1

Это было сложное и опасное время - первые месяцы 1948 года. Британские войска еще не покинули Палестину, но уже шла необъявленная война в городах, поселениях, на дорогах; каждая сторона желала захватить стратегические позиции, и исход борьбы был неясен. Д. Бен-Гурион говорил в те дни: "Мудрость Израиля сегодня - это мудрость войны и ничто другое. Без этой мудрости слова "государство" и "спасение" лишены теперь всякого смысла... Я не могу, да и не хочу думать ни о чем, кроме ближайших семи-восьми месяцев, которые всё определят. За это время будет решен исход войны, и для меня сегодня не существует ничего, кроме этого".

Ф. Каукджи, командир "Армии спасения", решил провести операцию по захвату одного из еврейских поселений. Выбор пал на кибуц Мишмар га-Эмек в Изреэльской долине, и 4 апреля начался артиллерийский обстрел, разрушивший жилые помещения и коровники. Защитники поселения сумели отразить атаку пехоты; на ночь арабы из окрестных деревень разошлись по домам, и под покровом темноты в кибуц пришло пополнение -100 бойцов Хаганы.

Бои за Мишмар га-Эмек продолжались неделю, укрепленные позиции неоднократно переходили из рук в руки; Каукджи даже сообщил в газеты о "большой победе в Мишмар га-Эмеке", над которым развевается арабский флаг, но 12 апреля отряды "Армии спасения" оказались под угрозой окружения и отступили. После поражения Каукджи заявил в свое оправдание, что в кибуц пришло пополнение - тысячи еврейских солдат под командованием советского генерала из России (в своих воспоминаниях он утверждал, что евреи потеряли в боях 230 человек, 210 были ранены, потери его солдат - шесть убитых, 24 раненых).

Победа в Мишмар га-Эмеке и операция "Нахшон" привели к изменению ситуации; еврейское командование вводило в бой батальоны, а не малые отряды, и подошло время занимать города со смешанным населением. Первым из них была Тверия: бойцы захватили высоты, господствующие над городом, штурмом взяли гостиницу "Тивериада", где находился штаб арабского командования, и заняли Старый город. Арабы ушли из Тверии в Трансиорданию; 19 апреля в городе провозгласили "независимую еврейскую власть", и житель соседнего кибуца вспоминал: "Штурм и захват Тверии явился для нас сюрпризом. Мы просто ушам своим не верили! Все арабы удрали из Тверии. Тверия без арабов!.."

Затем подошла очередь Хайфы. 21 апреля британский генерал сообщил, что выводит свои войска из города, и в ту же ночь началась атака на арабские кварталы. Перед наступлением произвели обстрел из миномета "Давидка", оглушительный грохот при разрыве его снарядов вызвал панику у противника. Еврейские бойцы вошли в Нижний город; арабские командиры бежали, и старейшинам Хайфы предъявили условия капитуляции - сдать оружие и подчиниться новому командованию. Старейшины связались с муфтием, который жил в Бейруте; тот приказал не принимать условия капитуляции и немедленно покинуть город, потому что близится час вторжения арабских армий, и вскоре Палестина будет в их руках. Установили перемирие на пять дней, десятки тысяч арабов ушли в Ливан; 18 бойцов Хаганы погибли в боях за город.

В дни боев за Хайфу приплыл туда семидесятилетний Ричард Майнрецхаген, с которым читатель уже знаком. Он одолжил форму у солдата, остававшегося на корабле, прихватил его винтовку, двести патронов и присоединился к еврейскому отряду. Майнрецхаген записал в дневнике: "Я побежал вперед и залег, за мной сделали то же самое трое евреев, и мы открыли огонь... Первые мои выстрелы попали в цель, и я видел, как враги падали на песок... Через час, когда мы справились со всеми, появился английский офицер и спросил с изумлением: "Кто ты такой, черт побери?!" Узнав меня, он велел немедленно возвратиться на корабль, но это было уже неважно: я расстрелял все двести патронов. На корабле я вычистил винтовку, вернул ее владельцу, заказал шампанское, и мы выпили с этим солдатом за процветание Израиля!"

Ричард Майнрецхаген оставался преданным другом евреев. Это он сказал однажды: "Неважно, сколько танков и винтовок есть у арабов. Самое главное - человек, который сидит в танке..." (Он умер через несколько дней после победы Израиля в Шестидневной войне; в день смерти было ему 89 лет.)

2

Яффа примыкала к Тель-Авиву, и арабские снайперы обстреливали улицы еврейского города с крыш высоких домов. 25 апреля 1948 года 600 бойцов Эцеля начали наступление на северный квартал Яффы и после ожесточенных боев захватили его. Вслед за ними вступили в бой бойцы Хаганы; большинство арабского населения покинуло город - около 70 000 человек, и 13 мая старейшины Яффы подписали документ о капитуляции.

В Цфате было не более 1500 евреев на 12 000 арабов, которые осаждали еврейский квартал и не допускали подвоза продовольствия. Англичане ушли из Цфата 14 апреля, но перед этим передали арабам полицейский участок, старинную крепость в центре города и укрепленный форт на горе, господствовавший над местностью. Командование Хаганы подготовило операцию "Ифтах" по освобождению Цфата и Верхней Галилеи, но 1 мая арабы неожиданно напали на Рамот-Нафтали, основанный "Группой Уингейта" - еврейскими ветеранами Второй мировой войны.

Отряды "Армии спасения" при поддержке артиллерии и броневиков прорвали заграждения в Рамот-Нафтали; поселение превратилось в развалины, боеприпасы заканчивались, но защитники удерживали последние позиции, несмотря на непрерывные атаки. 10 мая над ними пролетел небольшой самолет, и Лорна Уингейт, вдова Орда Уингейта, сбросила сверток с Библией и запиской: "Эта Библия была с Уингейтом во всех его походах и вдохновляла его. Пусть она станет символом союза между нами в победе или поражении, отныне и во веки веков". В этот момент началась операция "Ифтах"; арабы перевели свои отряды в Цфат, и защитники Рамот-Нафтали удержали его до подхода подкрепления.

Цфат освободили к 12 мая после кровопролитных боев на узких улочках, когда бойцы Хаганы и Пальмаха захватывали дом за домом. На помощь к ним пришел отряд из бедуинского племени Араб аль-Хейб, во главе бедуинов скакал на белом коне пальмахник Ицхак Ханкин. Арабы покинули Цфат - город, который муфтий уже объявил столицей Галилеи в будущем палестинском государстве, а вслед за ними ушло в Сирию и Ливан население арабских деревень Верхней Галилеи.

Операцией "Ифтах" командовал Игаль Алон, внук Алтера Шварца, старейшего жителя Цфата; среди местных евреев возникла легенда об освобождении города, и вот она: "Все святые праведники, похороненные на местном кладбище, поднялись из могил и присоединились к еврейским отрядам. За каждым бойцом следовала пара великих праведников, которая берегла его, как зеницу ока. И. Алона охраняла дюжина "цадиким" - праведников, а это такая сила, что не уступит любому танку; сам Алтер Шварц был среди них, и даже рабби Йосеф Каро. Так что же удивительного в том, что враги разбежались, как зайцы, и Цфат был освобожден?"

Еврейские бойцы взяли также Бейт-Шеан, занимавший стратегическую позицию в Изреэльской долине, окружили и взяли Акко с его неприступной крепостью, которую не смог захватить Наполеон. Незадолго до штурма города М. Кармель, командир этой операции, получил радиограмму из штаба: "Взвесь заново, стоит ли начинать атаку на Акко ввиду малого количества солдат, которыми мы располагаем. Быть может, предпочтительней усилить осаду города". Моше Кармель отложил радиограмму в сторону и начал штурм Акко.

С середины апреля до середины мая 1948 года еврейские вооруженные отряды заняли около ста арабских деревень и обеспечили контроль над сплошной территорией, которая включала основные центры еврейского населения. После захвата арабской деревни на севере Галилеи, откуда вышли убийцы защитников Тель-Хая, И. Алон сказал: "Сегодня мы отомстили за Трумпельдора и его товарищей".

3

Южнее Иерусалима, за Бейт-Лехемом, неподалеку от старинного караванного пути в Египет располагались четыре еврейских поселения под общим названием Гуш-Эцион -Ревадим, Эйн-Цурим, Кфар-Эцион и Масуот-Ицхак. Арабы изолировали их в конце 1947 года, и туда отправлялись под охраной колонны грузовиков с продовольствием, водой, оружием и боеприпасами. 11 декабря арабы напали на очередную колонну, при ее защите погибли десять бойцов, после чего детей и часть женщин эвакуировали из Гуш-Эциона.

Утром 14 января 1948 года арабские отряды атаковали Кфар-Эцион. "Долина кишела арабами. Никогда раньше я не видел столько вооруженных людей в одном месте. Всё время подходили грузовики с пополнением из Хеврона и Бейт-Лехема." - "Наши позиции находились под сильным огнем. Мы вели огонь из пулемета и миномета, и арабы отступили. Они снова и снова пытали свое счастье, но всякий раз безуспешно."

Бой длился до вечера. Защитники кибуца потратили много боеприпасов, и на другой день к ним отправились на помощь 35 бойцов Пальмаха: это были в основном студенты Иерусалимского университета. Подробности их гибели неизвестны: они шли в обход по горным тропам, наткнулись очевидно на арабов, которые вызвали подкрепление, и погибли все до одного, когда закончились патроны.

Положение в осажденном Гуш-Эционе продолжало ухудшаться. Чтобы преодолеть блокаду, построили взлетно-посадочную полосу; почти ежедневно туда прилетали легкие самолеты, прозванные "примусами", привозили продовольствие и оружие, увозили больных и раненых. 27 марта колонна грузовиков и бронемашин прорвала блокаду, привезла в Гуш-Эцион 135 бойцов и запасы продовольствия на три месяца. Разгрузившись, колонна отправилась в обратный путь, но шоссе было уже завалено огромными камнями.

Тяжелая бронемашина пробивала дорогу; неподалеку от Бейт-Лехема ее подожгли бутылками с горючей смесью, и она перекрыла путь. Несколько грузовиков развернулись и ушли обратно в Гуш-Эцион; бойцы с остальных машин заняли одинокий дом и укрепились в нем. Тяжелый броневик горел на дороге; в нем взорвалась взрывчатка, погибли раненые члены экипажа и их командир Зрубавель Горвиц. Бойцы продержались в доме до подхода английских солдат, затем - по соглашению с арабским командованием - их увезли без оружия в Иерусалим, а броневики, винтовки и пулеметы достались арабам.

12 мая солдаты Арабского легиона Трансиордании начали наступление на поселения Гуш-Эциона; вместе с ними шли тысячи вооруженных жителей Хеврона и окрестных деревень. Период британского мандата еще не закончился, но с этим уже никто не считался. Против подавляющего преимущества противника стояли около 500 бойцов, разбросанных по большой территории, без достаточного количества боеприпасов и оружия для борьбы с бронемашинами. К середине дня арабы отрезали южные поселения от северных и захватили аэродром; боеприпасы, сброшенные с самолетов, попали в руки противника, 70 защитников поселений были убиты и ранены.

На другое утро броневики Арабского легиона прорвали оборону в Кфар-Эционе, следом за ними ворвались в поселение арабы и убили всех жителей - более 120 человек. Ночью из Иерусалима сообщили, что при посредничестве англичан достигнуто перемирие; 14 мая, в день провозглашения государства Израиль, оставшиеся в живых защитники Гуш-Эциона сдались в плен. 320 человек были отправлены в Трансиорданию, где они находились до февраля 1949 года; раненых отвезли в Иерусалим под контролем Международного Красного Креста. После этого арабы разграбили и разрушили еврейские поселения.

Падение Гуш-Эциона открыло Арабскому легиону путь в Иерусалим, и 15 мая его орудия начали обстрел еврейских районов города.

После гибели 35 бойцов, направлявшихся в Гуш-Эцион, командование Пальмаха решило провести операцию возмездия. Объектом нападения выбрали отдаленную деревню Саса возле границы с Ливаном, чтобы доказать арабам, что и они не смогут чувствовать себя в безопасности.

Через Сасу проходил путь отрядов "Армии спасения", проникавших в Палестину; в деревне стоял гарнизон, ее жители были хорошо вооружены, и никто не предполагал, что евреи решатся на такой дерзкий поступок - атаковать укрепленную деревню вдали от своей базы. Моше Кельман, командир операции, вспоминал: "Приказ есть приказ. А кроме того, мы были очень молоды и полны безмерной уверенности в себе. Мне - 23 года, моим солдатам - 18-19. Мы любили страну, и чувствовали, что делаем историю".

15 февраля 1948 года, вечером, рота Пальмаха отправилась в путь: 65 бойцов несли винтовки, автоматы, гранаты и рюкзаки со взрывчаткой. "Дорога оказалась намного тяжелее, чем мы предполагали. Местность покрыта камнями, дикой растительностью, скалами и расселинами. На земле липкая грязь, холод пронизывает до костей, туман и слякоть." - "Шли без шума. Мы знали, что если нас обнаружат, придется вступить в бой и противник приведет большие силы".

В ту ночь они прошли в горах 18 километров, встретили на своем пути арабов, но те не подняли тревоги, потому что приняли их за англичан и даже не подумали, что евреи могут передвигаться в глубинах арабской территории. Отряд проник в Сасу, бойцы шли по параллельным улицам и закладывали взрывчатку. "Деревня проснулась. Из всех окон слышатся выстрелы. Ты удивляешься, как это они не попадают в тебя, и бежишь дальше по улице. Укладываю заряд под дом. Надо мной стоит прикрывающий и бьет очередями по окнам."

Подрывники уложили заряды, ушли по сигналу отбоя, и через минуту раздались взрывы. Операция заняла восемь минут, две улицы были разрушены; у нападавших оказались двое раненых. М. Кельман: "Тяжесть операции мы почувствовали только теперь: жуткая усталость, беспредельное нервное напряжение, опухшие ноги, холод. В трех километрах от деревни мы построили бойцов и сказали: "Операция еще не закончилась Надо вернуться на базу до рассвета. Раненых понесем с собой. Нет выбора. Восемь часов будем нести на плечах носилки"."

Они шли под дождем по грязи, несли носилки с ранеными, сменяя друг друга, а командир требовал двигаться быстрее и быстрее. "Когда наступил день, мы были неподалеку от Эйн-Зейтим. Это уже "наш" участок шоссе. Подобие улыбки расплывается на губах, и вдруг вдоль дороги - цикламены. Солдаты, как маленькие дети, разбегаются по полю, набирают охапки цветов. Девушки выходят навстречу, смеются и пляшут; парни с посеревшими лицами и с цветами в руках падают на землю в смертельной усталости".

Операция продолжалась 17 часов, после чего бойцы проспали сутки без перерыва. Назавтра Моше Кельман поехал в Тель-Авив и по пути встретил англичанина - капитана полиции. Тот сказал ему: "Я так понимаю, что вы были в Сасе, и, разумеется, интересуетесь результатами. Извольте: 60 человек убито, 15 ранено. Как солдат солдату, - вам полагается орден. Точная работа. Сделайте одолжение: действуйте вне моего района, и мы останемся друзьями".

5

Командир роты Эфраим Губер погиб в марте 1948 года, прикрывая отход своих бойцов пулеметным огнем. Семнадцатилетний Цви сказал на могиле брата: "Мама, не плачь! Он пал, но у тебя остался я, чтобы взвалить на плечи его ношу." Вскоре после этого Цви попросил в письме: "Если доведется погибнуть, пусть похоронят меня рядом с Эфраимом. Возле него мне никогда не было страшно". Ривка Губер: "Солдаты отправлялись в Негев, окруженный египетскими войсками. Цви уходил и уносил с собой свою жизнь. Он не брал ничего, кроме цветущей, молодой жизни. Я прошептала сыну на ухо: "Желаю тебе плакать на моей могиле". Пожелание не помогло."

Цви Губер погиб в боях за Негев в июле 1948 года, и его похоронили рядом с братом. В его последнем стихотворении есть такие слова об этой земле: "Здесь каждый подвиг мал и беден дар любой." (Через годы увидела свет "Книга братьев" - "об Эфраиме и Цви, сыновьях Ривки и Мордехая": "Вот поднялись среди нас - после тысячелетий угнетения и уничтожений - такие чудесные сыновья, прямые и гордые, с возвышенной волей и нравственностью. Кто взрастил нам этот прекрасный плод?..")

35 бойцов Пальмаха, погибших на пути в Кфар-Эцион, возглавлял Дани Мас; его именем назвали операцию "Дани" в июле 1948 года, когда армия Израиля захватила Лод и Рамлу. Среди бойцов был семнадцатилетний Давид Таш; незадолго до гибели он записал в дневнике: "Лишь готовностью отдать всё, пожертвовать всем ради поставленной цели -можно ее достичь". Арабы надругались над погибшими, и англичане похоронили части тел в Кфар-Эционе, чтобы не вызвать возмущения евреев ужасным видом останков. Часть бойцов опознали на месте гибели, 12 человек похоронили безымянными.

По окончании Войны за независимость их перезахоронили на военном кладбище Иерусалима; родственники безымянных бойцов пожелали иметь могилы своих близких, чтобы их оплакивать, и опознание провели необычным способом. В доме раввина Арье Левина собрались отцы погибших, зажгли 12 свечей, помолились, и один из присутствовавших задал вопрос: "Кто похоронен в могиле номер ..?" Рав А. Левин открыл семь раз книгу Библии и, не глядя, приложил палец к строке, на которой оказались слова: "И умер Биньямин...", - таким образом решили, что в той могиле похоронен Биньямин Богловский. Спросили еще раз: "Кто похоронен в могиле номер ..?" Рав А. Левин снова открыл семь раз книгу Библии, и его палец остановился на словах: "Ведь я Бен-Йемини." - так решили, что в могиле покоится Одед Бен-Ямини. Опрос продолжили, отцы погибших скрепили подписями эти решения, и на могилах безымянных бойцов появились имена погибших.

Память тридцати пяти увековечена в названии иерусалимской улицы Ламед-Гей - в числовом значении букв это расшифровывается как 35. В 1949 году южнее Бейт-Шемеша основали кибуц Натив га-Ламед-гей - Путь тридцати пяти.

После начала боев в Хайфе британский министр иностранных дел Э. Бевин сообщил главе правительства, что - по сообщениям из арабских стран - евреи убили в городе 23 000 арабов, среди которых немало женщин и детей. На другой день британский генерал опроверг эти сведения в телеграмме из Палестины: "Еврейское наступление на Хайфу явилось прямым следствием непрекращающихся нападений арабов на евреев в Хайфе в предыдущие четыре дня. Обвинения в убийстве женщин и детей крайне преувеличены. Разговор о резне - абсолютная ложь."

***

В 1927 году в 20 километрах от Иерусалима, возле дороги в Хеврон, появилось поселение Мигдаль-Адар; земли приобрели у местных арабов, которые скрепили договор отпечатками пальцев. Это было первое еврейское присутствие в том краю; в Мигдаль-Адаре поселились 40-50 религиозных евреев, а также немолодая женщина из Америки, решившая завершить на этом месте свой жизненный путь.

Во время арабских беспорядков 1929 года жителей эвакуировали из Мигдаль-Адара; вскоре те земли приобрел Шмуэль Гольцман и в 1934 году основал поселение Кфар-Эцион (об удивительных приключениях этого человека рассказано в первой книге "Земля под ногами"). В 1936 году Кфар-Эцион был разрушен арабами, восстановлен в 1943 году, вновь разрушен в 1948 году, когда убили его жителей, - создан заново на том же месте в 1967 году. И снова к югу от Иерусалима, неподалеку от старинного караванного пути в Египет стоят еврейские поселения Рош-Цурим, Эльазар, Эфрата, Алон-Швут, Кфар-Эцион, Мигдаль-Оз и другие.

В 1967 года, по окончании Шестидневной войны, евреи получили доступ к пещере Махпела в Хевроне, где покоятся Авраам, Ицхак, Яаков, Сарра, Ривка и Леа, а также доступ к гробнице Йосефа в Шхеме и к могиле Рахели возле дороги из Иерусалима в Бейт-Лехем.