Снова ты: Уйти, чтобы вернуться

Канн Кароль

Она была идеальна от макушки до пяток. И ее брак с преуспевающим Орвеллом выглядел не менее идеальным. Игра на публику длилась несколько лет. После развода проблемы возникали одна за другой, а главное, снова на горизонте возник Бред Ларсон. Ей казалось, что их отношения исчерпали себя. Но прошлое не оставляет в покое. Смогут ли они переступить через старые обиды и преодолеть давние противоречия?

 

Глава 1

«Он здесь!» Мысль эта вихрем промелькнула в голове Кейт Стоквелл, когда внизу раздался характерный стук захлопнувшейся за посетителем двери. Она застыла в нерешительности.

— Кейт, поторопись! — крикнул Корд. Он единственный из братьев позволял себе повышать на нее голос. Рейф, его близнец, был для этого слишком сдержан. А о Джеке, старшем, и говорить нечего. Он бы себе такого никогда не позволил.

— Кейт! — снова закричал Корд.

Кейт вздохнула и поглядела в зеркало. Костюм из голубого прохладного шелка сидел на ней безупречно. Оттенок розовой помады тоже был под стать шелку — холодноват. Волна блестящих волос струилась по плечу с роскошной небрежностью. Просто воплощение уверенности и совершенства! Но отчего же так дрожит рука, поправляющая изящную серебряную цепочку?

Да, братья ждут ее. И он с ними. Бред Ларсон. Ее бывший возлюбленный. С тех пор прошло уже восемь лет — казалось бы, всем эмоциям пора улечься. Да и виделись они в последнее время довольно часто. О, он находил поводы, чтоб лишний раз появиться! Эти вечные мужские дела. Срочные переговоры — то с Кордом, то с Рейфом, то с обоими.

При чем здесь она, и разве это повод ей, тридцатилетней, уверенной в себе женщине, волноваться? Наверняка истинной причиной ее состояния послужил этот телефонный звонок. Она просто тревожится за своего маленького пациента, за Бобби. Вполне ведь уважительная причина? На том и порешим. Кейт еще раз взглянула на свое отражение, чуть откинула волосы и решительным шагом направилась вон из комнаты. Она была из рода Стоквеллов и умела держать удар. А расшалившиеся нервы пусть заботят слабых, изнеженных женщин.

Уже почти спустившись по лестнице, она услышала мужские голоса и остановилась. Как все-таки не хочется почувствовать себя лишней!

— Кейт! — Джек обернулся и просиял ей навстречу.

Ну вот и конец раздумьям. Она вошла в комнату и обняла брата.

— Мой любимый Синдбад-Мореход снова со мной, — чуть охрипшим голосом произнесла она.

Он был большой, сильный и самый любимый из братьев. Нет, разумеется, она любила всех троих, но Корд и Рейф были близнецами, и у них существовала своя, как это обычно бывает у близнецов, связь. А вот на Джека она в любой ситуации могла полностью положиться. А как он ей помог в период разрыва с…

— Привет, Кейт.

Она обернулась.

— Бред, — кивнула она, насколько удалось, небрежно. — Как твои дела?

Вежливые пустые фразы… А ведь когда-то она думала, что знает его так же хорошо, как себя.

Сейчас перед ней стоял совершенно чужой человек. Высокий, с волнистыми темными волосами… Неужели она когда-то касалась их ладонью и убирала с глаз, чтоб не мешали смотреть на нее, Кейт?

— Хорошо, — ответил этот чужой. — А у тебя? — Во взгляде его светилось такое знакомое ей тепло. Стоило ли этому радоваться?

Рейф прервал ее раздумья:

— Может, начнем, наконец?

— Конечно, — кивнул Корд, — только мне потом придется отлучиться, чтобы забрать Ханну с Бекки от врача.

Жаль, что Ханны здесь нет. Они были подругами. Потом Ханна вышла замуж за Корда и подарила Стоквеллам маленькую Бекки. Они по-прежнему дружили с Кейт, и ее моральная поддержка сейчас весьма бы не помешала.

— Ну что ж, давайте, — сказал Джек. Он взял лежащий рядом с ним плоский сверток и стал разрывать коричневую бумажную упаковку.

Сначала в разрыве мелькнул уголок позолоченной рамы, затем — холста, на котором было написано имя художницы: «Мэделин Леклер».

— Вот то, что я нашел во Франции, — прокомментировал Джек и полностью освободил картину от оберточной бумаги.

Кейт в изумлении уставилась на портрет.

— Невероятно, — вырвалось у Рейфа.

— Точь-в-точь Кейт, только совсем молоденькая, — пробормотал Корд.

Хотя именно Джек позвонил братьям и сестре из Франции и рассказал, что напал на след Мэделин, сейчас он смотрел на картину тем же неверящим взглядом, что и они.

— Думаете, следует показать ее старику? — задумчиво спросил Рейф.

— Чтобы уличить во лжи, внушаемой нам с детства? — Лицо Корда исказила гримаса боли. — Вряд ли на него это произведет впечатление — сознание слишком затуманено обезболивающими. Хотя даже если бы он был в ясном уме и трезвой памяти, его бы не проняло, — тихо закончил Корд и посмотрел на Кейт. — Как будто ты смотришь в зеркало, правда?

Художница Мэделин Леклер нарисовала портрет. Она же Мэделин Джонсон Стоквелл. Их мать. Их якобы погибшая мать. «Несчастный случай», — объяснял им отец с детства. А теперь, когда смертельная болезнь приковала его к постели, он решил очистить свою совесть от лжи и признался, что Мэделин не умерла, а покинула семью. И была при этом беременной от другого мужчины.

С тех пор (а прошло уже пара месяцев) братья пытались найти свою мать.

— Полотно висело в маленькой галерее под Парижем, — делился историей находки Джек, — и цену за него заломили немалую.

Мужчины склонились над картиной и погрузились в обсуждение бесстыдно завышенной цены. Кейт стояла позади. Их слова доходили до нее словно сквозь вату. Они так увлеклись, что совершенно забыли о ней. Первым о ее существовании вспомнил Бред. Он обернулся, и тут плотину прорвало. Она не могла больше выдержать ни секунды. Глаза защипало, слезы уже готовы были хлынуть… Вслепую, ничего не видя перед собой, Кейт бросилась вон из комнаты.

— Кейт? Ты в порядке?

О, нет! Надо же, чтобы именно Бред последовал за ней! Она откинула волосы с лица и поняла, что находится в зимнем саду.

— Разумеется, — ответила она. — Почему бы мне не быть в порядке?

Машинально Кейт взялась за горшок с маленьким папоротником и стала поворачивать растение к свету. Но рука так дрожала, что горшок опрокинулся и земля рассыпалась по старому восточному ковру. Сдержав рыдание, она присела на корточки и стала собирать коричневые комья.

— Кейт. — Бред нагнулся и слегка коснулся ее плеча. — Оставь это.

— Я не хочу это оставлять! — прошептала она упрямо, но выпрямилась, встала… И вот уже голова склонилась к нему на грудь, а руки обнимают такое родное тело… Боже, что это с ней? Она в ужасе отпрянула, чуть не споткнувшись о валяющийся на полу горшок.

— Кейт, пойдем! Миссис Хайтауэр уберет. Это ее прямая обязанность.

Но Кейт нагнулась, подняла горшок, поставила его на место, выпрямилась и только затем ответила:

— Ты всегда не выносил миссис Хайтауэр!

— Я — ее? Уж скорее она меня, — возразил он невозмутимо. — Пойдем, перестань хныкать.

— Я не хнычу! — возмутилась она.

— Разумеется. Принцесса Стоквелл всегда владеет собой. — Бред посмотрел на нее в упор. — Отчего же тогда у тебя на щеках черные ручьи?

— Ты отвратителен!

Он пожал плечами.

— Вытри глаза, Кейти.

Кейти. Только Бред ее так называл. Она прикрыла веки, и тут же ее окружили призраки прошлого. Но что это тычется ей в руку? Носовой платок!

— Я так и подумала, что у тебя есть запасной, — промолвила она глухо. У него всегда был при себе лишний платок, даже когда им было по тринадцать и они развлекали всех окружающих своими затеями.

— Хоть моя мать и была прислугой, она научила меня хорошим манерам.

— Наверняка все женщины, чьи слезы ты за эти годы осушил, были весьма довольны твоей предусмотрительностью, — заметила она язвительно.

— Ревнуешь?

Только огромное самообладание удержало ее от того, чтобы не зашипеть.

— Нет. Я не склонна к ревности.

Это была чистейшей воды ложь. Она ревновала как тигрица. Как она мучилась тогда, как хотела справиться с этим! Единственная любовь ее жизни… Бред… Но рядом не было матери, готовой поддержать и утешить. Их мама утонула в озере поместья Стоквеллов. Во всяком случае, так они всегда считали.

Кейт промокнула платком слезы. Нет, повод для его присутствия, несомненно, был. Бред был выдающимся частным детективом и мог им помочь.

— Это не может быть моим портретом, — сказала она. — Удивительное сходство, не более того. Девушка на картине наверняка вторая дочь Мэделин. Она должна быть всего лишь на год младше меня. Дочь, у которой была мама.

Бред молчал.

— Почему мой отец все эти годы лгал нам? Я знала, что он плохой человек, но так обманывать — это чересчур…

— Поэтому вы и наняли меня, — заметил Бред. — Чтобы получить ответы на те вопросы, на которые никогда не ответит ваш отец. И чтобы найти вашу мать.

— Я тебя не приглашала! — резко возразила она.

Его лицо чуть напряглось, будто он подавил смешок. Она его забавляет? Этого только не хватало!

— Я знаю, что ты один из лучших частных детективов в штате, — признала она.

— Но только не в Грендфью? — спросил он сухо. — Я в высшей степени оскорблен.

Нанять Бреда предложили Джек и жена Рейфа — Кэролайн.

— Кейт, ты что, боишься, что я не смогу хорошо выполнить свою задачу только потому, что речь идет о вашем высокочтимом семействе?

— Мне ли не знать, что работу ты ставишь превыше всего. Просто любопытно, зачем ты взялся за это дело, если… — во рту у нее внезапно пересохло, — если принять во внимание…

— Что именно?

— Впрочем, это было давно.

Он посмотрел на нее в упор.

— Ты мне не веришь, — констатировал он спокойно.

— Я…

— Ты не веришь, что для вашей семьи я сделаю все, что в моих силах.

— Братья тебя бы не пригласили, если бы сомневались.

— Мы говорим не о твоих братьях. — Его глаза сузились. — Твои слезы кажутся мне гораздо более искренними, чем ледяной тон, который дается тебе с таким трудом.

— Занимайся своим делом, Бред. Ищи Мэделин Леклер.

— И держись от меня подальше, — закончил он за Кейт.

— Я такого не говорила.

— Слова, пожалуй, были бы уже лишними.

Она проклинала слезы, поток которых все не иссякал.

— Джек позвал тебя сегодня не для того, чтобы я всплакнула у тебя на плече. — Ее голос звучал вызывающе.

— Послушай, — после некоторой паузы произнес он, — не пытайся казаться безразличной. Слишком много на тебя свалилось в последнее время. Сначала выясняется, что отец смертельно болен. Затем — что мать, которую вы всю жизнь считали погибшей, возможно, еще жива. И еще этот портрет… Тут бы кто хочешь потерял голову. Даже я вот…

— Тебя ничто не способно пронять! — перебила она.

Он поморщился:

— Сейчас ты, конечно, фурия, но девочка на портрете с виду и мухи не обидит.

— Мне надо умыться, — сказала Кейт.

— Аудиенция окончена, принцесса?

Она бросила на него разъяренный взгляд. Тинейджера, который зарабатывал себе на карманные расходы, работая в саду, пока его мать стряпала на чужих людей, больше не существовало. Сейчас Бред выглядел так, будто это он имел приличный штат прислуги, с готовностью ожидающей любого его приказания. Кстати, а что она знает о нынешнем Бреде Ларсоне, кроме того, что он является владельцем известного детективного агентства?

— Я…

— Ладно уж, Кейти, забудем об этом. От меня никто не узнает, что Кейт Стоквелл проливала слезы.

Ее глаза моментально высохли.

— Я постоянно себя спрашиваю, что я в тебе нашла? Стоп, кажется, поняла! В чувстве юмора тебе не откажешь.

Нет, не может быть, чтобы эти слова произносила она. Какой резкий, противный тон! Какое омерзительное сочетание черствости и надменности! Ведь она, Кейт, не такая. Она любит детей, старается им помочь… А воевать вовсе не ее призвание.

Бред наклонился вперед и внимательно оглядел ее лицо. Ей едва хватило самообладания, чтобы не отступить.

— Что?.. — выдохнула она.

Он выпрямился.

— Я только хотел убедиться, не смыло ли вместе с макияжем твою маску.

Он грустно улыбнулся и вышел, оставив ее одну.

Рассеянный взгляд Кейт бродил по разноцветью экзотичных растений, бесчисленным антикварным безделушкам, удобным, так и приглашающим посидеть креслам… В лучах дневного техасского солнца все казалось теплым, золотым. «Какой уютный дом!» — наверняка подумал бы случайный гость. И позавидовал бы живущей здесь семье. Но Кейт-то знала, что теплу здесь не было места. Об этом позаботился ее отец, обращавшийся со своими детьми так же, как она сейчас — с мужчиной, с которым когда-то была обручена.

Кейт печально вздохнула и вышла в коридор. Между старыми картинами, портретами ее предков, висели зеркала. Что ж, посмотрим. Глаза немного покраснели, но тушь вовсе не растеклась. В остальном она выглядела как обычно. Каштановые волосы. Узкое лицо. Голубые глаза. Нос чуть длинноват. Было время, когда Бред называл ее красивой и она ему верила. Но это было давно.

Сейчас она была лишь женщиной, которая помогала детям. Она была так увлечена, так горда своей работой, что зачастую забывала, что она в действительности собой представляет. Ничто. Пустая оболочка Женщины.

Взгляд Кейт упал на носовой платок Бреда, который она все еще держала в руке. Она прижала его к щеке, вдохнула такой щемяще знакомый запах.

Внезапно совершенно бесшумно перед ней появилась миссис Хайтауэр.

Кейт быстро спрятала платок в карман и откашлялась.

— Что такое? — спросила она.

Лицо экономки сохраняло абсолютную невозмутимость.

— Вам звонят.

Кейт поблагодарила миссис Хайтауэр и направилась к телефону.

К счастью, ей сообщили хорошую новость. Кейт очень беспокоилась о маленьком Бобби, хотя знала, что неразумно привязываться к пациентам. Но что-то в темноволосом мальчике с темно-голубыми глазами трогало ее сердце.

Да, следует признать, Кейт была довольно чувствительной. Возможно, это качество пригодится, чтобы стать хорошим доктором. Не более того.

 

Глава 2

Была ли на земле другая женщина, которая бы так сводила его с ума, как Кейт Стоквелл? Если да, Бред бы охотно встретился с ней.

Он потер лоб, пытаясь настроиться на деловой лад, и вошел к братьям Кейт, которые все еще говорили о портрете. Джек обернулся на звук его шагов. Очевидно, он успел заметить, что Бред последовал за сестрой. Раньше это воспринялось бы совершенно естественно: Бред был одним из них, даже почти принадлежал к семье.

Однако сейчас он был только бывшим возлюбленным их младшей сестренки. И наверняка Кейт не оставила у братьев и тени сомнения, кто в возникновении эпитета «бывший» был виноват.

Да и вообще сейчас все было иначе. Джек проводил большую часть времени в Европе. Рейф был сенатором, а Корд вел дела семьи. Кейт же несколько лет назад, после развода, вернулась из Хьюстона. Ее бывший муж был когда-то другом Бреда.

Когда он узнал, что Кейт вернулась в Грендфью, в отчий дом, то непростительно поддался эмоциям. Лишь только недели через две ему удалось взять себя в руки и вернуться к намеченной линии поведения.

Сегодня он здесь не как друг Стоквеллов и тем более не как будущий член их семьи, а как частный детектив. Его дело — искать Мэделин Леклер. Задача, которую следовало решить, была Бреду интересна. Стало быть, надо сосредоточиться на ней и вместо того, чтобы предаваться праздным и безрадостным воспоминаниям о своей жизни, заняться прошлым Маделин.

— Были ли в галерее, где висел портрет, другие ее картины? — спросил он Джека.

— Остальные уже раскупили. Как художница она явно пользуется спросом. Портрет оставался только потому, что Робильярду, галерейщику, было жаль расставаться с ним, — пояснил Джек.

— И что же заставило его изменить решение? — поинтересовался Корд.

— Я соблазнил его.

— Суммой, — понимающе уточнил Рейф.

Джек скромно кивнул.

— Картина не должна была уйти на сторону, ее место здесь, рядом с другими семейными портретами.

— Она бы никогда здесь не оказалась, если бы Кейн продолжал рассказывать нам сказки о несчастном случае, о лодке и о дяде Брендоне, — жестко заметил Рейф.

Джек никак не отреагировал и протянул Бреду несколько проспектов.

— Здесь работы Мэделин Леклер, — пояснил он. — Ее персональные выставки и прочие экспозиции.

Бред стал листать. Некоторые вернисажи проходили уже лет пятнадцать назад.

Вдруг он затылком почувствовал, что вошла Кейт. Он попытался вновь сконцентрироваться на проспектах, но все-таки обернулся. Она выглядела еще более смущенной, чем в зимнем саду.

Нет, это не должно было его занимать. Он заставил себя снова углубиться в мир искусства. На данный момент такова была его работа.

— Впечатляющая коллекция, — пробормотал он.

— Мне кажется, этот галерейщик влюблен в Мэделин, — оживленно заявил Джек. — Он рассказал, что она сейчас где-то в Новой Зеландии и при этом выставляется в художественных салонах и галереях Бостона. Так по крайней мере было несколько лет назад.

— В таком случае, похоже, что наша мать жива, — задумчиво сказал Рейф. — Твой Робильярд смог описать, как она выглядит?

— Нет, но, судя по всему, Кейт на нее похожа.

— Итак, — взял слово Бред, — мои люди прочесали Новую Зеландию, но нигде не обнаружили следов Мэделин Леклер. Обычно всегда удается на что-то наткнуться: получение водительских прав, сдача в залог, уплата земельного налога и т. п. Если она все-таки там живет, то такая секретность не случайна. Галерейщик уверен в достоверности сведений? — Он посмотрел на Джека.

Тот кивнул.

— Тогда самое время для вылета в Бостон и посещения его художественных салонов и галерей, — стал вслух размышлять Бред. Именно для этого они к нему и обратились. Стоквеллы настаивали, чтобы он занялся этим делом лично, хотя с таким же успехом слетать в Бостон мог любой из его шести детективов. Искать человека и для него, и для его коллег было делом рутинным.

— Мы уже составили список всех галерей и салонов, на которые стоит обратить внимание. У Мэделин разностороннее дарование — и живопись, и керамика, и скульптура… Это, конечно, сильно удлиняет перечень адресов.

— Ты сам летишь в Бостон? — уточнил Рейф.

— Да, сам. Завтра утром.

Братья довольно кивнули. Корд посмотрел на часы и извинился: ему нужно было ехать за Ханной и Бекки.

— Как долго ты там будешь? — поинтересовалась Кейт. Она подошла ближе, и он снова ощутил ее ни с чем не сравнимый аромат.

— В одном Бостоне десятки галерей и художественных салонов, — как мог, спокойно сказал он.

— А нельзя туда просто позвонить?

— Нет, — ответил он кратко. — Не бойся, Кейт, все без исключения расходы после окончания дела будут скрупулезно подсчитаны.

— Я не это имела в виду.

Он поднял бровь:

— В самом деле?

В прелестных голубых глазах сверкнула молния.

— Речь идет о нашей матери! — Ее тонкая рука прочертила объединяющий круг меж братьями. — Почему бы нам не поинтересоваться, как ты хочешь ее найти?

— Кейт!..

— Нет, Джек. — Она даже не подняла глаз на брата. — Я хочу знать.

— Пока вы спорите, я приглашу свою жену на жаркое послеобеденное свидание, — усмехнулся Рейф, сочувствующе кивнул остающимся и вышел.

Джек прислонился к стене и, казалось, приготовился наблюдать.

— Сначала я вычеркну из списка галереи и художественные салоны, где нет работ Мэделин Леклер.

Бред старался не злиться. Ему еще никогда не приходилось рассказывать клиенту о методах своей работы.

— Ну, это я бы взяла на себя, — промолвила Кейт. — Что еще?

Он бросил на нее удивленный взгляд, но продолжил:

— Затем пройдусь по оставшимся адресам с портретом Мэделин.

— Спасибо, достаточно, — вмешался Джек, видно, почувствовав, с каким трудом Бреду удается владеть собой.

— Но…

— Хватит. В своем деле Бред лучший. Предоставим все ему. О’кей?

Кейт нахмурилась.

— Еще одна деталь. Я тоже поеду в Бостон.

— Что? — Изумлению Джека не было предела.

Бред решительно покачал головой:

— Нет.

— Я могу тебе помочь. — Кейт перешла к уговорам, он слышал нотку отчаяния в ее голосе. — Ты же сам сказал, что галерей десятки.

— Я работаю один. — Это была правда. — Если понадобится, я возьму с собой кого-нибудь из агентства, не тебя.

Еще не хватало лететь в Бостон с Кейт!

— Я боюсь, только твоего решения недостаточно.

— Послушай-ка, ты, принцесса, я сам решаю, как мне действовать. Если хочешь командовать, ищи себе кого-нибудь другого. Я ухожу. Поняла?

Она беспомощно посмотрела на брата:

— Джек…

— Бред прав, — это его дело. Тебе бы ведь тоже не понравилось, если б кто-то стал диктовать, как тебе обращаться с пациентом, а?

— Нет, конечно, — покорно согласилась она.

— Ну вот видишь, — довольно констатировал Джек и перевел взгляд на Бреда: — Желаю удачи! Мы остаемся на связи, да?

Бред кивнул, и Джек ушел.

— Ты мне не веришь, верно? — спросил Бред, когда они остались одни.

— А ты меня ненавидишь. И это видно невооруженным глазом.

— Ты переоцениваешь себя, Кейт. Я просто не допускаю, чтобы мне мешали работать.

— Тогда я полечу в Бостон одна.

— Зачем?

— Поговорить с галерейщиками.

— Ну что ж, продолжай, рассказывай на всех углах, что ты — Стоквелл. И если твоя мать не хочет, чтобы ее нашли, она исчезнет бесследно. Вы больше не услышите о ней никогда.

Кейт побледнела и покачнулась.

Чертыхнувшись, Бред подставил ей стул и усадил.

— Только этого еще не хватало, — пробурчал он, — чтобы ты упала в обморок.

Она в ярости вцепилась в его руку.

— Я никогда не падаю в обморок! И я полечу в Бостон, потому что мои братья уже столько сделали, чтобы найти нашу мать, только я не принимала никакого участия!

— И в чем оно, по-твоему, должно проявиться? — осторожно поинтересовался Бред.

— Корд обнаружил, что отец со дня «смерти» нашей мамы регулярно куда-то переводит деньги. И нашел письмо, где говорилось, что семью матери Стоквеллы обманом лишили земли, — стала она перечислять заслуги братьев. — Рейф изучил архив в канцелярии Карлайла, и выяснилось, что у наших родителей уже после «гибели» Мэделин был бракоразводный процесс, который длился несколько месяцев. Благодаря Рейфу и Кэролайн (тогда она еще носила имя Карлайл) мы знаем, что Мэделин долгое время прожила во Франции и взяла себе имя Леклер…

— И сейчас ты хочешь внести свой вклад тем, что будешь таскаться со мной по Бостону, — констатировал Бред.

Она кивнула.

— Кейт, ты и я — это не очень хорошая идея.

— Потому что мы когда-то были обручены?

«Потому что ты сводишь меня с ума», — подумал он.

— Я привык работать один, — сказал он вслух.

— Я не стала бы тебе мешать.

«Нет, ты бы только постоянно отвлекала меня».

Между ними, может быть, и было все кончено, но он был мужчиной. А она — красивой женщиной. Такое сочетание всегда чревато.

— Нет.

Она издала легкий звук протеста. Глаза ее были устремлены на портрет. Он вгляделся в ее лицо.

Замешательство, боль, тоска так ясно читались на нем!..

С тех пор как Бред занялся «делом Мэделин», он неоднократно встречал Кейт, и всякий раз она была воплощением холода и сдержанности. А сейчас в течение дня столько перемен: и слезы, и смятение, и нерешительность…

— Ну хорошо, — согласился он, — мы отправляемся завтра рано утром. Мэри, моя секретарша, позвонит и скажет время рейса.

Ее глаза снова заблестели. Кейт посмотрела на него так, будто он только что спас котенка от гремучей змеи.

— Спасибо!

— Не опаздывай. И не тащи с собой сто чемоданов, принцесса. Мы летим в Бостон, чтобы работать, а вовсе не на показ мод.

В ее глазах сверкнули знакомые молнии, но Бред уже был в дверях. С ее гневом он мог справиться. Со слезами же — нет.

 

Глава 3

Бред вот-вот должен был прийти, а Кейт еще и не начинала собираться.

В отцовской спальне было темно — окна закрывали тяжелые шторы. Кейт подошла к кровати.

Казалось, Кейн Стоквелл не заметил ее прихода — глаза его по-прежнему были закрыты. Отцу было всего лишь шестьдесят лет, но выглядел он значительно старше. Она присела на краешек и робко дотронулась до его руки. Тяжелые веки приподнялись, больной повернул голову. Узнал ли он ее?

— Доброе утро, папочка.

— Гандерсон, если вас не затруднит, я хотела бы остаться с отцом наедине, — обратилась она к неотлучно дежурящему при отце слуге.

Тот кивнул и вышел.

Кейт снова повернулась к больному.

— Я сегодня утром лечу в Бостон, — произнесла она. — С Бредом Ларсоном.

Бесцветные губы искривились, словно силясь возразить. Стоквелл-старший всегда относился к Бреду с крайним пренебрежением. Когда двадцатилетняя Кейт объявила, что они собираются пожениться, он словно с цепи сорвался. Так что произнести сейчас свой монолог ей стоило немалого мужества.

— Мы хотим найти Мэделин, — продолжала она.

Лицо больного снова мучительно искривилось.

Кейт всегда боялась отца, но теперь ощутила жалость.

— Мы друг друга разочаровали, папа. Ты и я, мы оба…

— Мэделин? Ты вернулась ко мне… — Костлявые пальцы судорожно вцепились в ее руку.

Кейт поникла. Уже не первый раз Кейн принимал ее за мать. Она услышала легкий шум и обернулась. Гандерсон вернулся. Очевидно, он решил, что аудиенцию пора заканчивать. Она вновь посмотрела на отца:

— Я лишь хотела тебе сообщить о своих планах.

— Иди.

В этом шепоте звучал приказ.

Кейт встала и направилась к двери. На пороге помедлила, затем вернулась, поправила одеяло и поцеловала его в щеку.

— До свидания, папочка, я люблю тебя.

Неужели она еще ждет этих слов, которых никогда в жизни не слышала? Даже если бы отец физически был способен их произнести, он бы их не сказал все равно.

Кейт покинула отцовскую спальню. Она торопилась. Она обещала не опаздывать.

Бред вышел из автомобиля, посмотрел на часы, затем перевел взгляд туда, где находилось окно Кейт. За стеклом двигалась тень. Он представил себе кучу вещей, разложенных на кровати, не умещающихся в чемодан, и снова почувствовал злость: черт его дернул согласиться!

Еще раз машинально взглянув на циферблат, он отворил парадную дверь и сразу свернул к лестнице. Никто не попался навстречу. В течение всех этих дней он вынужден был выносить надменные взгляды миссис Хайтауэр. Очевидно, она придерживалась мнения, что ему следует пользоваться черным ходом — для прислуги.

Поднявшись, он повернул к апартаментам Кейт. В открытой двери мелькала ее снующая туда-сюда фигура. Затем он заметил стоящие на кровати пустые чемоданы.

— Некоторые вещи не меняются никогда, — констатировал Бред.

— Зато некоторые безвозвратно изменились, — холодно возразила она. — Мне следовало закрыть дверь.

— Тебе следовало знать, что замки меня не останавливают.

— Вламываться и подсматривать, ну да, именно этим зарабатывает профессиональный шпик.

— Не вороти нос, принцесса, — ответил он невозмутимо. — Этот самый шпик приведет тебя к твоей матери.

Нахмурясь, она бросила очередную юбку на белоснежное покрывало.

— Миссис Хайтауэр не доложила о тебе.

— Миссис Хайтауэр меня не видела, — ответил он, наблюдая, как Кейт берет по одной вещи из высящейся на кровати пирамиды и аккуратно укладывает в чемодан. Он подошел и сгреб всю стопку разом.

— Что ты делаешь?! — возмутилась она.

Он сноровисто разложил вещи.

— С такими темпами мы пропустим рейс.

Так, что еще? Бред огляделся. Когда они ездили вместе, Кейт брала с собой не менее трех чемоданов.

Он смотрел на нее, пока она не скорчила гримасу и не исчезла в гардеробной. Затем вернулась и бросила в чемодан еще что-то. Он успел заметить что-то пастельное, шелковое и кружевное, прежде чем она захлопнула крышку и застегнула молнию.

— Так. Я готова. Доволен?

Он ухмыльнулся.

Когда они прибыли в аэропорт, Кейт стоически попыталась идти рядом. Но через некоторое время все-таки сдалась и поплелась сзади.

Нет, ну каков эгоист! И до чего ж невоспитан!

Она снова прибавила шаг и почти что поравнялась с Бредом, когда вдруг он сам остановился возле кассы.

— Мне надо позвонить. Ты в состоянии взять билеты?

Кейт не поддалась на провокацию.

— Полагаю, уж с этим-то я справлюсь, — ответила она спокойно.

Он оценивающе оглядел ее, вытащил сотовый телефон из кармана и отошел.

Она вздохнула, повернулась к кассе и стала ждать, когда настанет ее очередь. Ожидание длилось недолго. Она прочла вслух номер рейса и удостоверила свою личность водительскими правами. Как давно она уже не летала! И в Бостоне еще никогда не была.

— Все в порядке, мэм, — сказала кассирша, — ваш ряд тридцать второй, у прохода.

— Тридцать второй? Это не первый класс.

— Да, мэм, вы летите туристическим классом.

Кейт покачала головой:

— Извините, но так не пойдет… — Бреду с его ростом и богатырским размахом плеч никак не разместиться в туристическом классе. — Очевидно, произошло недоразумение. Можно обменять билеты на первый класс?

— Конечно, но цена существенно…

— Секунду. — Кейт достала из сумочки кредитную карточку и вскоре после этого уже держала в руке два новеньких авиабилета.

— Счастливого полета.

Она поблагодарила служащую, убрала кредитку, а тут и Бред подошел. Уже объявили об их рейсе. Поднявшись по трапу, они вошли в самолет. Блондинка-стюардесса приветливо улыбнулась и указала их места. Кейт села у окна.

— Кейт!

Она подняла глаза на Бреда.

Он вздохнул:

— Что ты наделала?

— Ты о билетах? Я их поменяла. Зачем нам ехать как сардины в банке?

Он молча повернулся к стюардессе, не отводящей от него очарованного взгляда.

— Мы хотели бы поменяться на туристический класс.

— Бред!.. — запротестовала Кейт, но он даже не повернулся.

— Мне очень жаль, сэр, — ответила блондинка так, будто каждый день кто-то отказывался от мест в первом классе, — но все занято.

— Мы только что возвратили два места в туристическом классе.

Она покачала головой:

— Их уже заняли. Уверяю вас, сэр, этот рейс полностью укомплектован.

Даже свирепое лицо Бреда не заставило поблекнуть ее улыбку.

Он сел рядом с Кейт, пристегнулся, вытащил документы из кейса и начал читать.

— Бред…

Он поднял палец, призывая к молчанию.

После короткого колебания Кейт повернулась к окну. Их лайнер встал в очередь ожидающих разрешения на старт самолетов.

Помнил ли Бред о том, что она когда-то хотела стать пилотом? Даже брала уроки самолетовождения. А еще она мечтала быть актрисой или пожарным.

— Ты приняла таблетку?

Она кивнула.

Кейт чувствовала себя уже немного сонной. Ее всегда укачивало, и в самолете приходилось принимать специальные таблетки, так что летчиком ей было стать не суждено.

— Хорошо.

— Бред, я действительно подумала, что они ошиблись. Мы ведь всегда путешествовали первым классом…

— Нет, Кейт, — возразил он, — это ты путешествовала первым классом, а меня брала с собой. Клиенты платят мне не за то, чтоб я роскошествовал. Их интересует результат.

— Ну, в данном случае я твоя клиентка, — сухо заметила она.

— Да будь ты хоть королевой Англии! В работе у меня есть свои принципы. Я тебя предупреждал, принцесса: не вмешивайся!

— Я только хотела избавить тебя от неудобств.

— Кейт, опомнись! Некоторые люди так летают всегда. И я в том числе.

— Я хотела, чтоб тебе было удобно, — упрямо повторила она.

— Нет, ты взяла на себя командование и сделала все по-своему. Ты всегда так поступала.

— Ты действительно так думаешь? — задумчиво поинтересовалась Кейт.

Самолет уже несся по взлетно-посадочной полосе.

— Да.

— Тогда хорошо, что дело не дошло до алтаря.

— Ну, ты ведь довела дело до алтаря. С Гамильтоном Орвеллом-третьим.

У Кейт перехватило дыхание — машина оторвалась от земли. Рядом с ней маячило лицо Бреда.

— Скажи мне, Кейт, ты одновременно спала со мной и с парнем, которого я считал своим лучшим другом? Или он вскружил тебе голову уже после того, как ты меня отшила?

Кейт не произнесла ни слова.

— Ну да, — сказал он, — собственно говоря, теперь это уже не важно. — И Бред снова уткнулся в документы.

Конечно, не важно, подумала Кейт. Это было восемь лет назад. Тогда он разбил ей сердце.

Она была воспитана отцом, у которого работа всегда стояла на первом, а семья на последнем месте.

Жестокая правда была такова: она влюбилась в мужчину, чьи приоритеты точь-в-точь совпадали с приоритетами Кейна Стоквелла.

Для Бреда работа всегда была самым важным.

Все остальное — и она тоже — второстепенным.

Наконец-то Кейт задремала, и ему больше не надо было наблюдать немой укор в ее глазах.

Господи, ну зачем он взялся за это дело?! Ответа не было. Впрочем, он не мог ответить и на вопрос, как допустил, чтобы Кейт сопровождала его в Бостон.

Стюардесса подлила ему кофе из серебряного кофейника. Он машинально отметил неземную хрупкость фарфоровой чашки.

Кейт была как эта чашка. Из тончайшего фарфора. Он же, напротив, был пластиковым стаканом. Она была шампанским, он — холодной бутылкой пива.

Она происходила из древнего рода. Имя Стоквеллов в Техасе олицетворяло власть и богатство. Мужчина, от которого забеременела его мать, был законченным пьяницей.

Она спала, и Бред мог вдоволь наглядеться. Простое на вид платье кораллового цвета имело дизайнерский лейбл. Узкие бретельки на чуть загорелых плечах и вырез уголком — волнующее декольте. Короткая юбка позволяла видеть прелестные колени. Даже простой конский хвостик, в который она убрала волосы, выглядел элегантно и стильно.

Она бы украсила обложку любого модного журнала. Он же сегодня утром даже не побрился.

Ну да, он мог пить кофе из этой самой фарфоровой чашки и научился отличать хорошее шампанское от плохого. У его фирмы были сезонные билеты на балет и симфонические концерты. Но все равно, как бы много стран он ни объездил и каким бы толстым ни был его кошелек, различия между ними оставались непреодолимыми. Наверное, хорошо, что Кейт вышла замуж не за него, а за Гамильтона. Если даже они, представители одного класса, потерпели крушение, какой бы катастрофой стал брак между Бредом Ларсоном и Кейт Стоквелл!

Стюардесса забрала пустую чашку, и Бред очнулся от раздумий. Надо же, самолет уже подлетал к Бостону!

Он убрал так и не пригодившиеся документы и тронул ее за локоть:

— Просыпайся, принцесса!

Она что-то сонно пробормотала и прислонилась к нему, игнорируя преграду подлокотника.

Бред с наслаждением вдохнул ее аромат.

— Кейт!.. — сказал он резче.

Она открыла глаза и посмотрела на него еще затуманенным взглядом. Губы изогнулись в улыбке.

— Бред…

В ее взгляде читались прекрасные воспоминания. «Думай о работе!» — приказал он себе.

— Мы сейчас приземлимся в Бостоне.

Ее глаза молниеносно прояснились, легкий румянец покрыл щеки.

Он не знал никого, кто еще умел так краснеть. Никого, кроме Кейт.

— Эти пилюли действительно тебя вырубают.

— Ммм…

Кейт нащупала сумочку. Самолет приземлился. Бред расстегнул ремень и хотел уже встать, но Кейт дотронулась до его руки.

— Бред, я думаю, было бы… полезно, если б мы ограничились поисками Мэделин.

— Это ты говоришь мне?

— Ну хорошо, из моих уст это звучит, наверное, странно, но… Мы смотрим друг на друга так, как будто не было этих лет. Если бы удалось оставить прошлое позади и сконцентрироваться на нашей цели…

Самолет остановился.

Бред встал.

— Ты настаиваешь?

— Да.

«Лгунья», — подумал он.

— Хорошо. Пойдем. У нас масса дел.

Он последовал за ней к выходу, спрашивая себя, насколько ее хватит.

 

Глава 4

— Разве мы не возьмем такси? — Кейт растерянно посмотрела на Бреда.

— Почему ж нет?

Перед ними остановилась машина, и Бред распахнул дверь.

Кейт протиснулась в салон.

Бред бросил вещи в багажник, уселся рядом и сказал водителю название отеля.

Надо надеяться, что повезет уже в одной из первых галерей — долгой совместной поездки им не выдержать.

Кейт искоса взглянула на Бреда: как же он хотел от нее избавиться!

Но она не станет ему мешать, только поможет по мере возможности. Ей необходимо принять участие в поисках Мэделин.

Кейт кивком указала на кейс:

— У тебя там список галерей?

— Да.

— Можно посмотреть?

Он вытащил пачку скрепленных листов и передал ей.

— Так много? Ты ведь говорил, что какие-то уже вычеркнул.

— Вычеркнул.

— Здесь что, на каждом углу художественные галереи?

— Бостон — это просто культурная Мекка.

Кейт так старательно изучала список, будто хотела выучить его наизусть.

Наконец такси остановилось перед многоэтажным зданием.

Кейт вышла и с любопытством огляделась вокруг.

Было тепло, но явно прохладнее, чем дома, и впервые за день она почувствовала, как напряжение отпустило. В отдельной комнате, вдали от Бреда, она бы совсем пришла в себя.

Тихо вздохнув, она посмотрела на парк по другую сторону улицы. Беззаботные люди неспешно шествовали по аллеям. При других обстоятельствах она бы немедленно к ним присоединилась, а потом и дальше побежала изучать окрестности.

— Ты собираешься здесь целый день стоять, принцесса?

— Прекрати меня так называть.

— Прекрати себя так вести.

Желание дать ему пощечину были почти непреодолимым.

Она грациозно развернулась ко входу в отель. Вошла, уронила дорожную сумку на пол и улыбнулась портье. Но прежде чем она успела открыть рот, Бред сам заговорил.

— Моя фамилия Ларсон, — пророкотал он у нее над головой.

— Да, сэр, — после паузы ответил служащий. — Номер забронирован.

И подвинул Бреду формуляр и ручку:

— Вот здесь распишитесь, и вам покажут вашу комнату.

Кейт оцепенела.

— «Нашу комнату»?

— Да, мэм.

Бред ущипнул ее за локоть, но она не отреагировала.

— Одну… комнату?

— Ну да, мэм. — Портье перевел вопросительный взгляд на Бреда.

— Две комнаты! — потребовала Кейт.

Бред ущипнул ее еще больнее.

— Извините, пожалуйста, мы на одну секунду. — Он оттащил ее в сторону.

Кейт попыталась вырваться.

— И не мечтай, что я буду ночевать с тобой в одной комнате! — заявила она. — Не знаю, что ты себе там вообразил…

— Спокойно! Я не собираюсь тебя соблазнять.

Ее щеки пылали.

— Я не буду с тобой вместе ночевать!

— Тогда заказывай такси до аэропорта, — ответил он. — Это август, Кейт. Посмотри вокруг: Бостон переполнен туристами. Думаешь, мне эта идея по душе?

— Тогда возьми хотя бы номер люкс.

— Ты доктор, Кейт, ты должна уметь слушать внимательно. Этот отель заполнен. Точно так же, как и самолет…

Не слушая, она поспешила к стойке.

— Могли бы мы получить номер люкс с двумя спальнями?

— Мне жаль, миссис Ларсон, но на этой неделе у нас нет свободных мест. Врачебный конгресс, знаете ли… — Извиняясь, он пожал плечами, но внимание Кейт уже переключилось. «Миссис Ларсон», вот новости!

— Если ты опять достанешь свою проклятую кредитную карточку, я ее разорву в клочья, — пробурчал Бред и взял ключ от номера.

Он направил Кейт в сторону лифта. Пока они шли коридором, она ловила на себе любопытные взгляды носильщика. Наконец они с Бредом остались одни.

— Миссис Ларсон? — прошипела она, едва только за носильщиком закрылась дверь. — Ты записал нас как мистера и миссис Ларсон?!

Бред вздохнул:

— Успокойся.

— Нет, я не успокоюсь! Что ты себе позволяешь?! Номер на двоих! С одной кроватью!

— Прекрати разыгрывать из себя стыдливую девственницу, — сказал он устало. — Кровать широкая, я за себя отвечаю. А ты разве нет?

Ее руки в отчаянии взметнулись ко лбу.

— Это какой-то кошмарный сон…

— Тогда лети домой, Кейт. Такое мне здесь ни к чему.

Конечно, она ему ни к чему. Она никогда не была ему нужна.

— Мне просто нужно личное пространство.

— Поэтому ты живешь на вилле Стоквеллов? С братьями и их семьями?

— Сарказм не твоя стихия.

— А я уже сыт по горло твоим снобизмом.

Бред отошел к окну.

— И двенадцати часов не прошло, — пробормотал он, — а я уже совершенно выпотрошен.

— Я найду отдельный номер, здесь или в другом отеле. По пути сюда мы проехали по меньшей мере дюжину…

— Нет.

Он рванул стеклянную дверь и вышел на маленький балкон.

Она последовала за ним.

— Я взрослая женщина, Бред Ларсон. Что я делаю и где сплю, это исключительно мое дело.

— Разумеется. Если б ты не увязалась со мной в деловую поездку. Если ты такая взрослая, веди себя как взрослая. Может, ты наконец выслушаешь меня? И я объясню, почему забронировал номер на двоих.

Но утихомирить Кейт было не так-то легко.

— Тебе напомнить, что мы тебя наняли?

Еще не успев закончить, она поняла, что сказала что-то не то.

— Это перебор.

— Бред, стой! Мне жаль…

Но он уже подхватил дорожную сумку, вышел и закрыл за собой дверь.

Она неверяще смотрела на эту закрывающуюся дверь. Потом рванулась вперед, за ним… Однако площадка у лифта уже была пуста, лишь весело мелькали на табло цифры этажей.

Что она наделала? Кейт заторопилась обратно в комнату, схватила карточку-ключ и вернулась к лифту.

Он ждал перед отелем такси.

— Бред, — она схватила его за руку, — я не хотела…

Он не отвечал. Его лицо было каменным.

— Пожалуйста, не уходи. Нельзя было так говорить, это… неправильно. Я… буду слушаться.

Его губы дернулись в усмешке.

— Нет, Кейт, я слишком хорошо тебя знаю.

Он шагнул вперед и распахнул дверь подъехавшего такси.

— Братья мне никогда этого не простят.

— Простят, — возразил он холодно, — они всегда тебя баловали.

— Я не избалованная.

Он насмешливо поднял брови.

— Ну хорошо, есть немного, — добавила она торопливо, — но ты не можешь меня здесь так оставить.

— Почему? Ты сама сказала, что ты взрослая женщина. Вот и делай что хочешь. Ищи Мэделин сама.

Дверца такси захлопнулась, и автомобиль тронулся с места.

Кейт растерянно смотрела ему вслед.

— Миссис Ларсон? — Это был портье. — Все в порядке, мэм?

— Да, спасибо.

Она вернулась в отель. Ей было жутко одной, в пустой комнате с широкой кроватью.

Кейт бессильно опустилась на стул и подперла лоб ладонью. Надо позвонить братьям. Возможно, Бред уже поведал им свою версию случившегося — мобильный-то у него в кармане.

Захотелось на свежий воздух. Она вышла на улицу как раз в тот момент, когда перед отелем остановилось такси. Дверца автомобиля открылась, и вышел мужчина. Высокий, широкоплечий, кареглазый, темноволосый… Единственный в своем роде.

Она была так счастлива видеть его!

— Как я рада, что ты вернулся!

На его лице радости было не видать. Он молча протянул швейцару свой багаж и взял за руку Кейт.

— Нам нужно выяснить пару вещей, — сказал он сухо и потянул ее на ту сторону, к парку. Больше Бред не промолвил ни слова, пока не нашел свободную скамейку.

— Я еще никогда не бросал начатого, Кейт, — проговорил он, — и не собираюсь этого делать. Но чтобы продолжить, мне придется затыкать тебе рот кляпом и пристегивать наручниками к кровати каждый раз, когда ты станешь закатывать подобные сцены.

Она покраснела.

— Я в самом деле… Это лишь… Дело в том, что мы…

— …сводим друг друга с ума, — закончил он.

— Я не рассчитывала, что нам придется жить в одной комнате, Бред. Это вывело меня из равновесия. Извини.

Бред кивнул. Кейт была темпераментная особа, но, дав себе волю, потом всегда имела мужество извиниться.

— Да, — сказал он, — ты не виновата. Нам обоим следует как-то взять себя в руки и думать о деле.

— Бред, ты на самом деле считаешь, что она специально скрывается?

Его гнев уже улегся.

— Это знает одна лишь Мэделин.

Он услышал тихий вздох. Она поднялась и вдруг показалась ему очень юной и хрупкой. Бред поспешно отвел взгляд.

— Мне действительно не стоит называться настоящей фамилией?

— Я не хочу рисковать.

— Значит, я — миссис Ларсон?

— Раз уж ты поехала, Кейт, нам нужна «легенда». Самая простая такова. Мы только-только поженились и хотим купить себе новую картину Маделин Леклер для украшения нашего гнездышка.

— Только поженились, — повторила она тихо, — что за ирония.

— Зато правдоподобно, — пожал он плечами.

— Почему ты взялся за это дело, Бред?

— Меня захватил сюжет, — признался он после короткого раздумья. — Стоквеллы — одна из самых старинных семей в Грендфью. История твоей матери — тайна. Я люблю разгадывать тайны. Иначе бы я подыскал себе другую профессию.

— Это единственная причина?

Он с трудом отвел взгляд от ее губ.

— Да.

Интересно, видит ли она его насквозь так же, как он ее?

— Кейт…

Она подняла глаза.

— Есть еще одна причина…

Он притянул ее к себе и поцеловал.

Кейт застыла, затем он почувствовал, как ее колотит крупная дрожь.

Но что это? Он ощутил ее пальцы на своих небритых щеках. Она прошептала его имя.

Глубокое, темное, неудержимое желание захлестнуло его. Ему казалось, что он балансирует на краю пропасти. Одно неверное движение — и… Но зато каков бы был полет!

Он резко отстранился, усилием опустив напряженные руки.

Кейт откашлялась, по-прежнему не меняя позы.

Бред наклонился за сумочкой, которая выпала из ее ослабевших рук и теперь валялась под ногами. Она машинально надела ремешок на плечо.

— Так, — начал он мягко, — это мы выяснили. Как ты думаешь, теперь мы сможем приняться за работу?

Кейт вцепилась в сумочку, как будто это был ее последний шанс.

— Никогда больше не делай этого!..

Бред поднял бровь.

— Иначе ты поколотишь меня? Или пожалуешься братьям?

— Пожалуй, у меня есть повод тебя ненавидеть. — Ее голос дрогнул.

— Я думал, ты давно этим занимаешься, Кейт.

Он отвернулся, давая понять, что разговор окончен, и двинулся к выходу из парка.

Она поправила ремешок на плече и последовала за Бредом — мимо входа в отель, в маленький ресторанчик.

Трапеза происходила практически без слов. Только когда они снова вышли на улицу, Кейт нарушила напряженное молчание:

— Для новобрачного ты не слишком ласков.

Бред резко остановился.

— Ты права, любимая, — ответил он и, обхватив ее за плечи, притянул к себе. — Так лучше?

Она не сделала попытки освободиться, как, видимо, он ожидал. Лишь улыбнулась в ответ и тоже приобняла его.

Портье в отеле встретил их широкой улыбкой.

— Надо же, как все радуются чужому счастью! — заметила Кейт, когда они зашли в лифт, она — в один угол, он — в другой.

— Если бы они знали, — пробормотал Бред, нажимая нужную кнопку.

Кейт смотрела на полоску загорающихся и гаснущих цифр. Комната с широкой кроватью приближалась.

— Помнишь, как мы когда-то застряли в лифте?

Он бросил на нее удивленный взгляд.

— Интересно, почему именно здесь тебя одолели воспоминания?

— Почему? Мы же были… — Ее бросило в жар. Сама того не желая, Кейт затронула больную тему.

— Это был вечер нашего выпускного бала, — напомнил он.

— Да, я помню. Извини, что заговорила об этом.

Он молча глядел на мелькающие цифры.

Казалось, что лифт едет уже целую вечность. А школьный бал был двенадцать лет назад.

Забавно, но ей сейчас вдруг вспомнилось все — до деталей.

На Бреде тогда был светло-серый смокинг. Она сама уговорила его так одеться, потому что этот цвет превосходно подходил к ее розовому платью.

— Ты находил серый смокинг отвратительным, правда?

— Да.

Она вздохнула. У него был единственный темный костюм, и он хотел надеть его на выпускной. Но она настояла на смокинге.

— Я была не права тогда…

— Это было давно, Кейт.

Наконец лифт остановился, и пока они шли по коридору, Кейт пыталась понять, почему вдруг все это вспомнилось: его смокинг, его запах… Номер в отеле, который он снял, чтобы уйти с бала пораньше и устроить собственный праздник — только для них двоих…

Но они поссорились, и номер не пригодился.

Бред открыл дверь и пропустил ее вперед. Кейт вошла, и взгляд ее немедленно уперся в кровать. Прямо гипноз какой-то. Она слышала, как захлопнулась дверь, как он сел возле балкона и открыл ноутбук… Она слушала эти звуки и сама себе казалась лишней.

Кейт взяла чемодан и водрузила его на комод. Треск открываемой молнии разорвал тишину, и она затылком почувствовала, что Бред обернулся. Однако когда она попыталась поймать его взгляд, он уже снова уткнулся в монитор.

Кейт убрала пустой чемодан в шкаф и стала подумывать, чем бы заняться.

Можно было посмотреть телевизор.

Можно — включить радио. Вдруг там как раз передают песни, под которые они танцевали на школьном балу?..

В конце концов она присела на краешек кровати с книжкой, которую прихватила из дому. Это был любовный роман.

Сюжет оставил ее равнодушной. До чужих ли тут страстей, если ночью ей придется делить эту самую кровать с мужчиной, которому она не нужна?

Кейт не выдержала и вскочила.

— Когда мы начнем?

— Попозже.

— Почему не сейчас?

Он не оторвал взгляда от монитора.

— Потому что я занят.

— Чем? Тем, что испытываешь мое терпение?

Его лицо напряглось, но пальцы продолжали стучать по клавиатуре. Под его крупными кистями ноутбук казался детской игрушкой.

— Бред…

— Помолчи. Дай мне закончить.

— А чем ты занят?

— Тебя это не касается.

— Это ты так работаешь на нашу семью?

Он вздохнул и наконец поднял на нее глаза.

— Если ты уверена, что мир вращается исключительно вокруг Стоквеллов, то ошибаешься. Есть еще парочка дел, которые следует уладить. Чем раньше ты меня оставишь в покое, тем скорее я освобожусь.

— Что за дело?

— Двухлетний ребенок увезен отцом за границу. Матери его вернут, только если она заплатит кучу денег.

В ужасе Кейт опустилась на край кровати.

— И часто тебе приходится таким заниматься?

Он уже снова смотрел на монитор.

— Частенько.

— Ребенок… Ты знаешь, где он?

— Это девочка. Да, знаю. Но пока не знаю, как до нее добраться.

— Власти ничем не могут помочь?

— Они не особо усердствуют.

— И что же ты собираешься предпринять?

— Команда уже в пути. Если все пойдет удачно, мать обнимет девочку через пару дней.

— Если бы тебе не пришлось ехать в Бостон, ты бы сейчас был со своей командой.

Бред промолчал.

— Как зовут девочку?

— Эми.

Сердце Кейт сжалось.

Эми и Адам. Эти имена они с Бредом много лет назад придумали для своих будущих детей.

— Извини, что я тебе помешала.

Она взяла сумочку и надела уличные туфли.

— Куда ты собралась?

— Я прогуляюсь.

Ей срочно нужно было на свежий воздух. Подальше от Бреда. И от воспоминаний.

— Я хотела бы помолиться за маленькую девочку по имени Эми.

Не дожидаясь ответа, она вышла из комнаты.

 

Глава 5

Кейт вернулась незадолго до наступления темноты.

Когда она вошла, Бред отбросил телевизионный пульт на столик и вскочил. Ее волосы растрепались, лицо порозовело от солнца. Кейт выглядела счастливой и полной жизни.

Его это почему-то взбесило.

— Какого черта тебя так долго носило?!

— Я гуляла.

— Несколько часов?..

— Просто бродила, Бред. Не заглядывала ни в какие галереи. Извини, если заставила тебя беспокоиться.

— Где ты была?

— Если ты так настаиваешь, я была в больнице. В детском отделении.

— Зачем?! — изумился Бред.

— Мне нужно было побыть в окружении детей. — Она улыбнулась. — А потом я случайно встретила врача, с которым работала в Хьюстоне. Мы выпили кофе.

Он мгновенно представил: какой-то эскулап из богатых и хорошенькая, оживленная Кейт Стоквелл. Уж не ревность ли это? Кой черт его дернул за язык рассказывать про маленькую Эми?..

— Я полчаса назад заказал ужин. Бифштекс.

— Тебе сообщат, когда Эми вернется к матери?

Как будто услышала. Он кивнул. Имя Эми, произнесенное ее голосом, задевало за живое. Отчего бы не переключиться на телевизор? Бред увеличил звук и сел дожидаться спортивных новостей. Возможно, голос комментатора заглушит воспоминания.

Кейт, в свою очередь, взялась за книжку. Он бросил взгляд на обложку. Как обычно — любовный роман. И в этом она не поменялась.

После прогноза погоды наконец началась спортивная программа. Принесли ужин. Бифштекс, довольно привлекательный на вид, оказался малосъедобным.

Кейт проявила к еде не больше рвения.

— Сейчас, наверное, слишком поздно для галерей? — нарушила она молчание.

— Наверняка. — Ответ прозвучал слишком резко.

Кейт залилась румянцем.

— Извини, что я попусту потратила твое время.

Пока Бред звонил некоторым сведущим людям в Бостоне и вычеркивал из списка с дюжину галерей, Кейт извлекла из сумки и открыла такой знакомый ему альбом в кожаном переплете. А еще у нее была куча карандашей разной толщины, скрепленная круглой резинкой. Она выбрала один, потолще. Рядом с ним ее тонкие запястья, ее длинные пальцы казались такими женственными, такими нежными.

— Ты по-прежнему рисуешь?

— Я всегда рисую. — Она не оторвала взгляда от листа.

Только не тогда, когда лежала в больнице и не хотела его видеть. Кисть и сустав хирурги восстановили, но авария не прошла бесследно. Надо оставить, наконец, позади прошлое, нельзя больше вспоминать об этом!

Карандаш, совершая круги и пируэты, все быстрее летал над бумагой.

Бред приказал себе снова сесть за ноутбук. Он не хотел больше наблюдать эту картину. Ее увлеченность напоминала о страсти.

Наконец Кейт отложила альбом в сторону и направилась к телефону. Он услышал, как она говорит с кем-то из братьев. Разговор длился недолго. Затем она взяла какие-то вещи и скрылась в ванной. Зашумела вода.

Бред отчаянно пытался сконцентрироваться на работе, но воображение рисовало совсем иные картины. Пена, подобная той, из которой вышла Афродита. Узкая ступня на краю ванны. Потемневшие от воды волосы, завитками лежащие на нежном плече…

Бред рывком открыл балконную дверь. Сел, закинул ноги на парапет. Прислонился затылком к прохладной стене. Он давно не курил, но курить отчаянно хотелось. Хотелось пива, хотя он никогда не пил во время работы.

Но самым большим желанием было оказаться на противоположной стороне земного шара. Подальше от Кейт Стоквелл. Это, наверное, решило бы все проблемы.

Глупо было прятаться в ванной комнате, но ничего лучшего в голову не приходило. Только когда вода стала совсем холодной, Кейт вытащила пробку, встала и завернулась в большое полотенце. Она почистила зубы и умылась, втерла в кожу гель и надела шелковую пижаму. Она даже убралась в ванной комнате так, что та стала выглядеть как до первого постояльца.

Но от наступающей ночи все равно никуда было не деться.

В конце концов ей не осталось ничего другого, как покинуть убежище. В комнате было темно. На экране телевизора мелькали черно-белые кадры. Звук был настолько тих, что Кейт услышала, как проехала мимо машина. Это привлекло ее внимание к открытой балконной двери. Когда ее глаза привыкли к темноте, она различила в проеме силуэт Бреда. Он казался таким одиноким.

Думал ли он о маленькой украденной Эми? Скорее всего. Бред всегда думал о работе.

«Ты любишь работу больше, чем меня». Она всегда ему так говорила.

Кейт подошла к постели и улеглась. Вечером она объяснила директору отеля, что они хотели бы побыстрее получить люкс с двумя спальнями. Тогда кончится эта пытка.

Она взглянула на балкон — Бред сидел неподвижно.

Уже почти полночь. Утром они наконец-то начнут поиски Мэделин…

Внезапно она почувствовала непонятное беспокойство и резко перевернулась на другой бок. Интересно, что он там — ночевать собрался? Ну и хорошо. Тогда она по крайней мере будет избавлена от искушений. Кейт закрыла глаза и наконец-то заснула.

Бред не закрыл балконную дверь, не задернул занавески, и лунный свет падал поперек кровати. Остаться сидеть на этом маленьком стуле или лучше растянуться на полу? Других вариантов нет. Днем кровать выглядела достаточно широкой, но сейчас, в ночной тьме, габариты ее явно уменьшились.

Кейт мирно спала, натянув одеяло до подбородка. Уже час.

Стул или пол?

Тихо чертыхнувшись, Бред стянул рубашку, взял с кровати вторую подушку и снова сел на стул, положив подушку между затылком и стеной. Да, комфорт, ничего не скажешь! Он закрыл глаза и приказал себе заснуть. Спина протестовала против неудобной позы. Ничего, пусть потерпит.

Уже много лет он не обращал внимания на уйму вещей. И не хотел знать, сколько всего прошло мимо.

Бред ни от кого не зависел и никому не был должен. Своя фирма, и профессия как раз для него. И если бы ему позволяло время, у него были бы друзья, с которыми он бы играл в баскетбол, и женщины, с которыми бы он развлекался.

Женщины, с которыми бы он развлекался… Наверняка были бы. Хотя сейчас он едва мог вспомнить, как звали его последнюю женщину и как давно это было.

Он машинально посмотрел на кровать. Кейт, словно реагируя на его взгляд, протестующе зашевелилась. Одеяло соскользнуло, открыв сползшую с плеча бретельку.

Этот цвет называется «бледная роза». Она всегда носила белье пастельных тонов.

Кейт еле слышно застонала, и он вздрогнул.

Вдруг оказалось, что он уже стоит рядом. Как это получилось? Он не помнил.

Она что-то жалобно пробормотала. Что преследовало ее в снах? Многие могли позавидовать — богата, красива, молода. Но как же отчаянно она сейчас мечется и молит кого-то: «Нет, нет, нет!»

Он присел на краешек кровати.

— Кейт, проснись…

Не слышит. Он положил руку на ее плечо.

Она вскрикнула, рывком села и уставилась на него безумными глазами.

— Не оставляй меня одну, — попросила она.

Пока Бред соображал, к кому она обращается, Кейт уже рухнула обратно, вцепившись в подушку, как в последнюю надежду утопающего. И все это — не просыпаясь. Волосы упали ей на лицо, и он осторожно убрал их. Шелк, настоящий шелк!

Нет, этого нельзя допустить. Дистанция, думал он в ярости. Его может спасти только дистанция. И никаких воспоминаний об обольстительном белье, которое она носила, и об аромате ее волос.

Лучше бы уж действительно им нашли по отдельной комнате. Бред встал.

Скоро рассвет, а он еще ни минуты не поспал.

— Не уходи.

Это еще что? Он уставился на Кейт. На нее и на ее руку, держащую его запястье. Глаза закрыты. Спит?

Он подвинул Кейт вместе с приведенным в беспорядок одеялом и лег рядом.

Не отпуская его руку, она повернулась на другой бок и прижалась спиной к нему.

По крайней мере его бедной пояснице сейчас живется значительно лучше, чем на балконе. Зато в остальных частях тела царил мятеж.

Сначала Кейт почувствовала тепло.

Потом возникло приятное убеждение, что она выспалась.

Она открыла глаза, но солнечные лучи, позолотившие комнату, заставили ее прищуриться. Кейт медленно переводила взгляд с одного предмета на другой, пока не поняла, что она не дома.

И только тогда она наконец почувствовала, что покачивается на волнах полусна в чьих-то объятиях.

Она ужом выскользнула из-под лежащей на ее талии руки и вскочила. Бред перевернулся на живот. Сильное загорелое тело раскинулось на кровати — глаз не отвести. Наверное, это в ней говорит художница?

Она поспешно вытащила из шкафа белье и закрылась в ванной.

Проснуться рядом с Бредом Ларсоном… О Господи!

Кейт высушила волосы феном и стянула их в конский хвост. Попыталась накраситься, однако руки дрожали так сильно, что пришлось смыть размазавшуюся тушь и начать заново.

Затем она надела красные шорты и футболку. Ну почему она так напряжена?

Иллюзорные преграды в виде его джинсов, тонкого розового шелка ее пижамы и одеяла ничего не меняли. Если б им дали отдельные номера или хотя бы люкс с двумя спальнями! Кейт кивнула своему отражению в зеркале: другого решения проблемы нет.

Возвращаясь в комнату, она надеялась, что Бред еще спит. Напрасно. Он сидел на кровати и выглядел бесстыдно мужественным. Белизна постельного белья еще больше оттеняла его загар.

«Просто воплощение соблазна!» — с досадой подумала Кейт.

Символ мужественности поднял на нее благосклонный взгляд.

— Хорошо выспалась?

— Да, — коротко ответила она и, имитируя занятость, схватилась за телефонную трубку.

— Кому ты звонишь?

— Домой. — Она с трудом отвела взгляд от загорелого обнаженного торса и начала торопливо набирать номер. — Я хочу узнать, как здоровье папы.

— Тогда недолго. Я бы хотел сразу после завтрака начать обход галерей.

— Мне бы тоже хотелось прибавить темп, — ответила она язвительно.

Он усмехнулся и встал.

— Раньше после ночи ты была поспокойнее.

Кейт ткнула не в ту кнопку, с досадой поморщилась и начала набирать снова.

— Это никакое не «после ночи». Мы оба крепко спали.

Проходя в ванную, он погладил ее по плечу:

— Ты уверена, Кейти?

Она изумленно глядела в его спину. На том конце провода уже раздались гудки. В ванной зашумел душ. Чей-то голос зазвучал ей прямо в ухо.

— Алло? О! Миссис Хайтауэр…

К обеду они уже побывали в семи галереях и направлялись в восьмую. Кейт передвигалась с трудом.

— Что с твоими ногами? — поинтересовался Бред.

Она пожала плечами:

— Болят.

Он посмотрел на ее элегантные босоножки.

— Неудивительно, принцесса.

— Если б я не собиралась второпях, наверняка прихватила б что-то более подходящее, — заметила она. — Как называется следующая галерея?

— Галерея Мариссы Дин. — Он посмотрел на табличку с названием улицы. — Очевидно, это на следующем углу. Потом возьмем такси, и твои маленькие ножки отдохнут.

Бред видел, как осторожно она ступала, и ощутил себя злодеем.

Кейт добралась до цели первая, и он увидел ее вытянувшееся лицо. Табличка в углу витрины гласила, что в галерее идет ремонт. Кейт вздохнула.

— Ну да, — прокомментировала она. — Если мы не найдем Мэделин Леклер до конца недели, вернемся сюда.

Он остановил такси и назвал адрес отеля. Однако Кейт попросила водителя отвезти их до ближайшего торгового центра и посмотрела на Бреда, ожидая протеста.

— Отличная идея, — кивнул тот. — Тебе нужны более удобные туфли.

— Чтоб мы не ползали как черепахи?

— Этого я не говорил.

— Так все по твоему лицу видно. Целый день ходишь с недовольной миной. Я и не думала, что ты можешь быть таким.

Он засмеялся.

— Кейти, за тобой мне в любом случае не угнаться. Искусством надуваться ты владеешь в совершенстве, с тех пор как тебе исполнилось пятнадцать. Если у тебя не получалось настоять на своем, ты всегда использовала этот метод.

— А я думала, мы оставим прошлое в покое.

— Что-то неважно у нас с тобой это получается, — констатировал Бред.

Такси остановилось в конце улицы. Они зашли в магазин, и Кейт прямым ходом отправилась в отдел обуви. Бред покорно последовал за ней.

Он знал, что ему предстояло, поэтому уселся в удобное кресло и просто стал ждать.

Удивительно, но не прошло и пяти минут, как Кейт уже стояла рядом, держа в руках толстые носки и белые кроссовки.

— Подойдет? — спросила она.

Эта женщина сводила его с ума.

— Ну и темпы, — удивился Бред. — И сколько пар, кроме этих, ты берешь?

— Ни одной.

— Когда же ты научилась справляться с покупками менее чем за пять минут?

— Вероятно, в то время, когда ты учился запугивать своих близких. Если бы у тебя не было сотрудников, ты бы распугал всех клиентов. — И она быстрым шагом вышла из магазина.

Он догнал ее уже на улице.

— Как называется следующая галерея в списке? — спросила Кейт, не удостоив его и взглядом.

«Работа, — внушал он себе. — Концентрируйся на работе».

— На этом этапе мы прошли все.

— Ты уверен? Разве больше не было? У тебя же список с собой?

— Нет.

— Как ты тогда можешь быть уверен?

— Ты собираешься мне выговаривать за то, что я не взял с собой список?

— Нет, но…

— Следующие галереи — это галереи Блэндинга, Толлмэна, «Соблески-арт» и «Пэннингтон-дизайн». Блэндинг отсюда где-то в пятнадцати минутах ходьбы, но до закрытия мы уже не успеем. Претензии сняты?

— Ты посещал курсы по тренировке памяти?

Ее улыбка была провоцирующей.

— Ну-ну, Кейт, — пробормотал он. Она не могла его провести. Он точно знал, о чем она думала. — То, что я когда-то из-за неотложного дела пропустил встречу с тобой, еще не значит, что у меня плохая память.

Она отступила в сторону, чтобы пропустить женщину с тележкой, заполненной свежими цветами.

— Это лишь означает, что твоя работа тебе была важнее, чем я.

— Мне извиниться?

Она покачала головой и молча двинулась дальше. Через несколько шагов он настиг ее в толпе и крепко взял за руку.

— Ты ожидаешь, что я спущу все твои колкости, Кейти?

— Перестань меня так называть, — ответила она холодно. — Меня зовут Кейт. Смешно было бы по прошествии восьми лет оплакивать наши отношения. Ты не очень огорчался восемь лет назад, думаю, не станешь и сейчас!

— Оплакивать? Конечно, нет, дорогая. Ты ведь так славно утешилась с моим другом Гамильтоном.

— А ты? Ты был хоть капельку расстроен?

Господи, опять они выясняют отношения! В Бостоне, среди людского водоворота. Стоят посреди тротуара, привлекая любопытные взгляды прохожих. Она двинулась вперед, и Бред последовал за ней.

— Как странно, — пролепетала она. — Похоже, это дается мне тяжелее, чем я ожидала.

Он крепко держал ее, когда они переходили улицу.

— Об этом следовало подумать, прежде чем увязаться за мной.

— Я хочу найти Мэделин. Это желание перевешивает…

— …ненависть ко мне, — закончил Бред.

Кейт колебалась.

— Хотелось бы, чтобы это была ненависть, — ответила она голосом, полным боли. — Тогда бы все было не так тяжело.

— Что все?

Она сделала рукой объединяющий жест:

— Нашу вынужденную близость нужно как-то перетерпеть, хотя понимаю, что ты уже на пределе.

Я для тебя балласт, не нужно делать из этого тайну. Но не волнуйся, нам станет легче.

— Каким образом?

— Я возьму отдельный номер.

— Кейт, ты иногда напоминаешь заевшую пластинку. Город переполнен. Даже твоя золотая кредитная карточка здесь не поможет. Да и отдельные комнаты ничего не изменят. Мы не справляемся с ситуацией.

Она растерянно уставилась на Бреда:

— То есть?

— Мы не справились даже тогда, когда ты пошла с Гамильтоном к алтарю. — Он понизил голос. — Скажи мне, Кейт. С ним было хорошо? Так же, как нам с тобой? Ты когда-нибудь испытывала с ним такое же?

Кейт знала, как важно, наконец, сказать правду. Наверное, это было бы подобно очищению. Вот только тротуар в центре Бостона для этого не очень подходил.

— Ты действительно хочешь знать? Или это просто наказание за то, что я хотела за тебя замуж? Тебе следовало с самого начала сказать, что свадьба исключена. А ты заставил меня два долгих года надеяться. Сколько я еще должна была ждать, пока ты соблаговолишь на мне жениться? Шесть месяцев? Шесть лет?

Она не стала ждать ответа и пошла дальше. Он не остановил ее, и она почувствовала облегчение и отчаяние одновременно.

Бред никогда ее не останавливал. И тогда, двенадцать лет назад, после школьного бала и идиотского спора в номере отеля. Первая ночь, которую они хотели провести вместе… И она шла одна в темноте домой на высоченных подламывающихся каблуках. И восемь лет назад, когда она на свадьбе у одной из подруг пригласила на танец Гамильтона Орвелла, чтобы заставить ревновать Бреда. А он не ревновал, он был холоден как лед. И так же холодно объяснил ей, что, если она непременно хочет выйти замуж, ей следует подыскать себе кого-нибудь другого. Именно это она и сделала. И слава Богу, что она не стала его ждать. Бред Ларсон был вычеркнут из длинного списка ее несбыточных мечтаний.

Но отчего ж так хочется плакать в пустом лифте отеля? И почему ей так одиноко?

 

Глава 6

Бред посмотрел вслед заходящей в лифт Кейт. Они вместе всего лишь второй день, а уже готовы перестрелять друг друга. Сейчас не стоит идти за ней. Как он мог поверить, что рядом с Кейт ему удастся сохранить хладнокровие? Прошлое должно остаться в прошлом. А сейчас надо выпить.

В баре царило оживление. Грохотала музыка, в воздухе висел сигаретный дым, на маленьком танцполе толпились пары. Как ни странно, официантка подошла быстро. Хорошенькая, в кокетливом платье, подчеркивающем совершенство фигуры, она смотрела на него с явным одобрением.

— Сэр? Что вам принести?

Бред никогда не считал себя особо привлекательным. Слишком высок. Слишком широкоплеч. К парикмахеру ходил от случая к случаю. Изысканностью в одежде тоже не отличался.

Но женщины его почему-то любили. Что ж, он не протестовал. Но сейчас пожинать плоды своего успеха было бы явно лишним. Он улыбнулся симпатичной официантке и, так и не выпив, покинул бар.

Бред быстро шел по центральным улицам Бостона, ничего вокруг не замечая. Возможно, эта прогулка заберет излишки энергии и избавит его от последующих смятений и волнений? Когда он наконец остановился, почти стемнело. Мимо скольких баров он прошел? На пути попались еще две галереи, но, конечно, они были уже закрыты. Бред все-таки заглянул в какую-то забегаловку, где взял себе что-то выпить и поесть, и с этой добычей вернулся в отель. К Кейт.

Кейт слышала, как открылась дверь, однако не повернулась. Вошел Бред, и краем глаза она все-таки заметила, что он выглядел измученным.

Хотелось знать, где он был все это время, но она не раскрыла рта. Не хотелось снова спорить.

С каменным лицом он прошел мимо столика на колесиках, на котором стояли блюда с серебряными крышками, корзинка со свежими булочками, серебряный кофейник, а также одинокая роза.

Кейт молчала. Он поставил рядом с ней бумажный пакет.

— Это мне?

— Как видишь. Впрочем, ты уже сама себя недурно обеспечила.

— Я же не знала, когда ты придешь.

Про то, что она почти полчаса изучала меню, прежде чем решить, что ему может понравиться, она не упомянула.

Кейт открыла пакет. В нем было два сандвича, бутылка пива и бокал замороженного лимонада. Охлажденные салаты, креветки на льду и птифуры, которые она заказала, были забыты. «О, Бред, что мы здесь делаем?»

Им было по шестнадцать лет, когда на первое «официальное» свидание Бред купил ей замороженный лимонад. Они поделили его между собой, а когда расправились с угощением, он положил ей руки на плечи и поцеловал. Даже в шестнадцать он уже был высоким. В тот день Кейт поняла, что любит его.

Бред взял сандвич и пиво и пошел на балкон.

Он встал спиной к ней, запрокинул бутылку, поднес ко рту. Мускулы шевельнулись под белоснежным рукавом летней рубашки.

Есть Кейт уже не хотелось, но она вгрызлась в свой сандвич. Потом взяла один из заказанных ею коктейлей и вышла на балкон. Несмотря на мелькнувшее на лице колебание, он взял хрустальный бокал и даже пробурчал «спасибо».

Не зная, чем себя еще занять, она снова принялась рисовать — занятие, прерванное приходом Бреда. Она как раз перевернула страницу, на которой теснилось слишком много хаотичных набросков, когда к ней подошел Бред.

— Я хотел бы кое-что уточнить, — начал он сухо. — Я по тебе не страдаю.

— Знаю.

— Когда я сказал, что мы не справились с ситуацией, я не имел в виду чувства.

Кейт машинально вертела в руках карандаш.

— Да.

— Это чтобы не было недоразумения.

— Его и нет, — сказала она тихо.

— Хорошо. Значит, в этом мы единодушны.

— В чем?

— Что единственная еще не решенная проблема между нами — это секс.

Ее бросило в жар.

— Жаль тебя разочаровывать, но этот вопрос как раз решен.

Она отвела глаза.

— Каким образом? Кейт Стоквелл сказала, и все решилось само собой?

Она продолжала молча рисовать. Рука ее все с большим трудом скользила по бумаге и наконец застыла. Рисовать Кейт могла всегда. Господи, даже это умение ей сейчас отказало! В ярости она бросила карандаш на стол и захлопнула альбом.

— Боже, чего б я не отдала, чтоб не торчать с тобой в этих четырех стенах!

— Если уже сейчас твои нервы в таком состоянии, что же будет завтра? Сделай одолжение — лети назад в Техас, Кейт. Обещаю, я найду Мэделин. Хотя бы в этом ты можешь мне доверять.

Она вскочила.

— Нет, нет и нет! Я не поеду домой только для того, чтоб тебе спокойней спалось.

— Я и так хорошо сплю, Кейт. Это у тебя кошмарные сны.

— Понятия не имею, о чем ты, — подняла брови она.

Бред мысленно чертыхнулся. Кейт точно знала, как его спровоцировать. Этого у нее не отнять. Не раздумывая, он шагнул к ней. Да, Кейт Стоквелл была его единственным вызовом, единственной нерешенной проблемой. И речь уже больше не шла о прошлом. Речь шла о них обоих. Здесь. Сейчас.

О мужчине и женщине. Одних в номере отеля.

Его сердце стучало все чаще. Пульс отдавался в ушах.

И вот она уже в его объятиях. Плечи чувствуют тепло ее рук. Легкое дыхание щекочет шею. Краем глаза он увидел, что губы Кейт приоткрылись…

Лимонад, прохладный и сладкий, — вот какова она была на вкус. Обеими ладонями он провел по узкой спине, вверх-вниз — чтобы удостовериться, чтобы ощутить. Талия все так же тонка и чудно умещается в его ладонях. Пальцы скользнули по груди, о, эта волшебная мягкость! И Кейт прильнула, пробормотала что-то, издала тихий стон…

Бред почувствовал триумф: она была здесь, с ним! Рывком он поднял ее подбородок, заглянул в глаза и так же внезапно отпустил. Кейт отшатнулась и чуть не потеряла равновесия.

Ее щеки мгновенно залила краска, глаза засверкали. Она оттолкнула протянувшуюся руку.

— Оставь меня! Как ты смеешь?!

— Твои пальцы гладили мои волосы, Кейти, — тихо произнес он. — Твои губы хотели поцелуя…

Она покраснела еще больше.

— Нет!

Бред улыбнулся:

— Разумеется, нет.

— Я презираю тебя, — прошипела она.

— И одновременно хочешь.

Ее грудь возмущенно вздымалась.

Бред проклинал эту чертову неугасимую страсть. Как он старался забыть ее неукротимый норов! Именно ее своенравие, ее непокорство когда-то так усложнили его жизнь.

Она не заплакала и не стала обвинять его во всех грехах.

— Может быть, я и хочу тебя, — призналась Кейт, — но я не собираюсь потакать своему желанию. Мы здесь не за этим. Надо найти Мэделин, а все остальное…

Впервые в ее глазах появилось что-то новое, какая-то не знакомая ему боль. Должно быть, тот самый источник ночных кошмаров.

— Все остальное что?

Ее лицо прояснилось.

— Не важно, — сказала она. — Совершенно не важно. Если тебе хочется бурных страстей, поищи их где-нибудь в другом месте. Тебе это не составит труда. Я слышала, что Донна Ли Делаторе сейчас в Бостоне. Позвони ей. Она не могла сдерживать свои порывы, даже когда мы были обручены. Сняла квартиру рядом, чтобы быть к тебе поближе. Наверняка она с удовольствием с тобой встретится.

Донна Ли Делаторе. Это был удар ниже пояса.

— Ты же всегда считала, что между нами ничего не было.

Кейт пожала плечами:

— Было или не было, меня это больше не интересует.

— Я один-единственный раз танцевал с ней. На свадьбе Джоди и Русселла. И то только потому, что мы с тобой поругались.

— Но похоже, ты получил удовольствие.

— Не такое большое, как вы с Гамильтоном.

— Я танцевала с Гамильтоном только потому, что ты и Донна унизили меня перед всеми нашими друзьями, — возразила она.

— И поэтому ты выскочила за него замуж, так?

Она потупила взгляд.

— Нет, не поэтому.

Он взорвался.

— Думаешь, если потом вы поженились, можно считать, что ты меня вовсе не обманывала?!

— Нет, нет! — запротестовала она.

— Ну разумеется.

— Бред, мы с Гамильтоном стали близки лишь после…

Она умолкла. Но Бред знал, что она собиралась сказать.

— Лишь после аварии, — озвучил он. После автомобильной аварии, из-за которой его спина все еще болела, когда менялась погода. После того, как разрушилась мечта Кейт стать художницей. После аварии, которой могло бы не быть, если бы они так сильно не поругались.

…Когда ему в больнице наконец-то удалось пробраться к палате Кейт, в дверях стоял ее отец. Кейн Стоквелл смотрел на него так, как будто… В общем, отец Кейт отдал ему обручальное кольцо.

А Бред ведь хотел жениться на ней. Но только сначала следовало встать на ноги, чтобы Кейт ни в чем не испытывала нужды. Куда торопиться? Ему казалось, что жизнь бесконечна. Они были вместе, а свадьбу можно было сыграть и потом. Но в тот вечер, у Джоди и Русселла, Кейт ни с того ни с сего потеряла терпение. Он так и не понял, почему.

А сейчас, восемь лет спустя, уж совсем бессмысленно ломать голову над причиной. Они приехали сюда, чтобы найти Мэделин. Самое время вспомнить об этом.

— Я бы не хотела говорить об аварии, — нарушила Кейт тишину.

Она не глядела на Бреда. Да и как было поднять на него глаза, когда она до такой степени позволила себе распуститься?

— Да и я не жажду, — пробормотал Бред. — Но вряд ли удастся сделать вид, как будто ничего этого не было.

— Я не делаю вид!.. — возразила она резко. — Просто не вижу смысла разговаривать на эту тему.

Его губы сузились, взгляд стал холодным.

— И как говорила всемогущая Кейт Стоквелл: «Мы — обычные смертные, и должны были смириться с этим».

У нее перехватило дыхание.

— Я такая ведьма, Бред? — Глаза наполнились слезами, но ей удалось не дать им выплеснуться. — Наш разрыв… разрушил твою жизнь? Он препятствовал достижению твоих целей? — Она с горечью улыбнулась. — Ты тот, кем хотел быть. Именно таким ты себя представлял, когда тебе было пятнадцать. Добился успеха, сам строишь свою судьбу. Да, с нами случилось несчастье. Ты оправился и один пошел по жизни дальше. Какой смысл об этом вспоминать?

— Ты можешь забыть это, Кейт?

В ее жизни было столько всего, чего она не могла забыть, и Бред принадлежал к этому числу. Каждый момент их любви вспоминался с болезненной отчетливостью.

— Я оставила все позади, — солгала она.

— Ты забыла? — настаивал он.

Она заколебалась.

— Ты не забыла аварию так же, как и я, — продолжал он, — и не забыла все, что произошло до и после этого. Тот вечер…

— Это было давно, — перебила Кейт, не желая говорить о вечере, когда он разбил ее сердце. Когда она поняла, что Бред ее бросил. — Это прошлое, пусть там и остается.

Он горько усмехнулся:

— Раз все равно каждый остается при своем мнении, у нас больше нет причин для спора?

— Я спущусь вниз и посижу там немного, — помедлив, сказала Кейт.

— Зачем?

Чтобы отдышаться, подумала она. Но ответила невозмутимо:

— Смена декораций.

— Пойдем вместе.

— Нет.

Он вопросительно поднял бровь.

— Мне кажется, я… — Она замолчала, потерявшись в разнообразии эмоций. Этот человек мог лишить ее разума, мог вскружить ей голову так, чтоб захватывало дух, мог сделать ее беспомощной и слабой. Она поймала себя на том, что смотрит на тающий лимонад. — Зачем тебе идти со мной, Бред?

Ответ его был совершенно неожидан:

— Чтобы не представлять, как чужие мужчины будут заговаривать с тобой в гостиничном баре.

— Я не отношусь к типу женщин, с которыми в баре флиртуют мужчины.

Он фыркнул.

— Только потому, что твой взгляд их заморозит, прежде чем они подойдут к тебе ближе чем на десять шагов.

— Хорошо, я властная, высокомерная и холодная. Спасибо за интересную беседу, Бред.

Она прошла мимо, не взглянув, взяла сумочку и направилась к двери.

— Я не хочу, чтобы ты шла вниз одна.

Кейт не обернулась.

— Иногда мы получаем то, чего не хотим, правда?

Она потянулась к дверной ручке. Сопровождать Бреда в Бостон было ошибкой. Следовало каким-то другим образом участвовать в поисках матери.

Уже у самых дверей он схватил ее за локоть и повернул к себе.

— Ты упрямая, темпераментная и осторожная, Кейт. Это опасная комбинация. Если бы я думал только о своих желаниях, мы бы не ходили столько времени вокруг да около, — его взгляд метнулся к кровати, — а занялись делом.

Кейт оскорбленно застыла.

— Ты стал еще большим эгоистом. Неужели ты думаешь, что достаточно щелкнуть пальцами, и я упаду в твои объятия?

Еще не договорив, Кейт почувствовала, как ее щеки вспыхнули: ведь она не только этим утром проснулась в его объятиях, но и еще пять минут назад бросилась ему на шею.

— Я не верю, что ты не хочешь попробовать, Кейти.

— Не провоцируй, — только и успела сказать она.

А затем будто сверкнула молния. И вот уже ее пальцы в его ладони. И дыхание на щеке. И не хватает воздуха…

Бред медленно приходил в себя. Он отпустил ее локоть. Лицо потеряло всякое выражение. Как будто на глаза упал занавес, скрывающий все мысли и чувства.

Смеяться ей или плакать? Уйти или остаться? Восемь лет прошло с тех пор, как она пребывала в подобном смятении. С одной стороны, надо бы прекратить эту сцену. С другой — слишком велик был соблазн разбудить спящую собаку. Как доктор, она давала людям вполне разумные советы. Почему же ей не под силу справиться с собой?

Кейт отложила сумку в сторону и взяла бокал с лимонадом со стола. Она чувствовала на себе его взгляд, когда прошла мимо сервировочного столика в ванную, где вылила лимонад в раковину.

Вернулась назад, в комнату, посмотрела на Бреда и демонстративно швырнула пустой бокал в мусорную корзину.

— Можно считать, что ты бросила мне перчатку, Кейти? — спросил он так тихо, как любовник шепчет нежные слова. И она поняла, что он принес лимонад не случайно — в память об их первом «официальном» свидании.

Кейт играла с огнем, и знала это. И Бред это знал.

Была бы она умнее, она бы уступила первой. Она бы капитулировала, если бы была умнее.

Сколько ж времени ей нужно, чтобы понять, что Бред Ларсон сводит ее с ума?

— А если да? — спокойно спросила она. — Что тогда, Бред? Что ты тогда сделаешь?

— Разве только выслать тебя в Техас?

Вряд ли он на это пойдет. Ей самой решать, возвращаться ли в Грендфью, прежде чем найдутся ответы на все их вопросы.

Кейт подняла глаза. Наряду с воспоминанием о мальчике, который был ее первой любовью, ее не оставляло в покое удивление: до чего же он хорош!

— Не в твоих силах отправить меня в Техас, если я сама этого не захочу, — произнесла она вслух, — ты мной не распоряжаешься, Бред.

— Это еще никому не удавалось.

— И если я хочу пойти в бар и флиртовать там с мужчинами, это тоже только мое дело.

— Я считал тебя разборчивой, Кейт.

Пусть думает, что в ее жизни было много мужчин. Зачем ему знать, что их было только двое. Ее муж Гамильтон Орвелл и Бред Ларсон, которого она любила. Но лучше бы их не было.

Телефон зазвонил, и Кейт вздрогнула. Бред взял трубку, послушал и кивнул ей:

— Это Джек.

Кейт напряглась. Она только утром разговаривала с Рейфом, что-то с тех пор произошло? Она взяла трубку:

— Джек? Папа…

— Пока ничего, но врачи говорят, что осталось не долго.

Голос Джека звучал мрачно.

Ничего нового Кейт не услышала, но все равно сердце сжалось.

— Может, мне лучше вернуться?

— Это ничего не изменит. Единственный, кого он терпит рядом с собой, это Гандерсон.

Джек когда-то больше всех страдал от жестокости Кейна Стоквелла, и вернулся в Грендфью, только чтобы помочь братьям и сестре.

— Кстати, по поводу Джонсонов, — продолжал Джек. — Я нашел только двух потомков: мальчика и девочку. Они живут вместе со своей овдовевшей матерью на ферме под Тайлером.

— Думаешь, те письма, которые были у папы, подлинные? Земля, где Стоквеллы обнаружили первую нефть, действительно была обманом отнята у Джонсонов?

Именно это братья пытались выяснить в течение нескольких недель. Но пока безуспешно.

— Нельзя этого исключить. — Голос Джека смягчился. — Но прежде всего я позвонил, чтобы узнать, как твои дела.

Бред стоял рядом. Она повернулась к нему спиной.

— Алло, Кейт?..

— Все хорошо, — заверила она брата. — Просто великолепно, — добавила она как можно более радостным голосом.

Бред наконец перестал за ней наблюдать. Он вытолкал сервировочный столик в коридор и пошел к своему ноутбуку.

— Звучит не очень убедительно, сестричка!

— Все в порядке, Джек, — заверила она, — честное слово. Только все немного трудней, чем я ожидала.

Пауза. Джек единственный знал все подробности их разрыва. Она услышала вздох. Затем он сменил тему:

— Как протекают поиски Мэделин?

Кейт рассказала про пройденные галереи.

— Будем надеяться, что завтра нам повезет больше.

— А что ты сейчас делаешь? — поинтересовался Джек.

Как хорошо, что брат не видит, как она покраснела.

— Бред работает за компьютером, а я рисую.

— У тебя точно все хорошо?

— Да.

— Ладно. Бред мне всегда нравился, но, если что, я прилечу в Бостон и…

— Этого не потребуется, — поспешно заверила брата Кейт и заговорила о другом.

Через несколько минут она положила трубку. Бред по-прежнему стучал по клавиатуре. В открытую балконную дверь доносился уличный шум. Но самым громким звуком был ее собственный пульс.

Она посмотрела на Бреда. Прошлое привидением прокрадывалось в комнату. Настоящее врывалось снова и снова. А между ними лежала брошенная перчатка.

 

Глава 7

Кейт пыталась не потерять самообладания. Наконец-то они напали на след: одна из картин Мэделин Леклер обнаружилась в Бостоне!

Бред, казалось, был целиком погружен в свои мысли. Кейт рассерженно дернула плечом:

— Бред…

Прежде чем заговорить, он бросил на нее нежный взгляд.

— Моей невесте непременно хотелось бы купить картину Мэделин Леклер, — начал он. — Я уверен, вы могли бы подсказать нам имя ее счастливого владельца.

Девушка лучезарно улыбнулась.

— Как романтично! — умилилась она. — Но, к сожалению, мистер Малдован, владелец галереи, уехал по делам, а у меня нет доступа к такого рода информации. Он вернется завтра.

— Вы не могли бы, как только он появится, передать ему номер нашего телефона? — не менее лучезарно улыбнулся Бред, и девушка с готовностью кивнула.

Бред записал их координаты на листочке, который вручил сотруднице галереи вместе с очередной ослепительной улыбкой.

— Мы сдвинулись с мертвой точки? — спросила Кейт, когда они вышли на улицу.

Бред посмотрел на нее — взволнованную, разрумянившуюся. Волосы приподняты и небрежно собраны на затылке. Платье цвета перезрелого лимона придавало коже золотистый оттенок… О чем это он? Чертов романтик! Хватит и того, что последние две ночи он провел, глядя на спящую Кейт, и теперь у него под глазами круги от бессонницы.

Он словно бы случайно приобнял Кейт.

— Возможно, сдвинулись, а может, и нет.

Она стряхнула его руку.

— Я думаю, сдвинулись, — сказала она упрямо. — А ты эту галерею вычеркнул из списка!

— Здесь исключительно современное искусство.

— Но весьма дорогое. Поэтому и Мэделин здесь нашлось место.

Действительно, он вычеркнул Малдована из списка, и пошел с Кейт сюда, только чтобы избежать ссоры.

— Но не разочаровывайся слишком, если на этом дело застопорится, — предупредил он.

— Хорошо.

— Я тебе напомню об этом, — сказал он.

— Ворчун.

— Капризуля.

Он рассчитывал удостоиться надменного взгляда Кейти Стоквелл, а получил ухмылку, а потом смех. Громкий и мелодичный. Первый ее настоящий смех за все эти годы. И ощутил мощный порыв желания. Прямо здесь, на бостонском бульваре. Почему бы и нет?

Кейт успела уйти вперед. Платье облегало танцующие бедра. Вся такая легкая, воздушная, такое золотистое облачко. Картину портили только белые кроссовки. Но даже они шли Кейт и делали ее еще более юной, сияющей и необыкновенно сексуальной. Легкий бриз приподнял подол платья. Бред с улыбкой наблюдал, как она, покраснев, одергивает его.

Он засунул руки в карманы и, чуть ли не насвистывая, пошел следом. У него всегда была слабость к прекрасным ножкам. А ножки у Кейт были первоклассные. Кейт ускорила шаг. Куда это она вдруг так заторопилась? Но вот она уже остановилась возле парка, у ларька, где продавали хот-доги.

Когда он подошел, она уже успела сделать заказ.

Продавец посмотрел на него вопросительно, Бред покачал головой и заплатил за хот-дог Кейт, хотя, безусловно, она могла и сама это сделать. Себе он взял бутылку воды. Они сели на скамейку в парке. Кейт вгрызалась в хот-дог так жадно, как будто несколько дней ничего не ела. Ну да, насколько он мог судить, фактически она ничего и не ела. Так что, даже если бы она сейчас взяла себе полдюжины хот-догов, он бы терпеливо ждал.

Бред вытянул ноги и отхлебнул из бутылки с водой.

— Да, это не пятизвездочный ресторан.

— Я бывала во многих пятизвездочных ресторанах, — жуя, сказала она.

Каждый раз, когда ему приходилось есть в шикарном ресторане, он спрашивал себя, в ту ли руку взял вилку.

— С Гамильтоном, — не удержался он и почувствовал ее взгляд.

Затем она пожала плечами:

— Иногда. Мы были достаточно долго женаты и должны были где-то есть, в конце концов.

Он молчал.

— Я так и не научилась готовить, — призналась Кейт.

— Да, повариха из тебя была никудышная.

— Да и ты не сильно отличался, — мягко заметила она. — Нам ни разу не удалось приготовить горячий бутерброд, не спалив при этом квартиру. — Она подняла хот-дог вверх: — Пятизвездочные рестораны, конечно, хорошая вещь, но это просто божественно!

И она снова принялась жевать, продолжая комментировать происходящее — весело и неразборчиво.

Бред встал со скамейки и одним движением опорожнил бутылку. Он уже взрослый. Откуда же тогда эти ощущения — точно как в девятнадцать, в крошечной квартирке, в которой они были вдвоем?

Кейт не понимала, что с ним происходит, он видел это.

Она как раз вытирала губы с тем изяществом, которое допускала испачканная кетчупом и горчицей бумажная салфетка.

— Как думаешь, мы скоро найдем Мэделин?

— Вполне возможно, Кейт. Прежде надо поговорить с Малдованом.

— Знаешь, я немного побаиваюсь.

— Почему? — удивился Бред.

Она ответила не сразу.

— Ты когда-нибудь себя спрашивал, Бред, что за человек был твой отец? Ты почти никогда не говорил о нем.

Он ждал совсем другого ответа. Кейт всегда была любительницей отвечать вопросом на вопрос.

— В детстве я думал об этом.

— А сейчас уже нет?

— Достаточно того, что мать от него забеременела, а он удрал.

Она глядела куда-то в землю.

— Ты его ненавидишь?

Бред подсел к ней поближе.

— Ты хочешь сказать, что ненавидишь свою мать, Кейти?

— Нет! — Ее взгляд метнулся вверх. — Конечно, нет!

— Тогда при чем здесь мой отец?

Она бессильно опустила голову, и он уже потянулся ее обнять.

— Не знаю, — прошептала она.

Боль была написана на ее лице.

— Я ведь умею ставить диагнозы. Почему же не могу разобраться с собственными чувствами?

Бред наконец отважился взять ее за руку.

— Кейти, намного проще, когда тебя это не касается лично. Кому, как не тебе, это знать.

Она вздохнула и уткнулась лбом в его плечо. Как долго она и представить себе не могла подобного, а теперь снова черпала у него защиту. Как привычно ей было рядом с Бредом, как тепло и надежно!

— Все время думаю: вдруг Мэделин не хочет, чтобы ее находили, — сказала Кейт тихо.

Бред бережно провел ладонью по ее волосам.

— Мы найдем Маделин, и все выяснится.

— Девушка на портрете — определенно моя сестра, Бред. Она должна быть примерно на год моложе меня.

Кейт знала, что у него с собой снимок, сделанный с портрета. Каждый раз, когда она видела девушку с каштановыми волосами, она чувствовала любовь, с которой писалась эта картина.

Материнскую любовь.

— Я даже не знаю, как ее зовут.

Бред снова погладил ее по волосам, с такой нежностью, что у нее защемило сердце. Кейт отодвинулась и сразу почувствовала, как, несмотря на жару, стало холоднее.

Но она была Стоквелл. А Стоквеллы никогда не позволяли себе слабости.

— И это выясним, — пообещал Бред.

— Может, и лучше, что ты не знаешь, кто твой отец, — задумчиво сказала она. — Вдруг он оказался бы таким, как Кейн?

— Я не говорил, что не знаю, кто он.

— То есть? — изумилась Кейт.

— Я же детектив.

Наконец она поняла, почему он выбрал эту профессию.

— Где он?

— Умер.

— О, Бред. Мне очень…

— Не надо. Он был пьяницей и умер в тюрьме, Кейт. Неудивительно, что твой отец меня презирал.

— Он не…

— Всем известно: Кейн считал, что я недостоин его дочери. Знал бы он, что я ищу Мэделин, он бы пешком сюда дошел, чтобы испепелить меня.

— Он знает. Я ему сказала перед отлетом.

— Зачем?

— Он никогда меня не замечал, но этого не мог не заметить. К тому же я не хотела прощаться во лжи.

Ее взгляд машинально отмечал происходящее вокруг. Вот молодая женщина катит на спортивную площадку тачку, на которой водружен ящик с песком. Три шумных подростка носятся за летающей тарелкой. Напротив, через аллею, сидит пожилая пара: женщина читает книгу, ее муж кормит голубей. Оба выглядели умиротворенными и счастливыми.

— Я не знала, как долго мы пробудем в Бостоне, — тихо продолжала она. — А ему с каждым днем становится все хуже и хуже. Я не могла просто исчезнуть.

— Думаешь, ты поступила правильно?

— Хуже всего неопределенность.

Кейт уже перестала понимать, о чем именно они говорят.

— Каждый заслуживает прощения, — закончила она устало.

— Да, каждый, — кивнул Бред.

И они оба подумали о том, что тогда они друг друга не простили.

Оранжевая тарелка пролетела между ними и приземлилась у ног Бреда. И сразу же напряжение улетучилось. Бред поднял тарелку и ловко бросил ее обратно ребятам.

Бред, Гамильтон, она и все их друзья все жаркие солнечные дни проводили либо в парке Стоквеллов, либо на участке Орвеллов. Пока они были вместе, им везде было хорошо. Футбол, бейсбол, катание на лошадях, рыбалка, плавание…

Бред кинул в урну пустую бутылку.

— Надо идти.

Она кивнула.

— Какая галерея у нас следующая?

Он назвал сразу три, вместе с адресами. Вскоре они добрались до первого пункта.

Менее чем за минуту выяснилось, что им здесь нечего делать. Пока Бред пытался выудить у сотрудника галереи хоть какую-нибудь полезную информацию, Кейт бродила по залу и рассматривала выставленные картины. Когда Бред наконец присоединился к ней, она стояла перед большим полотном — хаотическим и мрачным наслоением крупных мазков.

— Если кто повесит это у себя в комнате, ему непременно будут сниться кошмары, — резюмировал Бред.

Кейт показала на маленькую табличку:

— Она называется «Самоочищение».

— Просто художнику нужно было почаще мыть свою кисточку.

— Бред, это катарсис. Картина отражает кусочек души.

— А мне это напоминает внутренний мир серийного убийцы.

Кейт закатила глаза.

— Такой подход помогает вытащить скрытые чувства и эмоции на поверхность, где с ними легче разобраться. Ты видишь эту картину и чувствуешь боль. Я вижу человека, который преодолевает свою боль.

— Так делают твои пациенты?

Кейт ответила честно, чем удивила обоих:

— Да.

— И ты все-таки полетела со мной в Бостон?

Она упрямо сжала губы.

— Я не хотел тебя задеть, — заверил он. — Мне просто любопытно. Не сомневаюсь, что ты можешь исколесить весь Техас, если это понадобится твоим больным.

— Откуда тебе это известно? — насторожилась Кейт.

— Я профессиональная ищейка, ты разве забыла? — усмехнулся Бред.

Вскоре у Кейт устали ноги. За последние дни ей пришлось пройти больше, чем за предыдущие месяцы. В следующую галерею они поехали на метро. В вагоне все места были заняты. Пассажиры толпились даже в проходах. Кейт стояла перед выбором: прижаться к Бреду или к совершенно чужому мужчине. Она выбрала первое.

Одной рукой он крепко держался за поручень, а другой придерживал Кейт, при этом тихонько поглаживая ее. Было ли это движение сознательным или машинальным? Вдруг Кейт почувствовала, что он больше не гладит ее руку.

— Шрамы, — пробормотал он.

— Что?

Он посмотрел на нее.

— Твои шрамы.

У нее пересохло во рту. Авария. Опять эта авария.

— И ты похоронила мечту стать знаменитой художницей.

Она нахмурилась. Он издевается? Ее мечта стать художницей была такой же реальной, как и мечта управлять самолетом.

Поезд так резко остановился, что она чуть не упала. Один поток хлынул на станцию, другие вошли. Состав снова тронулся. На этот раз Бред придерживал ее крепче, чтобы она не потеряла равновесия. Она бросила на него благодарный взгляд. Он тоже устал. Нужно было очень хорошо знать Бреда, чтобы это заметить. Но она ведь никогда не знала его по-настоящему.

Кейт вздохнула. Остается лишь надеяться, что после встречи с мистером Малдованом в их поисках наступит переломный момент.

Бред посмотрел на часы. Два часа ночи. Он откинулся на спинку стула и позволил себе положить ноги на край постели. Однако боль в спине не утихла. Тогда он встал. Случайно задел альбом Кейт. Тот соскользнул со стола, и из него выпали листы.

За все эти годы Кейт ни одним глазком не разрешала взглянуть на свои работы. А сейчас по меньшей мере полдюжины из них лежали на полу. Она бы его убила, если б видела. Бред мог ее понять. В его кейсе тоже лежало немало вещей, не предназначенных для постороннего взгляда, — к примеру, обручальное кольцо Кейт, которое ему вернул Кейн Стоквелл.

И вот ее работы рассыпались по полу. Сверху лежал набросок женщины — постаревшей Кейт.

То, что он увидел, потрясло его до глубины души, хотя Бред никогда не относил себя к ценителям искусства. В каждом штришке скрывалось одиночество. Еще она рисовала детей, мальчика с огромными и печальными глазами, экзотические цветы… А вот и его портрет. Неужели его лицо и вправду было таким свирепым?

Бред засунул наброски в альбом. Джек подарил его сестре по окончании университета. Десять, нет, двенадцать лет назад. Это был специальный заказ. К альбому прилагались запасные блоки на спиралях. Ее имя стояло на обложке, но позолоченные буквы уже давно стерлись.

Кейт уединялась со своим альбомом, когда ей было грустно, когда она уставала или сердилась. О своих чувствах, своих тайнах она рассказывала бумаге.

В колледже она окончила отделение искусствоведения, но два года спустя, уже будучи замужем, вернулась туда, чтобы изучать психологию.

Бред вышел на балкон и стал смотреть на серебрившуюся в лунном свете улицу.

Чего он только не делал, чтобы не ложиться! Разве что на голове еще не успел постоять. Предыдущими ночами он отгонял ее кошмарные сны, но сегодня она спала крепче младенца.

Обычно Кейт довольствовалась половиной матраца, сейчас же лежала ровно посередине. Его раздумья, с какого же боку примоститься, прервал сонный голос Кейт.

— Ложись ко мне, Бред, — пробормотала она, — тебе нужно поспать.

Бред не успел отреагировать, как она уже снова спала, положив руку под щеку.

Как же он не выспался! Каждое утро в отеле он вскакивал раньше ее. Знала ли Кейт, что они спали рядом? Эта тема не обсуждалась.

Бред оловянным солдатиком вытянулся на краю кровати. Образец самообладания! Он усмехнулся.

Кейт заворочалась, а потом перекатилась поближе к нему, уткнулась носом в грудь, обняла. Он глубоко вдохнул ее аромат и притянул к себе вместе с одеялом. Вот тогда он наконец закрыл глаза и заснул.

Наверное, миссис Хайтауэр забыла занавесить окна, поэтому так бьет в глаза утреннее солнце. Кейт повернулась на бок и подоткнула подушку под голову. Что у нее запланировано на сегодня?..

Вдруг внимание ее привлекла теплая тяжесть на бедре. Рука, мужская рука! Реальность обрушилась на нее как ушат холодной воды. Это не ее одинокая кровать в Грендфью. Она не одна. Рядом лежал мужчина, который ворчал, если она начинала ворочаться. Кейт подняла голову с его мускулистого плеча и взглянула. Небритая щека, дерзкий изгиб рта, длинные, на зависть густые ресницы. Она хотела встать, но он еще крепче прижал ее к себе — Бред всегда так делал, когда спал.

Возможно, подействовало состояние полусна, но от непрошеной нежности было не спрятаться. Ее рука робко коснулась широкого плеча.

— Ты уверена?

— Да, — прошептала она.

— Здесь не романтично, — пробормотал Бред. — Комната в отеле, которую мы…

— Тсс…

— Как глупо мы тогда поссорились — после школьного бала, — тихо сказал он. — Не понимаю, что со мной произошло. Я был такой нервный…

— Я тоже.

Бред. Он всегда выглядел уверенным в себе человеком, который знает, чего хочет. Однако их планы и цели менялись по пятнадцать раз на дню. Единственное, что было незыблемым, — это ее любовь к Бреду.

— Ты и сейчас нервный? — спросила она.

Он нежно провел пальцем по ее губам.

— Нет, просто боюсь сделать тебе больно.

— Ты бы не хотел причинить мне боль, Бред?

— Нет.

Во взгляде Бреда читалось желание. Кейт приникла, обхватила его шею и растворилась в таком родном тепле.

— Бред, — прошептала она, — помнишь, как мы устраивали пикник? На маленькой заросшей поляне, на дальнем берегу реки… Там нас никто не тревожил.

Его крупные кисти гладили обнаженную спину Кейт, а затем он взял ее на руки и отнес туда, где была самая мягкая трава. Осторожно положил ее на зеленое ложе и развязал тесемки.

Бред смотрел ей в глаза, а она, путаясь, нервными пальцами освобождала себя от ненужной одежды. И вот они уже единое — без барьеров. Юные, влюбленные, дрожащие от волнения. Он поцеловал ее, и отсутствие опыта было компенсировано нежностью и страстью.

Потом голова Бреда покоилась на ее груди, и почти высохли слезы счастья, и дыхание стало спокойным. Они шепотом мечтали о будущем, о детях, и Кейт не сомневалась, что все их желания осуществятся.

Позже Кейт думала о том, как сильно она тогда заблуждалась.

Задержав дыхание, она отодвинулась и оставила горькие и в то же время сладостные воспоминания теплой постели. Он вздохнул, потянулся за подушкой и уткнулся в нее лицом.

Кейт устремилась в ванную, включила душ и встала под струи воды. И тут она дала волю слезам, оплакивая все то, чего не было и никогда не будет.

 

Глава 8

— Должен вас огорчить, но десять месяцев назад я отдал картину Леклер в обмен на пару скульптур. Полотно висело у одного коллекционера во Франции. — Роландо Малдован закрыл глаза. — Его имя…

— Робильярд, — закончил Бред.

Хозяин галереи кивнул:

— Точно. Откуда вы знаете?

Речь шла о коллекционере, у которого Джек купил портрет. Они шли по кругу. В его профессии такое случалось, но на этот раз Бред был особенно раздосадован.

Прежде всего из-за Кейт. Он видел, скольких нервов ей это стоило и как сильна была надежда.

— Вы помните эту картину? — на всякий случай спросил он Малдована — у Бреда была привычка собирать любую информацию.

— Разумеется. Пейзаж с озером. Предположительно вблизи Кейп-Кода. Очень милый.

Бред кивнул.

— Большое спасибо, что вы уделили нам время.

— Сожалею, что не могу помочь большим. У Леклер хорошая репутация. Цены на ее полотна постоянно растут, да и скульптуры расходятся неплохо.

Они попрощались и направились к выходу.

— Подождите, — крикнул им вслед галерейщик, — возможно, вам стоит поговорить с Дин…

Бред обернулся:

— Дин? Мариссой Дин?

— Да. Она выставляет нечто подобное Леклер. Довольно традиционные работы, знаете ли, — добавил он с выражением скуки на лице.

— Ее галерея закрыта на ремонт, но завтра утром должна открыться.

— Вот как? — Малдован погладил рукой с безупречным маникюром некое пышное подобие галстука. — Я уже давно с ней не общаюсь. Мы вращаемся в разных кругах. Но если вы ищете Леклер, то идите к ней.

Бред почувствовал, как вздрогнула Кейт. Они вышли.

— Ты себя не очень хорошо чувствуешь? — заботливо спросил он, глядя в ее взволнованное лицо.

Она с трудом могла вымолвить хоть что-то, однако взяла себя в руки.

— Все в порядке, — заверила она его решительно.

Бред глубоко вздохнул и задумчиво произнес:

— Послушай-ка, Кейт, мы можем до вечера ходить по галереям, но не лучше ли будет, если я попытаюсь отыскать эту Мариссу Дин?

Ее глаза округлились.

— Ты бы мог это сделать?

Он на все был готов, чтоб только из ее глаз исчезло выражение загнанной птицы. Он знал Кейт Стоквелл невыносимой, раздраженной, высокомерной, но эта ранимость выводила его из равновесия.

— Я бы мог попытаться.

— Найди Мариссу Дин! — прошептала она.

— О’кей, — кивнул Бред.

Они взяли такси назад в отель, где он сделал несколько звонков. Вскоре после этого они опять ехали в такси, теперь уже к Мариссе Дин.

— Будем надеяться, что она знает о Мэделин, — побормотала Кейт.

— Ты всегда ее называешь Мэделин?

— А как мне еще ее называть? — вскинулась Кейт. — Мама? Может, она и не мать нам!..

Бред промолчал.

— Мать не бросает своих детей, — сказала она тихо.

— Кейт, тебе ли не знать, что семьям иногда приходится разделяться?

— Почему именно мне? — удивилась она.

— Потому что ты так много времени проводишь с детьми.

— Например, с Бобби.

— Кто это?

Она покачала головой:

— Не важно, — и уставилась в окно.

— Черт побери, Кейт, — не выдержал он. — Давай-ка выкладывай все как есть! — И резко развернул ее к себе. — Кто такой Бобби?

— Тебя это не касается.

— Ты упомянула о нем, принцесса. Кто он?

— Маленький мальчик, для которого семья — наказание. В частности, из-за него я навязалась тебе в эту поездку. Доволен?

— Что с его семьей?

— Он мой пациент, Бред. Ты же не говоришь со мной о своих делах.

— Я рассказал тебе про Эми.

Почему она побледнела, когда он произнес это имя? Ах, черт! Он вспомнил, как они выбирали имена своим будущим детям. Но она же сама вышла за другого.

— Его мать умерла в прошлом году, отец не просыхает от пьянства, а бабушка и дедушка — религиозные фанатики. Два месяца я работала с одним Бобби, и дело сдвинулось, но сейчас боюсь, что он снова замкнется.

— Многие дети привыкают к мысли о смерти родителей.

Это звучало жестоко, но так оно было на самом деле.

— Но большинство из них не видели, как убивают мать…

Бред не поверил своим ушам.

— Убивают?

— Да. Но никто не верит Бобби. Бабушка и дедушка настаивают на том, что мать покончила с собой.

— А отец?

— Он хотел помочь Бобби и направил мальчика к одному из моих коллег, но тот обратился ко мне за помощью.

— Что говорит полиция?

— Ничего. Я не раз просила их возобновить расследование, но у них якобы нет оснований сомневаться в том, что это было самоубийство.

— Но ты в это не веришь?

— Я работала с Бобби…

Он не знал, что сказать. Но тут такси остановилось перед жилым домом.

— Мы приехали.

Кейт побледнела, и он взял ее за руку. Бред попросил водителя подождать, и они вышли из машины. Он позвонил в звонок, но никто не ответил. Кейт решила пока обойти вокруг дома. Он позвонил еще несколько раз, но безрезультатно.

Вернулась Кейт.

— Ее нет. Сосед сказал, что она в Европе. Он смотрит за ее кошкой.

— И когда она вернется?

— Завтра утром.

— Тогда мы подождем до ее возвращения, — решил Бред.

Передохнуть им обоим не помешало бы.

— Нужно перекусить, ту половинку яблока, которую ты сгрызла, принцесса, трудно счесть за полноценный обед. Берем тайм-аут и оставшуюся часть дня играем в туристов.

Они сели в такси, и Бред попросил отвезти их в ресторан. У дверей заведения толпился народ.

— Чтобы поесть здесь, нам придется ждать до вечера, — жалобно заметила Кейт.

Он покачал головой и улыбнулся:

— Доверься мне.

Широкими плечами он проложил дорогу ко входу, не обращая внимания на негодующие возгласы. И вот они уже внутри, в зале, где звякает посуда и громко разговаривают и смеются. Вдруг Кейт услышала:

— Бред, старина!

И в изумлении уставилась на огромного, сияющего во все тридцать два зуба улыбкой негра.

В порыве чувств он схватил Бреда и приподнял его так, будто тот весил не больше мухи.

Бред, в свою очередь, похлопал его по спине. Затем великан оставил Бреда в покое и протянул ей огромную лапищу. Правда, обошелся он с рукой Кейт исключительно бережно.

— Кейт Стоквелл, — представил ее Бред. — А этого громилу зовут Томми Мортон. Он мой давний друг и владелец этого злачного места.

— Кейт, — повторил Том и бросил взгляд на Бреда. Он явно не впервые слышал это имя.

— У тебя есть для нас столик, Томми?

— Для тебя — всегда.

— Столик для моего приятеля Бреда и его очаровательной спутницы! — крикнул Томми официантке, которая как раз убирала со стола.

Из кухни доносились соблазнительные запахи, и Кейт почувствовала, что страшно голодна. Когда они уселись, Томми с улыбкой протянул ей меню и лишь потом обратился к Бреду:

— Каким ветром занесло тебя в эту местность, приятель? Я думал, с Бостоном и алкоголем ты завязал.

Кейт вопросительно глянула на Бреда, тот отвел глаза. Томми удивленно поднял брови:

— О, я что-то не то сказал?

Бред покачал головой:

— Это не тайна.

Кейт недоумевала. Бред, насколько она знала, никогда много не пил. Но очевидно, знала она далеко не все.

— Как поживает твоя жена? — сменил тему Бред.

Томми ухмыльнулся:

— Она беременна. Номер три появится на свет через два месяца. Бред, это так здорово — быть отцом! Тебе тоже нужно хоть раз попробовать, пока ты еще не совсем дряхл.

Бред улыбнулся, а у Кейт враз улетучился аппетит.

— Так что привело тебя в Бостон?

— Одно дело.

— Ну да, разумеется, только дело. Кейт?

Она нехотя оторвала взгляд от меню.

— Что?

— Что бы вы хотели? — спросил Томми. — Заказывайте все, что душе угодно, не важно, есть ли это в меню. Ничего нет невозможного, если речь идет о моем друге и его очаровательной спутнице.

Томми был так искренне дружелюбен и весел, что было невозможно не заразиться его настроением. Но вот сможет ли она сейчас есть?

— Тост и капуччино.

От нее не ускользнул удивленный взгляд Бреда.

— Это несерьезно, Кейт, — вмешался он. — Мы возьмем еще яиц. Один омлет.

Томми кивнул и удалился.

— Не хочу я никакого омлета.

— Почему? Ты же любишь омлет. Томми его восхитительно готовит.

— Больше не люблю.

— С каких же это пор? — Он внимательно посмотрел на нее. — Что с тобой?

— Ничего. Я просто больше не люблю омлет. И твою манеру командовать.

Он прищурился.

— Речь идет только об омлете, принцесса.

Он вспомнил, как они жили вдвоем в крошечной квартирке. Вспомнил о воскресных днях, когда он не работал, а она рисовала.

Горячий кофе, газеты, разбросанные по постели, и омлет, который доставляли из близлежащего ресторана. Это стоило целого состояния, но он не возражал, потому что Кейт любила омлет. А Бред любил ее.

— Закажи что-нибудь другое. — Он отогнал прочь нахлынувшие воспоминания. — А то потом упадешь в голодный обморок. Что я буду с тобой делать?

Она хотела что-то возразить, но появилась официантка с капуччино для Кейт и салатом для Бреда.

Кейт склонилась над чашкой. Волосы падали ей на лицо и скрывали слезы, медленно текущие по щекам.

Проклятие, она принадлежала к миру богатых, окруженному высоченными стенами. Только стены эти были из стекла. Бред видел, как она страдала, и не мог с этим ничего поделать.

Кейт позвала официантку, чтобы поменять заказ. Вокруг шумели, только на их островке была тишина. Томми спросил, все ли в порядке, и исчез, когда из кухни донеслись взволнованные голоса.

— Вы давно знакомы с Томми?

Бред сделал глоток кофе.

— Семь лет.

— Где ты с ним познакомился?

— Здесь, в Бостоне. Одно время он был полицейским.

— Вы вместе что-то расследовали?

— Нет, — спокойно ответил Бред. — Мы повстречались с ним в баре, куда его вызвали из-за драки.

Она подняла удивленные глаза.

— Я был одним из тех идиотов, кто в ней участвовал.

Он ждал, что она поморщится, но услышал только:

— Почему?

— Потому что я был пьян, Кейт. И потерял разум, так как принял слишком много обезболивающего.

Она уронила вилку.

— Бред…

— Слушай, забудь все это. Томми всегда был хорошим другом.

— Ты никогда не выпивал больше кружки пива. И вчера вечером не стал пить…

— Я не пью, когда веду дело.

— Верно, — прошептала она, — ты занят делом, глупо было с моей стороны про это забыть.

Она бросила салфетку на стол и встала.

— Куда ты собралась?

Ей нужно было уйти. Не важно куда, главное — от него подальше.

— Я…

Он вскочил и схватил ее за плечи:

— Ты не бросишь меня, Кейт. Только не сейчас!..

Она пыталась вырваться, но он не отпускал.

— Бред…

— Все нормально?

Кейт обернулась: Томми озадаченно смотрел на них.

— Да, — ответил Бред. — Здесь где-нибудь есть более спокойное…

— Через кухню, — прервал его Томми, — вверх по лестнице.

Кейт не хотела устраивать сцен и позволила отвести себя в маленькую комнатку с письменным столом, стулом и старой кушеткой.

Бред отпустил ее и прислонился к двери.

— Я сделал тебе больно?

— Нет. Во всяком случае, не в этот раз.

Авария, они опять возвращаются к аварии. Туда, где она безвозвратно потеряла все, из-за чего стоило жить.

Его губы дрогнули.

— Что с твоими руками, Кейт?

Она вытянула правую руку. Рубцы на запястье были узкими и не слишком заметными.

— Все зажило, Бред.

Потребовались две сложные операции и целый год лечебной гимнастики.

— Здесь не было ни твоей, ни моей вины. Виноват был шофер, все просто. — Ее рука опустилась. — Авария никоим образом не повлияла на мою жизнь. Я ничего не потеряла из-за нее. — Она глубоко вздохнула. — Только тебя, — тихо добавила она.

 

Глава 9

«Только тебя».

Слова повисли в воздухе.

Чего бы она ни дала, чтобы они остались непроизнесенными!

— Ты меня не потеряла, Кейт, — поправил он, — ты пинком выгнала меня из своей жизни. Не знаю, в какую игру ты сейчас со мной играешь.

— Игру? Поверь, Бред, это не доставляет мне никакого удовольствия.

Бред сделал шаг вперед.

— Если ты не считала меня виноватым, почему мне не разрешили приходить в больницу?

— Что?!

— Перестань, Кейт. Ты отлично знаешь, что я пытался пройти к тебе, и не раз.

Она опустилась на кушетку.

— Ты был в больнице?

— Конечно. А где, черт побери, я, по-твоему, должен был быть?

Кейт опустила голову.

— Не помню… Я ничего не помню. Только ссора на свадьбе и тот грузовик, что ехал прямо на нас.

— Ссора?

— Ты сказал: если я непременно хочу выйти замуж…

— …тебе следует подыскать себе кого-нибудь другого. Да, я так сказал. В детском припадке гнева и ревности. И ты именно это сделала, когда пошла к алтарю с моим другом Гамильтоном. Это была самая роскошная свадьба в истории Грендфью.

Она прижала дрожащие пальцы ко лбу.

— Мы могли бы не говорить о Гамильтоне?

— Разумеется, Кейт. Он всего лишь был твоим мужем.

— Бред, я не знала. Клянусь, я не знала, что ты был в больнице!..

— Конечно, не знала.

— Это правда. Когда я очнулась, я спросила про тебя, Бред. Никто ничего не говорил, как будто не слышали. Сначала я подумала, что ты… — она закрыла глаза, и по щеке скатилась слеза, — умер и они не говорят мне, потому что тогда я тоже захочу умереть.

— Я дал расписку, чтоб меня отпустили под мою ответственность, — сказал он, — на следующее же утро.

— Джек сказал…

— Что?

— Что он ничего не может про тебя узнать. Даже в полицейских протоколах. Только то, что ты был в машине, больше ничего.

Работа Кейна, с горечью подумал Бред. Ну, хотя бы не Джек. Его он когда-то считал своим другом и до сих пор уважал.

— Значит, об этом кто-то позаботился.

— Джек разговаривал с врачами, медсестрами, ездил к тебе домой…

— Думаешь, я лгу?

— Нет!

Он выругался.

— Твой отец стоял в дверях палаты. Он сказал, что ты больше не хочешь меня видеть. Что я должен оставить тебя в покое. Что помолвка расторгнута.

— Отец не мог… Он…

— Что? Кейт, посмотри правде в глаза.

— Он же знал, что я хочу выйти за тебя замуж.

— А он хотел, чтобы ты подыскала себе лучшую партию. Он все время пытался свести тебя с Гамильтоном.

— Но вы же дружили.

— Да, мы выросли вместе. В доме его родителей, где моя мать работала кухаркой. Мы были друзьями и оба ухаживали за тобой.

Кейт покачала головой:

— Нет, нет, это невозможно. Зачем отцу было так поступать?

— Черт побери, Кейт, ты ведь не настолько наивна!

— О, дело в отце Гамильтона! — осенило ее. — Папочка хотел иметь под боком судью. Единственное, чего у него еще не было. Кейн Стоквелл — мастер плести интриги. Мы оба ему поверили.

Он взял ее руки. Они были ледяные. Бред обнял ее и притянул к себе. И тут Кейт наконец дала волю слезам. Бред бережно погладил ее по голове:

— Все хорошо, Кейти.

— Ничего хорошего, — упрямо прошептала она, — уже много лет…

Он снова провел рукой по ее волосам.

Кейт всхлипнула.

— Все хорошо. Я с тобой.

Лишь сейчас она осознала, как сильно по нему тосковала. Как сильно ей не хватало его все эти годы. По щекам бежали слезы, губы шептали его имя. Бред поднял голову.

— Кейти, какого черта мы здесь делаем?

— Не знаю, — вздохнула она устало.

Он взял ее лицо в ладони.

— Я по тебе с ума схожу.

— Как же это ужасно, Бред, — ее лицо был мокрым от слез, — то, что с нами сделали…

Он не дал ей договорить. Он целовал ее, и влага на их щеках смешалась. Неужели все-таки они снова вместе? А ведь этого могло и не быть…

— О, Кейти, — бормотал он в полузабытьи.

За дверью раздались шаги.

Молодая женщина, очевидно, официантка, открыла дверь и остановилась как вкопанная.

— О, извините!

Она смущенно улыбнулась, быстро взяла со стола меню и заторопилась обратно.

Они молчали.

Кейт не могла заставить себя взглянуть на Бреда. Она была Стоквелл. Стоквеллы не плакали. Она была выродком. Размазня, какая же она размазня!

Она скрестила на груди руки.

— Я думаю, нам надо…

— …идти, — закончил он за нее.

Кейт кивнула, встала с кушетки и прошла к двери. Когда они вернулись в ресторан, Томми беседовал с каким-то посетителем и просто помахал им рукой. Такси домчало их до отеля. В пути они не обмолвились ни словом.

В холле Кейт задержалась.

— Я тебя догоню, — сказала она.

Когда он скрылся в лифте, она упала в ближайшее кресло. Она не знала, сколько так просидела. Очевидно, долго, раз к ней подошел портье и спросил, не нужна ли ей помощь.

Она поблагодарила его и заверила, что с ней все в порядке. Вокруг шла обычная суета. Входили и выходили люди. Галдели на разных языках оживленные туристы. Кейт рывком поднялась с кресла и вошла в маленький, располагавшийся прямо в холле магазинчик с сувенирами и одеждой. Взгляд бездумно бродил по ярким безделушкам. Вот она увидела разноцветные футболки. Развернула одну, другую, пытаясь на глаз определить размер. Надо же привезти племянникам подарки. Вот эту желтенькую — малютке Бекки. Ту, в голубую и красную полоску, для сына Рейфа и Кэролайн — Дугласа. А вот прелестные кожаные курточки. И ко всему этому надо добавить плюшевых разноцветных черепашек.

Кейт расплатилась кредитной карточкой. Пока продавщица складывала покупки в пакет, она обратила внимание на чудесную золотую брошь, которая наверняка бы понравилась Ханне. Нашелся и браслет для Кэролайн. Нагруженная всеми этими сокровищами, Кейт направилась к лифту. Чего еще ждать?

У дверей она чуть-чуть помедлила. Бред открыл. Его взгляд стал заметно холоднее, когда он увидел огромный пакет.

— Как это я не подумал, — сказал он язвительно. — Шоппинг. Панацея для Кейт Стоквелл от всех зол в этом мире. Что ты купила? Еще одно ненужное платье?

Ее передернуло, будто он ее ударил.

— Да, Бред, — ответила она и разозлилась на себя, что голос дрожит. — Я купила много ненужных вещей.

Кейт поставила пакет на кровать, он накренился, посыпались игрушки.

— Детские причиндалы, — пробормотал он. — Для кого?

— Племяннику и племяннице.

— Играешь в заботливую тетю?

Она через силу улыбнулась:

— Именно так.

А почему нет? Если она не могла стать матерью, оставалось быть хотя бы тетей.

— Детки будут любить свою тетю Кейт больше всего на свете, если она скупит им весь магазин, — прокомментировал Бред.

— Не беспокойся, я могу себе это позволить.

— Конечно, ведь твоя фамилия Стоквелл.

— Я еще немножечко Орвелл, — напомнила она. — Давай не будем забывать об этом. Гамильтон тоже приложил руку. — Она вернула плюшевого зверька в пакет.

— Вы же только пару лет были женаты.

Каждый раз, когда он вспоминал об этом, сердце леденело.

— Почему для тебя это такой больной вопрос, Кейт? Тебе не понравилась роль одного из трофеев Гамильтона? Ты поэтому еще раз пошла учиться? Чтобы копаться в душах других людей, раз не смогла разобраться со своей?

Она отстраненно пожала плечами, будто этот жестокий вопрос относился не к ней. Выдавал только пульс — бешено бьющаяся на бледной шее жилка.

— Что ты хочешь от меня услышать, Бред? Чтоб я раскаялась в своем «да», которое сказала Гамильтону перед алтарем? Чтоб рассказала о том, как цепенела всякий раз, как только он до меня дотрагивался? Что первые месяцы я каждую минуту, каждый день думала о тебе? Это ты хочешь от меня услышать, Бред?

— Я хочу правды, Кейт.

— Зачем? — Она посмотрела на него. — Чтобы потом ею меня попрекать? Большей правды ты от меня не услышишь.

Она вздохнула и села на кровать.

— Что между вами произошло?

— Мы развелись.

— Почему?

— Я не хочу говорить о Гамильтоне.

— Тогда зачем ты упоминаешь его имя?

Она отвела взгляд.

— Почему тебя избили семь лет назад в бостонском баре? Почему ты пил и принимал обезболивающее?

— Потому что мою бывшую возлюбленную угораздило выйти за моего лучшего друга. Потому что парень, который давал показания в деле об аварии, умер прямо в тюрьме.

Она в ужасе закрыла рот ладонью.

— О, Бред!.. Но зачем таблетки?

Он отстранился.

— Ты не единственная пострадала в аварии, Кейт. Что произошло между тобой и Гамильтоном?

Она умоляюще подняла руки:

— Бред, я…

— Я был на парковочной стоянке и видел, как ты уходила с ним из больницы. Он помог тебе выбраться из кресла и пересесть в сияющий как зеркало «мерседес». Он тебя целовал. Сюда, — он дотронулся до ее щеки, — и сюда. Я сам видел.

— Это было через две недели после аварии, — сказала она устало. — Ты пропал. Наша квартира стояла пустая. Твои вещи оттуда исчезли.

— Где бы я ни был, в день твоей выписки я приехал в больницу. Я узнал об этом из газет — больше нигде информации получить не удалось, все словно в рот воды набрали. Мне нужно было тебя видеть. Нужно было знать, как ты себя чувствуешь.

— Мне важно, где ты был, — возразила она. — И в каком ты был состоянии. Ведь не зря же тебе выписали болеутоляющее? Пожалуйста, Бред, скажи! Ты был не один? О тебе кто-то заботился?

— У меня была сломана пара ребер.

Он был один. Совершенно один.

— И спине тоже пришлось несладко.

Даже сейчас она порой причиняла ему адские боли.

— Так сильно, что даже пришлось принимать обезболивающее?

Он не видел смысла отвечать на этот вопрос.

— Гамильтон был со мной после аварии, — начала Кейт после паузы, — он помогал, когда у меня не было сил.

— Он был с тобой, а я тебя бросил, ты так считала?

Она закрыла глаза.

— Да.

— Если бы наши отношения были не такими шаткими, я бы не поверила отцу.

— Наши отношения не были шаткими, Кейт.

— Нет, были. Я только не знала, как тебе это сказать. Ты и без того уже считал меня… несколько импульсивной. Я все время торопила тебя со свадьбой. Мне казалось, если мы поженимся, все будет хорошо.

Она замолчала на некоторое время.

— Я думала, что беременна.

— Что?!

— У меня была задержка. Поэтому еще я так волновалась.

Совсем просто. Но ему в голову никогда не приходила подобная мысль.

— Почему ты не рассказала мне об этом?

— Чтобы ты женился на мне только из чувства долга?

— Я тебя любил, Кейт.

— Мне было страшно. Я не хотела тебя заставлять…

Он глубоко вздохнул. В известной степени она была права: он бы тогда сразу женился.

— Но твои опасения оказались напрасны? Это была просто задержка?

— Да.

Он облегченно вздохнул. Потеряй Кейт ребенка в аварии, она бы никогда ему этого не простила.

— Столько напрасных лет, столько ошибок, Бред! Мне нельзя было выходить за Гамильтона. Он был хорошим другом. Мы были тогда как три мушкетера, помнишь? — Она печально покачала головой. — Я надеялась, что в Хьюстоне нам будет легче, чем в Грендфью. Но ничего не изменилось. Ему была нужна иная женщина, а мне — ты. Он снова женился, у них трое детей. Он счастлив, так что все к лучшему.

За окном стремительно темнело. Если они не покинут номера, то неизбежно окажутся в постели.

— Пойдем в кино, — неожиданно предложил Бред.

— Что? — недоуменно переспросила Кейт.

— Нам нужно уйти отсюда хотя бы ненадолго.

Она кивнула, взяла свою сумочку и исчезла в ванной. Через пять минут ее уже можно было снимать для обложки глянцевого журнала.

Да, несмотря на откровения последних дней, различия между ним и Кейт оставались неизменны.

Она была сравнима с прекрасной чашей из тончайшего фарфора, он же — с пластиковым стаканчиком.

 

Глава 10

— Я подобающе выгляжу?

— Ты чудесно выглядишь. Ты всегда выглядишь чудесно, Кейт.

Она слегка покраснела. Такая белоснежная, словно ангел, — и открытое платье, точно по изящной фигурке, и легкие белые босоножки.

— Ты само совершенство, Кейт, — искренне заверил он. — Но мы едем всего лишь к Мариссе Дин, дорогая. И быть может, это нас никак не приблизит к Мэделин.

У дверей галереи они были около половины девятого, а открывалась она в десять.

— Может, нам стоит… позавтракать? — неожиданно предложила Кейт.

— Неужели ты наконец-то хочешь нормально поесть? — изумился Бред.

— Ты же наверняка проголодался.

— Мы перекусим после разговора с Мариссой. Пошли пока прогуляемся.

Они добрели до следующего перекрестка, перешли улицу и повернули назад. Бред рассказывал ей о своем новом деле. Она ему — про Бобби.

— Похоже, что его отцу самому нужна помощь, — сказал Бред.

— Да, — подтвердила Кейт, — он не смог пережить потерю жены.

— Возможно, он как-то связан с этим ее самоубийством?

— Не думаю. — Она покачала головой.

— Твои дети очень важны для тебя, да?

— Пациенты, — поправила Кейт. — Да, важны. Так же, как и твои дела для тебя.

Так они скоротали время до открытия и снова оказались перед галереей. Дверь была открыта. Они вошли.

Женщина, сидевшая на другом конце большого выставочного зала, закончила говорить по телефону и с улыбкой им помахала.

— Доброе утро. — Она жестом пригласила их пройти. Дорогой браслет на ее руке заиграл камнями в лучах утреннего солнца. — Добро пожаловать в мою галерею. Я бы с удовольствием пригласила вас посмотреть экспозицию, но, как видите, стены еще голые. — Она извиняюще улыбнулась. — Сотрудники не успели развесить картины.

Кейт молчала, и Бред заговорил сам. Пора было уже привыкнуть, но она все еще краснела, когда он представлял ее своей молодой женой.

— Очень приятно, — владелица галереи протянула руку, — Марисса Дин. Вы проводите медовый месяц в Бостоне?

Бред кивнул и сразу перешел к делу:

— Мы слышали, что у вас есть несколько произведений Мэделин Леклер. Я бы очень хотел приобрести одно из них для нашей коллекции — в качестве свадебного подарка для жены.

— К сожалению, у меня меньше работ Леклер, чем хотелось бы, — ответила Марисса. — У нас несколько месяцев назад был пожар, и мы лишились двух ее полотен. Говорите, у вас коллекция?

— Небольшая. — Бред улыбнулся и достал фотографию портрета. — Мы наткнулись на эту картину во Франции и тотчас в нее влюбились. Посмотрите, как эта девушка похожа на мою жену!

— Да, сходство нельзя не заметить, — пробормотала Марисса. — Миссис Ларсон, вам можно позавидовать. Ваш муж прилагает все усилия, чтобы доставить вам радость.

Кейт лишь кивнула в ответ.

— Боюсь, что все работы Леклер уже куплены. — У Кейт вытянулось лицо. — Но если вы подождете минуту, я уточню. — И она вышла.

Марисса быстро вернулась с картиной в руках. Она поставила ее на мольберт и отошла.

Кейт покачнулась и крепко схватилась за Бреда. Полотно было написано столь реалистично, что Кейт почудилось, будто она вдыхает соленый воздух. Ее взгляд приковала одинокая фигура, стоящая на белом песке у воды. Отец — была ее первая мысль. Она подошла поближе. Несомненно, это был Кейн Стоквелл. Она не могла оторвать глаз, едва улавливая, о чем беседовали Бред и Марисса Дин. Сомнений нет: автор — ее мать.

— Я бы могла связаться с художницей, — предложила хозяйка, — она сейчас работает над несколькими картинами. Может быть, она разрешит вам их посмотреть.

Кейт снова покачнулась, но умудренный опытом Бред был начеку.

— Это бы было великолепно, — ответил он, — но, боюсь, время нашего пребывания в Бостоне ограничено.

— Знаете что, я прямо сейчас позвоню. — Марисса тихонько засмеялась. — Это против моих правил, но вы напомнили мне моего мужа и наше свадебное путешествие. — Она бросила обеспокоенный взгляд на Кейт. — Сядьте, дорогая. Вы что-то слишком бледны.

Когда они остались одни, Кейт закрыла лицо руками.

— Держись, Кейти, мы почти у цели, — шепнул он. — Покажи мне ту Кейт Стоквелл, которую я знаю.

Она кивнула и взяла себя в руки.

Вошла сияющая Марисса и протянула Бреду листок бумаги.

— Я поговорила с Мэделин. Завтра в первой половине дня вы можете ее навестить.

— Замечательно! — Бред взял листочек с адресом. — Не могу выразить, как мы вам признательны.

Марисса махнула рукой:

— Свои комиссионные я так или иначе получу. — Она весело улыбнулась. — Желаю вам и вашей жене счастья.

Бред взглянул на Кейт.

— Как насчет завтрашнего вылета в Кейп-Код? — спросил он.

Конечно, следовало ликовать. Но сейчас, когда момент ответов на все вопросы был так близок, в душу Кейт закрались новые сомнения.

— Бред, мы не могли бы сегодня вечером куда-нибудь пойти? Чтоб отвлечься и не думать о том, верно ли я поступаю.

— Да, Кейти, — кивнул он, — можно.

Они не стали заезжать в отель, чтобы переодеться, а сразу отправились в Кембридж. Зашли перекусить в ресторан на берегу реки. Потом взяли напрокат велосипеды и стали колесить по территории старинного университета. Сходили в музеи, посмотрели какой-то старый фильм на послеобеденном сеансе, а потом, купив хот-доги, сидели в парке. Вернувшись в отель, Кейт обнаружила, что ее нос покраснел, а кожа Бреда стала совершенно бронзовой. Они и вправду чудно отдохнули.

Пока Кейт принимала душ, позвонила секретарша Бреда Мэри. Когда она вышла из ванной, лицо Бреда поразило ее своей мрачностью.

— Что-то случилось?.. — перепугалась она.

Он вздохнул:

— Новости от Корда.

Она посмотрела Бреду в глаза и все поняла.

— Папа? — тихо произнесла она.

Он кивнул.

— Позвони домой. Корд лишь сказал, что речь об отце и чтоб ты как можно быстрее с ними связалась. Может, все не так плохо, Кейти.

Ноги подкашивались, и она присела на кровать.

— Ты не подашь мне телефон?

Она набрала номер виллы Стоквеллов. Уже после первого гудка трубку взял Корд.

— Это я, — сказала она тихо. — Папа умер, да?

— Да, Кейт, — так же тихо ответил ее брат.

Наверняка, как и она, Корд чувствовал печаль и одновременно некоторое облегчение — наконец-то все закончилось.

Кейт закрыла глаза. Бред подложил ей на плечи, под мокрые волосы, второе полотенце.

— Наверное, мне надо скорее ехать домой? — спросила она брата.

— Похороны в воскресенье утром, так что время у тебя еще есть. Вы что-нибудь раскопали?

— Да. Мы узнали, что Мэделин живет в Чатеме. Совсем рядом с Кейп-Кодом. Она готова с нами встретиться.

— Правда? Когда? — разволновался Корд.

— Мы представились парой, мечтающей приобрести еще одну ее картину для своей коллекции. Она нас ждет завтра утром, но теперь…

— Ты останешься там и доведешь дело до конца, — прервал ее Корд, — здесь ты все равно ничем не поможешь, сестренка. И никаких сомнений, Кейт. Мы так долго пытались докопаться до правды, а сейчас вы в двух шагах от нее.

— Да, — вздохнула она.

— А сейчас передай, пожалуйста, трубку Бреду, — попросил Корд.

Она пошла в ванную, высушила волосы, оделась. Взглянула на себя в зеркало: в тридцать лет сирота. Но есть ли у нее право жаловаться? У Бреда умерла мать, когда ему было девятнадцать.

— Ты все еще хочешь пиццу? — спросил Бред, когда она вошла.

— Да.

— Вот и чудно, я ее уже заказал. Но ее принесут не раньше чем через час. Ты будешь плакать?

— Может быть.

Он протянул руку и усадил ее к себе на колени, обнял и дал белоснежный платок.

На его коленях так хорошо плакалось! И тут Кейт поняла, что во второй раз влюбилась в Бреда Ларсона.

В дверь постучали.

— Пицца, — предположил Бред.

Она поспешно вытерла слезы и отошла к окну.

Однако в дверях стоял не разносчик пиццы, а служащий отеля.

Он улыбнулся.

— Миссис Ларсон, наконец-то у нас освободились апартаменты с двумя спальнями.

— Разве это не здорово, дорогая? — воскликнул Бред.

— Мы все-таки решили остаться в этой комнате, — ответила Кейт.

Служащий пожал плечами, пожелал им приятного вечера и ушел.

— Почему ты отказалась?

— Потому что у меня больше нет оснований настаивать на отдельных комнатах.

— Уже нет?

Она решительно покачала головой:

— Нет.

— Ты совершенно сбиваешь меня с толку, Кейти. Я столько лет трудился, чтоб почувствовать твердую почву под ногами, а ты за несколько дней все переворачиваешь с ног на голову.

— Извини…

Он фыркнул.

— Я слишком хорошо тебя знаю, Кейти. Морочить людям голову и усложнять им жизнь всегда было твоим любимым занятием.

В дверь снова постучали. На этот раз принесли пиццу.

Она подождала, пока они сядут за стол.

— Я не нарочно морочила тебе голову.

— Конечно, нет. Просто Кейт Стоквелл считала естественным, что мир перевернется, стоит ей только захотеть.

— Звучит так, будто я ужасная эгоистка.

— Нет. — Он справился с первой порцией пиццы и взял еще кусок. — Ты была молода, и я был молод. Чего мы с тобой столько ссорились?

— Но мы же всегда мирились, — пробормотала она. Кроме последнего раза.

— Мириться — это прекрасно. — Бред улыбнулся. — Ну что, Кейти, может, поссоримся?

Она покатилась со смеху, но сразу же ощутила угрызения совести.

— Мне не следует смеяться, — тихо сказала она.

— Чего же от тебя ожидать?

Она встала и взяла игральные карты.

— Я не хочу сейчас ни о чем думать. Это плохо?

— Кейт, ты же психолог.

Но ей было важно его мнение. Она высыпала колоду карт из коробочки.

— Хочешь взять реванш после вчерашнего поражения?

— Я лишь позволил тебе выиграть, — усмехнулся он, — чтобы не пошатнуть твою веру в себя.

— Не верю такому мягкосердечию.

— Ну и не верь.

— Папе бы не понравилось, что мы играем в карты, — задумчиво произнесла она.

— Поиграем как-нибудь в другой раз, — тихо сказал он. — Не нужно передо мной бодриться, Кейт. Твои мысли где-то далеко.

Да, это так. Отец только что умер. А завтра утром она увидит Мэделин Леклер — свою мать.

Как странно: в тридцать лет она чувствует себя такой же беспомощной и робкой, как в двадцать два, когда любила и потеряла Бреда.

— Ну ладно, давай немного поиграем, — решил Бред.

Кейт перемешала карты и раздала. Бред был сильным противником, игра затянула и отвлекла от мыслей.

Наконец они закончили. Бред кинул карты на стол и встал.

— Кейт, я хочу получить свой выигрыш мелкими купюрами.

Она улыбнулась.

— А теперь ложись спать. — Он направился в ванную. — А я пойду прогрею свои старые кости.

Он вышел из ванной почти через час: серые штаны на бедрах, белая чалма из полотенца на голове, и все это в облаке пара. Величественное зрелище! Кейт оторвалась от рисования.

— Я же сказал, чтоб ты ложилась спать.

— Я всегда была непослушной девочкой, — ответила она хрипловато.

— Да что ты говоришь, — пробормотал он. — Послушай, а хочешь, я кого-нибудь из своих ребят отправлю разузнать про семью твоего Бобби?

— Ты бы мог это сделать? — встрепенулась Кейт.

— А что тут удивительного? Мы не всегда имеем дело с денежными мешками.

— Да нет… Просто это так неожиданно… Спасибо.

Какой он смешной с мокрыми, торчащими во все стороны волосами! Но вот процесс вытирания окончен. Как странно он движется, как будто с трудом.

— У тебя болит спина?

— Иди спать, Кейт.

— Но я же вижу…

— Кейт…

— Бред, в мое медицинское образование входил курс массажа. Может, мне удастся тебе помочь?

— Не думаю, что было бы разумным подпускать тебя к телу, Кейти.

— Почему? Я не сделаю тебе больно, Бред, я лишь хочу помочь. Ты же все это время помогал мне.

— Кейт, это очень сомнительная помощь.

— Почему?

— Если ты дотронешься до моей спины, я захочу, чтобы ты дотронулась и до всего остального. А ты вряд ли готова к этому. По крайней мере не сегодня.

Кейт с трудом сдержала натиск тут же возникших в мозгу эротических фантазий.

— И я не готов, — пробормотал он. — Секс с тобой всегда был великолепен, Кейти, но в данный момент я не готов.

Кейт натянуто улыбнулась.

Бред взял с кровати подушку и бросил ее на пол. Затем со стоном лег на спину.

— Но ты же не собираешься спать на полу? — в ужасе спросила она.

— Постель для меня сейчас слишком мягка.

Она не знала, верить или нет, поэтому просто потянулась за альбомом.

 

Глава 11

— Вот он!

Они припарковали взятую напрокат машину напротив симпатичного домика, окруженного столь же симпатичным, ухоженным садом. Именно этот адрес дала им Марисса Дин.

— Мы слишком рано приехали, — сказал Бред, — можно было еще выпить где-нибудь кофе.

— Нет, — возразила Кейт, — я не смогу и глотка сделать. — В какой-нибудь другой день она, возможно, и получила бы удовольствие от поездки, но явно не сегодня. — Посмотри на эту розовую клумбу, Бред. Она возделана с такой любовью. Как может женщина, бросившая своих детей, так заботиться о цветах?

— Мы еще не знаем, та ли это Мэделин.

Они умолкли — в саду появилась женщина. В одной руке она держала полную корзину роз, в другой — садовые ножницы.

Кейт схватила его за руку:

— Ты видишь…

— Кейт, дорогая…

— Точь-в-точь я, — прошептала совершенно пораженная Кейт, — волосы, походка… О, Бред, мне и раньше говорили, что я похожа на мать, но это были только слова. А сейчас я это вижу собственными глазами.

— Пойдем. — Бред вылез из машины. Ночь на полу давала о себе знать. Кейт не сдвинулась с места. Ее бледное лицо выражало отчаяние.

— Я не могу, — прошептала она.

— Что?

— Не могу идти к ней. Она увидит меня и сразу поймет, что никакая я не покупательница картин.

Бред вздохнул.

— Мы не можем просто так уехать, Кейт. Кроме того, мой труд оплачен.

К его удивлению, она кивнула.

— Я останусь в машине. Я трусиха, знаю, но я просто не могу…

В ее глазах мелькнула паника. Бред наклонился и поцеловал ее в висок.

— Ты не трусиха, — заверил он. — Тебя можно оставить одну?

— Доведи это дело до конца, Бред. Я справлюсь.

В этом он не был уверен, но женщина в саду, по всей вероятности, уже давно их заметила. Он выпрямился.

— Хорошо.

— Бред?

— Да?

— Спасибо. Я не знаю, как бы я без тебя…

Он погладил ее по носу.

— Я скоро.

Он пересек улицу, открыл калитку и направился к Мэделин Леклер. К ее матери.

Кейт больше не могла смотреть в ту сторону, она закрыла глаза. Когда она отважилась снова поднять веки, ни Бреда, ни Мэделин в саду уже не было.

Восхитительные розы, милый домик, позади пляж…

Она выросла совсем в другой, лишенной уюта атмосфере. Как могла ее мама так с ней поступить?

О, если бы у Кейт были дети, она бы никогда с ними не рассталась!

Прошло довольно много времени. И вот Бред с плоским свертком под мышкой переходит улицу. Их взгляды встретились. Он положил пакет на заднее сиденье, сел в машину и протянул ей бутылку воды.

— Это она?

Он завел мотор.

— Да, у меня нет и тени сомнения, Кейти. Не знаю, что тут сказать: что я ликую или что мне жаль, но Мэделин Леклер — это, несомненно, Мэделин Джонсон Стоквелл.

— Ты сказал ей?..

— Нет. Вы поручили мне найти ее, я нашел. Как вы теперь поступите с этой информацией, дело ваше. Она поверила истории Мариссы Дин, спрашивала, почему ты осталась в машине. Я сказал, что ты себя не очень хорошо чувствуешь, поэтому она дала мне воды.

Хоть это и казалось невозможным, Кейт побледнела еще больше.

— Отвези меня обратно в Бостон! — взмолилась она.

Бреду очень хотелось прижать ее к себе, утешить, однако он просто подчинился. Кейт молча смотрела на проплывающий за окном пейзаж.

— Я подожду, пока ты будешь рассказывать о поездке братьям, — вдруг сказала она. — Тогда тебе не придется повторять.

Наконец они вошли в свой номер.

— Нужно позвонить братьям, — глухо промолвила Кейт.

— Я позвоню.

Она молча кивнула.

Сначала Бред соединился со своей секретаршей и попросил ее заказать для них билеты на завтрашнее утро.

— Мэри, — вспомнил он, прежде чем положить трубку, — возьми места в первом классе.

После этого он подошел к Кейт, которая сидела все так же неподвижно.

— Мэри закажет нам места на завтрашний рейс.

Она не отвечала.

Он прикоснулся к ее руке:

— Кейт? Ты меня слышишь?

Она медленно подняла взгляд.

— Займись со мной любовью, — внезапно сказала она, — прямо сейчас, Бред.

— Кейт…

— Пожалуйста, Бред!

Он закрыл глаза.

— Кейт, не мучь меня. И себя тоже. Ты взволнованна. Это неподходящий момент.

— Когда же подходящий? Я думала, ты хочешь меня…

— Конечно, хочу.

— Тогда помоги мне забыть… на некоторое время.

— Что забыть? Прошлое? Будущее?

Ее глаза были мокры от слез.

— Я действительно никому не нужна, — прошептала она. — Ты такой же, как и все остальные: утверждаешь, что любишь меня, но твоя работа всегда на первом месте!

Она рывком поднялась и стала ходить из угла в угол. Бред покорно следовал за ней.

— Я так много тогда работал, потому что хотел о тебе позаботиться, Кейт. Для нашего же будущего. Я ведь любил тебя. Но ты никогда не хотела этого понимать.

— Мне не нужны были твои деньги, Бред. Мне нужен был ты, а я тебе была не нужна. Все просто.

— Но ты вышла за Гамильтона. А, Кейт? Он тебе был нужен? — Бред обнял ее. — Он был тебе нужен?

Она дрожала.

— Нет, — Кейт наконец прорвало, и она зарыдала, — и ты это знаешь.

— Я вообще ничего не знаю, Кейти, — резко возразил он, — только то, что хочу тебя до смерти. А в остальном… Я работаю, чтобы содержать себя. И я никогда не стал бы жить на деньги твоей семьи.

Она сжалась.

— Я…

— Я любил тебя, Кейт, с тех пор, как мы были подростками. Любовь не ушла, но я стал другим.

— Мы были юными, — шептала она, — какими же мы были юными, Бред! Я не хочу тебя изменить. Мне ничего больше не надо… только здесь и сейчас…

— Переспать по-быстрому?

Она вырвалась, и он успел перехватить ее замахнувшуюся руку. Кейт смотрела на него полными ужаса глазами: как хорошо, что Бред остановил ее!

— Я только хотела не быть одинокой. Хотя бы мгновение. Вот и все.

— Прости, если сделал тебе больно.

Он тихо выругался. Затем развернул ее к себе.

— Ты все еще меня не слышишь, — пробормотал он и впился в ее губы — жадно, страстно, дико. Затем он взял ее лицо в ладони и посмотрел прямо в глаза. — Я хочу тебя, Кейт. Но боюсь, одного раза нам будет недостаточно. Да и целой дюжины тоже.

Он взял картину с кровати и положил ее на стол.

— Ты хочешь, чтобы мы спали друг с другом. Хорошо. Но ничего больше.

— То есть?

— Я буду твоим любовником, Кейт. Но тема женитьбы закрыта. Мы уже попытались однажды, и это нас обоих чуть не погубило. Мы принадлежим разным мирам.

— Я тоже не хочу выходить за тебя замуж, — солгала она.

— Итак, Кейт? Чего же ты хочешь? — Он испытующе заглянул ей в глаза.

— Я только что сказала, Бред, — сдавленно произнесла она.

Она сняла туфли и почувствовала себя маленькой и беззащитной. Бред видел, как она напряжена, и поцеловал ее так бережно и нежно, что у нее на глазах выступили слезы. Кейт доверчиво прильнула, и он крепко прижал ее к себе.

— Ты уверена? — прошептал он, и горячее дыхание обожгло ее.

— Я уверена. Пусть будет так!

Он снова поцеловал ее, уже нетерпеливее, почти отбросив осторожность.

Кейт подставила шею: еще!

— Распусти волосы, — попросил он.

Тяжелая волна упала на плечи, и он окунул в нее руки — как в нагретый солнцем нежный песок. Зубами спустил бретельки бюстгальтера с плеч и отметил поцелуем каждый освобожденный квадратный сантиметр. Кейт ощущала себя как на карусели — небо и земля мешались. Но вот, не выдержав больше неподвижности, она с такой силой рванула его рубашку, что пуговицы посыпались градом.

Он улыбнулся:

— Не терпится?

— Да-да-да!

Она уже стаскивала с него эту проклятую рубашку — руками, зубами… Бред тихо засмеялся и движением фокусника сорвал с кровати покрывало.

— Некоторые вещи не меняются никогда.

Кейт потянулась к ремню его джинсов, но он отвел ее руку.

Она взглянула обиженно:

— Что?..

Он покачал головой, положил ей руки на плечи, чуть отстранил и начал медленно раздевать. В наступившей тишине слышалось только прерывистое дыхание да отдавалась в ушах барабанная дробь пульсов. Наконец церемония раздевания завершилась, и Бред торжественно возложил обнаженную, сгоравшую от желания Кейт на кровать.

— Ты прекрасна, — резюмировал он.

Но она уже искала губами его рот. Кейт, дай ей волю, не знала удержу.

— Ты помнишь наш первый раз, Кейт?

— Да.

— Тогда нам казалось, что у нас просто не может быть никого другого.

Она закрыла глаза, ограждая себя от этой мысли, этой боли.

— Другие были, — продолжал он, — но все они были не такие, как ты. Такой, как ты, не было — никогда, ни одной.

— О, Бред! Дай мне все забыть. И не заставляй ждать — я столько ждала.

И Бред понял, сколько лет он себе врал. Вот теперь-то он вернулся домой. Наконец-то!

 

Глава 12

Утром Кейт проснулась с мыслью, что не хочет никуда ехать. Бред уже встал. Она так старалась оттянуть этот момент и так боялась снова остаться одна. Что она может дать ему, кроме прекрасной, полной сбывающихся желаний ночи? Впрочем, большего он и не просил.

Кейт вскочила, оделась, стала собирать вещи.

Когда Бред вернулся из ванной, все уже было убрано. На кровати лежала распакованная картина.

— Ты поражена?

— Вовсе нет. Скорее всего, там изображен не Кейн, а дядя Брендон. И моя сестра. Зачем Мэделин было рисовать мой портрет? Она бросила нас и забыла. — Глаза Кейт лихорадочно блестели. — Почему она не взяла нас с собой, Бред?

— Об этом ее нужно спросить, Кейти.

— Зачем? Чтобы узнать, как мало мы для нее значим? Что со мной не так, Бред? Почему я для всех ничего не значу? Для папы, Мэделин, для тебя, даже для Гамильтона?

— Ты сама знаешь, что говоришь глупости. — Он еле сдерживался, чтоб не прижать ее к себе. — Мэделин не такая самоуверенная, как ты думаешь. Она красива, да, но в ее душе кроется какая-то боль, от которой никак не избавиться.

Кейт покачала головой. Она не хотела этого слышать.

Бред перевел взгляд на картину.

— Это Брендон. Пока мы с Мэделин разговаривали, он сидел на берегу и смотрел на море. Но он тоже Стоквелл и похож на Кейна.

— У моего отца другие глаза, — прошептала она. — Этот человек… дядя Брендон, он знает… что такое любовь.

— Они с твоей матерью женаты.

— Моя мать, — повторила Кейт. — А сестра?..

— Ее зовут Хелен.

У Кейт, как всегда от волнения, подкосились ноги. Бред поддержал ее.

— Все будет хорошо, Кейти. У тебя скоро будет семья.

— Нет, у меня никогда не будет такой семьи, как я хочу!

Она с такой силой вырвалась из его рук, что картина упала.

— Я хочу детей!

— Ты будешь великолепной матерью.

— Ты не понимаешь. Я не могу иметь детей.

— Почему?!

— Я бесплодна, черт побери!

— Это из-за аварии, да?

— Нет! Забудь эту проклятую аварию! Дело во мне. Это выяснилось на обследовании, когда я еще была замужем за Гамильтоном.

Он выругался. Кейт всегда так хотела иметь детей.

— Мне очень жаль…

— Мне не нужно твое сочувствие.

— Еще как нужно. Все, что тебе нужно, так это по-настоящему жаркая ночь.

— Зачем ты издеваешься надо мной? Я бесплодна.

— И что? Это сразу делает тебя бесполезной во всех отношениях? От тебя не будет толку как от сестры, дочери, врача?

— Я бесполезна как жена. Жены должны рожать детей. Это аксиома. Есть и доказательство тому — развод. — Она перевела дух. — Я пойду в душ. Нам скоро выезжать.

По дороге из аэропорта в Грендфью Кейт молчала. Лишь когда они остановились перед виллой Стоквеллов, она спросила у Бреда, зайдет ли он в дом.

— Нет, мне нужно в агентство. Я позвоню.

Она кивнула и вышла. Он вышел следом и отдал ей картину.

— Кейт…

— Не надо. Я знаю, что ты хочешь сказать. Прошлая ночь закончилась и больше не повторится.

Она отвернулась и почувствовала его руку на своей щеке. А потом он поцеловал ее в лоб.

— Не закрывайся от жизни, принцесса. У тебя еще масса дел.

По ее щеке скатилась слеза, но он этого не заметил.

— Итак, Мэделин Леклер — наша мать, — подытожил Корд. — Теперь мы это знаем наверняка.

— Да, — подтвердил Бред.

Он принес с собой картину с Брендоном и Хелен.

— Она живет в Чатеме и ни о чем не подозревает.

— Какая она? — поинтересовалась Ханна.

— Очень хороша собой. Пара седых волос. Немного ниже Кейт, но их вполне можно было бы принять за сестер.

— И она счастлива, — предположил Джек.

Бред кивнул:

— Да, мы целый час беседовали, она рассказывала про мужа, про дочь…

Он знал, что братья захотят поговорить с ним о Мэделин, но не предполагал, что Кейт будет полностью его игнорировать.

— Кейт, мне повесить картину к остальным? — спросила Кэролайн.

Кейт удивленно взглянула на невестку:

— Это не мне решать.

— Это твоя картина, — ответила жена Рейфа.

— Ее купил Бред на деньги семьи.

— Ну да, — вмешался Бред.

— Тогда возьми ее себе, повесь на стену или положи в багажник. Мне все равно.

Кейт встала и поправила маленькое черное платье.

— Извините. — И вышла.

Бред сел в машину и с такой силой бросил кейс на сиденье, что тот раскрылся. Содержимое рассыпалось, он стал собирать бумаги. Среди листков блеснуло кольцо.

Чтобы его купить, он тогда нанялся на третью работу — по выходным помогал садовнику. Кредита ему не давали — весь в долгах. Прошел не один месяц, пока он смог купить кольцо и отдать его Кейт. Он очень сильно ее любил.

Будь проклят Кейн Стоквелл, который разлучил их. Будь проклят Бред Ларсон, который позволил это сделать.

Зачем он до сих пор носит с собой это проклятое кольцо? Кейт бы его высмеяла.

Он завел мотор и в последний раз посмотрел на виллу. На эту крепость, в которой пряталась его Кейт. Кейт, которая не могла иметь детей.

Его взгляд нашел окно спальни. Через это окно он влез однажды, на ее семнадцатый день рождения, чтобы положить на подушку белую розу.

Бред снял темно-серую куртку, стащил галстук и вышел из машины.

Кейт видела, что Бред возвращается. Но что ей до этого?

Она подошла к зеркалу. Мешки под глазами, бледное лицо, ни капли жизни. Нужно идти на работу. Туда, где обретается смысл и появляются цели.

И для начала следует переслать данные о Бобби в агентство Бреда.

Взгляд упал на белый носовой платок, лежащий на столике. Она так и не вернула его.

Кейт взяла в руки белый лоскут, прижала его к щеке и закрыла глаза.

Какой-то шум заставил ее приподнять веки. Перед ней стоял Бред.

Но дверь была заперта. Он возник из солнечного света.

— Откуда?..

— Мать Бобби хотела разводиться.

— Откуда ты знаешь?

— Она сказала об этом своей свекрови.

Он протянул ей листок бумаги.

— Это было ошибкой. Родители мужа были против развода.

Кейт развернула листок.

— Их вера не допускает многих вещей.

— Но похоже, допускает убийство.

Листок был копией приказа об аресте Хильды Моралес, бабушки Бобби.

— Ты сделал это! Бобби больше не будут считать сумасшедшим. Почему ты мне раньше не рассказал?

— Ты была очень занята тем, что не замечала меня.

— Я… я не знала, как себя вести после…

— Ты меня любишь, Кейт?

— Я люблю тебя с тех самых пор…

— Тогда выходи за меня замуж, Кейти.

— Что? Ты сам не понимаешь, что говоришь!

— Я-то понимаю.

— Но я не смогу родить тебе детей…

— Ты отдашь мне свое сердце. Что мне еще надо?

— А потом ты станешь искать женщину, которая подарит тебе сына. Так поступил Гамильтон.

— Но я не Гамильтон. И хочу жениться на тебе.

Ее губы дрожали.

— Кейт, перестань, не такая уж ты трусиха! Ты согласна? Я обойдусь без детей, а без тебя никак не получается, принцесса. Ну, ты мне веришь?

— Да, — выдохнула она, — я верю…

И когда Бред поцеловал ее, она уже знала, что в жизни есть смысл.

 

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.