Опасения мои очень скоро оправдались. Не прошло и десяти минут, как картинка перед глазами потеряла привычную четкость, звуки чуть приглушились, а от каждого резкого поворота головы окружающее пространство и вовсе плыло.

Н-даааа. Пожалуй, с одного бокала меня никогда еще так не уносило. Коварное винцо, однако.

Прикрыла глаза и несколько раз глубоко вдохнула, пытаясь вернуть ясность мыслям и ощущениям. Не вышло…

Тааак. Кажется, кому-то срочно нужно на воздух. Если мне не отказывает память, как раз по пути в гостиную мы проходили мимо ажурных прозрачных дверей, ведущих на балкон. Вот туда-то я и отправлюсь.

Довольно уверенно встала с диванчика, на всякий случай чуть придерживаясь за спинку, и, извинившись, предупредила, что мне нужно отлучиться. Сделала один шаг, второй, и вот тут ноги меня подвели. Точнее, даже не ноги. Ошибка была в том, что я забыла про изрядно волочащийся по полу подол. Короче, я успешно на него наступила, запуталась, потеряла и так с трудом удерживаемое равновесие и, наверно, пропахала бы носом дорогой дубовый паркет, если бы каким-то чудом рядом не оказался Фауст. Я даже заметить не успела, как он подскочил, а ведь находился не очень-то и близко. В общем, вместо пола я упала как раз в крепкие объятия блондина. С одной стороны, я этому обстоятельству очень обрадовалась, ибо Фауст не в пример мягче паркета, но с другой… Как же на меня все посмотрели! Я от стыда была готова сквозь землю провалиться.

– Ну вот, она уже сама кидается к нему в объятия, – в довесок раздалось издевательское замечание из урны обиженной родственницы. Чтоб ее! Проклятая старуха.

Тут же последовал издевательский смешок. Явно мужской, и я не без оснований заподозрила в нем Альберта, а после почувствовала, как немилосердно горят щеки! Мама дорогая, как же я, наверно, сейчас покраснела.

А еще осознала, что ситуация и впрямь щекотливая, потому как я почти лежу в руках Фауста. Да и прижимаюсь к нему отнюдь не невинно. Попыталась исправить ситуацию и встать на свои ноги. Не вышло. Вновь помешала треклятая юбка, и я вновь вцепилась в блондина, ибо другой опоры по близости просто не было.

С энной попытки мне все же удалось выровняться, и я, извинившись, тут же поспешила покинуть «теплую» компанию пожиравших меня взглядами родственничков. Кто насмешливыми, а кто, мягко говоря, колючим. И думаю, не стоит говорить, кому принадлежал тот самый колючий взгляд.

– Может, тебя проводить? – вежливо предложил Фауст, не спеша выпускать моего локтя.

– Нет, все нормально. Сейчас еще юбку по дороге оторву, и будет вообще замечательно, – не смогла сдержать раздражения и закончила весьма язвительно, что, как говорится, отнюдь не делало мне чести.

Но сказанного не воротишь, так что чего теперь жалеть. Фауст послушно выпустил мою руку, и я, подобрав волочащуюся юбку, устремилась вон из зала.

На балконе в это время суток было довольно прохладно, и первый же порыв ветра остудил горящие щеки и принес успокоение, так мне необходимое. Голова постепенно начала проясняться, и неизвестно откуда взявшаяся стыдливость тоже сделала ноги, оставив меня в полном одиночестве.

Ну вот и славно. Ну, споткнулась, с кем не бывает? Чего теперь страдать по этому поводу? Подумаешь, примут меня за невоспитанную алкоголичку – невелика беда. Все равно мы тут надолго не задержимся, а значит, мнение этих людей, точнее фениксов, не должно меня сильно волновать.

Подумала и улыбнулась собственным мыслям, а потом вспомнила, что девушка я вообще неприличная и, кажется, при всех обещала разделаться с противной юбкой.

Решительно схватилась за край подола и рванула тонкую ткань…

Ага, не тут-то было! Юбка не поддалась! Лишь только треснула нитка, которой был подшит подол, а сама ткань осталась целой и невредимой. Хмм… То ли я приложила мало усилий, то ли это очень странная ткань.

Ладно, сейчас проверим.

Уже собралась повторить попытку, как меня окликнули.

– Помочь? – раздался насмешливый мужской голос за спиной. Я тут же выпустила из рук подол и обернулась на звук.

В дверях, вальяжно облокотившись о косяк, стоял мой белобрысый спаситель и насмешливо улыбался.

– Да нет, сама справлюсь, – поспешила отшить феникса и вновь ухватилась за край подола.

– Вряд ли, это терханский атлас, его так просто не порвешь. Лучше разрезать или…

Фауст двинулся вперед, подошел почти вплотную и, заведя руку мне за спину, неожиданно дернул за ленту пояса.

– Сделать, как было, – закончил мужчина и стал неспешно разматывать пояс.

А у меня вдруг резко перехватило дыхание. От его близости, от тонкого запаха парфюма, исходящего от его кожи, от теплоты рук, что невесомо касались талии. И я еще раз мысленно обругала это платье, которое совершенно не спасало от чужих прикосновений. Я опять ощущала себя обнаженной, а еще чувствовала, что у меня вот-вот подогнутся колени, и я вновь окажусь в таких крепких, таких надежных объятиях.

Чертово вино… «Блаженство Ангоры»…

Даже думать боюсь, о каком блаженстве идет речь.

Фауст меж тем раскрутил один слой ленты, второй, а у меня возникло стойкое ощущение, что меня раздевают. Медленно и методично. От этого чувства мгновенно стало жарко, сердце заколотилось, словно сумасшедшее. Феникс кинул на меня косой взгляд из-под светлых ресниц, и хоть убейте, но промелькнуло в них нечто такое предвкушающее, отчего дыхание вдруг сбилось, а воздух вокруг сделался густым, вязким, что не вдохнуть, не выдохнуть.

О боже, Люба, возьми себя в руки, наконец. А то сейчас как набросишься на него, и будет тебе не только блаженство Ангоры, но и страсть Аполлона.

Я глубоко вдохнула и постаралась призвать к порядку явно расшалившиеся гормоны. Гормоны просьбам не вняли. И, что самое ужасное, я и слова вымолвить не могла. Ни возразить, ни оттолкнуть его. Просто стояла и, словно рыба, выброшенная на берег, глотала ртом воздух.

Ослабив пояс, Фауст чуть приподнял подол, собрав складочку в районе талии, и далее так же методично и медленно начал обратно заматывать атласные ленты. И, черт возьми, но это мне показалось сейчас раз в сто эротичнее, чем «раздевание» пару секунд назад. А когда мужчина и вовсе обвил талию руками, чтобы завязать сзади узел, я не выдержала накала эмоций. Точнее, ноги не выдержали. Предатели! В общем, коленочки таки подогнулись, и я начала мягко оседать на пол.

Мужчина, разумеется, тут же подхватил и помог удержаться в вертикальном положении.

– Что-то ты совсем не держишься на ногах. Аккуратнее с вином надо быть, – беззлобно поддел Фауст.

– Да я не много выпила, всего бокал, – попыталась оправдаться, тщетно стараясь найти опору в собственных конечностях.

– С «Блаженством Ангоры» важно не сколько выпил, а как быстро. Если залпом, как сделала ты, то почти мгновенно ударяет по мозгам, да и органы чувств шалят изрядно. Но зато и пройдет быстро.

– Предупреждать надо. Откуда мне знать, что вы там разливаете.

– Извини, не подумал, – виновато протянул феникс, а я, почувствовав себя лучше, все же справилась с собственным телом и встала ровно.

Вот только Фауст все равно не отпустил, так и поддерживал за талию, не давая возможности отстраниться. И стоило мне только выпрямиться и поднять голову, как я тут же встретилась с ним взглядом, и если до этого я хоть как-то держала себя в руках, то вот тут меня окончательно унесло.

Весь мир, казалось, сузился до нас двоих, и все, что я видела, – лишь его глаза, что отражением ночного звездного неба мягко мерцали в темноте.

Мужчина медленно поднял руку, и я почувствовала невесомое прикосновение к волосам.

К чему бы это?

Соскребла последние остатки самообладания в кучу и дрожащим от непонятного волнения голосом спросила:

– Что ты делаешь?

– У тебя локон выбился, – оправдался Фауст и заправил за ухо прядку волос, одновременно погладив кончиками пальцев это самое ушко.

Потом скользнул ниже. Еле ощутимо дотронулся до шеи, а потом и до подбородка, а я поймала себя на мысли, что хочу податься навстречу его руке, хочу продлить невинную ласку, прижавшись щекой к горячей ладони. Но вместо этого я стояла словно вкопанная, и завороженно смотрела в темные мерцающие глаза, не в силах хоть на мгновение оторвать взгляда.

Интересно, это вино на меня так действует или все-таки близость феникса? А может, и то и другое, вместе взятое?

Все, зарекаюсь пить незнакомые напитки, а еще мерить чужие кольца, а еще вестись на провокации безумно привлекательных блондинов, которые смотрят так ласково, так многообещающе…

И вопреки своим же заверениям, стоило Фаусту нежно, а потом и с нажимом провести большим пальцем по нижней губе, я интуитивно прикрыла глаза, ожидая, что губ вот-вот коснется теплое дыхание, а затем и желанный поцелуй.

Но прошла секунда, вторая, третья. И ничего не произошло.

Фауст убрал ладонь от моего лица, а я неверяще распахнула глаза и тут же встретилась с его задумчивым, немного виноватым взглядом.

Наверно, на лице моем застыл невысказанный вопрос, потому что феникс почти сразу же сообщил:

– Мне пора идти. Если еще задержусь, нас могут неправильно понять.

И убрал с моей талии руку, которая все это время служила поддержкой.

Я покачнулась и машинально вцепилась в перила, очень удачно оказавшиеся за спиной. Проводила Фауста растерянным взглядом. Впрочем, далеко он не ушел. Остановился в дверях, обернулся и, проказливо хмыкнув, предупредил:

– Кстати, будь поаккуратнее. Не навернись тут. А то я как-то не горю желанием отскребать твое тельце от скал.

И ушел. А я, как дура, стояла и хлопала глазами, силясь понять: а что это сейчас было? Однако негодование долго не продлилось. Совсем скоро ему на смену пришли совсем иные эмоции. Внутри постепенно закипало возмущение, а странная слабость и потеря ориентации уступали место праведному гневу.

Вот ведь, гад белобрысый. Подразнил и сбежал! Ну и зачем это ему? Было забавно посмотреть, как на меня подействовал коварный напиток? А может, хотел проверить реакцию на себя, неотразимого?

А я тоже дура. О чем только думала, когда лужицей перед ним растекалась? Впрочем, я не думала. Я просто была не в себе! А этот козел пернатый воспользовался ситуацией, чтобы в очередной раз надо мной посмеяться. Гррр!

Ох, как же у меня сейчас руки чесались. Придушила бы на месте этого нахала. А не так давно я еще смела думать, что мы нашли общий язык, что Фауст, наконец, себя нормально вести будет. Блин, да я вообще думала, что ему нравлюсь! И как можно было быть такой слепой?

Короче, такими рассуждениями обида на феникса очень быстро переросла в костерение самой себя и собственной несообразительности. Благо слишком далеко я в этом деле не зашла. Помешало чувство собственного достоинства, за что я сказала ему огромное спасибо, взяла себя в руки и потопала обратно.

К счастью, действие алкоголя уже закончилось, и чувствовала я себя сейчас прекрасно. По крайней мере, физически. А вот на пернатого затаила обиду и теперь тщательно продумывала, какую бы ответную выходку ему учинить.

Дорога до гостиной была недолгой, а потому надумать ничего не успела и решила вести себя как ни в чем не бывало. Переступив порог зала, мельком глянула на Фауста. Тот что-то живо обсуждал с отцом, улыбался и даже не посмотрел в мою сторону.

Ну и славно! Я тоже буду вести себя соответствующим образом!

Гордо задрав голову, прошла к своему прежнему месту, подчеркнуто собранная и невозмутимая уселась на диванчик.

– Все хорошо? – учтиво поинтересовался личный помощник Альберта.

– Да, спасибо. Свежий воздух помог, – ответила в том же вежливом ключе.

Вот Тревур – нормальный человек, буду с ним общаться. Ну их, этих блондинов.

Остаток вечера прошел тихо-мирно. Дух острой на язычок бабушки больше не высовывался. Я больше не пила. Принципиально. Хоть и предлагали попробовать якобы безобидные напитки – я от всего отказывалась. Одного раза хватило. Ну и все это время я подчеркнуто не смотрела в сторону Фауста. Что делал он – не знаю. Да и знать не хочу.

Однако мысли о маленькой, но сладкой мести меня не оставили. Не покинули они буйную головушку даже тогда, когда все разбрелись по спальням и начали готовиться ко сну.

– Лу. А, Лу, – заговорщическим шепотом начала Стаська, уговорившая меня помочь ей с распусканием сложной прически. – А что вы с блондином наедине делали?

– Ничего, – слишком резко отозвалась я. И, скорчив рожу, поведала: – Он просто проверил, не упала ли я с балкона. И предупредил, цитирую: что не горит желанием отскребать мое тельце от скал!

– Вот же гад! – припечатала мелкая, и я в кои-то веки была с ней согласна. – А так и не скажешь, что поиздеваться хотел. Задумчивый такой вернулся, мне уж показалось, что у вас что-то было…

– Вот именно, что показалось! – вновь повысила тон голоса я и слишком сильно дернула за прядь волос, отчего сестрица недовольно зашипела. – Ой, извини, – поспешила исправиться и бережно расчесала длинную, чуть кудрявую от недавних косичек прядку.

– Странно, – глубокомысленно изрекла Стаська и, поболтав в воздухе ногами, заискивающим голоском поинтересовалась: – А почему тогда от тебя так сильно пахнет его туалетной водой?

– Что? – удивленно округлила глаза я и поднесла к носу собственную руку.

Убиться ржавым тазиком! И правда пахнет. Даже кожа. А уж от платья как разит! И как я раньше не заметила?

Но что самое ужасное – заметила Стаська, а значит, уловить аромат парфюма могли и другие домочадцы. И наверняка у них возник тот же вопрос, что и у сестрицы: чем мы с Фаустом занимались на балконе?

Мгновенно вспомнились его объятия, и ласковые прикосновения, и издевка, прозвучавшая перед уходом. Хотя плевать на издевку, она не идет ни в какое сравнение с тем, кем Фауст выставил меня перед семейством. А я еще думала, что моя нетрезвая походочка верх стыда.

И самое обидное, что ничего не было! На самом деле не было. Но при этом, я уверена, многие думают иначе… И им не объяснишь, как Стаське.

Улегшаяся было злость вспыхнула с новой силой. И теперь я точно знала: месть моя не будет маленькой, она будет огромной! Ну, берегись, белобрысый!

– Так это, наверно, когда я на подол платья наступила и чуть не упала. Фауст же поймал. Вот запах и прицепился, – отозвалась я делано беззаботно, стараясь не выдать истинных эмоций.

– Ну да. Шустрый он. Вмиг подлетел. Такое чувство, что специально поджидал, когда ты навернешься, – хмыкнула Стасечка. А у меня будто глаза открылись.

А что, если этот коварный блондин все подстроил? Увидел, как я выпила вина, а может, даже нарочно распорядился разлить этот сорт, и подождал удачного момента, чтобы выставить меня перед всеми в дурном свете. Гррр. Задушу!

– Люб! Поаккуратней, – вырвал из мыслей о сладкой мести недовольный голос сестрички. Кажется, я опять потянула ее за волосы.

– Ой. Я случайно.

– Ладно, Лу, не заморачивайся ты. И выкинь этого пернатого из головы. Мы тебе кого получше найдем. Такого, что даже папин кастинг пройдет, – попыталась поддержать Стаська.

– Угу… – не особо воодушевилась я и, закончив с гривой шоколадных волос, поспешила покинуть сестричкину спальню. Сослалась на усталость и тяжелый день, хотя у самой были совершенно другие эмоции и планы.

Сама не заметила, как прошла мимо двери в собственную комнату и решительно вышла в коридор. Руки так и чесались вытворить что-нибудь эдакое. И я здраво рассудила, что с местью до утра не дотерплю.

Подразнился, белобрысый? А теперь и я подразнюсь! Только, пожалуй, малость пожестче…

В общем, будем действовать по принципу «возбудим и не дадим»! Буга-га-га!

Не то чтобы у меня большой опыт по интимной части. Точнее, опыта как раз никакого. Но был у меня один случай, который идеально подходит под заданный тезис.

Случился он, помнится, около года назад, и парня того звали, кажется, Вовчик. Только вы не подумайте, я это не специально устроила. Случайно вышло. Рука, так сказать, легла не туда. А вот реакция парня на мою руку была более чем красноречивая. Я тогда еле задницу унесла. И потом еще долго не могла без содрогания и краски на лице вспоминать тот случай.

Но, как говорится, ничто в жизни не проходит зря. Вот и я не думала, что столь сомнительный опыт когда-нибудь мне пригодится. Ан, нет! Пригодится. Вот прямо сейчас и пригодится.

Где-то на задворках сознания мелькнула робкая мысль, что с фениксом так просто может не прокатить. Но я эту мысль отмела за ненадобностью, ибо была полностью уверена в собственных силах и собственной неотразимости.

Вот в таком вот боевом настрое я вломилась в покои Фауста. Сначала в гостиную, а потом и в спальню. И даже постучаться не подумала. И уж тем более не подумала, что мужчина может уже спать или может быть банально не одет.

К счастью, Фауст оказался одет. В свободную рубашку с распахнутым воротом и закатанными рукавами и бриджи из какой-то тонкой ткани, чему я несказанно обрадовалась – через такую тряпочку наверняка все ОЧЕНЬ хорошо прочувствуется…

Короче, я вошла и первым делом… закрыла за собой дверь, отрезая пути отступления. Причем как блондину, так и себе. Ну, чтобы вдруг не передумала.

– Чем обязан? – степенно спросил мужчина, сделав вид, что ничуть не удивлен моим поздним визитом.

Но я-то знала, что он притворяется, потому как в первое мгновение, когда я только-только перешагнула порог, взгляд у него был, мягко говоря, ошарашенный. Быстро же взял себя в руки. Видимо, принял во внимание претензии моей покойной родственницы на счет эмоциональности и несдержанности. Пытается соответствовать, вон, даже книжечку открыл и деловито уткнулся носом в текст. Будто ему и дела до меня нет. Ага, как же!

– И как? – спросила я.

– Что как? – опять же вопросом ответил Фауст.

– Удобно читать вверх ногами? – вежливо осведомилась я и выразительно так глянула на книжицу.

Феникс стушевался. Судорожно перевернул томик, а потом и вовсе захлопнул. Н-да, все же права была графиня насчет выдержки. До папочки ему еще ой как далеко. Впрочем, кто знает, как бы отреагировал Альберт, если бы я среди ночи вломилась к нему в спальню. А как бы отреагировала Лилиан?! Даже знать не хочу.

Но сейчас не об этом. Сейчас моя цель – вот этот блондинчик с завораживающими синими глазами. Кстати, я заметила, что и причесочку он поменял. Сейчас длинные пшеничные волосы были заплетены в простую косу.

– Так зачем пришла? – повторил вопрос мужчина, вновь приняв хладнокровный вид.

– Ну… – игриво протянула я и сделала несколько шагов в его сторону. – Мне показалось, мы не закончили наш разговор. – И, поймав недоумевающий взгляд Фауста, добавила: – На балконе… – и выразительно так выгнула бровь.

– Разве? – без тени эмоций на лице выдал блондин, и по этому его выражению я поняла – сейчас отошьет. Однако сдаваться так быстро не собиралась! – А по-моему, закончили.

Фауст прошел к письменному столику и положил на него книгу. Встал, опираясь бедром о столешницу, и важно скрестил руки на груди.

– А по-моему, нет… – проворковала я самым обворожительным голоском, на какой только была способна.

Уж если ввязалась в эту авантюру, то буду доигрывать до конца! И, отбросив все сомнения, упрямо приблизилась к мужчине и скользнула рукой по отполированной древесине столешницы, намереваясь в конце пути добраться как раз таки до бедра мужчины.

Не успела… Фауст резко отстранился и сделал шаг назад, напрочь разрушив все мои планы. Рррр. Вот ведь упрямец!

– Люба… – устало выдохнул Фауст. – Если у тебя нет вопросов, то тебе лучше уйти.

Что? Это он меня что, выставляет таким образом? К такому повороту я была совершенно не готова, а потому ухватилась за предоставленную соломинку. Если не соблазню, то хотя бы устрою отменный скандал! Авось полегчает.

– У меня к тебе есть вопросы. У меня к тебе ооочень много вопросов, – протянула я угрожающе и на манер блондина скрестила руки на груди.

Фауста, впрочем, не проняло.

– Ну? – потер переносицу феникс и приготовился внимать.

И тут меня понесло.

– Во-первых, мне бы хотелось знать, кто подсунул мне это гребаное вино? И что это такое было на самом деле? Афродизиак? Наркотик?

– О, боги, Люба! Ты что, решила, что тебя хотели опоить? – Мужчина, что еще секунду назад был абсолютно спокоен и уравновешен, вмиг вышел из себя и даже не пытался сдержать возмущения. – Ты что, головой долбанулась?

– А что я должна думать?! Сначала мне становится как-то подозрительно нехорошо. Потом ты вдруг так вовремя оказываешься рядом и подхватываешь меня на руки. Потом непонятно зачем идешь за мной на балкон!

– И ты что, решила, что я это все подстроил? Ты вообще нормальная? – взревел феникс, схватившись за голову.

– Хватит меня обзывать!

– А ты перестань нести чушь!

– А ты… – Я запнулась, не зная, что еще ему предъявить. – Отвечай на мои вопросы, черт подери!

– Хорошо. Отвечаю по порядку, – едко процедил феникс. – Во-первых, это было нормальное вино. Никакой не наркотик и не афродизиак. Некоторые, правда, отмечают, что оно слегка повышает чувствительность, но не более того. Это, разумеется, если правильно его употреблять. И, между прочим, не ты одна его этим вечером пила. Это любимый напиток матери, и она заказывает его специально для себя.

Я прокрутила в памяти картинку вечера и была вынуждена согласиться с Фаустом. Лилиан и правда брала бокал с того столика. Видимо, чувствительности в этой ледяной валькирии недостаточно, вот и хлещет его целыми днями.

– А во-вторых, ты сама его взяла. Никто тебя не заставлял, так что нечего…

– Еще скажи, что ты за мной не следил и совершенно случайно поймал при падении, – огрызнулась я, не дав ему закончить.

– Ну, следил… – с тяжелым вздохом был вынужден признать Фауст, а я внутренне возликовала. Хоть на чем-то его поймала. – Только не пойму, чем ты не довольна? Я всего лишь беспокоился, что тебя развезет, и ты натворишь глупостей. Что, в общем-то, и произошло.

Ой, смотрите, какие мы все галантные! Весь такой из себя правильный и благородный. Прям рыцарь из сентиментального романа, что печется о самочувствии прекрасной дамы.

– А на балкон за мной пошел тоже потому, что беспокоился?

– Нет. Меня отец попросил проверить, как ты там.

– И дразнить меня тебя тоже отец просил? – Эту фразу я не сказала – почти что прорычала. Не знала, что я так умею…

Господи, и с чего я так завелась? Сама не пойму. А только внутри все беснуется и кипит, и очень хочется выплеснуть на кого-то весь этот поток. Прости, блондинчик, но ты сегодня конкретно попал под раздачу. И я не уймусь, пока вдоволь не наорусь и не вылью весь свой негатив. И о страшной маленькой мсте я тоже не забыла.

– А может, ты уже успокоишься? – и не думая отвечать на поставленный вопрос, предложил Фауст. – Мы вроде уже все выяснили. И вообще, тебе пора к себе, – постарался мягко выпроводить меня Фауст.

Вот только я не считала, что мы все выяснили.

– Никуда я не пойду! – сказала я упрямо и уперла руки в бока, всем своим видом демонстрируя непоколебимую решительность.

– А я сказал, уйдешь! – не сдержавшись, гаркнул феникс. – Все, аудиенция закончена! – И лихо повернулся ко мне спиной, показывая, что разговаривать со мной он больше не намерен.

Ох и зря же он это сделал. Толстая пшеничная коса так привлекательно скользнула в этот момент по спине, что не было никаких сил удержаться…

Обычно, в нормальном обществе, мальчики дергают девочек за косички. Но у нас все не как у людей. Я косицы не ношу, зато у Фауста она такая, что грех не приложиться.

Короче, толком не понимая, что делаю, ухватилась за кончик косы и дернула на себя. Фауст зашипел, схватился за волосы и мигом обернулся. А я… А что я? Не откладывая в долгий ящик, перешла к исполнению коварного плана – приподнялась на мысочках и, ухватив мужчину за шею, крепко прижалась к его губам.

Фауст от такого поворота, откровенно говоря, опешил. Замер на месте, словно парализованный, и совершенно не пытался ни оттолкнуть меня, ни ответить на поцелуй.

А я вдруг поняла, что весь мой план под звучным названием «возбудим и не дадим» только что со свистом отправился коту под хвост!

Потому что губы его оказались удивительно мягкими, теплыми, нежными, такими приятными, что даже сама мысль о том, чтобы отстраниться, казалась кощунственной. В общем, в этот момент я ясно осознала, что не смогу его развести… Точнее, соблазнить-то смогу, но сама при этом не выдержу и тоже соблазнюсь…

А еще я поймала себя на мысли, что нестерпимо хочу, чтобы он ответил. И как только я это осознала, тут же испуганно оторвалась от его губ, пока он и вправду не вздумал ответить. Ведь иначе я сегодня ночью точно в свою спальню не вернусь.

Испугалась я, короче. Причем отнюдь не мужчину. Испугалась себя и своих странных желаний. Да, все же дело было не в вине…

Благо в этот момент я смогла удержать лицо, и все еще ошарашенный феникс моих душевных терзаний не заметил. И это было мне только на руку.

Изобразила на губах кривую улыбочку и эдаким небрежным тоном выдала:

– А вот теперь мы в расчете! – И издевательски так добавила: – И да… аудиенция окончена!

Вздернула подбородок, лихо развернулась на месте и пританцовывающей походочкой отправилась на выход. И кто бы знал сейчас, как же мне было трудно изображать всю эту вальяжность. Фауст точно не знал. Он так и остался с ошарашенным видом стоять посреди комнаты, а я, стоило захлопнуть дверь, тут же приложила ладони к вспыхнувшим щекам. Пульс грохотал в висках, а сердце буквально выпрыгивало из груди. Ох, Любка, ну и натворила ты делов! Сама от себя такого не ожидала…