Часть 1
— Кохай-кун! Нужно с тобой посоветоваться!
— В самом деле?
— И дождь выдержал, и ветер. Какую бы тактику я ни придумывала, Дзин непрошибаем!
— Да уж...
— Как думаешь, что теперь попробовать?
— Ты не против, если я для начала из туалета выйду?
Именно, дело происходило в туалете Сакурасо. Сората и Мисаки стояли напротив друг друга в тесной кабинке.
Такими темпами Сората и штаны спустить не сможет.
— Против! Ситуация не терпит отлагательств!
— Мой мочевой пузырь тоже не терпит!
— Я больше не выдержу!
— Вот и я не выдержу! Прошу, выйди наружу!
Если жить в Сакурасо, подобное может случаться на ежедневной основе. Если вдруг Сората обратится в суд, все материалы будут только рассматривать года три.
Потратив аж десять минут на то, чтобы образумить инопланетянку, Сората наконец остался в кабинке один, как того требовали нормы приличия, закончил свои дела и вышел из туалета.
— Уфф.
Вздыхая, он помыл руки в раковине. Побежавшая из крана ледяная вода кольнула кончики пальцев, чем известила о приходе зимы.
Само собой, похолодело. Уже шло 10 декабря. Сегодня и финальные экзамены заканчиваются, и до конца года остаётся всего ничего.
Особенно холодным утром на улице оказалось множество учеников, которые нацепили полный боекомплект — перчатки, шарфы и пальто — и выдыхали белый пар.
Сейчас, когда солнце зашло, температура понизилась ещё немного, в том числе у деревянного пола в коридоре, и чтобы выйти туда босиком, требовалось набраться храбрости. Наступила пора, когда ветхое Сакурасо подвергнется атаке ледяного сквозняка.
Жалуясь на холод, Сората решил подняться на второй этаж, чтобы побеседовать с Мисаки, и краем глаза заметил человеческую фигуру.
Парень остановился и проверил. Перед его комнатой оказалась Масиро в пижаме. Она ничем особо не занималась и просто одиноко стояла. Если раньше она без стука вероломно входила в его комнату, то в последнее время всё почему-то изменилось.
Сората представлял себе, в чём могла крыться причина. В том, что произошло на следующий день после того, как Масиро порезалась ножом. Парень поругался с ней, когда она, вопреки предупреждениям редактора Аяно, снова захотела поготовить. Вот она и причина с мотивом.
Прошла уже почти половина месяца, а у Сораты до сих пор было паршиво на душе. Он никак не мог смириться с тем, что Масиро нисколько не берегла собственные пальцы, которые край как важны для рисования манги.
«Я не сказал ничего неправильного».
С каждым днём эта мысль становилась всё сильнее.
— Сиина, — позвал Сората, и Масиро немного удивлённо повернулась к нему.
— Что?
— Хочешь баумкухен?..
Не получив ответа, он пошёл на кухню. Взяв из стратегического запаса в холодильнике один баумкухен, парень вручил его Масиро, которая проследовала за ним.
Масиро не сорвалась его есть и, держа упаковку, посмотрела на Сорату так, словно что-то захотела сказать.
— Ещё что-то?
— Спасибо.
— Да ничего...
— Сората...
— Чего?
— Злишься?
— Не злюсь...
— Врёшь, ты злишься.
— Не злюсь.
— ...
Масиро всё никак не успокаивалась. Однако не стала в очередной раз спрашивать.
— Прости меня.
— За что?
— ...
— Не извиняйся, если сама не знаешь, за что.
— Но ведь ты злишься, Сората.
— Да говорю же, я не злюсь!
От повышенного тона Сораты Масиро отступила назад. А потом с баумкухеном в руках вышла с кухни и убежала прочь.
— Когда орёшь с таким страшным лицом, то, как ни гляди, выглядишь злым.
Заместо Масиро появился Дзин. На нём было стильное, короткое пальто и узкие штаны, а на шею намотан шарф. Похоже, он собрался в свет. А пятница означала, что очередь дошла до Судзунэ-сан, королевы гонок.
После завершения школьного фестиваля мастер пикапа Дзин вернулся к разгульной жизни. Последнюю неделю он возвращался ночевать домой от силы раз.
— И как, по-твоему, я выгляжу?..
— Если я скажу, что ты выглядишь как мерзкий ублюдок, тебя устроит?
— Я и сам так думаю… и правда мерзкий… Но я не соглашусь. Масиро, как и хотела, стала мангакой, добилась сериализации в журнале, но творит такое, что словно не понимает всю ценность своих достижений… Не кажется ли тебе, что она просто издевается?
— А ты себе не накручиваешь?
Сората думал, что Дзин с ним согласится, но тот заявил совсем иное.
— Думал, кто-то будет до упада рисовать мангу забавы ради? Думал, кто-то будет просто так рисовать мангу, когда его знают во всём мире? Ты-то должен понимать это лучше всех.
Всё как и говорил Дзин.
— Но я вообще не понимаю нынешнюю Сиину...
— Если понял хоть это, уже хорошо. А теперь придумай, что делать.
Дзин налил в стакан воды из холодильника и залпом выпил.
— И как это понимать?
Собравшийся уходить Дзин, проходя мимо Сораты, положил ему руку на плечо.
— А ты пойми, — сказал он лёгким тоном.
— То есть я ошибся?
— Ты даже собственные чувства не замечаешь.
— Э?
— Если ты уже полмесяца злишься на Масиро, разве это не значит, что ты серьёзно относишься к её манге?
— ...
— Это прямо противоположно желанию поддержать её. Как мне кажется, раньше ты бы наоборот обрадовался, если бы Масиро-тян вела себя так.
— Я...
Неужели Дзин говорил правду? Сората не мог сказать наверняка. Талант Масиро до сих пор слепил его. Порой до боли. Казалось, ничего в ней не изменилось с апреля, когда она приехала в Сакурасо.
Потому Сората не мог так просто проглотить историю Дзина.
— Ну, удачи с ней.
Махая рукой, Дзин вышел через двери. Сората остался на кухне один, в полной неразберихе.
«А ты пойми».
Слова Дзина продолжали звучать в его голове.
— Если бы я мог, то и проблем бы не было...
Проводив Дзина, Сората направился на второй этаж, чтобы перетереть с Мисаки её проблемы. Нужная комната 201 располагалась ближе всего.
На двери висела плашка с надписью «Моя комната». Комната инопланетянки, без сомнений. Весь мир вращался вокруг неё.
Но даже у неё дела шли не всегда так, как она хотела. Взять хотя бы их разговор. Проще говоря, Сората думал, что она выбрала не того собеседника, но всё же не мог не пойти. Да и если бы отказался, она бы ходила за ним по пятам, пока бы он не согласился.
— Советчик из меня ещё тот...
Когда он со вздохом проворчал, позади внезапно раздалось:
— Канда-кун, что ты делаешь возле комнаты Камигусы-сэмпай?
Нанами, поднявшаяся по лестнице, с подозрением смотрела на парня. На улице похолодало, и щёки девушки немного покраснели. Видимо, она шла с работы.
— А на что похоже?..
— На то, что не к лицу человеку.
— Нет же!
— Тогда что? Если дело в уходе за Масиро, то ладно, но на всякий случай напомню, что второй этаж для парней закрыт. Прошу, не забывай.
— Мисаки-сэмпай попросила дать ей совет...
— Совет?
Когда Сората глянул на Нанами, ему в голову пришла отличная мысль.
— А, да. Аояма, есть время?
— Есть, но ответ нет.
— Почему сразу нет?!
— Не хочу впутываться.
Какая проницательная. У неё в условиях Сакурасо пробудился защитный инстинкт?
— Проблемы у Мисаки-сэмпай такие, от каких у меня голова пухнет! Пожалуйста!
— Да и я вряд ли ей помогу.
— Придумай что-нибудь!
Сложив вместе руки, парень умолял Нанами.
— Ладно, можем пойти вместе, но только если просто послушаю.
— Ты меня спасла, Аояма.
— Я тоже хочу попросить кое о чём Камигусу-сэмпай.
— Попросить её?
— Для тебя это секрет...
— Теперь мне ещё интереснее стало.
— А тебе своих проблем не хватает?
— Я составляю игровой проект каждую неделю и ещё учусь программировать.
Результатов он добился не очень хороших: по проектам преследовала череда неудач, и в кодинге он за многие месяцы нисколько не продвинулся. Но в чём-то прогресс всё-таки наметился, и Сората мог перепроверить свои предыдущие отправленные проекты. В нынешнем проекте он решил пересмотреть идею ритм-игры, которая ранее не прошла отбор.
— Я не про то, я про Масиро.
— Да… знаю.
Сората только и думал, что о всех своих проблемах и как их решить. Даже атмосфера в общежитии испортилась...
— Тогда хорошо...
Во время их разговора дверь в комнату 201 открыли изнутри, и Мисаки высунула наружу лицо.
— А, Нанамин, с возвращением!
— Я дома… — немного робко ответила Нанами.
— Ладно, давайте обсуждать наши дела до утра!
— Ну нет, пожалуйста, побыстрее!
— Всё нормуль! Я заготовила энергетики!
Мисаки выставила перед собой секретное зелье, которое они пили во время школьного фестиваля и после которого чувствуешь себя как на коне. Как только выпиваешь его, сразу взбадриваешься, и кажется, что можешь подлететь аж до небес, но когда эффект заканчивается, впадаешь в беспробудный сон на тридцать шесть часов.
Твёрдо пообещав себе, что больше никогда не будет полагаться на её энергетики, Сората впервые за долгое время вошёл в комнату Мисаки.
Там высилась привычная гора из бумаги для эскизов. На чрезмерно широком столе громоздился тройной ЖК-дисплей и огромный планшетный монитор. У ног стояло четыре системных блока. В дополнение на столике рядом разместились принтер и сканер. Комната совершенно не походила на жилище старшеклассницы.
А вот на противоположной стене висела куча миленьких костюмов, очень даже подходящих Мисаки, и там была атмосфера совершенно другого мира.
— Ладно, садитесь, садитесь!
По предложению Мисаки Сората и Нанами сели рядом на кровать. Когда они переглянулись, Нанами прочистила горло и отодвинулась от парня.
— Я тебе настолько не нравлюсь?
— Просто парням и девушкам положено держать дистанцию...
Смотря прямо перед собой, Нанами, как и надлежит прилежному ученику, выпрямила спину. Мисаки, сидящая в их поле зрения перед столом, водила карандашом по листу для набросков на подставке. При взгляде сбоку оказалось, что та рисует старшеклассницу.
— Ну, что думаете, как донести свои чувства до Дзина? — спросила Мисаки, не переставая двигать рукой. Похоже, она собиралась разговаривать во время работы над скетчами. Когда заканчивала один лист, тут же принималась за следующий.
— Как бы сказать. Давайте для начала во всём разберёмся. Сэмпай, как ты действовала до сих пор и к чему это привело?
— Великий план с признательным бэнто.
Она как-то раз всучила Дзину обед, где лососем и куриным жареным фаршем изобразила слово «Люблю».
— Его ведь полностью проигнорировали...
Сората присутствовал тогда и видел, что Дзин не соизволил даже удивиться.
— Далее план с любовным письмом в шкафчике!
— Регистрация брака, что ли...
— В каком смысле… регистрация брака?
Судя по лицу Нанами, она не поверила.
— Именно регистрация брака. Её подают в ЗАГС, когда решают пожениться. Нужно только заполнить все пункты, поставить личную печать и подать заявление.
— Уаа… — не зная, как реагировать, воскликнула Нанами.
— Рано удивляешься, Аояма. Мисаки-сэмпай додумалась на день рождения Дзину в этом году подарить себя, обмотавшись ленточками.
— Бывают же люди, которые такое чудят...
— А годом ранее она обмазалась свежими сливками и предложила Дзину-сану себя на ужин.
Сората в то время ещё жил в обычном общежитии и слышал это от Дзина… но вряд ли он хоть сколько-то драматизировал. Очень даже возможно, что он, наоборот, из тактичности опустил некоторые детали.
— Что-нибудь ещё? — робко спросила Нанами.
— Ну как бы~ Вчера за школой я провернула эпичный план признания.
— И в итоге?
— Он сказал: «Тут холодно, вернёмся в класс»!
Её превосходно отшили.
— А потом я позвала его за спортивный зал!
— Спрошу на всякий случай, что в итоге?
— Он сказал: «Хочу спать, вернёмся в класс»!
Её конкретно отшили.
— А потом! Я позвала его на крышу!
— Он сказал: «Хочу есть, вернёмся в класс»?
— Схватываешь на лету, Кохай-кун!
Похоже, Сората знал далеко не о всех попытках Мисаки. Дзин говорил, что у неё в последнее время шило в одном месте… И вот как оно проявлялось на деле.
— И Митака-сэмпай всё это выслушал?
— Ага.
— Но всё же в итоге...
— Руки устали, но всё закончилось печально!
Нанами промычала и о чём-то задумалась.
— Я думаю… Митака-сэмпай уже понимает твои чувства.
— Он подумал, что всё это шутка! И что мне теперь, по-вашему, делать?
Нанами снова задумалась.
— Попробуй признаться ему так, чтобы он не принял это за шутку.
— По-другому никак, наверное… Такого уклониста, как Дзин-сан, можно только ловить врасплох...
Сората и Нанами пришли к похожему заключению.
— Например?
Хотя предложить что-то конкретное было трудно. К нынешнему времени репертуар методов Мисаки и так непомерно разросся, но Дзин продолжал изворачиваться. Если не предложить серьёзный план, всё будет бесполезно.
Сората лихорадочно задумался о новом плане, а Мисаки перед ним резво закончила эскиз, включила компьютер и засунула нарисованное в сканер.
С помощью эксклюзивного софта она запустила последовательное воспроизведение, вставила заготовленную анимацию, и получилось видео из штрихованных рисунков.
Нанами искренне восхитилась.
— Здорово...
— Ага.
Сората закивал в знак согласия. Цвета пока отсутствовали, но движения персонажей потрясали, и казалось, в них вдохнули жизнь. Летом Дзин закончил писать сценарий для новой работы Мисаки, но кто бы мог подумать, что она уже доведёт её до нынешнего состояния.
— Это сценарий?
Нанами подобрала около ног пачку листов А4.
— Дзин его написал.
То, что Сората и Нанами знали, Мисаки произнесла с неподдельной радостью.
— Где-то половину я уже превратила в видео, посмотрите?
Не сказав ни слова, Сората и Нанами в унисон кивнули.
Они поочерёдно глядели на включенное штрихованное видео Мисаки и сценарий, который листала Нанами, и представляли себе атмосферу будущего аниме по движениям и фразам.
Местом действия служил известный северный регион. С наступлением зимы его заносило снегом, да так сильно, что тот буквально хоронил под собой город.
Девочка и мальчик, главные действующие лица, родились и выросли в этом городе. Перейдя в третий класс старшей школы, друзья детства начали встречаться. История брала истоки со сцены признания.
По фрагментам показали непринуждённую ежедневную жизнь пары.
Она позвала его утром, и они вместе пошли в школу. Поделились впечатлениями от просмотренной вчера передачи.
Переглядывались во время урока и улыбались, чем злили учителя. Одноклассники подшучивали на тему того, как они похотливо смотрят друг на друга, но паре это даже нравилось.
Днём они обедали на крыше. Сыпали жалобы на холодину, но никто не помышлял вернуться в здание школы.
После занятий пара пошла в библиотеку. Когда они устали заниматься, отправились играть в снежки на улицу. А когда устали играть, улеглись на снег и стали выискивать звёзды.
«Навсегда вместе», — пообещали они.
Однако вскоре молодой человек заявил, что собирается сдавать экзамены в токийском университете.
Когда Сората задумался, что же будет дальше, видео оборвалось.
— Пока что всё. Как вам?
Сората не смог тут же поделиться впечатлениями. От внезапной тяжести на плечах и в животе он не произнёс ни слова, пускай и открыл рот.
До сей поры Дзин писал совершенно другие по настрою сценарии. Вначале у него выходила НФ, а потом он переключился на помпезные сюжеты, имеющие слабое отношение к так называемой современности.
Сейчас, в контрасте с предыдущими работами, Дзин сосредоточился на простых человеческих чувствах, а то, что история откровенно напоминала отношения Дзина и Мисаки, заставило Сорату содрогнуться.
Рисунки у Мисаки вышли на запредельном уровне, что отозвалось дополнительной болью в груди. Число действующих лиц ужали до двух: парня и девушки. Их мимике, равно как и жестикуляции, уделили огромное внимание. Мелкая игра глаз, дрожь зрачков, движение бровей… Всё настолько тщательно прорисовали, что даже при крупных планах движения персонажей не выглядели рваными. Да и фоны, которые обычно делали статичными, тоже двигались — мелочь, но благодаря ей нарисованный мир казался по-настоящему живым. Словно можно было услышать дыхание и пульс персонажей. Настолько бережного подхода к отображению чувств Сорате ещё не доводилось видеть в аниме. Он аж покрылся гусиной кожей.
— Буду с нетерпением ждать полного видео.
— Я тоже… Ничего подобного не видела.
— Когда закончишь, загрузишь на видео-ресурс?
— Конечно, — не поведя бровью, ответила Мисаки. — Думаю, всё же придётся урезать качество. Чтобы видео смогли запустить в кинотеатрах.
Она нисколько не колебалась. Не сворачивала с пути, в который верила. Она создавала то, что хотела создавать, а когда заканчивала, хотела показать свой труд огромному числу людей, для чего загружала видео на нужный сайт.
— Слушайте, Кохай-кун, Нанамин.
— Что такое?
— Что?
— Я… пойду на крайние меры. Хочу, чтобы вы помогли.
Мисаки приобрела загадочный вид, необычный для неё.
— Крайние меры?
— Это секрет, Кохай-кун...
— Э… И что нам тогда делать?
— Хочу, чтобы на Рождественскую ночь вы оставили меня и Дзина наедине.
— А? Ч-что?! Сэмпай, неужели...
— Погоди, Канда-кун!
— А, прости. Точнее, приношу извинения. Не буду совать нос куда не надо.
Однако — вдвоём в Рождественскую ночь. Слишком уж толстый намёк.
— В тот день я с Аоямой идём в театр, а у Сиины новогодний банкет в издательстве. Потом Акасака… и Тихиро-сэнсэй.
Сколько тут ни думай, ничего не придумаешь, потому Сората решил отправить Рюноске сообщение с мобильника. 24 декабря состоится церемония закрытия семестра, и среди живущих в общежитии кто-то да уедет домой.
«Есть время?»
Тут же пришёл ответ. Стало быть, отвечала Горничная.
«Давайте поскорее, пожалуйста. В последнее время я очень занята тем, что отгоняю от Рюноске-сама назойливую иностранную муху, мне некогда слушать лепет Сораты-сама. Как вы нынче поживаете? От Горничной, у которой идёт кошачий бой.»
Какое-то жуткое сообщение прилетело.
«Акасака, ты будешь здесь на Рождество? Или вернёшься домой?»
Теперь ответ потребовал немного больше времени. Хотя одна секунда тянулась как все десять.
«А что не так с днём, когда одетый в красное и белое мужик раз за разом незаконно вторгается в дом через дымоход, и его за это даже не арестовывают?»
Как и ожидалось, снизошёл господин.
«Странное у тебя представление о Рождестве! Короче, ты не уезжаешь?»
«Разумеется.»
«Будь добр, поточнее.»
«Я специально выбрал старшую школу с общежитием, чтобы убежать из дома, и почему, спрашивается, я должен туда возвращаться?»
«Не хочешь домой? Почему?»
Если подумать, Рюноске не говорил, с чего он выбрал именно Суйко.
«Я не вернусь домой. Прими это как факт, Сората.»
«Ну, ладно… В общем, я хочу, чтобы тебя не было в общаге на сочельник. Ради Мисаки-сэмпай.»
«Информация принята. Посмотрю, что можно сделать.»
Сората захлопнул мобильник и сунул в карман.
— Ну что Акасака-кун?
— Посмотрит, что может сделать. А теперь Тихиро-сэнсэй? Поди будет ворчать, но как-нибудь прорвёмся.
Думая о том, что ему нужно разрешить насущную проблему, Сората встал.
— Ну, оставляю это на тебя, — сказала Нанами, продолжая сидеть.
— А со мной не пойдёшь?..
— Мне нужно кое о чём попросить Камигусу-сэмпай.
— Что-что, Нанамин?! Впервые просишь! Ладно, выполню любую просьбу на твою голову!
Мисаки подлетела к Нанами и навалилась на неё.
— Ах, стой, сэмпай… где ты меня трогаешь?
— За сиськи.
— Зачем отвечаешь… ах, всё! Отодвинься!
Мисаки не отодвинулась бы так просто. Девушки соблазнительно сплелись воедино на кровати, и Сората в меру насладился зрелищем.
— Приятно провести время, — бросил он напоследок и вышел.
Сората решил на минуту вернуться к себе, но остановился прямо перед дверью в комнату 101. На полу что-то валялось — запакованный баумкухен.
Парень подобрал его. Срок годности ещё не вышел. На упаковке написали маркером «Сорате».
Почувствовав на себе взгляд и развернувшись, Сората увидел Масиро, которая пряталась на лестнице и подсматривала за ним.
Когда их глаза встретились, Масиро дёрнулась назад, словно дикое животное. Потом она снова высунула голову, а когда заметила, что Сората на неё смотрит, окончательно скрылась на втором этаже. Наверху раздался хлопок дверью. Похоже, убежала к себе.
— Да что за дела с ней...
— Поди хочет с тобой помириться.
Из комендантской комнаты с банкой пива в руке вышла Тихиро.
— Масиро ведь себе на уме. Поди решила, что может задобрить тебя тем, что ей самой нравится.
— Баумкухеном все проблемы уж точно не решить.
Игнорируя Сорату, Тихиро отправилась на кухню. Явно нацелилась на пиво в холодильнике. На дворе стояла зима, но пить меньше Тихиро не стала и этим пугала. Сорате предстояло поговорить о сочельнике, потому парень последовал за ней.
Тихиро ожидаемо плюхнулась на стул и увлечённо дула охлаждённое пиво из банки. Сев на круглый стол напротив женщины, Сората куснул полученный от Масиро баумкухен.
— Тебя я тоже не шибко понимаю.
Тихиро посмотрела на него пьяными глазами.
— Когда становишься серьёзен и видишь, как кто-то сбавил обороты, само собой, взбесишься. Тем более когда это кто-то близкий.
— Вы же учитель, вот и не лезьте к ученикам в душу, если они сами не просят.
Не поведя и бровью от претензий Сораты, Тихиро продолжила:
— Но ты-то понимаешь? Масиро вовсе не сбавила обороты в манге. Она не растеряла пыл, не потеряла цель.
— ...
— Просто ты не знаешь, что делать с непонятными чувствами, которые ты никогда раньше не испытывал. Разберись-ка ты уже с этим как-нибудь.
— Как-нибудь с собой разберитесь.
— Айй~ Тело у меня того. Я наполовину состою из пива, а наполовину из групповых свиданий.
Похоже, она имела на Сорату зуб за сказанное им однажды.
— К тому же за Масиро отвечаешь ты.
— Потому что я дежурный? — спокойно произнёс он избитую фразу.
— Глупыш. Потому что ты мужчина.
— ...
Не ожидавший такого ответа Тихиро Сората прикусил язык.
— Она не умеет спорить, потому и помириться не знает как. Зачем ты пытаешься поймать её волну, когда не можешь нормально передать собственные эмоции? Если много накопилось, возьми и выскажи всё. Извлекай пользу из своей эмоциональной незрелости.
— Как жестоко… Типа других достоинств у меня нет?
Отчасти он соглашался с Тихиро. Масиро не умела спорить. Она не понимала, почему Сората её отчитывает, а он не стремился внятно объяснить, почему именно злится.
— Будь мужиком, Канда. Кто, если не ты?
— Уже слишком! Сначала выросли в моих глазах как учитель, а потом тут же сели в лужу! Ничё себе! С возрастом все женщины становятся такими, да?!
— Это ты просто не познал женщин.
— Давайте без намёков! Пускай в чём-то вы и правы!
— Ну ты и придира. Эх~ ещё и дерзишь.
Встретившая свои 29 лет и 23 месяца учительница искусств помрачнела. Близилось Рождество, и в следующем месяце в тридцать первый раз нагрянет день рождения, потому Тихиро была на взводе.
Она раздражённо отхлебнула пива.
— Сэнсэй, а пиво вкусное?
— Не~ет, оно моё, не получишь ни глотка.
— Ну и жадина! Да и вообще, мне ещё по годам рано пить! Думайте хоть немного, раз учитель!
— Не надо мне ни совместной попойки, ни нового сводного брата.
— Не припомню, чтобы я настолько морально падал!
— Ничего не знаю.
— Вы же сами сказали!
Казалось, недавно она говорила о ситуации Масиро как учитель, но всё-таки Тихиро оставалась Тихиро. И как таких учителей свет держит...
— Почему вы стали учителем, Тихиро-сэнсэй?
— Думала, работа весёлая.
— Я серьёзно.
Он слышал от Кохару во время фестиваля. Что изначально Тихиро метила в художники. Что у неё с одноклассником Фудзиварой Кадзуки были разные цели и мечты, но они шли к ним вместе...
— Не знаю, от кого ты что услышал, но настолько давнишние дела я забыла. Да поди и не было никакой особенной причины. Когда окончила универ, пришлось искать работу, а раз я вроде как выучилась на учителя, то и устроилась им.
— Но ведь вы же не ради работы учителем учились рисовать?
— Ну… да. Поначалу я и правда надеялась, что когда-нибудь мои картины оценят, а до той поры можно и учителем побыть.
Она до сих пор оставалась учителем рисования, но, по сути, уже не рисовала собственные картины.
— А почему больше ничего не рисуете?
— Да кто его разберёт почему.
— Пожалуйста, не уходите от ответа.
— Может, жизнь после университета оказалась для меня слишком сложной.
Она как будто о ком-то другом говорила.
— Знаешь, когда выходишь в общество… твоё свободное время резко сокращается… И начинаешь придумывать вот такие оправдания. И если хочешь чего-то добиться в будущем, действовать нужно здесь и сейчас.
— Я не о том спрашиваю. Мне интересно, что именно вы чувствуете.
От прямого вопроса Тихиро глубоко вздохнула.
— Эх. Ты ещё такой малец.
— Уж извините… Вот если бы объяснили мне, каким местом я малец, получили бы спасибо.
— Общество не состоит из чёрного и белого. А ты веришь, что его могут разделить на чёрное и белое взрослые.
— Я не прав?..
— Кажется, Митака уже это понял… Всё-таки год для старшеклассников многое значит. К тому же вокруг него постоянно трутся взрослые женщины.
— ...
— Вряд ли ты поймёшь, даже если расскажу, но всё равно хочешь услышать?
— Непременно.
— В мире почти нет такого, что можно разделить на чёрное и белое. Общество размыто — из него постоянно вымываются краски. Вот как-то так. Потому что мир состоит из людей, которые находятся в пути. Возьмём твою жизнь, вот добьёшься ты своей цели и станешь разработчиком, никакие ведь титры не появятся, будто в игре какой?
Разумеется, такого не будет.
— Нет ведь, правда? Ничего не закончится. И так ещё шестьдесят лет.
— ...
Шестьдесят лет. Столь долгий срок трудно вообразить. Сората не очень хорошо понимал, что будет даже через десять.
— Ты хоть немного понял, о чём я говорила?
— Вы про то, чтобы я не зацикливался на том, что у меня перед носом?
— Вообще нет. Ну, тебя можно похвалить и за такой вывод.
— Тогда...
— Если станешь тем, кто способен признать только идеальный результат, радости не будет ни тебе, ни окружающим.
Тихиро говорила на редкость убедительно, словно отталкивалась от собственного опыта.
— Только не пойми неправильно, я не говорю, что ты не должен стремиться к идеалу.
— Вроде как понимаю.
— Я лишь говорю, что не нужно полошиться, когда дела идут вразрез с ожиданиями. Потому что в противном случае ты не сможешь дальше быть с Масиро.
— Чего это вы переключились на Сиину и меня?
— Люди меняются… Даже ты не будешь вечно школьником. Если будешь каждый день отрываться с местной компанией, разве станешь тем, кем хочешь? То же относится к Камигусе, Митаке, Акасаке и Масиро. Если тебе хочется того, чего сейчас у тебя нет, нужно временами что-то менять в своём уютном мирке. Нужно выходить из зоны комфорта.
Тихиро понемногу меняла тему, и её слова застревали у Сораты в груди.
— В школе не меняются только учителя. А когда приходит время, третьегодки выпускаются под фанфары… Для них всё меняется, но это нельзя назвать прощанием.
— Отправка в путь...
— А ты хорош трепаться на трезвую голову.
Тихиро вела себя привычно, разве что напилась сильнее обычного. Возможно, если бы не это, их разговор не состоялся бы.
— Ладно, мой урок закончен. Тебе пора спать.
Сората покорно встал со стола.
Лучше поговорить про сочельник в другой день. Если всё ей рассказать на пьяную голову, потом всё равно забудет.
Собираясь уйти с кухни, Сората повернулся к Тихиро.
— Сэнсэй.
— Чего? Хочешь, чтобы я вогнала тебя в ещё больший депресняк?
— Я думаю, для вас ещё не поздно.
Нельзя вернуть упущенное время, но чего-то успеть добиться можно всегда. Казалось, в этом и состоял смысл рассказа Тихиро.
— Знаю и без твоих советов.
— Спокойной ночи.
Когда Сората действительно собрался уйти, Тихиро его остановила.
— Канда, забыла тебе сказать.
— Чего ещё? Такой удачный момент испортили! Так, а почему я сказал что-то крутое, хотя на самом деле у меня кислая мина?!
— Уезжай домой на Новый год.
— Что? Зачем?
— Я лечу в Австралию, потому на время зимних каникул Сакурасо закрывается.
— Вы за кого себя держите?!
— Закон — это я.
— Требую собрание Сакурасо!
— Отказано. Ваша компания, включая тебя, даже летом не уезжала домой, ваши родители, наверное, волнуются. Думай об этом как о новогоднем подарке и будь благодарен.
— Чего это у вас такое лицо, как будто вы сказали что-то крутое?! А вот вообще ничего! Короче, а Сиина? Она поедет в Англию?
— Ты же с кошками отправишься в Фукусиму? Бери её с собой.
— Фукуоку!
— А~ ладно-ладно. Токусима.
— Почему вы оставили «сима»?!
Хотя споры с пьяницей всё равно ни к чему не привели бы, Сората не мог не ткнуть её носом.
— Главное, что я сообщила. И передай остальной компашке.
— ...
Получив напоследок важную задачу на свою голову, Сората звучно вздохнул и вернулся к себе
