Самых известных ориш в сантерии насчитывается не больше двух дюжин, и только дюжину из них считают особенно важными. В сложной космогонии сантерии ориши находятся на очень высоком уровне (см. схему 2). Они делятся на две основные группы. Первая — ориши, которых можно «усадить» в голову жреца или жрицы, вторая — все остальные. На языке оришей «сделаться святым» значит пройти церемонию кариоча. На ней с помощью специального ритуала в голову верующего помещают оришу, после чего этот человек имеет право называться сантеро или сантерой.

Традиционно семь ориш, которых можно «усадить» в голову верующего и которые в буквальном смысле дают ему звание сантеро, называют Siete Potencies. К сожалению, писатели часто переводили слово «potencia» как «сила». Но разве только эти семь ориш несут в себе силу? Такой перевод в данном случае неверен. Согласно первому и четвертому определениям слова «potencia» из испанского толкового словаря «Аристос», оно означает соответственно: право действовать в определенном качестве или производить определенный эффект... производительная мощность). Значит, ориши, называемые Siete Potencias, — это ориши, предоставляющие право на что-то. Благодаря своей способности физически становиться частью сантеро они даруют ему способность осуществлять определенные действия, где используется энергия ориш. Например, сантеро может предсказать будущее с помощью раковин каури. Без аше ориш это было бы невозможно.

Обатала (главный ориша) — самый почитаемый из Siete Potencias. Он олицетворяет чистоту и терпение. У Обаталы есть и мужское, и женское каминос (проявления). Перед посвящением будущий жрец должен не только выяснить, какого оришу нужно поместить ему в голову, но и выбрать подходящее камино этого ориши. Дело в том, что у большинства ориш есть сразу несколько проявлений (воплощений).

Элегуа — хранитель ключей к будущему человека. Будучи посланником Бога и ориш, он может разрешить или запретить смертному общаться с божествами. Ему первому поклоняются на церемониях.

Чанго — повелитель грома и молний, игры на барабанах и танцев, олицетворение мужской красоты.

Йемайя — царица океанов, богиня-мать всех ориш.

Очун — царица рек, олицетворяет женскую красоту и чувственность. Она охраняет беременных женщин и предотвращает кишечные заболевания.

Огун — повелитель железа, воплощение войны.

Ойя властвует над штормами и живет у кладбищенских ворот.

Иногда могущественного оришу Ифу, на Кубе также называемого Орулой, тоже относят к Siete Potencias. Но церемония «создания Ифы», или посвящения в бабалао, сильно отличается от кариоча. Во-первых, Орулу не «сажают» в голову посвящаемого. Для церемонии «создания Ифы» необходим предмет, представляющий собой священнейшее воплощение Олофи (одного из проявлений Господа Всемогущего, Олодумаре). По словам кубинского антрополога Наталии Боливар Аростега, этот предмет — вероятно, священный, подготовленный с помощью специального ритуала древний камень — был привезен на Кубу в конце XIX века. В 1880 году на Кубе отменили рабство, и некоторые освобожденные рабы решили вернуться в Африку. Одним из них был легендарный сантеро из провинции Матансас, Эулохио Гутиэррес. Когда он прибыл в Иле-Ифе, Они, император Ифе, признал в нем обу (царя) и велел ему принять посвящение в бабалао, жреца Ифы. Гутиэррес счастливо прожил в Африке десять лет, после чего Ифа через свой оракул приказал ему вернуться на Кубу и проводить там посвящения бабалао. Гутиэррес неохотно вернулся в Матансас вместе со священным воплощением Олофи. Теперь он был богатым человеком и купил ту самую плантацию сахарного тростника, где когда-то был рабом, после чего основал культ Ифы среди кубинских сантеро.

Считается, что другое воплощение Олофи контрабандным путем привез на Кубу раб по имени Асунсьон Вильялонга в 60-х годах XIX века. Но он много лет прятал своего Олофи. Вильялонга тоже посвящал верующих в бабалао, только делал это в атмосфере строжайшей тайны. Насколько мне известно, на Кубе посвящение в бабалао происходило и до сих пор происходит с помощью этих двух воплощений Олофи. Полагают, что Карлос Охеда в 60-х годах XX века привез одного из Олофи в Майами и основал культ Ифы в Соединенных Штатах.

Кроме Siete Potencias и Ифы есть и другие важные ориши: Бабалу-Айе — бог проказы, оспы и других кожных заболеваний;

Аггайу — бог вулканов, тесно связан с Чанго;

Инле — бог лекарственных трав;

Осаин — бог всех растений;

Очоси — бог-охотник;

Ибейи — ориши-близнецы, предположительно сыновья Чанго;

Олокун — могущественный двуполый повелитель океанских глубин, тесно связан с Йемайей;

Оришаоко — бог сельского хозяйства;

Дада — старшая сестра или приемная мать Чанго;

Йева — ориша-девственница, покровительница кладбищ;

Нана Буруку — луна, связана с Бабалу-Айе и со змеями;

Обба — законная жена Чанго;

Оддудуа, иногда отождествляемый с Обаталой.

Этих ориш, как правило, не «сажают» в голову. Жрецы и жрицы сантерии — а иногда и посвященные более низкого уровня — как бы «обретают» их на посвященных тому или иному орише церемониях. И если аше Siete Potencias «вкладывается» в голову сантеро, то здесь сила ориш, представленная в виде особого священного предмета, возлагается служителю на плечо, чтобы он смог почувствовать, или «обрести», аше и покровительство ориши. Однако в этом случае аше не сливается с душой и телом верующего, как это происходит при посвящениях Siete Potencias или Ифы.

Других ориш называют младшими. Это:

Анья — дух барабанов бата, слуга Чанго;

Осун — хранитель дверей, слуга Элегуа;

Ироко — дух хлопкового дерева капок;

Ошумаре — радуга.

Есть и другие ориши, упоминания о которых встречаются в дневниках кубинской сантерии вплоть до начала века, но о которых сейчас по большей части уже почему-то забыли. Среди них: Олоси (ориша озер и лагун), Олоса (страж дверных порогов, чьи обязанности взяли на себя Элегуа и Осун), Арони (собачий бог), Огган, Обон и Огбони (помощники Обаталы), Айана (речная ориша), Аджа (ориша растений, возможно, замещенная Инле и Осаин), Чугуду (еще один слуга Элегуа), Айао (сестра Ойи) и Борому (ориша пустынь, чей культ исчез, вероятно, потому, что на Кубе пустынь нет).

На схеме 2 изображены сферы влияния ориш и их связи между собой и с вовлеченными в сантерию смертными.

1. Материальный уровень: мир плоти. Что касается людей (животные и растения относятся и к материальному, и к духовному миру), то этот уровень делится на алейо, некоторые из которых потом становятся сантеро, а те, в свою очередь, могут потом стать бабалао. Эти стадии — алейо, сантеро, бабалао — определяют степень приближенности к другим уровням.

2. Духовный уровень: мир души, называемый еще миром истины. Это — естественная стадия, в которую мы все вступим, когда покинем материальный мир, то есть умрем. Он населен различными существами. На материальном уровне указано, насколько возможен прямой доступ к другим уровням. Все ориши и уровни, к которым имеют доступ алейо, доступны также и для сантеро. Бабалао, в свою очередь, могут войти в контакт со всеми оришами и уровнями, доступными для сантеро, что не всегда могут сделать алейо (показано сплошными линиями). А к некоторым оришам и уровням имеют доступ только бабалао (показано прерывистыми линиями).

3. Уровень Очи (ориши, которых можно «усадить»).

Сюда входят традиционные Siete Potencias, семь ориш (иногда их называют очами, чтобы не путать с теми, которых усадить нельзя), которых можно вложить в голову сантеро во время церемонии кариоча. Эти ориши — Обатала, Элегуа, Йемайя, Очун, Чанго, Огун и Ойя, а также Орула (Орунмила, Ифа), дающий звание бабалао, — самые главные в сантерии. Они обладают способностью вселяться в своих детей (за исключением Ифы, который никогда не вселяется в бабалао) и пользуются огромнейшим почитанием.

4. Младшие ориши. Иногда их еще называют духами природы. Как правило, даруются вместе с каким-либо из семи главных ориш. Например, Осун в своем качестве воителя передается вместе с Огуном и Элегуа. Особо глубокого поклонения им не выказывают.

5. Ориши, которых «обретают». Их аше не предназначено для того, чтобы храниться в голове верующего. Возможно, потому, что у Олокуна слишком могучее аше, а у Ибейи — слишком незрелое и необузданное. Или потому, что на Кубе не сохранился способ помещать этих ориш в естество верующего. Таким образом, стать этими оришами нельзя. Их «обретают» сантеро после церемонии кариоча или даже алейо, в зависимости от обстоятельств. Иногда их получают вместе с одним из ориш семерки Siete Potencias. Например, Олокун передается вместе с Йемайей. Эти ориши, за исключением Бабалу-Айе и Аггайу, никогда не вселяются в смертных. Тем не менее в их честь исполняются хвалебные песни и танцы. Передача Олофи и Оддудуа происходит очень редко. Этих ориш могут «обрести» только некоторые бабалао, которых после такой церемонии называют оба или олуо. Лидия Кабрера утверждает, что в Соединенных Штатах нет бабалао, обладающих Олофи. Но из разных источников до меня доходили слухи о том, что Карлос Охеда был обладателем Олофи, так же как и живущий ныне в Майами Пило Пенья. На Кубе Олофи считается наиболее достижимым проявлением Бога (Олодумаре, Олоруна). В Африке бабалао, служащий Олофи, обретает Алафина Аийе, то есть самого Оддудуа (не путать с Алафином Олоруном, Господом Всемогущим).

6. Обиталище Господне (Иле Олорун). Именно здесь в полном одиночестве живет Господь Всемогущий. Только два существа иногда посещают его: Обатала и Элегуа. Олодумаре/Олорун — это верховный бог сантерии. Он покинул мир и отдалился от него, поделив огромную долю своего аше на части и раздав ее оришам, которые стали в сантерии объектами глубокого почитания и культового поклонения. Но о Господе упоминают все же довольно часто, просто потому, что Он Господь. А за милостью и благословением обращаются к оришам, чаще всего к Siete Potencias.

Схема 2. Космогония сантерии

Материальный уровень подразделяется на стадии в зависимости от степени доступа к оришам. Все ориши, доступные алейо, доступны также и сантеро; все ориши, доступные сантеро, доступны и бабалао, хотя могут быть недоступны алейо, как показано на схеме (сплошные линии). В то же время есть ориши, доступные лишь бабалао (это показано на схеме прерывистыми линиями)

Эледа

В сантерии говорится о том, что у каждого человека есть не только земные родители, но еще и родители-ориши. Более того, в ребенке могут проявиться как черты, унаследованные от земных родителей, так и некоторые качества, свойственные его родителям-оришам. Считается, что у ориш есть и достоинства, и недостатки. Об их недостатках можно узнать из священных историй. Священные истории («патакис») о предполагаемых слабостях ориш помогают людям понять свои собственные недостатки, то есть те черты характера, которые могут привести к нехватке аше, и таким образом найти способы избавления от дисгармонии, из-за них возникающей.

Из двух родителей-ориш один влияет на человека больше, чем другой, и становится его главным духовным родителем. Главных духовных родителей называют эледами. Сантеро утверждают, что могут распознать духовного родителя по внешнему виду и поведению человека. Красивую, кокетливую девушку считают дочерью Очун. Мужественного мужчину, обладающего взрывным характером и любящего танцевать, называют сыном Чанго. Миролюбивые, спокойные, держащиеся с достоинством люди — в большинстве своем дети Обаталы. Иногда в человеке настолько заметны мифические недостатки ориши (например, чрезмерно бурный темперамент Чанго), что ему приходится делать вливание из аше его эледы и таким образом восстанавливать гармонию в его душе. Вариант такого вливания — церемония кариоча, на которой аше ориши помещается верующему в голову.

Согласившись на то, чтобы эледу вложили ему в голову, человек тем самым заключает с оришей очень серьезное соглашение. В качестве омо (духовного дитяти ориши) посвященный обязуется соблюдать определенные табу. Взамен ориша дарует омо покой, умиротворенность, здоровье и другие блага. Табу может заключаться в некоторых пищевых ограничениях (омо может не разрешаться есть священную для ориши пищу). Или это может быть настоятельная рекомендация избегать определенных мест и ситуаций. Омо, согласившийся на посвящение, тем самым соглашается периодически соблюдать некоторые ритуалы. Эледа защищает омо от незаслуженных несчастий. Но ориша не будет ограждать свое дитя от всех несчастий полностью, потому что каждый человек обязан отвечать за те из своих поступков, которые несут дисгармонию.

Ита

«Вы, кубинцы, сумасшедшие, — сказал мне один мой друг из Нигерии. — Вы исковеркали мою религию! С чего вы взяли, что Иемонджа (Йемайя) и Осун (Очун) — кровные сестры? Вы говорите, что Орунмила (Орула) — младший брат Саню (Чанго). Это же сущий бред! Вы, что, не понимаете, что Орунмила присутствовал при сотворении мира, а Чанго — это обожествленный царь, историческая фигура, четвертый алафин (царь) Ойо? Как вас понять!»

Ита — это агиография лукуми, жизнеописание ориш. Почитатели сантерии верят, что эти мифы несут в себе вечные истины и ценные наставления, и передают их из поколения в поколение уже сотни, а в некоторых случаях и тысячи лет. Хотя ориши на Кубе те же самые, что и в пантеоне йоруба, кубинские патакис довольно заметно отличаются от африканских. Самая большая разница между ними заключается в том, что на Кубе все ориши считаются кровными родственниками. Семейные отношения стали приписываться африканским божествам сравнительно недавно, причем в нескольких разных частях Кубы. Поэтому родственные связи между оришами варьируются от иле к иле. Особенно жарко сантеро спорят о том, как связан Чанго с Аггайу, брат он ему или сын (исторически Аггайу — племянник Чанго), причем каждое иле уверено в правоте именно своего утверждения.

Удивительно, но все иле сходятся в том, что всех ориш необходимо рассматривать как одну семью. Эти вымышленные семейные узы ориш, бывших в Африке очень далекими или даже совершенно независимыми друг от друга божествами, возможно, проистекают из того, что людей, говорящих на языке йоруба, привезли на Кубу насильно, а впоследствии они стали единым народом, носящим имя лукуми. «Нация» лукуми на Кубе состояла из племен, в Африке живших на совершенно различных территориях. Эти племена были никак не связаны между собой и могли даже враждовать друг с другом. Чувствуя необходимость объединения перед лицом угнетателей, народа, говорящие на йоруба, стали считать себя единой нацией. Их разнообразные культовые верования были объединены в одну религию, а их божества — в один пантеон.

Патакис, которые я сейчас буду рассказывать, — это только крошечная частица богатейшего кладезя мифов лукуми. Некоторые из них мне рассказали Аманда, Хуан Гарсия, его матушка, которой уже сто лет, и Пако Куэвас. Другие я нашел в дневниках друзей и родственников, а те разрешили мне переписать их и перевести. Я хотел рассказать наиболее известные мифы, многие из которых можно найти в таких надежных источниках, как работы Лидии Кабреры. Важно помнить, что эти патакис представлены здесь в толковании иле, с представителями которых я общался. Читая эти мифы, многие сантеро скажут: «Да нет же, он что-то недопонял, все было совсем по-другому!» И будут в какой-то степени правы. Но записать все существующие версии каждого мифа было бы непосильной задачей, не говоря о том, что уместить их все в одну книгу было бы совсем непросто.

Возникновение

В начале была Аше, и Аше была всем. Когда Аше начала думать, она превратилась в Олодумаре. Когда Олодумаре начал действовать, он превратился в Олофи, а Олофи создал Обаталу, первого оришу. В те времена не было разделения между небом и землей, и Олодумаре очень часто спускался на землю. В один из таких дней Олофи слепил из грязи людей, но не дал им голов и оставил их бессмысленно блуждать по свету. Обатала завершил работу Олофи и дал людям головы. Поэтому он до сих пор владеет головами всех людей. Чтобы принести в мир плодородие, Обатала разделился на две половины: мужскую и женскую. Обатала-мужчина назвал себя Оддудуа. Женщина назвала себя Йемму. Первыми четырьмя детьми Оддудуа и Йемму были: Олокун (море, невероятно могущественное двуполое божество), Аггайу (горы и вулканы, повелитель солнца), Оришаоко (урожай) и Бабалу-Айе (болото, бог болезней). Эти четыре ориши обладают огромной силой. У них почти столько же аше, сколько и у Обаталы.

Кровосмешение

Обатала-Оддудуа был обеспокоен тем вниманием, которое его жена, Обатала-Йемму, оказывала их сыну Огуну, богу железа. Йемму вела себя с сыном не как мать, а как влюбленная женщина. У Оддудуа был волшебный петух, Осун, который должен был рассказывать ему обо всем, что происходило дома за время его отсутствия. До сих пор Осун как будто не замечал ничего подозрительного в отношениях между Огуном и его матерью. Спустя некоторое время Оддудуа заметил, что его сын Элегуа, вечное дитя, стал каким-то истощенным и понурым.

— Что с тобой, Элегуа? — спросил Оддудуа — Почему ты такой грустный?

— Баба-ми, — ответил Элегуа. — Мне больно говорить тебе об этом, но Огун творит с мамой ужасные вещи. Он отдает всю мою еду Осуну, и Осун засыпает. А меня он выгоняет на улицу и запирает дверь. Поэтому я не вижу, что там, внутри, происходит. Но я знаю, чем они занимаются.

В тот вечер Оддудуа велел Йемму собрать ему еды на два дня и сказал ей, что уезжает. Стоило ему ступить за порог, как Огун и Йемму занялись любовью. Оддудуа, отъехавший совсем недалеко, вернулся и застал жену с сыном за их постыдным деянием. В ужасе закрыв лицо руками, Огун воскликнул:

— Не проклинай меня, Баба-ми, ибо я сам себя проклинаю. До конца дней своих я буду неустанно работать, буду трудиться день и ночь. Не будет мне больше покоя. Я научу человечество ковать железо. Видишь, даже властелином железа я больше не буду.

— Да будет так, — молвил Оддудуа. — А сейчас уходи и никогда не возвращайся.

Потом повернулся к Йемму и сказал:

— Тебя я проклясть не могу, ибо таким образом я проклял бы самого себя. Но следующего сына, которого ты родишь, я похороню заживо.

Посмотрев на своего любимого маленького сынишку Чанго, Оддудуа продолжил:

— Чанго будет жить со своей сестрой Дадой на верхушке пальмы. Рядом со мной останется только Элегуа.

А Осуну Оддудуа сказал:

— С этого дня будешь есть только то, что тебе будет бросать Элегуа. И будешь вечно служить ему.

Орула [37]

Вскоре после того, как Огун был изгнан из дома Оддудуа, Йемму забеременела. Когда родился ребенок, Оддудуа приказал Йемму похоронить его заживо. Убитая горем, Йемму закопала его в землю по шейку под священным деревом Ироко. Йемму знала, что Ироко позаботится о ее дитяти, которого она назвала Орулой. У Ироко Орула научился искусству предсказывать будущее. Закопанный у священного дерева в землю по шею, он стал величайшим прорицателем, бабалао, или Отцом Тайн. К Оруле приходили люди и давали ему пишу в обмен на предсказание судьбы. Слава Орулы множилась день ото дня. Однажды к нему пришел Элегуа и узнал в нем своего брата.

— Не беспокойся, Орула, — сказал Элегуа. — Я попрошу отца простить тебя.

Долгое время Элегуа всеми способами пытался убедить Оддудуа простить своего сына Орулу. Наконец, старый ориша пришел к Оруле. Увидев молодого человека, закопанного по шею в землю, он заплакал. Потом поднял руку и приказал земле освободить Орулу.

— Выходи, сын мой, идем домой. Ошеломленный, Орула сказал:

— Прошу отца простить меня, но я не могу оставить Ироко, ибо он стал мне матерью.

Оддудуа посмотрел на бога-дерево и сказал:

— Не беспокойся, Орула, Ироко всегда будет с тобой.

Оддудуа вытянул палец, выпустил в дерево энергетический луч, и оно превратилось в круглый поднос, который Орула бережно унес с собой. На этом подносе Орула и его духовные наследники — бабалао — делают свои предсказания.

Чанго

Самый известный в сантерии ориша — Чанго, повелитель грома и молнии. Ни про какого другого оришу не существует столько мифов. Вероятно, Чанго был исторической фигурой, четвертым царем йоруба и третьим алафином (царем) города-государства Ойо. Имя его обрастало все новыми легендами. Его стали отождествлять с более древним божеством, Джакутой, и приписывали ему множество мифов, связанных с этим богом. Есть несколько мифов о рождении Чанго. В том, который я уже рассказал, Чанго — сын Оддудуа и Йемму. В другом мифе его отцом становится Аггайу, а матерью — Йемайя. Есть еще один миф, в котором говорится, что Олофи послал младенца Чанго в огненном шаре на землю, а Йемайя усыновила его и воспитала как своего собственного сына. Аманда говорила так: «Обатала-Йемму — его мать, но Оддудуа выгнал его, и растила его Йемайя». Далее я привожу некоторые из многочисленных мифов о Чанго.

Вражда между Чанго и Огуном

Чтобы предотвратить в своем доме еще одно кровосмешение между матерью и сыном, Оддудуа отослал Чанго к Даде. Но тем не менее он очень любил своего прелестного маленького сына. Оддудуа распорядился, чтобы Чанго приводили к нему каждый день. Когда сын вырос и превратился в крепкого молодого человека, Оддудуа рассказал ему о кровосмешении между Огуном и Йемму. Чанго возненавидел брата и поклялся отомстить за отца.

— Баба, кто жена Огуна?

— Ойя, царица штормов и кладбищенских ворот.

— Я украду у Огуна жену, и он будет страдать так же, как страдал ты, — сказал Чанго.

Облачившись в царские одежды, Чанго оседлал своего великолепного жеребца Эчинлу и отправился к Ойе. Отважная и прекрасная царица штормов не смогла устоять перед Чанго, самым красивым мужчиной на свете. Она бросила грубоватого Огуна и больше никогда к нему не вернулась. С того дня Чанго и Огун стали заклятыми врагами. Поэтому, когда в одного сантеро вселяется Огун, а в другого — Чанго, их надо держать подальше друг от друга, чтобы один из богов ненароком не убил кабалю (медиума) другого.

Три женщины Чанго

Законная жена Чанго — это Обба, гордая царица его замка. Однако богу мужественности не достаточно одной женщины. Чанго нужны огонь и страсть, которые дают ему две его главные любовницы, Ойя и Очун. Обба бесконечно преданна Чанго, она дает ему покой, ибо она ориша — покровительница хозяек дома. Очун, йорубская Афродита, дарует Чанго чувственное удовольствие, которого он так жаждет. А Ойя, вероятно, его любимица — единственная из всех женщин, которую он берет с собой на войну. Она ничуть не уступает Чанго в воинском искусстве.

Ухо Оббы

Обба, гордая жена Чанго, хотела возбудить в своем муже такую же страсть, какую он питал к Очун. Хитрая Очун притворилась, что сочувствует Оббе, и посоветовала ей отрезать у себя ухо и подать его мужу вместе с его любимым блюдом из кукурузной муки и окры, амалой. Больше всего на свете Обба хотела доставить мужу удовольствие и сделала так, как ей сказала Очун. Когда Чанго вернулся домой и съел амалу, он заметил повязку у Оббы на ухе. Узнав, что она сделала, Чанго пришел в ярость. Обба стала ему отвратительна. Он громогласно воскликнул: «Клянусь моим отцом, никогда больше я не буду спать с тобой! То, что ты сделала, омерзительно! Ты навсегда останешься моей женой и хозяйкой моего замка, но я никогда больше не лягу с тобой в постель».

С того дня Обба стала символом свойственного женам самоотречения и преданности. В своих служителей она вселяется редко, но они любят танцевать для нее медленный, величественный танец, закрывая одно ухо рукой в знак памяти о ее жертве.

Почему Чанго боится покойников

Одна из самых священных тайн сантерии, которую открывают только избранным, заключается в том, что Чанго — единственный ориша, познавший смерть. Сантеро сильно нервничают, когда говорят о так называемом случае «оба ко со» (дословно «царь не повесился»).

Одно из свойств характера служителей Чанго — их страх перед мертвецами. Для сантерии это крайне необычно, ведь в этой религии почитанию умерших придается огромное значение. В сантерии есть такая поговорка: «No hay santo sin muerto» («Без духов усопших не бывает ориш»). Все церемонии сантерии начинаются молитвой усопшим, и во всех ритуалах именно предкам и духам-хранителям поклоняются в первую очередь.

Как гласит легенда, Чанго, известный тогда еще как Джакута из Иле-Ифе, святого города ориш, больше всего на свете хотел почувствовать, что же это такое — быть смертным. Чанго спустился в город Ойо и стал его алафином (царем). В этом проявлении Чанго называют Алафином и приветствуют фразой «Кабио силе».

Царствование Чанго-человека было не очень успешным. Лучше бы он никогда не покидал Иле-Ифе. Чанго был в постоянном напряжении, так как его подданные все время жаловались, а трем его женщинам в мире смертных было вообще не по себе. Однажды ночью терпение Чанго лопнуло. В очередном припадке гнева он пошел в лес и повесился на кедре. Несколько его подданных обнаружили тело и пустили слух: «Оба со» («Царь повесился»). Чанго, божество, оказался в мире ику, мертвых. Этот опыт ему не суждено было забыть, и мысль о нем будет вечно преследовать оришу. Спустя семь дней Обатала узнал, что произошло, вытащил сына из мира мертвых и вернул ему бессмертие. Из Иле-Ифе Чанго было видно, как его бывшие подданные смеются над ним, приговаривая: «Оба со! Оба со!» Используя свою власть над молниями, Чанго поражал каждого, кто говорил: «Оба со!» С тех пор каждый раз, когда гремит гром, люди из Ойо говорят: «Оба ко со» («Царь не повесился»). Эту историю рассказывают редко, так как считается, что Чанго не любит, когда вспоминают о его тяжелых испытаниях в качестве смертного и мертвеца. Сейчас многие сантеро пренебрегают Значением выражения «оба ко со». Даже Лидия Кабрера неверно переводит его как «царь города Косо». Когда Кабрера попыталась узнать историю смерти Чанго, один знающий человек сказал ей: «В сантерии есть вещи, о которых нельзя говорить, и одна из них — отдохновение Чанго». «Отдохновение Чанго» — эвфемизм, использующийся в сантерии при упоминании о его смерти.

Чанго с Орулой обмениваются дарами

Чанго от рождения обладал даром предвидения. Он мог предсказать человеку будущее, просто взглянув на него. Орула же был лучшим в мире танцором и барабанщиком. Только эти свои таланты он особо не ценил, потому что страстно хотел стать лучшим во всей вселенной прорицателем. Орула потратил годы на изучение всех видов предсказаний, но ему так и не удалось стать таким же великим прорицателем, каким был Чанго. В свою очередь Чанго очень хотел иметь музыкальный талант Орулы. Сколько ни старался прекрасный бог грома, танец его оставался неуклюжим, да и в игре на барабанах он больших успехов не добился.

На одном празднестве Чанго с завистью смотрел, как танцует Орула. Потом подошел к брату и сказал:

— Я бы с радостью обменял свой дар предвидения на твой музыкальный талант, Орула.

Орула не верил своим ушам. Неужели Чанго действительно собирается отдать ему величайший из всех даров в обмен на такую ерунду?

Не желая обманывать брата, Орула предупредил его:

— Подумай хорошенько, прежде чем говорить, братец, ведь ты предлагаешь мне величайший из всех даров.

— Нет, Орула Величайшие из всех даров — это красота твоего танца и твоя ловкость в игре на барабанах.

Если б я только мог заполучить их, я бы чувствовал себя самым совершенным существом на свете.

— Тогда хватит разговоров, — сказал Орула. — Обнимемся и отдадим друг другу свои дары.

После того как ориши обменялись дарами, Чанго стал даже лучшим, чем Орула, танцором и барабанщиком, а способности Орулы предсказывать будущее так его возвысили, что некоторые считают его равным в могуществе самому Обатале. Ни тот ни другой ориша не пожалел о своем решении, и каждый был уверен, что выиграл от этой сделки.

Великий потоп. Почему люди тонут

Когда в Иле-Ифе было только шесть ориш, двуполый бог моря Олокун осмелился бросить вызов верховенству Обаталы над оришами и смертными. Олокун обладал невероятным могуществом. Олофи совершил ошибку, даровав повелителю морей слишком много силы. Чтобы показать Обатале свое могущество, Олокун заставил воду подняться. Вода покрыла землю и убила все живое, кроме ориш да еще нескольких животных и людей, которые смогли ухватиться за серебряную лестницу, спущенную Обаталой из Иле Олорун — с небес, где нашли укрытие все ориши. Даже Обатала не смог в одиночку обуздать Олокуна, но тут Олодумаре, который ранее поклялся никогда больше не вмешиваться в мирские дела, сделал ради такого случая исключение и еще более усилил необычайное могущество Обаталы.

Обатала, с помощью самого Олодумаре, связал Олокуна семью огромными серебряными цепями. Олокун сдался, но попросил Обаталу отдавать ему в день по одной человеческой жизни. Обатала согласился. Вот почему люди тонут и почему потомки лукуми на Кубе никогда не становятся моряками. Эта история также поучает никогда не думать, что Господь Всемогущий оставил мир навечно. Хоть он и далеко, никто не знает, когда к нему придется обратиться за помощью.

Почему Господь покинул землю

Сначала Олофи, ориши и смертные жили в полной гармонии. Однако вскоре ориши стали требовать у Господа все больше и больше аше. Некоторые даже замышляли против него заговоры. Только Элегуа всегда оставался ему преданным. Даже Обатала, который был частью самого Господа, иногда защищал своих любимых смертных до такой степени, что вставал на их сторону в их спорах с Богом. Однажды Олофи взял на руки человеческого младенца, а тот испачкал его своими испражнениями. Это внушило отвращение безупречному божеству. Но на самом деле Олофи покинул землю из-за того, что стал слишком связан с землей. Каждый раз, когда какой-нибудь смертный вытаскивал из земли корешок себе в пищу, Олофи казалось, что его волосы тоже выдирают с корнем. Устав от всего этого, Олофи покинул землю и разверз пропасть между своим обиталищем и остальным миром. Только Обатала и Элегуа знают, как попасть в его жилище. Олофи заслуживает почитания, потому что он Бог. Но его не следует просить о милости. Он специально оставил на земле ориш, чтобы те заботились о нуждах смертных.

Как в мир вошли болезни

Как-то раз Обатала давал в Иле-Ифе пир. Все ориши танцевали и пели на этом пиру. Танцевал даже могущественный хромоногий Шопона. В быстрых танцах он из-за хромоты двигался неуклюже, и некоторые ориши смеялись над ним. Ярость захлестнула Шопону, и он напустил на мир всевозможные болезни. Обатале едва удалось сдержать распространение заразы среди ориш, но уничтожить ее в мире людей он уже не смог. За свой поступок Шопона был изгнан из Иле-Ифе. И отправился он в землю Арара. Там он стал всеми любимым Бабалу-Айе, Отцом Мира. В Араре он раскаялся в своем деянии и посвятил себя исцелению болезней, которые в припадке гнева наслал на мир. Эта история учит нас не смеяться над увечными людьми.

В Африке Бабалу-Айе считается богом оспы. Ему поклоняются из страха. В сантерии Бабалу-Айе любят как божественного отца, считают добрым и заботливым. В Новом Свете образ Шопоны стал более мягким и сердечным, возможно, благодаря влиянию христианства или ранних африканских представлений об этом орише.

История Оби

Один из детей Обаталы, князь Оби, жил в прекрасном сверкающем дворце высоко в кронах пальмовых деревьев. Всю свою свиту Оби облачил в белоснежные одежды несказанной красоты. Обатала сделал Оби оришей-покровителем одного процветающего края. Оби содержал самый роскошный двор в мире. Цари со всего света приезжали к Оби, чтобы выразить ему свое почтение.

Брат Оби, непредсказуемый Элегуа, заметил, что молодой князь стал высокомерным и чванливым. Он пренебрегал заботой о бедных и попавших в беду, а в своем замке принимал только богатых и могущественных гостей. Как-то раз на один из пиров Оби были приглашены только самые богатые цари. Элегуа, переодевшегося нищим, в замок брата не пустили.

— Как смеешь ты надеяться, что пройдешь на пир в таких лохмотьях?! — завопил Оби, не узнав Элегуа. — Стража! Уведите этого человека!

Элегуа помчался к Обатале и рассказал ему о том, что случилось. Обатала тоже переоделся нищим и отправился в замок Оби вместе с Элегуа.

— Это что еще такое?! — гневно воскликнул Оби. — Еще один оборванец? Бросить обоих в темницу!

— Я думаю, ты ошибаешься, Оби.

Князь Оби сразу узнал властный отцовский голос и, упав на колени, закрыл лицо руками.

— Прости меня, отец, не ведал я, что творю, — сказал он.

Оби убрал руки от лица и увидел Обаталу в его привычном сияющем облике «Царя Белых Одежд». Подняв руку, Обатала произнес проклятие:

— Отныне те белые одежды, которыми ты так гордился, будут внутри тебя, а снаружи на тебе будут грязные грубые лохмотья. Снова и снова ты будешь падать с этой пальмы, а дети ради забавы будут пинать тебя ногами. Твои братья-ориши и смертные прорицатели разрежут тебя на куски, и станешь ты самым простым из всех оракулов. Тебе перестанут поклоняться — тебя будут использовать.

Так появился кокосовый оракул. Даже сейчас знающие сантеро испытывают глубокое почтение к кокосовому ореху. Они знают о былой славе Оби и о том, что раньше он был оришей.

Как Очун стала покровительницей Кубы [39]

Это один из мифов сантерии, у которого нет африканских корней. Возможно, эту историю сравнительно недавно придумали сами кубинцы.

Очун, богиня любви и рек, с грустью наблюдала, как ее детей насильно увозят в далекий край, называемый Кубой. Не сумев остановить чужеземных белых людей, которые забирали с собой ее почитателей, растерявшаяся Очун отправилась за советом к своей старшей сестре, Матери Йемайе.

— Мудрая сестра моя, что происходит? Почему я не могу остановить эту трагедию?

— Так должно было случиться, Очун, — печально ответила Йемайя. — Дети наши расскажут о наших чудесах всему миру, и миллионы забывших нас снова будут нам поклоняться.

Движимая неодолимым желанием остаться со своими несчастными детьми, Очун решила отправиться на Кубу. Никогда еще Очун-река не покидала пределов своего царства, и сейчас она испугалась.

— Скажи мне, Йемайя, ты, чьи семь морей ласкают все земли мира, какая она, Куба?

Величавая царица на мгновение задумалась, а потом ответила:

— Она похожа на этот край: жаркие дни, длинные ночи, сочная растительность, спокойные реки.

— Есть ли на Кубе что-то такое, о чем я должна знать заранее?

— Да, — ответила Йемайя. — Не у всех людей там черная, как у нас, кожа. Есть там и белые.

Со свойственной ей импульсивностью Очун попросила Йемайю исполнить два желания:

— Сделай мои волосы более прямыми, а кожу более светлой, чтобы все кубинцы видели во мне себя.

Величественным взмахом руки Йемайя исполнила желания сестры. Вот почему у кубинской Очун длинные, волнистые волосы и светлая кожа. Вот почему «Качите» (ласкательное прозвище Очун) поклоняется каждый кубинец, независимо от цвета своей кожи.

Оракулы

Некоторые ученые, изучавшие йоруба, попытались приравнять «Книгу Ифы» к священным книгам иудео-христианства. Но я считаю, что такое сравнение не вполне уместно. «Книга Ифы» представляет собой собрание священных историй (патакис), которые бабалао заучивает наизусть. Бросая цепочку (опеле) с восемью вогнутыми овальными или круглыми кусочками кожи, кокосового ореха или тыквенной корки, бабалао получает фигуру, которая указывает ему, какую оду (главу) из «Книги Ифы» следует прочитать в данный момент тому, кто задал вопрос. Эти истории, как правило, не имеют однозначного толкования. Бабалао должен полагаться на свою аше, чтобы правильно истолковать ту или иную главу для определенной ситуации. Оракул Ифы считается очень надежным, но к нему обращаются все же не так часто, как к оракулам из раковин каури, которые считаются устами ориш. Все сантеро и сантеры имеют право научиться их метать.

Оракул каури намного проще системы Ифы. В «Книге Ифы» фигурируют 256 оду, а для предсказаний по раковинам каури используется только 16 летр (эквивалент оду). Гадающий мечет шестнадцать раковин каури, затем по количеству раковин, упавших отверстием вверх, определяет, какую летру ему следует зачитать. Летры с первой по двенадцатую может истолковать любой сантеро или сантера. Летры с тринадцатой по шестнадцатую могут прочитать только бабалао.

Безусловно, самый популярный в сантерии оракул — это система оби, или предсказаний по кокосовым орехам. Ей может научиться любой, даже непосвященный. В системе оби гадающий мечет четыре кусочка кокосового ореха. В зависимости от того, сколько кусочков упало белой мякотью вверх, он получает один из пяти возможных ответов, например, «да», «нет», «может быть» или «обратитесь к более сложному оракулу». Можно задавать только такие вопросы, на которые есть ответ «да» или «нет». Есть настоящие мастера предсказаний по кокосам. Как говорят, «у них много аше». Такие люди могут извлечь из этого простого оракула удивительно много ответов.