Первым пришел в себя резиновый Памбу. Он подскочил к воротам и открыл их. Мальчик из жести вошел во двор, повернулся кругом и представился:
— Требла, путешественник вокруг света.
Тут он заметил узлы и чемоданы и спросил жестяным голосом:
— Вы должны были откуда-то приехать? Я был бы очень рад помешать вам…
Тимбу-Лимбу растерянно пожала плечами и вопросительно посмотрела на Пимпельсанга. Муки тихонько прокрался вперед и обнюхал жестяные сапоги Треблы.
Краска на них изрядно стерлась.
— Мы идем к мельникам-снеговикам, — объяснил Пимпельсанг. — С ними что-то случилось.
Лицо Треблы засияло от счастья.
— Я был бы очень огорчен, — сказал он, — если б мог пойти с вами!
И тут же схватил с земли самую большую поклажу. Это был рюкзак с палаткой и другими походными принадлежностями. Требла взвалил его на спину, но так как он сделал это задом-наперед, то мешок повис у него на животе.
Затем жестяной мальчик взмахнул рукой и зашагал. Все так же — спиной вперед, носками ботинок — назад. Его жестяное лицо было веселым и дружелюбным.
Все последовали за ним.
За воротами Требла показал рукой на вершину горы и спросил:
— Мельники-снеговики живут там, внизу, не так ли?
— Наверху! — завопил Тору-Лору.
— Я сразу догадался, что внизу, — довольным голосом произнес Требла.
Тут Тору-Лору захныкал. Он плелся еле-еле, вытирал кулаком слезы и сердито сопел.
Так они шли по петляющей лесной дороге, которая терялась между деревьями. Все выше и выше.
Впереди всех бежал Муки, потому что его завели слишком сильно и он уже не мог остановиться. Следом за Муки, задом наперед, тащился Требла с мешком на животе. Затем шли остальные. На одном из поворотов Тимбу-Лимбу прошептала Пимпельсангу:
— Тебе не кажется, что наш новый друг какой-то странный?
— Не вижу в нем ничего странного! — ответил Пимпельсанг. — Ничего особенного!
— Ты заметил, как он говорит? — допытывалась Тимбу-Лимбу.
— У каждого свои странности, — успокоил ее Пимпельсанг. — Не стоит обращать на них внимания.
— Но ведь он ходит задом наперед!
— Пусть себе ходит, — сказал Пимпельсанг и посмотрел на Тимбу-Лимбу поверх очков. — Некрасиво говорить о других за их спиной…
— А я и не говорю за спиной, — смутилась Тимбу-Лимбу. — Я сказала только…
— Сделаем вид, будто мы ничего не замечаем, — прошептал Пимпельсанг. — Он наш друг.
Тимбу-Лимбу улыбнулась.
— Ну, ладно, я больше не буду. Но все-таки…
Так они шли, шли, шли. Песчаная лесная дорога петляла туда-сюда. Она то скрывалась в тени деревьев, то вновь открывалась взору путников.
Особых неприятностей в первый день похода не было. Только Пимпельсанг, который то и дело присаживался отдохнуть, засыпал восемь раз, и его приходилось будить.
А Тору-Лору был так зачарован незнакомой обстановкой, что на несколько часов он забыл про свои капризы.
Вечером они расчистили под деревьями площадку для лагеря. Разбили палатку. И так как все очень устали, то мгновенно заснули. Они и не заметили, что Требла забрался под одеяло задом наперед, положив ноги на полушку, и заснул.
Только Пимпельсанг набрал хворосту и разжег рядом с палаткой костер. Устроившись поудобнее, он открыл книгу и начал писать: «СЕГОДНЯ МЫ ОТПРАВИЛИСЬ В ДАЛЕКОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ…» Пимпельсанг все писал и писал. Ночь напролет он заносил в свою книгу все, что произошло за день. Время от времени он грыз карандаш, сомневаясь, так ли он записывает. Он не помнил, действительно ли на них напал огромный семиглавный дракон, или это приснилось ему, когда он задремал на камне у дороги. А так как Пимпельсанг не был вполне уверен в этом, то написал, что у дракона, который по дороге сегодня напал на них и которого они убили, было лишь три головы.