Пошевелившись в седле, Сонеа попыталась хоть немного расслабиться. Каждый вечер она исцеляла себя, но помогало это мало — На следующий день натруженные мышцы болели хуже прежнего Лорд Оузен посоветовал ей не использовать целительную силу, уверяя, что тогда она быстро привыкнет к седлу, но Сонеа не видела смысла мучиться, раз уж ей все равно скоро придется спешиться.

Накануне вечером на горизонте показалась узкая полоска гор, а сегодня глаз уже различал их заснеженные вершины и поросшие лесом склоны. На первый взгляд горы казались неприступными, но, тщательно приглядевшись, можно было различить тонкую ниточку дороги. Там впереди лежал Форт, а за ним — Сачака.

Сонеа зачарованно наблюдала за постепенной сменой пейзажей. Путешествие было для нее новым опытом, и, если бы не обстоятельства пути, она бы получила от него истинное удовольствие. Поначалу дорога шла по полям, где трудились крестьяне. Эскорт обгонял телеги, запряженные тяжелыми горанами. Время от времени им попадались деревушки, куда лорд Балкан посылал людей за провиантом. Каждый полдень в очередной деревушке их поджидал маг и несколько крестьян с новыми лошадьми. Смена лошадей позволяла ехать по ночам.

Маги из эскорта постоянно пополняли силы за счет целительной энергии. Сонеа спросила Лорда Оузена, почему они не исцеляют и лошадей тоже? Оузен объяснил ей, что люди устают не столько от физической нагрузки, сколько от умственного напряжения, а на животных недостаток сна сказывается меньше.

Пока что Сонеа чувствовала себя неплохо. Первую ночь ехали при свете звезд и луны, и ей даже удалось вздремнуть в седле, на следующий вечер небо затянулось облаками, и путь продолжили при свете магических шаров.

«Где-то застанет нас третья ночь? — подумала Сонеа. — Может, уже за пределами Киралии?»

— Стоп!

Мерный стук копыт затих. Сонеа оказалась рядом с Аккарином. «Может быть, он наконец-то соизволит заговорить со иной», — с надеждой подумала она. От самого Имардина Аккарин не произнес ни слова.

Оглядевшись, Сонеа поняла, что они на развилке: главная дорога вела в горы, а правая, куда менее езженная, уводила к деревеньке, примостившейся на берегу реки. Лорд Балкан передал одному из Воинов деньги на покупку припасов.

— Лорд Балкан, — произнес Аккарин. Воины вздрогнули от неожиданности.

— Да? — Балкан настороженно взглянул на Аккарина.

— В этой одежде нас сразу узнают в Сачаке. Вы разрешите нам переодеться?

Кивнув, Балкан обратился к Воину:

— Купи еще и одежду. Что-нибудь простое, деревенское.

Окинув Аккарина и Сонеа оценивающим взглядом, Воин пришпорил коня и поскакал к деревне. Сердце Сонеа сжалось — неужели они уже подъезжают к перевалу и границе?

Всю дорогу Сонеа в душе надеялась услышать мысленное обращение Лорлена, призывающее их вернуться в Гильдию, но знала, что надежды напрасны. Их отъезд из Имардина яснее ясного показал, что теперь они изгнанники. Балкан выбрал извилистый путь, пролегающий через весь город. На каждом большом перекрестке они останавливались, и Балкан оглашал состав преступления и приговор. Аккарин тогда потемнел от гнева, назвал магов идиотами, и с тех пор отказывался отвечать на вопрос Балкана, да и вообще не произнес больше ни слова.

Процессия собрала толпу, и у Северных Ворот изгнанников ожидали жители трущоб с камнями и палками. Сонеа почувствовала себя преданной, но это горькое чувство быстро прошло. Эти люди ненавидели всех магов без исключения и просто воспользовались случаем излить свои чувства, не опасаясь наказания.

Во время путешествия Воины не спускали с нее глаз, а лорд Оузен все время держался рядом. Он часто заговаривал с ней объясняя, как обращаться с лошадью и рассказывая про окружающую местность. Несколько раз он намекал, что еще не поздно передумать — Гильдия может позволить ей вернуться. Сонеа холодно игнорировала эти намеки, но страх, усталость и молчание Аккарина постепенно подтачивали ее решимость.

Робкие попытки заговорить с Аккарином не имели успеха: он смотрел прямо перед собой, делая вид, что не слышит. Периодически искоса поглядывая на него, Сонеа заметила, что Аккарин, бывало, подолгу наблюдает за ней, но стоило девушке повернуться, как он тут же отводил глаза. Это и раздражало Сонеа, и повергало в глубокое недоумение.

Усмехнувшись, Сонеа покачала головой. Как долго она избегала этих пронзительных взглядов, а теперь, кажется, ей их не хватает!

Аккарин давал понять, что не хочет ее видеть. Видать, надеялся, что она струсит и удерет обратно в Гильдию. Иногда Сонеа казалось, что Аккарин винит ее в том, что его тайна раскрыта. Если б не книги в ее комнате, Балкан не стал бы ломиться в запертое подземелье.

Возможно, наставник считает ее досадной помехой, но тогда он не прав. Если он будет один, он скоро ослабнет, а забирая Силу у нее, сможет подготовиться к схватке с Ичани.

«Мне глубоко плевать на его мнение о моей персоне, — ярости подумала Сонеа, — но хоть слово-то он может мне сказать! Пусть бы отругает — все лучше, чем это холодное молчание. Как он не понимает, что я бросила все ради него?»

Сонеа покачала головой. Да не нужна ей благодарность, Аккарин может дуться и сердиться сколько угодно. Она хочет одного — чтобы он выжил. Дело не только в том, что Аккарин единственный, кто может спасти Гильдию от Ичани! Нет, она просто не могла покинуть его после всего, что он выстрадал.

«Я заняла место Такана», — подумала Сонеа. Бывший раб последовал за Аккарином из Сачаки в Киралию и стал его верным слугой. Теперь она идет с ним в Сачаку. Что же в Аккарине вызывает такую беззаветную преданность?

Сонеа чуть не расхохоталась. «Это я-то предана Аккарину? Столько изменилось за последнее время! Мне кажется, он даже стал мне нравиться».

Внезапно ее сердце пропустило удар.

«Или не просто нравиться?»

Прикрыв глаза, Сонеа в смятении прислушалась к собственным чувствам. Какие глупости! Она бы давно заметила, если б было что-то еще. Это совсем не похоже на…

Тут ей вспомнилась ночь, когда она убила Ичани, и миг, когда после битвы Аккарин вынул соринку из ее волос. Такое странное, такое нежное прикосновение! Она почувствовала смутное волнение… и непонятную радость.

Ничего удивительного — она ведь была на волосок от гибели. Вполне естественно, что она разволновалась! Это еще не значит, что она… что она…

«Я все пойму, если просто взгляну на него». Внезапно нахлынувший страх не дал Сонеа посмотреть в сторону Аккарина. Что, если это правда? Вдруг Аккарин прочтет в ее взгляде какую-нибудь глупость? Он еще сильнее захочет оставить ее в Киралии.

Воины начали перешептываться, и Сонеа была избавлена от необходимости срочно проверять свои чувства. Подняв голову, она увидела, что из деревни возвращается недавно уехавший Воин. Подъехав, тот протянул Балкану сверток и мешок с продовольствием.

Балкан достал из свертка короткую и длинную шерстяные рубахи и две пары узких штанов.

— Подойдет? — спросил он Аккарина. Тот кивнул.

Балкан бросил Аккарину одежду. Тот соскочил с седла, Сонеа тоже с неохотой спешилась. Аккарин протянул ей штаны и длинную рубаху.

— Отвернитесь, — приказал Балкан.

Воины отвернулись, Аккарин сбросил с себя привычную мантию. Волны черного шелка упали к его ногам. Бросив бесстрастный взгляд на символ былого величия, Аккарин потянулся к застежке брюк.

Кровь ударила в лицо Сонеа, и она поспешно отвернулась, якобы рассматривая свой новый наряд. Глубоко вздохнув, она развязала кушак и быстро сбросила свою рубашку, затем торопливо натянула через голову новую. К счастью, та доходила девушке почти до колен, и Сонеа не пришлось смущаться, переодевая брюки. Скосив глаза, она увидела, что Аккарин уже одет и чересчур внимательно изучает свою уздечку. Кинув на нее быстрый взгляд, он вскочил на лошадь. Сонеа тоже неуклюже забралась в седло.

Аккарин выглядел очень непривычно. Грубая шерстяная рубаха висела на его худощавой фигуре, как на пугале, на подбородке лежала темная тень щетины, которую Сонеа не замечала, пока он не снял мантию. Он был совсем не похож на импозантного Высокого Лорда, так долго наводившего на Гильдию благоговейный страх.

Оглядев себя, Сонеа фыркнула. Ее саму никак нельзя было назвать воплощением элегантности. Ее рубашка, наверно, раньше принадлежала весьма упитанной крестьянке, грубая ткань щекотала кожу. Впрочем, до поступления в Гильдию ей пришлось носить вещи и похуже, так что не привыкать.

— Ты голодна?

Вынырнув из воспоминаний, Сонеа подняла глаза. Лорд Оузен протягивал ей ломоть хлеба и кружку. Поблагодарив его, девушка принялась за еду. Простое кислое вино, разведенное водой, превосходно утоляло жажду.

Поев, Воины пришпорили лошадей. Подавив стон, Сонеа приготовилась к новым мучениям.

Войдя в гостиную, Гол первым делом неуклюже поклонился Саваре, а затем обратился к Сири с донесением:

— Такан говорит, они почти на границе. Вечером будут в Форте.

Сири кивнул.

Поселив Такана в удобных подземных комнатах, Сири старательно подбирал слуг, не слышавших о загадочной иностранке. Так просила Савара, догадавшись о мысленной связи между слугой и хозяином. Если Ичани захватят Аккарина, они могут узнать, что она в Киралии. «Ичани люто ненавидят мой клан», — сказала Савара, но не объяснила почему, а Сири не стал допытываться.

— Что делать-то будем? — вздохнул Гол.

— Похоже, что делать нечего, — ответил Сири.

— А если заявится новый убийца?

— Справимся, — улыбнулся Сири. — Следующего я обещал Саваре.

— Теперь я не могу тебе помочь, — покачала головой Савара. — Аккарина изгнали. Ичани заподозрят неладное, если новый раб погибнет.

— Ясно, — мрачно выдавил Сири, помолчав. — Придется разбираться самим.

— Думаю, вам не придется. Рабов больше не будет. Ичани получили, что хотели.

— Они хотели Аккарина? — спросил Гол.

— Не только, хотя, конечно, они постараются изловить и убить его. Главное, Ичани теперь уверены, что черная магия запрещена в Объединенных Землях, и жаждут сквитаться с Гильдией.

— Они нападут на Гильдию? — ахнул Гол.

— Да.

— Когда?

— Очень скоро. Если бы Гильдия отослала Аккарина тихонько, у них было бы время подготовиться, но они-то раззвонили о его «преступлении» по всей стране.

— Процессию устроили, — пробормотал Сири.

— Если бы только процессию! — сказала Савара. — Глупо было объявлять приговор на каждом перекрестке, но они к тому же днями напролет обменивались мыслями по поводу слушания. Ичани знают все.

— Гильдия в два счета раздавит этих Ичани, — сказал Гол.

— Сомневаюсь, — печально ответила Савара.

— Гильдия не справится? — недоверчиво спросил Гол.

— Нет. Без Высокой Магии не справится.

Вскочив, Сири зашагал по комнате.

— Сколько этих Ичани, ты говоришь?

— Двадцать восемь, но угрозу представляет банда человек из десяти.

— Хэй! Всего-то! — Резко остановившись, Сири щелкнул пальцами.

— Не забывай, каждый из них в сотни раз сильнее любого мага Гильдии.

— Вот как… — Сири снова заходил по комнате. — Ты сказала, что могла бы убить ту Ичани. Что же, ты сильнее мага из Гильдии?

— Гораздо сильнее, — улыбнулась Савара. Сири заметил, что Гол побледнел.

— А твои… как ты их называешь? Твой клан?

— Многие из них сильнее меня.

Сири задумчиво пожевал губу.

— Скажи, что они захотят в обмен на помощь Киралии?

— Гильдия не примет нашей помощи, — грустно улыбнулась Савара. — Мы тоже владеем черной магией.

— Они передумают, когда придут Ичани, — пренебрежительно махнул рукой Сири.

— Возможно. Но мы не хотим лезть на рожон.

— Ты же сказала, что твой клан не хочет вторжения Ичани в Киралию.

— Это правда, но мы не станем вмешиваться, если это поставит нас под удар. Мы — только одна из фракций сачаканского общества. Многие могущественные придворные боятся и ненавидят нас. Они хотели бы стереть нас в порошок.

— А ты сама нам поможешь? — вмешался Гол.

— Я бы хотела, — тяжело вздохнула Савара, — но не могу. Мне приказывают не вмешиваться. На самом деле, — она печально посмотрела на Сири, — мне приказывают возвращаться домой.

Сири медленно кивнул. Он давно знал, что это случится. Рано или поздно. Тяжело будет сказать «прощай», но он тоже не может позволить чувствам взять верх над разумом.

— Когда?

— Немедленно. Мой путь далек. Ичани стерегут границу с Киралией, мне придется пробираться через Элан. — Она вдруг лукаво улыбнулась. — Впрочем, если мне пообещают приятный вечер, я могу задержаться до утра.

Гол многозначительно кашлянул.

— Я сделаю все возможное, чтобы вечер оказался что надо, — отозвался Сири. — А за бутылкой темного ануренского я попробую уговорить тебя остаться подольше. Разумеется, в интересах Киралии.

— Темного ануренского? — подняла брови Савара. — Неплохо живут киралийские Воры.

— Прямые поставки от контрабандистов, — усмехнулся Сири.

* * *

Раздался стук. Магическим усилием распахнув дверь, Ротан даже не взглянул на гостя.

— Заходи, Дэннил. Что-то ты зачастил ко мне. Неужели все тайные задания выполнены?

— Новых пока не поступало, — усмехнулся Дэннил. — Мне хочется пообщаться со старым другом, пока меня не отослали в Элан.

Он присел в кресло напротив Ротана.

— Я полагаю, ты не собираешься в Вечерний зал?

— Нет.

— А мне вот придется, — вздохнул Дэннил. — Иначе сплетни расцветут пышным цветом. Но…

«…это нелегко», — мысленно закончил Ротан. Дэннил рассказал ему об «уловке», позволившей втереться в доверие к заговорщикам. Злословие Дема Марэйна дошло до всех уголков Гильдии. Конечно, большинство магов не верили россказням, но нашлись и злые языки, не упустившие повода поворошить былое.

Ротан прекрасно понимал Дэннила — почти два года назад его тоже злили осуждающие взгляды и шепоток за спиной. Тогда, подумать только, его обвинили в принуждении Сонеа стать его любовницей. Встречаться со сплетниками было нелегко, но необходимо. Ялдин и Эзриль, друзья Ротана, очень помогли ему тогда.

«А сейчас я должен поддержать Дэннила», — осознал Ротан. Глубоко вздохнув, он поднялся с кресла.

— Ну что, пойдем?

— Я думал, ты не собираешься… — моргнул Дэннил растерянно.

— Должен же я хоть что-то сделать для бывших подопечных, — ворчливо произнес Ротан. — Ни тебе, ни Сонеа ничуть не легче оттого, что я раскис.

— Ты точно решил идти?

— Да.

— Спасибо!

Ротан улыбнулся искренней благодарности, прозвучавшей в голосе Дэннила. За последнее время он с облегчением уверился, что новое положение его младшего друга никак не повлияло на их отношения. Сам Дэннил, казалось, не замечал, что на людях стал вести себя совсем по-другому, нежели раньше. Он научился отдавать приказы, в манере же держаться появилась уверенность. В сочетании с его внушительным ростом это производило поразительный эффект.

«Небольшая ответственность творит чудеса», — улыбнулся Ротан. Они вышли из Корпуса Магов, залитого теплым закатным светом, и даже не заметили, беседуя, как дошли до Вечернего зала.

Внутри было душно и шумно. Многие маги повернулись, не скрывая своего любопытства, и скоро Дэннила и Ротана уже окружила небольшая толпа. Маги наперебой забрасывали Дэннила вопросами про заговорщиков, но вместо ожидаемой подозрительности Ротан читал на их лицах уважение и интерес. Сначала Дэннил немного тушевался, но затем стал держаться поувереннее. Когда группа целителей после подробного обсуждения инструкций Винары по спасению Фаранда наконец оставила Дэннила в покое, он измученно улыбнулся Ротану:

— Боюсь, я отвлекаю все внимание на себя, друг мой.

— О чем ты говоришь? — пожал плечами Ротан. — Я очень Рад, что мне не приходится рассказывать им про Сонеа.

— Они должны понимать, как тебе тяжело.

— Ты же не думаешь, что в них проснулось сочувствие! Они просто…

— Посол Дэннил.

Лорд Гаррел, возникший рядом с ними, вежливо склонил голову. Ротан нахмурился — Гаррел никогда не был ему симпатичен, а уж после того, как его подопечный Реджин целый год издевался над Сонеа, Ротан просто на дух не переносил Воина.

— Лорд Гаррел, — отозвался Дэннил учтиво.

— С возвращением. Как вам нравится дома? — вкрадчиво спросил Воин.

— Я в восторге от возможности повидать друзей и пообщаться с коллегами, — вежливо ответил Дэннил.

— Вы оказали Гильдии большую услугу, — продолжил Гаррел в том же тоне. — Я слышал, это потребовало больших жертв. — Он наклонился ближе, чтобы никто не слышал следующей фразы. — Я восхищаюсь вашей отвагой, никогда сам бы не решился на такой риск. Конечно, я предпочитаю прямые действия, тайные ухищрения и уловки даются мне плохо.

— Зачем такая скромность! Я слышал, что и в этой тактике вы достигли больших успехов, — маслянисто произнес Дэннил.

Изумленно моргнув, Ротан отвернулся, чтобы скрыть невольную улыбку. Он все больше радовался, что все-таки решил посетить Вечерний зал. Эланский двор научил Дэннила не только эффектно держаться на людях, но и прятать в вежливых фразах ядовитые колючки.

— Лорд Гаррел? — К Воину подошел лорд Ларкин, молодой преподаватель архитектуры.

— Да?

— Лорд Харсин хотел поговорить о вашем подопечном. Кажется, он очень плохо написал последнюю контрольную. Я подумал, что скажу вам, раз уж оказался рядом.

— Я обязательно должен поговорить с лордом Харсином, — нахмурился Гаррел. — Доброй ночи, лорд Ротан, Посол Дэннил.

Воин удалился. Ларкин скорчил гримасу.

— На самом деле я решил прийти вам на помощь, — обратился он к Дэннилу, — хотя я уверен, что вы прекрасно справились бы и сами, Посол. Просто мы с друзьями заметили, что собеседники лорда Гаррела рано или поздно начинают мечтать, чтобы их беседу прервали. Скорее рано, чем поздно.

— Благодарю вас, лорд Ларкин, — усмехнулся Дэннил. — Ваше вмешательство было очень кстати.

— Не сомневаюсь, что он успел наговорить достаточно гадостей даже за очень короткое время. Он упражняется в злословии при любой возможности и, наверное, решил, что вы — вполне подходящая жертва после всей этой бури в стакане.

— Вы действительно так считаете? — поднял брови Дэннил.

— Не вижу в этом ничего страшного, — искренне сказал Ларкин и тут же запнулся. — Во всяком случае, это не черная магия, — поспешно добавил он, но, взглянув на Ротана, залился краской. — Не подумайте, конечно, что я хоть на секунду поверил этому заговорщику… а что касается… э-э-э… — Оглянувшись, он шагнул назад. — Прошу прощения, Посол, лорд Ротан. Меня зовет лорд Саррин.

Торопливо кивнув, Ларкин удалился. Дэннил оглядел зал.

— Саррина здесь нет, — хихикнул он. — Молодой человек просто решил, что ляпнул лишнее.

— Очень мило с его стороны было отвлечь Гаррела, но ты и правда не нуждался в спасении, Дэннил. — Ротан вздохнул преувеличенно сокрушенно. — Похоже, я тебе больше не нужен. Ах, молодежь, молодежь!

— Ага, завидуешь бывшим подопечным! — Дэннил похлопал Ротана по плечу. — Ты сиднем сидишь в Гильдии, а мы путешествуем по миру.

Улыбка Ротана превратилась в болезненную гримасу.

— По миру! Она сейчас на пути в Сачаку! — простонал он.