Баст почувствовал какую-то тревогу. Он не мог сказать, откуда она родилась, и что из этого следует. Ему просто стало не по себе. Он сидел на козлах повозки, держа в руках вожжи. Тревога нарастала с каждой секундой. Пророк придвинул к себе оружие и огляделся. Дорога практически не отличалась от той, что ложилась под колеса час, два, три часа назад: те же прогалины и тот же лес. Впереди, правда, снова начинался густой дубровник. Вход в эти заросли обозначили два древних кряжистых дуба, которые росли по краям дороги. Их раскидистые ветви соединялись над дорогой и образовывали некое подобие арки. Прогалина у леса казалась пустынной. День уже клонился к закату, воздух стоял спокойный и неподвижный, вечерние лучи солнца ласкали кожу. Казалось, все говорит о мире и покое. Но чувство тревоги все равно нарастало.

С той самой ночи, когда на Баста и Лару напали бандиты, правитель постоянно прислушивался к своим ощущениям и доверял им. Нынешнее чувство тревоги было каким-то странным, оно словно бы не рождалось внутри него, а было навеяно откуда-то извне, казалось чуждым, и это настораживало еще сильнее.

После долгих раздумий, Баст решил, что предыдущее нападение никак не было связано с его миссией: бандиты были всегда и везде. Нападение на караван паломников и нападение на его собственный отряд он рассматривал как происшествия одного и того же порядка, но никак не связывал с причиной, что привела его в эти земли.

Сначала ему показалось странным, что преступники зачем-то захватили младенцев: в степи очень верили в наследственность, поэтому детей врагов старались не брать. Но еще во владениях князя Граничного он слышал о том, что страна пауков скупает младенцев, да и вообще детей. Это вполне объясняло желание заполучить малышей, как выгодный товар.

Чувство тревоги нарастало с каждой минутой и теперь требовало каких-то действий. Баст повернулся и заглянул в повозку, Лару лежал на подстилке из сухой травы и безразлично рассматривал натянутый над ним полог. Вообще, товарищ ему сегодня не нравился: ночью он очень беспокойно спал, утром, когда Баст его будил, спросонья схватился за кинжал, а дальше весь день был каким-то раздражительным и вялым. Сам кочевник объяснил это скверным сном. Пророк знал, что плохой сон может выбить из колеи на весь день, и не больно-то теребил Лару. Но сейчас предчувствие опасности требовало от него вывести приятеля из этого ступора.

— Не нравится мне этот лесок, — сказал правитель. — Вылезай-ка из кибитки и пройдись немного рядом по обочине.

Лару кивнул головой и поднялся. Он тоже знал, что плохой сон может вывести человека из равновесия на весь день, но он точно так же знал, что это не повод, чтобы увиливать от исполнения своего долга. Только после этой ночи он понял, насколько сейчас зависит от Баста. Степняк выскочил из повозки и, положив руку на рукоять сабли, пошел вдоль обочины дороги. После предупреждения друга о подозрительных местах он откинул все ненужные мысли и весь превратился во внимание.

Принятые ими меры предосторожности оказались как раз кстати: когда кибитка въехала под нависшие над дорогой ветви дуба, с них прямо на повозку свалилось два человека. Еще четыре или пять воинов выскочили из кустов по краям дороги.

Баст первый сцепился с противником: оба свалившихся с ветвей бандита оказались на козлах, где сразу завязалась рукопашная схватка. Лару тоже противостояли два врага, которые выскочили из кустов с его стороны дороги. Три других разбойника были отрезаны от него кибиткой.

От возникшей позади возни камнеедки испугались и припустили рысью. Это в какой-то степени помогло Басту, так как выскочившие из кустов бандиты не успели заскочить в повозку — зато подставило Лару под нападение не двоих, а сразу пятерых врагов. Степняк уже имел дело с людьми, вооруженными мечами, и вполне оценил достоинства и недостатки этого оружия — в то время, как бандиты с саблей столкнулись впервые. Клинок в руках кочевника засверкал, как молния, а его владелец с такой же скоростью постоянно менял позицию. Лару почти не парировал удары мечей — он старался уходить от них. Но если ему приходилось скрещивать свое оружие с клинками противника, то делал он это так, чтобы его лезвие оказывалось как можно ближе к руке неприятеля.

Бандиты наносили удары изо всех сил, ни о каком умелом фехтовании и речи не шло, и траектории мечей были хорошо предсказуемы. Их защита состояла из шести позиций, которые закрывали главные направления ударов. Между тем сабля Лару описывала очень сложные кривые — и в результате уже через несколько секунд один из бандитов лишился правой кисти. Раненый схватился за изувеченную руку и закрутился на месте, оставив врага своему товарищу. Это его и сгубило. Лару, продолжая схватку, постоянно перемещался, и как только раненый попал в область досягаемости, он немедленно полосонул его поперек спины. Степняк знал, что в такой схватке оставлять противника, который еще способен передвигаться, нельзя.

Бандиты, напавшие на Баста, пользовались кинжалами. Один из них приземлился довольно удачно и сразу же повис у степняка на шее — одной рукой он пытался придушить противника, в то время как другой намеревался всадить в него свой нож. Второй приземлился на козлах несколько в стороне, и кочевник успел отпихнуть его ногой, вытолкнув из кибитки. Но при этом и сам правитель вместе с висящим на нем бандитом вылетел на землю с другой стороны.

Камнеедки, почувствовав облегчение, припустили еще быстрее.

Баст постарался упасть так, чтобы враг оказался внизу, и тот после удара о землю ослабил хватку, что позволило степняку вывернуться из захвата и вскочить на ноги уже с саблей в руках. Резанув клинком по животу лежащего врага, Баст бегло осмотрелся. Второй напавший на него бандит уже поднялся на ноги и медленно приближался, доставая на ходу меч; в стороне Лару вел бой с двумя противниками, но вот-вот их могло стать пятеро. Баст, не теряя времени, кинулся на помощь другу, быстрым движением левой руки выхватив из ножен кинжал и сразу же, от пояса, метнул его в бежавшего сбоку бандита. Он решил, что в данном случае время стоит потери одного клинка. Бандит такого не ожидал, и даже не попробовал уклониться. Кинжал с хищным хрустом по самую рукоять вошел ему в горло.

Обезопасив тыл, Баст с саблей в руке бросился на помощь соратнику. Их разделяло около пятидесяти шагов. Пока он бежал, то видел, как Лару разделался с одним противником и переключился на другого. Теперь его друг теснил своего врага к обочине дороги, в то время как трое других обходили его с тыла. Казалось, что Лару не чувствует надвигающейся сзади опасности. Но это было не так: когда первый из бандитов подбежал к нему и уже замахнулся для удара, кочевник быстрым ударом рассек ему бедро, перехватил за спиной саблю в другую руку и поразил не ожидавшего такого фокуса соседнего бандита. После чего несколькими кувырками ушел вперед по дороге.

Теперь силы нападавших и оборонявшихся уравнялись. Бандиты, очевидно сообразив, что с потерей всех преимуществ схватка проиграна, бросились в лес. Ни у Баста, ни у Лару не было никакого желания преследовать беглецов.

Отдышавшись после схватки, Пророк подошел к убитому им бандиту, выдернул у него из горла свой кинжал, вытер его о траву, потом убрал на место и только после этого взглянул на друга, улыбнулся и сказал:

— Отбиться-то мы отбились, но какой ценой! Теперь у нас не ни запасов продовольствия, ни повозки, ни пленника.

— Может, это и к лучшему, — пожал плечами Лару. — С пищей в лесу, думаю, проблемы не будет, но зато теперь мы можем пойти пешком в стороне от дороги и добраться до города Пауков незаметно. На это уйдет больше времени, но, как я понимаю, мы не торопимся — Смертоносца-Повелителя в столице все равно нет. Насчет пленника… Кажется мне, ты и сам еще не знаешь, нужен ли он нам. Однако ты забыл еще об одном: в кибитке остался паук.

— Да, об этом я не подумал, — посерьезнел Баст. — Остановить камнеедок для него не составит труда. Только вот когда он это сделает? Возможно, он решил, что я специально отпустил его с повозкой вперед, чтобы сохранить пленника. В таком случае он остановится только тогда, когда сочтет, что ушел на безопасное расстояние. Похоже, долгой прогулки нам все равно не избежать.

— А ты не можешь связаться с ним мысленно? — поинтересовался Лару.

— Я уже попробовал, — покачал головой Баст. — Но, похоже, он умчался слишком далеко для моих возможностей.

И друзья, предоставив раненных их собственной судьбе, отправились вперед по тракту.

* * *

А паук, оставшийся в повозке, попал в очень сложное положение. Он видел, что на них напали, видел, как Баст и нападавшие вывалились на дорогу. Но послать парализующий импульс, не видя жертвы, не мог. Смертоносец не знал даже, сколько всего было нападавших. Как и предполагал Баст, у него родилась мысль, что повозку с ним отпустили специально для того, чтобы уберечь живым пленника. И все же он хотел попробовать воспользоваться своим оружием и начал пробираться к заднему пологу кибитки — но повозка так подскакивала на ухабах, что восьмилапому для этого потребовалось слишком много времени. Когда он, наконец, сумел приподнять задний полог, то увидел только клубы пыли и пустую дорогу.

Теперь ему надо было выбраться на козлы и решить, когда же наступит время остановить повозку. Пленника тем временем кидало от борта к борту. Отпустить руки от колодки он не мог: при такой тряске она бы сразу же его придушила. Бандит катался по полу и хрипло кричал. Что кричал, ладно — но его метания мешали пауку пройти. И все же, потратив немало сил, восьмилапый сумел добраться до козел!

Но тут все трудности решились неожиданно быстро и без участия самого паука. Сделав очередной поворот, кибитка вылетела прямо на дорожный патруль. Застава состояла из нескольких девушек, которых обучали на телохранителей еще в старые времена, и трех восьмилапых братьев по плоти.

Смертоносцы сразу послали парализующие импульсы, и камнеедки, выбив из пыльного дорожного полотна последние облака желтой пыли, почти сразу остановились.

Караул с недоумением рассматривал кибитку: кроме паука, никого в ней не было видно, а пауки на повозках практически не ездят. Один из восьмилапых, сопровождавших патруль, начал расспрашивать выглядывающего над козлами сородича о том, что случилось.

Смертоносцы врать не умеют, поэтому гость Южных Песков тут же выложил всю историю с бандитами — как с теми, что вырезали караван паломников, так и с теми, что только что напали на его спутников.

Брат по плоти сразу же вспомнил про двух чужеземцев, которых желает увидеть правительница Ямисса, и напомнил об этом двуногим. Одна из девушек, тыча камнеедок копьем в бок, развернула повозку и забралась на козлы, остальные помчались бегом по дороге, торопясь помочь попавшим в переделку чужакам. А если повезет, заодно и бандитов захватить.

Примерно через час отряд примчался на место схватки. Здесь они обнаружили три трупа и двух раненых бандитов, но никаких следов чужестранцев нигде не осталось. Девушки дождались повозку, погрузили на нее раненых грабителей для подтверждения своих слов и повернули со всем этим грузом в город. Дисциплинированный отряд двигался поспешно и без остановок, поэтому в столице Южных Песков они оказались к вечеру второго дня.

* * *

Ямиссе о происшествии доложили только утром. На обычном утреннем докладе в тронном зале собрались княжна, командующий армией Дравиг, управитель города Тройлек и единственный уцелевший среди пауков ученый — Шабр. О происшествии доложил Дравиг, который еще вечером распорядился допросить пленных бандитов.

Больше всего эта история возмутила Шабра. Он был вне себя от ярости. Ученый паук считал, что бандиты похищают именно самых лучших младенцев, тех, ради появления которых он положил столько сил! Одна мысль о том, что плодами его многолетних трудов пользуется кто-то другой, была для него непереносима. Ямисса успокаивающе вскинула руки:

— Многоуважаемый Шабр, — громко произнесла она, хотя паук, естественно, мог услышать ее восклицание, даже поленись она шевельнуть губами. — Вы забываете, что мы сами покупаем младенцев в Граничном княжестве! Значит, это товар, за который разбойники могут получить деньги, а что еще нужно обычным бандитам? Думаю, каждый из этих малышей, в конечном счете, попадает именно в ваши лапы, а потому как раз вам переживать по этому поводу не стоит.

Ученый смертоносец опустился в ритуальном приветствии, признав своим логичным умом правоту княжны.

— Но я не понимаю, — повернулась Ямисса к Дравигу, — почему иноземцев все еще нет в этом зале? Мною давно уже отдан приказ, что я хочу встретится с ними. За это время бандиты уже два раза нападали на чужаков! Они-то не теряют их из виду. А вот ваша охрана, советник Дравиг, которая должна обеспечивать безопасность на дорогах и просто обязана знать о том, что происходит в стране, никак не может с ними повстречаться!

— Вы приказали оповестить всех, что хотите с ними увидеться, — парировал паук. — Вы велели, если мы их встретим, оказать им почет и уважение и помочь добраться до вас. Но вы не приказывали мне найти их. Их никто и не искал, но все знали, что при случайной встрече с ними надо сделать то, что вы приказали.

— Я приказала так, — вскинула подбородок княжна, — будучи уверенной, что вы знаете, что творится у нас на дорогах. Потому эта случайная встреча должна была состояться самое позднее через несколько дней после нашего разговора.

— Хорошо, я прикажу, чтобы их отыскали, — бесстрастно ответил Дравиг. — А как поступить с бандитами?

— Вы меня удивляете, советник. Вы командуете всей нашей армией, и не знаете, что обычно делают с бандитами? — пожала плечами Ямисса. — Оставшихся разбойников немедленно изловить, главаря допросить и узнать, куда он девает младенцев? Думаю, результат допроса окончательно успокоит уважаемого Шабра, так как он узнает, что младенцы все равно, в конце концов, попадали к нему.

— А я вот в этом очень сомневаюсь, — неожиданно запротестовал смертоносец. — Мы покупаем младенцев в Граничном княжестве, а не здесь. Если бы их продавали нам, то мы бы давно заметили, как их вывозят через ущелье. Там незаметно проскочить невозможно. Очень жаль, что с нами нет Посланника Богини: уж он-то понял бы важность происходящего. А вот что касается чужестранцев, то я не понимаю, зачем вокруг них создавать такой шум? Они и так идут в город Пауков, поэтому рано или поздно мы с ними встретимся.

— Во-первых, до Граничного княжества можно добраться морем, — заметила Ямисса. — А во-вторых, что касается чужестранцев: мы теперь доподлинно знаем — один из них правитель большой и сильной страны, он проделали очень долгий и опасный путь. Мой отец и его люди поняли это и оказали ему достойный прием и помощь. Здесь он запутался, заблудился, столкнулся с недоверием и враждебностью. Несколько раз успел столкнуться с бандитами, и ни разу не увидел братьев по плоти. Боюсь, раз они приложили столько сил, чтобы добраться сюда, то у них к нам очень важное и, может быть, срочное дело. Негоже, если их прирежут в грязной канаве, как какого-нибудь спившегося лесача. Вот поэтому я и хочу найти их как можно скорее.

— В ее словах есть доля здравого смысла, — согласился Тройлек. — Вполне возможно, что нам угрожает какая-то опасность, и они хотят нас о ней предупредить.

— Доля здравого смысла? — вскинув брови, повернула свое точеное личико княжна.

— Нет-нет, — спохватившись, заюлил советник. — Ваши слова мудры, как никогда! Просто я использовал не совсем правильный образ…

Ямисса многообещающе покачала головой и отвернулась. Получив звание управителя города, Тройлек чересчур возгордился и иногда забывал оставить свою гордость за порогом тронного зала. Советник был хвастлив и жаден — но настолько хитроумен и изворотлив в денежных делах, что Посланник Богини возвысил его до нынешнего звания, простив даже то, что когда-то побывал в лапах этого паука в качестве пленника.

— Я опасаюсь, — продолжила княжна, — что они принесли нам весть о некоей угрозе.

— Зачем пришельцам тратить столько сил, чтобы предупредить нас об опасности? — удивился Дравиг.

— Та же самая опасность может угрожать и им самим, — невозмутимо возразил Тройлек. — Предупредив нас об этой угрозе, они найдут себе союзника.

— Вот именно это я и хочу сказать, — кивнула головой Ямисса. — Может быть, если бы не безалаберность охраны у ущелья, мы давно уже готовились бы отразить нападение.

— Хорошо, — согласился Дравиг. — Я пошлю на дорогу усиленные патрули. И сегодня же отправлю отряд, чтобы захватить банду.