Примерно в эти самые минуты Баст очнулся и попытался вскочить — но не тут то было! Его руки и ноги оказались стянуты клейкими тенетами — даже на подбородке он ощущал липкую и прочную нить. Где-то рядом ворочался Лару, и Пророк, неимоверным усилием приподняв голову и повернув ее в нужную сторону, обнаружил, что приятель находится в точно таком же положении.

В голове правителя стали всплывать отрывочные воспоминания о недавней схватке.

«Так кто же та девица, что возникла посреди леса, морочила нам голову, а потом расправилась, словно с двумя несмышленышами?»

Но более насущные проблемы отвлекли степняка. Когда мучительная боль, терзавшая избитое тело, стала отступать, он ужаснулся: бесконечный мир вокруг исчез, уступив место земляной кишке, со стен и сводов которой свисали длинные корни и какие-то мочала, а внутри пахло сыростью, тленом и еще чем-то — одним словом, могилой.

Травмированной при ударе о землю спиной Баст чувствовал, что его ложе конвульсивно вздрагивает, по нему идут волны мышечных сокращений, оно дрожит и колыхается. Стены проносились мимо с приличной скоростью хорошей степной пробежки. Живое ложе ползло куда-то, везя его и Лару в пугающую неизвестность.

Будучи по натуре человеком деятельным, Баст не мог просто лежать и размышлять о том, что он, верно, попал в некий особый ад для жителей открытых пространств. Вместо этого он принялся раз за разом отрывать затылок и силиться натянуть нить на подбородке. Это оказалось довольно-таки болезненным занятием, но через некоторое время он почувствовал, что эластичная нить ослабла. Тогда Баст, невероятно вытянув верхнюю губу, коснулся ее, со вздохом омерзения подтянул к нижней губе, и принялся перетирать нить зубами.

«Видел бы меня сейчас Лару, — думал он, стараясь подбодрить себя неуклюжей шуткой. — Должно быть, для Пророка Великой Матери у меня странноватое выражение лица…»

Наконец нить лопнула, и Баст смог изогнуться, создав критическое напряжение в шейных позвонках, и принялся за тенета, опутавшие его грудь и плечи.

«Очень похоже на укус паука, — размышлял он. — Но в теле не чувствуется характерного одеревенения. Выходит, яд впрыскивать хищник не стал. Странно…» Над ним проплыло какое-то подземное крылатое чудовище, напоминающее стрекозу, которой обварили крутым кипятком ее фасеточные глаза. Алые буркала твари заставили Пророка вздрогнуть и приняться за тенета еще энергичнее.

Некоторые поросшие мочалами ветви, свисавшие со свода тоннеля, доставали до спины ползущего чудовища, и Баст уже успел пару раз почувствовать их на своем лице. С одного из таких пахнущих гнилью кореньев к нему спустилась любопытная белесая тварь с сотней ног, напрочь лишенная признаков глаз. Пророк заорал на нее и беспомощно задергался всем телом, словно самый настоящий червяк. На тварь, впрочем, это произвело достаточное впечатление: она обдала его едким соком из какого-то отверстия, расположенного без всякой логики и симметрии на левой щеке, и лихо взобралась наверх, исчезнув из вида.

Панический рывок ускорил дело освобождения. Несколько нитей съехали по одежде к ногам, кое-какие лопнули. Очень скоро Баст смог сесть и ощупать свое тело, покрытое липкой слизью.

Кинжал оказался на месте, на левом боку, и Пророк позволил себе несколько нелицеприятных эпитетов в адрес «нимфы».

«Выходит, эти твари, кем бы они ни были, вообще не считают нас опасными? Какова наглость — поднять из травы нож, да еще и вложить его в ножны на поясе оглушенной жертвы! Здесь не хватает только моей сабли».

Скосив глаза, Баст скользнул взглядом по вздрагивающей спине подземного червя и обнаружил оружие Лару и свое собственное, аккуратно приклеенное нитями к какому-то наросту на теле чудовища. Пожав плечами и перестав что-либо понимать, Пророк кинжалом вспорол нити и опоясался своей любимицей-саблей, после чего наконец взялся за Лару.

Его друг и соратник метался и стонал во сне, а горло его посинело и выглядело так, словно старого вояку недавно вытащили из веревочной петли, где он провел пару суток. Когда туго перетянувшие грудь нити оказались взрезанными, Лару сделал несколько свободных вздохов и очнулся.

— Тихо! — предупредил его Баст, прикладывая палец к губам.

Лару послушно замер, слушая тихий шорох, с которым подземное чудовище пожирало пространства мира, не знающего солнечного света. Вскоре приятели уже растирали затекшие руки и придирчиво осматривали оружие, побывавшее в чужих руках. Найдя его вполне пригодным для убийства, которого требовало нутро обоих оскорбленных воинов, они поползли по спине червя в сторону головы.

Относительно удобная для ползанья кольчатая спина вскоре перешла в какие-то хрящеподобные бугры и наросты, что сильно замедлило их продвижение, но Баст и Лару все же добрались до безобразной слепой морды титана, везущего их к хозяевам ведьм.

Здесь их встретил насмешливый взгляд Южир, сидевшей, привалясь к густой щетине на загривке червя в прежнем облике миловидной девицы. Очухались, чужестранцы? — развязно спросила она, потом потупила глаза и, откровенно издеваясь, принялась «застенчиво» ковырять пальцем бусы на шее, как бы случайно завалившиеся в широкий ворот рубахи.

Но новизна ее прелести испарилась после всего пережитого. Баст разразился витиеватой ругательной фразой, а Лару сразу же перешел к делу: с рычанием пошел вперед, намереваясь взрезать ведьме горло от уха до уха.

— А стоит ли? — лениво спросила «нимфа», хлопнув ладонью по спине червя. Тот слегка задрожал, что вылилось в колебание, сравнимое с землетрясением. Южир ухватилась за щетину и с хохотом наблюдала, как Баст и его воинственный спутник подлетают то вверх, то вниз, забыв о мести и прилагая всевозможные старания, чтобы не улететь в темноту тоннеля.

Натешившись вволю, Южир успокоила Подземного Коня и сказала, указывая пальцем на сабли:

— Отбирать не стану, но требую спрятать эти опасные железки в ножны!

— А если нет? — спросил Лару, пожирая пламенным взглядом шею девушки. Но сейчас в этом взгляде уже не было прежнего вожделения. Скорее он напоминал алчный взгляд хищника на уязвимое место на теле потенциальной жертвы.

— Тогда я велю скинуть вас, — безразличным тоном сказала «нимфа». — Конь проползет по вам, и вы окажетесь размазанными на пространстве, примерно равном расстоянию между местом нашей встречи и Городом пауков.

— Ладно, зарезать мы тебя всегда успеем, — проворчал Баст, убирая саблю. Немного погодя его примеру последовал и Лару.

— Какие изящные слова! — воскликнула «нимфа». — Вы такой галантный кавалер!

— Не паясничай, ведьма! — Лару уставился на свои конвульсивно сжимающиеся и разжимающиеся кулаки. — Скажи, куда ты нас везешь? Прямо в мир мертвых? К Князю Тьмы?

Он выпалил первое, что попалось ему на язык, это случайно слышанное откуда-то имя… Однако попадание оказалось метким.

Ведьма удивленно вскинула бровь и воскликнула:

— Ах, так вы уже догадались? Тем лучше, будет меньше пустых слов. Да, так, или примерно так, называют примитивные аборигены нашего хозяина.

— А как его зовете вы сами? — спросил Баст. — Повелителем плесени? Королем дождевых червей?

Южир вскочила и зашипела. Произошедшая с ней в мгновение ока перемена заставила степняков отшатнуться. Облик «лесной нимфы» истаял, как дым от угасшего костра. Сейчас на них смотрело существо, подобного которому они не видели даже в страшных снах. Горящие в полумраке неестественно большие глаза, мертвенная бледность лица, волосы, похожие на перья давно умершей птицы — все это внушало скорее не страх, а отвращение.

А вот странно удлиненные пальцы, снабженные фиолетовыми когтями вызвали весьма неприятные ассоциации с окончаниями паучьих лап. Несчастные козявки, — прошипела тварь. При этом ее челюсть двигалась вверх-вниз, словно у деревянной ярмарочной куклы, а голос лился откуда-то из вздрагивающего чрева. — Оставьте имя Магистра в покое! Не вашего это ума дело — награждать его прозвищами!

— Ага, — наконец пришел в себя Баст. — Значит, сами вы называете его магистром? Он человек, или выползень из недр земли? Направляясь в гости, всегда хочется знать, куда и зачем приедешь?

Пророк вспомнил, что однажды уже изрекал нечто подобное при встрече с «нимфой», но построить другую фразу не успел.

Лару, с омерзением глядя на колено ведьмы, согнутое вбок под совершенно неестественным углом, сказал:

— Вот она — точно не человек!

Скосив глаза на свою ногу, Южир криво усмехнулась, напрягла бедро и с хрустом вправила колено на место.

— Вы еще многого не видели в подлунном мире, — сказала она. — И, что характерно, вряд ли теперь увидите.

— А что, — поинтересовался Баст, — магистр — он людоед? Пойми правильно, я человек весьма широких взглядов, да и не хочу никоим образом обидеть твоего таинственного хозяина…

— Много было бы чести, — фыркнула ведьма, перебивая его. — Пожирать подобных тебе, двуногий слизняк!

— Хочется надеться, — сказал Баст, осторожно косясь на ведьму и аккуратно перемещая руку к рукояти кинжала, — что он хочет просто поболтать. А почему бы и нет, собственно? В лесу, а особенно под землей, не с кем перекинуться и парой слов. Ну, не болтать же с девчонкой, у которой на голове растет прошлогодняя трава, а коленка за коленку цепляется? Вот он и решил пригласить двух проходивших мимо…

Тут он хорошо отточенным движением метнул кинжал прямо из ножен, целя в широкую и плоскую грудь ведьмы.

Южир аккуратно и бережно, двумя пальцами поймала оружие, повертела его перед глазами, и положила рядом с собой, спросив прежним «ласковым» голосом:

— Вы находите, что такому, как магистр, будет интересно болтать по пустякам с двумя невеждами и хамами? Бросьте, пустое. Не следует переоценивать себя. Он просто выпьет ваш разум, а пустые тела отдаст мне и сестрам, вот и все.

Странно и страшно было слышать довольно приятный голос, доносящийся из ухмыляющейся пасти этой фурии. Но Баст и тут нашелся:

— И позволь полюбопытствовать, красотка, какую же часть моего тела ты предпочтешь оставить себе? Я правильно догадался? Ах, шалунишка! Вы в лесу росли без нормального воспитания и человеческого общения. Можно ведь обойтись и без таких зверств…

Он приподнялся и начал возиться со своим ремнем.

Последовавшей за этим бурной реакции Пророк никак не ожидал: ведьма издала гортанный вопль и быстрее стрелы метнулась к нему. Нечего было и думать уклониться — на такое он не был способен даже в годы юности и ежедневных воинских упражнений.

Миг — и прямо перед собой он увидел бледное лицо, искаженное нечеловеческой яростью.

Баст простился с жизнью и крепко зажмурил глаза, не желая, чтобы последним, что он увидит на этом свете, оказался лик белолицего демона с горящими глазами, а Лару, хоть и испуганный в не меньшей степени, все-таки нашел в себе силы хрипло рассмеяться: ведьма, что могла легко сломать мужчине позвоночник или вырвать из плеча руку, бессильно колотила его в грудь кулаками и шипела, словно кипящая в походном котелке жиденькая похлебка.

— Что, мы страшные, но мы стеснительные, да? — спросил он.

Южир, в последний раз стукнув Баста, одарила его испепеляющим взглядом и уползла на свое прежнее место.

Ошарашенный Пророк только разевал рот и моргал. По грудной клетке словно протопталось стадо жуков-носорогов, но видимых повреждений не было.

— Дама попалась с характером, — подмигнул ему Лару.

Баст согласился:

— Баба есть баба, известное дело! Хоть навешай на нее мечей и копий, как сделали в Городе пауков, хоть выверни ей ноги и сделай колченогим лесным страшилищем. Нутро не переделать!

У обоих вертелась одна и та же мысль — спровоцировать Южир на новую вспышку неконтролируемой ярости и попытаться ее зарубить. Во время ее первого рывка Лару так опешил, что не успел схватиться за саблю.

Но ведьма уже успела справиться со своими чувствами. Она сделала какое-то неуловимое движение и превратилась не в фурию или «нимфу», а в высокую и склонную к излишней худобе женщину со строгим лицом.

«Интересно, — подумал Баст, — как она это делает? Воздействует прямо на мозг, или, на самом деле, может менять обличье?»

Ответа, понятное дело, у него не было, но он знал точно: сильный эмоциональный всплеск разрушал ведьмины чары. Этим следовало воспользоваться хотя бы для того, чтобы проверить свою догадку.

Он оглядел новый облик Южир, восхищенно покивал головой и поцокал языком, а потом небрежно бросил Лару:

— Как тебе?

— Ничего, — включился его приятель в игру, — но у той морда была посимпатичнее, а совсем у первой — пошире седалище. Люблю толстозадых, ты же знаешь.

— И я о том же, — солидно кивнул Баст развязным тоном прожженного наемника. — О нижней части спины. Согласен, тощевато будет. Мускулистый зад, больше похожий на костлявый кулак, не располагает. Да, совсем не располагает. Не находишь, Лару, что она внизу перестаралась? — Пожалуй, — вздохнул тот. Лару, если это требовалось, мог говорить столь же витиевато, как и хозяин: — Этот раздвоенный хвост, как у мокрицы, попросту разочаровывает, право!

Ведьма испуганно посмотрела вниз, на подол рубахи, прикрывавшей колени. Разумеется, там не оказалось никакого хвоста. Глаза ее сузились, и в горле послышалось какое-то клокотание, предвещавшее бурю.

Баст закрыл глаза и попросил у Великой Матери, чтобы его больше не били кулаками в ноющую грудь.

«Пусть уж лучше рвет мне волосы и царапает лицо!» — взмолился он Богине.

А Лару начал незаметно высвобождать саблю из ножен.

Однако, к их разочарованию, броска не последовало.

Южир пробормотала что-то невразумительное и схватила лежащий у ее ног кинжал. В ее пальцах сталь со звоном переломилась, и открывший глаза Баст простился со своим верным клинком.

Ведьма осталась сидеть на своем месте, только щеки немного раскраснелись, да на вздрагивающей спине червя лежали красноречивые обломки, по которым можно судить о клокотавшей внутри нее ярости.

— А вы не такие простаки и дураки, какими кажетесь, — наконец сказала она. У «строгой дамы средних лет» оказался довольно противный и высокий голос. — Думали подманить бедную Южир и ткнуть ее железякой в бок?

Женщина поправила прическу, а потом, резко выкрутив шею, плюнула отвесно вверх. С очередного сгустка корней и мочал под сводом свалилась парализованная желтая сороконожка, причем она едва не угодила Пророку на голову.

— Была такая мысль, — сознался Баст. Он уже смирился с тем, что придется предстать перед хозяином лесной ведьмы. Мысль о бегстве становилась все более призрачной. Да и куда ты пойдешь в этих подземельях? К центру земли, или в мир теней?

— Ты что, позвал кого-то очень могущественного себе на помощь? — сказала женщина. — Это твой демон-помощник? Или какой-то облеченный властью смертоносец? Жук-бомбардир? А может быть, Найл?

Она явно гадала. Баст покачал головой:

— Я скромный служитель Великой Матери, к ней и обращаюсь с молитвами в минуту душевной тревоги и неуравновешенности ума.

— Это такое же мыслящее дерево, по типу местной Богини Великой Дельты? — подозрительно переспросила ведьма. В голосе ее чувствовалось разочарование.

Баст вспыхнул и начал было говорить о добре и благе на земле, но потом махнул рукой:

— Да что говорить о таких высоких материях с существом, даже не принадлежащим к роду человеческому?

— Очень надо, — сказала женщина, словно удивилась и даже оскорбилась самой возможностью оказаться одной расы с Лару и Бастом. — Вымирающий вид, ошибка природы!

— И кто же, по-твоему, наследует землю? — насмешливо спросил Лару. — Пауки, бомбардиры?

— Магистр, — убежденно ответила женщина, словно говорила о чем-то самоочевидном. — Магистр, его ученики и ученицы.

«А вот это уже интересно», — подумал Баст, и сказал:

— Выходит, вас у магистра много?

— Тебе-то какое дело? — огрызнулась женщина, и на миг в ее лице проступили черты белесого чудовища. — Вы, жалкие людишки, вечно ходите по кругу, словно муравей, привязанный к колышку, за подвешенной к его же голове раненой тлей. Слыхал про такой механизм, позволяющий бурить водные скважины, используя муравьиную тупость?

— При чем тут муравьи? — удивился Лару.

— А при том, что все эти вопросы твой друг мне уже задавал. Мог бы заткнуться и ждать встречи с магистром. Правда, тогда вопросы будет задавать уже не он.

— Или? — спросил Баст.

— Что «или»? — подозрительно спросила женщина, стараясь уловить малейший намек на очередное издевательство.

— Мог бы заткнуться, или… — любезно уточнил Баст с елейной улыбочкой.

— Или рассказать мне прямо сейчас, куда шел, зачем, и кто ты такой, — сказала женщина. — Тогда есть шанс обойтись без высасывания мозгов и иных неприятностей.

Баст почесал в затылке, глянул на Лару, потом на ведьму.

— Всему свое время, — наконец сказал он. — Хочется взглянуть на твоего магистра. Кто знает, может быть, он даже захочет мне помочь.

— Заносчивые ничтожества! — рассмеялась женщина. — Вы всерьез полагаете, что ваши мелкие и никчемные цели могут совпадать с грандиозными задумками самого магистра?

— Но эти жалкие и ничтожные цели, — резонно возразил Баст, — уже несказанно заинтересовали его, не так ли? Иначе — как мы тут очутились?

Женщина поджала губы и замолчала, поправляя волосы.

Червь двигался все быстрее и быстрее. Частота волн, прокатывающихся по его студенистому телу нарастала, и мужчинам оказывалось все труднее и труднее усидеть на месте.

— Мне кажется, или мы идем к поверхности? — спросил Баст у Лару. Тот кивнул головой, сосредоточенно вцепившись в выступающую из тела червя чешуйку.

Ведьма огляделась и сказала:

— Вот мы уже почти дома. Готовьтесь ко встрече с магистром, жалкие двуногие.

— Уже можно трепетать? — переспросил Лару, на что ведьма презрительно скривила губы и отвернулась, не желая новых пререканий.

Подземный Конь совершил резкий рывок, в результате которого степняки чуть не улетели к его хвосту. Со всех сторон их хлестали корни растений, слышался писк мелких подземных насекомых, разбегавшихся в разные стороны, и злорадный смех ведьмы, наслаждавшейся их страданиями.

И вдруг все кончилось. Баст и Лару, вцепившиеся в спину червя и друг в друга, одновременно встали.

— Вы в крепости магистра, чужестранцы, — несколько напыщенно сказала Южир.

Червь замер в самом начале грандиозного грота, в своде которого зияли дыры. В них лился с поверхности рассеянный солнечный свет, придававший полумраку подземелья призрачные тона.

Посреди пещеры находилось озеро идеально овальной формы. К берегу вела тропинка, вьющаяся между каменных фигур, относительно которых Баст не пришел к определенному выводу — являются ли они искусственными, или природными сооружениями. В водоеме имелся остров, где степняки разглядели аккуратные черные башенки, зубчатые стены и даже ворота.

— Нам туда? — спросил он, указывая на стаю каких-то неведомых ему крылатых насекомых, кружащих над башнями. Они то и дело влетали и вылетали из стрельчатых окон, издавая при столкновении с каменной кладкой стук своими жесткими крыльями.

— Вас проводят, — надменно сообщила женщина, не отвечая на вопрос.

Южир осталась сидеть на голове червя, Баст же и Лару спрыгнули вниз на довольно-таки мягкую почву.

Пророк тут же вскрикнул. С виду самый обычный мох при каждом прикосновении вспыхивал странным тусклым сиянием, распространявшимся вокруг потревожившей его конечности на пару шагов. Лару несколько раз прошелся туда и обратно вдоль бока Коня. Каждый шаг сопровождался серией вспышек. Более того, ноги ниже колен их оказались покрыты толстым слоем светящегося вещества.

— Бежать будет трудно, — хмыкнул Лару.

— Зато по дороге к озеру не заблудимся, — вздохнул Баст.

— До встречи, грубияны! — услышали они голос Южир и едва успели отскочить.

Под поистине демонический хохот ведьмы колосс стал разворачиваться, нацелившись рогатой головой в дальний тоннель, из которого они и выехали.

Червь тронулся в путь, а Баст и Лару некоторое время смотрели ему вслед. До тоннеля было три-четыре полета стрелы, до озера примерно в два раза меньше, если идти по прямой, не петляя по дорожке меж каменных фигур.

— А может… — высказался Лару.

— Не стоит, — откликнулся Баст, указывая пальцем на роящихся над башнями летунов.

— Верное решение, — послышался насмешливый девичий голос. — Они разорвут вас через несколько мгновений, если не окажетесь на тропе, ведущей к причалу. Светящийся мох для них — сигнал к охоте.

В нескольких шагах от них стояла Карни в облике подземной девы-воительницы. На голове — шлем из пустой головы богомола, через плечо небрежно переброшен изящный хитиновый щит в форме зернышка миндаля, на ногах сандалии, а в руке копье.

Лару разинул рот, ибо на ведьме больше ничего, кроме перечисленного не было, если не считать массивного пояса с бляхами на бедрах и нескольких нитей речного жемчуга на шее.

Похоже, этой ведьме покоя не давал облик воинственных жительниц Города пауков. Конечно, ростом и мускулами она уступала какой-нибудь Нефтис, ведь Смертоносцы поколениями выводили людей по признакам внешнего вида — но дело ведь не только в ширине плеч и толщине рук, верно? Как убедились степняки, любая из ведьм стоила в бою отряда разбойников, а что до того, что полагается иметь женщине, то здесь наличествовал полный порядок, и даже некоторые излишества.

— Ну, что рты раззявили? — насмешливо спросила Карни. — Идете за мной, или дождетесь Летучей Стражи?

— За тобой — хоть в озеро, — сказал Лару.

Характер этой воспитанницы магистра был совсем иного свойства, чем у Южир. Она хохотнула, и прошла мимо степняков, играя бровями и покачивая бедрами. Миновав Баста, она ладонью свободной руки звонко хлопнула Лару по заду и еще раз беззлобно рассмеялась, словно он сказал невесть какую остроумную фразу.

Степняк скрипнул зубами и поплелся за ведьмой, а Баст еще раз оглянулся на дальний тоннель, где исчез червь.

Там мох вспыхивал под чьими-то шагами. Присмотревшись, он увидел целую стаю муравьев-воинов. Растянувшись цепочкой, они двигались в сторону озера, наверняка являясь загонщиками, на случай, если Карни оплошает.

«Ничего не поделаешь, придется идти, — подумал он. — От столь навязчивого приглашения не уклониться. Проще пойти к хозяину, чем объяснять ему, почему тебе этого не хочется».

Карни шла, не оборачиваясь, и уже скрылась за каменными фигурами.

Пророк бегом нагнал Лару, и вовремя, ибо первый из летунов уже заходил для атаки из-под свода грота.

Как только человек сошел со светящегося мха, разочарованный хищник устремился назад, к острову.

— Наслаждаешься видами? — спросил Баст у своего спутника.

— Угу, наслаждаюсь, — восхищенно откликнулся тот. — Но не этими каменными истуканами, понятное дело.

Карни хохотнула, скинула с плеча щит, закрывавший добрую часть спины, и взяла его в руку. Походка ее теперь напоминала плавный танец.

Баст плюнул и отвернулся, разглядывая окаймляющие тропинку фигуры. Они оставляли двойственное, но вполне определенно неприятное впечатление. Как будто местный хозяин взял, да и превратил несколько сотен людей, пауков и жуков в известняковых кукол.

«А что? — подумал Пророк. — Может, и превратил, кто его знает, этого магистра. С такими-то служанками…» Он поделился своими наблюдениями с Лару, на что тот с энтузиазмом откликнулся, указывая на Карни:

— О, да! С такими служанками можно многое!

— Сам ты служанка, глупый дикарь, — сказала, не оборачиваясь, ведьма. — Смотри, ведь зашибу, и не замечу. Я — ученица, а это — совсем другое дело.

Лару рассмеялся и ткнул приятеля в бок локтем:

— Эта ведьмочка мне нравится больше, чем первая.

Карни остановилась, и серьезно на него посмотрела.

— Вообще-то, Южир странная. Более того, даже взбалмошная. Вот недавно выследили мы сколопендру. Тварь забралась на огород хозяина и жрала овощи, хотя это странно. Но рядом с замком магистра и не такое случается. Так вот, скрутили мы ее. А эта дура Южир, истеричка проклятая, взяла, и свернула ей шею, да еще и растоптала голову всмятку. Совсем взбесилась, а еще старшая ученица…

— А зачем вам голова сколопендры? — икнув, сказал Лару, которого в юности степное насекомое указанного вида едва не утащило в свою нору.

— Я бы себе шлем новый сделала, — охотно сказала Карни, вновь двинувшись вперед. — Да и вообще, можно было не убивать, а отдать на Изменение младшеньким.

— Изменение… — пробормотал Баст.

— Не вашего это ума дело, — строго бросила на ходу Карни, сворачивая под каменную арку к воде.

— Захочет магистр рассказать, так расскажет. Может и захотеть, уж больно он вами интересуется.

— Выходит, нам не станут высасывать мозг и расчленять на сотни маленьких степняков? — спросил Баст.

Они стояли на мокром песке, и к их ногам набегали небольшие волны со странными искрящимися пеной барашками на гребнях.

— Это вам Южир сказала? — усмехнулась Карни. — Она как в зеркало посмотрит, так ей потом месяцами кошмары видятся. Взбалмошная девка, я же говорю!

— Мы заметили, — мрачно сказал Баст, ощупывая пустые ножны от любимого кинжала.

О том, чтобы хвататься за сабли, они и не помышляли. После стычки на поляне и поездки на Коне связываться с ведьмами не хотелось.

«Мне бы в страну небольшой отряд таких вот фурий, и я стал бы самым могущественным повелителем людей в мире», — подумал Баст.

Карни положила щит и копье на песок, сложила руки рупором и издала длинный и заунывный крик, разнесшийся над озером. Лару вздрогнул, словно от удара бичом. Так мог кричать не человек, а лишь смертельно раненый зверь. Чудовищный вопль разрушил иллюзию и напомнил, что он пялится на самое настоящее чудовище, которому лишь по прихоти захотелось предстать перед ним в облике соблазнительной женщины, одетой только в шлем и пояс.

Сверху упали три крылатых стража, похожие на живые сгустки тьмы, обильно снабженные клыками, шипами и жвалами. Ведьма помахала им рукой, и они умчались.

— Вечно эта Касса все проверяет и перепроверяет, — пробормотала женщина, подбирая щит и копье. — Тоже дурочка изрядная. Она у нас самая старательная. А чего, спрашивается, стараться? И так все отлично налажено, еще до нашего появления на свет!

Судя по всему, решили степняки, речь идет о местной привратнице, или начальнице охраны подземного дворца.

Со стороны острова показалась стая водомерок. Инстинктивно Лару и Баст отпрянули от полосы мокрого песка, зная не понаслышке, на что способны эти твари. Но им приходилось сталкиваться лишь с дикими разновидностями этих водяных бегунов. В подземном мире магистра им нашли достойное применение, укротив хищнические инстинкты.

Попарно связанные хитрой системой ремней, водомерки влекли за собой большие половинки розовых раковин, величиной с добрую телегу. Их оказалось три, по числу гостей на берегу.

— Садитесь в ракушки, — сказала Карни. — Только не трогайте поводья, а то еще умчитесь куда-нибудь не туда.

— А куда «не туда» здесь можно умчаться? — быстро спросил Лару. — Озеро-то круглое?

— Ишь ты, какой шустрый, — усмехнулась Карни. — Лучше не пробуй. Целее будешь, малыш.

— Хватит называть меня малышом! — вспылил бывалый воин.

Карни уперла кулак в бок и заливисто расхохоталась.

— А как прикажешь себя величать? Жутко-страшным воином Большая Ноздря?

Лару насупился. Нос у него, действительно, был немного великоват.

— Не расстраивайся, — легко впрыгнула в одну из ракушек Карни, хватая поводья. — Говорят, что не все должно быть обязательно маленьким и аккуратненьким.

И она с непринужденностью испорченного ребенка выгнула грудь таким залихватским движением, что степняк и думать забыл об обидах. Правда, едва не промахнулся мимо своей ракушки, прыгнув и заглядевшись на лету. Более осторожный и рассудительный Баст вошел в воду по колено, взялся за края раковины и тяжело перевалился внутрь.

Смирно покачивавшиеся на поверхности водомерки под очередной вопль Карни отпрянули с места, словно ужаленные. Позади каждой водяной колесницы оставался пенный след, к которому всплывали со дна какие-то серебристые тени. Глядя на эти огромные силуэты, Баст подумал, что бегство по воде — еще большее безумие, чем по светящемуся мху.

«Неплохо, совсем неплохо устроился магистр, — подумал он, наблюдая, как быстро вырастает перед глазами замок, — И сколько же труда ушло на создание этой берлоги? Сто лет? Тысяча? Сто тысяч?»

Озеро вокруг жило своей странной жизнью. Из-под купола грота упала золотистая крылатая тень, выхватив из воды огромную серебристую гидру, по сравнению с которой даже подземный Конь показался бы жалким червячком. С тела жертвы, извивающейся в когтях золотистого хищника обрушился такой водопад, что одна из водомерок с перепугу едва не оборвала поводья, а ракушки взлетели на волнах едва ли не над нижним рядом башенных окон.

Карни, какими-то пассами успокаивая беснующихся водомерок и провожая недовольным взглядом удачливого охотника, проворчала:

— Хорошо еще, что не рядом с замком, а то размазало бы нас по стенам, как пить дать.

— А что это было? — просил впечатлившийся Баст.

— Который? — переспросила Карни. — Кто своей плотью насытит чужую утробу, или кто насладится победой?

— Кто… кто насладится, — пробормотал Баст, глядя, как маленькая точка золотистого свечения уплывает в далекий тоннель, откуда их привезла Южир.

— А, этот, — тряхнула гривой ведьма, поправляя завязки шлема. — Это Зу-зу.

— Зу-зу? — тупо переспросил Лару.

— Ага, зу-зу, — подтвердила Карни, словно бы припечатав приговор. — Пустое и бессмысленное животное.

— Понятно, — сказал Баст, почесав затылок. — Тогда поехали дальше?

— А что, понравилось носиться по волнам? — спросила Карни с интересом.

— Дело не в воде, а в скорости, — пожал плечами Баст, передразнивая ее интонацию. — Для степняков нет ничего лучше быстрой езды — пусть даже и не по земле!

— А ты ничего, — благосклонно сказала ему Карни, и подмигнула. — Нос мелковат, правда, но если за него ущипнет Южир, будет в самый раз!

И она разразилась таким заливистым смехом, что едва не утопила свой щит.

«Что-то у них тут с головой не то, — подумал Баст, совершенно не уловивший ничего смешного. — Видимо, влияет плесень и сырость».

Наконец, ведьма успокоилась, и пустила водомерок «вскачь».

Вскоре они уже покачивались рядом со ступенями, отчего-то сходящими прямо под воду, в темную глубину. Басту показалось, что они созданы не столько для того, чтобы помогать подходить к воротам с поверхности воды, сколько для того, чтобы облегчить путь наверх каким-то тварям из бездны. Ему не хотелось знать, что за существа могут начать подниматься снизу. Отчего-то стало ясно, что даже Зу-зу может показаться рядом с ними паинькой.

Первый же шаг по ступеням вызвал активность в замке. По ним хлестнули настороженные поисковые лучи смертоносцев и еще каких-то насекомых, бдительно охраняющих покой магистра.

Карни поморщилась:

— Ну, это она уже переигрывает. Хочет, видимо, произвести впечатление, нахалка.

— На тебя? — спросил Лару. — На меня она его уже давно произвела, — презрительно скривила губы Карни. — На вас, конечно же. Скучает, видите ли, на посту.

Ворота распахнулись, и к ним выбежали муравьи-воины, несколько сороконожек и какие-то неприятные и незнакомые твари, обитающие только в подземном мире. Пришлось степнякам замереть, пока десятки усиков шарили по их телам.

Карни спокойно наблюдала за этой процедурой, пока один из появившихся позже других богомолов не полез Лару под рубаху.

Тут ведьма ударом ноги сломала ему лапу и закричала, задрав голову:

— Касса, это уже слишком! Ты что, совсем рехнулась?

Богомол, шипя и плюясь зеленой слюной, отбежал в сторону, бережно баюкая на груди перебитую лапу. Остальные стражи также отхлынули, освобождая троице путь в недра замка.

Но вначале им пришлось посетить Привратные покои и пройти мимо той самой Кассы. Эта ведьма изо всех сил делала вид, что не интересуется теми, кто ходит сквозь ворота.

Она сидела на кресле странной формы, сотворенном из скелета какого-то неизвестного степнякам животного, и гладила по голове одного из черных летунов. Тварь едва ли не мурлыкала, млея под прикосновениями ладони.

Разглядев ее вблизи, Баст похолодел. Это было пернатое воплощенное убийство — костяные крючки, шипы, зазубренные когти и многочисленные оскаленные пасти, расположенные в самых неожиданных местах наводили на мысли о скорой и лютой гибели любого, кто просто прикоснется к стражу. Тело существа представляло собой густую бесформенную структуру, внутри которой что-то постоянно перетекало и смешивалось. Не изменяли расположение и форму только многочисленные инструменты убийства.

Даже Карни постаралась побыстрее протиснуться мимо сидящего на полу летуна, недовольно бормоча что-то себе под нос.

Видимо, довольная произведенным тварью эффектом, Касса откинулась в кресле, и позволила зверюге забраться себе на колени. К удивлению Баста, от сидящей женщины не полетели во все стороны кровавые ошметки и куски обезображенной плоти. Напротив, девушка сладко потянулась и окинула гостей скучающим взором уставшего от монотонной работы человека.

Насколько Южир разительно отличалась от второй ведьмы, так и эта ни в чем не походила на Карни. Перед Бастом был образец томной красавицы, для которой мысль о прогулке длиной более десяти шагов смерти подобна.

Полная и розовощекая, с длинной светлой косой, она смотрела на подземный мир глубокими, почти бездонными глазами, не замутненными мыслями и лишними эмоциями.

Девушка зевнула, посмотрела сквозь степняков и принялась разглядывать свои холеные ногти. Летун попытался привлечь к себе внимание, осторожно куснув ее за палец, за что получил звонкую оплеуху. — Чужестранцы — это Касса, — сказала скучным тоном Карни, на что с кресла незамедлительно откликнулись:

— Чужестранцы — это Карни.

— Спасибо, — глупо улыбнувшись, сказал Лару и прошмыгнул мимо. Баст ненадолго задержался. Его занимала интересная особенность стражницы: при том, что ведьма в шлеме была абсолютно голая, а на Кассе ладно сидел легкий кафтан из тонкой просвечивающей кожи, метущий полами каменный пол, от нее разило развратом за добрую лигу, тогда как повелительница водомерок казалась на ее фоне строго одетой и целомудренной. Так и не разобравшись, за счет чего скучающая ведьма создала такой эффект, Баст прошел к двери, ведущей во внутренний двор замка. Вслед ему раздался могучий зевок и очередная оплеуха, перепавшая летуну.

— Странные они какие-то, — шепнул Пророку на ухо Лару. — Разные, и в то же время одинаковые.

— Точно, — ответил приглушенно степной правитель. — Сорви с них тонкий слой наваждения, и окажутся совершенно одинаковые монстры.

— Так со всеми бабами, — неожиданной концовкой завершил общение Лару, когда они очутились среди пышного цветника и фонтанов.

Тут уже Баст разинул рот. Он никогда не видел столько незнакомых и в то же время прекрасных растений. Порядок их расположения показался ему совершенно непонятным — но в том, что он имелся, сомневаться не приходилось. За цветником ухаживали, и весьма тщательно.

Карни неожиданно присела на одно колено и прошептала что-то, касаясь земли ладонью.

Недоуменно переглянувшись, степняки хотели обратиться к ней с вопросом, когда сад внезапно пришел в движение. И это оказалось весьма пугающим зрелищем!

Под каждым листом и бутоном всегда есть хоть малейшая тень. И вот все эти серые, черные и темно-синие тени всколыхнулись и потекли к путешественникам.

Лару закричал, обнажая саблю и бестолково размахивая ею перед собой. Баст же просто повернулся и попытался сбежать.

За спиной у них также клубился сгущающийся мрак.

— Вот боязливые какие! — развела руками Карни, небрежно уворачиваясь от свистнувшей возле уха сабли Лару.

— Замри! — сказал приятелю Баст, совладав с собой. Ему самому это удалось не без труда: пришлось вспомнить и про подобающее правителю достоинство, и про свою высокую миссию.

Лару ошалело вертел головой, опустив оружие. Тени собрались в один тугой кокон, из которого к ним шагнул высокий мужчина с орлиными чертами лица и гривой темных волос, обильно посеребренных сединой.

— Ты — магистр? — спросил его в упор Баст.

— Я — их учитель, — с улыбкой сказал мужчина, указывая на внутренние стены замка, увитые какими-то ползучими растениями и корнями деревьев, растущих между зубцов наверху. — Чей? Карни, Кассы и Южир? — переспросил Лару, шаря глазами поверху.

— И их тоже, — сказал мужчина и хлопнул в ладоши.

Между зубцами башен и стен появились многочисленные женские лица. Некоторые казались миловидными, а от некоторых бросало в дрожь, в зависимости от того, приняла ли его обладательница демонический, или человеческий облик.

— Спускайтесь к нам, сестры! — крикнула Карни, помахав ладонью.

И вниз стали соскальзывать обнаженные, полуодетые и даже затянутые в доспехи тела. С невероятной для людей ловкостью ученицы магистра ползли вниз, причем все — ногами кверху и с лицами, устремленными к путникам.

— Ну точно как паучихи по тенетам! — выдохнул Лару.

Магистр и ухом не повел.

Внутренний двор заполнился ведьмами, откровенно разглядывающими степняков.

— Это Лару, — сказал магистр. — Верный слуга, чуткий друг и храбрый солдат. А это Баст — Пророк Великой Матери, а также…

Баст прервал его:

— Зачем нас сюда притащили? Ты отдашь нас на съедение этим… этим…

— Ведьмам, — ласково подсказал магистр. — Так, по крайней мере, невежественные люди окрестили моих воспитанниц много лет назад. — Нет, не отдам. Пищи кругом и так хватает, природа щедра и обильна!

— Тогда зачем мы тебе? — спросил Лару. — И кто ты такой?

— Вот об этом мы с вами и поговорим в моих покоях, — сказал магистр. Он лишь слегка шевельнул бровью, как все ведьмы, включая Карни, взлетели вверх по ползучим растениям и растаяли, как дурной сон.