Они вывалились из люка, а самолет продолжал лететь без управления и вскоре скрылся за горным склоном. Плот наполнился воздухом и принял нужную форму, неожиданно замедлив их падение. Словно внушительный воздушный змей, он планировал в потоке воздуха, неся над небытием три пораженные ужасом человеческие души. Коротышка мысленно молился покровительнице ветра Фенг-по, богине, во власти которой было удерживать их в воздушных потоках.

Метрах в ста в стороне раздался оглушительный взрыв: самолет вонзился в землю, взметнув тучу стальных обломков, ошметков стали и жареных кур. Спустя мгновение их плот тоже коснулся заснеженной поверхности, но тут же подпрыгнул, пролетел еще немного, снова приземлился и с головокружительной быстротой заскользил вниз по крутому склону.

Индиана упирался в нос плота, а Уилли и Коротышка держали в обеих руках по целой связке прикрепленных к корпусу шнуров. Несколько минут плот стремительно несся, точно сани в бобслее, по голому склону. Затем они въехали в лесную полосу. Одной секунды сумасшедшего мелькания деревьев Уилли хватило, чтобы в ужасе закрыть глаза и больше не открывать их. Коротышка же был одновременно напуган и приятно взбудоражен. Все происходило один к одному как в “Снежных людях с Венеры”. Только здесь Инди наверняка сможет вывести их сухими из воды. Коротышка в этом ни секунды не сомневался. Ведь у того просто талант выбираться из самых трудных положений — может быть, даже больший, чем у Лу Герига.

Плот взмыл в воздух, натолкнувшись на лежащий под снегом поваленный ствол и опустился прямо в крону раскидистого дерева. Индиана перекатился к краю и что было сил принялся тянуть за веревку, перетянутую по периметру плота, что дало ему возможность снять их с дерева. Они снова рухнули на землю, и безумная гонка продолжилась. Вскоре скорость спуска уменьшилась — благодаря тому, что всех троих сначала протащило через неширокую речушку, а затем по незаснеженному участку слегка присыпанной листьями земли. Наконец, уже значительно медленнее, плот выехал на свободное от леса пространство, и Инди, решив, что их крестный путь пройден до конца, улыбнулся с облегчением.

— Инди, ты самый великий из людей! — восхитился Коротышка. — Лучше, чем Робин Гуд!

— Порою я сам собой восхищаюсь, — просиял тот, обращаясь к Уилли.

—Я и не сомневалась, — слабо откликнулась девушка.

— Инди!!! — раздался вдруг леденящий кровь крик паренька.

Джонс обернулся, чтобы взглянуть вперед, и в тот самый миг их плот, проломившись через густую стену зарослей, еще раз взмыл в воздух — на сей раз с трамплина, образуемого выступающим над пропастью утесом. Посмотреть вниз ни один из них не отваживался. Описав изящную параболу — что длилось вовсе не так долго, каким показалось, — они с плеском опустились на широкую водную гладь. В пенящуюся воду. В сущий ад. Подхваченный бешеным течением, плот понесся, подпрыгивая на ревущих волнах, налетая на торчащие из воды камни, продираясь между ними.

Все трое судорожно вцепились в страховочные шнуры, хватая ртом воздух и отплевываясь. Поток нес их через пороги, бросал с размаху на утесы, скидывал в водопады... Все силы их были направлены лишь на то, чтобы удержаться и не выпасть за борт, а чтобы попытаться управлять плотом, с трудом перемещаться идти даже молиться и корить себя, времени не было. Все их существо сосредоточилось в пальцах, мертвой хваткой вцепившихся в веревки.

И вдруг, после очередного толчка, от которого у всех троих перехватило дыхание и замерло сердце, плот вновь опустился и поплыл уже медленнее. Течение вытолкнуло его с середины реки и отнесло к берегу, в некое подобие бухты. Не в силах пошевельнуться, все трое лежали на дне надувной посудины. Первым пришел в себя Коротышка и, приподняв голову, слабо позвал:

— Инди?..

— Нормально, Коротышка. Я в порядке, — кашлянув, отозвался тот.

Рядом застонала Уилли. Она промокла до костей и чувствовала себя совершенно разбитой.

— Ты жива? — спросил ее Индиана.

— Нет, — ответила она, а про себя подумала: “Как мило, что ты догадался об этом спросить”. — Я не создана для таких приключений... Где мы теперь?

Плот мягко уткнулся в берег. Точнее, в пару смуглых ног, стоящих на берегу. Индиана, жмурясь от бьющего в лицо солнечного света, взглянул, что же там, над этими ногами, и прошептал:

— В Индии...

— Черт возьми! — воскликнула девушка. — В Индии! А откуда ты знаешь, что именно в...

Уилли не договорила, так как, обернувшись, встретилась взглядом с худым стариком, при виде которого она пришла в изумление. На старике были какие-то лохмотья, а на шее висели странные бусы. Кожа его была невероятно смуглой, древней, как само время. Больше всего он походил на колдуна.

Вокруг поднялся и завыл невесть откуда налетевший ветер. Таинственный старик сложил ладони вместе и поднес их ко лбу.

Заинтригованные Уилли и Коротышка увидели, что Индиана в точности повторил молчаливое приветствие шамана.

Они шли вслед за шаманом и четырьмя крестьянами в тюрбанах: Инди с хлыстом, Коротышка с его сумкой и Уилли со свернутым платьем и туфлях на шпильке. Время от времени пустынный ландшафт разнообразили клочок кустарника или полузасохшее дерево. Воздух был насыщен пылью.

Коротышка приноровился к быстрой ходьбе, делая три шага на каждую пару шагов Индианы. Поспевать за таким ходоком было нелегко, но паренек с этим справился, так как любил Джонса. Тот подружился с ним, когда у Коротышки не было ни единого друга, и доверился ему, не вызывавшему доверия ни у кого. Наконец, Инди собирался взять его с собой в Америку!

И вот они уже в пути. Коротышка с трудом верил, что все это происходит на самом деле. Америка! Страна, где у каждого есть ботинки и шляпа, где все ездят в машинах, умеют танцевать, стрелять, шутят, играют по крупному, держат слово, выглядят неотразимо, говорят остроумно, едят от пуза и никогда не упускают своего шанса... Вот куда он теперь держит путь!

Он дал себе слово охранять Джонса до тех самых пор, пока они не доберутся до Америки. А когда надобность в телохранителе отпадет. Коротышка надеялся стать ему просто сыном: так он сможет продолжать заботиться об Инди и не ездить каждый день на работу. Единственное осложнение с этим планом заключалось в том, что если Инди согласится стать ему отцом, им потребуется мать... жена. Как мужскому началу, инь, необходимо женское, ян. Как частному детективу из кино, Нику Чарльзу, необходима была Нора, а Фреду Эстейру — Джинджер Роджерс. Как Робину Гуду — Мариана. Как Гейблу — Харлоу. Как Хсьенпо — Йинг-тай... Под воздействием этих размышлений о неизменной парности в жизни Коротышка новыми глазами взглянул на Уилли.

Может быть, она — именно то, что нужно? Довольно красивая. И покуда терпеливо следующая за ними. Может, из нее вышла бы хорошая мать. Она и Инди могли бы усыновить Коротышку. Они втроем жили бы где-нибудь в Голливуде и разъезжали бы себе на поезде в Нью-Йорк и обратно. Отличная началась бы жизнь!.. Коротышка решил серьезно взвесить ее кандидатуру на этот пост. Над этим стоило поразмыслить.

Между тем Уилли была невероятно счастлива, что уцелела — пусть даже оказавшись заброшенной неведомо куда. Несколько раз за минувшую ночь она находилась на волосок от смерти, и чувствовать себя еще живой было для нее огромной радостью. Уилли с восторгом ощущала теплые камни под босыми ногами, солнце, бьющее ей в лицо, — словом, абсолютное, глубинное слияние с жизнью. И еще она испытывала голод. “Интересно, захватил ли Индиана с собой какую-нибудь провизию?” — подумала она, прибавила шагу и хотела было спросить его об этом, но услышала, что тот разговаривает с шаманом. В данную минуту шаман обращался к Джонсу:

— Мама оки энакан бала, гена хитией.

Индиана не слишком хорошо знал местный диалект, но общий смысл сказанного понял. Шаман говорил, что ждал их: он видел вещий сон, в котором на берег реки с неба упал самолет.

Шаман все продолжал лопотать по-своему. Уилли, догнавшая их, некоторое время прислушивалась, пытаясь угадать, о чем идет речь, затем спросила:

— Что он говорит?

— Они, оказывается, ждали нас... точнее, меня... — Инди выглядел несколько озадаченным.

— То есть как?.. Откуда они могли знать?

— Этот старик видел вещий сон.

— Сон! — фыркнула она в ответ. — Тогда уж кошмар!

— Они ждали у реки, когда упадет самолет, — покосился на нее Инди.

Это известие заставило призадуматься и Уилли. Тряхнув головой, она спросила:

— Так где же я была все это время? Во сне?

Индиана лишь усмехнулся в ответ и подумал: “Ах уж эти актрисы!”. Однако, поскольку Уилли он знал слишком плохо, Джонс решил не развивать эту мысль, а сосредоточиться на ходьбе.

Девушка, стремясь избавиться от растущего чувства раздражения, не унималась:

— Ну и?.. Чем кончился этот сон? Как мы отсюда выберемся? Когда мы будем есть? Я умираю от голода. Что мне делать?

Каменистая поверхность под их ногами сменилась глиной и, наконец, растрескавшейся землей, покрытой слоем пыли. Холмы кончились, и у подножия последнего из них показалась деревня — такая же иссушенная и растрескавшаяся, как и почва.

По пыльной дороге они прошли сквозь селение. Всюду царило запустение. Изможденные селяне стояли группами по трое-четверо, наблюдая за пришельцами. Во взоpax их читалась безнадежность. Кое-где женщины доставали из пересохших колодцев ведра, полные песка. Вдоль облупившихся стен, сплетенных из веток и обмазанных известью, крались отощавшие псы. На торчащих в некоторых местах скелетах деревьев неподвижно застыли стервятники. Это означало нечто худшее, чем засуха. Смерть начала здесь свой отсчет.

Индиана заметил, что селяне провожают Коротышку странными взглядами, а некоторые указывают на него пальцем. Измученные женщины при виде парнишки, казалось, готовы были разрыдаться, но глаза их оставались сухими — организм не желал расставаться с последними запасами драгоценной влаги. Все это обеспокоило Джонса, и он притянул Коротышку к себе поближе.

И вдруг Инди понял причину: во всей деревне не было видно ни единого ребенка. Коротышка тоже обратил на это внимание. Напуганный столь пристальным вниманием к собственной персоне, парнишка, в свою очередь, забеспокоился о безопасности Инди. Ведь теперь он, Коротышка, его телохранитель. Он дал себе слово быть начеку и не спускать с Джонса глаз — как не спускало их с него самого население этого зловещего поселка.

Их провели к каменной лачуге, на полу которой было устроено три жестких ложа. Окон в домишке не было, так что воздух внутри был несколько прохладнее, чем снаружи.

— Выспитесь. Путешествие утомило вас. Еда, разговор — все позже. Теперь поспите, — велел им шаман и вышел.

Инди перевел его слова своим спутникам.

— Но я так хочу есть! — захныкала Уилли.

— Тогда считай про себя бараньи отбивные, — предложил ей Индиана, располагаясь на подстилке.

Должно быть, способ этот оказался действенным, так как вскоре все трое уже спали.

Черные тучи застигли кроваво-красный закат. Индиана, Уилли и Коротышка напряженно сидели на сломанных табуретах в другом доме, с соломенной крышей, но без стен. Крыша его опиралась на каменные арки, позволявшие вечернему ветру охлаждать тела присутствующих. Помимо них в доме находилось около дюжины селян — мужчин и женщин, рассевшихся на земляном полу. Главным среди них был старый седой вождь, на лице которого отражалась скорбь всех его соплеменников.

Вождь отдал какое-то распоряжение и в помещение вошли еще три туземки. Они поставили на землю перед чужестранцами деревянные сосуды, в которых, вероятно, была пища.

— Наконец-то, похоже, ужин, — пробормотала Уилли.

— Эстудей, эстудей, — обратился Инди к туземцам. — Спасибо.

Тем временем женщины-прислужницы уже принялись накладывать пищу. Но только гостям. При виде сероватой кашицы с горсткой риса и неприятной кожурой Уилли в отчаянии прошептала:

— Я не смогу этоесть!..

— Это больше, чем они позволяют себе съесть за неделю, — ответил ей Инди. — В деревне голод.

— Я догадываюсь, — парировала она. — Не пойму только, чем я помогу их беде, если выну у них изо рта эту порцию. Тем более, что меня при одном виде этой бурды тошнит.

Обстановка совершенно лишила ее аппетита. В самом деле, разве она может принять от этих людей такую жертву. Даже на родной ферме в Миссури она не знала таких лишений. При виде этих измученных лиц, навевавших на нее воспоминания о ее жалком детстве, Уилли захотелось унестись отсюда за тридевять земель.

— Ешь! — приказал Инди.

— У меня пропал аппетит, — огрызнулась девушка.

Старейшины с каменными лицами не сводили с них глаз.

— Ты оскорбляешь их и выводишь из терпения меня, — процедил Джонс, слащаво улыбаясь индийцам. — А ну ешь!

Терпение Инди ее мало беспокоило, но бросать вызов дошедшим до предела страданий местным жителям она не хотела. И потому, последовав примеру своих спутников, принялась за еду. Вождь удовлетворенно улыбнулся и произнес по-английски:

— Отдохните у нас перед тем, как продолжить путь.

— Мы были бы очень признательны, — кивнул Индиана, подумав про себя, что раз вождь говорит по-английски, значит когда-то тут бывали англичане.

— Не будем отдыхать! — вмешался вдруг Коротышка. — Инди везет меня на Америку. Нам нужно трогаться в путь. На Америку!

— ВАмерику... — поправила его Уилли. Прежде ей не приходила в голову эта мысль. Сейчас же она сочла ее как нельзя более удачной. В Америку. Быть может, на Манхэттен...

— Америка, Америка... — закивал вождь, смутно понимая, о чем идет речь.

— Успокойся, парень, — урезонил Джонс Коротышку, нахлобучив ему на голову свою шляпу, после чего обратился к вождю. — Можете ли вы дать нам проводника, который бы довел нас до Дели? Я профессор, и мне нужно вернуться в университет.

— Да. Саджну поведет вас, — ответил тот.

— Спасибо.

— По дороге к Дели вы остановитесь в Панкоте, — это было сказано как нечто само собой разумеющееся, словно бы просто для информации.

Однако Индиана уловил в словах вождя подвох и осторожно возразил:

— Но ведь Панкот совсем не по дороге...

— Там вы пойдете во дворец, — продолжал вождь как ни в чем не бывало, точно не расслышав, что сказал Джонс.

— Я думал, что дворец опустел еще в 1857 году, — снова попытался прощупать почву Инди.

— Нет, — заверил его вождь. — Там теперь новый махараджа. И оттуда исходит темный свет. Как сто лет назад. Оттуда веет смертью на мое селение.

— Не понял... Что там произошло? — переспросил Индиана, не уловив смысла сказанного.

— Зло берет начало в Панкоте, — терпеливо, как маленькому, принялся объяснять ему старик. — А затем, подобно муссону, разносится и ложится тьмою на всю страну.

— Зло?.. Какое зло? — недоуменно поинтересовался Индиана.

Шаман говорил, казалось на двух разных уровнях, которые постоянно менялись местами, и у Инди создавалось впечатление, что его вынуждают смотреть сквозь потрескавшиеся очки.

Коротышке совершенно не нравился тот оборот, который принял разговор. И в особенности интерес, проявленный к рассказу вождя Индианой. Лично он твердо знал, что со Злом шутки плохи: оно не станет смотреть, метко ли ты стреляешь и быстро ли умеешь бегать.

— Дело дрянь, — произнес он. — Послушай Коротышку и будешь жить долго...

— Они пришли из дворца и забрали из нашей деревни Сивалингу, — вновь заговорил шаман, не дав тому докончить.

— Что забрали? — не поняла Уилли, которую тоже заинтересовала эта развернувшаяся прямо перед ними драма, где и ей, возможно, была отведена определенная роль.

— Камень, — пояснил Инди. — Священный камень из усыпальницы, оберегавший селение.

— Потому-то Кришна и привел вас к нам... — продолжал шаман.

— Да нет же, он нас сюда не приводил. Просто самолет потерпел аварию, — поспешил внести ясность Джонс.

— Бум! — подтвердил Коротышка, энергично кивая головой, и для наглядности ударил пальцами одной руки по раскрытой ладони другой.

— А все из-за того, что это подстроили... — пустился было в дальнейшие объяснения Инди.

— Нет, — спокойно, как терпеливый учитель непонятливому ученику ответил шаман. — Мы молились Кришне, чтобы он помог нам вернуть священный камень. И он сделал так, что вы упали на землю. Поэтому вы отправитесьво дворец в Панкот, отыщете Сивалингу и принесете ее нам.

Индиана хотел еще что-то возразить, но при взгляде на умоляющее лицо вождя, изможденных крестьян и старейшин слова застряли у него в горле. Он молча посмотрел в глубокие, немигающие глаза шамана.

Стемнело. Все поднялись с мест. Вождь, в сопровождении старейшин, крестьян и гостей, направился к окраине деревни. Факелы пылали, точно разгневанные духи. Тоскливо подвывали собаки. В вышине слабо мерцали недосягаемые звезды. Процессия приблизилась к громадному, размером с дом, валуну, в котором была вырублена сводчатая ниша с алтарем. Коротышка в замешательстве повернулся к Джонсу и спросил:

— Так это они подстроили так, что самолет рухнул? Чтобы заполучить тебя?..

— Ерунда, Коротышка. Сказка про привидения. Не бери в голову, — шепотом успокоил паренька Инди.

Однако тот не успокоился. За его короткий век ему довелось слышать немало подобных историй: о горных демонах и скитающихся духах предков. Их рассказывали ему братья — покуда не пропали без вести, — их рассказывали на улицах, после того как его собственную семью унесли духи грома, их рассказывали на задворках и в трактирах. То были ночные истории, оживавшие вместе с самими духами... Поэтому Коротышка мысленно вознес молитву Стражу Двери духов — божеству, во власти которого было преградить духам вход в мир людей или пропустить их.

Процессия остановилась перед вырубленной в камне нишей, и шаман указал на нее благоговейным жестом. Коротышка тут же попытался вскарабкаться по каменной стенке, чтобы проверить, не притаились ли в нише духи, могущие представлять опасность для Инди. Однако тот вовремя сдернул паренька обратно на землю и предупредил многозначительным взглядом.

— Так значит, отсюда они забрали Сивалингу? — обратился Инди к вождю.

— Да.

Индиана приподнялся и обследовал нишу. Она была пуста, но углубление на дне ее свидетельствовало о том, что раньше там лежал камень конической формы. Очертания показались Джонсу знакомыми, и он спросил:

— А что, камень был очень гладким?

— Да, — отвечал шаман.

— Его принесли со Священной реки?

— Да, давно, еще до рождения отца моего отца.

— На нем три поперечные линии, символизирующие три уровня бытия... — продолжал Индиана.

— Верно.

Да, три уровня: иллюзорность земной материи, реальность всепроникающего духа, единство пространства, времени и вещества. Могучая мифология, породившая могущественные талисманы. Индиана почти зримо представлял его...

— Мне приходилось видеть камни, похожие на тот, что у вас унесли, — сказал он. — Но для чего было махарадже забирать отсюда Священный камень?

Уилли, привстав на цыпочках, силилась заглянуть через плечо Джонса в нишу. Коротышка стоял рядом, держа ее за руку.

— Они хотели заставить нас молиться их злым богам. Мы сказали, что не станем, — гневно произнес шаман, и отблеск факелов заплясал в его повлажневших зрачках.

— И все-таки я не пойму, как потеря этого камня могла привести к упадку вашей деревни, — вмешалась Уилли.

Шаман, переполненный эмоциями, хотел ответить ей по-английски, но не сумел подыскать нужные слова и, чтобы облегчить свою душу, принялся медленно объяснять на родном наречии. Инди стал переводить:

— Когда Священный камень у нас забрали, стали высыхать колодцы. Река превратилась в песок... — Он обернулся к шаману, чтобы переспросить. — Засуха?

— Нет, — помотал головой тот и продолжал.

— Наш урожай пожрала земля, а животные легли и обратились во прах, — переводил археолог. — Однажды ночью в полях начался пожар. Мужчины бросились тушить его. А когда вернулись, услышали безутешный плач женщин. Дети...

— Дети... — словно эхо, отозвалась Уилли, не отрывавшая взора от губ Инди.

— Он говорит, их детей украли... — прошептал Джонс.

Шаман умолк, подошел к границе участка, освещенного факелами, и устремил взгляд в темноту. Уилли еле сдерживала слезы. Коротышка почувствовал холод в груди и теснее прижался к Инди. У того перехватило горло. Шаман тяжело вздохнул, затем вернулся в круг света и взглянул Индиане прямо в глаза:

— Найдя Сивалингу, вы отыщите и наших детей.

— Извините... — выдавил археолог. — Но я не знаю, чем могу вам помочь.

Он и не хотел знать. Во всем чувствовалось нечто роковое. Его словно засасывало в какой-то водоворот. Шаман и вождь не сводили с него глаз, не желая смириться с его отказом. Их глазами на него смотрели с укором все жители гибнущего поселка.

— Британские власти, управляющие этой территорией — только они в силах вам помочь, — продолжал отнекиваться Инди.

— Они не пожелали выслушать нас, — безжизненным голосом произнес вождь.

— У меня есть связи в Дели. Я позабочусь о том, чтобы это дело было расследовано...

— Нет. Ты самдолжен отправиться в Панкот, — отрезал старый шаман и несколько раз повторил это на своем языке.

С каждым очередным повтором Инди чувствовал, как решимость его слабеет и воля, подобно руслу реки под влиянием муссонов, меняет направление. А шаман все продолжал говорить.

— О чем он теперь?.. — спросила Уилли.

— Он говорит, что мне было предначертано судьбой явиться сюда. Я распознаю зло. Злые силы уже заметили меня и знают, что я иду. Это моя судьба, и ее изменить нельзя, — хрипло объяснил Индиана. — Но он не может прозреть будущее. В этот путь я должен отправиться сам.

Коротышка и Уилли зачарованно смотрели в рот Джонсу. Тот умолк и в замешательстве уставился на шамана, в глазах которого танцевало его отражение.

Трое путешественников лежали в отведенной им хижине, пытаясь уснуть, но не могли сомкнуть глаз. Воображение не давало им покоя, рисуя все новые и новые картины: исчезновение детей; обращающихся в прах животных; воцаряющееся запустение; огонь пожара; непроглядную тьму, окутывающую души людей...

Инди исколесил немало самых необследованных уголков планеты и знал, что каждая вера имеет свою сферу влияния. Магическая сила поверий действовала в местах, где они зародились. И в данном случае действие это было налицо, хотя он еще и не мог в точности его определить. Но и избавиться от него он тоже не мог, разве что в полузабытьи.

Уилли хотелось лишь одного: немедленно покинуть это место. Оно было ей ненавистно — с этой грязью, голодными крестьянами. В воздухе витало предвестие грозы, от которого хотелось бегом броситься домой. Ощущение было такое, что вот-вот на них что-то обрушится. Ах, если бы можно было поймать такси и умчаться прочь!

Коротышку тоже мучили дурные предчувствия. Очень дурные. Местные жители стремились подчинить Инди своим чарам, усмирить его дух, чтобы тело послушно влеклось, куда ему прикажут. Мальчику доводилось слышать похожие истории от моряков, побывавших на Филиппинах или Гаити. Подобные приключения редко заканчивались хорошо. Теперь ему необходимо удвоить бдительность, чтобы оградить Инди не только от внешней, но и от внутренней опасности. Придется взять на себя роль как телохранителя, так и “душехранителя” Джонса.

Да и девушке грозит опасность. Коротышка чувствовал это. Духи обгрызали потихоньку ее тень. Он видел их краем глаза, но стоило ему в упор взглянуть на них, как те исчезали. Значит, нужно последить и за нею. Иначе где найти для Инди жену в Америке, после того, как они, наконец, выберутся из этого зачумленного, бесплодного края?

Коротышка мысленно обратился к Хуан-тьену, Повелителю Темного неба, который в силах отгонять злых духов. И лишь после этого он заснул. Индиана тоже погрузился в сон. И ему привиделось что-то...

Оно появилось из темноты. Оно несло в себе ужас и тяжело дышало под полной луной, летя под свист ветра из черного небытия прямо в сонное, парализованное сознание Индианы...

Инди открыл глаза. Что это? Он что-то слышал, это несомненно. Кто-то бежал, продираясь сквозь кусты. Джонс медленно сел на своем ложе и прислушался. Коротышка и Уилли спокойно спали рядом. Но что-то непонятное все же творилось вокруг. Инди это чувствовал. Он встал, направился к двери и вышел.

На улице усиливался ветер. Луна сверкала в небе, как золотая монета. Вдруг слева от него в кустах что-то хрустнуло!.. Инди обернулся в ту сторону. Снова послышался хруст веток. Неожиданно из кустов пулей вылетел ребенок и кинулся прямиком к нему. Инди присел на корточки, и малыш с разбега упал в его объятия, лишившись чувств. Это был мальчик семи-восьми лет, ужасно исхудавший и едва прикрытый какими-то лохмотьями. В прорехе на спине отчетливо были видны следы плети.

Индиана позвал на помощь, подхватил мальчика, отнес его к себе в лачугу и уложил на одеяло. Спустя несколько минут вокруг ребенка сгрудились явившиеся на зов старейшины. Да, подтвердили они, этот мальчик из их селения.

Шаман положил влажную тряпку на лоб ребенка, смочил ему губы и произнес несколько целительных заклинаний. Глаза малыша распахнулись. Он растерянно принялся осматриваться, переводя взгляд с одного знакомого лица на друге — покуда не дошел до Индианы. Мальчик слабо шевельнул рукой. Жест этот явно был адресован Джонсу и никому другому. Инди взял смуглую ручонку в свои ладони. Тонкие пальцы мальчика были все в порезах и ссадинах и что-то крепко сжимали. Постепенно их судорожная хватка ослабла, и из детского кулачка на ладонь Джонса выпала какая-то вещь.

Ребенок попытался что-то шепнуть. Индиана нагнулся, чтобы лучше расслышать и уловил лишь одно слово:

— Санкара...

В хижину вбежала мать мальчика — ее уже успели оповестить. Она встала на колени, приподняла сына и крепко прижала к себе, подавляя рыдания. Уилли и Коротышка следили за происходящим, широко открыв глаза и потеряв дар речи.

Инди встал и взглянул на вещь, которую передал ему малыш. Это оказался небольшой потрепанный клочок ткани: обрывок старинной рисованной миниатюры. Джонс без труда узнал ее.

— Санкара... — повторил он слова мальчугана.