1

Весной 1946 года в Палестину прибыла специальная англо-американская комиссия. По пути члены комиссии посетили в Европе лагеря перемещенных лиц; к их приезду среди евреев - обитателей лагерей провели опрос: в какой стране они желают жить? 96,8% назвали Эрец Исраэль. На вопрос об ином месте проживания многие написали в анкете: "Крематорий".

Руководители Движения еврейского сопротивления представили комиссии памятную записку, в которой указали среди прочего: "Невозможно воплотить в жизнь никакое решение, идущее вразрез с интересами и надеждами еврейского народа... Для этого у нас есть достаточно сил. Мы поставим британские власти перед выбором: принять наши требования или уничтожить нас". Памятная записка заканчивалась словами: "Евреи - это народ. Земля Израиля принадлежит еврейскому народу. Иммиграция евреев будет продолжена, и еврейское государство будет создано. Лучше, если его создадут с вашей помощью, чем против вашей воли".

Члены комиссии встретились с арабскими лидерами Ближнего Востока и выслушали их мнение - прекратить еврейскую иммиграцию, отменить мандат и Декларацию Бальфура, признать право арабов на суверенное палестинское государство. Командующий британскими войсками в Палестине заявил на заседании комиссии, что евреи располагают большой военной силой и захватят "всю страну на следующий день после ухода англичан".

1 мая 1946 года англо-американская комиссия опубликовала отчет, в котором рекомендовала разрешить евреям свободный въезд в Палестину и отменить запрет на приобретение ими земель. В отчете сказано: "Мы не знаем ни одной страны, кроме Палестины, куда бы в ближайшее время могло переехать большинство европейских евреев. Необходимо немедленно выдать 100 000 разрешений на въезд. жертвам преследования нацизма и фашизма в Европе".

Президент Г. Трумэн приветствовал это решение, а британский министр иностранных дел Э. Бевин заявил: американцы желают отправить евреев в Палестину лишь потому, что "не хотят так много евреев в Нью-Йорке". И еще сказал Бевин: если впустить в страну 100 000 беженцев, потребуется дополнительная дивизия солдат, чтобы наблюдать за порядком в Палестине, а это обойдется Великобритании в миллионы фунтов стерлингов. "Евреи должны оставаться в Европе, соблюдать законы своих стран и быть их гражданами".

Через пять дней после этого состоялась боевая операция в пограничных районах страны, получившая название "ночь мостов". В ночь на 17 июня 1946 года бойцы Пальмаха разрушили десять мостов на дорогах, которые вели в соседние страны. Одна из групп отправилась в Ахзив на севере страны, чтобы разрушить два моста, но когда бойцы подобрались к первому из них, арабская охрана открыла огонь. Пуля попала в пакет со взрывчаткой, железнодорожный мост был уничтожен, но при взрыве погибли 13 бойцов и их командир Иехиам Вайс. Только поэтому не был атакован и остался невредимым шоссейный мост - одиннадцатый по счету. (В 1949 году в память погибших основали на том месте кибуц Гешер га-Зив - Мост озаренных славой; памяти И. Вайса посвящен кибуц Иехиам в Галилее, к востоку от Нагарии.)

Успех ночной операции оказался огромным, были разрушены мосты на дорогах в Сирию, Ливан, Иорданию и Египет. Мост Алленби через реку Иордан - стальную ферму на опорах из камня и железобетона - охраняли британские солдаты и части Арабского легиона. Подрывники подошли по воде, заложили взрывчатку под огнем противника, и рухнувшую ферму сумели восстановить лишь через несколько месяцев. Ущерб от взрыва мостов составил 250 000 фунтов стерлингов, Палестина на некоторое время оказалась отрезанной от соседних стран.

На другой день после "ночи мостов" бойцы Лехи ворвались в железнодорожные мастерские Хайфы, взорвали паровозы и оборудование. При отходе отряд наткнулся на засаду, в которой стояли танки, - девять бойцов погибли, 22 попали в плен.

2

Англичане поняли, что в стране существует серьезная сила, и решили с ней покончить. В ночь на субботу 29 июня 1946 года тысячи британских солдат и полицейских при поддержке танков и бронемашин провели операцию, которую назвали "черная суббота". Окружили здание Еврейского агентства в Иерусалиме, провели тщательный обыск и арестовали сионистских лидеров; раскрыли местонахождение штаба Пальмаха, захватили картотеку с именами бойцов, но она была составлена с помощью секретного кода, который англичане не сумели расшифровать.

В Тель-Авиве ввели осадное положение, проводили обыски в еврейских поселениях, миноискателями выискивали тайники с оружием; жителей сгоняли в загоны из колючей проволоки и записывали поименно - всего оказались под арестом более 2700 человек. Кибуц Наан восточнее Реховота: "Они окружили нас в два часа ночи. На каждого кибуцника приходилось, наверно, по три-четыре солдата. Не обошлось и без побоев - в основном, прикладами. Даже девушек били. Одного кибуцника тащили за ноги несколько сот метров, а он был без сознания."

Жители кибуца Ягур возле Хайфы решили сопротивляться, и солдаты ворвались туда, используя гранаты со слезоточивым газом. Они обнаружили склады оружия Хаганы, конфисковали винтовки, минометы, гранаты, патроны и взрывчатку, и мужчин кибуца отправили в лагеря. В Ягуре остались женщины, дети и пожилые люди; на помощь к ним пришли жители других кибуцов, чтобы не прерывать работу на полях, в коровниках и в других хозяйствах.

Через два дня после "черной субботы" командование еврейским сопротивлением решило провести ответные операции, но этому воспротивился Х. Вейцман. Он считал, что продолжение военных действий равносильно объявлению войны Великобритании, потребовал отменить запланированные акции, но одна из них, тем не менее, состоялась. 22 июля 1946 года бойцы Эцеля взорвали в Иерусалиме южное крыло гостиницы "Кинг Дэвид" - "Царь Давид", ту часть здания, где располагались главные военные и административные учреждения англичан.

Гостиницу окружала ограда из колючей проволоки; солдаты, полицейские, люди в штатской одежде несли круглосуточную охрану на улице, и войти можно было лишь в кафе "Ридженс" в нижнем этаже южного крыла "Кинг Дэвида". Нападению на гостиницу предшествовала разведка местности и долгие приготовления; командовал операцией Исраэль Леви, которому не исполнилось и двадцати лет. В полдень бойцы Эцеля, переодетые в одежды арабских грузчиков, привезли на грузовике бидоны из-под молока со взрывчатым веществом. "Грузчики" пронесли их через кафе в подвал дома, установили около несущих колонн здания, завели часовой механизм, чтобы взрыв произошел через полчаса, предложили работникам кафе покинуть помещение и поспешно уехали под огнем противника.

Сразу после этого девушка из Эцеля позвонила в гостиницу, и ее сообщение передали главе британской администрации: "Говорят от имени еврейского подполья. Мы установили бомбу в здании "Кинг Дэвид". Немедленно эвакуируйте всех. Мы вас предупредили". Затем она позвонила в редакцию газеты "Палестайн Пост", сообщив о предстоящем взрыве, а также во французское консульство, которое находилось неподалеку, и посоветовала открыть окна, чтобы не вылетели стекла, - так они и сделали, отчего здание консульства не пострадало.

Взрыв произошел в 12 часов 37 минут, и все этажи южного крыла гостиницы рухнули. По всей видимости, британские чиновники пренебрегли предупреждением, хотя у них было достаточно времени для эвакуации, и под развалинами погибли более 80 правительственных служащих - англичане, евреи и арабы; десятки раненых попали в больницу.

Мандатные власти ввели осадное положение, проводили повальные обыски, арестовывали тысячи людей и отправляли в полицию для выяснения личности. М. Бегина признали одним из главных виновников и безуспешно разыскивали повсюду, а он четверо суток скрывался в небольшом тайнике под полом своей квартиры в Тель-Авиве. Из его воспоминаний: "Стоял август. В воздухе был разлит невыносимый зной. Не было ни капли воды. Прошел день, за ним ночь. Британские солдаты располагались лагерем в нашем саду. Еще один день и еще одна ночь. Воды нет. Третий день и ночь. Моя голова начала кружиться. Тело стало сохнуть. Облава закончилась. Первый, навестивший меня, спросил: "Господи, как ты мог дышать там?" Я не знал. Я даже не думал о воздухе в моей ловушке. Все мои мысли были только о воде".

Во время арестов опознали И. Шамира, одного из командиров Лехи, и сослали в Эритрею на африканском берегу Красного моря. Взрыв гостиницы и жертвы, с ним связанные, вызвали долгие споры о методах ведения борьбы. Правление Еврейского агентства выразило "чувство ужаса, вызванное этим беспрецедентным актом, совершенным группой преступников"; еврейское население разбилось на два лагеря - сторонников "сдержанной" и "непрерывной борьбы".

Вскоре после этого распался союз Хаганы, Эцеля и Лехи; каждая организация стала бороться с англичанами своими методами.

3

Весной 1947 года Эцель выпустил листовку-предостережение: "1. Правительству угнетателей предлагается немедленно эвакуировать детей, женщин, гражданских лиц и служащих из всех учреждений, зданий и жилых домов по всей стране. 2. Гражданское население - евреев, арабов и других просят ради них самих воздерживаться. от посещения или приближения к государственным учреждениям. Вас предупредили".

Боевые акции продолжались, они были дерзкими и внезапными. Бойцы Эцеля и Лехи взрывали мосты и здания британских правительственных учреждений, повреждали нефтепровод из Ирака и линии железных дорог, перерезали телефонные и телеграфные провода, закладывали мины; они нападали на полицейских и солдат, даже на охраняемые военные базы.

1 марта 1947 года - посреди дня - бойцы Эцеля прорвались на грузовике через проволочное заграждение и бросили чемоданы со взрывчаткой в британский офицерский клуб в Иерусалиме; при взрыве погибли 15 человек, многие были ранены. Англичане объявили военное положение в Тель-Авиве и Иерусалиме, запретили движение поездов, прекратили на две недели работу почты и телефона, но и в эти дни бойцы Эцеля напали на военный лагерь Шнеллер в Иерусалиме и взорвали здание казармы.

Мандатная администрация эвакуировала из Палестины жен и детей офицеров, а также британских подданных, чье присутствие не было необходимым. Положение стало настолько серьезным, что в один из дней войска оцепили большие кварталы в Иерусалиме, Яффе и Хайфе, выселили оттуда жителей, окружили колючей проволокой и мешками с песком, поставили укрепленные посты и по ночам освещали окрестности прожекторами. Эти укрепленные кварталы евреи прозвали "Бевинградами" - по имени британского министра Э. Бевина; в них размещались мандатная администрация и командование войсками.

9 марта 1947 года полицейские задержали на иерусалимской улице молодого человека, обыскали его и обнаружили гранату: это был боец Лехи Моше Барзани. Мимо того перекрестка обычно проезжал британский генерал, и прокурор утверждал, что появление с оружием в таком месте является преступлением. Суд продолжался полтора часа. Барзани отказался от адвоката, не принимал участия в процессе, а на вопрос, признаёт ли себя виновным, ответил: "Еврейский народ видит в вас оккупантов. Виселицами нас не испугаете, уничтожить не сможете". Приговор суда - смертная казнь.

Незадолго до этого, в октябре 1946 года, бойцы Эцеля совершили нападение на железнодорожный вокзал в Иерусалиме. Они подъехали на двух машинах, в одной из которых сидели "молодожены", направлявшиеся в свадебное путешествие, а в другой - бойцы с чемоданами взрывчатки, переодетые под грузчиков-арабов. За рулем одной из машин был Меир Файнштейн. Чемоданы внесли в здание вокзала; служащие заподозрили неладное и подняли тревогу, солдаты открыли огонь по машинам, Файнштейн был ранен, но сумел отъехать от вокзала на несколько кварталов. Когда участники операции скрылись, раздался взрыв - операция удалась. Солдаты обнаружили Файнштейна по кровавым следам: он лежал без сознания в подъезде дома. В тюрьме ему ампутировали руку; приговор суда - смертная казнь.

Они познакомились в камере смертников иерусалимской тюрьмы, Моше Барзани и Меир Файнштейн, и сразу решили: рука палача не коснется их, они погибнут так, как погиб вместе с филистимлянами древний герой Шимшон. Взрывчатку переправляли в тюрьму маленькими порциями, в корзинах с двойным дном, в которых узникам приносили еду. Специалисты из заключенных начинили взрывчаткой два апельсина и переправили их в камеру смертников за несколько дней до казни.

Исполнение приговора назначили на 22 апреля 1947 года, в четыре часа утра. Вечером к ним пришел раввин Яаков Гольдман и беседовал с юношами в присутствии тюремщика; они с интересом слушали его, задавали вопросы, смеялись. Перед уходом раввин сказал, что скоро вернется и не оставит их в последний час. Они уговаривали его не приходить, но раввин не соглашался, и это изменило их планы. Раньше они предполагали подорваться вместе с охранниками, но теперь мог пострадать раввин, и юноши решили: нет выхода, они это сделают немедленно.

Тюремный врач установил обстоятельства смерти. Меир Файнштейн обнял товарища единственной рукой и прижался к нему, а Моше Барзани приложил взрывчатку к груди и сигаретой поджег фитиль. Осталась записка, которую они передали заключенным: "Шалом, братья! Примите наш последний привет... Не прекращайте борьбы до полного освобождения. Мы с гордостью идем на смерть". Их погребли в Иерусалиме на Масличной горе, на том участке, где похоронены жертвы еврейский погромов в Эрец Исраэль; раввин Арье Левин произнес надгробное слово и прочитал кадиш.

Иудаизм категорически запрещает самоубийство, однако история Израиля знает немало примеров самопожертвования, и рав А. Левин вспоминал впоследствии: "В полночь ко мне пришел командир Эцеля и раскрыл тайну (о желании юношей покончить с собой). Он просил моего согласия, не более того. От меня не требовалось ничего, кроме согласия. Я ответил ему сквозь слезы: "Молниеносно избавление Всевышнего. И только Тот, Кто дал нам жизнь, может ее отнять." Я не дал согласия. Всю ночь я не сомкнул глаз. Наутро меня позвали на похороны. И там, на кладбище, на Масличной горе, я преклонился перед ними и сказал надгробное слово."

Раз уж упомянули это имя - раввин Арье Левин, то прервем ненадолго повествование и расскажем об этом человеке. Не было на его счету великих подвигов, не занимал он важных постов: "Кто я и что я? - говорил. - За что вы оказываете мне уважение и благословляете меня?.." Но когда он умер, на похоронах присутствовали президент страны, глава правительства, министры, выдающиеся раввины, бойцы подполья; тысячи людей съехались со всей страны, чтобы поклониться этому человеку - раввину заключенных.

Он родился под Белостоком, учился в иешивах Белоруссии, в 1905 году приплыл в Хайфу, учился затем в Иерусалиме, стал раввином и всю жизнь преподавал в иешиве. Рабби Арье начал посещать иерусалимскую тюрьму, когда не было еще евреев-политзаключенных, а сидели в камерах евреи-уголовники. Они приходили по субботам в тюремную синагогу, как на развлечение, и демонстративно курили. Рабби никому не делал замечаний; он встречал их субботним приветствием "шабат шалом" и приглашал присоединиться к молящимся.

Так продолжалось долго. Рабби Арье приходил постоянно, выслушивал, утешал, подбадривал слабых духом; его авторитет возрастал не только среди заключенных, но и у надзирателей-арабов. Вначале они приоткрывали перед ним крохотную калитку в заборе, но через некоторое время, заметив маленькую фигуру, распахивали главные ворота, как будто приближался начальник тюрьмы.

С 1939 года стало возрастать число евреев-политзаключенных. Рабби Арье потребовал, чтобы еврев отделили от арабов, потому что среди тех был распространен гомосексуализм, и они издевались над еврейскими юношами - нелегальными иммигрантами. Начальник тюрьмы заявил в ответ: "Евреи пойдут в отдельные камеры, когда меня здесь не будет", однако рабби добился своего: для еврейских заключенных, политических и уголовных, отвели отдельную камеру и даже организовали в тюрьме кашерную кухню.

В 1939 году девять заключенных объявили голодовку в лагере Црифин. Барух Дувдевани, один из них, вспоминал: "Нас уговаривали прекратить голодовку, которая продолжалась уже двадцать дней. Мы отказывались, потому что решили не принимать пищу до нашего освобождения или до смерти. Но когда пришел рабби Арье и сдавленным от слез голосом сказал, умоляя нас, как отец умоляет детей: "Вы же знаете, что моя душа связана с вашими, и я этого не переживу", - мы не посмели продолжать голодовку. Невозможно описать выражение счастья на его лице."

Исраэль Эльдад: "Лучшим днем для заключенных был тот, когда приходил рабби Арье; даже слепой видел, как Божий дух нисходил на лагерь вместе с ним. Увидев нас, рабби радовался как дитя, нашедшее мать. Он приходил в лагерь, нагруженный любовью, и уходил, нагруженный ею во сто крат. Он приносил нам приветы и сообщения, а уносил сведения, которые другому бы не доверили, - адреса, имена, даты. Рабби Арье ничего не забудет. Он всё помнит. "Завидую я вам, завидую, - повторял он снова и снова. - Вы удостоены страдать за Израиль. А я, что я? Ваши заслуги больше моих."

Весной 1944 года в Тель-Авиве арестовали бойца Лехи Мататьягу Шмулевича, приговорили к смертной казни за ношение оружия, и он отказался подписать просьбу о помиловании. "В субботу пришел рабби Арье, печальный и встревоженный... "Мататьягу, Мататьягу, - взволнованно шептал мне, как сыну, - Господь сохранит тебя". - "Если Богу угодно, я с радостью принесу эту жертву", - отвечал я. В глазах у него стояли слезы: "Пожалей меня. Я этого не переживу. Ты свое сделал, ты должен жить Ради меня, не упрямься". Невозможно было устоять перед его слезами."

"Молниеносно избавление Всевышнего", - эту фразу рабби Арье повторял каждому заключенному, осужденному на пожизненное заключение, смертнику, даже за несколько минут до казни. Встретиться с ним было непременным их желанием, а потому он приходил к каждому, утешал и скорбел - не только в иерусалимской тюрьме, но по всем английским тюрьмам Израиля.

Геула Коэн, диктор радиостанции Лехи "Голос еврейского подполья" (о встречах с рабби в женской тюрьме): "Он входил в камеру тихо, будто оставлял обувь за дверью Храма. Девушки сидели у стола и смотрели на него. Перед нами был старец, а в его глазах слезы, вечные слезы рабби Арье. В промежутках между всхлипываниями он шептал нам о героизме древних, о священной войне и самопожертвовании. Мы не всё понимали - ему мешали слезы, но слова проникали в сердце. Мы оставались в тюрьме. Он не выводил нас на свободу, но приносил в камеру весь мир".

Когда рабби Арье ехал в тюрьму, то всегда читал в автобусе молитву о благополучии заключенных. Однажды он так разволновался, что заплакал. "У тебя в тюрьме родственник?" - спросил шофер. "Да". - "Сын?" - "У меня там много сыновей". Его забота об узниках не была связана с принадлежностью рабби Арье к какой-либо партии; в своем завещании сыновьям он просил их не присоединяться к политическим партиям, потому что они дробят единство Израиля.

Популярность рабби Арье, "отца узников", его дела способствовали тому, что вокруг его имени возникало немало легенд, - и вот одна из них. Рассказывали: дочь рабби Арье разбил паралич, и в ближайшую же субботу встал в тюремной синагоге один из заключенных и объявил, что посвящает дочери рабби день своей жизни. Второй заключенный заявил, что отдает ей неделю своей жизни, третий - месяц; еще один сказал: "Что наша жизнь в тюрьме по сравнению с несчастьем рабби?! Отдаю всю свою жизнь ради полного выздоровления его дочери". И на исходе той субботы - хотите верьте, хотите нет - случилось чудо: дочь рабби Арье смогла уже двигаться, а вскоре она совершенно выздоровела.

За месяц до смерти рабби Арье отправил послание съезду бывших подпольщиков: "Расскажите своим детям, что жил в Иерусалиме простой человек, любивший их отцов, скорбевший вместе с вашими семьями, человек, в сердце которого навеки сохранилась любовь к вам. Да удостоимся мы скорого избавления Всевышнего и вернутся рассеянные по свету сыновья в границы свои. Привязанный к вам душой и сердцем - ваш брат Арье Левин".

5

С 1940 года работала в Хагане строго засекреченная служба разведки, которая создала сеть агентов для получения информации среди арабов и англичан, собирала сведения об арабских лидерах, выявляла и устраняла доносчиков, следила за тем, чтобы не обнаружили мастерские по производству оружия.

Весной 1946 года разведчики Хаганы проникли в британское учреждение, унесли оттуда документ с грифом "совершенно секретно", сфотографировали его и через несколько часов вернули обратно. Это был список имен и адресов бойцов еврейского подполья, а также расположение мест, в которых - по мнению англичан - они хранили оружие. Успешная операция помогла предупредить бойцов и перепрятать оружие; недаром командующий британскими войсками в Палестине признавал впоследствии: "Правительственные секреты и военные планы становились известны евреям на следующий день после того, как мы принимали какое-либо решение. Их разведка прекрасно налажена".

Из воспоминаний: "Мы, подростки, исчезали из кибуца по приказу сверху, возвращаясь, секретничали, и непосвященные в эти тайны лопались от любопытства. Все наши действия были связаны с какой-то мифической теткой. Где были? У тетки. Куда идете? К тетке. Что делали? Работали у тетки. На самом деле нам поручали изучать окрестные арабские деревни: где расположен дом старосты, где колодцы, ограждения из колючей проволоки, потайные тропинки. Глухая ночь, ты подходишь к деревне, в руках у тебя нет ничего, кроме палки. Ощущение не из самых приятных. Сердце ноет. Но приказ командира не подлежит обсуждению: ты обязан идти - и ты идешь".

С 1943 года существовало в Пальмахе подразделение "псевдоарабов" для проведения особых заданий. Иерухам Коэн, его командир, рассказывал о первой операции: "Командование Хаганы вынесло приговор арабу, который изнасиловал двух еврейских девушек. Решили, что смертная казнь. повлечет за собой кровную месть, а потому последовало предложение - свести счеты с насильником по мусульманскому закону: "отрубить руку, которая украла". Операция была выполнена. "Руку" отрубили, мы отступили без потерь, за нами прогнали скот близлежащих кибуцов и замели следы. Арабы Бейт-Шеана и соседних деревень были ошеломлены."

"Псевдоарабы" ходили на разведку в арабские кварталы Хайфы, Яффы и Старого города Иерусалима, в арабские города и деревни. Они подыскивали там жилье, устраивались на работу, молились в мечетях вместе со всеми, заводили полезные знакомства, вступали даже в полувоенные организации для получения необходимой информации. Когда началась Война за независимость, "псевдоарабы" проникали в расположения арабских войск и сообщали об их передвижениях, проводили диверсии в тех местах, которые были недоступны бойцам Хаганы.

В подразделении "псевдоарабов" погибли в тылу врага Нисим Атайя, Гидеон Бари, Яаков Бокаи, Давид Мизрахи, Эзра Хорин, Давид Шемеш; самому старшему из них было 25 лет.

6

4 мая 1947 года бойцы Эцеля совершили нападение на крепость в городе Акко, чтобы освободить политических заключенных. Эту цитадель с высокими и массивными стенами, сооруженную крестоносцами, штурмовал Наполеон в 1799 году, но не смог ее взять. Во времена британского мандата в крепости содержали опасных уголовных преступников, политических заключенных и приговоренных к смерти; первым из еврейских бойцов там казнили Шломо Бен-Йосефа в 1938 году.

Заключенным заранее переправили взрывчатку, чтобы во время прогулки в тюремном дворике они взорвали изнутри ворота и вышли на волю через пролом в стене, который должны были проделать бойцы Эцеля. В нападении на крепость участвовали 20 человек под командованием Дова Коэна, еще несколько групп прикрывали их отход. Нападавшие в форме английских солдат подъехали на автомобиле, влезли на крышу старой турецкой бани, примыкавшей к тюремной стене, заложили взрывчатку и быстро спустились вниз. Через 45 секунд раздался взрыв, и в стене образовался пролом; в тюрьме началась паника, воспользовавшись этим, заключенные взорвали внутренние ворота, выбежали наружу через пролом, а на улице их уже поджидали грузовики. Всего убежали из крепости 41 еврей, а заодно с ними более 200 заключенных-арабов.

Это был жаркий воскресный день, и английские солдаты загорали на пляже. Услышав взрыв, они поспешно оделись, залегли на дороге и открыли огонь по машинам с бойцами. Девять человек погибли при отходе, среди них Дов Коэн, прикрывавший отступление; остальным удалось прорваться, но пятерых бойцов из группы прикрытия захватили англичане. Был суд в Иерусалиме. Двух несовершеннолетних приговорили к пожизненному заключению, троих - к смертной казни. Они выслушали приговор спокойно, с достоинством и пропели национальный гимн.

Просьбы о помиловании поступали отовсюду, но британские власти были непреклонны, и тогда бойцы Эцеля захватили в Нетании двух заложников - сержантов службы безопасности. Англичане ввели осадное положение, проводили повальные обыски, чтобы обнаружить похищенных, но им это не удалось. Правительство Великобритании собралось на экстренное заседание, парламент требовал применения суровых мер, и по радио передали: "Казнь трех террористов состоится завтра, 29 июля 1947 года. Имена осужденных: Меир бен-Кадури Накар, Яаков бен-Йосеф Вайс, Авшалом бен-Элиэзер Хавив". В ту ночь трое осужденных по очереди взошли на эшафот. Они пели "Га-Тикву"; к пению каждого присоединялись в камерах заключенные-евреи, и трижды повторялось хором, в ночи, провожая уходящих на казнь: "Еще не пропала надежда народа, она не угасла за двадцать веков... "

Наутро тела передали родственникам, их похоронили в Цфате, а на другой день Эцель сообщил о казни двух сержантов. В городах Англии прошли демонстрации с нападением на синагоги и еврейские магазины; на улицах Тель-Авива солдаты обстреляли автобусы с пассажирами, били стекла в домах, избивали прохожих прикладами - пять евреев погибли, 14 были ранены, однако ни один солдат не попал под суд.

Нападение на неприступную крепость, находившуюся под усиленной охраной, и освобождение заключенных произвели огромное впечатление и стали сенсацией того времени. Британские газеты единодушно отмечали, что мандатная администрация беспомощна, а потому "пришло время уйти из Палестины". Верховный комиссар признавал в своем отчете: "Армия и полиция не в состоянии предупредить нападения на штабы, мосты и правительственные учреждения". После бурных дебатов обе палаты британского парламента пришли к выводу: стотысячная армия в Палестине не может справиться с еврейским подпольем.

Это была последняя казнь еврейских бойцов в Эрец Исраэль; англичанам пора было уходить из страны и возвращать мандат Организации Объединенных Наций.

6 марта 1946 года бойцы Эцеля проникли в британский военный лагерь Црифин, забрали со склада оружие и под огнем вырвались наружу. Во время операции были ранены и захвачены Йосеф Симхон и Михаэль Эшколь; их приговорили к смертной казни через повешение и перевели в камеру смертников. В ответ на это Эцель похитил заложников - английских офицеров и передал ультиматум: "На смертную казнь мы ответим смертной казнью", после чего повешение заменили на пожизненное заключение. Й. Симхон бежал из иерусалимской тюрьмы; М. Эшколь был убит во время операции Эцеля по освобождению заключенных из тюрьмы Акко.

***

В октябре 1946 года бойцы Эцеля взорвали здание посольства Великобритании в Риме. В августе следующего года они бросили гранаты в английский офицерский клуб в Вене - десять человек были ранены; через полторы недели после этого бойцы Эцеля в Австрии пустили под откос поезд с британскими солдатами. В марте 1948 года состоялась последняя акция - взрыв в британском штабе в Вене, после чего англичане перевели свои учреждения в крепость Шебрунн, создав еще один "Бевинград".

Действия Эцеля вызвали беспокойство в Англии: усилили охрану парламента и королевского дворца, привели полицию в состояние повышенной готовности, газеты предостерегали: "Эцель угрожает Лондону!" Эту организацию упоминали повсюду, а во французской газете даже напечатали карикатуру, на которой мать спрашивает: "Это кто съел конфеты?" А ребенок ей отвечает: "Конечно же, Эцель!"

Генерал Э. Баркер, командующий британскими войсками в Палестине, сообщал в частных письмах 1947 года (обнаружены после ухода англичан): "Кэти, дорогая, сколько мы тратим денег и человеческих жизней на этих евреев! Я питаю к ним отвращение, к сионистам и несионистам. Зачем уклоняться от правды? Мы ненавидим их." - "Кэти, дорогая, евреи не смогут выстоять против арабского мира, и их уничтожат. Мой совет арабам: объединиться, быть более хитрыми. С удовольствием пошел бы воевать на их стороне, чтобы уничтожить сионизм."