны были выглядеть радостными и бодрыми: ведь великая битва была выиграна, и война должна была скоро кончиться. Было использовано много военной техники. В съемках участвовало двадцать пулеметов с холостыми патронами и один настоящий советский танк. Все участники, которых допустили к пулеметам, обязаны были сдать паспорта. Наверное, создатели фильма опасались, что русские с оружием в руках двинутся в направлении Потсдама и превратят его в новый Сталинград.

— Все пойдет насмарку, — кричал помощник режиссера, — если вы не сумеете изобразить праздничное настроение. Больше оптимизма!

Искусственный снег падал с неба из огромных шлангов и быстро превращался в какое-то резиновое месиво. Русские собрались вокруг танка, стреляли в голубое небо, кричали «Ура! Ура!». Инвалиды гордо демонстрировали кровавые раны и кротко улыбались при этом. Ира и Катя, в снайперском снаряжении, по собственной инициативе взобрались на танк и танцевали рок-н-ролл. Мужчина с катетером в руках хотел последовать за ними, однако ему сунули в руки аккордеон, и он вынужден был петь внизу.

Единственный профессиональный немецкий актер, который участвовал в этих съемках, — лысый мужчина лет сорока со строгим выражением лица, видимо, почувствовал свое предназначение, с сосредоточенным видом он то и дело натягивал чехол на дуло танка. Это должно было символизировать конец войны. Потом все собрались вокруг лагерного костра и, с песнями и танцами, стали сжигать знамена вермахта. Те горели невероятно быстро: буквально за несколько секунд превращались в пепел. Статисты прилагали усилия, чтобы реквизит не вышел полностью, ассистент режиссера успокаивал их:

— Не беспокойтесь! У нас еще есть неприкосновенный запас. Слава Богу, мы находимся в Германии!

Многие участники действа захватили с собой фотоаппараты, чтобы под конец щелкнуться на память, взобравшись на танк. Получился настоящий хеппи-энд. Усталые, но довольные, под вечер все пошли в столовую. Там были спагетти по-болонски, оливки и моцарелла, кофе, а потом выдали наличные деньги.

Перевод И. Кивель